Роман Сергеевич Тимохин
Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала
На этих его словах в зал забежали десяток слуг, что с проворством акробатов забрали пустые блюда и водрузили на стол новые. Угощения на блюдах теперь сильно отличались от предыдущих; место мяса, рыбы и небольшой толики овощей и фруктов заняли гигантские блюда со сладостями. Тут была и выпечка, и яркие фрукты, и пудинги, и разнообразные желе, и заливные конфеты, и еще сотни самых разнообразных сладостей, что пахли так ароматно и пряно, что Арчибальд пожалел, что у него не такой вместительный желудок, как у Тог’река. Перед речью Арчибальд был уверен, что больше не сможет съесть ни кусочка, но вид и запах такого стола снова разжег в нем неимоверный аппетит.
Он положил глаз на оранжево-красный виноград, но тот был далековато, а тянуться к нему, пока на тебя все пялиться, не хотелось. То, что он стал предметом всех разговоров и пересудов за столом, он не сомневался; Арчибальд чувствовал это своей кожей. Пару случайно брошенных взглядов на послов, что деловито отворачивались в другую сторону, лишь подтверждали верный ход его мыслей.
Когда количество сладостей сильно уменьшилось, Сулладин опять взял слово. Он вновь произнес благодарности и пригласил всех присутствующих на свою коронацию, что должна была состояться через пять дней. Но тут, к удивлению Арчибальда, выступил Главный Астроном, пожилой старик, что тихо просидел весь вечер.
– Что он хочет? – спросила Юиль у Кирюма.
– Он предлагает перенести коронацию на десять дней, – лицо секретаря было таким же встревоженным, как и у советников.
– Но зачем?
– Секундочку…
По мере того, как Главный Астроном продолжал свою речь, лица советников прояснялись, и они утвердительно закивали головами.
– А, понятно, – так же просиял Гашим. – Он говорит, что городская обсерватория точно установила: через пятнадцать дней пройдет День Тьмы.
– Ого! – обрадовался Арчибальд. Он и так хотел посмотреть на это событие, а тут и повод отличный появился. Д’Энуре знал, какую огромную роль в религии Зултаната имеет данное событие, а тут еще и коронация. И естественно никто возражать не стал.
Вечер уже подходил к концу, когда в залу, громко топая, вошел пожилой человек. Он был богато одет, и, несмотря на возраст, выглядел поджарым и крепким телом. Он сходу бросил несколько резких фраз в сторону Сулладина, чем заставил всех замолчать.
– Кто это? – шепотом спросил Арчибальд.
– Это Эридим, Д’Энуре-ати, брат ныне покойного Великого Шаха.
– Он явно чем-то недоволен…
– Он упрекает Сулладина в том, что тот занял трон еще, не будучи коронованным; в том, что еще тело его отца не успело остыть, как он надел на себя корону.
– Но ведь семейный совет подтвердил право Сулладина трон, так ведь? Значит, коронация лишь формальность…
– Да, тут Вы правы. Но и в словах Эридима есть правда…
– А этот Эридим суров, на званый вечер не побоялся прийти, – в голосе варвара чувствовалось уважение к старику.
– Его ныне покойный брат тоже был не подарок. Только вот Урдраилла лучше себя контролировал. Поэтому они часто ругались, даже будучи братьями. Собственно, Великий Шах и отправил своего брата наместником на восток, чтобы отдохнуть от того хоть пару лет. А Эридим хоть и суров ко всем, к себе относится еще более сурово. Думаю, вы и сами видели, он хорошо выглядит для своих преклонных лет.
Перебросившись еще парой фраз на зулти, Сулладин поднялся и что-то громко произнес.
– Его Величество просит простить его за то, что должен покинуть столь представительное общество, – перевел Кирюм.
Наследный принц и его дядя быстро покинули зал, оставив гостей в легком недоумении. Чем быстрее сходил с гостей ступор, тем больше взглядов приковывал к себе Д’Энуре: после того как Сулладин покинул зал, именно Арчибальд стал самым авторитетным из гостей. Постепенно гости начали расходиться и Арчибальд со своими учениками тоже не решился долго засиживаться. Они вернулись в комнату, обсудив по дороге все перипетии званого ужина.
***
Когда время перевалило за полночь, а они уже были готовы уснуть, в дверь постучали. Стук был столь тихий, что его услышал только варвар.
– Кто там? – спросил здоровяк сурово. Его голос был неприкрыто враждебен, так что если тот, кто стучался и имел дурные мысли, то они быстро бы выветрились.
– Это я, Кирюм.
Голос секретаря наоборот был непривычно тих и взволнован. Арчибальд не помнил его таким, и это тревожило; даже при первом знакомстве Гашим был смелее. Кирюм проскочил в чуть открывшуюся щель двери и по-заговорчески тихо сказал:
– Д’Энуре-ати, один человек очень хочет с вами поговорить, – он бросил взгляд на Тог’река. – Наедине…
– Я доверяю своим ученикам и скрывать от них ничего не стану.
– Знаю, знаю, Д’Энуре-ати, но тут исключительные обстоятельства. Я очень прошу Вас, о разговоре с глазу на глаз.
Гашим согнулся почти пополам и готов был рухнуть на колени в мольбах, но Арчибальд не дрогнул: не стоило ему портить хорошие отношения с Юиль и Тог’реком, ради секретаря, пусть и столь ему понравившегося.
– Нет, – он решительно отказал. – Если ваш человек столь важен, то пусть придет сам, тогда я и приму решение, с кем мне обсуждать проблему.
Арчибальд ругнулся про себя: показывать своим ученикам, что его доверие к ним имеет границы, не стоило. С другой стороны, во дворце присутствовало множество знатных гостей, так что втягивать Юиль и, тем более, Тог’река в зловонное болото политики, ему не хотелось; эту проблему нельзя было решить, без недомолвок.
Кирюм помялся и, пообещав вернуться через секунду, вынырнул за дверь. Арчибальд переглянулся со своими учениками, но их лица ничего, кроме удивления, не показывали. Не прошло и минуты, как дверь снова чуть отворилась, и в комнату вошли двое. Первым был секретарь, вторым стражник, с маской, что полностью прикрывала его лицо. Арчибальд не ожидал увидеть вооруженного охранника, но быстро собрал себя в руки и приготовился к бою. Магическая энергия потекла по его телу, разогревая кровь и сбрасывая сонливость. Юиль, стоя на кровати так же встала в полный рост, полубоком: явный признак того, что и она готова к бою. Варвар положил свои руки на спинку стула; он не успел бы добежать до своего меча или топора с молотом. Но в его руках и стул становился смертоносным оружием.
Кирюм поклонился и покинул комнату, закрыв за собой дверь. Стражник ответил ему легким кивком и, когда дверь затворилась, поднял руки, будто бы сдаваясь, и произнес:
– Погодите, погодите! Это я, Сулладин!
Он снял маску, что закрывала его лицо и, к удивлению Арчибальда, под маской действительно было лицо наследного принца.
– Ваше Величество…
– Тише, господин Д’Энуре, тише… – принц говорил полушепотом и даже чуть пригнулся.
– Ваше Величество, – заметно тише произнес Арчибальд. – Что привело Вас, в столь поздний час в наши покои? Можем ли мы Вам чем-то помочь?
– Закройте пожалуйста балкон, я прошу, – проигнорировал вопрос Сулладин.
Арчибальд повернулся к Тог’реку, но тот заранее все понял и быстро зашторил широкий выход на балкон.
Сулладин прошел к столу и сел сбоку от него. Д’Энуре сел так же сбоку, напротив принца, буквально в двух шагах от него. Юиль расположилась на противоположенной стороне стола; варвар встал за ее стулом и облокотился на спинку.
– Ваше Величество, так все же привело Вас сюда? – очень тихо спросил Арчибальд.
– Я знаю, что моя просьба может показаться Вам очень странной, но… – принц мялся и недоговаривал, а Арчибальд видел, что от правителя огромного государства не осталось и следа и просто ждал.
–… мне действительно очень нужна Ваша помощь, господин Д’Энуре, – принц чуть наклонился вперед и еле слышно произнес, – не могли бы Вы для меня кое-что украсть.
Арчибальду показалось, что он ослышался:
– Украсть?!
– Да, украсть. Я понимаю, что сейчас просьба выглядит глупо, но позвольте все Вам объяснить…
Д’Энуре, конечно же, против не был. Странное появление и не менее странная просьба принца, выбили его из колеи, и он пытался собрать свой разум в кучу, так что пару минут ему могло бы понадобиться.
– Видите ли, я подозреваю, что мой отец умер не сам, а ему помогли.
– У Вас есть доказательства– – варвар, казалось, ничуть не удивился его просьбе.
– Прямых нет, только подозрения: его слишком быстро похоронили. По обычаю, на три дня, его бальзамированное тело должно было быть доступно к посещению для самых важных и авторитетных персон города и страны.
– Это сильно нарушает ваши обычаи?
– Строго говоря, нет. Выставление тела на показ, больше политическое действо. Оно должно убедить, что Великий Шах действительно мертв, и будет упокоен, как и подобает монарху.
– Тогда почему его так быстро захоронили? – спросил, вышедший из прострации, Арчибальд.
– Консилиум лекарей предположил, что могла иметь место неизвестная болезнь.
– Может они были правы?
– Нет, точно, нет, – Сулладин отрицательно закивал головой. – Мой отец, хоть и был в годах, но был крепок и за здоровьем следил. Посмотрите на моего дядю, а отец на десяток лет его моложе.
– Поэтому Вы и думаете, что его отравили?
– Да, все верно. И честно говоря, я боюсь.
Такое признание наследного принца, да еще и перед главой посольства другой страны, был как удар под дых для авторитета собственной страны. Арчибальд знал это и спросил:
– Вы опасаетесь за свою жизнь?
– Почти так, господин Д’Энуре. Если бы речь шла только о моей жизни, то я бы действовал более открыто и прямолинейно, но, когда разговор идет о будущем моей родины, я не знаю, кому могу доверять. Сейчас невероятно удачно время, для моей «безвременной кончины».
– Почему?
– Наследник. Я не хвалюсь, но кроме меня толковых наследников на титул Великого Шаха, просто нет.
– А ваш дядя?
– Он будет главным претендентом на трон, но он разменял уже половину седьмого десятка, а нрав все такой же горячий. Подтолкнуть его к неправильному решению будет невероятно легко. И что дальше? Кроме него есть два… э-м… полтора наследника.
– Полтора?
– Да. Кроме моего родного брата, Силлаидина, есть еще кое-кто.
– И кто это?
– Мой будущий сын. Видите ли, одна из моих наложниц беременна и через три-пять декад, я ожидаю первенца.
– Примите мои поздравления.
– Благодарю. Если родиться мальчик, то он и станет главным претендентом на трон после меня. Если я укажу на него, обсуждать это не станут, но он все-таки бастард, пусть и королевских кровей.
– Насколько я помню, то никто не станет противится вашей воле, так?
– Да, все верно. Только вот ребенок может остаться совсем один, а его мать была выбрана мной не за ум или смекалку. Думаю, Вы понимаете…
– Понимаю. Если Вас не станет, то ребенок будет трофеем для победившей группировки знати.
– Все верно, господин Д’Энуре. Если же родится девочка, то титул перейдет или к дяде, или к моему брату.
– А с Вашим братом что-то не так?
– Не так с его возрастом: ему всего девять. Да и к тому же, сейчас он находится в Абубакре, городе, что находится под прямым управлением дяди.
– А у вашего дяди нет наследников?
– Нет. Отец-Солнце не даровал ему сына, лишь семь дочерей.
– И никто другой не может возглавить страну?
– Возглавить-то может, – усмехнулся Сулладин, – а вот управлять, нет. Пять из семи дочерей дяди и три мои сестры, уже выданы замуж, так что будут отстаивать лишь интересы своей новой семьи. Моему брату девять, еще одной дочери дяди – десять, а оставшаяся дядина дочь, хоть и в зрелом возрасте, умом не обделена, – подытожил принц.
– Теперь все становится понятнее, – в задумчивости Арчибальд погладил свою бороду. – А ваша жена? Или у вас нет детей?
– Детей нет, а жена… – принц скорчил недовольную гримасу. – Наш брак носит исключительно политический характер. Десять лет назад один из городов на западе, Юшукюрт, начал подавать признаки неповиновения. Просрочки в уплате налогов и нежелание участвовать во многих традиционных празднествах, в том числе и подтверждение вассалитета от Алтынабада, намекали на то, что город желает получить себе вольный статус. Этот город чертовски важен для Зултаната: именно через него проходят шесть десятых всей торговли металлом, что приходит от цвергов, и две трети древесины, от святичей. А без гвоздей и досок ничего не построишь: ни домов, ни кораблей.
Мой дядя настаивал на жестком способе решения конфликта, чтобы другие выучили урок раз и навсегда. Но отец был за мирное решение конфликта. Итогом переговоров стали моя свадьба и ругань отца с братом. Тогда-то они и разъехались по разным городам. Мой отец отправил меня на три года в Юшукюрт, знакомиться со своей невестой, а дяде передал обязанности за воспитание моего новорожденного брата: наша матушка умерла при его родах. Сам же принялся разгребать весь бардак, что скопился, в том числе и за годы его правления, во всем Зултанате. Так что, если у меня родиться сын, я не уверен, что родственники моей супруги будут этому сильно рады.
– Мм-да, ситуация действительно не приятная. Только вот я не понимаю, как именно все эти проблемы может решить некая кража?
– Мне нужно буквально полгода, может год и все, дальше я и сам справлюсь: верну назад своего брата; буду учить его, как учил меня мой отец, а не как дядя; пойму на кого можно рассчитывать, а на кого нельзя, узнаю о своем первенце.
– И все-таки. Как именно кража поможет Вам выиграть время?
Принц явно замялся. Он переводил свой взгляд то Юиль и Тог’река, то на Д’Энуре.
– Я им доверяю больше, чем кому-либо, – догадался о мыслях Сулладина Арчибальд.
– То, что я сейчас вам расскажу является тайной, – продолжил после долгого раздумья принц. – За мои предыдущие слова, мне грозит лишение трона, то за эти – смерть мне и всем моим близким родственникам.
Арчибальд, Юиль и Тог’рек превратились в слух.
– Пять уровней, это не все этажи, что есть в этой пирамиде. Да, конечно, есть нижние уровни, где находятся комнаты охраны, слуг, хранилища и тому подобные. Но есть один отдельный уровень в самом низу – сокровищница. Попасть в нее можно исключительно из главного, верхнего уровня, что в тронном зале.
– Чтобы было золото удобнее таскать? – съехидничал варвар.
– Нет. Там не храниться золото и драгоценности; они хранятся… а, впрочем, не о них сейчас разговор. Там хранятся всякие реликвии: разные артефакты, древнейшие свитки и книги, в общем все, что ценнее самого золота. Ценность этих вещей нельзя измерить ни золотом, ни титулами, ни землями. Мощь некоторых столь велика, что про их существование ни знает никто на всем свете.
Арчибальд был наслышан о подобном хранилище в Империи, только вот там сокровищница была объектом слухов и пересудов, и не более.
– В сокровищнице есть один предмет [Плод Познания]. Украдите его, молю Вас.
Сулладин попытался упасть на колени, но Арчибальд успел его схватить за плечи и удержать его от такого шага.
– Постойте, постойте, Ваше Величество. Я был бы рад Вам помочь, но я не знаю, ни что это за предмет, ни каковы его свойства. Могущественные предметы не прячут просто так в сокровищницах. Некоторые из них лучше не трогать вовсе.
– Да, точно, точно, – закивал Сулладин, – но он самый слабый из тех, что там лежат. Он позволяет увидеть недалекое прошлое и один из вариантов будущего, что уготовано. Говорят, его создал один великий заклинатель древности, что пытался оседлать само время. Грезил ли он бессмертием или нет, этого я не знаю, но факт остается фактом. Этот предмет там находится, я точно видел. Он поможет мне узнать, был ли мой отец отравлен, и кем. А также понять кому я могу доверять. Если вы его мне принесете, я смогу выиграть себе немного времени. Естественно, что в награду вы получите все что желаете. Возможно я даже смогу разрешить Вам взять что-нибудь оттуда самому.
Арчибальда не интересовали магические артефакты: в его банковской ячейке их хранилось предостаточно. А вот использовать это, как повод для посещения королевской библиотеки, вполне себе здравая идея. Помоги он Сулладину и тот, не посмеет ему отказать. И вновь Мать-Богиня подкидывала ему шансы, и это тревожило. Но больше тревожила другая проблема:
– Простите, Ваше Величество, но среди нас нет воров, а магические способности не были заточены под решение такой проблемы. Вы не могли этого не знать. Так почему же ваш выбор пал на нас?
– Дело в доступе к сокровищнице. Дверь находится среди куч золота и зачарована магией.
– Кхе…! А говорили, что там не золото, – усмехнулся здоровяк.
– Там есть золото, не много, миллиона два золотых, не больше, но оно служит для отвлечения внимания. Если какой-нибудь вор туда проникнет, то скорее всего польстится на золото, чем на неприметную дверцу, что под ним. Все думают, что в этой комнате находится только личная казана семьи, а мы поддерживаем эту легенду.
– Вы говорили про зачарование, – напомнила о себе, молчавшая до сего момента, Юиль.
– Да, зачарование. Дверь могут открыть только трое старших членов моего рода. Поэтому о сокровищнице ничего не известно. Так же у многих артефактов расположены поглощающие кристаллы, что так же зачарованы.
Арчибальд знал, что поглощающие кристаллы часто использовались как проводники или, наоборот, поглотители магии. Таким способом можно было прятать магические предметы, чтобы заклинатели не ощущали исходящую от них магическую энергию.
– Поэтому-то, я и прошу именно Вас. Когда я услышал, что в посольстве Империи присутствует сам Арчибальд Д’Энуре, то был готов прыгать до потолка. Если этого не сделаете Вы, то не сделает никто. Вы самый опытный и сильный из всех живущих сегодня заклинателей. Вы так же решительны и смелы, чтобы провернуть такую кражу. К тому же Вы обладаете огромным политическим опытом и понимаете, в каком трудном я положении.
– А кроме кражи разве нет способов потянуть время?
– Конечно есть. Только вот все они корявые. Мне придется рассорить несколько групп важных людей между собой. Рано или поздно они поймут, что за игру я веду, и, если они объединяться, то… – принц скорчил гримасу.
– Понятно. То вам долго не усидеть на троне. А почему бы Вам не объяснить все своей семье? Или Вы им тоже не доверяете?
– Доверяю, но о сокровищнице сейчас знают лишь двое: я и мой дядя, а нужны трое.
– Вам некого больше в это посветить?
– Нет, – наследный принц отрицательно замотал головой. – Мой младший брат еще дитя и не понимает всю серьезность этой тайны. Есть еще двоюродный брат, что живет на юге, у самых степей. Он сын младшего из трех братьев: моего дяди Эридима, моего отца и их младшего брата. Тот погиб рано, успев оставить лишь одного наследника.
Младший дядя всю жизнь пытался освоить южные степи, что за песками, дабы выращивать урожай самим, и добился в этом не малых успехов. Но кроме плодородных земель, он нашел и толпы варваров, что постоянно терзали их поля. Дядя смог возвести цепь крепостей и форпостов, для защиты, но в одной из стычек погиб сам. Его сын, мой двоюродный брат, пошел по его стопам, и тоже немало сделал для решения проблемы с продовольствием. Но ему не нравиться вся эта столичная жизнь, и политические перипетии. Я не уверен, что смогу убедить дядю, а уж их обоих и подавно. Если дядя Эридим горяч и вспыльчив, то Альмуилла упрямец из упрямцев. А время для меня слишком важно.
– Спокойствие, не благодетель вашей семьи?
На эту реплику Юиль наследный принц лишь горько улыбнулся и продолжил.
– Так что, если бы дело касалось именно меня… – вздохнул принц. – Зултанат не так един, как может показаться. История Юшукюрта не уникальна: все больше городов думают о независимости.
– Если все так, как Вы говорите, то может и не стоит упрямиться? Если само время подсказывает, что в истории Зултаната нужно поставить точку, может стоит просто-напросто это сделать?
Арчибальд увидел в глазах Сулладина вспышку гнева, которую, тот моментально погасил:
– Возможно, Вы и правы. Но попытаться спасти государство мой долг, как Великого Шаха. Наш род правил этой страной почти пять веков. Опустить руки, значит предать их всех. Я не хочу войти в историю, как последний Великий Шах.
Между ними повисла неловкая тишина. Первым ее решился оборвать Сулладин:
– Я знаю, Вы видели многие исторические события и во многих принимали непосредственное участие, а спорить с Вами о переменах глупо, но я все же прошу Вас мне помочь.
Он снова попытался встать на колени и снова Арчибальд его прервал.
– Я могу конечно попытаться открыть дверь, но перед тем как дать ответ, я хотел бы взглянуть на эту дверь. Когда вы нас к ней проведете?
– Никогда, – решительно отказал принц, – я не могу показать свое участие в этом.
– То есть, вы предлагаете нам просто вломиться туда? – Арчибальд был удивлен.
– Да, я же говорил, это будет кража. Я знаю, как это выглядит, но я не могу поступить иначе. Боюсь, что наше общение может быть подозрительным и заставить отравителей отца действовать.
– Это круто меняет дело…
– Да именно. Поэтому я не поскуплюсь на награду. О моем участии в этом никто знать не должен. Если Вас поймают, то…
– Понятно, но мой ответ, нет – это слишком рискованно.
Сулладин задумался.
– Я могу попробовать помочь Вам косвенно.
– Чем?
– Могу предоставить вам тех людей, коим я полностью доверяю. Их немного, но они есть. А сам, буду всеми силами отвлекать от вас внимание.
– А вы сможете?
– Постараюсь.
– И кого вы нам порекомендуете из своих людей?
– Это значит «да»?
– Это значит, что мне нужна уверенность, без нее я рисковать не стану.
Сулладин опять задумался.
– Кирюм. На вид простоват, но мне предан…, наверное. Полностью на него не полагайтесь.
– Если вы в нем не уверены, то зачем пришли вместе с ним сюда?
– А он и не знает, что это я, он думает, что это Ираз, мой телохранитель. К слову, Ираз мне действительно предан, можете его использовать. Я же в данный момент должен быть у своей наложницы, Сулейны. Она… отлично умеет убеждать в том, что я у нее. Ей тоже можно доверять. Есть еще одна, Зунир, она тоже надежна. Об остальных мне нужно подумать.
– И все?
– Пока, да. Хотя, главный астроном тоже. Но он был больше предан моему отцу, чем мне, так, что я не уверен.
– Кирюм говорил, что вы обладаете большой поддержкой. Я думал о паре советников или хотя бы половине прислуги.
– Советники – политики: они или сдадут вас с потрохами, или потребуют такую плату, что всю свою жизнь будете расплачиваться. Есть парочка надежных, но привлекать их слишком опасно. А что касаемо поддержки, то она не настоль велика, как думает Кирюм. Да, много людей действительно мне симпатизирует, но большая часть их них это слабые дворяне, купцы, проповедники. Основные столпы, на которых и стоит политика страны, были верны принципам, что предлагал мой отец, а я не со всеми из них был согласен. Вот если бы смена поколений дворян, начиналась сейчас, или через год максимум, то да, поддержка у меня была бы большой. Но тогда и надобности в этой краже не было бы.
Смена поколений дворян была естественным процессом, что происходил каждые пятнадцать-двадцать лет. В это время старые дворяне уступали свое место сыновьям или внукам, либо на их место приходили новые молодые дворяне, купцы и статусные ремесленники. Арчибальд и сам стал причиной смены поколений в Империи, так что знал каково это – жить во времена перемен.
– А что касаемо слуг, то нельзя распространять среди них даже подозрения на истинную ценность сокровищницы.
– А Ираз? Если Вам кто-то желает зла, то и за ним должен был следить. Его приход сюда уже подозрителен.
– Кроме Кирюма, никто не видел Ираза. Стены дворца толсты не просто так: в половине из них есть секретные ходы и щели для прослушки. Я специально поселил вас сюда, в эту комнату, подальше от чужих глаз. В этих стенах, прослушек и ходов точно нет.
– Не боитесь, что могут заподозрить не ладное?
– Нет, я очень сильно постарался, чтобы это решение принял распорядитель дворца собственнолично. А вот этому человеку доверять не стоит.
Между ними повисла тишина.
– Ну, так как? Вы согласны?
– Мне нужно подумать…
– И это после того, как я выдал Вам секреты, что будут стоить мне жизни?
– Не давите на жалость, я рискую не меньшим.
Арчибальд задумался: возможность была идеальной. Опять. Это раздражало и радовало одновременно. Примирение двух полубогов было делом рискованным. Тут же уровень риска был запредельным. Если что-то пойдет не так, их убьют. Если откажутся, принц может и сам их убить – такие свидетели не нужны. Даже если им все удастся, то не факт, что принц сдержит слово: кроме них никто не в курсе сделки. Но возможность отрывалась сказочная.
Когда Арчибальд уже был готов дать отрицательный ответ, Сулладин поднялся:
– Я вижу, что вам тяжело принять решение. Тогда я могу дать Вам три дня, но не более. Я надеюсь, что все, что сейчас здесь произошло, останется между нами?
– Да, разумеется, Ваше Величество.
– Тогда, прошу меня простить.
Сулладин накинул свою маску, так чтобы не было видно ничего, кроме глаз и едва приоткрыл массивную дверь. В ответ, она еле слышно скрипнула. Он выглянул в коридор, никого не увидев, кивнул Арчибальду, ловко втиснулся в щель между дверью и косяком и исчез, так же неожиданно, как и появился. В комнате повисла тишина. Арчибальд смотрел на уже закрывшуюся дверь и пытался разложить весь разговор по полочкам, но получалось это не важно.
«Только то, что ты может вынести» – прозвучало в его голове голосом бабушки и он тяжело вздохнул.
Глава 10.
Большую часть ночи они провели в обсуждениях. Усталость долгой поездки и предвкушение отдыха, было выветрено посетившим их Сулладином. Ясно поняв, что решить этот вопрос сейчас невозможно, они разошлись отдыхать кто куда: Юиль и Арчибальд в свои кровати, а Тог’рек вновь отправился на балкон.
Проснулись они намного позже других послов, и пока те уже начинали проявлять свои дипломатические, политические и разговорные таланты, Д’Энуре и его ученики только сели завтракать. Слуги любезно принесли им еду прямо в комнату. Им подали фрукты и легкие салаты из овощей. Хоть варвар, привыкший к регулярному употреблению мяса, был не доволен, отказываться от завтрака он не стал – жизнь кочевников учила радоваться любому подарку судьбы. Арчибальд подождал, пока слуги их оставят, и зашторил выход на балкон, предвосхищая тему следующего разговора.
– Я все еще в сомнениях…
– А чего тут думать-то?! Если не сможем вскрыть, то выломаем дверь и делов-то, – варвару нравилась идея вломиться в секретную сокровищницу.
– Мы вчера это обговорили, – голос Юиль был сонным и раздраженным. – Чем тише все это провернем, тем лучше будет для всех.
– Ага! Значит, ты согласилась?!
– Нет, не согласилась, – это дело слишком рискованное. Удача должна сопутствовать нам постоянно. Если нам удастся проникнуть не замеченными, то остается вопрос двери. Если решим проблемы с дверью, то неизвестно, есть ли там ловушки. Если сможем обезвредить все ловушки, то нужно будет перегрузить кристаллы, иначе артефакт не вытащить. Если вытащим артефакт, то, как незаметно передать его принцу. Если передадим его принцу, то не прикажет ли он нас самих убить, чтобы сокровищница продолжала оставаться тайной. Если, если, если… Слишком много если. И чем больше это дело обдумываю, тем больше сомнений нахожу. Лично мое мнение, мы должны отказаться.
Завтракали они молча. Арчибальд взвешивал все аргументы за и против, и последних, было больше.
– С другой стороны, – тихо произнес он, – само то, что Сулладин рассказал нам о сокровищнице, ставит нас в неприятное положение. Отказ может спровоцировать его: ведь теперь, мы знаем о ее существовании.
– Я не думаю, что он сможет нам что-то сделать, учитель. Мы всегда можем сделать вид, что такого разговора не было.
– В таком случае он может начать действовать жестко. Если хотя бы половина его рассказа, о своей семье и ситуации в стране, правда, то у него действительно проблемы. Ему не остается ничего, кроме как поступить жестко, а может быть и жестоко.
Ни Юиль, ни Тог’рек на это ничего не ответили, да и не могли: оспорить такое высказывание было крайне тяжело. Они уже заканчивали завтракать, как Арчибальд спросил:
– А если бы, у нас был бы вор?
Юиль и Тог’рек переглянулись.
– Ну-у-у… – протянула эльфийка, – Если он достаточно высокого уровня, то мог бы и с дверью помочь, и с ловушками, и с кристаллами, да и проникновение бы заметно упростилось. Только в Зултанате нет такого вора, которому мы можем доверять.
– Такого, точно, нет… Почти…
Его ученики вновь переглянулись и тихо, будто бы боясь спугнуть тишину, девушка спросила:
– А что, у вас есть такой? Прямо тут?!
– Не совсем, – Арчибальд хитро прищурился. – Я всю ночь ломал голову, и кое-какое решение у меня имеется, но я в нем не уверен.
Они вновь замолчали, и так продолжалось пару минут. Первым не выдержал Тог’рек:
– И?
– Словом, вот.
Арчибальд вытянул руку и положил на середину стола монету. Белый, похожий на серебро металл, чуть поблескивал, отражая магический свет. Монета была чуть меньше обычного серебряного Империала и отличалась от него рисунком. На ней были отчеканены мешочек с золотом и пара перекрещенных кинжалов, с одного из которых стекала капля яда – символ Гильдии воров и убийц.
– Учитель, что это?
– Разве не понятно.
– Понятно. Только вот не понимаю, откуда это у Вас?
– Таким образом, Гильдия принесла мне свои извинения. Это было в тот самый момент, когда ты отходила от перерождения, так что, я решил вас этим не беспокоить. А потом был занят совсем другими делами. Я вспомнил про нее лишь перед отправкой на север. И взял ее, подумав, что для поиска Безымянного она может и сгодиться, но мы обошлись и без нее. А когда собирался в Зултанат, то, откровенно говоря, я забыл ее выложить.
Арчибальд глупо улыбнулся. Они сидели и смотрели на нее, как на мировой клад. Одна маленькая монета привлекала все их внимание и заставляла задуматься.
– Это, сильно меняет дело, – варвар, к неожиданности Д’Энуре, был серьезен.
– Нет, не сильно. Мы не можем доверять членам гильдии. Там проходимцы, один другого хитрее. Не факт, что они не предадут, не факт, что среди них будет столь отличный вор, не факт, что он не сопрет еще что-нибудь… – эльфийка горячилась, все сильнее повышая голос, и Арчибальд решил ее успокоить:
– Смотря, как это обставить.
Внутри девушки будто бы щелкнул рубильник, – она стихла так же быстро, как и завелась:
– Не поняла…
– Если мы напрямую заявим о своем плане, то да, риск слишком велик. Но мы и сами не простаки. Придумаем правдоподобный план, например, что хотим вернуть «некую ценность», что была похищена, в стародавние времена, и вернуть ее на родину. А если вор окажется слишком хитрым, то… хм-м-м… ну, не зря же мы до рубинового уровня доросли? Что теперь скажете?
Он бросил взгляд на своих учеников. Глаза Тог’река говорили красноречивей любых слов: он хоть и был недоволен, что придется действовать тихо, но против не был; Юиль же, все еще сидела в задумчивости. Видимо почувствовав его взгляд, она оторвала глаза от монеты:
