Понсон дю Террайль
Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского

XXIV

У Самуила Лорьо ужинали в половине восьмого, и ровно в восемь часов с едой было кончено. По знаку, данному хозяином, мастера и подмастерья встали, поклонились и ушли в сопровождении двоих слуг, так как во всем доме, кроме самого Лорьо и Сарры, на ночь оставались лишь старая служанка и Иов; Вильгельм Верконсин спал в лавке суконщика. Впрочем, на этот раз в доме прибавилось еще одно новое лицо, оставшееся ночевать. Это была новая горничная Миетта, которую Сарра категорически отказалась отпустить.

Когда мастера и рабочие ушли, Лорьо приказал служанке идти спать. Не дожидаясь такого же приказания, Сарра сама встала и ушла с Миеттой к себе. Лорьо проводил ее до дверей ее комнаты и запер снаружи на засов. Старый ревнивец не только превратил дом в крепость, но и внутри этой крепости бедная Сарра жила настоящей узницей.

Затем Лорьо при помощи Иова и Верконсина перетаскал в лавку суконщика свертки с золотыми и серебряными слитками и драгоценными камнями и, сделав это, сказал:

– Сегодня я вернусь поздно. Я непременно хочу покончить сегодня же с покупкой жемчуга. Навертывается очень выгодное дельце!

Иов старательно запер за хозяином дверь, потом постлал себе в коридоре тюфячок и сейчас же заснул.

Когда по всему дому стал разноситься его сочный храп, потайная дверь из погреба открылась и показался Вильгельм Верконсин. Он на цыпочках направился к коридору, бесшумно открыл дверь в мастерскую, подошел к дверям комнаты Сарры, отодвинул задвижку и осторожно стукнул два раза в дверь. Последняя сейчас же открылась, пропуская сначала Миетту, а за ней хорошенького мальчика в беарнском колпаке, в котором довольно трудно было узнать красавицу Сарру.

Вильгельм взял их за руки, и вскоре все трое исчезли в тайнике. Сарра была спасена!

А сам Лорьо шел тем временем, ничего не подозревая, по улицам спящего Парижа. Он перешел через мост Святого Михаила и направился к Шапельской площади. Но не успел он дойти до нее, как его остановили два замаскированных незнакомца.

Лорьо достал из-за пазухи пистолет и щелкнул курком. Однако этот звук совершенно не испугал незнакомцев; они лишь весело рассмеялись.

– Ну-ну, месье Лорьо, – сказал один из них, – вы должны были бы уже по платью видеть, что имеете дело с дворянами, а не с какими-нибудь ночными грабителями!

– Как, вы знаете меня? – удивился ювелир.

– Ну конечно, и вы должны быть очень благодарны Провидению, что случайно встретили нас сегодня, а то завтра могло быть уже слишком поздно!

– Да в чем дело, господа? – растерянно спросил Лорьо. – Не соблаговолите ли сообщить мне, с кем я имею честь…

– Нет, дело, о котором мы хотим поговорить, слишком важно, – ответил незнакомец, – мы и так рискуем головой ради вас, а если назовем еще свои имена… Вы послушайте только: помните ли вы, что недавно между Туром и Блуа какой-то всадник преследовал вашу жену? Ей удалось спастись от него, но этот всадник твердо решил не выпускать своей жертвы.

– Его имя? – прохрипел Лорьо.

– Это имя таково, что его можно сообщить только шепотом на ухо. Наклонитесь ко мне! – сказал незнакомец.

Лорьо наклонился к незнакомцу. Тот обхватил его за шею, как бы желая притянуть поближе, но в этот момент другой замаскированный со всего размаха всадил ему кинжал между лопаток. Лорьо со стоном рухнул на землю.

– Вот это был мастерский удар, друг Теобальд! – сказал Рене. – Болван убит на месте! Обыщи его! Если найдешь деньги, можешь взять их себе, а мне отдай только ключ от дома, который должен быть при старом дураке!

Ландскнехт обыскал Лорьо, сунул себе в карман кошелек, а Рене подал ключ.

– Ну а теперь, – сказал парфюмер, – сволоки-ка мне эту падаль в воду!

Ландскнехт охватил труп своими сильными руками, поднял и швырнул в Сену. Затем они отправились назад, прошли по мосту Святого Михаила, площади Шатле и по улице Святого Диониса направились к Медвежьей улице.

Ключом, взятым у убитого Лорьо, Рене отпер дверь, и они вошли.

В этот момент из коридора послышался старческий голос, спросивший:

– Это вы, хозяин?

Вслед за этим окриком в дверях показалась фигура старого Иова, который пытался высечь из огнива огонь. Увидев двух замаскированных незнакомцев, он поднял крик, но в этот момент Теобальд бросился на старика и одним ударом положил его на месте, а затем сказал своему спутнику:

– Можете идти! У меня верная рука. Старик мертв!

Затем он ощупью нашел огниво и зажег свечу, стоявшую около постели убитого Иова.

С этой свечой они прошли в дом, причем Рене успел снять с пояса Иова маленький ключик, о значении которого парфюмер сейчас же догадался.

Они пошли по комнатам, но везде их встречали пустота и молчание. В глубине мастерской они заметили полуоткрытую дверь. Рене устремился туда и сразу догадался, что это должна была быть комната Сарры. Он кинулся к кровати, откинул полог и… отскочил с криком изумления и бешенства: кровать была не только совершенно пуста, но даже не смята!

В бешенстве Рене принялся носиться по всему дому. На шум выбежала старая Марта, но и с ней Теобальд покончил одним ударом. Однако Сарры нигде не было!

Когда первый приступ бешенства прошел, он подумал: «Ну что же, красотка-еврейка временно потеряна для меня, но зато сокровища ее мужа на месте!»

В углу мастерской стоял большой стальной шкаф с маленькой замочной скважиной. Рене примерил ключ, взятый им с трупа Иова, – ключ как раз подходил к скважине.

Теобальд тоже подошел к шкафу и с блестящими глазами ждал, когда Рене откроет дверцу. Этот взгляд навел парфюмера на размышления.

«Придется делиться!» – подумал он и сказал вслух:

– Ну-ка, попробуй отпереть ты, Теобальд. У меня силы не хватает!

Ландскнехт подошел к шкафу и взялся за ключ. В тот же момент Рене взмахнул кинжалом и ударил Теобальда между плеч, как недавно ландскнехт ударил Самуила Лорьо.

Теобальд вскрикнул и упал на пол.

– У меня тоже верная рука, – хихикнул Рене, – благодаря этому я сэкономил более трехсот пистолей!

Он оттолкнул труп и сам взялся за ключ. Замок щелкнул, но едва дверь медленно повернулась на петлях, как Флорентинец вскрикнул и отскочил в ужасе. Шкаф был совершенно пуст!

XXV

Рене долго простоял с открытым ртом перед денежным шкафом, в котором не было ничего, кроме двух мешочков с медью и серебром.

«Но если Лорьо не прятал здесь своих сокровищ, – думал он, – то где же он прятал их? А может быть, она ограбила мужа и сбежала?»

Однако ему пришлось сейчас же отказаться от этого предположения. Ключ был на теле старого Иова, а если бы последний был соучастником Сарры, он тоже скрылся бы вместе с нею. Значит, этого нельзя было предположить, и, вероятно, у ювелира был какой-нибудь тайник, где хранилось все его добро. Но где этот тайник?

Объятый жаждой золота Рене принялся неистово искать тайник. Он переставил всю мебель, не заботясь даже, что шум может привлечь любопытство полиции или соседей. Он простучал и исследовал весь пол и стены, но нигде не было и следа какого-нибудь замаскированного хранилища.

Вдруг свеча в его руках погасла, и из щели закрытых ставен блеснул дневной луч. Тогда только Рене опомнился и поспешил поскорее скрыться из дома. Отворив дверь, он осторожно выглянул на улицу и, убедившись, что она по-прежнему пустынна, бросился бежать, даже не позаботясь закрыть дверь. До моста Святого Михаила он дошел без всяких инцидентов и, только подойдя к дверям своей лавочки, вдруг вспомнил, что ключ вместе с кинжалом остался на стуле в комнате Сарры. Он бросил их тогда в бешенстве, о чем во время поисков тайника совершенно забыл, да так и убежал…

Что же делать теперь? Вернуться обратно? Но становилось все светлее, и если его застанут там, в доме, то это будет уже совсем неопровержимой уликой!

«Ну да ничего, – решил он, – Годольфин откроет мне!»

Он постучал, но никто не отпирал. Это удивило Рене, потому что обыкновенно Годольфин спал очень чутко.

Флорентинец постучал еще – ответом ему было молчание. А тут еще опять стал накрапывать дождь…

В бешенстве Рене принялся барабанить в дверь что было силы. Тогда в первом этаже открылось окно, и показалась прелестная головка Паолы.

– Это вы, папа? – спросила она.

– Я, – ответил Рене. – Это животное Годольфин спит сегодня как зарезанный.

– Разве ключ не у вас?

– Я оставил его в Лувре!

– Подождите, я сейчас открою.

Паола накинула на себя платье и спустилась в лавочку, и Рене с улицы услышал, как она удивленно вскрикнула.

– Что ты кричишь? – спросил он, когда девушка впустила его в лавку.

– Папа, да ведь Годольфина нет! – ответила Паола, показывая на то место, где Годольфин обыкновенно стлал свой матрац.

Очевидно, приказчик так и не возвращался с той поры, как Рене отправил его прогуляться!

Парфюмер в ужасе бросился на скамейку и пробормотал:

– Годольфин исчез! Боже мой, но ведь если я не найду его, что же станет с моим влиянием и положением?

И ему пришло в голову туманное предсказание гасконского дворянина…

Любовница короля Наваррского

I

В этот день король Карл IX охотился в Сен-Жермене. К концу охоты король собственноручно заполевал волка и, как страстный любитель этого рода спорта, не мог отказать себе в удовольствии избавить несчастное животное от мучительной агонии и всадить ему в голову пулю в тот самый момент, когда свора уже наседала на волка и собиралась растерзать его в клочки.

– В самом деле! – с довольным видом воскликнул король. – Марго, которая так любит охоту, сделала большую ошибку, что не поехала с нами сегодня. Что вы скажете на это, господин де Коарасс? Ведь такая чудная погода!

– В самом деле, ваше величество, погода чудная, – ответил Генрих Наваррский.

– И Марго отлично позабавилась бы! – продолжал король, бросая хитрый взгляд на юного принца.

– А разве ее высочество чувствовала себя недостаточно хорошо сегодня? – спросил Генрих, без смущения выдерживая королевский взгляд.

– Да, у Марго мигрень.

– Это очень неприятная болезнь, ваше величество!

– Ну, у женщин всегда бывает мигрень, когда они не хотят что-нибудь делать, – ответил король, пожимая плечами. – Готов держать пари, но, если бы Марго знала о вашем присутствии на охоте, она непременно отправилась бы тоже!

– О ваше величество! Вам угодно смеяться надо мной! – сказал Генрих, будучи на этот раз не в силах удержаться от румянца замешательства.

Но король и сам понял, что зашел слишком далеко, и просто ответил:

– Да я вовсе не шучу. С тех пор как Марго знает, что ей придется выйти замуж за принца Наваррского, она бегает за всеми беарнцами, чтобы узнать у них что-нибудь о своем будущем супруге… Да, – продолжал он, – день был действительно очень удачным, и я уверен, что буду обедать сегодня с большим аппетитом!

– Тем лучше для вас, ваше величество! – заметил Пибрак. – Когда король кушает, его подданные чувствуют голод!

– В таком случае приглашаю вас отобедать со мной, Пибрак! – улыбаясь, сказал король.

– Это такая честь для меня, ваше величество…

– И ваших кузенов тоже!

Генрих Наваррский и Ноэ поклонились, и король Карл IX дал сигнал к возвращению в Париж.

Перед Лувром он сказал Пибраку:

– Сходите к моей сестре, узнайте, не лучше ли ей. Пригласите ее отобедать со мной!

Пибрак отправился исполнять это приказание и, вскоре вернувшись, доложил:

– Ваше величество, ее высочество лежит в постели – боль не унимается!

«Черт возьми! – подумал Генрих. – А как же будет с назначенным мне свиданием?»

За стол король сел вместе с Пибраком, обоими молодыми людьми, слывшими за кузенов последнего, с Крильоном, полковником дворцовой гвардии, и двумя другими придворными, участвовавшими в охоте.

– У меня волчий голод, – сказал он. – Вот то-то я поем!

Но король не учел возможного вмешательства случая, способного прогнать самый сильный аппетит какой-нибудь дурной новостью. Не успел он поесть знаменитый суп из свиного сала и пососать крылышки фазана, как ему доложили:

– Ваше величество, городской голова на коленях умоляет принять его немедленно!

– К черту городского голову! – буркнул король.

– Но, ваше величество, голова уверяет, что должен доложить вашему величеству о выдающемся преступлении!

– Ах вот как? – сказал король, обрадованный, что сейчас узнает что-нибудь интересное. – Ну, пусть войдет!

Через минуту дверь открылась, и в комнату вошел величественный старец с благородными манерами и полной достоинства осанкой. Это был городской голова Жозеф Мирон, брат королевского лейб-медика.

– Господин городской голова, – сказал король, протягивая согласно обычаю руку для поцелуя, – уж не охватил ли огонь весь город с четырех сторон? Или, может быть, все мосты снесены внезапным половодьем в Сене? Нет? Так что же могло случиться достаточно важного, чтобы дать вам право беспокоить несчастного короля, умирающего от голода?

– Ваше величество, – не смущаясь, ответил голова, – я явился с требованием правосудия. Этой ночью ограблен и убит парижский горожанин, и народная молва обвиняет в преступлении лиц, близких к вашему величеству!

– Однако, господин городской голова! – сказал король, роняя из рук нож. – Я не держу при себе убийц и грабителей! Потрудитесь объясниться!

– На Медвежьей улице жил ювелир по имени Самуил Лорьо, – спокойно начал рассказывать Жозеф Мирон, не смущаясь королевским гневом. – Он был очень богат и женат на молодой, очень красивой женщине. И вот жена Лорьо исчезла!

– Одна?

– Это осталось неизвестным.

– А муж?

– Сегодня утром соседи Лорьо с удивлением заметили, что дверь в его квартиру открыта, хотя обыкновенно он тщательно запирался. Из любопытства кое-кто зашел туда, но уже с первых шагов им пришлось натолкнуться на труп, лежавший в коридоре…

– На труп самого Лорьо?

– Нет, ваше величество, на труп старого приказчика Иова. В следующей комнате у открытого и совершенно пустого денежного шкафа нашли второй труп…

– Муж на этот раз?

– Нет, ваше величество, это был труп ландскнехта, которого еще несколько дней тому назад видели на часах у луврских ворот.

– Черт возьми! – буркнул король, нахмуривая брови.

– Наконец, в верхнем этаже нашли труп старой служанки.

– Ну а… муж?

– Мужа прибило течением к Нельскому парому. Он был убит ударом кинжала и сброшен в воду.

– Однако, господин городской голова, – крикнул король, – это составляет четыре убийства сразу!

– Четыре, ваше величество!

– Но как попал ландскнехт в эту компанию?

– Ваше величество! Следствие, произведенное по горячим следам, установило, что Лорьо был убит не дома, а около реки. Убит он был ударом кинжала в спину. Хирург, приглашенный мною для осмотра трупа, установил, что смерть последовала моментально и что рана была нанесена тем же кинжалом, которым были убиты старик Иов и служанка. Это был обыкновенный французский кинжал с треугольным лезвием. А ландскнехт убит итальянским стилетом, оставляющим овальную, еле заметную рану.

– Значит, убийца переменил оружие? – спросил король.

– Нет, ваше величество, тем более что кинжал, найденный при ландскнехте, как раз подходит к первым трем ранам. И по всей очевидности, картина преступления такова: неизвестный убийца и ландскнехт подстерегли Лорьо, убили его, ограбили. Ключом, нашедшимся при ювелире, они отперли дверь дома, проникли туда и расправились с приказчиком и служанкой, а когда дело дошло до дележа сокровищ, обнаруженных в денежном шкафу, то соучастник убил ландскнехта, чтобы завладеть одному всем!

– Но нашли ли вы какие-нибудь указания, способные обнаружить личность второго грабителя?

– Да, ваше величество, и эти указания настолько серьезны, что я умоляю ваше величество выслушать меня наедине!

Король встал и недовольно буркнул:

– Как нарочно, право! Один раз в году случается, что я чувствую аппетит, так именно в этот раз мне непременно должны помешать! Идите сюда, я слушаю вас! – сказал он, отходя с Мироном в дальний угол комнаты.

II

– В доме несчастного ювелира, – сказал Жозеф Мирон, отойдя с королем в угол, – нашли итальянский стилет, которым, очевидно, был убит ландскнехт. Вот он этот стилет, ваше величество!

Взяв в руки поданное ему Мироном оружие, король не мог сдержать возглас удивления: этот самый стилет он не раз видел у Рене и любовался художественной кружевной отделкой рукоятки.

– Кроме стилета, – продолжал голова, – убийца забыл ключ от дома. Этот ключ тоже поражает тонкостью работы. Вот он, ваше величество! Согласитесь, что во Франции таких не делают и что только итальянец…

– Господин Мирон, – резко перебил король голову, – совершенно не к чему произносить имена, которые сами напрашиваются на язык. Ступайте с Богом! Даю вам мое королевское слово, что правосудие сделает свое дело.

– Вполне полагаюсь на это! – с достоинством ответил Мирон, уходя.

Король вернулся к столу. Теперь он стал есть очень нехотя и казался мрачным и задумчивым. Гости удивленно переглядывались. Только Генрих и Ноэ не поднимали головы. Наконец король встал и сказал приглашенным:

– До свиданья, господа! А вы, Пибрак, подите к королеве-матери и предупредите ее, что я сейчас буду у нее. Кстати, господа, потрудитесь никому ничего не рассказывать о том, что слышали здесь. Я хочу расследовать это дело, прежде чем слух о нем разнесется!

Приглашенные стали расходиться. Пибрак, проходя мимо Генриха, успел шепнуть ему:

– Подождите меня в приемной!

Генрих и Ноэ остались в приемной. Там к ним вскоре подошел Рауль.

– Господин де Коарасс, – сказал он Генриху, отведя его в сторону, – у меня имеется поручение к вам от Нанси!

– Ну-с, что же ей угодно?

– Она поручила мне сказать вам, что бывает мигрень и мигрень и что иная мигрень проходит от того, что в десять часов погуляешь по набережной!

– Спасибо, друг мой! Это все?

– Не совсем, месье! Я хотел бы спросить, как… ну, вы мне обещали… узнать…

– А! Поговорить с Нанси о вас? Не беспокойтесь, я займусь этим!

В этот момент Пибрак вновь прошел через приемную к королю, и молодые люди слышали, как он доложил:

– Ее величество ожидает ваше величество!

– Королева у себя?

– Нет, ее величество находится у ее высочества принцессы!

– Ну так я тоже пойду к Марго!

Пибрак вышел из кабинета и быстро увел молодых людей к себе.

«Гм! – думал Генрих, – наверное, Пибрак сообразил, что мы знаем кое-что поподробнее о всей этой истории!»

Но принц ошибался: Пибрак имел в виду совершенно другое.

– Ваше высочество, – сказал он, когда они вошли в комнату капитана гвардии, – король отправился говорить с королевой по поводу убийства, о котором рассказал ему Мирон. Я уверен, что вам, как и мне, будет интересно узнать, о чем это они шептались в углу. Должно быть, король извлек из этого разговора что-нибудь очень неприятное для королевы Екатерины. Ну что же, послушаем через наш тайничок и узнаем весь секрет!

– Да неужели вы еще не догадались, кто именно убил старика Лорьо? – воскликнул Генрих.

– Господи, где же у меня голова была! – ответил Пибрак. – Но ведь это его жену вы вырвали из когтей Рене? Значит, на этот раз Рене удалось похитить красавицу?

– Нет, – ответил принц, – он убил мужа. Но жена находится в безопасном месте. – И он рассказал Пибраку все, что читатели уже знают из предыдущего романа.

– Ваше высочество, ваше высочество! – сказал Пибрак. – Вы играете в опасную игру! Конечно, отступать теперь было бы поздно, но будьте настолько же осторожны, насколько вы смелы, иначе вы погибли! И раз все это так, то вам тем более важно узнать, о чем будет говорить король с королевой!

– Ну, так пойдем к тайнику! – ответил Генрих.

Ноэ остался в комнате, а Генрих с Пибраком прошли на цыпочках в потайной ход. Там принц приник глазом к дырочке, проверченной в распятии.

Маргарита и королева-мать были еще одни. Маргарита как раз в этот момент промолвила:

– Рассказывают, будто король сегодня удивительно хорошо настроен. Но что ему могло понадобиться у нас в этот час?

Королева не успела ответить, потому что в этот момент камергер распахнул дверь и провозгласил:

– Его величество король!

– Здравствуй, Марго! – сказал Карл IX, целуя руку сестры. – Доброго вечера, ваше величество! – обратился он к королеве-матери с сухим поклоном. – Я пришел, чтобы предупредить вас, что завтра будет заседание парламента, на котором прошу вас присутствовать, так как будут судить важного преступника! Этого преступника присудят к колесованию, что и будет исполнено не далее как через три дня!

– Но я не понимаю, о каком преступнике говорите вы, ваше величество! – ответила королева. – Вероятно, о каком-нибудь принце или важном синьоре, составившем заговор на целость и благо монархии?

– Истинными врагами монархии являются те негодяи, которые втираются в доверие королей, чтобы убивать и грабить честных горожан!

Теперь Екатерина Медичи поняла все: ведь еще накануне Рене испрашивал у нее жизнь горожанина! Но сдаваться она не хотела.

– А разве вы, ваше величество, оказали покровительство такому негодяю? – спросила она.

– Я-то нет, а вот вы – да! – ответил король.

– Я? – с негодованием переспросила Екатерина.

Но король не дал себе поддаться, как обыкновенно, величественным манерам матери, а твердо сказал:

– Потрудитесь выслушать меня, ваше величество! На Медвежьей улице убили ювелира Лорьо…

– Гугенота?

– Парижского горожанина, ваше величество!

– Ну и что же?

– А то, что убийца забыл на месте преступления вот этот самый кинжал и ключ! Вы узнаете их, конечно?…

«О, неосторожный!» – подумала Екатерина и прибавила вслух:

– Но как же вы хотите, чтобы я…

– Полно, ваше величество, полно! Посмотрите-ка хорошенько! На клинке имеется шифр, и этот шифр принадлежит вашему любимчику, Рене Флорентинцу!

– Если Рене совершил это преступление, – мрачно сказала побледневшая королева, – я примерно накажу его!

– О, простите, ваше величество! – возразил король. – Это вас уже совершенно не касается! Это дело парламента, а потом – палача!

– Но помилуйте, ваше величество, ведь Рене преданный слуга… он оказал уже столько услуг… Он спас монархию от угрожавшего ей заговора… И из-за какого-то горожанина…

– Из-за горожанина? – крикнул Карл IX. – Да ведь горожане разнесут в щепки мой трон, если я позволю какому-нибудь Рене резать и грабить их! Не пройдет недели, как Рене будет колесован!

Сказав это, король в гневе удалился. Екатерина и Маргарита переглянулись.

– Рене – просто негодяй, – сказала королева, – кончится дело тем, что он поссорит меня с королем. Но он полезен, а потому я спасу его! – И королева быстро удалилась.

Генрих и Пибрак тоже вышли из тайного коридора и вернулись в комнату, где Ноэ многозначительно посмотрел на них: король говорил настолько громко, что его слова долетали и до комнаты.

– Ну-с, – сказал Генрих, – дело-то, кажется, пахнет для Рене очень скверно!

– Король остается королем, – ответил Пибрак, пожимая плечами, – но единственным хозяином положения по-прежнему является королева! Поэтому весьма возможно, что парламент оправдает Рене, если только дело дойдет до этого, – закончил Пибрак. – По-моему, его не посмеют даже арестовать!

– Однако! – спохватился принц, взглянув на часы – Скоро десять, и я должен идти. Покорнейше прошу вас, Пибрак, не пользоваться сегодня вечером вашим тайником! Ну, пойдем, Ноэ!

С этими словами Генрих ушел, невольно размышляя над словами Пибрака: «Рене не осмелятся даже арестовать».

«Неужели Пибрак прав?» – думал он.

На самом деле в этой части предсказания Пибрак оказался неправым. Вернувшись к себе, король велел позвать герцога Крильона, славившегося своей прямотой и неустрашимостью: ведь для того чтобы арестовать фаворита мстительной Екатерины Медичи, да еще такого фаворита, как Рене, нужно было действительно обладать незаурядным геройством!

– Герцог! – сказал ему король. – Ступайте и арестуйте Рене Флорентинца, парфюмера королевы-матери!

– Сто тысяч ведьм! – воскликнул бесстрашный Крильон. – Ваше величество еще ни разу не давали мне такого приятного поручения!

– Ну так ступайте! – мрачно ответил король.