Понсон дю Террайль
Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского
XIII
Вернемся к Генриху Наваррскому, которого мы оставили на полу в комнате Нанси наблюдать через смотровое отверстие за происходящим в комнате королевы Екатерины совещанием королевы с президентом Ренодэном.
Когда Ренодэн ушел, Генрих осторожно поставил на место кусок паркета, замаскировывавший проверченное отверстие, и направился к сонетке, проведенной из комнаты принцессы Маргариты. Он дернул за веревку снизу вверх, так что звонок не зазвонил, и через некоторое время Нанси, запершая дверь снаружи, пришла выпустить принца.
– Пойдемте, господин де Коарасс, – сказала она.
– Принцесса ждет меня? – спросил он.
– Однако! – сказала Нанси. – Вы ненасытны, сударь!
– Но почему?
– Да ведь вы уже видели ее сегодня?
– Ну, видел.
– А принцесса имеет дурную привычку ложиться спать хоть раз в сутки! – с иронической улыбкой сказала насмешливая камеристка. – Ну-с, куда вы хотите направиться теперь?
– Я хотел бы видеть господина Пибрака.
Нанси довела его до той лестницы, по которой паж Рауль уже столько раз водил принца в апартаменты Пибрака, и сказала:
– Ну а теперь вы и сами знаете дорогу! До свиданья!
– Постой, крошка, одно слово! – сказал Генрих, удерживая девушку. – Ну а завтра в котором часу?
– Вам ничего не сказали?
– Нет!
– Ну так на всякий случай приходите к девяти часам, как и всегда!
Нанси убежала обратно, а Генрих постучался в комнату капитана гвардии, который в большом волнении поджидал его.
– Боже мой, наконец-то! – сказал он, увидев принца.
– Вы беспокоились?
– Страшно!
– Ну так успокойтесь: все идет отлично.
– Да что с вами случилось?
– Я вам скажу это через несколько минут, а сейчас я должен разузнать еще кое о чем!
Сказав это, Генрих открыл книжный шкаф и снова скользнул в тайник.
«Черт возьми! – подумал он, заглядывая в смотровое отверстие. – Я попал некстати: ее высочество ложится спать!»
И принц стал дерзко смотреть в отверстие.
Действительно, принцесса при помощи Нанси совершала свой ночной туалет.
– Знаете, ваше высочество, – сказала Нанси, – этот бедный господин де Коарасс, который так хорошо читает в звездах и сумел уверить ее величество, будто он чародей, сам стал жертвой чар!
– Ты думаешь?
– Он безумно влюблен в вас!
Генрих увидел, что лицо Маргариты покраснело, словно у девочки.
– Вы только представьте себе, принцесса, он хотел вернуться сюда! – продолжала камеристка.
– Сюда?
– Именно сюда!
– Теперь? Сейчас?
– Ну да! – И у Нанси появилась хитрая улыбка. – Ведь он знал, что завтра…
– Завтра? Но ведь я ничего не сказала…
– Так что же из этого? Я взяла на себя смелость назначить ему час свиданья!
– Однако…
– О господи! – с лицемерным смирением сказала Нанси. – Если ваше высочество не пожелает видеть его, то я успею предупредить…
– Ну, мы там посмотрим, – ответила принцесса, видимо взволнованная.
– В конце концов, этот мальчик просто прелестен! – снова начала Нанси.
– Ты находишь?
– И если бы я была принцессой…
– Дерзкая!
– Раз уж вашему высочеству предстоит стать королевой Наваррской, то было бы хорошо дать сиру де Коарассу какую-нибудь придворную должность. Ведь в Нераке так скучно!
– Знаешь что, крошка моя, я начинаю думать, что сир де Коарасс принадлежит к числу твоих друзей! Ты с ним в заговоре и хочешь заставить меня во что бы то ни стало полюбить его!
– О, что касается этого, ваше высочество, – ответила Нанси, в то время как принц задрожал от радости в своем тайнике, – то мне кажется, что ваше высочество несколько поощрили меня к такому заговору!
– Молчи, сумасшедшая, – сказала принцесса, – и ступай! Я хочу спать!
Нанси погасила свет и ушла из комнаты. И тогда принц услыхал, как с губ Маргариты сорвалось тихим шепотом:
– Господи, Господи! Как я люблю его!
«Еще бы! – подумал принц. – Я это и так заметил!»
Он осторожно вышел из тайника и сказал Пибраку:
– Милый Пибрак, если вы хотите добиться какой-либо милости по моей протекции, то начинайте!
– Что вы хотите сказать этим, ваше высочество?
– То, что я пользуюсь любовью короля и вошел в милость королевы Екатерины. Я занял место Рене!
Пибрак широко открыл глаза.
– Ваше высочество торгует парфюмерным товаром?
– Нет, но зато я читаю в звездах прошлое и будущее!
Удивление Пибрака дошло до апогея. Тогда принц рассказал капитану гвардии все, что произошло в последнее время и что читатели уже знают.
Пибрак с хмурым видом выслушал сообщение Генриха и наконец сказал:
– Ваше высочество, я могу лишь повторить слова принцессы Маргариты: вы играете в опасную игру!
– Друг мой Пибрак, вы любите волноваться из-за пустяков.
– Я знаю королеву!
– Да и я тоже!
– И знаю Рене, а это еще важнее.
– О, что касается Флорентинца, то его жизнь в моих руках. Мне достаточно отправиться к королю и рассказать ему все!
– Боже сохрани ваше высочество от этого! – крикнул Пибрак.
– Это почему?
– А потому что хотя бы король приказал перевести Рене в Бастилию, выпустить на свободу Гаскариля и объявить вину Рене доказанной – все равно Флорентинец казнен не будет!
– Да полно вам!
– Королева-мать скорее поднимет революцию во Франции, чем поступится своим Рене!
– Значит, вы думаете…
– Думаю, что король ничего не должен знать. Пусть Рене изворачивается из лап палача, вашему высочеству следует лишь продолжать взятую на себя роль кудесника. Ведь королева любит Рене только потому, что верит в его сверхъестественные способности.
– Только из-за этого?
– Ну, прибавьте сюда еще некоторую долю привычки, только и всего. И в тот день, когда королева уверится, что ей удалось найти колдуна, превосходящего силой и знаниями Рене, песенка проклятого парфюмера будет спета. А такой результат будет несравненно лучше, чем если Рене будет осужден парламентом. Предоставим королю, королеве и Рене устраиваться между собой как они знают, вы же, если вы по-прежнему хотите жениться на принцессе Маргарите…
– Но конечно хочу, друг мой! Принцесса очаровательна, хотя… мне совсем не нужно стать ее мужем, для того чтобы получить доступ в ее спальню!
– Но тогда… к чему?
– На это у меня имеются причины политического характера. Ну-с, а теперь, когда мы с вами столковались, я ухожу.
– Вы идете домой?
– Нет, у меня еще есть дельце, которое надо обделать этой ночью.
Выйдя из Лувра, Генрих прямым путем направился в кабачок Маликана. Кабачок был уже закрыт, но сквозь щели ставен виднелся свет. Принц осторожно постучал.
– Кто там? – послышался свеженький голосок Миетты.
– Земляк землячки! – ответил принц на беарнском наречии.
Миетта поспешила открыть дверь. Войдя в кабачок, принц увидал Ноэ и красотку-еврейку. Последняя по-прежнему была в одежде беарнского мальчика.
Ноэ пришел в кабачок после того, как сдал Паолу на попечение Вильгельма Верконсина. Он вернулся берегом реки и, войдя в кабачок и поцеловав Миетту, сказал:
– Я умираю от голода, милочка, и ты будешь умницей, если дашь мне поесть!
В тот момент, когда пришел принц, Ноэ ужинал, разговаривая с обеими женщинами.
– Черт возьми! – сказал Генрих. – Теперь я понимаю, почему я чувствовал себя все время так не по себе: я не обедал!
Он уселся против Ноэ и первым делом налил себе того старого доброго вина, которое Маликан приберегал лишь для земляков.
Генрих и Ноэ поужинали с великолепным аппетитом. Утолив первый голод, принц, весь вечер находившийся под действием чар принцессы, принялся смотреть на красотку-еврейку.
Даже и в костюме беарнского мальчика Сарра продолжала оставаться очень хорошенькой. Генрих с удовольствием смотрел на нее, и под его взглядом молодая женщина густо покраснела.
«Как странно! – подумал принц. – Я никогда не думал, что можно любить одновременно двух женщин, а между тем это так: я ослеплен красотой принцессы, а теперь дрожу от одного взгляда глаз Сарры. Какая странная вещь – сердце мужчины!»
– Ваше высочество, – сказала Сарра, нежно взяв принца за руку, – вы не собираетесь в скором времени вернуться в Наварру?
– Нет, милочка.
Сарра тяжело вздохнула.
– Почему вы спрашиваете меня об этом? – спросил принц.
– Но потому… что я… сама хотела бы отправиться туда…
– Вы?
– Ну да, я нашла бы приют у Коризандры…
Имя Коризандры заставило Генриха вздрогнуть.
«Черт возьми! – подумал он. – Я все забываю, что Коризандра и Сарра – все равно что два пальца одной руки!»
– Если вы хотите отправиться в Наварру, то это очень просто… – сказал он еврейке.
– Вы поедете со мной? – быстро спросила она.
– Нет, но…
Сарра сильно побледнела и промолвила:
– В таком случае я тоже не поеду. Вы спасли мне жизнь, и какой-то внутренний голос говорит мне, что мне тоже придется вырвать вас из страшной опасности.
«Однако! – подумал принц. – Решительно весь мир превратился в кабинет чародея. Все наперебой рвутся предсказывать будущее, начиная от принца Наваррского и кончая госпожой Лорьо».
Во время этих размышлений принц не переставал смотреть на красотку-еврейку. Сарра была печальна, и меланхолия, чувствовавшаяся во взгляде ее влажных глаз, заставляла предполагать, что что-то терзает ее.
«Она любит меня!» – подумал принц и, опять забыв Маргариту, взял в свои руки руку Сарры.
Тем временем Ноэ болтал с хорошенькой Миеттой на другом конце стола. И как, глядя на Сарру, Генрих забывал Маргариту, так, глядя на Миетту, Ноэ переставал думать о Паоле. А Миетта совершенно так же смотрела на Ноэ, как Сарра – на принца.
В этот момент на колокольне пробило двенадцать часов.
– Однако, – сказал принц, – не думаешь ли ты, милый Ноэ, что нам пора подумать о Годольфине?
– Это правда, – согласился Ноэ.
– Что вы хотите делать с этим несчастным? – спросила Миетта. – Он плачет все ночи и дни напролет. Каждый раз, когда я спускаюсь к нему в погреб, у меня сердце разрывается. Что вы хотите от него?
– Мы хотим утешить его, крошка, – ответил принц. – А теперь, красавицы, вы хорошо сделали бы, если бы отправились спать. Будьте покойны, мы ничего не утащим!
– Ну, раз вы хотите остаться одни, так оставайтесь, – ответила Миетта. – Покойной ночи!
– Покойной ночи, крошка, – сказал Ноэ и поцеловал девушку.
– Покойной ночи, сударыня, – сказал принц, прижимаясь губами к руке Сарры.
Обе женщины поднялись по лестнице в свою комнату и оставили молодых людей одних в нижнем этаже. Когда они скрылись, Генрих и Ноэ переглянулись.
– Честное слово! – сказал последний, – мне кажется, Анри, что вы более, чем когда-либо, увлечены Саррой!
– Мне это тоже кажется!
– Значит, вы уже разлюбили принцессу?
– Отнюдь нет. Я люблю ее больше прежнего.
– Ну уж это…
– Постой, – перебил принц. – Ты-то сам любишь Паолу?
– Конечно да!
– Так к чему же эти нежные взгляды на Миетту?
– Гм… В сущности говоря, это правда…
– Значит, ты любишь их обеих?
– Весьма возможно!
– Берегись! Миетта находится под моим покровительством, и я не допущу…
– Берегитесь, ваше высочество, – в свою очередь сказал Ноэ, – Сарра по-прежнему остается другом Коризандры, и вы можете стать жертвой веселенькой шутки!
Генрих прикусил язык и через несколько секунд молчания сказал:
– Быть может, ты и прав! Оставим в покое обеих очаровательниц и займемся Годольфином. Твоя лошадь в конюшне?
– Да. Я возьму Годольфина к себе на седло, как только что вез Паолу!
Генрих взял свечу и спустился с Ноэ в погреб. Годольфин, по-прежнему связанный по рукам и ногам, лежал на соломе. При виде Ноэ он вскрикнул от радости и спросил:
– Вы пришли освободить меня, как обещали, не правда ли?
– Это зависит от того, можно ли положиться на тебя, – ответил Ноэ.
– Я еще никогда не нарушал данного слова.
– И если я отвезу тебя к Паоле, ты не будешь пытаться бежать?
– От Паолы? Я буду пытаться бежать от Паолы? Ведь быть возле нее… это рай!
– Но быть может, тебе захочется повидать Рене? – спросил Генрих.
– Рене! – крикнул Годольфин. – Я ненавижу его!
– В таком случае пойдем!
Ноэ освободил Годольфина от его пут, с помощью принца вынес его из погреба и усадил на лошадь. Через несколько минут они уже выезжали из ворот кабачка. У Годольфина была повязка на глазах, но он успел в момент отъезда сдвинуть ее на минутку с глаз и заметил, что перед ним виднелся фасад Лувра.
XIV
На следующий день королева Екатерина поджидала сира де Коарасса, которому назначила прийти в пять часов для нового сеанса. Генрих явился в Лувр за несколько минут до назначенного срока и прошел прямо в комнату Нанси.
– А знаете ли, – сказала принцу хорошенькая камеристка, – ваша идея стать колдуном отвратительна.
– Почему же это, дитя мое?
– Потому что теперь мне приходится целыми днями сидеть в своей комнате, чтобы знать все, что делает королева!
– Ну что же, – ответил Генрих, – когда-нибудь и я отплачу вам за все добро.
– Чем же это?
– Я пошлю к вам Рауля…
– Это для чего еще? – спросила девушка, краснея до ушей.
– Чтобы вам не было скучно!
Природный юмор Нанси взял верх над смущением.
– Ба! – сказала она. – В такой услуге я не нуждаюсь.
– Уж будто бы?
– Ну да, потому что Рауль… только что вышел отсюда!
– Ого!
– А почему бы и нет? – насмешливо спросила девушка. – Ведь вы же пришли сюда?
– Ну, я другое дело, я… ваш друг!
– Рауль тоже!
– Гм!
– И даже больше: он мой помощник на службе вам!
– То есть как же это?
– А вот как! Королева провела очень беспокойную ночь. До утра у нее горел свет, и однажды я услыхала, как она пробормогала: «Никогда еще Рене в самые удачные часы прорицания не открывал мне таких вещей, как этот гасконец!» Из других отрывистых слов, которые вырывались у нее, я поняла, что ее волнует мысль о том, как Рене перенесет пытку. На другой день, то есть сегодня утром, она уже послала пажа Рено узнать, что с Флорентинцем. Но Рено удалось узнать лишь, что тот был унесен в бесчувственном состоянии. Тогда, около двенадцати часов, королева приказала подать носилки без гербов и выехала из дворца. Я подумала, что вам будет очень полезно узнать, куда именно ездила королева, и кликнула Рауля… О, господин Коарасс, согласитесь, что я – хороший друг, потому что только из-за вас…
– Что такое?
– Я не пустила бы иначе Рауля в свою комнату!
– Но ведь он любит вас.
– Вот поэтому-то его и следует держать на расстоянии, но…
– Э, да тут есть продолжение!
– Рауль дерзок, как настоящий паж! Он осмелился… потребовать платы за услугу! Я попросила его выследить, куда именно поедет королева, а он ответил мне, что согласен сделать это на одном условии. Вы понимаете, что я нахмурилась. Этот мальчишка смеет ставить мне условия!
– А каковы это были условия?
– Он требовал, чтобы я позволила ему поцеловать меня в левую щеку… Ну, вы понимаете: это было нужно для вас… и… Рауль поцеловал меня.
– Ну-с, затем он отправился?
– То-то и дело что нет!
– Как нет? Значит, он изменил своему слову?
– Нет, но он заявил мне: «Я обещал вам выследить королеву и сделаю это. Но я не давал вам обещания не говорить ей, что слежу за ней по вашему приказанию». – «Как? – крикнула я. – Ты способен выдать меня?» – «А почему бы и нет? – ответил негодяй-мальчишка. – Впрочем, вы можете купить мое молчание: это будет стоить всего только два поцелуя в правую щечку!»
– И вы купили его молчание? – спросил принц.
– Что же было делать? – вздохнула Нанси. – Ведь это… для вас!
– Милая Нанси! – сказал принц, обнимая девушку и пытаясь последовать примеру Рауля.
– Нет, уж извините! – кинула девушка, освобождаясь из его объятий. – Мне-то не приходится покупать ваше молчание!
– Ты права! – ответил принц. – Ну-с, так Рауль проследил королеву. Куда же она отправилась?
– На улицу Святого Людовика, к президенту Ренодэну.
– Да, но неизвестно, о чем они там говорили!
– Ну вот еще, – возразила Нанси, – раз уж мы взяли на себя роль волшебников, то следует доиграть ее до конца!
– Как! Вы знаете?
– Вернувшись, королева сказала принцессе: «Рене ни в чем не признался. Ренодэн нашел другого человека, который возьмет на себя его вину. Это известный вор по имени Гаскариль. Ему пришлось обещать помилование, то есть Ренодэн постарается спеться с палачом, чтобы Гаскариля повесили не по-настоящему. Ну а если даже это окажется неудобным, то…» Королева при этих словах сделала многозначительный знак рукой и злобно усмехнулась. Однако, – спохватилась Нанси, – ведь она ждет вас! Ступайте играть свою роль!
– Я вас увижу еще сегодня?
– Разумеется.
– А где?
– Здесь.
– Вы подождете меня?
– Нет, сейчас я иду к принцессе.
Генрих поцеловал руку Нанси и спустился с нею в нижний этаж. Там они разошлись в разные стороны, и Генрих направился к апартаментам королевы Екатерины.
В приемной он встретил пажа Рауля.
– Здравствуйте, господин де Коарасс, – сказал юноша. – Вы хотите видеть ее величество?
– Королева ждет меня.
– Ого! – сказал паж, пораженный милостью, в которую попал этот бедный провинциальный дворянчик.
– Кстати, знаете ли, Рауль, вы – просто ростовщик!
– Что такое?
– Вы и шага даром не хотите сделать!
– Я не понимаю, что вы говорите, – отозвался мальчик, покраснев до ушей.
– Поцелуй за услугу и два за молчание!
– Это просто даром, и раз Нанси жалуется, то в следующий раз она заплатит двойную цену.
– Вы очень остроумны, – сказал принц. – Доложите обо мне!
Екатерина очень ласково встретила сира де Коарасса. Она была бледна, но ее глаза сверкали дикой радостью.
– Знаете ли, вы сильно заинтриговали меня! – сказала она.
– Я знаю это! – ответил Генрих. – Вы не спали всю ночь и думали обо мне! – У королевы вырвался жест изумления. Генрих продолжал: – Я надеюсь, что вы, ваше величество, не будете на этот раз спрашивать меня о таких заурядных вещах, как вчера, – о чем вы думали, что вы делали…
– Нет, – ответила Екатерина, – по временам я все еще сомневаюсь, и мне хотелось бы окончательно убедиться в ваших знаниях.
– В таком случае спрашивайте!
– Где я была сегодня?
– Ваше величество, – сказал Генрих, – мне тем легче ответить на ваши вопросы, что, ожидая их, я заранее уже занялся гаданием.
– Как же это?
– Да у себя в комнате.
– Но ведь у вас не было флакона с симпатическими чернилами!
– Это не обязательно. Я воспользовался графином с чистой водой.
– И этого было достаточно?
– Совершенно!
– Странно! Ну, так расскажите мне, что случилось со мной после того, как вы ушли от меня?
– К вашему величеству пришел судья, который сказал, что для своего спасения Рене Флорентинец должен выдержать пытку и ни в чем не признаваться.
– Отлично. Потом?
– Судья обещал подыскать какого-нибудь осужденного на смерть преступника, который возьмет на себя вину в убийстве на Медвежьей улице.
– И это правда.
– Когда судья ушел, вы, ваше величество, остались в страшном волнении и беспокойстве. Вы не могли спать и несколько раз повторили мое имя!
Королева была поражена.
– Еще одно слово, господин де Коарасс, и я поверю в вас как в оракула. Куда я ездила сегодня?
– К судье.
– Что он сказал мне?
– Что он нашел преступника, который возьмет на себя вину Рене.
– А что это за преступник?
– Это – вор.
– Не можете ли вы сказать мне его имя?
– Вот уж это, ваше величество, гораздо труднее, потому что мне не пришло в голову заранее узнать об этом.
– Так узнайте сейчас.
Генрих взял в руки флакон с симпатическими чернилами и, глядя сквозь него, сказал:
– Не соблаговолите ли вы, ваше величество, последовательно назвать мне все буквы алфавита.
Когда королева дошла до буквы «Г», принц сказал:
– Это первая буква его имени. Теперь начните сначала, и я скажу вам остальные.
– Этого не нужно, – ответила Екатерина, – я вполне убедилась в вашем знании настоящего и прошедшею… Но… будущее?
– Ваше величество, – сказал Генрих, – я уже почтительнейше предупреждал вас, что часто ошибаюсь, но все же попытаюсь. Что именно угодно вам знать?
– Прежде всего, будет ли Рене спасен?
– Будет, ваше величество, но…
– А, так тут есть свое «но»?
– Но Рене не вернет своего сверхъестественного могущества.
– Почему?
– Потому что Рене никогда не умел читать в звездах. У него был юноша, обладавший способностью в состоянии сомнамбулического транса видеть прошедшее и будущее. Рене пользовался этой способностью своего приказчика, чтобы делать вам свои предсказания. Но с тех пор как Годольфин исчез, Рене стал бессилен.
– Значит, Рене был просто обманщиком!
– И да, и нет. Он обманывал, когда уверял, что узнает будущее по звездам, но его предсказания были верными, так как юноша действительно обладал этой способностью.
– И Рене больше не будет в состоянии предсказывать?
– Нет, потому что Годольфин умер.
Королева строго посмотрела на Генриха.
– Уж не замешаны ли вы в этом деле? – спросила она.
– Нет, ваше величество, – спокойно ответил Генрих, стойко выдерживая пытливый взгляд королевы.
– Кто же убил его?
– Дворянин, похитивший Паолу.
– Понесет ли он наказание?
– Да. На другой день после свадьбы принца Наваррского с принцессой Маргаритой.
– А! – воскликнула Екатерина, которую эта фраза навела на совершенно другие мысли. – Значит, этот брак все же состоится?
– Да, и очень скоро, ваше величество.
– Без всяких препятствий?
– Нет, я вижу препятствия с той стороны! – И при этом принц показал рукой на запад.
Екатерина подумала, что в той стороне лежит Лотарингия, и, помолчав немного, спросила:
– Но все же это препятствие будет устранено?
– Без всякого сомнения.
– Кто же поможет устранить это препятствие?
Генрих внимательно всмотрелся во флакон и произнес:
– Вот странно! Человек, который устранит все препятствия и поможет осуществиться браку, это я!
– Вы? Но каким же образом?
– Не могу сказать вам это сейчас, ваше величество!
– Но постарайтесь узнать!
– Не могу… я устал…
– Когда же вы будете в состоянии сказать мне это?
– Не ранее как через месяц, – ответил Генрих, снова внимательно посмотрев на флакон.
«Странный субъект!» – подумала Екатерина, окончательно пораженная.
– Сегодня ваше величество не имеет ко мне больше вопросов? – спросил Генрих.
– Нет, можете идти, но приходите завтра опять: я хочу посоветоваться с вами относительно гугенотов.
Генрих почтительно поцеловал руку королевы и вышел. В приемной его остановил Рауль, который сказал ему:
– Сир де Коарасс, вас хочет видеть господин Пибрак.
– А, вот как! – сказал принц. – Иду!
Не успел он выйти из приемной, как сейчас же столкнулся с самим капитаном гвардии.
– Ваше высочество, – шепнул ему Пибрак, – у меня к вам поручение от короля.
– Ого! А что его величеству угодно от меня?
– Король сегодня в отличном расположении духа и хочет играть в ломбр.
– Его величество желает иметь меня партнером?
– Вот именно. А пока не сделаете ли вы мне чести откушать со мной?
– С удовольствием, только подарите мне две минутки.
– Сколько будет угодно вашему высочеству!
Генрих поднялся к Нанси в комнату.
– Милочка, – сказал он, – я попал в очень затруднительное положение!
– Почему?
– Король пригласил меня на партию, а…
– А принцесса ждет вас!
– Вот именно. Как быть?
– С любовью всегда можно вступить в соглашение, – улыбаясь, ответила Нанси. – Когда нужно, можно лечь и попозже… Положитесь на меня и желаю вам успеха!
