Олег Трегубов
По уши в земле
После завтрака, вопреки моим ожиданиям, мы не покинули стен монастыря, а перешли в то самое святилище, небольшую часть которого я видел через раскрытые двери. Там все расселись на полу и Лао Дунмэй принялся что-то говорить по-китайски. Делал он это протяжно, как будто бы нараспев. Естественно, я не понимал ни единого слова, поэтому использовал этот подаренный мне отрезок времени просто для отдыха. Нужно было восстановить силы после утренних упражнений, так как впереди меня ждал тяжёлый день, и до вечера было ещё очень далеко.
Когда эта церемония закончилась и все вышли на улицу, учитель произнёс:
– Ты сейчас пойдёшь за водой, но за тобой буду смотреть не я.
Затем он подозвал одного из монахов, что-то сказал ему на своём языке и вновь обратился ко мне:
– Когда закончишь, я дам тебе другое задание.
После этих слов он снова скрылся в монастыре, а мы с приставленным ко мне монахом сначала подошли к баку с водой, где я взял широкую палку с вёдрами, а потом направились к лестнице. Вчерашняя история повторилась, только теперь мне было намного легче выполнять это упражнение, поскольку я уже набрался кое-какого опыта. Правда, поначалу вода выливалась, но несколько часов спустя мне всё-таки удалось благополучно добраться до верха, не потеряв по дороге ни капли. А там как раз и время обеда подошло.
Во второй половине дня меня ожидала целая вереница различных упражнений. Сначала я бил кулаками и ладонями по деревяшкам, отчего мои руки покрылись синяками и ссадинами. Потом учитель отвёл меня к деревянной кадке, в которой, по его словам, находился песок вперемешку с горохом. Я должен был выпрямить ладони и вытянутыми и сведёнными вместе пальцами бить прямо в содержимое ведра. Он сказал, что под ногтями находится множество нервных окончаний и нужно научиться блокировать эту боль, и данное упражнение как раз способствует этому, а также вырабатывает железные пальцы. Действительно, боль поначалу была адская, но через какое-то время я к ней привык и стал обращать на неё гораздо меньше внимания.
В общем, за второй день нахождения в тибетском монастыре мне пришлось пройти немало испытаний, и вечером я опять упал на кровать без сил. Монахи жили и тренировались здесь годами, но у меня сложилось такое впечатление, что учитель, для того чтобы я успел всё освоить, решил втиснуть в несколько месяцев все их многолетние занятия.
Утром я проснулся на рассвете, вернее, меня поднял будильник, который дал мне Лао Дунмэй. Мышцы опять болели, но я уже знал, как поступать в таком случае. Я просто растёр себя мазью из баночки, а когда боль утихла, вышел на зарядку к остальным монахам.
Моя жизнь в монастыре закрутилась и стала двигаться по кругу, повторяясь изо дня в день. Вскоре я втянулся, и мне даже стали нравиться тренировки. Тело быстро сбросило с себя оковы лишнего веса и крепло буквально на глазах. Дух, кстати, тоже. Я научился преодолевать различные трудности ради достижения цели. Выпадало мне и дежурство по кухне. В такие дни тоже были тренировки, но в значительно меньшем объёме, и я использовал эти дни в качестве отдыха, чтобы восстановить силы.
Несколько раз мне на глаза попадалась Вивьен Ланге – женщина, которая находилась в комнате вместе с Лао Дунмэем в тот момент, когда я очнулся после крушения вертолёта. Не знаю, как и откуда она здесь появлялась, но среди монахов она точно не жила, я бы об этом знал. Скорее всего, её жилище располагалось где-то внизу, и она приходила время от времени для того, чтобы проведать настоятеля. Конечно же, она сразу заметила во мне изменения. Это произошло, когда мы столкнулись с ней лицом к лицу через месяц после нашего первого знакомства. Сначала она некоторое время удивлённо разглядывала меня, а затем недоверчиво покачала головой и с восторгом произнесла:
– Боб, это ты? Удивительно! Тебя совсем не узнать, ты так изменился!
Моё сердце в тот момент чуть не выпрыгнуло из груди, ведь я уже и не чаял когда-нибудь увидеть её. И я очень обрадовался, что это всё-таки случилось, поэтому ответил с улыбкой:
– Ежедневные тренировки с утра до вечера делают своё дело.
Мы смотрели друг на друга и улыбались, и я вдруг понял, что она тоже рада меня видеть. Хотя, вполне возможно, мне это просто показалось. Внезапно она спохватилась и сказала:
– Кстати, насчёт того происшествия с вертолётом. Можешь не беспокоиться, пока что всё тихо. Наверное, поверили, что после взрыва никому не удалось спастись. Но ты всё равно поживи пока что здесь, мало ли что.
– Хорошо, – ответил я.
На этом наш разговор был окончен, поскольку она заметила настоятеля и направилась к нему. В дальнейшем, когда я её видел, близко мы с ней больше не пересекались.
Жизнь в монастыре шла своим чередом, сон и тренировки сменяли друг друга, но так не могло продолжаться вечно. И вот однажды, спустя три месяца с момента моего появления здесь, всё вдруг изменилось.
В тот день вместе с напарником я дежурил по кухне. Мы как раз закончили убирать посуду со столов после обеда, но тут ко мне подошёл учитель и завёл очередной разговор о важности развития силы духа. И едва он начал рассказывать о новых упражнениях, которые необходимо включить в тренировку с завтрашнего дня, как в столовую вошёл монах. Мне его лицо показалось несколько встревоженным. Он приблизился к учителю, что-то тихо произнёс и едва заметно кивнул головой в мою сторону. Лао Дунмэй посмотрел на меня, немного подумал и сказал:
– Жди здесь. Ни в коем случае не выходи на улицу.
После этих слов он развернулся и покинул столовую, а монах последовал за ним. И что мне оставалось делать? Естественно, я не собирался просто стоять, поскольку понимал, что разговор явно шёл обо мне. К тому времени я уже достаточно хорошо знал, как в монастыре всё устроено, поэтому поспешил к специальному отверстию, откуда открывался прекрасный вид на улицу. Когда я заглянул в него, учитель как раз вышел из дверей и, чуть помедлив, направился к мужчине, который стоял спиной ко мне. Но вот мужчина обернулся, и я почувствовал, как у меня мороз пробежал по коже. Это был специальный агент ФБР Джон Тёрнер, живой и невредимый.
Глава 12
Я не знал, стоит ли верить своим глазам, поскольку то, что я видел, казалось совершенно невозможным. Но, несмотря на то, что всё вокруг меня вдруг замерло, воспоминания, наоборот, вихрем пронеслись в моей голове. Я вспомнил, как чуть меньше четырёх месяцев тому назад очнулся в больничной палате после падения нашего космического корабля на Землю. Вскоре выяснилось, что моё сознание каким-то удивительным и до сих пор непонятным мне образом оказалось в теле фермера Боба Сандерса. Я поговорил с доктором, который немного посвятил меня в некоторые детали происшествия, а потом появился человек в костюме с холодным взглядом, представившийся агентом Федерального бюро расследований Джоном Тёрнером. Сначала он задавал вопросы, а когда решил, что я его обманываю, принялся меня душить. Но ему помешал внезапно появившийся напарник, которого звали Фрэнк Донован. Когда мы вышли из больницы на улицу, они хотели посадить меня в машину и куда-то отвезти, но нам преградили путь репортёры, которые, сами того не подозревая, оказались моими невольными спасителями, и мне удалось сбежать от агентов.
После разговора с прохожим в сквере я решил, что мне нужно попасть в библиотеку, чтобы постараться раскопать там какую-нибудь информацию. Добравшись до места, я волею случая умудрился проникнуть в читальный зал под видом профессора университета, за которого меня приняла работница библиотеки. Но когда по телевизору показали фотографию фермера Боба Сандерса и сообщили, что это особо опасный преступник, женщина-библиотекарь узнала меня и убежала звонить по указанному номеру телефона. Так агенты ФБР снова вышли на мой след. Пытаясь от них оторваться, в одном из переулков я наткнулся на группу людей, которые, как выяснилось чуть позже, являлись членами мафии. Они начали стрелять в агентов, Фрэнка Донована убили наповал выстрелом в голову, а Джона Тёрнера серьёзно ранили в шею. Человек с повязкой на глазу по имени Майк, который и стрелял в них, сказал, что этот агент на последнем издыхании и скоро умрёт. Выходит, он ошибался. И вот теперь Джон Тёрнер стоял живой и невредимый перед настоятелем монастыря Лао Дунмэем, а я с ужасом взирал на человека, который как-то умудрился найти меня в затерянном высоко в горах тибетском монастыре.
Они немного поговорили, вернее, говорил в основном Джон Тёрнер, а учитель его внимательно слушал. Потом агент вытащил из кармана что-то, похожее на лист бумаги, и показал учителю. Тот некоторое время смотрел на то, что там было изображено, а затем покачал головой. Но и после этого агент не ушёл, продолжая о чём-то расспрашивать настоятеля монастыря. Прошло ещё несколько минут, и они с Лао Дунмэем направились через площадку в противоположную от монастыря сторону, то есть к комнатам, в которых проживали монахи, и я в том числе. Вскоре они скрылись из виду, а я всё продолжал таращиться на улицу, словно приклеенный к этому небольшому отверстию.
Внезапно за моей спиной раздались шаги, которые заставили меня вздрогнуть и обернуться. Но ничего страшного не произошло, просто в столовую вошёл тот же самый монах, который до этого позвал учителя на улицу. Ни слова не говоря, он взял меня за руку чуть повыше локтя и хоть и мягко, но в то же время настойчиво потянул за собой в соседнюю комнату, в которой обычно готовили еду. Там он подвёл меня к шкафу, открыл дверцу и жестами велел мне забираться внутрь. Естественно, я подчинился, поскольку ситуация была нестандартная, и он явно хотел спрятать меня от агента ФБР, который, по всей видимости, пришёл на территорию монастыря именно за мной. А когда я уже сидел на корточках в шкафу, монах приложил указательный палец к губам, говоря мне тем самым, чтобы я не шумел, и закрыл дверцу.
Долгое время я находился в полнейшем неведении происходящего снаружи, поскольку сидел в одиночестве в кромешной тьме, боясь даже пошевелиться, чтобы какие-нибудь части шкафа ненароком не издали посторонних звуков. Но вот до моих ушей донеслись тихие голоса, скорее всего, из столовой. Я весь обратился в слух, но никак не мог разобрать не только слов, а ещё и кому эти голоса принадлежат. Правда, эта загадка разрешилась довольно быстро, когда дверь в комнату со скрипом отворилась, и я услышал голос учителя:
– Тут мы готовим еду.
– А что у вас ещё есть? – спросил второй человек.
Несмотря на то, что с моей последней встречи с агентом Джоном Тёрнером прошло уже достаточно много времени, я узнал его и похолодел. И хоть я и старался не дышать, но мне всё равно казалось, что громкие удары моего бешено колотящегося сердца могут меня выдать. К счастью, всё обошлось.
– Иди за мной, я покажу, – ответил Лао Дунмэй, и вскоре все звуки снаружи исчезли.
Долго ещё я сидел в своём укрытии, воздуха в котором оставалось всё меньше, дожидаясь возвращения учителя. Мне не терпелось услышать его рассказ о том, чего же всё-таки хотел Тёрнер, хоть я и понимал, что агент искал меня. И каково же было моё удивление, когда дверца шкафа распахнулась, но вместо Лао Дунмэя я увидел перед собой Вивьен Ланге.
– Боб, ты как здесь, не задохнулся? – спросила она встревоженным голосом, но убедившись, что я в порядке, успокоилась. – Вылезай.
– Он ушёл? – спросил я, выбираясь из шкафа и разминая затекшие ноги.
– Кто? – женщина посмотрела на меня вопросительно.
– Агент ФБР Джон Тёрнер.
– Так значит, ты видел и узнал этого человека?
– Да, – кивнул я и посмотрел на открытую дверь, ведущую в столовую. – А где учитель?
– Он дал нам возможность поговорить с глазу на глаз, – ответила Вивьен. – Давай присядем.
Мы прошли в столовую, в которой никого не было, и устроились за одним из столов друг напротив друга.
– Я-то уже решила, что тебя больше никто не будет искать, а тут вон как всё, оказывается, серьёзно, – продолжила она. – Когда ко мне пришёл монах из монастыря и сообщил, что к ним явился человек с твоей фотографией, который расспрашивал о тебе и напросился у Лао Дунмэя на экскурсию, я сразу же поспешила сюда.
– Откуда поспешила? – уточнил я у неё.
Мне хотелось узнать, где же она всё-таки живёт. Судя по всему, явно где-то недалеко. Только она оставила мой вопрос без ответа, а вместо этого спросила:
– Боб, расскажи мне, почему агент ФБР назвал тебя особо опасным преступником? За какие такие преступления тебя объявили в розыск?
– Я стал свидетелем падения одного летательного объекта на ферму, – ответил я.
– Какого объекта? Внеземного происхождения? Корабля пришельцев?
И тут мне бы ответить отрицательно, но внезапно словно какая-то невидимая сила заставила меня кивнуть.
– И ты видел пришельцев? – с интересом спросила она. – А эти люди не хотят, чтобы ты кому-нибудь рассказал об этом?
Я даже немного удивился её проницательности. И я сам не понял, что произошло со мной в тот момент, только вдруг осознал, что совершенно не хочу ей врать.
– Я не просто видел пришельцев, – со вздохом произнёс я. – Дело в том, что я один из них.
После моих слов женщина, конечно же, удивилась, но не так уж и сильно. Вероятно, любой другой на её месте подумал бы, что я сошёл с ума, но во взгляде Вивьен я этого не заметил. Она просто молча сидела, ожидая, что я скажу дальше, и тут меня будто бы прорвало. Я начал рассказывать ей о далёкой планете Тарнериус, на которой я родился. Затем о том, что отправленный с разведывательной миссией на третью от звезды планету корабль исчез и от него долго не было ни слуху ни духу, но некоторое время назад мы получили сигнал о помощи на его частоте. Когда мы прилетели и начали визуально исследовать место, откуда был послан сигнал, какой-то ярко-жёлтый луч вырубил все системы на нашем корабле, из-за чего тот начал падать. Но внезапно они ожили, корабль сам по себе полетел над поверхностью планеты и через какое-то время рухнул на землю.
Женщина слушала очень внимательно и ни разу не перебила меня. Я рассказал ей о том, как очнулся в больничной палате в теле фермера Боба Сандерса и о своих дальнейших скитаниях. В общем, рассказ этот растянулся на довольно продолжительное время, и когда он был окончен, я спросил:
– Ты веришь мне?
В принципе, я мог этого и не спрашивать, поскольку давно уже понял по её глазам, что она мне верит. Наверное, с полминуты Вивьен задумчиво смотрела на меня, а затем кивнула и коротко ответила:
– Да.
– Но почему? – удивился я. – Любой другой на твоём месте только бы рассмеялся.
– Потому что другие не знают того, что знаю я, – ответила она с улыбкой. – Помнишь, ты спрашивал меня, кто сбил ваш вертолёт?
– Да, помню. В тот день, когда очнулся.
– Так вот, я знаю, кто это сделал. Мне тоже нужно многое рассказать тебе, но для начала давай уйдём отсюда. Думаю, агент в поисках тебя может ещё раз явиться в монастырь, поэтому спрятать тебя – наша первостепенная задача.
Мне стало интересно, где она хочет меня спрятать, а также что собирается рассказать, поэтому я кивнул. Мы поднялись со своих мест и направились к выходу.
– Слушай, а как тебя зовут на самом деле? – спросила Вивьен.
– Сэйлак, – ответил я.
– Хорошее имя, – улыбнулась она.
Оказавшись на улице, мы увидели чуть в стороне на площадке Лао Дунмэя и подошли ближе. А когда Вивьен начала говорить ему что-то по-китайски, он взглянул на меня как-то странно, с интересом, как будто увидел впервые. Вероятно, женщина рассказала, что я с другой планеты, и я подумал, что с её стороны это было довольно опрометчиво. А когда они поговорили, и она повела меня за собой, я спросил:
– Ты что же, учителю обо всём рассказала?
– Ему можно, не волнуйся, – успокоила она меня.
Вопреки моим ожиданиям, мы направились не к лестнице, а в противоположную сторону, к горному склону.
– А куда ты меня ведёшь?
– Сейчас сам всё увидишь.
– Но ведь в той стороне ничего нет, – продолжал допытываться я, но она лишь загадочно улыбнулась.
Вскоре я понял, что ошибался. Когда мы подошли к отвесной скале, которая частично заросла густым кустарником, она раздвинула ветки и сказала:
– Не отставай.
А я и не отставал, и только успевал удивляться. Сколько раз я находился недалеко от этого места, но и не догадывался, что там может быть проход прямо сквозь гору. А именно через него мы сейчас и шли. Преодолев некоторое расстояние по тёмному туннелю, мы снова оказались на улице, и я увидел большой дом, построенный прямо на горном выступе, на самом краю пропасти. Это было удивительное место, окружённое высокими скалами, так что кроме как через тоннель в него больше никак нельзя было попасть. Сверху дом тоже был скрыт от посторонних глаз густым кустарником. Идеальная маскировка.
– Пойдём, Сэйлак, чего ты встал? – улыбнулась Вивьен. – Ты хотел знать, где мой дом? Собственно говоря, здесь я и живу.
– Одна? – только и спросил я.
Некоторое время она молча смотрела на меня, а затем едва заметно вздохнула, хотя, возможно, мне это просто показалось, и сказала:
– Давай мы пройдём в дом, перекусим, а после и поговорим.
Я не спорил, так как почувствовал, что немного проголодался. Конечно, мне хотелось побыстрее обо всём узнать, но я решил не торопить события. Раз уж она привела меня сюда, то обязательно расскажет, можно не сомневаться.
Мы прошли по небольшому навесному мостику и оказались на крыльце дома возле входной двери. Она была не заперта, поэтому Вивьен просто распахнула её, и мы вошли внутрь.
– Ты не боишься, что во время твоего отсутствия в дом кто-нибудь влезет? – спросил я. – Или ты просто в этот раз торопилась и забыла запереть дверь?
– Я её никогда не запираю, – ответила она. – А замок здесь только для виду висит. Да и кому может понадобиться мой дом?
Я пожал плечами и задал следующий вопрос:
– А кто его построил, монахи?
– Да, они помогали моему отцу.
Ага, значит, у неё есть отец. И только я хотел спросить о нём, как она сказала:
– Пойдём, напою тебя чаем, а потом поговорим.
Мы прошли по коридору на кухню, и Вивьен показала рукой, чтобы я сел за стол. Затем она разожгла огонь в небольшой печи, поставила сверху чайник и вытащила из шкафчика лепёшку. Вода нагрелась довольно быстро, возможно, потому что уже была горячей. Женщина разлила по двум кружкам заварку, разбавила её водой из чайника, поставила кружки на стол и села сама.
– Угощайся, – сказала она, отрывая половину лепёшки и протягивая мне. – Чуть позже покажу тебе комнату на втором этаже, в которой ты будешь спать.
Какое-то время мы ели в тишине, но вот, наконец, она начала рассказ, которого я ждал.
– Моего отца звали Гюнтер Ланге. Он проживал в Германии и в 1940-м году, будучи молодым и подающим большие надежды профессором, был отобран в состав одной экспедиционной группы. Как ты знаешь, в то время уже полным ходом шла Вторая мировая война.
Внезапно Вивьен замолчала и легонько стукнула себя ладонью по лбу.
– Да откуда ты можешь это знать? – покачала она головой. – Ладно, в подробности вдаваться не буду, расскажу вкратце. В то время в Германии у власти находился человек по фамилии Гитлер, буквально помешанный на мифологии и всяких оккультных историях. Одной из его желанных целей была мифическая страна Шамбала, вход в которую, как он тогда считал, находился где-то в горах Тибета. Так вот, как раз на поиски этой страны и была отправлена группа военных и учёных, в которую входил и мой отец Гюнтер Ланге. Пока понятно рассказываю?
– Более-менее, – кивнул я. – И что было дальше?
– Они прибыли в Тибет, подыскали там подходящее тихое место, построили на нём базу и тщательно её замаскировали. После этого они приступили к поискам и вели их по всему Тибету на протяжении двух лет.
– А что потом? – спросил я. – Нашли они Шамбалу?
– Её невозможно было найти, потому что эта страна мифическая, то есть выдуманная. Конечно же, они её не нашли, просто в 1942 году Гитлеру взбрело в голову, что искать её нужно в горах Кавказа. Для этих целей была сформирована новая группа, а тибетскую группу решили оставить. К тому времени параллельно с поисками она вполне успешно занималась созданием нового оружия, которое могло помочь одержать победу в затянувшейся войне, а именно: луча, способного сажать на землю летательные аппараты, не причиняя им при этом какого-либо ущерба. Руководство Германии одобрило такие разработки, поскольку Люфтваффе, или другими словами воздушные силы, потеряли стратегическое преимущество в воздухе, и пополнение их вражескими самолётами было крайне важной задачей. Группе даже увеличили финансирование. Правда, до конца войны такое оружие так и не создали, но и после работа не была остановлена, поскольку вопросы финансирования взяли на себя богатые и влиятельные люди из Соединённых Штатов Америки. То есть с 1945 года по настоящее время, а это более сорока лет, группа существует на их деньги, а значит, они её и контролируют.
– По настоящее время? – удивился я.
– Погоди, дойду и до этого, – махнула рукой Вивьен. – Это я просто забегаю вперёд. Так вот, через два года после окончания войны луч всё-таки был создан, и его даже удалось испытать на таком летательном аппарате, о котором учёные не могли и мечтать. В тот июльский день 1947 года в небе над тем местом, где располагалась замаскированная база, появился неопознанный летающий объект. За пультом управления луча как раз находился мой отец, и он моментально принял решение попробовать посадить его, так как тот вскоре мог исчезнуть. Он активировал луч, и даже попал в цель, но что-то пошло не так. По идее, основные системы этого летательного аппарата должны были отключиться, а сам он благополучно приземлиться на заранее приготовленную ровную площадку под горным склоном, на котором размещалась база. Но вместо этого он рванул с места и быстро скрылся из виду. А вскоре стало известно, что в Соединённых Штатах Америки под Розуэллом упал некий объект. По официальной версии, это был метеозонд, но отец и другие учёные знали, что на самом деле там рухнул тот самый летательный аппарат, скорее всего внеземного происхождения, в который попал их луч.
После этого случая разработки на секретной тибетской базе продолжились, но только уже без участия моего отца. Он утратил к ним всякий интерес, поскольку в его голове к тому времени зрело совсем другое изобретение. Ему очень хотелось отправиться, так сказать, в свободное плавание, чтобы можно было спокойно заниматься своими исследованиями, ни перед кем не отчитываясь, хотя он понимал, что так просто никто его не отпустит. Оно и понятно, ведь он стоял у самых истоков создания этой базы и знал множество секретов, которые могли стать достоянием общественности. Но тщательно продумав план побега, он всё-таки смог воплотить его в жизнь, и ему удалось тайно покинуть базу.
Несколько дней он блуждал по горам, пытаясь запутать следы, так как был уверен, что за ним уже началась охота. Но в итоге ему повезло: волею случая он забрёл в этот монастырь, и монахи приютили его. Некоторое время он жил среди них, а потом нашёл тайный проход в горах и договорился с настоятелем, который был ещё до Лао Дунмэя, насчёт постройки дома. Ему позволили это сделать и остаться здесь жить, и даже помогли со строительством.
– Но почему? – удивился я, поскольку за три месяца хорошо успел изучить нравы и обычаи обитателей монастыря. – Тибетские монахи не из тех людей, что готовы приютить первого встречного, ещё и на таких особых условиях.
– С одной стороны, конечно, ты прав, но с другой стороны, есть кое-что, о чём тебе неизвестно, – сказала Вивьен. – Всё дело в том, что существует пророчество, согласно которому Земле уготована участь быть уничтоженной далёкой внеземной цивилизацией. И только лишь явившийся с неба и ставший одним из нас представитель этой цивилизации сможет спасти нашу планету и всё человечество от гибели. Раньше у монахов хранились старинные записи, которые они показывали и моему отцу, он писал об этом в своём дневнике, но, к сожалению, к настоящему времени они бесследно исчезли. И за все годы, что я живу здесь, мне так и не удалось отыскать их. Так что пророчество сохранилось только на словах, и я, кстати, особо и не верила в него.
Женщина задумчиво посмотрела на меня, покачала головой и продолжила:
– Но так было лишь до недавнего времени. Теперь-то я догадываюсь, что именно может произойти. Скажи, Сэйлак, что будет, когда на Тарнериусе станет известно о том, что ваши корабли не сами пропадают, а их сбивают? Может ли из-за этого возникнуть военный конфликт?
– Пожалуй, что может, – ответил я после некоторой паузы.
– А есть ли у вас оружие, способное уничтожить Землю?
– Есть, – кивнул я, начиная понимать, к чему она клонит.
– Значит, в пророчестве говорится о тебе. Ты и есть тот самый представитель внеземной цивилизации, ставший одним из нас, который способен спасти планету от полного уничтожения.
Она замолчала, а я задумался над её словами. Сначала они показались мне полнейшим бредом, но потом я подумал, что переселение сознания в чужое тело я тоже считал когда-то совершенно невозможным, но всё-таки это произошло со мной. Да и по лицу Вивьен было видно, что говорит она вполне серьёзно. Поэтому я развёл руками и спросил:
– Но как я спасу вашу планету вместе со всеми её жителями, если я даже себя не смог спасти?
– К сожалению, этого я пока не знаю, – вздохнула она. – Давай я тебе лучше расскажу, что было дальше. На чём я остановилась?
– Твой отец с помощью монахов построил себе этот дом, – напомнил я.
– Да, точно. Он остался здесь и стал заниматься своими исследованиями. Но вскоре ему понадобилось покинуть Тибет, и с тех пор время от времени он уезжал отсюда. Отец ездил по миру, что-то искал и привозил из своих поездок различные детали, а также книги. Кстати, их довольно много в кабинете, и если захочешь, можешь в любой момент почитать. И вот однажды во Франции он познакомился с моей матерью. Поэтому у меня и французское имя. Они приехали сюда, потом родилась я.
Вивьен замолчала, и я спросил:
– А где сейчас твои родители?
Её лицо сделалось печальным, она вздохнула и тихо сказала:
– К сожалению, когда мне было восемь лет, они погибли. В пещере случился обвал, и их засыпало камнями.
– И ты осталась жить здесь одна в таком юном возрасте? – удивился я. – Как же ты справлялась?
– Монахи помогали мне, давали еду и воду.
– Но почему ты не уехала в большой мир, когда подросла?
– Куда мне было ехать? – пожала она плечами. – Это мой дом, и я его люблю.
Мои мысли снова вернулись к секретной базе, и я задумчиво произнёс:
– Выходит, разработки на базе ведутся до сих пор, раз они попали лучом в корабль, на котором я прилетел. Но ведь был ещё и сигнал на частоте первого пропавшего корабля. Мы получили его на Тарнериусе, из-за чего и снарядили спасательную экспедицию на третью от звезды планету, и как раз в это самое место. Интересно, как им удалось его послать?
– Не знаю, – ответила Вивьен. – Но одно мне известно точно: тебе опасно в одиночку отправляться на базу.
В этом я был согласен с ней. Ну а что мне оставалось делать? Где ещё искать ответы, если не там?
– Ты говорила, что твоих родителей засыпало в пещере, – сказал я. – А ты не боишься ходить под горой?
– Так ведь это произошло не в туннеле, который ведёт в монастырь. Пойдём, я тебе кое-что покажу.
Она встала из-за стола и пошла к выходу, и я последовал за ней. Оказавшись на улице, мы направились в противоположную от туннеля сторону, и когда свернули за угол дома, я увидел вход в пещеру.
– Это и есть та самая пещера? – спросил я.
– Да, – ответила Вивьен.
Затем она вытащила из крепления на стене фонарь, включила его, и мы стали продвигаться вглубь скалы. Повсюду виднелись деревянные столбы, которые подпирали потолок, по всей видимости, оберегая его от повторного обрушения. Наверное, это было сделано уже после того трагического случая. А вскоре своды расширились, и мы оказались в просторной пещере, из которой не было другого выхода.
– Вот здесь они и погибли, – вздохнула женщина. – Монахи помогли разобрать завалы, а тела моих родителей похоронили внизу под горой.
Действительно, от завалов не осталось и следа, и опять я увидел множество подпорок, а ещё какое-то интересное устройство довольно приличных размеров возле дальней стены. В самом его центре было что-то наподобие шкафа со створками, а по бокам какие-то рычаги, ремни и шестерёнки.
– Что это такое? – недоумённо спросил я.
– А это как раз и есть та самая идея, которая зрела в голове моего отца, когда он ушёл с секретной базы, – ответила женщина и загадочно улыбнулась. – Машина времени.
– Что, серьёзно? – удивился я.
– Конечно.
– У нас на Тарнериусе технологии развиты лучше, чем у вас, но нам пока не удалось её создать, хоть некоторые одержимые учёные и посвящают этому всю свою жизнь. А твоему отцу что же, удалось? Неужели она ещё и работает?
– Отец как раз закончил её незадолго до своей смерти, и один раз даже испытал на себе: отправился в прошлое и вернулся обратно. Только во время обвала, когда погибли мои родители, машину времени тоже разрушило. У отца в библиотеке сохранились кое-какие записи и чертежи, и я пыталась восстановить её, но всё тщетно. Сколько я ни билась над этой проблемой, у меня так ничего и не вышло.
Она закончила свой рассказ и замолчала. Я тоже ничего не говорил, размышляя о том, что сказала Вивьен. Если профессор Гюнтер Ланге действительно смог создать машину времени, то это было самым настоящим чудом. Правда, мне это всё же казалось маловероятным. И вдруг она произнесла фразу, положившую начало всем дальнейшим событиям:
– Вот если бы мой отец был сейчас жив, он точно придумал бы, как тебе помочь. Жаль, что машина времени не работает и тебя нельзя отправить к нему в прошлое.
После этих слов в моей голове как будто что-то щёлкнуло, и я задумчиво произнёс:
– А точно ли нельзя?
– Ты ведь сам видишь, – развела руками женщина. – Всё сломано.
– Но есть же чертежи, – не унимался я.
– Я много лет пыталась восстановить изобретение отца по этим чертежам, но у меня ничего не вышло, – нахмурилась Вивьен. – Я ведь, кажется, уже говорила тебе об этом.
Я улыбнулся, подмигнул ей, научившись этому приёму за время нахождения на Земле, и сказал:
– На Тарнериусе я обучался на инженера-техника и был лучшим учеником на курсе. Я уверен, что если мы объединим усилия и внимательно изучим все чертежи и документацию, то обязательно найдём способ, как можно восстановить машину времени. Что скажешь, Вивьен? Попробуем?
Некоторое время она озадаченно смотрела на меня, а затем уголки её губ поползли кверху, и вскоре лицо женщины озарила счастливая улыбка, а в глазах засветилась надежда.
