Олег Трегубов
По уши в земле
Глава 16
Я стоял в капсуле, переминаясь с ноги на ногу и время от времени почёсывая спину и бока. А всё из-за той одежды, которую дал мне профессор. Впервые я примерил её ещё месяц назад, в тот самый день, когда он достал из шкафа свёрток и положил его на стол, и тогда мне показалось, что одежда пришлась мне впору. Возможно, это из-за того, что я пробыл в ней всего лишь несколько минут, а затем снял. Теперь же я находился в ней уже целый час и ощущал дискомфорт.
– Привыкнешь, – успокоил меня профессор, когда мы вышли из дома и направились к пещере с машиной времени.
И вот теперь, стоя в капсуле, я искренне надеялся, что так оно и будет. Просто нужно время, чтобы привыкнуть. Одежда монахов тоже ведь не сразу пришлась мне по душе. Правда, в отличие от нынешнего одеяния, она сидела свободно. А здесь ещё и заткнутый за пояс пистолет доставлял некоторые неудобства, упираясь массивной рукоятью в бок. Хорошо хоть он не был заряжен, несмотря на уверения профессора, что его необходимо заранее зарядить на случай непредвиденных обстоятельств. Но я всё-таки решил не испытывать судьбу, чтобы пистолет случайно в меня самого не выстрелил. Мало ли, как поведёт себя порох при перемещении во времени. Вдруг воспламенится? Сейчас же он вместе с пулями находился в мешке, что лежал у меня под ногами. Туда же мы с профессором упаковали карту местности, монеты, запас воды и провизии на несколько дней и ещё кое-какие вещи, которые могли пригодиться мне во время выполнения задания, вроде огнива и запасного белья.
– Найти шляпу Наполеона, которая обладает магической силой, и вернуться вместе с ней обратно, но только не в момент отправки в прошлое, а через три дня! – громко произнёс профессор.
Я догадался, что это он наговаривал задание на возврат в специальную трубку. Меня, конечно, одолевали сомнения, что такой способ сработает, но теперь уже поздно было сворачивать с намеченного пути, да и некуда. Так что я просто стоял и мысленно настраивался на благоприятный исход дела, ожидая, что будет дальше.
Завершив приготовления и внесение в машину времени параметров перемещения, профессор подошёл к капсуле, двери в которую пока что оставались открытыми, внимательно посмотрел на меня и произнёс:
– Главное, ничего не бойся. Готовились мы с тобой довольно тщательно, и я уверен, что всё должно пройти без сучка без задоринки. Просто постарайся придерживаться нашего плана и лишний раз не отходить от него без крайней на то нужды. Ну а если что-то всё же пойдёт не так, тебе придётся самому принимать решения на месте, я уже ничем не смогу помочь.
– Профессор, почему Вы сказали, когда наговаривали голосом задание на возврат, что я должен вернуться не в сегодняшний день, а три дня спустя? – спросил я. – Зачем такой промежуток?
– Я, конечно, мог сказать и день, и два, но на всякий случай произнёс три, – ответил тот. – Нежелательно, чтобы ты встретился с самим собой, поскольку я не знаю, что может произойти в таком случае. А так спокойно вернёшься, будучи уверенным, что встречи не произойдёт, и мы с тобой перейдём ко второму пункту из списка артефактов.
– Да, я тоже надеюсь, что мне удастся вернуться обратно живым и невредимым, – вздохнул я.
– Не волнуйся, всё будет хорошо, – успокоил меня профессор. – Желаю удачи!
Произнеся слова напутствия, он закрыл двери капсулы, и я остался стоять в полной темноте, прямо как в тот раз, когда я отправлялся сюда из 1987 года. И точно так же, как и тогда его дочь, профессор крикнул как будто бы издалека:
– Запускаю!
Засветились линзы, встроенные в пол, потолок и стены капсулы, постепенно становясь всё ярче и ярче. Какие-то из них начали мигать в хаотичном порядке, и от этой игры света у меня опять зарябило в глазах. Вскоре я почувствовал дуновение ветра, который завертелся вокруг, отчего у меня закружилась голова. Процесс трёхмесячной давности повторялся точь-в-точь. Мне показалось, что я перевернулся вверх тормашками. Затем я вообще перестал ощущать своё тело. Но неожиданно раздался громкий хлопок, и у меня перед глазами всё заволокло туманом. Да, это было первое отличие в перемещении от предыдущего раза. Тогда я оказался в пещере в кромешной тьме. Здесь же было светло, а когда туман рассеялся, на что ушло не более десяти секунд, я понял, что нахожусь в лесу. Значит, у профессора всё-таки получилось переместить меня и в пространстве. Понять бы ещё, куда именно я попал, и точно ли в 1812 год за четыре дня до вторжения армии Наполеона в Россию. Эти два момента мне и предстояло выяснить в первую очередь.
Только это было проще сказать, чем сделать. Профессор вводил координаты той деревни, в которой мне нужно было приобрести у охотников живого зайца, и по идее, я должен был находиться сейчас где-то в её окрестностях. Правда, удаление могло составлять несколько десятков километров, но опять же, по словам профессора, лишь в теории. На каком расстоянии от деревни я оказался на самом деле, одному лишь Богу известно. Этому выражению я научился у профессора. Оно означало, что верный путь можно отыскать, положившись только на провидение и собственные силы. Именно на второе я и решил сделать упор.
Достав из мешка карту местности, я принялся внимательно рассматривать её, пытаясь определить своё местоположение. Только у меня ничего не вышло. Да это и невозможно было сделать, не имея подходящего ориентира. А какой ориентир может быть в густом лесу? Кажется, этого мы с профессором не предусмотрели. Нет, конечно, он обмолвился пару раз, что если я не буду знать, где нахожусь, то следует спросить дорогу у местных жителей, благо я мог это сделать уже на трёх языках. Но кого спрашивать, если вокруг лишь безлюдные места?
Хотя одна толковая, по моему мнению, идея всё же посетила меня, и она показалась мне единственно верной в данной ситуации. Если пойти на восток, я выйду к реке Неман, которая и станет отправной точкой моего путешествия. Тогда, следуя вверх или вниз по течению реки, я наткнусь на какой-нибудь населённый пункт и сориентируюсь, где же я всё-таки нахожусь. Решив не тратить больше время на размышления, я определил стороны света по солнцу, как учил меня профессор, и направился на восток. Мысль, что я мог оказаться в России, и в таком случае к реке мне следовало бы двигаться на запад, почему-то не приходила мне в голову.
К сожалению, целый день блужданий по лесу не принёс совершенно никаких результатов. Мне даже показалось, что высоченные деревья вокруг меня стали расти ещё гуще, словно бы окружая попавшего в расставленные ими сети одинокого отчаявшегося путника. А именно таким отчаявшимся я сейчас и был, поскольку на всё про всё у меня оставалось всего лишь два дня, а на третий уже необходимо было организовать встречу с Наполеоном. Ну а как это сделать, если я не только не добрался до деревни, но даже ещё и не понял, где нахожусь?
А между тем лес постепенно погружался в сумерки. Хотя это мне поначалу показалось, что постепенно. Вскоре я понял, что тьма сгущается довольно быстро, и необходимо срочно подумать о ночлеге. И только я успел собрать дрова и с горем пополам при помощи огнива развести огонь, как тёмная ночь окончательно вступила в свои права.
Перекусив, я устроился на траве, но долго ещё не мог заснуть, поскольку меня одолевали тяжёлые мысли. Я понимал, что единственный способ вернуться обратно к профессору, а соответственно впоследствии и домой – это найти шапку Наполеона. А единственный способ найти её – сблизиться с самим Наполеоном. Когда говорил профессор, эта задача казалась такой простой, но на деле же всё выходило иначе.
Через некоторое время мои мысли сделались путанными и бессвязными, звуки ночного леса во главе с шуршанием листвы подхватили моё сознание и унесли в сонное царство, оставив лежать возле костра лишь обездвиженное тело. И только на рассвете по сложившейся за минувшие месяцы привычке я открыл глаза и тут же ощутил сильный озноб, поскольку огонь в костре давным-давно погас, а моя одежда промокла из-за росы.
Первым делом необходимо было заново развести огонь, чтобы просушить одежду. Правда, из-за отсыревших дров мне с большим трудом удалось сделать это. Но вот запылало яркое пламя, я разделся, развесил одежду, и за какой-нибудь час она высохла. За это же время я успел согреться и перекусить, и теперь готов был продолжать свои поиски. Надев на себя сухое и заткнув незаряженный пистолет за пояс, я забросал костёр землёй, взял мешок с вещами и отправился в путь, как и вчера, в ту сторону, откуда всходило солнце.
Только всё повторилось. Опять я блуждал по лесу, пытаясь добраться до реки, но безрезультатно. С каждым часом меня всё сильнее охватывало отчаяние, а к полудню вообще захотелось сесть и никуда больше не двигаться. Так я и сделал, а раз уж сел, то заодно и пообедал. Благодаря небольшой передышке силы мои восстановились, и я смог продолжить путь. Вот тут-то меня и поджидала удача. Хотя это с какой стороны посмотреть. Шёл я средь густых деревьев, шёл, как вдруг услышал где-то впереди голоса. Вспомнив слова профессора о том, что дорогу к деревне можно спросить у местных жителей, я поспешил на звуки и вскоре добрался до небольшой поляны, которую пересекала лесная дорога.
Прямо в центре поляны я увидел лошадь и телегу, рядом с которой находилось четыре человека, причём один из них сидел на корточках, а трое других стояли вокруг него. У меня в груди всё так и затрепетало от радости, поскольку теперь можно было узнать, как добраться до деревни, и времени на осуществление задуманного вполне хватало, ведь до встречи с Наполеоном оставалось ещё двое суток. И я уже хотел было выскочить из леса, но внезапно меня что-то насторожило. Странными мне показались эти трое, что склонились над четвёртым. Лица их скрывали густые бороды, одеты они были в какие-то лохмотья, а в руках держали кто нож, кто дубину. В общем, вид этих людей был достаточно грозен. Тот же, что сидел на земле, наоборот, весь так и трясся от страха. И тут до меня дошло, что это разбойники напали на проезжавшего мимо мужика на телеге.
– Говори, что ещё есть?! – хриплым голосом, похожим на рык дикого зверя, на русском языке проскрипел один из них. – Куда спрятал ценности?!
– Если не скажешь, мы тебя до смерти забьём и бросим твой труп на съедение волкам! – заорал второй.
– У меня больше ничего нет, – жалобно залепетал мужичок. – Я всё потратил на припасы, за которыми ездил в город.
Он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого, получив сильный удар дубиной в живот, заорал от боли.
– Ты думаешь, мы шутим?! – не унимался первый разбойник с хриплым голосом. – Я тебе сейчас уши отрежу!
Он положил дубину на телегу и вытащил нож, судя по всему, намереваясь воплотить свою угрозу в жизнь. И тут словно какая-то неведомая сила вытолкнула меня из моего укрытия на поляну и заставила крикнуть:
– Стойте!
Разбойники разом обернулись и недоумённо уставились на меня. Видимо, не ожидали встретить в этих безлюдных местах ещё кого-то. Первым пришёл в себя тот, который хотел отрезать уши несчастному мужичку, оказавшемуся волею случая в их грязных когтистых лапах.
– А ты ещё кто такой? – прохрипел он и медленно направился в мою сторону.
Нож в его руке выглядел весьма угрожающе, и я даже на несколько секунд замер, не зная, что предпринять. То, что можно выхватить из-за пояса пистолет и припугнуть им разбойников, как-то не пришло мне в голову. Сказать по правде, я вообще забыл о нём. К тому же толку от него всё равно не было, поскольку я его так и не удосужился зарядить. Но я быстро смог взять себя в руки и, сбросив оцепенение, сказал твёрдым и спокойным голосом:
– Отпустите его, отдайте ему украденные вещи и идите своей дорогой.
– Да мы сейчас и твои вещи заберём! – выкрикнул один из разбойников, оставшихся возле телеги.
В следующую секунду тот, что приближался ко мне, неожиданно резво скакнул вперёд, намереваясь воткнуть свой нож мне в живот. Если бы это произошло восемь месяцев назад, я точно не смог бы увернуться. Да и он не промахнулся бы, поскольку фермерский живот тогда был довольно объёмным. Но за это время я сильно изменился и многому научился в монастыре, став гораздо более сильным и ловким. Поэтому я не стал ждать, пока холодная сталь вонзится в меня, а молниеносно отскочил в сторону, тем самым увернувшись от удара. Одновременно с этим я схватил разбойника за кисть, тот заорал от боли и тут же выронил нож на землю. Оно и понятно, несколько месяцев упорных тренировок сделали мою хватку железной. Затем я оттолкнул его обратно к телеге, разбойник потерял равновесие и упал навзничь. И только тогда, вспомнив, что у меня за поясом есть пистолет, пускай и незаряженный, я вытащил его и навёл на разбойников.
Видя серьёзность моих намерений, они не стали ждать развязки всей этой истории, тем более она была очевидна, и бросились наутёк. Вскоре на поляне их и след простыл, в том числе убежал и третий разбойник, рискнувший напасть на меня с ножом. Поначалу я ещё глядел им вслед, но когда хруст ломающихся в лесу веток стих, решил, что они больше не вернутся, и подошёл к сидевшему на корточках возле телеги мужику. Всё произошло настолько быстро, что он не успел ничего понять. Но он видел, как испугались разбойники, и теперь сам боялся не меньше, не зная, чего от меня можно ожидать.
– Не бойся, – вспоминая свои уроки, произнёс я по-русски и протянул ему руку. – Я не причиню тебе вреда.
Тот похлопал глазами, но потом, сообразив, видимо, что опасности я не представляю, тоже протянул руку навстречу мне. Я помог ему встать и спросил:
– Ты как, ничего не болит?
Мужик потёр ушибленный живот, а затем покачал головой и произнёс:
– Нет, всё в порядке. Спасибо за помощь. Если б не ты, разбойники наверняка убили бы меня.
– Ничего страшного, – пожал я плечами. – К тому же мне тоже требуется помощь.
– Какая? – встрепенулся мужик. – Чем я могу помочь?
– Я ищу деревню Яново, но сбился с пути и уже второй день блуждаю по лесу.
– Так это на другом берегу Немана, – покачал тот головой. – Наши-то места теперь к Российской империи относятся, а там заграница.
Я приуныл, так как понял, что промахнулись мы при перемещении довольно прилично. Но тут же мне в голову пришла мысль, что русская деревня ничем не хуже прусской, и наверняка в ней тоже живут охотники, у которых можно попробовать купить живого зайца.
– Я ездил в город за припасами, а теперь возвращаюсь обратно, – продолжил мужик. – И угораздило же меня повстречаться с разбойниками. Так-то у нас места тихие, но вот принесла их нечистая сила на мою голову.
– А как твоя деревня называется? – спросил я.
– Обухово, – ответил он.
Я вспомнил это название. Она находилась довольно далеко от будущей переправы армии Наполеона. И поскольку обстоятельства сложились таким образом, что мне суждено было оказаться именно здесь, я спросил:
– Можно мне с тобой доехать до твоей деревни?
– Конечно, – кивнул мужик. – Бросай свой мешок на телегу и сам полезай.
Я так и сделал, а вскоре он тоже присоединился ко мне, когда собрал раскиданные разбойниками вещи.
– Но, пошла! – прикрикнул он на лошадь, затем дёрнул за какие-то привязанные к ней верёвки, и мы двинулись в путь.
Я обернулся, осматривая поляну, но вроде бы на ней ничего не осталось. Чужие взгляды тоже не ощущались. Да и вряд ли разбойники рискнули бы вернуться после всего случившегося.
– Кстати, меня Семён зовут, – представился мужик. – А ты, судя по твоей одежде и говору, иностранец?
– Да, – кивнул я. – Этьенн Дебюсси.
– Француз? – нахмурившись, спросил Семён.
Я вспомнил слова профессора о том, что русские не ладили с французами ещё до вторжения Наполеона в 1812 году, поэтому сказал:
– Мой отец француз, а мать англичанка. Они разошлись, когда я был ещё маленьким, и с тех пор мы с матерью жили в Англии.
– Ясно, – кивнул мой попутчик. – Ну а в деревню зачем? Как я понял, тебе неважно, в какую именно деревню ехать. Хочешь купить провизию?
– Не совсем так, – ответил я. – Хочу купить живого зайца.
– Живого зайца? – Семён повернул голову и удивлённо посмотрел на меня. – Зачем он тебе?
И поскольку я ожидал такого вопроса, то заранее подготовил объяснение:
– Это подарок. Просто ехать далеко, вот и не хочу, чтобы мясо испортилось. Лето всё-таки.
– Тоже верно, – кивнул мужик. – Дни сейчас стоят жаркие, вмиг протухнет.
– Ну так что, можно будет купить зайца в твоей деревне? – перешёл я ближе к делу. – Только обязательно живого. Я расплачусь серебряной монетой.
– Отчего же нельзя? Через несколько часов доберёмся до места, и я поговорю с охотниками. Что-нибудь придумаем.
После этого Семён начал расспрашивать меня об Англии, и чтобы не быть пойманным на обмане, я быстро свернул разговор, сославшись на усталость, и прилёг отдохнуть. Глаза я не открывал, так что за весь оставшийся до деревни путь мы больше не перекинулись ни единым словом.
Ехали мы, наверное, часа три, но мне показалось, что это длилось гораздо дольше. Сказать по правде, я быстро устал просто лежать с закрытыми глазами и время от времени посматривал сквозь чуть приоткрытые веки. Правда, делал я это осторожно, поскольку Семён иногда косился на меня, и если бы понял, что я не сплю, обязательно привязался бы с расспросами. Только пейзаж был однообразным, поэтому вскоре я перестал смотреть по сторонам. И вот, наконец, прозвучал голос Семёна:
– Подъезжаем.
Я открыл глаза и хотел сесть, но он меня остановил:
– Пока лежи. Не хочу, чтобы тебя кто-нибудь увидел, по деревне могут поползти слухи. Мой дом находится на окраине, так что заедем тихо, не привлекая внимания.
Я подчинился, но постарался выглянуть из-за его спины. Впереди заканчивался лес, и начинались дома. Чуть дальше виднелись люди, и я опять спрятался за спину возницы. Возле первого дома мы остановились, он спрыгнул с телеги, открыл ворота, а затем взял лошадь под уздцы и завёл её вместе с телегой внутрь. После этого он снова закрыл ворота и сказал:
– Теперь можно не опасаться, что заметят.
Да я и сам уже понял это и спрыгнул на землю. Участок Семёна окружал высокий забор, гораздо выше человеческого роста, так что заглянуть сюда с улицы не представлялось возможным, разве что с помощью лестницы. В центре участка стоял большой дом, а вокруг него несколько строений поменьше.
– Иди за мной, – сказал Семён и направился к крыльцу.
Я последовал за ним, мы вошли внутрь, прошли через сени и оказались в большой комнате, которая, судя по всему, занимала весь первый этаж. В углу стояла большая печь, каких я раньше и не видывал, а на противоположной стороне стол. И возле стола, и вдоль стен разместились широкие лавки.
– Посиди пока, – произнёс хозяин дома, указывая на ближайшую лавку. – Мне нужно отвезти товары к старосте. После я зайду к кому-нибудь из охотников и узнаю насчёт живого зайца. Только сиди тихо.
Он развернулся и направился к двери, но я спросил вдогонку:
– А сюда никто не придёт?
– Не придёт, – не оборачиваясь, ответил он. – Моя семья сейчас у родственников, это далеко отсюда.
Сказав это, он вышел из комнаты, а я поднялся на ноги, немного огляделся и приблизился к окну. Семён как раз подходил к воротам. Открыв их, он развернул по двору лошадь с телегой и вывел их на улицу, а затем снова закрыл ворота. Таким образом, я остался один и приготовился ждать.
Время шло, Семён всё не возвращался, и меня начали одолевать различные мысли. Что, если у охотников не окажется живого зайца? Через две ночи уже необходимо быть на месте и готовиться к встрече с Наполеоном Бонапартом, так что отыскать зайца где-нибудь ещё просто не будет никакой возможности. Даже сейчас времени оставалось катастрофически мало, а путь предстоял неблизкий. Надо же ещё как-то преодолеть реку. И тут я подумал, что неплохо было бы приобрести лошадь. Но это уже следующий шаг, в первую очередь, конечно же, заяц.
Наконец, Семён вернулся, но, к моему большому огорчению, с пустыми руками.
– Живых зайцев нет, – произнёс он, входя в дом.
Видимо, все мои переживания отразились на моём лице, поэтому он поспешил меня успокоить:
– Но я договорился с одним из охотников. Завтра с утра пораньше он проверит силки и отдаст мне одного зайца. Так что всё нормально. А ты переночуешь в амбаре.
– Мне тогда не успеть, – вздохнул я. – Может, в таком случае продашь лошадь?
Семён сразу ничего не ответил, но с сомнением покачал головой, как бы отвечая на вопрос сначала самому себе. Тогда я раскрыл вещевой мешок, отыскал в нём мешочек с деньгами, вытащил одну серебряную, две золотые монеты и сказал:
– Я хорошо заплачу. Дам серебряную монету за живого зайца и две золотые за лошадь. Что скажешь?
Похоже, я предложил ему даже больше необходимого, поскольку он с улыбкой произнёс:
– По рукам!
Я облегчённо выдохнул и спрятал монеты обратно, рассудив, что во избежание обмана лучше будет расплатиться завтра. Далее последовал ужин, а когда на улице начали сгущаться сумерки, Семён отвёл меня в амбар. Это оказалось довольно просторное помещение, в котором хранились инструменты, какие-то мешки и всякая всячина, а в углу была накидана солома.
– Здесь ты и будешь спать, – сказал он.
Затем он вытащил откуда-то покрывало и постелил его поверх соломы, а после бросил туда подушку.
– Думаю, должно быть удобно, – добавил Семён. – Увидимся завтра утром.
Он вышел из амбара, прикрыл за собой створку ворот, и сразу же стало темнее. Свет проникал только лишь в одно окно, расположенное под самым потолком, да и то вечерний, тусклый. А вскоре так вообще полностью стемнело, хоть глаз выколи, как говорил когда-то профессор.
К тому времени я уже лежал на своей постели, которая и в самом деле оказалась достаточно удобной. После ночи, проведённой на голой земле возле костра, а также двух дней скитаний и переживаний, моему организму требовалось восстановить силы, поэтому мне не понадобилось много времени на то, чтобы погрузиться в глубокий сон.
Сначала я спал крепко и совершенно без каких-либо картинок в голове, но затем мне приснилась Вивьен. Я так обрадовался нашей встрече во сне, что наверняка в этот момент и наяву на моём лице появилась довольная и счастливая улыбка. Взявшись за руки, мы бежали с ней по полю и весело смеялись, а её глаза, глядя на меня, излучали дивный свет. И так мне было хорошо, что я готов был спать вечно, лишь бы только никогда с ней больше не расставаться. Но потом она вдруг замолчала, а я что-то рассказывал ей, пока не понял, что её уже нет рядом. Тогда я обернулся, да так и замер от удивления, страха и чувства невосполнимой утраты, поскольку вместо Вивьен сзади стоял специальный агент ФБР Джон Тёрнер и смотрел на меня своим ледяным пронизывающим взглядом. От этого взгляда я и проснулся.
В первое мгновение я ещё пытался удержать в памяти ускользающее лицо Вивьен, но затем оно исчезло, и я понял, что нахожусь всё в том же тёмном амбаре. И внутри помещения, и снаружи стояла абсолютная тишина: не было слышно ни заливистого пения ночных птиц, ни взволнованного стрекотания цикад, вообще ничего. И внезапно в этой зловещей тишине прозвучал неприятный скрип открывающейся створки ворот. Я насторожился, пытаясь разглядеть, кто же её открыл, но так ничего и не увидел. А затем раздались шаги. Кто-то явно направлялся в мою сторону, и я спросил громким шёпотом:
– Кто здесь?
Но ответа не последовало, и я почувствовал, что на голове у меня зашевелились волосы. А тем временем загадочный незнакомец подошёл прямо к соломе, на которой я лежал, и остановился. Я чувствовал, что он рядом, но ничего не видел, и от этой неизвестности сердце моё замерло, а кровь застыла в жилах. Только сейчас мне стал понятен смысл этого выражения. Пожалуй, такого ужаса я раньше никогда не испытывал.
– Кто здесь? – попробовал повторить я, но у меня так сильно пересохло в горле, что удалось выдавить из себя только лишь непонятный хрип.
Внезапно я ощутил какой-то замогильный холод, а в следующий миг передо мной вспыхнули двумя яркими угольками чьи-то глаза, и звукам, наконец, удалось вырваться из стиснутого спазмами горла. Я заорал так, как никогда прежде не орал.
