Олег Николаевич Савин
Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь. Книга третья
Перикопа 60
Екплэросис епикрино
Окончательное решение
Зал синедриона наконец заполнился и хмурый Кайяфа обратился к присутствующим.
– Несмотря на наступающий вечер, я собрал вас здесь по исключительно важному поводу. В пределах Йерушалайма вновь замечен этот безумный смутьян Йешуа из Нацрата, – по рядам прошелестел неодобрительный ропот. – И снова он смущает благоверных иудеев. И это не досужие толки. Его безумие ширится и возрастает.
Я не хочу принимать единоличное решение по этому вопросу, потому как это касается не только устоев, но и нашей государственности. Нашего благополучия и состояния, – по рядам вновь прокатилась волна негодования.
– Впустите свидетеля, – распорядился он Храмовой страже.
В зал вошёл иудей и робко оглядываясь по сторонам остановился в центре.
– Поведай всем, чему ты был свидетелем, – мрачно распорядился первосвященник.
– Всё началось с того, – начал свой рассказ иудей, – что мой друг Эйлазар сильно заболел. Он лечился у достойных уважения лекарей, однако ему становилось только хуже. И вот, четыре дня назад, он отошёл к своим праотцам, оставив двух безутешных сестёр. Его тело было омыто, как того требует наш обычай, завёрнуто в погребальные пелены и уложено в семейную гробницу. Я сам лично принимал участие в погребальной церемонии, потому могу поклясться в том, что мой друг точно умер. А его сёстры сидели дома шиву, как и положено в этом случае. Но сегодня, в Вифанию пришёл народный учитель.
Видя как многие члены синедриона от этого слова скривившись, замахали руками, он быстро поправился.
– Человек из Нацрата. Так вот, одна из сестёр плакала при нём, изливая своё горе и его тоже проняло их состояние. По-видимому он был в числе их друзей, поскольку пожелал лично проститься с Эйлазаром. Для чего пожелал, чтобы отвалили тяжёлый камень от входа. Хотя и так было ясно, что иудей уже умер, так как по всему кладбищу распространялось зловонное тление. А когда отвалили камень, то оно только усилилось.
И вот, этот человек, возвёл глаза к небу и поблагодарил своего отца. А затем громко выкрикнул, чтобы Эйлазар вышел.
– Какое кощунство!
– Хотя бы сестёр пожалел!
– Это глумление над покойным!
– Какое оскорбление семье!
– Тишина! – пристукнул посохом Кайяфа. – Продолжай.
– Вначале ничего не происходило, но потом, в проёме склепа показалась фигура окутанная пеленами, с сударионом на голове.
Всех присутствующих конечно же охватило удивление и страх. Но народн, э, человек из Нацрата, – поправился свидетель, – приказал развязать эту фигуру. И каково же было наше изумление, когда сняв покрывало с лица мы увидели живого и невредимого Эйлазара.
В зале установилась поистине гробовая тишина. Члены синедриона застыли с округлившимися глазами.
– Быть такого не может, – наконец раздался недоумённый голос.
– Это неслыханно!
– Такое просто невозможно!
– Ты нам лжёшь!
– Скажи нам. Что он тебе пообещал за этот вымысел?!
– Ты с ним в сговоре!
– Такое лукавство тебе выйдет боком!
– Тишина! – вновь стукнул своим посохом глава.
– Я не лгу! – затравленно озираясь по всем сторонам оправдывался несчастный иудей. – Это правда! Там было множество народа, которые пришли утешать скорбящих. Многие при этом уверовали в него, прославляя А-Шема. Ибо такое сотворить человеку не под силу.
– Ну хорошо. Допустим, что ты не лукавишь перед нами, – встал один из членов синедриона. – Но ведь тебя самого, могли ввести в заблуждение? Ведь мог же твой друг просто крепко уснуть, а затем от криков снаружи и притока чистого воздуха проснуться? Ведь так? – после чего сел на место.
– Нет, – покачал головой свидетель. – Его дыхание прекратилось и сердце остановило своё биение. Мы с его сестрой ещё три дня ходили к склепу и проверяли нет ли ошибки. Нет. Он точно умер. Да и тем более запах. Запах гниющего тела ни с чем не спутаешь. Его пелены были просто пропитаны этим.
– В склеп подложили гниющее животное, – презрительно махнул один из саддукеев.
– Разве кто-нибудь смог бы провести в закрытой усыпальнице четыре дня, с гниющей рядом с собою плотью? – не выдержал иудей. – Нет. Это поистине было чудо данное свыше!
– Довольно! – гневно возвысил свой голос Кайяфа. – Чудо, – презрительно хмыкнул он. – Посмотри на присутствующих здесь уважаемых людей. Разве кто-нибудь отрицает свершённые им чудеса? Нет. Было бы глупо отрицать очевидное. Но для чего он всё это делает и чьей силой? Кто сможет с полной уверенностью утверждать, что это сила исходит от самого Элохим? А? Никто. Только он сам это и заявляет. А можно ли верить тому, кто специально и напоказ всем, нарушает четвёртую заповедь. Потому как Шаббат предписан всем иудеям. Не соблюдая день покоя, он сам отделяет себя от своего народа. И это есть отступничество.
Далее, для чего он всё это совершает? А для того, чтобы иудеи стали поклоняться ему как Элохим. А это прямое нарушение второй заповеди. Не сотвори себе кумира. Он же сам говорит, уверуйте в меня. А это уже непотребная гордыня. Ибо самим своим учением он повелевает поклоняться себе.
И самое отвратное то, что он нарушает третью и первую заповеди. Везде и всюду говорит о своём родстве с самим Всевышним. Всуе произнося имя Его святое. Требуя чтобы его, сельского плотника из мелкой деревни, почитали как Элохим. Даже угрожая разрушить этот Храм. Так кто же он есть? Некий самозваный пророк или опасный отступник, пытающийся разрушить наши традиции и устои, вступив в сговор с самим Сатаной?
Но, – тут он вновь обратил своё внимание на свидетеля. – Это уже решать высшему совету.
После чего обратился к страже. – Выдайте ему награду за эту весть. Да и вознаградите хорошенько, за его дерзость.
Охранники недобро ухмыльнулись, выводя иудея из зала.
– Вот поэтому я и созвал так спешно совет, – хмуро оглядел собравшихся глава. – Здесь присутствуют и фарисеи, которые тщательно следят за исполнением закона данного Моше и саддукеи, которые пекутся о нашем государстве. Что вы на всё это скажите?
– Мы различны по многим вопросам, – задумчиво произнёс один из членов собрания. – Но по поводу этого человека нужно что-то решать.
– Сколько же можно терпеть, от какого-то безумного деревенщины?! – яростно вскочил со своего места статный фарисей, который имел личную неприязнь к Йешуа, за то, что уже неоднократно оказывался побеждённый им. – Это уже явное надругательство над всем святым. Даже смерть он превращает на пользу себе. Нельзя более допускать его беспрепятственного хождения по всей стране.
– Может быть его действительно, не на словах, а на деле отлучить от синагоги? Чтобы он стал изгоем.
– Это не поможет. Он и так уже не проповедует в них, однако народ всё одно к нему тянется, где бы он ни показался, а не шарахается как от прокажённого. Нужно что-то иное, более действенное.
– Может поступить с ним как с Йохананом Пустынником?
– Мысль хорошая, но неразумная. Ирод Антипа не станет его заключать под стражу. Во-первых, он не говорит ничего против тетрарха и его жены, а во-вторых, Ирод после усекновения головы пророка побаивается умершего. А тут уже присутствует явное оживление. Так что этот вариант отпадает. Но как-то изолировать его просто необходимо. Иначе он расколет все наши устои и традиции. Что в конечном итоге приведёт к истреблению нас как благочестивого народа.
“Встают цари земли и властелины совещаются вместе – против Йеговы и против Машиаха Его”, – мысленно произносил Никодим, – не стоит бояться исхода, когда возвещаешь истину. Потому как горестнее всего становится от бездействия своего, – при этом вставая он возвысил голос:
– “Уста праведного питают многих, а глупые умирают от недостатка разума.
Как забава глупому – преступное деяние, так и мудрость – мужу разумному”.
Нужно ли вершить ещё одно зло, при этом оправдывая себя?
– Ох. Опять Никодим идёт поперёк течения.
– Дайте ему высказаться.
– Да знаем мы его. Каждый раз за кого-нибудь вступается.
– Отриньте слепоту с глаз своих, – тем временем продолжал Никодим более уверенно. – Сколько чудес он сотворил и скольких излечил? Не только в Галилее, но и в Иудее. Неужели и последнее не является чудом для нас? Разве есть во всей нашей многовековой истории народа хотя бы единый случай, чтобы мертвец, пролежавший четыре дня и уже начавший тление, восставал живым и невредимым? Нет, не было такого. И это ли не чудо Всевышнего? Везде он вершит дела свои во благо. Неужели вы хотите спрятать под спудом руку самого А-Шема?
– Да сядь ты уже, – гневно махнул на него рукой Кайяфа. – Не руку Всевышнего, а всего лишь простолюдина плотника.
– Он плюёт и насмехается над нашими преданиям и традициями, он распространяет своё учение, он обольщает народ, уводя его от нас. Сколько ещё можно терпеть его безумные выходки? Нужно пресечь это раз и навсегда.
– Неужели мы так и будем только разговоры вести и ничего при этом не делать?
– Да. Нужно остановить его, пока не стало слишком поздно.
– Согласен. Но что делать-то? Ведь этот человек действительно великие знамения творит.
– Не знаю. Но если оставить его так, то все уверуют в него, увлечённые его чудесами. А затем чернь взбунтуется, провозглашая его царём всего Исраэйля.
Рим терпимо относится к нашей вере, но ровно до тех пор, пока мы платим ему налоги и не допускаем общественных беспорядков. Однако если возникнет восстание, и вместо прокуратора воссядет этот плотник, то обязательно придут римские легионы. И возьмут всё наше, также и место это, а затем уже и весь народ. У Рима рука твёрдая и безжалостная. Такого оскорбления они нам точно не простят. Не хотел бы я видеть ещё одно изгнание нашего народа и полное разрушение Храма. Тем более, что мы его ещё так до конца и не достроили.
– Рим не будет смущён его учением. Поскольку он никогда не учил противиться людей к власти, – однако возглас Никодима потонул в шуме противоречивых обсуждений.
– Разве вы ничего не видите и даже не размышляете? – вскричал первосвященник Кайяфа, с силой стукнув посохом об пол, видя поднявшуюся сумятицу. – Что полезнее вам, чтобы один человек умер ради людей, а не весь род истребился. Благополучие всего нашего общества должно быть выше жизни отдельного его члена. А уж тем более такого смутьяна как этот. Потому спрашиваю вас, готовы ли мы пожертвовать одним, во благо многих?
Сидящие стали поднимать руки вверх. Пока всё пространство не заполнилось ими.
– Так, – удовлетворённо кивнул глава. – А есть среди нас те, кто считает иначе?
– Я воздерживаюсь от этого голосования, – поднял руку Никодим. – Оттого что нельзя невинного осуждать на смерть за то, что он не совершает ничего постыдного. Тем более не спрося его самого.
“И отступило назад правосудие, и справедливость вдали стоит, ибо споткнулась на площади истина и честность не может придти.
И истина отсутствует, и удаляющийся от зла безумцем считается. И увидел Йегова, и противно стало очам Его, что нет правосудия”.
– Достаточно риторики, – встал со своего места Кайяфа. – Выношу постановление синедриона. Человек, именем Йешуа из Нацрата, должен умереть за народ, – после чего громко стукнул посохом, словно бы запечатывая сказанное. – Донесите до всех соглядатаев. Если кто-нибудь узнает, в каком месте он есть в Йерушалайме, то пусть сообщит, дабы задержать его. Всё. Постановление вынесено и более не обсуждается, – ещё раз стукнул посохом глава, закрывая собрание.
На тот год первосвященником был Кайяфа, но даже он не осознавал до конца сказанного.
В былые времена, начиная с Аарона, первосвященник выбирался один раз и на всю его жизнь. По средствам урима и туммима он узнавал волю Всевышнего и пророчествуя возвещал её народу. Но к этому времени священные камни в напёрснике первосвященника были утеряны, а первосвященство утратило свою истинность, так как назначалось теперь язычниками римлянами, как обычная должность.
Но Элохим всё же возвестил свою волю устами Кайяфы. Как в жертву за грех, в Храме, приносились беспорочные агнцы, так должен был принесён беспорочный Сын Человеческий за грехи всего рода людского. Дабы он собрал воединое стадо всех чад Божиих. Со всех концов земли и со всех времён, до скончания века. Чтобы были спасены грешные души и ни одна заблудшая овечка, не была утеряна навсегда, а примерились бы с Отцом Небесным, который есть источник всей жизни.
***
Ранним утром, во двор Эйлазара вбежал мальчишка.
– Здесь ли находится народный учитель?
– А на что он тебе? – подозрительно вопросил Йехуда Искариот.
– У меня для него послание.
– Что-то больно часто стали прибегать вестовые, – задумчиво произнёс Пётр. – И притом с нерадостными известиями.
Из дома вышел Йешуа, улыбнувшись мальчонке.
– Я слушаю тебя.
– Никодим велел передать тебе следующее. Синедрион окончательно решил свой вопрос. Тебе более не благополучно появляться в нашей столице. Особенно на приближающемся празднике.
– Поблагодари его и передай, что всё, что происходит, вершится по замыслу Отца Небесного.
Мальчонка немного постоял, осмысливая услышанное, а затем шустро припустил обратно.
– Равви, что всё это значит? – обеспокоенно вопросил Иоанн.
– Всё идёт по промыслу Отца Небесного. А мы уходим из этого места.
Услышав это, ученики с облегчением выдохнули.
***
Приближался большой иудейский праздник – Песах. Многие, особенно из дальних мест, стремились попасть в Йерушалайм заранее. Чтобы вовремя совершить все положенные ритуалы, приношения и омовения, дабы обеспечить себя церемониальной чистотой. Иной раз очищение предписывалось совершать в течение семи дней. Потому как многие проходили по языческим территориям и могли непроизвольно, даже не осознавая этого, прикоснуться к чему-либо и стать ритуально нечистым. Ни один иудей не смел приступить к пасхе, пока не очистится как подобает.
В эти дни было весьма велико скопление народа, и потому многие использовали это время для оживлённого обмена и торговли. Как вокруг Храма, так и непосредственно в нём.
Многие иудеи, взойдя по ступеням Храма, искали взглядами человека, на ком пребывала рука Йегова. Люди стремились не только увидеть живого пророка, но и послушать его учение. Поскольку толки о нём распространились далеко за пределы Исраэйля.
– Как вы полагаете, не придёт ли он на праздник?
– Ходят слухи, что синедрион распорядился взять его.
– Да ты что? Ай как нехорошо.
– А я столько прошёл, чтобы его увидеть.
– Интересно, знает ли он сам об этом? Решит ли показаться на празднике или предпочтёт спасение своей жизни?
– Это великий праздник. И благоверный иудей просто обязан на нём присутствовать.
– Но тогда его схватят.
– А если он придёт тайно?
– Его слава бежит впереди него. Утаиться не получится. Кто-нибудь всё одно да узнает его в лицо.
– Ну, тогда беды не миновать.
– Всё в руках А-Шема.
– Да. Истинно так.
Йешуа же в это время, вместе со своими учениками, удалился в небольшое селение северной Иудеи, колена Вениаминова, под названием Эфраим. Место тихое и уединённое. Расположенное близ Иудейской пустыни.
Йешуа более не поучал ни народ, ни своих учеников. Встающее солнце не заставало его на ложе, обратно же он возвращался под покровом темноты. Весь день он проводил в безмолвной пустыне, совершая молитву и готовя себя к последнему исходу.
Ученики не понимали, что происходит, но всем сердцем ощущали, что нечто очень важное и великое. Спросить же напрямую робели и не решались.
***
Оставалось совсем немного времени, до наступления праздника иудеев, когда Йешуа объявил своим ученикам, что они вновь восходят в Йерушалайм.
Они направились по дороге, ведущей к столице через древний город Йерихо.
Сосредоточенный Йешуа шёл как всегда впереди, ученики же следовали за ним на расстоянии нескольких шагов.
– Ох, как-то неспокойно мне, – пожаловался Йехуда Искариот. – Словно бы душа не на месте. Тягостно.
– Не у тебя одного такое ощущение, – посмотрел на него Пётр. – У всех на сердце муторно.
– Да, – кивнул Андрей. – Вроде бы и равви с нами и солнце светит по прежнему, а тревожно и мурашки по всему телу.
– Вы забыли куда мы идём? – обратился к ним Натанэль. – В Йерушалайм. А там фарисеи только и делают, что пышут злобой против нашего равви.
– Согласен, – вздохнув, поддержал его Матфей. – Но может быть они уже угомонились в своём гневе. Потому как мы уже давно не посещали столицу.
– Ага. Как же, – фыркнул Шимон Канонит. – Можно ли выпрямить искривлённое дерево?
– Можно, – высказал свою мысль Фаддей. – Если его сначала поглотит пламя, а ветер развеет пепел. Тем самым выровняв и ствол и сучья, преобразовав всё в единое.
– Сомнительно, – скривился Йаков Алфеев. – Тогда оно уже перестанет быть деревом.
– Подойдите ближе, – воззвал к ним Йешуа. – Хочу поведать вам нечто, дабы укрепить веру вашу.
Ученики ускорили свой шаг, и идя рядом обступили учителя.
– Хочу сказать вам заранее, что произойдёт через несколько дней. Не нужно ужасаться или роптать, ибо всё произойдёт по замыслу Отца Небесного.
Вот, мы восходим в Йерушалайм, и исполнится всё предписанное через пророков о Сыне Человеческом.
Предадут сего первосвященникам и соферим. И приговорят его к смерти, выдав его язычникам. И поглумятся и оскорбят. И оплюют его и бичуют. И в конце казнят, распяв на кресте, – после чего посмотрел на голубое небо, глубоко вздохнул и неожиданно улыбнулся, посмотрев на встревоженных учеников. – И в третий день воскреснет.
Потому не страшитесь, так как предвкушение только усугубляет страдание. Ведь я иду на всё это по своей доброй воле.
Отец сам усматривает жертву и эта жертва должна быть безупречной, ибо только такая сможет покрыть весь грех.
Вспомните, что было сказано Йешайа:
“Йегова Элохим дал мне язык учения, чтобы уметь словом подкреплять усталого. Пробуждает Он каждое утро, пробуждает ухо моё, чтобы слушать, подобно тем, кто учится.
Йегова Элохим открыл мне ухо, и я не воспротивился, назад не отступил.
Спину свою отдал я побивающим и щёки свои – вырывающим волосы, лица своего не закрывал от поруганий и оплёвывания.
И Йегова Элохим помогает мне, поэтому не стыжусь я, поэтому сделал я лицо своё, как кремень, и знаю, что не буду посрамлён”.
А также строки Захарйа:
“И скажет ему: что это за раны между руками твоими, на груди твоей? И скажет тот: оттого, что били меня в доме любящих меня.
Меч, восстань на пастыря Моего и на человека, друга Моего, – Слово Йеговы Цеваота. Порази пастыря, и рассеются овцы, и обращу руку Свою на малых”.
И псалмопевцем Давидом:
“Обступило меня множество быков, сильные Башана окружили меня.
Разверзли на меня пасть свою, как лев терзающий и рыкающий.
Как вода, пролился я, и рассыпались все кости мои, стало сердце моё, как воск, растаяло среди внутренностей моих.
Высохла, как черепок, сила моя, и язык мой прилип к гортани моей, прахом смертным Ты делаешь меня.
Ибо окружили меня псы, толпа злых обступила меня. Как лев, терзают руки мои и ноги мои.
Пересчитать мог бы я все кости мои. Они смотрят и разглядывают меня,
Делят одежды мои между собой и об одежде моей бросают жребий”.
“Поругание сокрушило сердце моё, и тяжело заболел я, и ждал сострадания, но нет его, и утешителей – но не нашёл”.
Вспомните также речённое Йешайей:
“Кто поверил бы слуху, дошедшему до нас, и мышца Йеговы на ком явилась?
И взошёл он, как росток, и, как корень, пророс из почвы сухой, ни виду в нём, ни красоты, и видели мы его, но не таков был образ его чтобы прельститься им.
Он презираем был и отвергнут людьми, страдалец и изведавший болезнь, и как бы отвращая от себя лица, презираем был, и мы не почитали его.
Но болезни наши переносил он, и боли наши терпел он, а мы считали, что он поражаем, побиваем Элохим и истязаем.
И он изранен преступлениями нашими, сокрушён грехами нашими, наказание за благополучие наше – на нём, и ранами его исцеляемся мы.
Все мы, как овцы, блуждали, каждый повернул на дорогу свою, и Йегова возложил на него грех всех нас.
Притеснён и измучен он был, и не открывал рта своего, как овца, ведомая на заклание, и как овца, безгласная пред стригущими её, и не открывал рта своего.
Из заключения и от наказания взят он был, и кто расскажет о случившемся с поколением его, ибо отрезан он был от страны живых, за греховность народа моего – поражение ему.
И дана была с грешниками могила ему и с богатыми – при смерти его, хотя не совершал он насилия, и не было лжи в устах его.
Но Йегове угодно было сокрушить его болезнями. Если сделает душу свою жертвой повинности, увидит он потомство, продлит дни свои, и желание Йеговы в руке его осуществится.
За труд души своей увидит добро, насладится. Мудростью своей оправдал праведника раб Мой пред многими, и грехи их он нёс.
Поэтому Я дам ему – удел среди великих, и с сильными будет делить добычу, за то что рисковал жизнью своей, и к преступникам причислен был, и грех многих нёс он, и за преступных вступался”.
И напоследок из Давида:
“Представляю Йегову пред собой всегда. Ибо когда Он справа от меня – не пошатнусь!
Поэтому радуется сердце моё, веселится душа моя, и плоть моя пребывает в спокойствии.
Ибо не оставишь Ты душу мою для преисподней, не дашь душе благочестивого Своего увидеть могилу.
Ты укажешь мне путь жизни, полнота радостей пред Тобой, блаженство в деснице Твоей вовек”.
Всё должно свершиться в Йерушалайме. Свои предадут для распятия язычникам. И всё ради того, чтобы через Сына Человеческого спасены были и те и другие.
Будьте готовы к этому. Ведь я иду тем путём, что предопределил для меня Отец Небесный. Через страдания к славе и через смерть в жизнь.
Научитесь взирать сквозь временное и земное, на невидимое и Небесное. Страдания за веру кратковременны, но блаженство жизни Небесной вечны.
Страдающий за людей Машиах не приемлется разумом иудеев, но такова истина. От его смерти зависит будущее души человека.
Не бойтесь. Всё предано мне Отцом Небесным. Во мне есть воскресение и жизнь. Поразмышляйте дорогой о сказанном.
После чего продолжали путь в молчании. Потому что каждый углубился в свои размышления. Которые впрочем, ни к чему их так и не привели.
«Как же так? Как может быть убит Машиах? Тот, кого иудеи ждали на протяжении стольких веков. Такого просто не может быть, потому, что это просто невозможно.
Но даже если представить, что такое безумие может случится, то должно быть побиение камнями, как записано в законе о наказаниях, но уж никак не распятие. Поскольку это языческая казнь преступников. Позорная смерть Машиаха, спасителя всего народа Исраэйля, на кресте римлян, иудея, не сделавшего в своей жизни ничего скверного, да такое просто невообразимо представить, а не то, что совершить. Нет. Должно быть учитель ошибается. Фарисеи злятся, но они же иудеи и не допустят казни соплеменника на позорном кресте. Нет. Я в это не верю», – такие мысли витали в голове Йехуды Искариота. Да и у других учеников были не лучше.
Конец третьей книги.
Во время написания данного произведения, были задействованы в прочтении следующие общедоступные произведения:
Библия, Танах на русском языке, подстрочный перевод Ветхого и Нового Заветов, толкование Иоанна Златоуста, толкование Феофилакта Болгарского, комментарии Баркли, Новой Женевской Библии, комментарии МакАртура, комментарии МакДональда, толкование Мэтью Генри, толковая Библия Лопухина, Новый Библейский Комментарий, комментарии Давида Стерна, комментарии Жана Кальвина, произведения Чарльза Райла, иудаизм и евреи.
Исследуй меня Элохим, и узнай сердце моё, испытай меня и узнай мысли мои,
И посмотри, не на печальном ли я пути, и веди меня по пути вечному.
