Олег Николаевич Савин
Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь. Книга третья
Перикопа 52
Тино стоикос еи?
Кто ты есть?
Странствуя по иудее, Йешуа, по обыкновению своему, посетил синагогу в Шаббат, в одном из селений. Служба закончилась и ему предоставили слово, потому как многое слышали о нём.
– … И в заключении, я хотел бы вам напомнить о милосердии. В законе сказано:
“Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из врат твоих в земле твоей, которую Йегова, Элохим твой, даёт тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим.
Но открой ему руку свою и дай ему взаймы по мере нужды его, в чём он нуждаться будет”.
Многие, видя нуждающегося, протягивающего руку свою сочувственно кивают ему или же стыдливо отворачивая взор, спешат побыстрее пройти мимо. Считая, что поступая так, они не совершают никакого греха, ведь они не делают ему ничего дурного. Но разве это так? Просящий подаяние, может быть голодным в течение нескольких дней, и лепты, собранные в течение этого дня, смогут спасти его. Однако этого не произойдёт, если вы отвернётесь. Можно ли ожидать прощения от Элохим, когда заключаешь сердце своё к ближнему? Не оправдывайте себя тем, что вы хотели, но не смогли сделать этого по тем или иным причинам. Не обманывайте себя. Не сделали, значит, не желали этого. Кто хочет, ищет возможность, кто не хочет, выискивает себе оправдание.
Помните, что материальный достаток это не истинное богатство человека, а только средство для накопления сокровищ нетленных.
Посмотрите на земледельца. Он, беря полную пригоршню пшеницы, широко бросает её от себя, лишь за тем, чтобы по осени собрать её полные закрома. Оставив зерно при себе, он смог бы радоваться этому какое-то время, но в итоге оно просто истлело бы, и что у него после этого останется? Ни себя прокормить, ни других обеспечить. Потому, кто для других, широко сеет земное, тот пожинает урожай Небесный. Будьте милосердны ко всем, не становясь судьёю, выносящим решение, кто достоин милости, а кто нет, ибо Отец Небесный в равной степени заботится, как о праведнике, так и о грешнике. Его беспредельная любовь и неограниченная милость распространяются на всех без исключения. Потому и вы будьте милосердны.
Но “Остерегайся, чтобы не было в сердце твоём злого умысла, чтобы думать: «…приближается седьмой год, год прощения…», и обольстится око твоё на нищего брата твоего, и ты не дашь ему. Он же возопиёт на тебя Йегове, и будет на тебе грех.
Давать ты должен ему, и да не будет досадно сердцу твоему, когда дашь ему, ибо за то благословит тебя Йегова, Элохим твой, во всяком деле твоём и во всяком начинании руки твоей.
Ибо не переведётся нуждающийся на земле. Потому я и повелеваю тебе, говоря: раскрыть должен ты руку свою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему в земле твоей”.
Истинное милосердие это радость сердца и умиление души. Творите её, ничего не ожидая взамен. Ведь это не торг на рынке совершающий обмен. Не выдача займа, со страстным желанием обязательно вернуть своё назад. Творите добро с лёгкостью. Ведь всё, что у вас есть, было даровано вам Отцом Небесным, и Он позаботится, чтобы вы не имели нужды и убытка. Оглянитесь вокруг себя, проявляя любовь милосердия всегда и во всём, по мере возможностей ваших.
Йешуа оглядел присутствующих.
– Вот ты, – указал он рукой в сторону женского предела. – Да, да, ты. Находящаяся в дальнем углу. Подойди ко мне.
Женщина посмотрела на него изумлённо, но перечить не стала. Она с видимым трудом поднялась, тяжело опираясь на небольшой посох. Стыдливо пряча свой взгляд, она шаркающей походкой направилась к нему. Разогнуться она не могла и потому шла, вытянув голову вперёд, а её плечи казалось, были одно выше другого.
Подойдя вплотную, она смиренно остановилась, не посмев даже взглянуть на учителя.
– Посмотрите на неё. Дух болезни давно искривил её тело, но не только физическая боль заставляет её страдать. Постоянные боли в спине и голове, онемение рук и ног ничто, по сравнению с нестерпимой душевной болью, от которой она мучается уже долгие годы. Она ежедневно испытывает унижение от бессердечных насмешек и попрёков, когда просит подаяние. Ибо ей более нечем прокормить себя. Вы каждый раз видите её, потому что она постоянно приходит на службу в синагогу, но разве хоть кто-нибудь позаботился о ней? Расспросил, чем может помочь? Ведь она грешна не более вас всех, так почему же вы вправе считать себя достойнее и выше её? А когда подаёте, то ведёте себя так, словно делаете ей одолжение. Она же при этом, не возроптала ни разу. Никто из вас не услышал от неё слов проклятья, за насмешки и издевательства. Она покорно пила горькую чашу унижения и глумления, и лишь молилась Отцу Небесному на протяжении всех этих лет. Тот, кто заботился о душе своей более, нежели о теле и не имел зла в сердце своём, получает ныне ответ на моления свои.
Жено. Освобождаешься ныне от этой немощи твоей.
После чего слегка наклонившись, коснулся её плечей сбоку, медленно потянув её кверху.
Женщина робко взглянула на Йешуа. По её щекам катились безмолвные слёзы. Она всем сердцем потянулась к этим тёплым и ласковым рукам, полностью растворяясь во всё понимающем и любящем взгляде.
Вытерев слёзы руками она наконец осознала, что стоит совершенно прямо, при этом не испытывая ни единой боли. Осмотревшись по сторонам, она увидела многих односельчан, застывших на месте, с раскрытыми от изумления глазами.
– Восемнадцать лет, – прозвучал одинокий, ошеломлённый голос зрителя. – Восемнадцать лет она не могла выпрямиться. И вот, в одночасье распрямилась. Словно прутик деревца, освобождённый от кома земли его придавливающий.
Вслед за этим тишину прервало многоголосье переговаривающегося народа.
– “Милостив Йегова и справедлив, и жалостлив Элохим наш.
Хранит Йегова простаков; обеднел я, но Он спас меня.
Чем воздам я Йегове за все благодеяния Его?
Чашу спасения подниму и имя Йеговы призову.
Обеты мои Йегове исполню пред всем народом Его.
Во дворах дома Йеговы, среди тебя, Йерушалайм. Алелуйа”! – воскликнула женщина первое, что пришло ей в голову. И уже не стыдясь слёз радости, произнесла, глядя на улыбающегося Йешуа.
– Благословен Ты, Адонай, Элохим наш, Владыка Вселенной, одаривающий добром недостойных, за то, что одарил меня добром, – после чего поклонилась ему до самой земли.
– Амен, – ответили присутствующие. – Тот, кто одарил тебя добром, пусть вечно одаривает тебя всяческим добром.
В это время начальник синагоги недовольно встал, негодующе обращаясь к возбуждённому народу.
– Чего разгалделись? Или вы потворствуете нарушению нашего закона? Потому что шесть дней есть, в которые надлежит работать, посему, в них и приходите исцеляться, но не в этот день, который Шаббат. Поскольку исцелять в этот день дозволяется только при угрозе жизни, а она могла подождать и до завтра. Ничего бы не случилось, – при этом высокопоставленные односельчане одобрительно закивали ему головой.
– Лицемеры, – строго посмотрел на них учитель. – Каждый из вас в Шаббат не отвязывает ли вола своего или осла от яслей, уводя поить? Однако развязывание узла, а затем связывание его обратно, чтобы животное не убежало, по вашим же традициям тоже считается преступлением.
Сею же, являющуюся дщерью Авраама, которую связал Сатана вот уже десять и восемь лет, не надлежало ли развязать от уз этих, этим субботним днём?
Так почему же вы, дозволяете преступать ноге своей, при этом строго следя за чужими? Справедливо ли оправдывать только самого себя? Вы печётесь о животном, потому что оно ваше, приносящее вам пользу, при этом свысока смотрите на человека, который не является вашей собственностью. Тем самым извращая смысл Писания. Ибо Отец предписывал заботиться не только о животных, но прежде всего о человеке.
Она истинно верующая дочь Авраама. Несмотря на свою немощь, преодолевая и физическую и моральную боль, каждый раз шла в то место, где почиталось слово Элохим.
Теперь же, когда возник случай избавить её от стягивающих пут, не следовало ли разорвать их немедленно? Оттого что Отец Небесный не допустит страдания человека ни на мгновение, более необходимого.
Совершайте дела благие, не откладывая их в сторону, до лучших времён. Потому как не совершив их сегодня, потом будет уже поздно.
После чего вышел из синагоги, а радостный народ устремился следом. Старейшины же, устыдившись, остались на своём месте.
– Правильно говорят о тебе фарисеи, – пробурчал покрасневший от стыда и злости начальник синагоги. – Он только преступает закон, возмущая толпу и не уважая ничей авторитет. Правильно, что его отстраняют от молитвенных домов. Таким тут не место. И у меня, здесь, ноги его больше не будет.
***
Настала зима. Йешуа со своими учениками обойдя окрестности иудеи, решил вновь посетить Йерушалайм.
– Вот я всё равно не понимаю, – угрюмо произнёс Пётр. – Зачем мы опять туда возвращаемся?
– Как зачем? – посмотрел на него младший брат. – Мы идём на праздник Обновления.
– Да, но это же не установленный Элохим праздник, а традиционный. Утверждённый самими иудеями. Подобный празднованию Пурим. Когда каждый может праздновать на своём месте и нет необходимости обязательного посещения столицы. А там нашего равви, откровенно говоря, невзлюбили. И я не хочу, чтобы он, лишний раз, подвергался опасности.
– Не волнуйся так за меня, Пётр, – улыбнулся ему Йешуа. – Помни, всё в руках Отца Небесного. Вверяй себя Ему и ничего не бойся.
– Да я вверяю, но всё одно, как-то не по себе от этого посещения. Зачем лишний раз раздражать фарисеев? Они и так, спят и видят, как бы тебя унизить.
– Пойми, там ведь не только фарисеи, но и простые иудеи, которым нужен свет истины. Праздничные дни соберут множество из них к Храму. А благую весть должен услышать каждый.
Пётр недовольно тряхнул головой, а Филипп, чтобы разрядить атмосферу, предложил.
– А хотите, я вам немного расскажу про Ханукку? Я понимаю, что каждый иудей об этом знает, но ведь за разговором и путь короче.
– Конечно поведай, – радостно загорелись глаза Иоанна.
– Так вот, – улыбнулся ему Филипп. – Некогда был сирийский царь Антиох Епифан. Он был страстным поклонником всего греческого. И распространял эту культуру везде, где мог.
– Одним словом, язычник, – сплюнул на землю Шимон Канонит.
– Так и есть, – кивнул Филипп. – Так вот. Вся Палестина находилась под его пятой. Поначалу эллинская культура насаждалась мирным путём, потому как знать и священники, за щедрые дары и привилегии, всячески поддерживали завоевателя. Но всё больше и больше иудеев сопротивлялись, не желая отступать от веры своих предков. Всё чаще стали возникать беспорядки и бунты. А когда пронёсся слух о смерти сирийского царя, после его второго похода на Египет, то вспыхнуло восстание.
Конечно же это не понравилось Антиоху и он решил кроваво подавить всех несогласных. Вторгнувшись в Йерушалайм, он в своей ярости истребил до восьмидесяти тысяч иудеев, и столько же было продано в рабство. Священный Храм был разграблен. Был вывезен золотой жертвенник, миноры, утварь и тысяча восемьсот талантов серебра, а сами помещения были отданы блудницам, для совершения непотребств. Святилище было осквернено и отдано в честь Олимпийского бога Зевса.
Чтобы показать своё презрение, сирийский царь приказал приносить там в жертву нечистых животных, свиней. И самолично заколол одну из них, сварил, а отвар вылил на священные свитки Торы.
Вводя повсеместно языческие законы, он запретил все празднования иудеев. Обрезание младенцев и обладание свитком Писания, карались смертной казнью. Начались преследования, пытки и казни.
Как-то в Модине, главу священнического семейства Матитьягу Га Маккаби хотели заставить принести жертвы в честь Зевса, но он отказался и даже более того, убил иудея, который на это согласился.
После этого, перебив с сыновьями язычников, он ушёл в горы и уже оттуда стал набирать отряды верных своей религии людей, нападая на язычников и тех, кто их поддерживал. Вскоре Матитьягу умер, смерть нашла и Антиоха Епифана, а восстание, под предводительством сыновей Маккаби и в особенности Йехуды, ширилось и возрастало. Наконец иудеи изгнали эллинских язычников, завладев столицей.
Храм был тщательно омыт и очищен от трёхлетнего осквернения, а алтарь заново отстроен. Вот поэтому, этот праздник иногда называют праздником посвящения алтаря.
Но этот праздник имеет и другое название. Праздник Света. Всё дело в том, что 20 числа, месяца Хаслев, когда вновь освятили Храм и жертвенник, то чтобы возжечь вечный свет на миноре, потребовалось специально освящённое для этого масло. Однако был найден всего один единственный сосуд, запечатанный печатью кольца первосвященника. По всем, самым благостным расчётам, этого количества хватило бы всего на один день. Когда на приготовление нового, освящённого масла, требовалась неделя. Но чудесным образом, по милости Элохим, огонь горел не угасая всё это время. Поэтому Ханукку празднуют восемь дней. В каждом доме ставят Хануккальную минору с девятью свечами. В начале возжигают шамаш – свечу-слугу. И уже от неё, каждый вечер возжигают по одной свече. Пока на восьмой вечер не возгорятся все восемь и шамаш.
“Так совершали обновление жертвенника восемь дней с весельем, принося всесожжения и вознося жертву спасения и хвалы.
И была весьма великая радость в народе, и отвращено было поношение язычников.
И установил Йехуда и братья его и всё собрание Исраэйля, чтобы дни обновления жертвенника празднуемы были с веселием и радостью в своё время, каждый год восемь дней, от двадцатого дня месяца Хаслева”.
Так озарился свет свободы над Исраэйлем.
(( от автора). Этот праздник является ещё и самым почитаемым праздником христиан всего мира. Всё дело в том, что конкретная дата рождения Христа была сокрыта Богом. Чтобы почитался не этот день, а сам Христос. И с конца третьего века, установилось празднование рождества Христова 25 декабря, что соответствовало 20 числу месяца Хаслева. Которое символизирует очищение Храма души и воссияние истинного света благой вести).
***
Спустя время, они достигли пределов Йерушалайма. Йешуа вновь поднялся по ступеням Храма и стал неспешно прогуливаться под колоннадой Шломо. Конечно же это не осталось незамеченным. Иудеи тутже обступили его со всех сторон. На их лицах читалось смущение и неуверенность.
– Скажи, доколе, и как долго будешь захватывать сознание наше? Ведь многие до сего времени пребывают в растерянности и недоумении. Если ты есть Машиах скажи нам об этом откровенно. Потому как одни говорят одно, другие другое и мы уже и не знаем чему верить. Мы просто в замешательстве, ты ли есть посланник Элохим?
– Если сейчас нет ветра, стоит ли сомневаться, что его вовсе не бывает? – тутже отреагировал Йаков Заведеев. – Поднимите свой взор и удостоверьтесь, как он направляет облака.
– Неверие всегда пребывает в сомнениях, – остановил его жестом Йешуа. – Я говорил вам, но вы не верите. Дела, которые я совершаю во имя Отца моего, они свидетельствуют о мне. Ибо Он, никогда не приемлет обмана. Однако вы не верите. Потому, что не являетесь среди овец моих.
Вы добровольно затыкаете уши к учению моему и закрываете глаза на свершённое мною. Ожесточаете сердце своё, вместо того, чтобы распахнуть его.
Овцы, принадлежащие мне, голосу моему внимают, и я признаю их. Также они и следуют мне. Поступая в соответствии с учением моим, делая его для себя основой. С верою, добровольно повинуются ему. И я знаю каждого, по именам их и позабочусь о них. И я дам им жизнь вечную, дабы никогда не погибли во времени.
Смерть – это не конец жизни, ибо душа бессмертна. Потому овцы мои, познают красоту и радость жизни в Элохим. И эта жизнь не продаётся и не обменивается. Её нельзя заслужить по праву родства или сословия. Она даётся даром, для всех. Кто всем сердцем своим уверует в Сына Человеческого, последовав в точности учению моему. И не похитят их из руки моей. Даже если и вознамерятся, не смогут превзойти и преодолеть. Отец мой, который дал мне, есть больше всех. А никто не сможет похитить из руки Отца. Поэтому последователи мои находятся в полной сохранности, ведь их оберегает могущество всемогущего и сила всесильного.
После этого он обвёл всех взглядом, твёрдо заявив.
– Я и Отец, мы есть едины. Цельны и неразделимы. Как Его сущность находится во мне, так и моё естество пребывает в Нём. Как я пребываю в Отце и знаю Его, не потому что об этом сказал кто-то, а потому, что я в недре Его сущий, так и Он во мне обретает, потому как Его силою и во славу Его вершу дела земные и Небесные.
Такого иудеи услышать не ожидали. Они стояли, словно громом поражённые. Практически забыв как дышать.
Они могли вообразить, что он наречёт себя человеком Божьим или новым пророком, или даже Машиахом, посланным Элохим. Это они ещё могли признать и принять, но то, что этот иудей, в этом величественном Храме, объявит себя наравне с Элохим и даже более того, что Элохим и он едины, этого они не могли ни понять, ни простить.
– Да как ты смеешь такое говорить?!!
– Ты, простой смертный, и решил запятнать имя Всевышнего?!!
– Отступник!!
– Клеветник!!
– Ни один пророк, даже выдающийся, не говорил о себе такое!!
– Не только не говорил, но и подумать такое не мог!!
– А этот, стоит перед нами и даже не раскаивается в сказанном!
– Богохульник!!
– “И кто поносить будет имя Йеговы, смерти да будет предан, камнями да забросает его вся община. Как пришелец, так и уроженец, проклинавший Имя, предан будет смерти”.
– Смерть богохульнику!!
– Смерть ему!!
При этом многие бросились врассыпную, выискивая какие-либо камни, однако притвор Шломо не являлся местом хранения строительного материала.
– “Слушайте слово Йеговы, дрожащие перед словом Его! – подняв руки кверху, словно бы останавливая суматоху, воскликнул Иоанн, пытаясь перекричать вой толпы. – Сказали братья ваши, ненавидящие вас, отвергающие вас из-за имени Моего: «Пусть прославит Себя Йегова, и мы посмотрим на веселье ваше». Но они опозорены будут!” Вы просили прямого ответа, так почему же теперь негодуете?!!
– “Да будут записаны мои слова, да будут начертаны в книге.
Резцом железным и свинцом навечно высечены в скале.
И сам я знаю: избавитель мой жив и восстанет в будущем на земле.
И под кожей моей вырезано это, и в плоти моей я вижу Элохим.
Это вижу я сам и видели мои глаза, а не кто-то иной.
Зачахли почки мои во мне! Если же скажете: «Как нам гнать его?», ибо корень слова ещё есть во мне.
То побойтесь меча, потому что гнев Йеговы карает грехи мечом, дабы знали вы, что есть суд”! – по примеру Иоанна возвысил свой голос и Матфей с другой стороны, также поднимая руки. – Внимайте тому, что истинно, а не тому, что желаете слышать!
Йешуа слегка приподнял руки по направлению к своим ученикам, как бы отстраняя их от разъярённой толпы.
– Множество деяний благих явил вам от Отца! – возгласил он и народ перестал суетиться, прислушавшись к его речи. – Из-за каких этих дел меня камнями побьёте?
Во славу Отца я исцелял немощных, изгонял бесов, насыщал голодных, очищал прокажённых. И всё это я совершал прилюдно и открыто. Разве все эти деяния не говорят об очевидном? Не судят ли по поступкам и намереньям?
– Касательно благих дел, мы не побьём тебя камнями, но за богохульство и за то, что ты являющийся человеком, делаешь себя самого Элохим! – вскричали иудеи.
– Ты простой смертный, а при этом посмел посягнуть на достоинство Элохим!
– Такое не прощается никому!
– Ни один человек не вправе заявлять, что он есть Адонай Эль-Шаддай!
– Не есть ли записанное в законе вашем, – обратился к ним Йешуа, – что:
“Элохим стоит, присутствует в общине Элохим, среди судей судит Он.
Доколе судить будете неправедно и оказывать предпочтение нечестивым?
Судите бедного и сироту, угнетенного и нищего – судите праведно.
Выручайте бедного и нищего, от руки нечестивых спасайте.
Не знают и не понимают, во тьме ходят, шатаются все основания земли.
Сказал я: боги – судьи вы и сыновья Всевышнего все вы.
Однако, как человек, умрёте и, как любой сановник, упадёте.
Встань, Элохим, суди землю, ибо Ты наследуешь все народы”.
Эти речения были предназначены для судей Исраэйля. Потому как истинно судить может лишь Бог – Отец Небесный, знающий совершенно всё, судьям же было дозволено это делать, как Его представителям на земле, как сыновьям Всевышнего. Для несения правосудия, невзирая ни на что.
Вправе ли вы заявить, что всеми почитаемый псалмопевец солгал или же Отец всех ввёл в заблуждение? Нет. Если же те названы богами, к которым изречение Элохим было и не может нарушиться это писание, то почему же, которого Отец освятил и послал в этот мир, вы считаете, что богохульствует? Потому что назвался существующим Сыном Элохим? Но ведь истину отменить невозможно. Отец намеренно отделил меня для исполнения предопределённого и способствует его свершению.
Если не свершаю деяний Отца моего, не верьте мне. Если же совершаю и мне не верите, деяниям верьте, дабы познали и уразумели, что внутри меня Отец и я в Отце.
Я открыт для всех. Не обольщаю вас и не изрекаю пустое. Испытайте всё разумением своим. Слова может развеять ветер, но свершённые дела опровергнуть невозможно. Их можно умолчать или не обращать внимания, однако истина всегда выйдет наружу.
Мои дела, дела благие, полные милосердия и сострадания к грешной душе человеческой, ниспровергнуть нельзя. А потому, вы отторгаете не только меня как человека, но и Отца Небесного во мне.
– Да что же вы слушаете-то его?!
– Хватит уже с нас этих богохульных речей!
– Да! Верно!
– Побить камнями его за это!
– Имя Элохим свято и священно!
– Долой клеветника и выскочку!
Иудеи шумели и возмущались, а Йешуа горестно посмотрев на них, покинул пределы Храма.
***
В дом главы вбежал запыхавшийся молодой фарисей.
– Что случилось? – строго произнёс Ханан.
– Смутьян, – склонился тот в глубоком поклоне.
– Какой смутьян?
– Йешуа из Нацрата.
– Опять он?!! – разгневанно ударил по колену Кайяфа.
– Спокойно, – властно произнёс Ханан. – А теперь говори по существу, – приказал он фарисею.
– Этот народный учитель вновь произвёл возмущение в Храме. Он открыто и перед всеми иудеями признал что он, – фарисей понизил голос. – Элохим.
– Что?!!! – вскипел Кайяфа. – Да сколько же можно его терпеть?! Я просто преклоняюсь перед вашей выдержкой, – слегка склонил он голову в сторону Ханана, – но всему же имеется предел!
– Иудеи хотели за это побить его камнями, но не решились, – продолжил фарисей.
– А следовало бы. И прямо там, в Храме. Чтобы другим неповадно было, не то что сказать, но и помыслить такое.
– Ты себе последствия этого деяния представляешь? – задумчиво произнёс Ханан, строго взглянув на Кайяфу. И тот сразу же приумолк. – Если в Йерушалайме, а тем более в Храме, такое произойдёт, то Рим эти беспорядки пресечёт немедленно и кроваво. Ты же знаешь, у нас нет права кого-либо казнить. А легионеры будут выкашивать всех подряд. И возбуждённых иудеев и чужеземных странников. При этом может пострадать и сам Храм, не говоря уже о том, что это впоследствии сократит количество паломников, а это, уже прямая угроза благосостоянию, – тут он притворно кашлянул, – Храму, а значит и нам. А я этого допустить не могу. Потому постановляю, – посмотрел он на фарисея. – Распусти слух, что он отлучён от синагоги.
Он родом из Галилеи, а посему должен направиться именно туда, поэтому ты должен достичь этих пределов первым. И там распространишь этот слух пошире. Понял? Чтобы его более рьяно стали гнать отовсюду, где бы он ни появлялся. Изничтожая этим его влияние на людей. А теперь ступай.
Молодого фарисея словно ветром сдуло.
– И всё одно этого мало, – недовольно произнёс Кайяфа.
– Ты недальновиден как всегда, – поморщился Ханан. – Этот плотник безумен и это ясно как день. Но теперь в синагоги его не пустят, станут отстраняться, а если будет упорствовать в своём безумии, то народ из провинции его тихо побьёт камнями. И даже если об этом узнают римские власти, то потеря от их меча нескольких десятков далёких от столицы галилиян, для нас не станет какой-либо существенной потерей. Уяснил ситуацию?
– Кажется, да, – потёр в задумчивости подбородок Кайяфа.
– Вот и славно. Но этого мало. Нужно серьёзно подумать, как разрушить его единство изнутри, – погрузился в мрачную задумчивость Ханан.
