Олег Николаевич Савин
Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь. Книга третья
Перикопа 53
Фулассо
Предостережение
Йешуа покинул Храм с тягостным сердцем.
– Ступайте на постоялый двор, – обратился он к своим ученикам, когда они взошли на Елионскую гору. – А я ещё немного побуду здесь.
После чего отошёл на достаточное расстояние, и взойдя на возвышенность, сел, углубившись в молитву.
Вечерело, солнце поклонилось почти до земли, а учителя всё не было. Забеспокоившись, ученики отправились искать своего наставника. Однако обнаружили его всё там же. Только теперь он пристально смотрел на горящий вечерним золотом город.
Тихо приблизившись, они услышали его негромкие слова.
– “А меня, Йегова, Ты знаешь, видишь меня и испытал Ты сердце моё, каково оно к Тебе.
Оставил Я дом Мой, покинул удел Мой, самое любимое души Моей отдал Я в руки врагов его.
Множество пастухов испортили виноградник Мой, истоптали поле Моё, любимую ниву Мою обратили в пустыню.
Превратили её в пустошь, и в запустении горевала она предо Мною. Вся земля опустошена, потому что никто не принял этого предостережения к сердцу”.
Ученики осторожно приблизившись, сели рядом с ним, глядя на красивую и величественную столицу.
– Йерушалайм, Йерушалайм. Святой город мира, – по щекам Йешуа катились крупные слёзы, но он даже не обращал на них внимания. – Убивающий пророков и побивающий камнями посылаемых к нему. Из священного ты превратился в город испорченности, греховности и порока. Навешивающий ярлыки лжепророков и обольстителей на вестников Элохим и от этого с радостью побивающий говорящих истину и изгоняющий за правду.
“Любовью вечною возлюбил Я тебя и потому привлек Я тебя милостью”.
Сколько раз стремился собрать детей твоих, словно птица, собирающая птенцов своих под крыло, но не пожелали.
Отец никогда не стремился к истреблению народа избранного. Наказывая их за бесчестие, но всегда желая, чтобы они исправившись, нашли прибежище в Нём.
“Живущий под покровом Всевышнего в тени Эльшадая обитает.
Скажу Йегове: убежище моё и крепость моя – Элохим мой, на которого полагаюсь я.
Ибо Он спасёт тебя от сети птицелова, от мора гибельного.
Крылом Своим Он укроет тебя и под крыльями Его найдёшь убежище, щит и броня – верность Его.
Не устрашишься ужаса ночного, стрелы, летящей днём,
Мора, во мраке ходящего, чумы, похищающей в полдень”.
Сколько раз я призывал этих непокорных и упрямых детей уйти с тех путей, по которым они слепо блуждали. Но они более возлюбили грех, при этом уповая на свою праведность, забывая, что спасение находится полностью во власти Элохим, им же остаётся только протянуть руку к Нему и воззвать о спасении. Но они и этого не желают. Пожиная плоды горькие, взращённые ими, однако смея обвинять в этом Того, кто непрестанно, с заботой, промышляет о них.
“Так сказал Йегова: творите суд и справедливость и спасайте ограбляемого от руки грабителя. А пришельца, сироту и вдову не притесняйте и не обирайте, и крови невинной не проливайте на месте этом.
Ибо, если вы действительно будете исполнять слово это, то в ворота дома этого будут входить цари, сидящие на престоле Давида, ездящие на колеснице и на конях, он, царь и рабы его, и народ его.
Если же не внемлете словам этим, то Собою клянусь, – сказал Йегова, – что дом этот превратится в развалины”.
Вот, оставляется вам, этот дом ваш. Поскольку вы место благоговения и почитания превратили в вертеп разбойников. Радующихся дележу добычи. Вы осквернили его духовность, сделав из Храма идола по сбору средств, позабыв, что без духовности, всё становится пустым.
Как Шхина Отца моего покинула первый Храм, так и я оставляю вам дом ваш.
“Но не послушался народ Мой голоса Моего, и Исраэйль не хотел слушаться Меня.
И прогнал Я их из-за упрямства сердца их – пусть следуют помыслам своим.
Если бы народ Мой слушался Меня, если б шёл Исраэйль по путям Моим,
Вмиг покорил бы Я врагов их и на притеснителей их обратил бы руку Свою”.
Потому говорю вам. Нет, не увидите меня отныне. Доколе не скажите: ”Благословен приходящий во имя Йеговы, благословляем вас из дома Йеговы”.
После чего замолк и ещё долго смотрел на тающий во мраке ночи город.
– Идёмте, – наконец поднялся Йешуа с земли. – На рассвете мы уходим из этих мест, до назначенного срока.
Ученики встали и молча, направились на постоялый двор.
***
Уйдя из Йерушалайма, они направились к реке Йарден, остановившись у Вифавары (доме переправы), перейдя на другой берег, считающийся территорией Переи. Это место сразу же навеяло множество воспоминаний на Андрея и Иоанна. Именно здесь Йоханан пустынник проповедовал покаяние. Здесь он засвидетельствовал всему народу об Йешуа и здесь же они его впервые увидели.
Как и в прежние времена, это место было многолюдно. И немудрено. Это место знаменуемо было не только своей переправой, где переправлялись паломники и Галилеяне не желавшие ходить по Самарии, но и тем, что именно в этом месте народ Исраэйля, под руководством Йешуа сына Нуна, перешли реку посуху, в землю обетованную.
Здесь Йешуа провёл некоторое время, уча стекающийся народ. Многие желали послушать его, но не находили возможности посетить Галилею, по которой он всё время странствовал. Однако тут им представился великолепный случай и многие, приходя из окрестностей, не преминули им воспользоваться.
Ну и конечно же, люди невольно стали сравнивать между собою Йоханана и Йешуа. При этом многие отмечали, что пустынник, хоть и был великим пророком, но никогда не совершил ни одного чуда. При этом всё, что он возвещал об Йешуа, было истинно. И эта, хорошо подготовленная почва, давала свои плоды. Ибо слова произнесённые пророком не забылись с его уходом, а наоборот, вселили веру и надежду. И потому, многие там уверовали в Йешуа.
***
В один из вечеров, покуда ещё не совсем стемнело, учитель вместе со своими учениками сидел возле небольшого костерка, на котором готовился нехитрый ужин.
– Посмотрите, – указал Иоанн, – а к нам гости.
И действительно, по дороге, к ним приближались два молоденьких фарисея.
– Интересно, к какой группе они принадлежат? – вгляделся Фома. – К фарисеям песта и ступы?
– Вот уж нет, – не согласился Натанэль. – Те ходят согнувшись, словно их придавило плитой каменной. Притворно демонстрируя всем своё мнимое смирение, а эти идут прямо.
– Ну и что? – пожал плечами Фома. – Просто они ещё слишком молоды, да и в пустынном месте это показывать некому.
– Я отсюда не вижу, но мне кажется, что они более похожи на твердолобых, – сощурившись предположил Фаддей.
– Не вижу я на их лицах никаких синяков, – помотал головой Йаков Заведеев, – от ушибов о стены. Ведь они специально закрывают свои глаза, когда видят женщину. А потом выставляют всем свои синяки, как знаки личной набожности.
– Скорее всего, это фарисеи плеча, – решил Матфей. – Те, которые напоказ носят на своих плечах написанные на лоскутках строки заповедей.
– А я бы предположил, что они относятся к спотыкающимся, – посчитал Йехуда Искариот. – Они всегда находят предлог, чтобы отложить исполнение чего-либо на другой день.
– Ну не думаю, – в сомнении потёр подбородок Шимон Канонит. – Они не отложили этот приход на завтра. Поэтому допускаю, что они относятся к подсчитывающим. Всё время решая, они должны А-Шему или же уже оплатили свой долг.
– Они ещё слишком молоды для всего этого, – посмотрел на своих друзей Филипп. – И вряд ли достигли вершин лицемерия. И потому они вполне могут оказаться теми из фарисеев, кто истинно пребывает в трепете перед Элохим, ведя весьма благочестивый образ жизни. Таковых мало, но они есть.
– Согласен с тобой, – поддержал Йаков Алфеев. – Никогда не стоит выносить поспешных решений. Наружность человека не всегда соответствует его внутреннему состоянию.
Тем временем путники приблизились к костру.
– Шалом алэйхэм, – поздоровались они.
– Алэйхэм шалом, – ответили сидящие.
– Мы вас не сильно обременим, если присядем к вашему огню?
– Нисколько, – улыбнулся им Йешуа.
Подошедшие робко уселись и молча стали глядеть на потрескивающее пламя.
– Откуда вы? – задал вопрос Андрей, чтобы несколько разрядить возникшее молчание.
– Были на празднике в Йерушалайме, теперь вот возвращаемся обратно в Перею.
– Не так уж и далеко, но и путь не близкий, – высказался Пётр. – Не боитесь идти вдвоём? Ведь на дороге всякое случается.
– Адонай позаботится о нас недостойных, – сказал один из них, при этом робко посмотрев на Петра.
– А вы тот самый народный учитель? – осторожно посмотрел второй. – О котором столько разных толков.
– Нет, – покачал головой Пётр. – Равви у нас один, – указал он ладонью на Йешуа. – А что вы от него хотите?
– Адон, соферим и наши старшие учат, что в рай попадут все дети Авраама и что он предуготован всем иудеям, кроме мытарей, блудниц и необрезанных. А ты, говорят, вещаешь об ином. Что спасутся не все. Неужели так мало спасённых? Неужели в него войдут только те немногие, кто избран Всевышним для власти на земле?
– А как же те, кто никогда не достигнет вершин знатности? Разве простые иудеи не могут рассчитывать на благодать? – поддержал его второй молодой фарисей.
– Посмотрите, – обратился Йешуа к ученикам. – Как всё перемешано в головах у людей. И вам надлежит разъяснять и объяснять им раз за разом. Но не с пеной на устах ваших, а с великим благодушием и любовью в сердце своём.
После чего обратился уже к молодым фарисеям.
– Многие слышат благую весть, но не многие решаются ей следовать, хотя именно она является единственной, но трудной тропой. Ни один человек не имеет привилегии в преодолении её. Ни язычник, ни потомок Авраама. Ни по праву наследства, ни через богатство своё. Потому как пропуском является вера в Сына Человеческого и следование по стопам учения его. Царствие Небесное можно восхитить только непрестанной борьбой духа своего против греха, опутывающего всего человека. И от этого меняется сама суть человека, полностью преображая того. Человек словно бы рождается заново, если сравнить каков он был вначале и каким становится в конце.
Спасение даётся даром и всем, но каждый принимает решение только сам. Представьте себе очень крутой подъём. Пока ты борешься с собой, ты восходишь всё выше и выше. Но стоит только себя пожалеть, ты останавливаешься. И чем больше стоишь, чем больше смотришь на тех, кто бросив все свои усилия скатываются вниз, тем сильнее и сильнее тебе хочется всё бросить, и последовать примеру большинства. Потому не смотрите на мирское, не скатывайтесь со своих вершин совести, а упорно и настойчиво следуйте благой вести. Поскольку в день великого суда с человека спросится всё. И он не сможет оправдаться, что хотел войти, но не смог, а поймёт, что он и не старался войти.
Потому говорю вам. Прилагайте все усилия, чтобы войти сквозь дверь узкую, потому что многие, говорю вам, думают войти, но не смогут.
Йешуа ненадолго умолк, глядя на язычки пламени от костра.
– В некоторое время, поднимется хозяин дома и закроет дверь. Тогда начнёте, стоя снаружи, также стучать в дверь, говоря. Адон, отвори нам. И ответит, говоря вам. Не знаю вас, откуда вы есть.
Тогда начнёте говорить. Ели в присутствии тебя и пили, и на этих улицах нас наставлял. Однако скажет говорящий вам. Не знаю вас, откуда вы есть. Отойдите от меня, все, делающие несправедливость.
Там будет рыдание и скрежет зубовный, когда покажутся Авраам, и Ицхак, и Йаков, и все пророки среди Царства Элохим. Вас же изгонят наружу.
Поймите, дверь Царства Небесного ещё открыта. Путь к ней, вам поможет найти вера в Сына Человеческого и следование благой вести. А Отец Небесный ниспошлёт Духа Святого, который поможет пройти сквозь дверь эту.
Человеку дано всё, но он упрямо упорствует. Лицемерно соблюдая внешнее, при этом напрочь забывая о благоговейном страхе пред Элохим и любви к Его образу и подобию.
Не нужно думать, что человек сможет достичь Царствия по каким-то особым привилегиям причисляемых самому себе. Это самообман и заблуждение. К сожалению многие познают эту истину слишком поздно. Ведь за чертой жизни земной нет покаяния. Там можно раскаиваться или злиться, но изменить-то уже ничего нельзя. Потому-то и важно изменить себя ещё на земле, при жизни, пока для этого ещё есть время.
И прейдут с востока и запада, и от севера и юга, и возлягут в Царствии Элохим. И вот есть последние, которые станут первыми, и есть первые, которые станут последними.
Не нужно думать, что Царство только для иудеев. Нет. Царство открыто для всех, кто захочет в него войти, и приложит для этого все свои усилия. Всё зависит от вас.
Йешуа поднял свой взор к покрывающимися звёздами небу и немного помолчал.
– Подумайте о сказанном вам и располагайтесь на отдых.
После чего встал, но молодой фарисей остановил его.
– Учитель. Ты многое нам поведал, и мы хотим предостеречь тебя. Речь об Ироде Антипе, который владеет этими землями Переи. Говорят, когда он слышит о твоих чудесах и что к тебе собираются тысячи, он приходит в сильное возбуждение. В ярости своей желая убить тебя, но затем на него находит великий страх, и он, трясущимися губами отменяет своё распоряжение. Потому хотим преостеречь тебя. Чтобы ты вышел и шёл из этого места. Ведь никто не знает, как оно повернётся, когда тетрарх узнает, что ты находишься в его владениях.
– Идите, скажите лисице этой, – твёрдо заявил Йешуа. – Вот, изгоняю бесов и исцеления совершаю ныне, и завтра и в третий осуществлю.
Фарисеи спали с лица. Разве пустят таких молодых и никому не известных в царские покои? И как такое сказать? Ведь лиса считалась не только хитрым зверем, но этот эпитет ещё подчёркивал человека никчёмного и подлого. Лишённого всякого достоинства. И если они скажут такое, то их не просто казнят за это, но сделают казнь запоминающейся. В пример другим.
Йешуа, видя это, сжалился над ними.
– Впрочем, не ходите к нему. Надлежит мне сегодня и завтра, и в следующий ходить. Потому что не допустится пророку погибнуть вне Йерушалайма.
Всё будет идти так, как замыслил Отец Небесный, и никто не в силах воспрепятствовать этому. Ни на земле, ни на Небесах.
После чего повернулся, и отойдя на некоторое расстояние сел на возвышенности, углубившись в молитву.
Перикопа 54
Виотикос еперотао
Житейский вопрос
Проведя ещё некоторое время, поучая народ, Йешуа вновь поднялся вверх по реке Йарден, повернув к южным пределам Галилеи.
– Равви, – обратился Петр, шагая по пыльной дороге. – Мы прошли уже не одно селение по Изреельской долине, и в каждом фарисеи становятся всё ожесточённее. Они уже не пускают нас в синагоги. И это нас тяготит.
– Не стоит так отчаиваться, – посмотрел на него учитель. – Возглашать благую весть нужно везде, где это возможно, а не только в синагогах. Ты и сам свидетель тому, что народ стекается к нам даже в поля, за пределами поселений.
– Они стекаются только затем, чтобы увидеть чудеса исцеления, – проворчал Йехуда. – А не для того, чтобы поддержать нашего равви.
– Всё в руках Отца Небесного, – посмотрел на него Андрей. – На Него полагайся.
– Всегда нужно трудиться во благо душ людских, – одобрительно кивнул Йешуа.
– Ага. Только эти души, неблагодарные, – заупрямился Йехуда, посмотрев на толпу народа, следующую за ними.
– “С утра сей семя своё, и вечером не давай отдыха руке своей, ибо не знаешь, что удастся, это или то, или оба равно хорошо”, – процитировал Йешуа. – Только помните, нельзя оставлять труд ваш, только потому, что сразу не увидите результатов стараний ваших. Всё даёт свои всходы и взращивается в свой срок.
***
Так, странствуя, они обошли ещё несколько поселений, но затем Йешуа решил повернуть обратно к Йардену, пойдя уже по другой дороге. Которая проходила по нейтральной территории, на границе Галилеи и Самарии.
– Посмотрите, что там такое? – указал направление искалеченной рукой один из прокажённых.
При этом некоторые поднялись, всматриваясь, а остальные даже не пошевелились.
На возвышенности, около проходящей мимо дороги, под несколькими деревьями расположились десять мужчин. На ком-то больше, на ком-то меньше, но на всех были видны явные признаки проказы.
Эта болезнь считалась гневом Элохим. Недаром же Марьям, сестра Моше, была ею наказана за ропот на брата своего.
По закону, они все считались нечистыми и были изгнаны из общества. Потому и прозябали на окраине селения. При этом видя себе подобных, они уже не чувствовали себя такими уж покинутыми и одинокими, и потому легче переносили отчуждение.
– И что там? – вопросил один из сидящих.
– Довольно большая толпа народа из Галилеи.
– Разве приближается какой-то праздник?
– В это время года? Да вроде бы нет, – в сомнении проговорил один из сидящих с опущенной головой.
– Тогда откуда же такое паломничество?
– Ну, на переселение это не похоже. Поклажи-то нет.
– Да и на войну также. Нет ни оружия, ни доспехов. Да и женщины там видны.
– Странно всё это как-то и необычно.
– А я где-то слышал, что по Галилее, уже который год ходит новый пророк. Изгоняющий бесов и исцеляющий нуждающихся.
– Новый знахарь значит? Ну, для него у нас денег нет. Да и болезнь наша неизлечима.
– Рассказывают, что он лечит бесплатно. Только словом своим.
– Да ну, – отмахнулся один из них. – Россказни всё это. Где ж это видано, чтобы лечили словом? Небыль какая-то. Что я, знахарей не знаю что ли?
– А я тебе говорю, что слышал о таком. И зовут его Йешуа.
– Послушайте, ну зачем спорить о пустом? Мы это сейчас легко проверим. Если это никчёмные сплетни, то нам терять всё одно нечего, а если это лекарь от А-Шема, то грешно не воспользоваться таким случаем. Всё равно, мы ничего уже не теряем. Ведь так?
Это предложение вызвало у всех затаённую надежду. Они встали и с замиранием сердца стали наблюдать за приближающимися людьми.
– Йешуа! Наставник народа! Помилуй нас! – стали взывать прокажённые, когда он приблизился по дороге к их возвышенности. При этом сами не ступили вперёд ни шагу, во исполнение закона.
– Йешуа! Покровитель нуждающихся! Умилосердись над нами!
– Йешуа! Заступник! Возымей сострадание!
Учитель остановился, пристально вглядевшись в вопиющих.
– Идите в Йерушалайм и покажите самих себя коэнам, – наконец произнёс он. – Ибо обрядовый закон не утратил свою силу и Писанием предписывается, что только коэн может объявить вас перед всем народом чистыми.
– Но осмотр ведётся только после полного излечения, – в сомнении начал было один из них, но остальные быстро затолкали его назад.
– Помощь приходит к тем, кто выражает послушание, – строго выговорил им Йехуда. – Ясно вам?
– Да, да. Конечно, конечно, – тутже согласились прокажённые, быстренько уйдя на другую сторону холма, чтобы не гневить пророка. После чего понуро направились в сторону Йерушалайма.
Йешуа, посмотрел на Йехуду, печально покачал из стороны в сторону головой и проследовал в селение.
– Равви, – обратился Иоанн. – А почему ты на них не возложил руки своей, как в прошлый раз?
– За нами следует много разных людей Иоанн, – слегка улыбнулся ему учитель. – А они слишком суеверны. Не стоило их пугать. К тому же, послушание прокажённых, только усилит веру в них самих. Вспомни, как пророк Элиша исцелил Наамана, военачальника царя Арамейского. Что тот ожидал, и какова стала его вера после этого? Тогда и уразумеешь.
***
Солнце заходило, а прокажённые всё ещё медленно брели по дороге.
– Послушай, – обратился один к другому, которые шли самыми последними. – Почеши мне спину, а? Всё время зудит, а дотянуться не могу.
– Посмотрите! Он покрывается белым налётом! – неожиданно удивлённо воскликнул тот, указывая на своего спутника.
И действительно, до этого, гноящиеся, смердящие язвы зарубцевались, покрыв тело белым, чешуйчатым налётом. При прикосновении которого, тот легко отлетал, обнажая абсолютно здоровое тело.
Ещё до того, как солнце полностью скрылось из вида, все десять мужчин были полностью исцелены.
– Это чудо!
– А ты ещё сомневался в целительном слове пророка! – смеялся один из них.
– Ну, кто же знал-то? – смутился другой.
– Послушайте. Нам нужно непременно вернуться и поблагодарить великого целителя, – обратился к своим товарищам третий.
– Не думаю, что это будет правильно, – засомневался один из них. – Ты же сам слышал, что он сказал. Идти в Йерушалайм и показаться коганим. Вот и давайте не будем нарушать его слово.
– Наконец-то мы сможем вернуться в общество.
– Как же я этого жду. Прямо готов бегом бежать.
– Нет, – упрямо тряхнул головой исцелённый. – А я так не могу. Сначала я должен воздать почести нашему благодетелю, а уже только затем следовать его словам.
– Ну как знаешь, – пожал плечами его спутник.
Утром они простились, и каждый последовал своему пути.
***
Йешуа с учениками выходил из селения, когда услышал зычный голос. Из-за пригорка показался молодой парень, весело распевающий прославляющую песнь к Элохим.
– Надо же? Горланит уже с самого утра, – недовольно пробурчал Йехуда.
– Что-то в нём есть знакомое, – вгляделся Матфей. – Только вот не пойму откуда.
– “Благослови, душа моя, Йегову и все нутро моё – имя святое Его.
Благослови, душа моя, Йегову и не забывай все милости Его.
Прощает Он все грехи твои, исцеляет все болезни твои.
Избавляет Он от могилы жизнь твою, увенчает тебя милостью и милосердием.
Насыщает Он благом рот твой, и обновишь ты, подобно орлу, юность свою.
Творит Йегова справедливость и правосудие для всех угнетённых”, – вторя радости, громко воспел Иоанн.
Паренёк заметил учителя, остановившись в нерешительности, а затем громко и радостно воскликнув, рванул с места.
Подбежав, раскрасневшись, он не знал что сказать. Слёзы признательности проступали на его глазах.
– Благодарю тебя адон, что не оставил нас в беде нашей, а смилостивился над нами недостойными, – пал юноша на пыльную дорогу, распростёршись ниц у ног учителя.
– Встань, – мягко коснулся его плечей Йешуа. – Не десятеро ли вас было, что очистились? Где же остальные девять?
– Всё верно, – поднялся на ноги паренёк. – Мы все были из разных мест. Но общие страдания и гонения объединили нас вместе. Даже то, что я среди них был только один Самарянин, уже никого не волновало. Общая беда сгладила все разноречия.
– А что же товарищи твои? – вновь произнёс учитель, глядя ему в глаза. – Неужели они не нашли себя исцелёнными и потому не возвратились воздать славу Элохим, так, как сделал это вот такой иноплеменник?
– Нет, нет, что ты, – в протестном жесте взмахнул руками паренёк. – Благодаря тебе все исцелились ещё до восхода солнца. И они, как истинные иудеи, не посмели ослушаться слова святого пророка. Только вот я один согрешил, – понурился он. – Я нарушил слово твоё и не пошёл в Храм Йерушалайма. Поскольку прежде всего я должен был воздать почести благодарности тебе. Тому, кто исцелил меня. Потому что благодарность никогда нельзя откладывать назад. И теперь, хоть я и Самарянин, но пойду в Храм по слову твоему. Вполне возможно меня не пустят и попросту прогонят, но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы исполнить повеление твоё.
– Ступай домой, – мягко улыбнулся Йешуа. – Верность твоей совести спасла тебя.
После чего зашагал дальше по дороге, а паренёк ещё долго махал им вслед рукою.
– Равви, – через некоторое время не выдержал Иоанн. – А как же остальные, что с ними будет?
– Они получили своё исцеление, и оно не будет отнято у них, за послушание слову, – последовал ответ. – Тот, кто ощущает греховность свою, тот более всего ощущает потребность в прощении от Отца Небесного. И это касаемо не только иудеев, но и всех людей. Вспомни ещё раз Наамана и как он себя повёл после очищения. Ведь он тоже был иноплеменник.
Отчего Иоанн задумался, продолжая путь в молчании.
***
– Идут! Идут! – в помещение буквально ворвался мальчишка.
– Ну вот. Я же говорил тебе, что он вернётся, а ты сомневался, – произнёс старший фарисей другому, поднимаясь на ноги. – Потому как иудеи ходят этой дорогой. Ну не идти же им через презренных Самарян.
– Согласен, – кивнул тот, покидая помещение.
– Так, – подошёл старший к собравшимся фарисеям на окраине селения, но обратился при этом ко второму. – Пока мы будем отвлекать этого плотника, ты выполняй то, что тебе было поручено.
– Ого?! – вгляделся тот в приближающихся по дороге людей. – Он опять ведёт за собою чернь. И как им не надоест повсюду за ним таскаться? Так, – стал он рассматривать учеников. – Этот слишком твердолобый. Такого не подкупишь и не запугаешь. Этот подошёл бы, оттого что совсем ещё юн и ему всякое можно наобещать, да и просто обмануть, но он постоянно находится рядом со своим учителем. Потому тоже отпадает. Эти по всей видимости братья. Значит один без другого не пойдёт. Эти идут гурьбой и о чём-то весело беседуют, значит друзья, сложновато будет отделить одного, чтобы он впоследствии не рассказал обо всём остальным. А нам нужен в группе одиночка.
– Присмотрись вон к тому, – кивнул головой старший фарисей. – Тот, что несёт ящичек для сбора средств. Я бы порекомендовал начать с него. Во-первых, тот, кто при деньгах, всегда о них и думает.
– И что? – перебил его второй. – Они ведь кочуют все вместе. Зачем ему деньги, если их нельзя потратить на себя?
– Ты сначала дослушай, – недовольно посмотрел на него старший. – Да, тратить прилюдно он не может. Но это вовсе не означает, что он их совсем не ценит. Он знает цену деньгам. Иначе бы его не поставили смотреть за ящиком и носить пожертвования.
А во-вторых, присмотрись к нему повнимательнее. Он вроде бы и вместе с остальными, но такое ощущение, что он отдельно от них. Гляди, гляди, все засмеялись над чем-то, а этот пребывая в своих мыслях, даже не улыбнулся. Думаю это то, что нам надо.
Ну всё. Довольно разговоров. Они подходят.
Когда Йешуа приблизился, то навстречу выдвинулись и фарисеи, обступив его.
– Учитель, у нас к тебе есть очень серьёзный вопрос. Позволительно ли отпускать жену свою по всякой причине?
И это был действительно не праздный вопрос. По традиции, мужчина был главным и потому, только он мог развестись со своею женой. Женщина, приравнивалась чуть ли не к вещам. У неё не было никаких прав. Она была собственностью вначале отца, а затем мужа. Её могли помолвить в детстве, вообще не спрашивая её мнения.
Но не это волновало фарисеев, а то, как трактовать Писание. В котором о разводе было сказано следующее:
“Если кто возьмёт жену и станет её мужем, то если она не найдёт благоволения в глазах его, потому что он нашёл в ней что-нибудь постыдное, и он напишет ей разводное письмо, и даст ей в руку, и отпустит её из дома своего.
И она выйдет из дома его, пойдёт и выйдет за другого мужа.
И возненавидит её и сей последний муж, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руку, и отпустит её из дома своего, или же умрёт сей последний муж, который взял её себе в жену,
То не может первый её муж, отпустивший её, опять её взять, чтобы она была ему женою, после того как она была осквернена. Ибо это есть мерзость пред Йеговой. Не опорочь земли, которую Йегова, Элохим твой, даёт тебе в удел”.
Вся трудность заключалась в словах “если она не найдёт благоволения в глазах его, потому что он нашёл в ней что-нибудь постыдное”.
По этому поводу существовало два течения. Сторонники раввина Шамая считали, что мужчина вправе развестись только за блуд жены и больше никак. А последователи Гиллеля считали, что мужчина вправе развестись абсолютно по любой причине, какую сможет выдумать, чтобы избавиться от жены. Потому как он мужчина, а потому вправе распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению, однако при разводе должен был вернуть ей всё приданное.
Потому фарисеи и желали узнать, какую сторону примет народный учитель. Строгую, пусть хоть поубивают друг друга, но в семье или самую свободную, ты плохо причёсана, потому ступай туда, откуда пришла. И уже в зависимости от этого обвинять его.
Народ тоже обступил их, с интересом желая услышать толкование.
– Что заповедал вам Моше? – строго посмотрел на них Йешуа.
– Моше позволил писать свиток разводного письма и отпускать.
– Тем более, что это не требует много времени и пишется просто.
– Моше от жестокосердия вашего дозволил вам отпускать жён ваших, – начал разъяснение Йешуа. – И это был не закон, а уступка. Вспомните слова его:
“Ибо я знаю строптивость и шею твою несгибаемую. Вот, пока живу я ещё с вами ныне, были вы строптивы пред Йеговой, тем более после смерти моей.
Ибо я знаю, после смерти моей вы развратитесь и уклонитесь от пути, который я указал вам, и постигнут вас бедствия в будущем, за то что вы будете делать зло в глазах Йеговы, досаждая Ему делами рук своих”.
Его разрешение, стало всего лишь вам послаблением. Чтобы избежать гораздо большего зла. Потому как иначе мужья избивали бы и издевались над нелюбимыми жёнами, что зачастую приводило бы к убийству или самоубийству. Посему развод освобождает одну сторону от мучений, а другую от большего греха. Однако это нужно для оправдания себя перед самим собой, но не перед Элохим. Ибо это установление человеческое, а не Небесное. От сотворения же не было так.
Тем временем второй фарисей подошёл сзади Йехуды, дёрнув его за рукав.
– Чего тебе? – недовольно посмотрел на него ученик.
– Отойдём в сторонку. Мне надобно тебе кое-что передать, – после чего развернулся, отойдя от толпы на небольшое расстояние.
Йехуда приблизился, хмуро вопросительно посмотрев на того.
– Я знаю как вашему учителю нелегко, – начал фарисей. – Мало того, что народ тёмен, так ещё и мои собратья чинят препятствия, – при этом он приподнял руку, останавливая слова Йехуды. – Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать. Но поверь, не все фарисеи одинаковы. И многие разделяют мнение твоего учителя, однако не могут высказать это открыто, без проявления серьёзных последствий для себя.
Фарисей огляделся по сторонам и придвинувшись, заговорил полушёпотом.
– Даже в самом синедрионе есть такие люди. И очень высокопоставленные. Я могу положиться на тебя?
– Да, – заинтересованно кивнул Йехуда.
– Ты ведь человек видный и по всей видимости наделён большим положением среди учеников. Потому как никому другому не доверили следить за сбором денежных средств, а только тебе. Значит и я могу положиться на тебя. Так вот. Многие хотели бы видеть, как Машиах, ваш учитель, поведёт весь Исраэйль к славе его. Даже Кайяфа, да что там он, даже сам Ханан желает этого. Да, да, ты не ослышался. Но даже главам требуется время, чтобы перебороть всех несогласных. И когда придёт время, я сообщу тебе радостную весть, чтобы привести вашего учителя в синедрион и официально провозгласить его Машиахом, спасителем всех иудеев. Но до этого ни один человек об этом не должен знать. Ни простолюдин, ни ученики, ни даже ваш учитель. Потому что если появятся хотя бы слухи об этом, то всё пойдёт прахом. Ведь ты же не хочешь, чтобы ваш учитель подвергся напрасным гонениям? Ибо если всё откроется, Кайяфа и Ханан лишатся своего влияния, а без них синедрион уничтожит вашего раввина в один момент. Ведь до сих пор именно они сдерживали всех недовольных.
