Олег Артюхов
Дружина
Почти неделю гуляла дружина в Гнёздове, там и дошёл слух, что, узнав о разгроме нурман под Полоцком, Асскальд повернул свои драккары и снеки назад, не дойдя и до Любеча. Пришло время, и княжья флотилия вышла на днепровский простор, неся в себе силу, идущую установить на всей Руси закон Русской Правды.
По мере приближения к киевским землям, иновременцы часто собирались командой и обсуждали финал экспедиции. Коротко этот финал звучал так: «Олег – киевский князь».
Вопреки ожиданиям, дружина по пути не встретила никакого сопротивления. Пару раз впереди мелькали тёмные фигуры чужих драккаров, но они тут же поворачивали и исчезали в туманной дали. Что, что, а здравого смысла нурманам было не занимать. Они прекрасно понимали, чтобы связываться с флотилией в пять десятков судов, набитых вооружёнными варягами и русами, нужно быть либо сумасшедшим берсерком, либо юродивым идиотом.
Мы свободно проплывали мимо бескрайних просторов, которые пестрели созревающими и сжатыми полями. Тут и там виднелись жмущиеся к реке славянские вески в окружении огородов, садов и с неизменными лодками и рыбацкими сетями по берегам. Но в целом вокруг простиралась пока ещё дикая страна, для которой само понятие «русь» было связано исключительно с дружиной князя. Ещё долгих пять веков здешний народ будет называть себя по племенам, а то и по родам, пока их не сплавит воедино гнёт монгольского ига.
Киев открылся днём первого сентября, когда все славяне почитали Белбога. В воду полетели якорные камни, и наши суда столпились за последней перед городом речной излучиной и большим островом.
– Я не желаю проливать кровь киевлян, – решительно заявил князь Олег на совете, – я иду володеть, а не покорять.
– Тогда надобно содеять хитро, – поднялся я, вспоминая этот исторический эпизод. – Препятствуют тебе токмо ярл Асскальд, да нурманская верхушка. Надобно выманить Асскальда на пристань Самбата и там его прикончить. А нурманов надобно приветить, собрать со всех земель вместе и всей ватагой отправить в поход на Византию. Там они и ромеи побьют друг другу морды, многих истребят, а кто возвратится – успокоится, да и металл привезёт. А тут их встретят твоя дружина и закон Русской Правды.
Князь Олег улыбнулся и кивнул головой. Решение принято.
На другой день Асскальд получил послание: «Прииде ярл Асскальд на реку Почайну в полуден. Смиримся же, яко аз молодший и со вноук Рюрика яви». Скрипя зубами, Олег подписал послание, в котором признавал себя младшим, тоесть подчинённым. Я еле-еле уговорил его, убедив, что это лишь военная хитрость.
Киевлян ждали к полудню. Ромео заранее рассадил стрелков на позициях в кустах и прибрежных камышах, а вся остальная дружина тихо и терпеливо дожидалась команды за речной излучиной.
И Асскальд на нашу хитрость купился. В полдень к причалу Почайны, где когда-то давным-давно стояла готская пристань Самботас, подошла богатая лодья, из которой выпрыгнули два десятка здоровенных нурманов, а следом за ними выбрался ярл.
Асскальд – типичный скандинав, высокий, мощный, слегка огрузший, но в полной силе мужик лет сорока пяти. Когда-то в родном вике хирдманы звали его Скальд Буескиттер (Лучник). Скальдами в Скандинавии звались признанные поэты-песенники. Вторым именем обычно именовались по заслугам. Не был бы он изгнанником, то вторым именем было бы отчество по имени отца с окончанием «-сон». Приставку «Ас-», тоесть «божественный» он получил уже после возвышения.
Под богатым красным корзном ярла виднелась бордовая свита с нашитыми узорами, чёрные порты, заправленные в сапоги красной кожи. Голову киевского правителя украшал богатый красный клобук, понизу опушённый бобровым мехом. На шее и руках блестело золото.
Следом за нурманами и правителем на пристань выбралась дюжина знатных киевлян. Оглянувшись, Асскальд махнул рукой, и смерды приволокли с лодьи массивное приземистое кресло, призванное изображать трон. Кресло взгромоздили на брошенный на доски пирса персидский ковёр. Немного поёрзав, Асскальд устроился в кресле, за ним встали сановники, а нурманы по бокам.
Мы с Олегом выбрались из простой лодки. Я помог князю, поскольку он нёс на руках шестимесячного Игоря. За них я не волновался, ведь гривну с Филом я так и «забыл» снять с шеи Олега. Я встал за правым плечом князя и стал вытягивать из памяти всё, что знал об Асскальде и его правлении. А в ответ – тишина. История ничего достоверно о нём не знала.
Не спеша мы подошли к своим соперникам и остановились в десятке шагов. Толи нурманы почувствовали угрозу, толи до них дошли какие-то слухи, но все как один они положили руки на рукояти мечей. Ну-ну. Только попробуйте дёрнуться.
– Ты звал, я пришёл, – громко проговорил Асскальд и выжидательно уставился на нас.
Олег насмешливо взглянул на гордеца.
– Я явился поведать, что ты самозванец и падкий на лесть ложный правитель. И нет у тебя права на эту страну, и не в твоей власти её судьба. Ты выскочка и должен уйти подобру. Вот наследник Хергейра Хрорека, – и он поднял Игоря, показывая его всем присутствующим, – и он будет княжить. А пока он возрастает, великие волхвы венчали на княжение меня, – и Олег показал висящий на шее Коловрат.
Узнав Солнечный Знак, киевляне заволновались и громко возроптали. Ничего не понимающие нурманы потянули мечи.
Лишний раз доказав, что страх страшная сила, Асскальд вскочил, в два прыжка преодолел расстояние и, одним движением вытянув меч, секанул Олега, стараясь зацепить и Игоря. Раздался металлический скрежет, меч ударился о невидимую преграду и отскочил, чуть не зацепив отдачей Асскальда по плечу. Узурпатор выпучил глаза и в безумной ярости ещё дважды попытался ударить. От сильной отдачи меч вырвало из рук, и он загремел по брёвнам пристани.
Князь Олег стоял, как скала, гордо держа на руках младенца Игоря. Первыми на колени рухнули знатные киевляне, за ними преклонили колено нурманы, понурив головы и уткнув мечи в настил.
В ту же секунду из прибрежных камышей и кустов вылетели десятки стрел, поставившие точку в споре, и киевский узурпатор замертво рухнул навзничь. Был Асскальд, да сгинул.
Вот так алчные безумцы на вершине власти сначала уморят народ, разворуют наследие предков, растащут страну, а потом с удивлением сдохнут сами, в последнюю секунду кляня судьбу за несправедливость.
Прошла седьмица, и на главной площади Киева началось небывалое торжество. Впервые за полста лет после Свентояровичей, на киевский стол садился отмеченный волхвами князь. Да, не простой князь, а любимец богов Олег, которого и меч не берёт.
В городском святилище пяти богов священнодействовали известные нам волхвы, прибывшие в Киев вместе с войском. На площадке перед изваяниями богов они окружили внушительных размеров магический котёл, сработанный давным-давнов незапамятные киммерийские временаиз сплава золота и серебра и установленный в городском святилище. Сначала волхвы освятили налитую в него ключевую воду, начертав на ней священные знаки, потом Белобой кинул в котёл горсть серебра, Любовод плеснул чашу молока, Доброгост – высыпал меру жита, Вийо – вылил туесок мёда, а Лютобор бросил горсть соли. Потом князь Олег рассёк ножом ладонь и добавил в котёл несколько капель княжеской крови. Священный огонь под котлом превратил содержимое в гобино – божественную пищу, которой будут причащаться все киевляне, давая клятву верности князю.
Олег первым принял причастие, воздел вверх священный меч, и над площадью раздался его громкий голос:
– Я князь Олег перед лицом светлых и тёмных богов, перед небом и землёй роту даю беречь и защищать сию землю, и народ сей, и жизнь положить за Русскую державу. А минует четыре седьмицы лет, клянусь передать княжий венец Игорю, вноуку Рюрика, – он поклонился на четыре стороны и, поднял Игоря высоко над головой.
– Может останетесь, – с надеждой спросил Олег, обводя взглядом нашу восьмёрку. – Хазар и ромеев побьём, города вам вручу.
– Увы, княже Олег, нам пора. Высшую волю мы исполнили, а теперь пора и восвояси, – я нёс эту околесицу, а сам думал, как мне половчее вернуть гривну с Филом, которую до сих пор носил князь.
«Оставь её на память Олегу», – раздался в голове знакомый голос, и перед глазами появилась улыбающаяся рыжая физиономия. «А как же ты? Я без тебя не уйду!». «Ты, Павел, неисправимый тупица. Гривна всего лишь кусок серебра, а я всегда с тобой. Помог немного князю, не отрицаю, а теперь пусть выкручивается сам». «А сейчас ты где?». «Да, в тебе я, бестолковая твоя голова, в тебе».
«В лето 6390 прииде Ольг Вещий с полуночи по реце со дружиной и малоденцем вноуком Рюрика Ингорем. И уби Ольг злога Аскольда и по правде сел во Киеве граде».
Последние буквы едва различались на бурой толстой бумаге. Седой летописец отложил камышовое писало, заглянул с пустую склянку с потёками чернил по краям и облегчённо вздохнул: «вот уж и начертать стало нечем, видно сами боги повелели окончить сказание о сем смутном времени. Век и полста лет Русь стенала под игом готским да нурманским, вот и знак, что беды и горести в лету канули. Коли так, то и помирать не боязно…».
Москва. Ноябрь 2020 г.
Пятая книга из серии «Сторно» называется «Эскадра», в которой Павел и его команда развязывают очередной исторический узел в начале 20 века.
