Михаил Александрович Елисеев
Европейское турне Кирилла Петровича
Полёт Голиафа.
Часть 1 – Петербург.
Май 1874 года…
Право слово, нельзя было сказать, что «Голиаф» был гигантом своего времени! В небесах Атлантики летали дирижабли и покрупнее: прусский грузовой цеппелин «Бисмарк» или же пассажирский «Ермолов», принадлежащий Российской Империи и курсирующий между Крымом и Москвой. Однако же «Голиаф» выделялся из этой толпы не размерами, а своими возможностями…
Почти двести метров от носа и до самого киля. Четыре слоя прорезиненной ткани, защищающей внутренние газовые баллоны, наполненные взрывоопасным водородом. Жёсткий стальной каркас мог сопротивляться самым сильным ветрам. Застеклённая со всех сторон пассажирская гондола имела три этажа помещений, обставленных с королевской роскошью. Небольшой капитанский мостик, отстроенный от гондолы на несколько метров и соединённый с нею коротким коридором, был расположен ближе к носу воздушного судна, а выше него на десяток метров, почти на самом носу – кабина вперёдсмотрящего. Также веса дирижаблю добавляли большие закрылки кормового руля и четыре паровых двигателя – по два на носу и корме. Все возможные детали конструкции были выполнены из алюминия, дабы облегчить общий вес, но даже этого едва хватало только на то, чтобы «Голиаф» ровно стоял на земле (именно стоял!) и не был раздавлен под собственным весом.
– Он ведь даже не привязан! Какой кошмар! – бурчал под нос одетый в лёгкое пальто мужчина лет сорока, пока шёл по посадочной полосе к опущенному трапу дирижабля.
– Его уже успели отвязать, голубчик. К тому же эту махину не может унести ветром, – отвечал ему собеседник, одного с ним возраста, но выглядящий несколько старше из-за окладистой бороды.
– Именно об этом я и говорю. Как ЭТО собирается летать?
– Не бузите, Кирилл Петрович, – мужчина по-отечески похлопал его по плечу, – Придёт время, и я вам всё объясню. Как-никак я был одним из создателей этого алюминиевого гиганта.
– Потише, Дмитрий Иванович, – шепнул на ухо спутник, наклонившись к нему, – Никто из пассажиров не должен слышать вашей фамилии.
Вместе с ними по посадочной полосе шла группа пассажиров «Голиафа», состоящая в основном из мужчин с жёнами и детьми. Не было никого, кто выделялся бы из общей массы. Все мужчины были одеты в брюки с пиджаками, макинтоши и шляпы-котелки. Женщины же – в привычные для своего времени платья с турнюрами и кокетливые шляпки, и прячущиеся от майского солнца под летними кружевными зонтиками. Однако же была велика вероятность того, что среди этой толпы мог затесаться человек, которому поручили следить за ними или даже устранить одного из них. Именно вычисление и обезвреживание потенциального противника и входило в задачу Кирилла Петровича.
Поначалу настроенный скептически, мужчина поражался размерам всё больше и больше, пока дирижабль не оказался прямо над ним.
– У меня такое чувство, что он сейчас рухнет и похоронит меня под собой, – поёжился мужчина.
– Это вполне понятно, голубчик. Но… вы разве никогда не летали?
– Нет, почему же? Летал. Только не особенно люблю это дело.
– Проведя рукой по бороде, собеседник усмехнулся и продолжил:
– В наш век технологий учёные и инженеры стараются поражать воображение обывателей скорее не возможностями своих творений, а их размерами. Вы помните прошлогодний Хивинский поход?
Они подошли к трапу.
– Сударыни? – Кирилл Петрович пропустил вперёд себя даму в красном платье с собачкой на руках и её юную дочку, вслед за которыми прошмыгнул её слуга, нагруженный багажом. Затем сам поднялся по трапу внутрь гондолы, догоняя Дмитрия Ивановича, успевшего подняться первым. Своего спутника он нагнал только в коридоре второго этажа, когда тот искал свою каюту.
– Так вот, Кирилл Петрович… Хивинский поход… Когда наша доблестная армия пошла войной на Хивинское ханство, – мужчина аккуратно поставил свой чемодан у одной из кроватей, потянулся и подошёл к окну, которое полностью занимало всю стену, давая прекрасный обзор на панораму здания аэровокзала, небольшого леска и расположившейся неподалёку деревушки, – Вы, наверное, читали в газетах, что несмотря на то, что победу заранее пророчили нам ввиду технологической отсталости противника, сам император-батюшка приказал послать туда «Тарантула» – это стальное паукообразное чудовище пятнадцати метров в высоту.
– Да… да, я читал… кажется.
По правде сказать, Кирилл Петрович не читал ни одной статьи про этот поход… однако же, он сам лично принимал в нём активное участие. И ему даже довелось постоять за штурвалом «Тарантула». Но так как то задание было секретным, то даже такому видному учёному, как его попутчик, не стоило распространяться о таких вещах. Несмотря на секретность, среди кадетов уже давно ходили слухи об одном из частых посетителей их Корпуса, который проводил лекции. И кое-кто даже умудрялся разузнать некоторые подробности этого секретного участия.
– Азиаты испугались этого аппарата, несмотря на то, что «Тарантул» за время войны не сделал ни одного выстрела! Это была большей частью психологическая атака.
– И смею признать, что сработала она отменно, – мужчина весело улыбнулся, видимо вспомнив что-то хорошее. Он положил чемодан на кровать и огляделся.
– Отменно-то отменно, вот только, насколько я помню, транспортировка этого аппарата была для военных сущим испытанием.
Их каюта была небольшой, но по возможностям дирижабля – роскошной. Две облегчённые кровати в разных углах, два плетёных кресла у окна. А для личных вещей пассажиров – небольшой шкаф, представлявший из себя алюминиевую раму, обитую тонким металлом. Большое круглое зеркало в позолоченной раме висело рядом со шкафом. Стены каюты, с нарисованным на них через равные промежутки вензелем «V», были обшиты тонкими листами красного дерева. Было видно, что владелец судна как мог, старался облагородить эту летающую груду металла и прорезиненной ткани.
– Я не вижу осветительных приборов, – посетовал Кирилл, – Ни свечей, ни электричества, ни даже газового освещения…
– О-о, это очень опасно, – ответил Дмитрий Иванович, – Водород, коим наполнено это чудо, крайне взрывоопасен. И, несмотря на все предосторожности и новинки технологических разработок, которыми он напичкан, владелец постарался исключить малейшую возможность появления открытого огня. И даже электрические лампы, которые вроде бы безопасны…
Не закончив фразы, попутчик отрицательно замахал руками.
– И как же быть?
Мужчина отвернулся от окна, снял верхнюю одежду и бросил её на кровать.
– Как быть? Делать все свои дела до захода солнца! – он бросил взгляд на стену, где висели небольшие часы с маятником, – И если мы поспешим, то ещё успеем попрощаться со столицей.
– Лучше бы мы сидели в каюте безвылазно. Вы же знаете, что я отвечаю за вашу безопасность.
– Полноте вам, голубчик! – он махнул рукой, – Вы сами видели, что на борт вместе с нами поднимались только женщины с мужьями и детьми!
Дмитрий Иванович чуть ли не насильно снял с него пальто и, взяв за руку, повёл на первый этаж, который опоясывала застеклённая галерея. Именно здесь перед обзорным окном уже собрались практически все пассажиры. Крики прощаний и напутственных слов заглушал нараставший свист паровых струй, вырывавшихся из котлов. Весело махая шляпками и котелками провожавшим их людям, столпившимся под набирающей высоту гондолой, они не могли скрыть своего восторга. И хотя ни Кирилла Петровича, ни Дмитрия Ивановича провожать никто не пришёл, но оба они, поддавшись всеобщему ликованию, тоже решили помахать людям.
– Сейчас будет самое захватывающее зрелище, – пообещал учёный, – Весь град Петров будет как на ладони!
«Голиаф», поднявшись на полсотни метров в воздух, взял направление на юго-запад, пролетая над крышами и парками Петербурга. Аэровокзал давно остался позади, а прямо по курсу уже вырос шпиль Петропавловской крепости.
– Знаете ли вы, Кирилл Петрович, что в своё время шпиль Петропавловского собора хотели сделать причальной мачтой для дирижаблей?
Стоящая рядом с ними женщина, прикрыв ротик ладошкой в кружевной перчатке, ойкнула:
– Да ладно! Неужели правда? – она повернулась к стоящему рядом мужчине, – Дорогой, ты слышал?
– Помнится мне, Кирилл Петрович, что вы как-то выражали сомнение в том, что это судно поднимется в воздух, – напомнил ему учёный.
– Беру слова обратно. Оно движется довольно шустро.
Кириллу уже немало доводилось летать на дирижаблях, поэтому открывшаяся панорама города ничем новым его не удивила. Да, всё те же крыши домов. И всё те же позолоченные купола церквей. И снова он видел тонкие ниточки дорог и множество маленьких точек – людей, бредущих по своим делам и настолько привыкших к зрелищу летающих гигантов над их головами, что они уже не обращают на них внимания. Но, несмотря на столь богатый опыт полётов в качестве пассажира (а иногда и пилота), Кирилл Петрович не особо любил это действо. Сказывалась юношеская боязнь высоты, которую он с годами смог спрятать глубоко в сердце, но не избавиться от неё полностью.
– Не знаю как вы, а у меня от этого зрелища проснулся аппетит, – на лице учёного расцвела довольная улыбка.
Его попутчик, оглядев галерею, подбородком указал на одного из пассажиров, лицо которого постепенно приобретало зеленоватый оттенок:
– Не все из присутствующих могут согласиться с вами.
Дмитрий Иванович рассмеялся, увидев бедолагу:
– Видимо это его первый полёт. Что касается меня, – он вынул из жилета карманные часы и щелчком открыл крышку, – то я довольно-таки часто этим занимаюсь. Научные эксперименты можно проделывать не только в стенах лабораторий, но и на открытом воздухе. С лучшими умами человечества, к коим я себя смело могу причислять, следует не только вести переписку, но и лично встречаться с ними.
Они вместе стали подниматься по лестнице на третий этаж, где располагалась столовая.
– Запомните, голубчик! Ничто не заменит вам живого общения с людьми. Из каждого разговора можно почерпнуть новую мысль. Новую идею.
– И именно поэтому вы разъезжаете по всему свету, – буркнул Кирилл себе под нос, – Знаете ли вы, Дмитрий Иванович, что вы для Российской Империи – очень ценный человек?
– Догадываюсь, – он улыбнулся в усы.
– И сам император радеет за вашу жизнь и безопасность.
– Меня это вдохновляет, – хохотнул мужчина, – Но и вы меня поймите, разве можно стать великим и известным, сидя в четырёх стенах?
– И именно поэтому для министерства внешней разведки каждая ваша поездка за границу превращается в сущую головную боль.
Они вошли в столовую – здесь ещё никого не было. Кирилл оглянулся на лестницу – и там никого. Это хорошо. Не то, чтобы информация, которой он сейчас делился с учёным, была секретной, однако всё же будет лучшим, если рядом не будет лишних ушей.
– Всё это мне известно. И кстати, с некоторыми моими спутниками, навязанными мне вашим министерством, я встречался уже не по одному разу. А вот вы…
Они прошли по рядам столов и столиков, выбирая один из них, и сели прямо у окна.
– … Вас я встречаю впервые. Вы из новеньких?
– Да… как вам сказать, – пожал плечами Кирилл Петрович, усаживаясь поудобнее, – Сопровождение учёных – это не совсем моя специальность. Я – чиновник по особым поручениям.
Мужчина, сидевший напротив него, нахмурился, сложив руки на груди.
– Как-то слишком расплывчато, – он неожиданно громко рассмеялся, – Не удивлюсь, если узнаю, что вы защищаете нашу Русь-матушку от козней мировых злодеев, ха-ха!
Кирилл рассмеялся вместе с ним за компанию. Э-эх, знал бы он, насколько близок к истине!
– Что-то к нам долго не подходят. ОФИЦИАНТ!
–Потише, Кирилл. Здесь немного другая технология.
Мужчина нажал на столе небольшую кнопку. Меньше чем через минуту, распахнув двери, ведущие на кухню, к ним выехал трёхколёсный автоматон, склёпанный по подобию юной миловидной девушки, облачённый в латунный чепец и фартук. Остановившись прямо напротив их столика, механизм развернулся к посетителям.
– Приветствую вас, дамы и господа! – донеслось из раструба ротового отверстия, – Что будете заказывать?
На плоском животе у автоматона был расположен листок с напечатанным меню, и напротив каждого пункта располагалась маленькая пуговка кнопки. Так как рейс был международным, то русский текст был продублирован английским и французским.
– Та-ак, посмотрим, что у вас новенького появилось, – Дмитрий Иванович нацепил на нос очки и с серьёзным видом принялся за чтение, – Консерваторы. Ничего новенького, всё по старенькому! Всё те же супы, гарниры и десерты.
В этот момент столовую стали заполнять и другие пассажиры, вдоволь насладившиеся видами города с высоты птичьего полёта.
– Тогда мне… что-нибудь из салатов… вот этот, пожалуй… Да, и суп, как я люблю, – мужчина нажимал соответствующие кнопки, – А в завершении можно чай с круассанами. Всё! Теперь вы, Кирилл Петрович.
Мужчина склонился над животом человекоподобного аппарата.
– А горячие блюда из рыбы у вас есть?
«Железная дева» хранила гробовое молчание.
– Понятно, – насупился он.
– Не пытайте её, голубчик! У неё довольно примитивная перфокарта действий. Она может говорить только «Здравствуйте» и «Спасибо за заказ». Лучше закажите то же, что и я.
– Хорошо, как скажете. Да, и жульен из шампиньонов.
Разделавшись со списком, Кирилл нажал последнюю кнопку в самом низу – «Принять заказ».
– Спасибо за заказ! – громыхнул раструб, и автоматон поехал к другим столикам, где его (или её?) уже вызывали.
– Согласен, перфокарта слишком простая для фирмы такого уровня, – Кирилл развёл руками в стороны, окинув взором богатый интерьер, имея в виду не только столовую, но и весь дирижабль, – Она даже не способна различать мужчин и женщин. Обратилась к нам «Дамы и господа».
– Слух как-то пролетал, – Дмитрий достал из жилета свёрнутую газету и в ожидании заказа разложил её на столе, – что эта фирма вроде как на грани банкротства… Однако я не верю в подобную чушь.
Учёный взял газету в руки и принялся читать, из-за краешка листа поглядывая на озабоченное лицо попутчика.
– Вас это беспокоит?
– Если честно… то да.
– Будьте внимательны, – заговорщицки шепнул ему Дмитрий Иванович, – Возможно, это как-то связано с тем, что меня хотят… убить.
– Шутить изволите? – насупился Кирилл.
– А иначе вас не растормошить, милый мой! – рассмеялся он. – Расслабьтесь.
Другой автоматон – на этот раз, изображавший молодого мужчину с усиками, облачённый в настоящую форму официанта – подъехал к столику и поставил перед ними два подноса с дымящимися тарелками. Помимо этого он оставил на столике длинную стеклянную трубку с горящей внутри свечой – примитивное освещение, но и оно хорошо помогало в то время, когда заходящее солнце последними лучами озаряло стены просторного помещения. Чуть позже на всех столиках перед посетителями появились такие же защищённые свечи.
– А вы говорили, что открытый огонь тут запрещён, – напомнил Кирилл.
– Каюсь. Возможно, владелец сделал послабление после того, как некоторые пассажиры особо рьяно и в цветастых выражениях высказали ему связанные с этим неудобства.
Кирилл склонился над подносом и вдохнул запах.
– Пахнет аппетитно.
– Да и на вкус тоже ничего, – улыбнулся учёный.
Всерьёз принявшись за еду, Кирилл старался не смотреть в окно. Там за стеклом величаво проплывали облака и косяки птиц. Столица уже осталась далеко позади, а прямо под ними с невероятной скоростью проносились леса петербургской губернии, скрытые вечерней мглой. Дмитрий Иванович, уже пресытившийся этими видами, молча читал газету и уничтожал содержимое тарелок. Кирилл краем глаза смог прочитать один из заголовков газеты: «Франция продолжает искать выход из внешнеполитической изоляции после поражения в войне с Пруссией».
– Вы заметили на боку этой громадины вензель «V»? – неожиданно спросил учёный.
–О-о да-а! Такое нельзя не заметить! – улыбнулся Кирилл, – Я так понимаю, что это сделано в честь англицкой королевы?
– Вы совершенно правы, голубчик, – мужчина перевернул газету на следующий лист, – Я считаю, что англичане слишком уж превозносят свою королеву. Насколько мне известно, в её честь исследователями названы водопад, озеро, остров и… и ещё чёрт знает что.
– Кажется ещё река в Африке, – подсказал Кирилл.
– Не знаю, в географии я не силён, – отмахнулся мужчина.
Всё тот же автоматон-официант теперь катался между столиками, забирая подносы с пустыми тарелками. В столовой, помимо их столика, занятыми остались ещё два – остальные пассажиры ушли в свои каюты.
–Допивайте ваш чай, Дмитрий Иванович, и пойдёмте спать.
– Вы лучше распробуйте здешние круассаны, голубчик. Чудо что за выпечка.
– Не знаю… может, следовало взять слоёные пирожные?
– Упаси Бог! – всплеснул руками учёный, – Ни в коем случае! Это ужас, а не слойка! А вот круассаны – это да. Это у здешних поварих получается.
Кириллу ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним.
– Странно представить, что завтра, в одиннадцать часов мы уже будем в Париже, – Дмитрий снова посмотрел на свои карманные часы.
Кирилл даже подавился круассаном.
– Так быстро? Меня не уведомили об этом.
– Так а что же вы хотели, милый мой? Современные технологии! – Мужчина вернул часы в карман, добавив, – Мы живём в век скоростей.
– Но ведь… если мне не изменяет память, до Парижа чуть более двух с половиной тысяч вёрст.
– Две тысячи пятьсот тридцать две, если быть точным. Вы разве не читали брошюрки компании? – удивился мужчина, – Вроде бы это всё написано на билете.
– Не имел удовольствия… Мне слишком быстро поручили это задание. К тому же в брошюрке должны быть указаны мили, а не вёрсты.
– О! Понимаю, – ответил учёный, доставая из кармана карандаш и развернув на столе газету, – На поезде мы с вами преодолели бы этот маршрут за тридцать часов, – он начал писать столбцы цифр на полях, – Разделим… получается средняя скорость – восемьдесят четыре с половиной версты в час. А теперь смотрите, что может делать «Голиаф»! Мы вылетели в шесть вечера и прибудем в одиннадцать утра… та-ак… семнадцать часов разделить на расстояние до Парижа…
– То есть наоборот, вы хотели сказать? – поправил его Кирилл.
Мужчина, недоумевая, окинул исчерченную бумагу взглядом.
– Прошу прощения, вы правы… просто я не привык к столь простым математическим действиям.
– Понимаю, – улыбнулся Кирилл Петрович, – Учёная степень не позволяет.
– Да-да-да! – Дмитрий Иванович провёл карандашом густую линию, подводя итог вычислений, – Вот! На этом дирижабле мы мчимся со скоростью почти сто сорок девять вёрст в час!
Восклицание, с которым эти слова были произнесены, не прошло незамеченным – немногие пассажиры, задержавшиеся в столовой, поворачивали к ним головы, что Кириллу категорически не нравилось.
– Если бы мы пролетали над сушей, то пересекли границы всего лишь двух государств – Германской империи и собственно Франции.
– Но мы летим над морем, – произнёс собеседник, – Так что своей тенью затмим только Данию. – Кирилл откинулся на спинку стула, позволив себе немного расслабиться, – Вы обещали мне рассказать, как эта махина вообще смогла подняться в воздух, если газа в её «брюхе» хватает только на то, чтобы ровно держать свой вес на земле.
– Да-да, голубчик! Всему виной паровые двигатели.
В этот момент из-за соседнего столика поднялась миловидная девушка и в сопровождении великовозрастной дамы, которая, скорее всего, была у неё в должности нянечки, смело подошла к ним.
– Прошу прощения. Я случайно подслушала ваш разговор. Всё такое про математику и скорости… всё про науку… ну-у… в общем, всё то, что мужчины так любят! – она нервно перебирала пальчиками, а с лица не сходила счастливая улыбка, – И ещё мне кажется, что я вас… – один из этих пальчиков указал на Дмитрия Ивановича, – … видела в какой-то газете.
– Софи! Неприлично тыкать пальцем в мужчину, – одёрнула её нянечка.
– Но ведь я и взаправду видела ваше лицо в газете!
Она склонилась и пристально вгляделась в лицо учёного.
– Ведь это же вы, да? Дмитрий Иванович Менде…
– Нет, вы ошиблись, – попробовал вставить Кирилл. Ещё чего не хватало! Он должен был инкогнито провести учёного в Париж, дабы конкуренты и завистники не смогли узнать о том, что он будет участвовать в предстоящем эксперименте с французскими коллегами! А тут какая-то пигалица срывает все его планы!
– Да, это я! – неожиданно улыбнулся мужчина.
Девушка приложила ладонь к груди:
– Я та-ак вас люблю! Ведь всё это так интересно! Ну, там… опыты… – она стала загибать пальчики, – научные труды… химия…
– Вам это действительно нравится? – недоумевал Дмитрий.
– Да, конечно! Я читаю все ваши публикации!
– Видимо перед сном, для того чтобы лучше спалось, да?
Барышня заливисто рассмеялась:
– Ах, какой же вы право шутник! Вы не будете против, если мы к вам присоединимся?
Кирилла напрягло произнесённое «мы». Ведь среди этих «мы» мог затесаться и кто-нибудь с нехорошими мыслями.
– Дмитрию Ивановичу следует ложиться спать, – сухо произнёс он, – Завтра ему надо быть свежим и выспавшимся.
Несмотря на это девушка подсела, бесцеремонно пододвинув своим задом стул Кирилла. Да-а, от неё прямо за версту несло деревней! Нет, не в смысле запахов… а в смысле общения.
Как выяснилось, он был прав.
– Но ведь вы говорили что-то о паровых двигателях, я права? – она закатила глаза, – У нашей маменьки был один железный служака, тоже на пару работал. Так его каждое утро клинило! Он тапочки маменьке подаёт – наклоняется, а разогнуться не может. Его каждый раз приходилось по спине стучать, пока он не расходится. А потом плотник Митрич посоветовал его смазывать. Прав шельма оказался! Служка железный оказывается ночь на улице стоял – не шевелился, вот к утру он и клинился. Ржавел помаленьку.
Боковым зрением Кирилл заметил, что оставшиеся в столовой пассажиры – двое молодых людей и один отставной вояка – подсели поближе к ним, желая услышать что-то интересное.
– Митрич говорил, что это он так от росы, – продолжала Софи, – Мокнул и ржавел. Вот мы и решили его потом в хоромы перенести!
– Да, сударыня! Технология похожа, – кивнул учёный, – И там, и тут используется паровой двигатель. За исключением размеров, как вы понимаете. У вас есть брошюрка этого дирижабля?
Один из молодых людей достал из внутреннего кармана пиджака брошюру, которую Дмитрий положил на стол и карандашом стал показывать на картинку, где был изображён «Голиаф».
– Вот смотрите! Здесь есть четыре двигателя: два на носу и два – в хвосте. Мощная струя пара, вырываясь из нижних сопел двигателей, как бы отталкивает воздушное судно от земли, поднимая его в воздух. Затрат энергии не так уж и много, так как свою толику в полёт привносит и водород. – Карандаш в его руках грозил проткнуть бумагу насквозь, – Чуть позже, когда капитан решает, что дирижабль поднялся на достаточную высоту, он приказывает повернуть чуть назад, под небольшим углом, хвостовые двигатели – теперь они мало того, что удерживают судно в воздухе, так ещё и толкают его вперёд! А управляя мощностью паровых струй, капитан может поворачивать в нужном направлении.
– А если они перестанут работать? – девушка прикрыла рот ручкой, – Или отвалятся?
– Успокойтесь, сударыня! Уж конструкторы позаботились о том, чтобы они накрепко держались за дирижабль! – хохотнул один из парней.
– Они не перестанут работать, голубушка! – учёный отложил карандаш в сторону, – Команда всегда следит за тем, чтобы в котлах была постоянная температура кипения. И даже если все четыре двигателя разом отвалятся, то дирижабль просто-напросто медленно опустится на землю, и никто не погибнет.
– Но ведь мы летим над морем, – заметил старик-вояка.
– Никто не погибнет! – повторил мужчина, – Современные технологии не позволят произойти этому!
Кирилл демонстративно посмотрел на свои карманные часы.
– О-о, уже десять часов…
Почувствовав тонкий намёк, господа стали вставать, желая друг другу хорошей ночи и прощаясь за руки. Софи, надув губки (ей хотелось побольше поболтать с учёным), сдалась и позволила нянечке увести себя. Кирилл Петрович и Дмитрий Иванович вместе спустились на второй этаж в свою каюту.
– Поразительная несовместимость, – приговаривал учёный, раздеваясь перед сном, – Такой неподдельный интерес к науке… и столь неблаговидный характер девушки.
– Провинциалка, – вынес вердикт одним словом Кирилл.
– К тому же беспардонная и напористая, – мужчина привёл одежду в порядок и подошёл к зеркалу.
– Скорее её интересовала не наука, а учёный, – Кирилл присел на кровать, – Вы не находите?
– Не удивлюсь… хотя… – Дмитрий Иванович, стоя перед зеркалом, оглядел своё отражение, – Я уже не в том возрасте, чтобы чем-то интересовать таких вот барышень. – Он повернулся к попутчику, – А вы что же, не ложитесь?
Спутник его пожал плечами.
– Ежели вдруг чего случится и мне придётся выбегать наружу… глупо же я буду выглядеть в одних портках!
Дмитрий лёг в кровать и, отвернувшись к стене, захохотал.
– Ну так и спите в одежде!
Кирилл так и сделал.
Часть 2 – Над Пруссией.
Сон всё никак не шёл к Кириллу… Вот уже с соседней кровати стал доноситься размеренный храп, а он всё ворочался с боку на бок. Как-то один хороший человек посоветовал ему в таких случаях попробовать считать овец, но даже это не спасало.
В итоге, смяв под собой всю постель, он улёгся на спину и взглянул на свои часы – было немногим за полночь.
В этот момент его посетила мысль – а не прогуляться ли по дирижаблю? Кирилл и сам толком не знал, для чего… Может, надеялся встретить кого-нибудь из команды воздушного судна и поболтать с ним? А может просто посмотреть обстановку? Или же освежить голову для того, чтобы столь долгожданный Морфей всё-таки снизошёл к нему. Как бы то ни было, мужчина встал с постели, поправил на себе измятую одежду и осторожно вышел из каюты, стараясь не скрипеть дверью.
В коридоре его окутала абсолютная тьма, хоть глаз выколи. Оно и немудрено! Зачем в коридоре ночное освещение? Пассажиры в это время должны спать, а члены команды могут и с керосиновой лампой ходить. Беда была в том, что у Кирилла Петровича этой самой лампы как раз-таки не было…
Кое-как наощупь он добрался до лестницы и поднялся со своего второго этажа на третий. Здешний центральный коридор, разумеется, тоже был погружён в темноту, однако если повернуть налево и миновать во-от этот вот переход, то можно очутиться прямо в столовой. А если пойти вправо, то на обратной от столовой стороне окажешься в комнате отдыха. И то, и другое помещение были остеклены от пола до потолка и если бы не перила, то зазевавшийся пассажир мог запросто упасть и, разбив стекло, вывалиться наружу, присоединившись к тучам и перелётным птицам.
Со стороны комнаты отдыха гондолу освещала луна, периодически исчезавшая за облаками, но в те минуты, когда она являла на небе свой полный лик, внутри можно было различить все предметы мебели настолько, чтобы при ходьбе не споткнуться об них. Стараясь не шуметь, Кирилл прошёл мимо столиков, разделённых перегородками. Вот на этом сегодня играли в домино, а вот тут сложена аккуратной стопочкой колода карт. А вот там, в углу был детский уголок: мячиков, конечно, не было (из-за угрозы попадания оного в стекло и как следствие разбивания окна вдребезги), но были какие-то кубики с буквами, набор оловянных солдатиков и – новинка сезона! – заводной автоматон-пудель, который умел ходить, лаять, вставать на задние лапы и вилять хвостом-пружиной.
Развлечений здесь для пассажиров не ахти как много, но время убить можно было.
Полная тишина. Кирилл Петрович всегда удивлялся той разнице, которая существовала между одним и тем же помещением, заполненным весёлой толпой, и погружённой в ночную тьму. Словно два разных мира.
Что-то привлекло его внимание… Какой-то шум? Может это он случайно задел пуделя туфлей и не развернувшаяся до конца пружина внутри механизма распрямилась, заставив собачку вяло тявкнуть?
Нет… Это где-то в стороне. Кирилл ещё раз оглядел помещение.
– Кто здесь?
Может кто-то прячется под столиком? Может какой-то ребятёнок тоже не может уснуть и тайком от родителей пришёл сюда поиграть с солдатиками?
– Здесь есть кто-нибудь?
Тишина… Может, померещилось? Может он и в самом деле был слишком серьёзно настроен на это задание и, как следствие, слишком напряжён, отчего ему стали мерещиться посторонние звуки? Да не-ет, ерунда какая-то!
А откуда был этот звук? Если он конечно вообще был… Кирилл прошёл немного дальше, задев ногой стул и опрокинув его на пол.
– Я сообщу персоналу, что вы тут что-то затеваете!
Интересно, сможет ли эта фраза напугать потенциального… вора? Лунатика? Или, как и он, потерявшего сон человека? А кого он собственно тут ищет?
А может и некого искать-то?
Неожиданно ближайший столик подлетел в воздух, опрокинув Кирилла на пол. Некто, всё это время прятавшийся под столиком, не издавая ни звука, бросился бегом к выходу, но Кирилл оказался проворнее – несмотря на то, что столик приземлился ребром аккурат на грудь (отчего перехватило дыхание), он успел схватить противника за лодыжку. Тот, с шумом грохнувшись об пол, распластался на полу. Крепко вцепившись, Кирилл стал подтягивать его к себе. Когда дыхание пришло в норму, он встал на четвереньки и взял противника за грудки.
Оба вцепились друг в друга мёртвой хваткой, пытаясь крепче сжать пальцы вокруг шеи врага. Незнакомцу это удалось. В пылу драки он смог оказаться сверху и пару раз приложил голову Кирилла об пол. Тот почувствовал, как потолок и чёрный силуэт, нависший над ним, начинают расплываться. Он ослабил хватку.
– Стоять…, – попытался он произнести. Затем, собравшись с силами, выдохнул громче, – СТОЯТЬ!!!
Противник, сшибая на ходу стулья и игрушки, убегал. Луна снова скрылась, отчего комната оказалась погружённой в темноту. Кирилл Петрович слышал быстро удаляющиеся шаги и резкий хлопок двери – человек, кто бы он ни был, спрятался в своей каюте.
Кирилл встал на ноги и встряхнул головой, стараясь разогнать хоровод звёздочек, расплывшихся перед глазами. В норму он пришёл довольно быстро, но вот ушиб на затылке будет какое-то время ещё напоминать о себе.
– Чёрт бы тебя побрал, идиот! – крикнул он в темноту ускользнувшему противнику.
Что этот… человек делал здесь в столь поздний час? Тоже страдал бессонницей? Тогда почему он так сильно перепугался, встретив другого пассажира? Может его, встревожила фраза Кирилла про персонал? Чего он так испугался? Может быть из-за того, что ему есть чего бояться?
Кирилл Петрович прислушался – что-то было не так. Какое-то… какой-то равномерный шорох… Как будто это были…
Он прошёл ещё подальше, к противоположной от входа стене. Здесь шум был громче. Может, вот это было причиной? Кирилл поднял с пола дискообразный металлический предмет – похожий на карманные часы, но без цепочки, которой они обычно крепились к жилетке. Может эти часы просто выпали из кармана его противника?