Маск Овский
Три мышкетёра и одноглазый разбойник
Глава девятая, в которой Портыш начал кричать совсем не вовремя
Эта вторая площадка, устроенная на развилке двух веток, была гораздо больше нижней беседки по площади. Вдоль всего края шли высокие перила. Здесь пребывали двое мышкетёров. Именно они подхватывали поднимающихся по лестнице мьюношей под мышки и помогали взобраться на площадку.
Сначала все стояли у ствола дерева и приходили в себя от умопомрачительного восхождения. И только потом осторожно подходили к перилам и принимались осматриваться вокруг.
– Ух ты! – воскликнул Арамыш. – Вот это красота!
С площадки открывался восхитительный вид. Вся Мышква и все близлежащие окрестности были как на ладони. Отсюда можно было рассмотреть каждую площадь, каждую улицу и даже каждый проулок.
Портыш вздохнул полной грудью и сказал:
– Здесь даже воздух другой, не такой, как в городе.
– Глядите! – Арамыш показал рукой. – Вон там Дом Мышкетёров! А вон там – таверна «Долблёная тыква».
– А вон то место, где мы вчера рыли норы! – воскликнул Портыш.
– А вон дорога, по которой я пришёл в столицу! – показал Атыш и вздохнул. – Если бы не лес, то наверняка отсюда можно было бы увидеть мою родную деревню Стерлимышево, которая в трёх днях пути от столицы.
Мышиная Река казалась с высоты ещё более широкой и величественной. За рекой виднелись водоёмы, затянутые зелёной тиной и перемежавшиеся многочисленными чахлыми кустиками.
– Там Лягушиное Королевство и столица Квак-Лягушбург, – сказал Арамыш.
Атыш всмотрелся внимательнее. Под каждым кустиком лепились лягушиные домики, которые очень походили на мышиные. Одни дома были каменные, другие – деревянные, одни дома были маленькие, другие – в несколько этажей. Только улицами и площадями лягушкам служила не земная твердь, а водная гладь болота.
По каналам резво сновали туда-сюда сами обитатели болота – лягушки, и медленно плыли многочисленные плоты с сидящими на них лягушками.
– На этих самых плотах лягушки иногда совершают нападения на Мышкву, – пояснил Арамыш.
За болотом снова начинался лес, а вдалеке, за лесом, высились горные вершины.
– Это Синие Горы, – сказал Арамыш. – До них ещё никто из Мышиного Королевства не добирался.
Друзья ещё некоторое время наслаждались видом Мышквы и окрестностей. Всё это время на площадку по одному поднимались мьюноши. Наконец, последним взобрался сам лейтенант Дартыш. Он постоял, покрутил усами и оглядел притихших мьюношей.
– Ну что ж, – сказал он. – Каждый, кто поднялся на эту Смотровую Террасу, считается прошедшим сегодняшнее испытание.
– Ура! – закричали все.
Атыш самую малость перевесился через перила и осторожно посмотрел вниз. Небольшая кучка мьюношей медленно уходила прочь от Старомышинской Ивы. Атыш думал, что не прошедших испытаний будет меньше, но потом вспомнил, как сам еле взобрался, и решил, что таковых могло быть и больше.
– Лейтенант Дартыш, – подал голос Арамыш, – а зачем понадобилась эта Смотровая Терраса?
Дартыш подошёл к перилам и указал в сторону болота.
– Чтобы наблюдать за лягушками, за этими болотными червяками, – ответил он. – Видите, вон там какая-то суета у противоположного берега? Это лягушки строят плоты, а значит, они готовят скорое нападение на наш берег.
Все посмотрели туда, куда указывал лейтенант. Атыш увидел то, на что раньше не обратил внимания. Под одним из прибрежных кустов действительно царило какое-то оживление, и держались на воде с десяток готовых плотов.
– А когда ожидается нападение? – поинтересовался Арамыш.
Дартыш снова взглянул туда, где суетились лягушки.
– Я полагаю, где-то через недельку, – ответил он.
Мьюноши зашептались между собой.
– Этого не увидишь даже с Мышивицкой Башни, – добавил лейтенант. – Когда вы станете мышкетёрами, будете стоять иногда на посту на этой Смотровой Террасе.
Словно для того, чтобы напомнить о себе, на Мышивицкой Башне куранты начали бить полдень. В такой близости бой часов звучал особенно громко.
После того, как куранты смолкли, Дартыш попрощался со всеми и полез вниз. Наверху остались только мьюноши да двое мышкетёров, стоявших здесь ещё до прихода мьюношей.
– Не знаю, как у вас, но у меня чрезвычайно разыгрался аппетит из-за всех этих волнений! – заявил Портыш. – А потому предлагаю перекусить.
Портыш уселся на дощатый пол Смотровой Террасы и принялся развязывать свою большую котомку. Большинство мьюношей тут же присоединились со своими котомками к Портышу. Некоторые же мьюноши остались стоять в сторонке. Оказалось, что они не взяли с собой никакой еды.
– Ничего страшного! – сказал Портыш. – Садитесь, здесь на всех хватит!
И он развернул свою большую котомку, полную всякой снеди. Мьюноши и двое мышкетёров с радостью уселись вокруг Портыша, и все вместе устроили такой пир, какого ещё никогда не бывало на этой Смотровой Террасе.
– Славная у нас получилась здесь харчевня! – хохотнул довольный Портыш. – Предлагаю назвать её «Старомышинская Ива».
– Лучше назвать «Седьмое небо»! – сказал Арамыш.
Все засмеялись, а сам Портыш с хохотом признал, что название, предложенное Арамышем, гораздо звучнее и интереснее. Рядом с Атышем оказался тот самый долговязый мьюноша, у которого он одолжил платок. Поскольку лейтенант уже ушёл, Атыш снял повязку и с благодарностью вернул хозяину. Они познакомились, мьюношу звали Стёпыш.
Стёпыш посмотрел на Атыша, а потом спросил:
– А зачем ты завязываешь себе глаз, если он у тебя, кажется, совсем не болит?
– Чтобы меня не узнал капитан Тревыш. Я по собственной глупости нечаянно надерзил ему. Если он меня узнает, то сразу вычеркнет из списка.
Атышу ответил уклончиво и не стал рассказывать подробностей, как он опростохвостился с Мышиной Рекой, потому что до сих пор стыдился того случая.
Основательно подкрепившись и насладившись видами, мьюноши начали по одному спускаться со Смотровой Террасы. До этого Атыш полагал, что труднее всего подниматься, но оказалось, что спускаться гораздо тяжелее.
Наконец друзья очутились на твёрдой земле и весело зашагали по улице, ведущей вниз, к реке. По дороге они рассуждали о том, какие ещё могут быть испытания из двух оставшихся, и почти уже добрались до набережной.
Вдруг Атыш увидел впереди в толпе среди прочего мышиного народа странно знакомую фигуру в сером плаще. Фигура шла по улице в том же направлении, что и мьюноши, и сначала Атыш сомневался, не обознался ли он со спины. Однако фигура чуть повернула голову, и стало видно, что на одном глазу чёрная повязка. Это был одноглазый!
Атыш замедлил шаг и немного отстал от своих товарищей. Рука сама собой легла на эфес шпаги.
– Ты чего? – обернувшись, спросил Портыш.
– Там одноглазый! – Атыш кивком указал вперёд.
Арамыш начал что-то говорить, но громкий крик Портыша заглушил его слова.
– А ну стой, одноглазый разбойник!
Одноглазый на мгновенье обернулся и тут же бросился удирать. Мьюноши кинулись вдогонку. Сначала разбойник бежал вниз по улице, потом юркнул в какой-то переулок, но мьюноши не отставали от него.
Разбойник вновь выбрался на большую улицу и помчался к набережной. Иногда Атышу казалось, что одноглазый затерялся в толпе и бесследно пропал, а иногда казалось, что они его вот-вот настигнут.
– На набережной он от нас никуда не денется, – тяжело дыша, сказал Арамыш. – Там мы прижмём его к реке.
Он бежал рядом с Атышем. Атыш огляделся в поисках Портыша, но тот не выдержал быстрой погони и начал отставать, хотя и продолжал воинственно размахивать своей шпагой.
Разбойник выбежал на набережную, юркнул в узкий спуск к реке и скрылся внизу за поворотом. Через мгновенье что-то с шумом плюхнулось в реку. Ещё через мгновенье Атыш и Арамыш сбежали следом вниз и, оказавшись у самой воды, замерли в растерянности.
Ниже набережной, вдоль берега тянулась узкая полоска деревянного помоста, и здесь никого не было. На помосте кое-где валялись бочки и ящики, неподалёку дремали редкие мыши-рыбаки с удочками в руках, несколько мышей-водоносов набирали в свои бочки воды из реки и прохаживались двое-трое зевак.
Но одноглазого разбойника нигде не было. Он как будто сквозь землю провалился.
Тяжело дыша, по ступеням сбежал Портыш и едва не свалился сразу в реку, но Атыш и Арамыш успели удержать его. И только тогда все трое увидели в воде у помоста серый плащ.
– Он что, утонул? – спросил Портыш.
– Кажется, упал в воду прямо перед нами, – ответил Атыш.
Арамыш наклонился и острием шпаги поддел плащ, но поднять не сумел, поскольку тот уже намок и потяжелел от воды.
– Кажется, на самом деле утонул, – сказал Арамыш и вложил шпагу в ножны.
– Тысяча лягушек! – воскликнул Портыш. – Его счастье, что этот разбойник утонул! А то бы я ему задал!
– Вот и поквитались с одноглазым, – сказал Атыш.
Некоторое время друзья молчали, потрясённые произошедшим. Портыш вдруг дёрнулся и хлопнул себя по затылку. Оказалось, что его успел укусить комар.
– Одноглазый унёс все тайны с собой на дно реки, – заметил Атыш. – Он был единственной ниточкой, ведущей нас к заговору.
– Но у нас осталась копия тайнописи! – возразил Портыш.
– Тайнопись ещё надо расшифровать, – вздохнул Арамыш. – Эх, Портыш! Зачем ты только принялся вопить на всю улицу и бросился догонять этого разбойника!
– А что надо было делать?
– Надо было незаметно проследить за ним.
– Зачем?
– Он привёл бы нас к остальным заговорщикам.
– Что же ты ничего не сказал?
– Я как раз это и пытался сказать, но ты своими криками перебил меня.
Портыш насупился и смущённо замолчал. Друзья постояли немного у воды и двинулись обратно. Они прошлись по набережной, но прогулки не получилось, потому что каждый думал о своём. Арамыш гадал, как же ему расшифровать проклятую тайнопись. Портыш переживал, что из-за него они теперь навсегда упустили заговорщиков. Атыша же не покидало ощущение того, что он что-то проморгал во всей этой истории с одноглазым.
Наконец, друзья остановились у одного из многочисленных столбов на набережной с надписью «Мышиная река». Здесь мьюноши попрощались и разошлись. Арамыш отправился в лавку к своему дядюшке, а Атыш и Портыш потопали к себе в таверну. Атыш задумчиво молчал, а Портыш тяжко вздыхал от осознания собственной вины.
– Что-то здесь не так… – проговорил наконец Атыш.
– Что не так?
– С этим одноглазым что-то не так.
– А что с ним может быть не так? Он утонул – и все дела.
Атыш лишь вздохнул и похлопал товарища по плечу. Он и сам не понимал, что именно не так, а поэтому объяснить толком не мог. Портыш не умел долго грустить и вскоре вернулся к своему обычному весёлому расположению духа.
– Это даже хорошо, что сегодня мы так рано возвращаемся, – начал он разглагольствовать по дороге. – Я бы не хотел опаздывать к ужину. Обед сегодня, конечно, был недурён. Однако обедающих оказалось слишком много, а еды – слишком мало. А это всегда портит любой, даже самый хороший обед.
Ужин у мышье Гурманыша, как всегда, удался на славу, а Портыш был прекрасной компанией. Все невнятные беспокойства Атыша постепенно улетучились и забылись. Ведь у друзей имелись более насущные заботы: какие ещё остались испытания на пути к мышкетёрству. С этими мыслями друзья и отправились спать.
Посреди ночи Атыш ни с того ни с сего вдруг проснулся. В первую минуту он никак не мог понять, что же за шум его разбудил. Но вокруг царила тишина, только Портыш негромко похрапывал на своей кровати.
Атыш несколько секунд недоумённо прислушивался, а потом понял, что его разбудил вовсе не шум. В голове всплыла невероятно ясная и настолько очевидная догадка, что Атыш даже удивился, что не додумался до этого раньше.
Атыш вскочил с постели и прошёлся по комнате. Ему хотелось немедленно поделиться своей догадкой с другом. Он принялся трясти за плечо Портыша, чтобы разбудить. Но здоровяк если даже поднимал голову, то сразу же ронял её обратно на подушку и снова засыпал.
Разговор пришлось отложить до утра. Атыш вернулся в свою кровать, но ещё долго не мог заснуть и ворочался с боку на бок.
Глава десятая, в которой Портыш сначала хотел умереть, но потом передумал
Утром, как и обычно, первым проснулся Атыш. Он наскоро закончил свой туалет и принялся будить товарища. Тот по своему обыкновению никак не хотел просыпаться.
– Вставай, Портыш! Я всё понял!
Однако здоровяк продолжал храпеть.
– Вставай же! – воскликнул Атыш. – Этот одноглазый разбойник обвёл нас вокруг пальца!
Портыш внезапно перестал храпеть и открыл один глаз
– Как обвёл нас вокруг пальца? – переспросил он. – Он же утонул.
– В том-то и дело, что он вовсе не утонул.
Портыш открыл второй глаз и вскочил с постели.
– Как так не утонул? Мы же сами видели его плащ в реке!
– В этом и была хитрость!
– Тысяча лягушек! – вскричал Портыш и начал одеваться. – Что же ты вчера молчал?!
– Меня осенило только посреди ночи.
– Надо было сразу же разбудить меня.
– Я пытался, но ты спал слишком крепко и не просыпался.
– Эх! Мышь-отец всегда говорил мне, что я пропущу всё самое интересное в этой жизни из-за своего крепкого сна.
Портыш натянул сапоги и закончил одеваться. Друзья спустились на первый этаж и уселись завтракать. Портыш взял в руку блинчик и, прежде чем отправить его в рот, спросил, что с его стороны означало очень большую заинтересованность.
– Почему ты решил, что этот одноглазый разбойник не утонул?
– Потому что он уже прыгал в реку, когда убегал от мышкетёров, и не утонул.
Портыш уже успел запихнуть себе в рот блинчик, поэтому не мог ничего спросить, но его многозначительный взгляд был красноречивее всяких вопросов.
– После того, как одноглазый налетел на меня и выронил пакет, он побежал в сторону реки. Мышкетёры погнались за ним, а капитан погнался за мной.
Портыш кивнул в знак того, что он всё это знает.
– Когда я шёл вместе с тобой и столкнулся с капитаном во второй раз, он как раз ругался на мышкетёров. И те оправдывались, что одноглазый прыгнул в воду.
Портыш хлопнул себе по лбу.
– Точно! – воскликнул он. – Ведь всё так и было!
– Значит, вчера одноглазый проделал свою хитрость во второй раз, но теперь уже с нами. Вот только как он сумел это так ловко провернуть, что мы ничего не заметили?
– Не знаю, – сказал Портыш. – Пошли скорее к Арамышу. Он у нас мьюноша начитанный, наверняка сможет раскусить хитрость одноглазого.
Друзья поднялись из-за стола и быстрыми шагами двинулись к Дому Мышкетёров. Ворота только-только открывали, и Атыш с Портышем были в числе первых мьюношей, вошедших во двор.
Через некоторое время появился и Арамыш. Он очень удивился, когда увидел, что друзья подошли раньше него. Но он удивился ещё больше, когда Атыш рассказал ему про хитрость одноглазого.
– Это невероятно! – воскликнул Арамыш.
– Ты должен разгадать, как одноглазый сумел так ловко нас надуть, – сказал Портыш.
– Сначала надо подумать, – ответил Арамыш. – Возможно, он умеет плавать, как лягушка.
Но подумать не получилось. Кто-то тронул Атыша за локоть. Атыш обернулся и увидел возле себя долговязого Стёпыша, у которого он вчера одалживал платок.
– Возможно, я лезу не в своё дело, – сказал мьюноша. – Я просто хотел спросить, сегодня тебе уже не нужна повязка?
Атыш схватился за глаз и ойкнул. Из-за этого одноглазого разбойника Атыш совсем позабыл, что должен был нацепить повязку. Долговязый с готовностью снова одолжил свой платок, и Атыш быстро завязал себе один глаз.
И вовремя! Часы на Мышивицкой Башне как раз пробили девять часов утра, и отворились двери Дома Мышкетёров. На лестничной площадке показался не лейтенант Дартыш, а сам капитан Тревыш. Все притихли в ожидании какого-нибудь сюрприза. Капитан как обычно подошёл к балюстраде и окинул суровым взглядом собравшихся мьюношей.
– Три дня назад народу здесь было гораздо больше, – заметил он как бы про себя.
Мьюноши переглянулись между собой. Действительно, в первый день двор еле вмещал всех желающих стать мышкетёрами.
– Уважаемые мьюноши! – начал капитан. – Сегодня будет проводиться четвёртое испытание. Те из вас, кто не сможет пробежать через весь город от Дома Мышкетёров до Западных Ворот или пробежит слишком медленно, будут вычеркнуты из списка.
Капитан замолк, и мьюноши неуверенно переглянулись, не зная, что делать.
– Лейтенант Дартыш уже дожидается вас у Западных Ворот, – добавил Тревыш.
Только теперь мьюноши догадались, что испытание уже началась, и толпой вылетели со двора. Сначала все бежали вместе, и мышиный народ на улице расступался перед ними. Но вскоре кто-то вырвался вперёд, кто-то наоборот начал отставать, и группа бегущих постепенно растянулась вдоль по улице.
Сначала друзья бежали в первых рядах, а потом переместились в середину группы, потому что Портыш не мог бежать так быстро. Одни мьюноши обгоняли их, а других догоняли друзья.
Атыш мог бы бежать быстрее, но он не собирался бросать друзей. Он видел, что Арамыш тоже мог бы бежать быстрее, если бы захотел. Портыш же дышал всё тяжелее и тяжелее, а его бег всё замедлялся и замедлялся.
Сначала друзья оказались в самом хвосте бегущих, а потом Портыш и вовсе остановился.
– Я больше не могу… – пробормотал он.
– Нельзя останавливаться! – сказал Арамыш.
– Оставьте меня…
– Хвост за мышь, мышь за хвост!
Не сговариваясь, Атыш и Арамыш подхватили Портыша под руки и потащили дальше.
– Тысяча лягушек… У меня нет сил… Я сейчас умру, – бормотал обессилевший Портыш. – Я больше не выдержу!
Тащить Портыша было ужасно тяжело, и Атыш с Арамышем быстро устали, но не бросали товарища.
– Оставьте меня… Я больше не хочу в мышкетёры…
– Нельзя сдаваться, когда осталось всего чуть-чуть, – тяжело дыша, проговорил Арамыш.
Атыша особенно раздражали бормотания Портыша.
– Хватит жаловаться! – не выдержал он. – Возьми себя в руки!
Портыш продолжал бубнить, но от усталости его речь уже стала какой-то невнятной, и ничего нельзя было разобрать, кроме того, что ему очень плохо.
Атыш не мог сказать, сколько продолжались эти мучения. Он весь взмок и очень хотел пить. Наконец, впереди показались Западные Ворота, и Атыш с Арамышем собрали остатки сил для последнего рывка.
У ворот, возле Рыбьего Фонтана, стоял барабан, за которым как за столом сидел лейтенант Дартыш с пером и бумагой в руках. Позади него, в тени крепостных стен, стояли несколько мышкетёров и сидели уставшие мьюноши, которые сумели добежать до ворот. Друзья подбежали, вернее, дотащились до барабана, и все трое рухнули на мостовую перед ногами лейтенанта.
– А вот и та знаменитая троица, – заметил кто-то из мьюношей.
– Еле успели, – сухо сказал Дартыш.
– Успели! – охрипшим от жажды голосом воскликнул Атыш. – Слышишь, Портыш? Мы успели!
Атыш и Арамыш поднялись на ноги, но Портыш продолжал лежать с закрытыми глазами и не двигался. Можно было бы подумать, что он вообще умер, если бы не его тяжёлое дыхание.
Первым делом Атыш и Арамыш утолили свою жажду у фонтана и дали попить воды Портышу. Они попытались поднять Портыша, но он был чересчур тяжёлым.
– Оставьте меня, – не открывая глаз, пробормотал здоровяк. – Я хочу здесь умереть…
Атышу и Арамышу с помощью других мьюношей всё же удалось оттащить товарища немного в сторону, под тень крепостных стен.
– Друзья! – еле слышно позвал Портыш.
Арамыш и Атыш наклонились к нему, чтобы лучше слышать.
– Арамыш, напиши моим родителям, – бормотал Портыш с закрытыми глазами, – что я не сдался и что я умер, как настоящий герой… Атыш, возьми себе моё синее перо, как добрую память обо мне…
В это время на Мышивицкой Башне начали бить куранты и заглушили дальнейшие слова Портыша. С последним боем часов Дартыш поднялся из-за стола, провёл рукой по усам и засунул список за пазуху.
– Испытание закончено, – объявил он.
Лейтенант попрощался со всеми, кивнул мышкетёрам и, весело насвистывая, двинулся прочь. Мышкетёры взяли барабан и последовали за Дартышем. Мьюноши поздравили друг друга с успешным завершением испытания и начали расходиться восвояси. Атыш вернул Стёпышу его цветастый платок.
Вскоре у крепостной стены остались только Атыш, Арамыш и лежащий на мостовой Портыш. Портыш продолжал еле слышно бубнить о том, кому какие вещи он желал бы оставить после своей скоропостижной кончины.
– Может, ему действительно очень плохо? – поинтересовался Атыш.
– Тогда бы у него не осталось сил болтать так долго, – возразил Арамыш.
Через полчаса Портыш добрался в своём завещании до каких-то дальних родственников и вдруг замолчал. Атыш не понял, то ли у него закончились родственники, то ли иссякло имущество. Портыш открыл глаза, с кряхтением приподнялся с мостовой и присел рядом с друзьями у крепостной стены.
– Вторую такую пробежку я не переживу, – сказал Портыш.
Атыш, которому надоело сидеть, встал.
– Надо идти, – сказал он.
– Я ещё неделю не смогу ходить, – пожаловался Портыш.
– Скоро обед.
– Скоро обед?! – воскликнул Портыш. – Тысяча лягушек! Что же ты молчал!
С пыхтением и оханьем он довольно проворно поднялся на ноги. Друзья медленно зашагали обратно по улице, по которой прибежали. Некоторое время Портыш покряхтывал при каждом шаге, но постепенно вновь ободрился и повеселел.
– А вы слышали, как нас назвали? – вдруг спросил он с хитрым прищуром.
– Кто назвал? – спросил Арамыш.
– Другие будущие мышкетёры.
Атыш и Арамыш недоумённо переглянулись.
– Нас назвали: та знаменитая троица, – многозначительно произнёс Портыш.
– Это когда ты услышал такое? – спросил Атыш.
– Когда мы добежали до ворот.
Атыш и Арамыш ещё более недоумённо переглянулись.
– Как ты мог услышать что-то, когда в тот момент находился по собственным словам почти при смерти? – поинтересовался Арамыш.
– Видимо, в таких случаях чрезвычайно обостряется слух, – пожал плечами Портыш.
Он хохотнул, а следом за ним рассмеялись и его друзья.
– Арамыш, – сказал Портыш, – ты должен был подумать.
– Подумать? – удивился Арамыш. – О чём?
– О том, каким образом нас обманул одноглазый.
Арамыш почесал в затылке.
– Я ещё не догадался, как он провернул свою хитрость, – сказал он.
Портыш расстроенно махнул рукой.
– Но это не так уж и важно, – продолжал Арамыш. – Главное, что мы знаем про его хитрость и в следующий раз не попадёмся на неё.
– В какой следующий раз? – спросил Портыш.
– Сегодня мы отправимся выслеживать одноглазого, – сказал Арамыш.
– Тысяча лягушек! Вот это дело! – хохотнул Портыш и хлопнул друзей по плечу. – Но перед этим обязательно нужно пообедать.
– Но где мы будем выслеживать этого одноглазого? – спросил Атыш.
– В том же самом месте, где мы видели его вчера, – ответил Арамыш. – Я уверен, что он рано или поздно обязательно ещё раз там появится.
– Почему ты так уверен?
– Я думаю, вряд ли он просто так прогуливался на том перекрёстке. Он либо живёт там неподалёку, либо встречается где-то поблизости со своими сообщниками. А значит, непременно появится там ещё раз.
Атыш с уважением посмотрел на Арамыша и воскликнул:
– Вот у тебя голова! Я бы ни за что не догадался!
Но сначала друзья договорились пообедать в таверне «Долблёная тыква» и только уже потом отправиться на дело.
