Маск Овский
Три мышкетёра и одноглазый разбойник
ѐӓюӓӛҗӗҿӹё ѐѓӄӹ ҿѓ ҿӹц.
Арамыш вскочил и оглядел камеру.
– Эх! – с сожалением воскликнул он. – Мне бы сейчас перо и чернила!
Арамыш прошёлся по камере, а потом подобрал с пола кусок отвалившейся штукатурки и подошёл к стене напротив кучи соломы.
– Предположим, – начал рассуждать Арамыш, – что третье слово в письме – «корона».
Он нацарапал на серой стене слово «корона».
– Стало быть, нам известно пять букв. Тогда пятое слово тоже начинается на «коро». Но это не «корона» и не «король», потому что слово слишком длинное, а в конце явно стоит «кого». Возможно, это слово «королевского».
Арамыш нацарапал на стене и это слово.
– И тогда шестое слово «вор» похоже на слово «дворца». Но тут на букву «а» попадают разные значки… – Арамыш на секунду задумался. – Здесь, наверное, не «корона», а «корону», и получается «корону из королевского дворца».
Арамыш нацарапал оставшиеся два слова. Атыш сидел с открытым от удивления ртом и смотрел, как быстро стена покрывается буквами. Честно говоря, он уже после второго слова потерял нить рассуждений. Он взглянул на Портыша, но тот сидел с таким же изумлённым лицом.
– Нам уже известно большое количество букв, – продолжал Арамыш. – Сейчас я подставлю все эти буквы в письмо.
И Арамыш нацарапал:
_ре_уе_с_ в_крас__ корону из королевского дворца.
О__за_ел_но _родела__ в ден_ на_адени_ л_гу_ек, __о__ все
_одозрени_ _али на ни_.
– Вот здесь «ден» – это слово «день»! – вскричал Атыш. – Не хватает мягкого знака!
Арамыш дописал недостающую букву.
– А вон там «одозрени» – это слово «подозрение»! – воскликнул Портыш.
– Больше подходит «подозрения», – поправил Арамыш.
Он нацарапал ещё найденные буквы, и почти всё уже стало понятным. Оставшиеся слова быстро угадывались, и вскоре на стене перед глазами друзей предстал полный текст письма:
Требуется выкрасть корону из королевского дворца.
Обязательно проделать в день нападения лягушек, чтобы все
подозрения пали на них.
Атыш и Портыш вскочили и бросились поздравлять Арамыша с этой невероятной победой над тайнописью. Сам Арамыш лишь смущённо улыбался.
– Теперь нет никаких сомнений, что похищение короны – дело рук одноглазого! – сказал Атыш.
– Эх! – вздохнул Портыш. – Если бы мы сумели расшифровать это письмо хоть немного раньше!
Первая радость прошла, и друзья снова приуныли. Будучи в заточении они даже никому не могли сообщить содержимое такого важного письма.
– Попробую вызвать лейтенанта Дартыша, – сказал Арамыш.
– Но как? – спросил Атыш.
– Через тюремщика.
Арамыш принялся стучать в дверь. Через некоторое время в коридоре послышались шаги, и в двери с лязгом открылось окошко, в котором показалось недовольное лицо тюремщика.
– Чего шумишь? – сурово спросил он.
– Уважаемый мышье, – вежливо сказал Арамыш, – я бы хотел попросить о небольшой услуге. Можно ли мне вызвать к себе лейтенанта Дартыша?
Тюремщик хмыкнул, но учтивость обращения не позволила ему просто так затворить окошко.
– В Мышстилии подобного рода просьбы не положены, – ответил он. – Арестантов могут посещать только близкие родственники.
Окошко в двери захлопнулось, и послышались удаляющиеся шаги.
Глава двадцать шестая, в которой Атыш и Арамыш принялись кричать, а Портыш наоборот зажал себе рот
Три мышкетёра окончательно приуныли, и до самого вечера никто из них не проронил ни слова. Все трое понимали, что надо что-то предпринимать, но никто не знал, как можно что-либо делать, находясь в темнице. От безысходности время тянулось словно патока.
Атыш угрюмо рассматривал свои старые сапоги и вздыхал. Путешествие в Лягушатию пошло его сапогам явно не на пользу, и они уже готовились запросить каши. А ведь ему со дня на день должны были выплатить первое жалованье, на которое он собирался справить себе новую обувь.
– Теперь никогда уж не видать мне новых сапог, – вздохнул Атыш.
– Мы обязательно выберемся отсюда, – сказал Арамыш. – И я достану тебе пару самых новых и самых красивых сапог.
– Я не смогу принять от тебя столь дорогой подарок!
– Обещаю, что не потрачу на это ни единого бертина, – заявил Арамыш.
Часы на Мышивицкой Башне пробили шесть часов вечера, и арестантам принесли ужин, ничем не отличающийся от завтрака и обеда. Атыш и Арамыш вздохнули и начали есть. Портыш же с нескрываемой ненавистью посмотрел на тарелку с супом, а потом с кислой миной быстро проглотил свою порцию.
– Больше так продолжаться не может! – решительно заявил он. – Надо немедленно выбираться отсюда!
– А как? – спросил Арамыш.
– Ты у нас самый умный, даже тайнопись сумел расшифровать, вот и придумай!
– Так-то можно попробовать один способ…
Атыш и Портыш с изумлением взглянули на Арамыша.
– И ты всё это время молчал?! – возмутился Портыш.
– Я думал, – ответил Арамыш и поднял указательный палец вверх. – И ждал вечера.
– Зачем же надо дожидаться вечера?
– Потому что, друг Портыш, тёмные дела совершаются в темноте.
Портыш хохотнул и хлопнул Арамыша по спине так, что тот чуть не поперхнулся своим супом. Друзья сразу повеселели, и Атышу в этот раз даже еда показалась не такой уж и противной.
– А как мы отсюда выберемся? – озадачился вдруг Портыш. – Решётка слишком крепкая, а дверь слишком запертая.
– Мы разыграем небольшой спектакль, – сказал Арамыш, – будто бы одному из нас стало плохо, и позовём тюремщиков. Тюремщики войдут в камеру, мы набросимся на них и обезоружим.
Друзья еле дождались вечера. Время тянулось так же медленно, как и раньше, но теперь это было время надежды.
Портыш время от времени вскакивал и спрашивал:
– Ну что, пора?
Арамыш смотрел на окно, за которым всё ещё было светло, и неизменно отвечал:
– Ещё рано.
Наконец, достаточно стемнело, и Арамыш решил, что пора. Атыш и Портыш сразу вскочили с мест, готовые к делу.
Арамыш взбил кучу соломы, накрыл её своим серым плащом и отшагнул в сторону.
– Похоже на больную мышь, лежащую на соломе? – спросил он.
– Честно говоря, не очень, – ответил Атыш.
– Будет лучше одному из нас притвориться больным, чем делать такую неправдоподобную куклу, – заметил Портыш.
– Один из нас должен спрятаться за дверью, чтобы неожиданно накинуться на тюремщиков сзади.
Общими усилиями друзья взбили кучу солому так, чтобы придать ей форму лежащего больного. Солому прикрыли сверху большим мышкетёрским плащом Портыша. С одной стороны плаща положили его же шляпу, а с другой стороны – его же сапоги. Теперь стало очень похоже, будто на куче соломы кто-то лежит.
– Вылитый Портыш получился! – воскликнул Атыш.
– Пора приступать, – заявил Арамыш. – Не забудь, что тюремщиков всегда двое.
Босой Портыш кивнул и встал за дверью. Атыш присел у мнимого больного, а Арамыш принялся стучать в дверь.
– Помогите! – кричал Арамыш. – Портышу стало плохо!
В коридоре послышались шаги тюремщиков, а Арамыш тоже присел возле мнимого больного. Окошко в двери отворилось, и тюремщик недовольно поинтересовался:
– Чего опять шумите?
– Портышу стало плохо от вашей тюремной еды! – как можно горестнее воскликнул Атыш.
Портыш, стоявший за дверью, зажал себе рот, чтобы не хохотнуть. Лязгнул замок, и дверь отворилась. Тюремщики вошли в камеру, и один из них приблизился к друзьям.
Портыш осторожно вышел из-за двери, схватил сзади второго стражника и зажал ему рот, чтобы тот не принялся кричать. Атыш и Арамыш только того и ждали. Они тут же вскочили и схватили первого тюремщика. Через мгновенье оба стражника уже сидели в углу камеры, обезоруженные и связанные, с заткнутыми ртами и хлопающими глазами.
Портыш сразу же поспешил обуться и нацепить обратно плащ и шляпу.
– Идёмте! – заявил он и поднял. – Я готов!
Портыш поднял одну алебарду, выроненную тюремщиками, а Атыш поднял другую.
– Куда это вы собрались? – с улыбкой спросил Арамыш.
– Как куда? К воротам, конечно!
– Вооружившись двумя алебардами, вы собираетесь пробиваться боем через ворота, которые охраняются полудюжиной стражников?
Атыш и Портыш переглянулись. Теперь эта затея и в самом деле выглядела несколько сумасбродной. По правде говоря, Атыш в своих мыслях так далеко не заглядывал, почему-то он думал, что самое важное, – это выбраться из запертой камеры.
– У нас только один путь, – сказал Арамыш,– Можно спуститься по стене крепости, а для этого нам понадобиться верёвка.
– Верёвку можно сделать, если связать между собой предметы одежды, – подсказал Атыш.
– Если мы пустим всю нашу одежду на верёвки, то потом окажемся в городе нагишом, – хохотнул Портыш.
И друзья разом, не сговариваясь, повернулись к связанным тюремщикам.
– Прошу прощения, уважаемые мышье, – сказал Арамыш, – но нам понадобится ваша одежда.
Через минуту тюремщики уже сидели в одном нижнем белье. Мышкетёры связали между собой штаны, дублеты, плащи и рубашки стражников.
– Верёвка, конечно, получилась не очень надёжная, – сказал Арамыш. – Поэтому нам лучше спускаться по одному.
– Лишь бы длины хватило, – добавил Атыш.
Атыш и Арамыш нацепили чёрные береты и вооружились алебардами, чтобы походить на стражников. Портыш собрал в охапку верёвку из одежды, и друзья осторожно выбрались из камеры. В коридоре никого не было.
– Стойте! – шёпотом проговорил вдруг Арамыш. – Я кое-что забыл!
Он вернулся в камеру, но почти сразу же вышел обратно. Мышкетёры прикрыли дверь и, стараясь не шуметь, зашагали по коридору. Они добрались до лестницы и начали подниматься. На третьем этаже они услышали чьи-то шаги и на некоторое время затаились. Вскоре шаги стихли, и мышкетёры поднялись ещё выше.
Лестница вывела на вершину крепостной стены прямо у одной из башен Мышстилии. Мышкетёры осмотрелись и прислушались. В ночной темноте тёмная громада крепости из красного кирпича плохо просматривалась. На первом этаже в нескольких окнах горел свет. Сверху башни доносилось какое-то негромкое посвистывание. Там явно на страже стоял караульный.
– Тсс! – сказал Арамыш.
Но предупреждение было совершенно излишним, Атыш и Портыш и так знали, что надо быть как можно тише. Друзья заглянули меж зубцов стены вниз, и решили спускаться здесь. Стражник с ближней башни не мог видеть, что творилось у него прямо под носом. Для этого ему пришлось бы свеситься и посмотреть вниз. А стражники с дальних башен могли в темноте и не заметить трёх мышей в плащах. Если, конечно, не шуметь.
Атыш привязал один конец верёвки к древку алебарды и положил алебарду поперёк между двумя зубцами крепостной стены. Арамыш проверил крепость узла и спустил вниз со стены другой конец верёвки.
Арамыш ткнул Атышу в бок, чтобы тот пошёл первым. Атыш, конечно, уступил бы своё первенство, но счёл, что сейчас лучше не затевать споров, даже дружеских. Он схватился за верёвку, свесился со стены и начал спускаться.
Атыш, конечно, предполагал, что верёвка из одежды не такая крепкая, но настоящий страх испытал только тогда, когда начал спускаться по ней. Пару раз верёвка вдруг дёргалась, и Атыш пугался, что вот-вот сорвётся и полетит вниз.
Верёвка кончилась, но в ночной мгле Атыш никак не мог разглядеть, далеко ли до земли. Прыгать в темноте было страшно, но не лезть же обратно? Атыш свесился, насколько позволяла верёвка, и, надеясь на удачу, спрыгнул. Земля оказалась совсем близко, и Атышу стало даже немного стыдно за своё малодушие.
Надо было подать сигнал друзьям, чтобы спускался следующий. Однако Атыш никак не мог взять в толк, как это сделать в кромешной тьме, чтобы не привлечь внимание стражников. К счастью, наверху не стали дожидаться его сигнала. Верёвка зашевелилась, и стало ясно, что сверху начал кто-то спускаться.
Вскоре в темноте показались чьи-то сапоги, и по их размеру Атыш определил, что это спускается Арамыш. Когда он повис на верёвке, Атыш похлопал его по спине, чтобы тот спрыгнул без всякой опаски.
– Лишь бы верёвка выдержала, – прошептал Арамыш.
Верёвка вновь зашевелилась. Это начал спускаться Портыш. Атышу казалось, что здоровяк возится уже целую вечность. Несколько раз верёвка опасно дергалась, но в темноте нельзя было определить причину этого.
Наконец, в темноте стали различаться сапоги Портыша. Ему оставалось спуститься всего ничего, но верёвка не выдержала. Портыш рухнул прямо на стоявших внизу друзей, и они все втроём повалились на землю. Атыш ушибся, но не это было самое страшное. Их падение получилось слишком шумным.
– Кто там?! – раздался сверху грозный окрик.
Мышкетёры осторожно поднялись, прокрались к башне и прижались к стене, надеясь, что здесь их не заметят. Стражник на башне свесился вниз с факелом в руках. Свет до мышкетёров не доходил, но осветил самодельную верёвку, свисающую со стены.
– Тревога! – закричал стражник. – Тревога!
Дальше прятаться уже не имело никакого смысла.
– Бежим! – сказал Арамыш.
Три мышкетёра вскочили и что есть духу припустили по улице прочь от стен Мышстилии.
– А куда мы бежим? – спросил Атыш.
– Нам нужно поймать одноглазого прежде, чем поймают нас! – ответил Арамыш.
Атыш и Портыш хотели побежать ещё быстрее, однако Арамыш вдруг остановился.
– Стойте! – сказал он.
– Что случилось? – спросил Атыш.
– Надо перейти на шаг.
– Но тогда нас догонят!
Арамыш оглянулся назад. Никакой погони за ними ещё не было.
– Пока стражники выяснят, в чём дело, и соберутся в погоню, пройдёт не меньше часа, – сказал Арамыш. – За это время, если мы продолжим бежать, вполне можем нарваться на какой-нибудь мышкетёрский патруль, который нас сразу же схватит.
– Почему это нас сразу схватят? – спросил Портыш.
– Потому что бегущие посреди ночи мыши вызовут больше подозрения, чем просто идущие мыши. А мы даже не сможем оказать сопротивления, потому что у нас нет никакого оружия.
– И мышкетёрских значков у нас теперь нет, – грустно добавил Атыш.
Друзья дальше двинулись шагом. И вовремя! На ближайшем же перекрёстке они чуть не наскочили на мышкетёрский патруль. К счастью, они заранее услышали стук мышкетёрских сапог по мостовой и успели затаиться в тёмном переулке.
Когда патруль прошёл, друзья двинулись дальше.
– Пусть у нас отобрали мышкетёрские значки, но в душе мы всё равно остаёмся мышкетёрами! – сказал Портыш.
– А то, что у нас нет оружия, это действительно жаль, – добавил Арамыш.
– Да я этого одноглазого голыми руками схвачу! – заявил Портыш.
Глава двадцать седьмая, в которой Портыш чуть не захотел вернуться обратно в Мышстилию
Послышался размеренный колокольный набат, совсем не похожий на весёлый перезвон колоколов Мышивицкой Башни.
– Что это? – спросил Атыш.
– Это бьёт колокол в Мышстилии, – ответил Арамыш. – Это предупреждение о том, что какие-то опасные преступники совершили дерзкий побег.
Атыш чуть было не поинтересовался о том, что это могли быть за преступники, но вовремя прикусил язык. Портыш хохотнул и хлопнул Арамыша по плечу. Если не считать патрулей и редких прохожих, улицы ночной Мышквы были пусты. Все порядочные мыши спали в своих уютных постелях.
Атыш по дороге пытался высмотреть хотя бы какую-нибудь палку, чтобы использовать её как оружие в случае необходимости. Однако в городе не так-то просто было отыскать даже самую завалящую палку. Атыш даже пожалел, что они не в лесу, где подобного добра навалом валялось бы на каждом шагу.
Вскоре друзья добрались до грязно-жёлтого дома, где раньше одноглазый встречался со своими сообщниками. Окошко и дверь были ожидаемо заперты, но в этот раз друзья не могли просто так развернуться и уйти. Атыш приложил ухо к двери и прислушался.
– Внутри всё тихо, – сказал он.
– Что будем делать? – спросил Портыш. – Может попробовать выбить дверь?
Он попробовал потрясти дверь, но та оказалась очень крепкой и даже не шелохнулась.
– Эх! – вздохнул Портыш. – Будь у меня с собой палица…
– Может попробовать просто постучаться? – предложил Атыш.
– И что мы скажем? – спросил Портыш. – Скорее открывайте и отдавайте нам корону?
– Не хотелось бы торчать здесь до самого утра, пока откроется дверь.
– А если дверь не откроется даже утром?
– Тогда нам придётся где-то спрятаться, – ответил Арамыш.
– Предлагаю, спрятаться в таверне у мышье Гурманыша! – сказал Портыш.
– Что ты хочешь: отменно поесть или хорошо спрятаться? – спросил Арамыш.
– И то и другое! – хохотнул Портыш.
– В таверне нас быстро найдут.
– Тогда пойдём к твоему дядюшке!
– Там нас найдут ещё быстрее.
Три мышкетёра уселись прямо на землю у двери. Атыш и Портыш надеялись, что Арамыш как всегда что-нибудь придумает, просто надо немного подождать.
– Мы сейчас вроде на свободе, а здесь даже хуже, чем в темнице, – проворчал Портыш. – В Мышстилии хотя бы давали солому, чтобы подстелить, и кормили худо-бедно.
– Тебе же вроде не нравилась тамошняя еда, – заметил Атыш.
Портыш ничего не ответил и лишь горестно вздохнул.
– Не переживай, Портыш, – с иронией сказал Арамыш, – в Мышстилию мы сможем вернуться в любое время.
Портыш невесело хохотнул. Со стороны улицы послышался стук сапог. Друзья отошли поглубже в проулок и затаились у стены. Обычно патруль проходил мимо и особо не заглядывал во всякие мелкие переулки. Но это оказался не патруль. В проулок нырнули четыре чёрные тени.
Но друзья даже не успели испугаться. Неизвестные остановились у двери, возле которой сидели сами мьюноши всего минуту назад, и неожиданно обнажили шпаги.
– А вот и сами заговорщики заявились, – радостно прошептал Портыш.
– Мне кажется, что это вовсе не они, – шёпотом ответил Арамыш.
– Почему ты так думаешь?
– А иначе зачем бы они стали обнажать оружие перед собственной дверью.
Неизвестные с минуту повозились у двери, а потом осторожно прошли внутрь. Друзья подождали немного и прокрались обратно к двери. Она была приоткрыта, и друзья замерли в нерешительности.
– Помогите! – послышался вдруг изнутри дома чей-то тонкий голос.
Крик быстро оборвался, и друзья бросились внутрь. Судя по шуму, в доме вовсю шла драка. Друзья поднялись по лестнице и в первой комнате столкнулись с одним из мышей в чёрной маске и чёрном плаще.
– Вы кто такие? – оторопел тот.
Однако незнакомец не растерялся и со звоном обнажил шпагу. Атыш и Арамыш отступили, ведь у них не было никакого оружия. А Портыш схватил стол, выставил его вперёд и накинулся на незнакомца. Атыш впопыхах схватил одну табуретку, а Арамыш – другую.
Портыш с помощью стола силой втолкнул незнакомца в другую комнату, и Атыш с Арамышем последовали за товарищем. Звон клинков оповестил, что в этой комнате идёт нешуточный бой. Трое мышей в чёрных одеждах сражались с тремя мышами в белых одеждах.
Портыш не стал разбираться, кто с кем дерётся, и начал размахивать столом. Атыш подбежал с табуретом в руках, чтобы помочь, однако чуть сам не оказался пришибленным столом. Пришлось отойти в сторону.
В одну минуту все дерущиеся были раскиданы в разные стороны комнаты. Часть из них тут же поднялась и рванулась к двери, а часть – к окну. Не успели друзья и оглянуться, как в комнате остались только мыши в белых одеждах, и всё стихло.
Один из оставшихся мышей приподнялся и зажёг свечу. Друзья смогли наконец как следует осмотреться. В центре комнаты стоял грозный Портыш со столом в руках, а все остальные молча смотрели на него.
В комнате царил полный беспорядок, какой обычно бывает после хорошей драки. Мыши оказались в белых одеждах, потому что они были в одном нижнем белье. Наверное, на них напали во сне, и они не успели одеться. Атыш и Арамыш прошлись по комнате и подобрали с пола пять шпаг, выроненных дерущимися.
– А-а… – простонал вдруг второй из лежавших мышей. – Я ранен. Мне плохо…
У него на рубашке на груди расплывалось большое красное пятно. Раненый закатил глаза и даже прикрыл их.
– Он умирает! – вскричал третий.
По тонкому голосу Атыш сразу узнал звавшего на помощь.
– Надо его быстрее перевязать! – сказал Арамыш.
Все бросились искать по комнате что-нибудь пригодное для перевязки. Портыш опустил стол, который держал в руках, и подошёл к раненому. Он вдруг принюхался, обмакнул палец в кровь раненого и попробовал на вкус. Все застыли в удивлении.
– Тысяча лягушек! – воскликнул Портыш. – Это же томатный соус!
Умирающий вдруг открыл глаза, обмакнул палец в красную жижу с пятна своей рубашки и тоже попробовал на вкус.
– В самом деле, это соус! – облегчённо воскликнул раненый.
Он как ни в чём не бывало поднялся на ноги и принялся слизывать соус со своей рубашки.
– Вечно ты, Балбесыш, учудишь чего-нибудь, – пробормотал первый из мышей.
– Вы кто такие? – спросил Арамыш.
– А вы кто такие? – спросил тот же первый. – А то заявились к нам посреди ночи и задаёте всякие вопросы.
– Мы задаём здесь вопросы, потому что сейчас сила на нашей стороне, – Арамыш для большей убедительности взмахнул шпагой. – А также потому что мы только что спасли ваши жизни.
Первый из незнакомцев немного смутился.
– Моё имя – Бывалыш, – представился он. – Это – Балбесыш, а это – Трусыш.
– Моё имя – Арамыш, – представился Арамыш. – А это мои друзья – Атыш и Портыш.
– Но вы же должны сидеть в Мышстилии! – не сдержавшись, воскликнул Балбесыш.
Мышкетёры переглянулись.
– Нам там не понравилось, и мы оттуда сбежали! – хохотнул Портыш.
– Это даже хорошо, что вы нас узнали, – сказал Арамыш. – Значит, это вы написали то гнусное письмо про нас?
– Это не мы, это Бармалыш!
– Я даже не буду спрашивать, кто на вас напал, и перейду сразу к делу. Нас интересует, где этот Бармалыш и где корона?
– Мы ничего не знаем, – быстро проговорил Трусыш своим тонким голосом.
– Погоди ты! – остановил его Бывалыш. – Этих, кто на нас напал, подослал Бармалыш.
– Как Бармалыш?! – удивлённо воскликнули хором Балбесыш и Трусыш. – Но почему?
– Известно почему, – усмехнулся Бывалыш, – чтобы не отдавать нам наши заработанные деньги.
– Ах, он мерзавец! – вскричал Балбесыш. – Когда он придёт в следующий раз, я ему задам взбучку!
– Бармалыш сюда уже никогда не придёт, – возразил Бывалыш.
– Так, где нам найти Бармалыша? И где корона? – напомнил Арамыш.
– Корона у Бармалыша, – ответил Бывалыш. – Он нас никогда к себе не приглашал и вообще всегда тщательно скрывал место своего проживания.
Атыш и Арамыш разочарованно переглянулись.
– Но однажды, – продолжал Бывалыш, – я всё-таки проследил за ним и нашёл место, где он обретается.
– В таверне «На Мышницкой»? – предположил Арамыш.
– Нет, – улыбнулся Бывалыш. – У этой таверны два входа с разных улиц, и хитрый Бармалыш использует его, чтобы запутать следы. Он живёт в сером доме на углу Последнемайской Улицы и Горохового Переулка.
– Не будем терять времени! – воскликнул Портыш.
Арамыш, кажется, впервые не стал возражать поспешности Портыша и тоже шагнул к двери. Атыш последовал за товарищами.
– А нам-то что делать? – спросил Бывалыш.
Друзья обернулись.
– Я бы вам посоветовал как можно скорее покинуть город, если не хотите оказаться в темнице, – ответил Арамыш.
– Верните нам хотя бы оружие, – попросил Трусыш.
Его тонкий голос звучал особенно жалостливо, и друзья не смогли не откликнуться на его просьбу. Они оставили себе по шпаге, а две оставшиеся бросили Бывалышу, который ловко поймал их на лету.
Друзья выскочили из дома и направились по указанному адресу. Портыш всё время порывался перейти на бег, и его приходилось постоянно одёргивать. Атышу и самому хотелось быстрее добраться, чтобы схватить одноглазого Бармалыша, ставшего причиной многих бед.
С начала объявления тревоги в Мышстилии прошло уже достаточно времени, и теперь город просто кишел мышкетёрскими патрулями. Друзья чуть ли не на каждом шагу вынуждены были прятаться то в одном тёмном переулке, то в другом. Атыш вполне резонно опасался, что им уже не добраться до нужного места.
– Нам осталось идти до следующего перекрёстка, – сообщил Арамыш.
Друзья завернули в очередной переулок, и навстречу им попался какой-то прохожий. Они не обратили бы на него никакого внимания, но тот неожиданно остановился и кинулся от них удирать.
– Держи его! – вскричал вдруг Портыш и бросился в погоню.
Атышу и Арамышу ничего не оставалось, как побежать за товарищем. Странный прохожий тащил на спине тяжёлый мешок, с которым никак не хотел расставаться, поэтому друзья быстро догнали его. Он повернулся к преследователям и испуганно прижался к стене. В руках он сжимал свой мешок, как величайшее сокровище, и даже не пытался обнажить шпагу, чтобы защититься.
– Что вам угодно, уважаемые мышье? – дрожащим голосом пролепетал прохожий.
Но друзья впервые видели этого незнакомца.
– Ты зачем погнался за ним? – шёпотом спросил Арамыш у Портыша.
– Ну, он же первый бросился бежать, – пожал плечами тот. – И я подумал, что он не просто так начал удирать от нас.
Арамыш повернулся к прохожему и сказал:
– Прошу прощения, кажется, мы обознались.
Прохожий нервно кивнул и начал бочком отходить в сторону. Но чем дольше Атыш вглядывался в незнакомца, тем более подозрительным он казался. Однако Атыш никак не мог взять в толк причины своей подозрительности.
– Стой! – сказал он вдруг.
Незнакомец замер. Атыш шагнул к нему и, протянув руку, прикрыл ему один глаз ладонью. Незнакомец злобно зашипел и изо всех сил оттолкнул Атыша. Тот от неожиданности повалился на спину. Незнакомец попытался снова бежать, однако Портыш был начеку и мигом схватил его за плечо так крепко, что тот поморщился от боли.
– Я узнал его! – воскликнул Атыш, поднимаясь. – Это одноглазый!
