Маск Овский
Три мышкетёра и одноглазый разбойник
Глава двадцать пятая, в которой Арамыш признался, что он олух
Лязгнул замок, дверь открылась, и в камеру пошёл Арамыш. Дверь за ним тотчас же захлопнулась, а Атыш и Портыш подскочили к Арамышу.
– Ну, что тебе удалось выведать?
Арамыш лишь развёл руками.
– Мышь-старик только сказал, что в Мышстилию никто не попадает просто так. У меня сложилось такое подозрение, будто он и сам не знает, в чём нас обвиняют.
Атыш и Портыш так надеялись на Арамыша, что не смогли скрыть своего разочарования. Наверное, Арамыш тоже понял это. Атыш вздохнул и снова опустился на кучу соломы.
– Так, – сказал Арамыш. – Придётся самим пораскинуть мозгами, в чём мы могли провиниться.
Он прошёлся по камере. Портыш хохотнул и в ожидании уселся на кучу соломы рядом с Атышем, чтобы не мешать Арамышу, потому что в камере невозможно было прохаживаться сразу двум мышам одновременно.
– Во-первых, – начал Арамыш и загнул один палец на правой руке, – мы провинились в том, что без разрешения оказались в Тронном Зале. Я думаю, капитан Тревыш простил бы нам эту оплошность, если бы мы случайно не стали свидетелями его разговора с королём.
Арамыш прошёлся по камере ещё раз.
– Это – во-вторых, – добавил он и загнул второй палец на руке.
Атыш и Портыш внимательно слушали товарища и старались не прерывать его рассуждений. Хотя, как видел Атыш, Портыш еле сдерживался, чтобы не спросить чего-нибудь.
– Но и на это капитан Тревыш закрыл бы глаза, – продолжал Арамыш, – если бы мы выполнили задание и вернулись с похищенной короной. Ведь он нам сразу заявил, чтобы мы без короны даже и не думали возвращаться в Мышатию. Это – в третьих.
Арамыш загнул третий палец и некоторое время помолчал.
– Но мы вернулись без короны, – сказал он. – И нам, конечно же, сразу припомнили все наши оплошности. Вот только есть одна загвоздка…
– У нас же даже не спрашивали, нашли мы корону или нет, – возразил Атыш.
– Вот в том-то и дело, – сказал Арамыш. – Нас уже ждали для ареста, будто заранее знали, что мы возвращаемся ни с чем. Мне кажется, что во время нашего отсутствия что-то произошло…
Арамыш замолчал и перестал ходить.
– И что же нам теперь делать? – спросил Портыш.
Арамыш ничего не ответил и уселся рядом с друзьями на куче соломы. Наверное, он впервые в жизни не знал, что делать. Но это было неудивительно, ведь раньше никто из них не попадал в темницу.
Портыш поднялся и попытался заглянуть в зарешечённое окно. Но окно располагалось слишком высоко, и даже Портыш с его большим ростом мог увидеть только небо.
– Ну-ка, кто-нибудь подсадите-ка меня, – попросил Портыш.
– Я тебя не подниму, – сказал Атыш. – Уж лучше ты меня подсади.
Он встал и подошёл к Портышу. Здоровяк подсадил Атыша, и тот заглянул в окно. Окно выходило на улицу, ведущую к набережной, но сама река за домами не просматривалась.
– Что там видно? – спросил Портыш.
– Улицу видать, – ответил Атыш.
– А до соседних домов далеко?
Атыш постарался взглянуть вправо и влево, насколько позволяла решётка. Мышстилия располагалась на некоем подобии площади, поэтому крепость со всех сторон отделялась от домов широкими переулками.
– Порядочно, – ответил Атыш.
– А решётка крепкая?
Атыш схватился за прутья решётки и попробовал их расшатать, но те даже не шелохнулись.
– Крепкая, – ответил Атыш. – Даже чересчур.
В коридоре послышались шаги, и Атыш торопливо спрыгнул вниз. Шаги остановились возле двери камеры друзей, и лязгнул замок. В камеру вошёл тюремщик и окинул арестантов равнодушно-внимательным взглядом.
– К вам посетитель, – объявил он.
Тюремщик дал знак своему товарищу, стоявшему в коридоре, и тот отошёл чуть в сторону. В камеру своей уверенной походкой вошёл лейтенант Дартыш. Атыш, Портыш и Арамыш несколько оторопели, что даже забыли поздороваться.
– Здравствуйте, три мышкетёра! – поприветствовал лейтенант друзей.
– Здравия желаем, ваша серость! – опомнились мышкетёры.
Лейтенант оглядел друзей.
– Прискорбно видеть королевских мышкетёров в столь печальном месте, – сказал он.
Друзья переглянулись. Им столько надо было сказать лейтенанту, но они не решались заговорить при тюремщике. Лейтенант и сам понимал это. Он погладил свои усы, шагнул к тюремщику и тихо ему сказал:
– Любезный мышье, можно ли нам переговорить наедине?
– Не положено, ваша серость.
– В виде исключения.
Лейтенант вытащил из кармана серебряный бертин и сунул в руку тюремщику. Тот взял монету и выразительно посмотрел на своего товарища. Пришлось лейтенанту дать ему ещё второй бертин.
– Только в виде исключения, – вздохнул тюремщик.
Он вышел из камеры и прикрыл за собой дверь.
– Пока вас не было, случилась беда, – сказал лейтенант. – Королю кто-то подсунул гнусную записку, в которой говорилось о том, что вы нашли корону и присвоили её себе, что вы даже не бывали в Лягушатии. Его великосерость очень рассердился и приказал немедленно вас разыскать и тайно заточить в Мышстилию. Капитан Тревыш второй день торчит во дворце и добивается аудиенции, но пока безрезультатно. Король рвёт и мечет и не хочет никого видеть без короны.
Атыш ещё ни разу не видел, чтобы лейтенант говорил быстро и так тихо. Арамыш хотел было что-то сказать, но лейтенант Дартыш не позволил ему и рта раскрыть.
– Вы не представляете, с каким трудом я смог добиться разрешения увидеться с вами. Ситуация накаляется. Мышкетёрский полк начинает роптать, потому что неизвестно по какой причине троих мышкетёров заточили в Мышстилию. Я опасаюсь, как бы мышкетёры не затеяли мятеж, потому что про корону, разумеется, никто ничего не знает. Даже тюремщики и не знают, в чём заключается ваша вина. Но вы не беспокойтесь, мы прилагаем все возможные и невозможные усилия, чтобы освободить вас из заточения.
– Ваша серость, мы знаем, кто похитил королевскую корону! – выпалил Арамыш.
– Кто? – оживился лейтенант Дартыш.
– Это сделал один одноглазый тип.
– Как его имя?
– Бармалыш.
– А где он проживает?
– Возможно, в грязно-жёлтом доме на перекрёстке Мышёвской Улицы и Глухого Переулка.
– У вас есть какие-нибудь доказательства?
– Только письмо, но оно зашифрованное, и поэтому его невозможно прочитать.
Лейтенант покачал головой.
– Этого недостаточно! – с сожалением сказал он.
Лейтенант хотел сказать что-то ещё, но в этот момент дверь открылась, и в камеру вновь вошёл тюремщик.
– Время свидания истекло, – сказал он.
– Не унывайте, мышье мышкетёры, – сказал лейтенант. – Всё ещё образуется. Мышь за хвост, хвост за мышь!
– Мы не унываем, – ответил Портыш. – У нас всё хорошо, вот только кормят плохо.
Лейтенант махнул на прощание рукой и вышел вон. Дверь камеры захлопнулась, и лязг замка на этот раз показался друзьям особенно ужасным. Казалось бы, приход лейтенанта должен был приободрить арестантов, однако, наоборот, они почувствовали себя ещё более одинокими и несчастными.
Часы на Мышивицкой Башне пробили полдень, и даже удары колокола звучали в стенах темницы как-то безрадостно. Принесли обед, который был в точности таким же, как и завтрак.
– Даже в Лягушатии мы питались лучше, – недовольно проворчал Портыш.
Друзья уселись на кучу соломы и без всякого аппетита проглотили суп с чёрствым хлебом.
– Всё упирается в королевскую корону, – пробормотал Арамыш и отложил тарелку. – Если корона найдётся, то его великосерость наверняка нас помилует.
Арамыш ни с того ни с сего вдруг засиял.
– Ну, конечно же! – воскликнул он. – Корона! Какой же я олух, что раньше не догадался до этого!
Он вытащил из-за пазухи клочок бумаги с копией зашифрованного письма. Атыш и Портыш с недоумением уставились на своего товарища.
– В этом письме обязательно должно быть что-нибудь про корону! – пояснил Арамыш. – Смотрите, третье слово в тайнописи состоит как раз из шести букв, причём вторая и четвёртая буква – одинаковые. Это вполне может быть слово «корона»!
Арамыш показал свой клочок бумаги, на котором Атыш увидел знакомые, но непонятные буквы с закорючками.
Ҍҗӗҵәӗѣңё қҹғҗѓңѣщ ғӓҗӓҿә ѳӛ ғӓҗӓӄӗқңғӓўӓ юқӓҗћѓ.
Ӓҵёӛѓѣӗӄщҿӓ ѐҗӓюӗӄѓѣщ қ юӗҿщ ҿѓѐѓюӗҿӹё ӄёўәфӗғ, ҋѣӓҵҹ қңӗ
ѐӓюӓӛҗӗҿӹё ѐѓӄӹ ҿѓ ҿӹц.
Арамыш вскочил и оглядел камеру.
– Эх! – с сожалением воскликнул он. – Мне бы сейчас перо и чернила!
Арамыш прошёлся по камере, а потом подобрал с пола кусок отвалившейся штукатурки и подошёл к стене напротив кучи соломы.
– Предположим, – начал рассуждать Арамыш, – что третье слово в письме – «корона».
Он нацарапал на серой стене слово «корона».
– Стало быть, нам известно пять букв. Тогда пятое слово тоже начинается на «коро». Но это не «корона» и не «король», потому что слово слишком длинное, а в конце явно стоит «кого». Возможно, это слово «королевского».
Арамыш нацарапал на стене и это слово.
– И тогда шестое слово «вор» похоже на слово «дворца». Но тут на букву «а» попадают разные значки… – Арамыш на секунду задумался. – Здесь, наверное, не «корона», а «корону», и получается «корону из королевского дворца».
Арамыш нацарапал оставшиеся два слова. Атыш сидел с открытым от удивления ртом и смотрел, как быстро стена покрывается буквами. Честно говоря, он уже после второго слова потерял нить рассуждений. Он взглянул на Портыша, но тот сидел с таким же изумлённым лицом.
– Нам уже известно большое количество букв, – продолжал Арамыш. – Сейчас я подставлю все эти буквы в письмо.
И Арамыш нацарапал:
_ре_уе_с_ в_крас__ корону из королевского дворца.
О__за_ел_но _родела__ в ден_ на_адени_ л_гу_ек, __о__ все
_одозрени_ _али на ни_.
– Вот здесь «ден» – это слово «день»! – вскричал Атыш. – Не хватает мягкого знака!
Арамыш дописал недостающую букву.
– А вон там «одозрени» – это слово «подозрение»! – воскликнул Портыш.
– Больше подходит «подозрения», – поправил Арамыш.
Он нацарапал ещё найденные буквы, и почти всё уже стало понятным. Оставшиеся слова быстро угадывались, и вскоре на стене перед глазами друзей предстал полный текст письма:
Требуется выкрасть корону из королевского дворца.
Обязательно проделать в день нападения лягушек, чтобы все
подозрения пали на них.
Атыш и Портыш вскочили и бросились поздравлять Арамыша с этой невероятной победой над тайнописью. Сам Арамыш лишь смущённо улыбался.
– Теперь нет никаких сомнений, что похищение короны – дело рук одноглазого! – сказал Атыш.
– Эх! – вздохнул Портыш. – Если бы мы сумели расшифровать это письмо хоть немного раньше!
Первая радость прошла, и друзья снова приуныли. Будучи в заточении они даже никому не могли сообщить содержимое такого важного письма.
– Попробую вызвать лейтенанта Дартыша, – сказал Арамыш.
– Но как? – спросил Атыш.
– Через тюремщика.
Арамыш принялся стучать в дверь. Через некоторое время в коридоре послышались шаги, и в двери с лязгом открылось окошко, в котором показалось недовольное лицо тюремщика.
– Чего шумишь? – сурово спросил он.
– Уважаемый мышье, – вежливо сказал Арамыш, – я бы хотел попросить о небольшой услуге. Можно ли мне вызвать к себе лейтенанта Дартыша?
Тюремщик хмыкнул, но учтивость обращения не позволила ему просто так затворить окошко.
– В Мышстилии подобного рода просьбы не положены, – ответил он. – Арестантов могут посещать только близкие родственники.
Окошко в двери захлопнулось, и послышались удаляющиеся шаги.
Глава двадцать шестая, в которой Атыш и Арамыш принялись кричать, а Портыш наоборот зажал себе рот
Три мышкетёра окончательно приуныли, и до самого вечера никто из них не проронил ни слова. Все трое понимали, что надо что-то предпринимать, но никто не знал, как можно что-либо делать, находясь в темнице. От безысходности время тянулось словно патока.– Ну, что тебе удалось выведать?
Арамыш лишь развёл руками.
– Мышь-старик только сказал, что в Мышстилию никто не попадает просто так. У меня сложилось такое подозрение, будто он и сам не знает, в чём нас обвиняют.
Атыш и Портыш так надеялись на Арамыша, что не смогли скрыть своего разочарования. Наверное, Арамыш тоже понял это. Атыш вздохнул и снова опустился на кучу соломы.
– Так, – сказал Арамыш. – Придётся самим пораскинуть мозгами, в чём мы могли провиниться.
Он прошёлся по камере. Портыш хохотнул и в ожидании уселся на кучу соломы рядом с Атышем, чтобы не мешать Арамышу, потому что в камере невозможно было прохаживаться сразу двум мышам одновременно.
– Во-первых, – начал Арамыш и загнул один палец на правой руке, – мы провинились в том, что без разрешения оказались в Тронном Зале. Я думаю, капитан Тревыш простил бы нам эту оплошность, если бы мы случайно не стали свидетелями его разговора с королём.
Арамыш прошёлся по камере ещё раз.
– Это – во-вторых, – добавил он и загнул второй палец на руке.
Атыш и Портыш внимательно слушали товарища и старались не прерывать его рассуждений. Хотя, как видел Атыш, Портыш еле сдерживался, чтобы не спросить чего-нибудь.
– Но и на это капитан Тревыш закрыл бы глаза, – продолжал Арамыш, – если бы мы выполнили задание и вернулись с похищенной короной. Ведь он нам сразу заявил, чтобы мы без короны даже и не думали возвращаться в Мышатию. Это – в третьих.
Арамыш загнул третий палец и некоторое время помолчал.
– Но мы вернулись без короны, – сказал он. – И нам, конечно же, сразу припомнили все наши оплошности. Вот только есть одна загвоздка…
– У нас же даже не спрашивали, нашли мы корону или нет, – возразил Атыш.
– Вот в том-то и дело, – сказал Арамыш. – Нас уже ждали для ареста, будто заранее знали, что мы возвращаемся ни с чем. Мне кажется, что во время нашего отсутствия что-то произошло…
Арамыш замолчал и перестал ходить.
– И что же нам теперь делать? – спросил Портыш.
Арамыш ничего не ответил и уселся рядом с друзьями на куче соломы. Наверное, он впервые в жизни не знал, что делать. Но это было неудивительно, ведь раньше никто из них не попадал в темницу.
Портыш поднялся и попытался заглянуть в зарешечённое окно. Но окно располагалось слишком высоко, и даже Портыш с его большим ростом мог увидеть только небо.
– Ну-ка, кто-нибудь подсадите-ка меня, – попросил Портыш.
– Я тебя не подниму, – сказал Атыш. – Уж лучше ты меня подсади.
Он встал и подошёл к Портышу. Здоровяк подсадил Атыша, и тот заглянул в окно. Окно выходило на улицу, ведущую к набережной, но сама река за домами не просматривалась.
– Что там видно? – спросил Портыш.
– Улицу видать, – ответил Атыш.
– А до соседних домов далеко?
Атыш постарался взглянуть вправо и влево, насколько позволяла решётка. Мышстилия располагалась на некоем подобии площади, поэтому крепость со всех сторон отделялась от домов широкими переулками.
– Порядочно, – ответил Атыш.
– А решётка крепкая?
Атыш схватился за прутья решётки и попробовал их расшатать, но те даже не шелохнулись.
– Крепкая, – ответил Атыш. – Даже чересчур.
В коридоре послышались шаги, и Атыш торопливо спрыгнул вниз. Шаги остановились возле двери камеры друзей, и лязгнул замок. В камеру вошёл тюремщик и окинул арестантов равнодушно-внимательным взглядом.
– К вам посетитель, – объявил он.
Тюремщик дал знак своему товарищу, стоявшему в коридоре, и тот отошёл чуть в сторону. В камеру своей уверенной походкой вошёл лейтенант Дартыш. Атыш, Портыш и Арамыш несколько оторопели, что даже забыли поздороваться.
– Здравствуйте, три мышкетёра! – поприветствовал лейтенант друзей.
– Здравия желаем, ваша серость! – опомнились мышкетёры.
Лейтенант оглядел друзей.
– Прискорбно видеть королевских мышкетёров в столь печальном месте, – сказал он.
Друзья переглянулись. Им столько надо было сказать лейтенанту, но они не решались заговорить при тюремщике. Лейтенант и сам понимал это. Он погладил свои усы, шагнул к тюремщику и тихо ему сказал:
– Любезный мышье, можно ли нам переговорить наедине?
– Не положено, ваша серость.
– В виде исключения.
Лейтенант вытащил из кармана серебряный бертин и сунул в руку тюремщику. Тот взял монету и выразительно посмотрел на своего товарища. Пришлось лейтенанту дать ему ещё второй бертин.
– Только в виде исключения, – вздохнул тюремщик.
Он вышел из камеры и прикрыл за собой дверь.
– Пока вас не было, случилась беда, – сказал лейтенант. – Королю кто-то подсунул гнусную записку, в которой говорилось о том, что вы нашли корону и присвоили её себе, что вы даже не бывали в Лягушатии. Его великосерость очень рассердился и приказал немедленно вас разыскать и тайно заточить в Мышстилию. Капитан Тревыш второй день торчит во дворце и добивается аудиенции, но пока безрезультатно. Король рвёт и мечет и не хочет никого видеть без короны.
Атыш ещё ни разу не видел, чтобы лейтенант говорил быстро и так тихо. Арамыш хотел было что-то сказать, но лейтенант Дартыш не позволил ему и рта раскрыть.
– Вы не представляете, с каким трудом я смог добиться разрешения увидеться с вами. Ситуация накаляется. Мышкетёрский полк начинает роптать, потому что неизвестно по какой причине троих мышкетёров заточили в Мышстилию. Я опасаюсь, как бы мышкетёры не затеяли мятеж, потому что про корону, разумеется, никто ничего не знает. Даже тюремщики и не знают, в чём заключается ваша вина. Но вы не беспокойтесь, мы прилагаем все возможные и невозможные усилия, чтобы освободить вас из заточения.
– Ваша серость, мы знаем, кто похитил королевскую корону! – выпалил Арамыш.
– Кто? – оживился лейтенант Дартыш.
– Это сделал один одноглазый тип.
– Как его имя?
– Бармалыш.
– А где он проживает?
– Возможно, в грязно-жёлтом доме на перекрёстке Мышёвской Улицы и Глухого Переулка.
– У вас есть какие-нибудь доказательства?
– Только письмо, но оно зашифрованное, и поэтому его невозможно прочитать.
Лейтенант покачал головой.
– Этого недостаточно! – с сожалением сказал он.
Лейтенант хотел сказать что-то ещё, но в этот момент дверь открылась, и в камеру вновь вошёл тюремщик.
– Время свидания истекло, – сказал он.
– Не унывайте, мышье мышкетёры, – сказал лейтенант. – Всё ещё образуется. Мышь за хвост, хвост за мышь!
– Мы не унываем, – ответил Портыш. – У нас всё хорошо, вот только кормят плохо.
Лейтенант махнул на прощание рукой и вышел вон. Дверь камеры захлопнулась, и лязг замка на этот раз показался друзьям особенно ужасным. Казалось бы, приход лейтенанта должен был приободрить арестантов, однако, наоборот, они почувствовали себя ещё более одинокими и несчастными.
Часы на Мышивицкой Башне пробили полдень, и даже удары колокола звучали в стенах темницы как-то безрадостно. Принесли обед, который был в точности таким же, как и завтрак.
– Даже в Лягушатии мы питались лучше, – недовольно проворчал Портыш.
Друзья уселись на кучу соломы и без всякого аппетита проглотили суп с чёрствым хлебом.
– Всё упирается в королевскую корону, – пробормотал Арамыш и отложил тарелку. – Если корона найдётся, то его великосерость наверняка нас помилует.
Арамыш ни с того ни с сего вдруг засиял.
– Ну, конечно же! – воскликнул он. – Корона! Какой же я олух, что раньше не догадался до этого!
Он вытащил из-за пазухи клочок бумаги с копией зашифрованного письма. Атыш и Портыш с недоумением уставились на своего товарища.
– В этом письме обязательно должно быть что-нибудь про корону! – пояснил Арамыш. – Смотрите, третье слово в тайнописи состоит как раз из шести букв, причём вторая и четвёртая буква – одинаковые. Это вполне может быть слово «корона»!
Арамыш показал свой клочок бумаги, на котором Атыш увидел знакомые, но непонятные буквы с закорючками.
Ҍҗӗҵәӗѣңё қҹғҗѓңѣщ ғӓҗӓҿә ѳӛ ғӓҗӓӄӗқңғӓўӓ юқӓҗћѓ.
Ӓҵёӛѓѣӗӄщҿӓ ѐҗӓюӗӄѓѣщ қ юӗҿщ ҿѓѐѓюӗҿӹё ӄёўәфӗғ, ҋѣӓҵҹ қңӗ
ѐӓюӓӛҗӗҿӹё ѐѓӄӹ ҿѓ ҿӹц.
Арамыш вскочил и оглядел камеру.
– Эх! – с сожалением воскликнул он. – Мне бы сейчас перо и чернила!
Арамыш прошёлся по камере, а потом подобрал с пола кусок отвалившейся штукатурки и подошёл к стене напротив кучи соломы.
– Предположим, – начал рассуждать Арамыш, – что третье слово в письме – «корона».
Он нацарапал на серой стене слово «корона».
– Стало быть, нам известно пять букв. Тогда пятое слово тоже начинается на «коро». Но это не «корона» и не «король», потому что слово слишком длинное, а в конце явно стоит «кого». Возможно, это слово «королевского».
Арамыш нацарапал на стене и это слово.
– И тогда шестое слово «вор» похоже на слово «дворца». Но тут на букву «а» попадают разные значки… – Арамыш на секунду задумался. – Здесь, наверное, не «корона», а «корону», и получается «корону из королевского дворца».
Арамыш нацарапал оставшиеся два слова. Атыш сидел с открытым от удивления ртом и смотрел, как быстро стена покрывается буквами. Честно говоря, он уже после второго слова потерял нить рассуждений. Он взглянул на Портыша, но тот сидел с таким же изумлённым лицом.
– Нам уже известно большое количество букв, – продолжал Арамыш. – Сейчас я подставлю все эти буквы в письмо.
И Арамыш нацарапал:
_ре_уе_с_ в_крас__ корону из королевского дворца.
О__за_ел_но _родела__ в ден_ на_адени_ л_гу_ек, __о__ все
_одозрени_ _али на ни_.
– Вот здесь «ден» – это слово «день»! – вскричал Атыш. – Не хватает мягкого знака!
Арамыш дописал недостающую букву.
– А вон там «одозрени» – это слово «подозрение»! – воскликнул Портыш.
– Больше подходит «подозрения», – поправил Арамыш.
Он нацарапал ещё найденные буквы, и почти всё уже стало понятным. Оставшиеся слова быстро угадывались, и вскоре на стене перед глазами друзей предстал полный текст письма:
Требуется выкрасть корону из королевского дворца.
Обязательно проделать в день нападения лягушек, чтобы все
подозрения пали на них.
Атыш и Портыш вскочили и бросились поздравлять Арамыша с этой невероятной победой над тайнописью. Сам Арамыш лишь смущённо улыбался.
– Теперь нет никаких сомнений, что похищение короны – дело рук одноглазого! – сказал Атыш.
– Эх! – вздохнул Портыш. – Если бы мы сумели расшифровать это письмо хоть немного раньше!
Первая радость прошла, и друзья снова приуныли. Будучи в заточении они даже никому не могли сообщить содержимое такого важного письма.
– Попробую вызвать лейтенанта Дартыша, – сказал Арамыш.
– Но как? – спросил Атыш.
– Через тюремщика.
Арамыш принялся стучать в дверь. Через некоторое время в коридоре послышались шаги, и в двери с лязгом открылось окошко, в котором показалось недовольное лицо тюремщика.
– Чего шумишь? – сурово спросил он.
– Уважаемый мышье, – вежливо сказал Арамыш, – я бы хотел попросить о небольшой услуге. Можно ли мне вызвать к себе лейтенанта Дартыша?
Тюремщик хмыкнул, но учтивость обращения не позволила ему просто так затворить окошко.
– В Мышстилии подобного рода просьбы не положены, – ответил он. – Арестантов могут посещать только близкие родственники.
Окошко в двери захлопнулось, и послышались удаляющиеся шаги.
Глава двадцать шестая, в которой Атыш и Арамыш принялись кричать, а Портыш наоборот зажал себе рот
Три мышкетёра окончательно приуныли, и до самого вечера никто из них не проронил ни слова. Все трое понимали, что надо что-то предпринимать, но никто не знал, как можно что-либо делать, находясь в темнице. От безысходности время тянулось словно патока.– Ну, что тебе удалось выведать?
Арамыш лишь развёл руками.
– Мышь-старик только сказал, что в Мышстилию никто не попадает просто так. У меня сложилось такое подозрение, будто он и сам не знает, в чём нас обвиняют.
Атыш и Портыш так надеялись на Арамыша, что не смогли скрыть своего разочарования. Наверное, Арамыш тоже понял это. Атыш вздохнул и снова опустился на кучу соломы.
– Так, – сказал Арамыш. – Придётся самим пораскинуть мозгами, в чём мы могли провиниться.
Он прошёлся по камере. Портыш хохотнул и в ожидании уселся на кучу соломы рядом с Атышем, чтобы не мешать Арамышу, потому что в камере невозможно было прохаживаться сразу двум мышам одновременно.
– Во-первых, – начал Арамыш и загнул один палец на правой руке, – мы провинились в том, что без разрешения оказались в Тронном Зале. Я думаю, капитан Тревыш простил бы нам эту оплошность, если бы мы случайно не стали свидетелями его разговора с королём.
Арамыш прошёлся по камере ещё раз.
– Это – во-вторых, – добавил он и загнул второй палец на руке.
Атыш и Портыш внимательно слушали товарища и старались не прерывать его рассуждений. Хотя, как видел Атыш, Портыш еле сдерживался, чтобы не спросить чего-нибудь.
– Но и на это капитан Тревыш закрыл бы глаза, – продолжал Арамыш, – если бы мы выполнили задание и вернулись с похищенной короной. Ведь он нам сразу заявил, чтобы мы без короны даже и не думали возвращаться в Мышатию. Это – в третьих.
Арамыш загнул третий палец и некоторое время помолчал.
– Но мы вернулись без короны, – сказал он. – И нам, конечно же, сразу припомнили все наши оплошности. Вот только есть одна загвоздка…
– У нас же даже не спрашивали, нашли мы корону или нет, – возразил Атыш.
– Вот в том-то и дело, – сказал Арамыш. – Нас уже ждали для ареста, будто заранее знали, что мы возвращаемся ни с чем. Мне кажется, что во время нашего отсутствия что-то произошло…
Арамыш замолчал и перестал ходить.
– И что же нам теперь делать? – спросил Портыш.
Арамыш ничего не ответил и уселся рядом с друзьями на куче соломы. Наверное, он впервые в жизни не знал, что делать. Но это было неудивительно, ведь раньше никто из них не попадал в темницу.
Портыш поднялся и попытался заглянуть в зарешечённое окно. Но окно располагалось слишком высоко, и даже Портыш с его большим ростом мог увидеть только небо.
– Ну-ка, кто-нибудь подсадите-ка меня, – попросил Портыш.
– Я тебя не подниму, – сказал Атыш. – Уж лучше ты меня подсади.
Он встал и подошёл к Портышу. Здоровяк подсадил Атыша, и тот заглянул в окно. Окно выходило на улицу, ведущую к набережной, но сама река за домами не просматривалась.
– Что там видно? – спросил Портыш.
– Улицу видать, – ответил Атыш.
– А до соседних домов далеко?
Атыш постарался взглянуть вправо и влево, насколько позволяла решётка. Мышстилия располагалась на некоем подобии площади, поэтому крепость со всех сторон отделялась от домов широкими переулками.
– Порядочно, – ответил Атыш.
– А решётка крепкая?
Атыш схватился за прутья решётки и попробовал их расшатать, но те даже не шелохнулись.
– Крепкая, – ответил Атыш. – Даже чересчур.
В коридоре послышались шаги, и Атыш торопливо спрыгнул вниз. Шаги остановились возле двери камеры друзей, и лязгнул замок. В камеру вошёл тюремщик и окинул арестантов равнодушно-внимательным взглядом.
– К вам посетитель, – объявил он.
Тюремщик дал знак своему товарищу, стоявшему в коридоре, и тот отошёл чуть в сторону. В камеру своей уверенной походкой вошёл лейтенант Дартыш. Атыш, Портыш и Арамыш несколько оторопели, что даже забыли поздороваться.
– Здравствуйте, три мышкетёра! – поприветствовал лейтенант друзей.
– Здравия желаем, ваша серость! – опомнились мышкетёры.
Лейтенант оглядел друзей.
– Прискорбно видеть королевских мышкетёров в столь печальном месте, – сказал он.
Друзья переглянулись. Им столько надо было сказать лейтенанту, но они не решались заговорить при тюремщике. Лейтенант и сам понимал это. Он погладил свои усы, шагнул к тюремщику и тихо ему сказал:
– Любезный мышье, можно ли нам переговорить наедине?
– Не положено, ваша серость.
– В виде исключения.
Лейтенант вытащил из кармана серебряный бертин и сунул в руку тюремщику. Тот взял монету и выразительно посмотрел на своего товарища. Пришлось лейтенанту дать ему ещё второй бертин.
– Только в виде исключения, – вздохнул тюремщик.
Он вышел из камеры и прикрыл за собой дверь.
– Пока вас не было, случилась беда, – сказал лейтенант. – Королю кто-то подсунул гнусную записку, в которой говорилось о том, что вы нашли корону и присвоили её себе, что вы даже не бывали в Лягушатии. Его великосерость очень рассердился и приказал немедленно вас разыскать и тайно заточить в Мышстилию. Капитан Тревыш второй день торчит во дворце и добивается аудиенции, но пока безрезультатно. Король рвёт и мечет и не хочет никого видеть без короны.
Атыш ещё ни разу не видел, чтобы лейтенант говорил быстро и так тихо. Арамыш хотел было что-то сказать, но лейтенант Дартыш не позволил ему и рта раскрыть.
– Вы не представляете, с каким трудом я смог добиться разрешения увидеться с вами. Ситуация накаляется. Мышкетёрский полк начинает роптать, потому что неизвестно по какой причине троих мышкетёров заточили в Мышстилию. Я опасаюсь, как бы мышкетёры не затеяли мятеж, потому что про корону, разумеется, никто ничего не знает. Даже тюремщики и не знают, в чём заключается ваша вина. Но вы не беспокойтесь, мы прилагаем все возможные и невозможные усилия, чтобы освободить вас из заточения.
– Ваша серость, мы знаем, кто похитил королевскую корону! – выпалил Арамыш.
– Кто? – оживился лейтенант Дартыш.
– Это сделал один одноглазый тип.
– Как его имя?
– Бармалыш.
– А где он проживает?
– Возможно, в грязно-жёлтом доме на перекрёстке Мышёвской Улицы и Глухого Переулка.
– У вас есть какие-нибудь доказательства?
– Только письмо, но оно зашифрованное, и поэтому его невозможно прочитать.
Лейтенант покачал головой.
– Этого недостаточно! – с сожалением сказал он.
Лейтенант хотел сказать что-то ещё, но в этот момент дверь открылась, и в камеру вновь вошёл тюремщик.
– Время свидания истекло, – сказал он.
– Не унывайте, мышье мышкетёры, – сказал лейтенант. – Всё ещё образуется. Мышь за хвост, хвост за мышь!
– Мы не унываем, – ответил Портыш. – У нас всё хорошо, вот только кормят плохо.
Лейтенант махнул на прощание рукой и вышел вон. Дверь камеры захлопнулась, и лязг замка на этот раз показался друзьям особенно ужасным. Казалось бы, приход лейтенанта должен был приободрить арестантов, однако, наоборот, они почувствовали себя ещё более одинокими и несчастными.
Часы на Мышивицкой Башне пробили полдень, и даже удары колокола звучали в стенах темницы как-то безрадостно. Принесли обед, который был в точности таким же, как и завтрак.
– Даже в Лягушатии мы питались лучше, – недовольно проворчал Портыш.
Друзья уселись на кучу соломы и без всякого аппетита проглотили суп с чёрствым хлебом.
– Всё упирается в королевскую корону, – пробормотал Арамыш и отложил тарелку. – Если корона найдётся, то его великосерость наверняка нас помилует.
Арамыш ни с того ни с сего вдруг засиял.
– Ну, конечно же! – воскликнул он. – Корона! Какой же я олух, что раньше не догадался до этого!
Он вытащил из-за пазухи клочок бумаги с копией зашифрованного письма. Атыш и Портыш с недоумением уставились на своего товарища.
– В этом письме обязательно должно быть что-нибудь про корону! – пояснил Арамыш. – Смотрите, третье слово в тайнописи состоит как раз из шести букв, причём вторая и четвёртая буква – одинаковые. Это вполне может быть слово «корона»!
Арамыш показал свой клочок бумаги, на котором Атыш увидел знакомые, но непонятные буквы с закорючками.
Ҍҗӗҵәӗѣңё қҹғҗѓңѣщ ғӓҗӓҿә ѳӛ ғӓҗӓӄӗқңғӓўӓ юқӓҗћѓ.
Ӓҵёӛѓѣӗӄщҿӓ ѐҗӓюӗӄѓѣщ қ юӗҿщ ҿѓѐѓюӗҿӹё ӄёўәфӗғ, ҋѣӓҵҹ қңӗ
