М. П. Астапенко
История Донского края
17. Восстание Ивана Болотникова и донские казаки. 1606–1607 гг.
В годы Смуты донские казаки приняли участие в первой крестьянской войне под предводительством Ивана Болотникова, которая явилась одним из крупнейших социальных движений в истории России, потрясшим основы всего государства. Одной из причин этой войны была попытка угнетенных слоев тогдашнего русского общества освободиться из-под гнета бояр, дворян и царя. Имелись, впрочем, и другие причины восстания, ибо в нем на стороне Болотникова сражалась и часть дворян, недовольных боярством и царем.
Донские казаки наряду с другими социальными группами русского государства приняли участие в восстании Болотникова. Историк И. И. Смирнов, автор обширного исследования под названием “Восстание Болотникова”, прямо указывает, что наряду с холопами, крестьянами, стрельцами и посадскими людьми в восстании Болотникова участвовали и донские казаки[123].
Говоря о причинах участия донцов в восстании, Смирнов считает, что это, в основном, была боязнь воцарения самодержавно-крепостнических порядков на Дону. Далее он отмечает, что “наиболее яркими представителями мятежного казачества является Илейка Муромец, выходец из городских низов, затем казак, и, наконец, самозванный “царевич Петр”. Но и в биографии самого Ивана Исаевича Болотникова период жизни у казаков сыграл важную роль, так как именно с бегства к казакам холоп Болотников начал свою борьбу против феодального гнета”[124].
Болотников, будучи в молодости холопом князя Андрея Телятевского, бежал от него в степь к казакам. Здесь, на Диком поле, он был захвачен в плен татарами и продан на одном из невольничьих рынков в Турцию. Проплавав несколько лет гребцом на галерах, он был освобожден немецкими моряками, разбившими турок на море, и попал в Венецию. “После скитаний, – дополняет эту картину историк Р. Г. Скрынников в своей книге “Минин и Пожарский”, – Болотников попал к украинским казакам, которые оценили храбрость и распорядительность недавнего невольника и выбрали его атаманом”[125]. Вскоре Болотников встал во главе нарастающего народного восстания.
Что касается другого руководителя повстанцев – казака Илейки Муромца – то он, как отмечал И. И. Смирнов, “казаком стал около 1603–1604 гг. и на протяжении двух-трех лет своего превращения в “царевича” участвовал с казаками в походах на Терек и в Тарки; затем, по возвращении с Терека в Астрахань, его “взяли казаки Донские и Волжские”, с которыми он плавал по Волге и, наконец, вновь оказался на Тереке, где и был провозглашен казаками “царевичем”[126]. Отсюда отряд Илейки Муромца двинулся на соединение с Болотниковым, который уже стоял под Калугой, двигаясь на Москву.
Главный отряд донских казаков в войске Болотникова состоял под командой донского атамана Юрия Беззубцева[127]. Численность этого отряда документы не уточняют, как и нет возможности определить и общее количество казаков в войске Болотникова. “Несомненно, однако, – отмечает И. И. Смирнов, – что число казаков в войске Болотникова было весьма значительным, что следует хотя бы из того факта, что взятые в плен Василием Шуйским в сражении 2 декабря 1606 года 6–10 тысяч человек были именно казаки”[128]. Впрочем, в данном случае речь идет не только о донских, но и о терских, волжских и запорожских казаках.
В составе армии Болотникова находился и еще один небольшой отряд казаков, которым командовал атаман Федор Нагиба[129].
Когда в конце октября 1606 года войско Болотникова осадило Москву, где заперлись царь Василий Шуйский с боярами и войском, казаки стали одной из активных сил в сражении за Москву. Борьба здесь была долгой и изнурительной, одно время даже казалось, что Болотников вот-вот захватит столицу, но царю все-таки удалось удержать город в своих руках.
2 декабря 1606 года под Москвой произошло решительное сражение между царскими войсками под командованием талантливого воеводы М. В. Скопина-Шуйского и повстанцами Болотникова, на стороне которого дрались донские казаки атамана Юрия Беззубцева. Сражение было жарким, и ни одна из сторон долгое время не имела перевеса. И вдруг в решающий момент боя на сторону царских войск перешел дворянин Истома Пашков с дворянской частью своего отряда. “У Болотникова, – писал Н. М. Карамзин, – остались казаки, холопы, северские бродяги, но он бился до совершенного изнурения сил и бежал с немногими к Серпухову”[130].
Дольше и мужественней всех держались казаки во главе с атаманом Юрием Беззубцевым. Создав в деревне Заборье укрепление из тройного ряда саней, тесно связанных и облитых водой, казаки отбили все атаки правительственных войск. Скопин-Шуйский от имени царя предложил доблестным казакам перейти “на государеву службу”, обещая взамен жизнь и награды. Донцы, видя, что Болотников их бросил, согласились, сложили оружие и были отвезены в Москву. Здесь из них сформировали особый отряд, который в дальнейшем, оказавшись под Калугой, снова перешел на сторону Болотникова. Именно этот казачий отряд помог воеводе Болотникова князю Телятевскому разгромить 3 мая 1607 года под Калугой, у села Пчельня, войско Шуйского.
Это поражение заставило царя мобилизовать все свои силы на борьбу с повстанцами. Вскоре государевы воеводы Лыков и Голицын нанесли недалеко от Тулы поражение войскам недавнего победителя у Пчельни князя Телятевского. И снова в бою дольше всех держались казаки. “Храбрейшие из злодеев казаки терские, яицкие, донские, – отмечал Карамзин, – числом 1700, засели в оврагах и стреляли; уже не имели пороха, и все еще не сдавались; их взяли силой на третий день и казнили”[131].
Потрепанные войска Болотникова отошли к Туле и укрепились здесь. Сюда, как отмечал профессор С. Ф. Платонов, автор книги “Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв.”, “пришел самозванный царевич Петр Федорович и с ним путивльский воевода … князь Гр. П. Шаховской. Первый из них привел казаков с Терека, Волги, Дона и Донца”[132]. Кроме этих казаков, здесь укрепились и казачьи отряды во главе с атаманами Юрием Беззубцевым и Федором Нагибой. Четырехмесячная плотная блокада Тулы царскими войсками завершилась 10 октября 1607 года капитуляцией Болотникова, которому царь пообещал сохранить жизнь. Сохранение жизней было гарантировано и другим повстанческим вождям. Но царь не сдержал своего слова: казачьего атамана Илейку Муромца повесили вскоре в Москве; Болотникова и атамана Нагибу отправили в Каргополь, где тайно утопили. В живых остался только атаман Юрий Беззубцев, который по документам 1609 года упоминается в качестве “атамана донских казаков”, действовавших в составе отряда гетмана Рожинского, а в 1611–1612 годах участвовал в освобождении Москвы от поляков[133].
18. Выборы царя и участие в них донцов. 1613 год
Интервенты и самозванцы были разгромлены и вышвырнуты из России. Разоренная страна готовилась выбрать себе государя, чтобы начать возрождение порушенной жизни. В выборах государя Всея Руси, акте государственной важности, донские казаки сыграли выдающуюся роль …
… В начале 1613 года в Москву “на собор всей Русской земли” съехались представители всех сословий и социальных групп России для избрания нового государя. Были здесь и казачьи делегаты во главе с атаманом Феофилактом Межаковым.
Вокруг кандидатур нового царя развернулась интенсивная борьба между различными группировками бояр, дворян, прочих сословий, стремившихся выдвинуть своего ставленника. Но единодушно всеми были отвергнуты кандидатуры польского и шведского королевичей: на престол российский решили ставить “природного русского государя”. И вот тут разгорелись споры.
В числе претендентов на трон считались князья Пожарский и Голицын, Воротынский и Мстиславский, но ни одна из кандидатур не набрала нужного количества голосов. И тут “какой-то дворянин из Галича, – пишет В. О. Ключевский, – откуда производили первого самозванца, подал на соборе письменное мнение, в котором заявлял, что ближе всех по родству к прежним царям стоит М. Ф. Романов, а потому его надобно выбрать в цари”[134]. Однако, старое родовитое боярство высказалось против Михаила Романова, раздались сердитые голоса – кто принес это писание? И в этот напряженный момент из рядов донских представителей на соборе вышел атаман Межаков и, подойдя к столу, положил на него свое “писание”.
– Какое это писание ты подал, атаман? – спросил его князь Дмитрий Пожарский.
– О природном царе Михаиле Федоровиче, – ответил Межаков.
“Этот атаман, – замечает Ключевский, – будто бы и решил дело: “прочетше писание атаманское и бысть у всех согласие и единомыслен совет”, – как писал один бытописатель, Михаила провозгласили царем”[135]. “Писание” это, по мнению некоторых историков, являлось “родословной записью Михаила Романова”, в которой подтверждались его приоритетные права на русский престол. О том, что донцы сыграли решающую роль в выборах нового государя, говорили тогда многие. Польский канцлер Лев Сапега сообщил отцу Михаила Романова митрополиту Филарету, находившемуся в польском плену и жившему в доме Сапеги: “Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки-донцы!” Избрали нового государя, конечно, не только донские казаки, но голос их на выборах был довольно весомым.
В неделю православия на Красной площади Москвы собрались все выборщики русского государя, чтобы спросить народ о кандидатуре царя. Когда келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын, архимандрит Спасского монастыря Иосиф и боярин Морозов поднялись на Лобное место, собравшиеся, не ожидая опроса, закричали:
– Михаил Федорович Романов да будет царь-государь Московского государства и всей земли Русской!
11 июля 1613 года Михаил Романов венчался на царство в Успенском соборе Кремля. Новый государь наградил казаков, послав на Дон свое “государево жалованье” и первое знамя донцам в знак большого их вклада в победу над поляками и самозванцами в годы великой Смуты.
19. Азовское «осадное сидение». 1637–1641 гг.
Золотыми буквами вписаны в военную историю России и Дона подвиги, свершенные более 360 лет назад в легендарном Азовском «осадном сидении»…
Азов… Теперь небольшой городок в устье Дона, некогда он был сильной турецкой крепостью, вокруг которой многие столетия велась ожесточенная борьба между Россией и Блистательной Портой, как гордо именовали Турцию ее правители.
Изначально город был русским поселением, входившим в X–XI веках в состав Тмутараканского княжества Киевской Руси, затем был захвачен половцами, потом стал одним из городов Золотой Орды. В XIII–XV столетиях здесь располагалась богатейшая итальянская колония Тана, которой в 1471 году завладели турки, превратив город в мощную крепость.
Как любимое дитя лелеяли и берегли турецкие султаны Азовскую крепость, из года в год укрепляли ее и без того мощные фортификационные сооружения. Далеко выдвинутая на север Османской империи, крепость позволяла держать в узде крымских и ногайских татар и обеспечивала становление власти султана над степными просторами Дона и Северного Кавказа. Большое место отводилось Азову в стратегических планах турок по захвату земель по Дону, Волге и Кавказу, в намерении восстановить под своей властью Казанское и Астраханское ханства, сокрушенные русскими при Иване Грозном.
Острой занозой сидел Азов в казачьем сердце. Из этого разбойничьего гнезда на землю донскую постоянно осуществлялись грабительские набеги, и лилась в многочисленных битвах казачья кровь, полыхали в пламени всепожирающих пожаров казачьи городки. И сотни связанных пленников с донской земли печальными колоннами тянулись к Азову, а оттуда поступали на невольничьи рынки обширной Османской империи.
Азов мешал казакам нормально жить и развиваться, надо было выдернуть эту занозу из сердца земли донской. Казаки несколько раз подступали к Азову, несколько раз штурмовали его неприступные стены и башни, всякий раз откатываясь с потерями назад. Однако, намерение покончить с Азовом у донцов оставалось твердым: они ждали только удобного случая. И он приспел…
Весной 1637 года султан Мурад IV решил с помощью крымского хана нанести удар по Ирану, с которым Турция вела затяжную войну. Султан считал, что внешнеполитическая обстановка складывается для него благоприятно и что после заключения в 1634 году мирного договора с сильной Речью Посполитой с севера турецким владениям ничто не угрожало. Русское государство, ослабленное Смоленской войной, тоже не собиралось предпринимать враждебных действий против турок. Удачной войной против Ирана султан надеялся потушить народное недовольство в самой Османской империи. Против иранского шаха султан бросил свои лучшие войска и привлек вассалов. Впрочем, у одного из них, крымского хана, имелись свои планы: с января 1637 года он начал подготовку к походу на молдавского господаря Кантемира. В молдавский поход хан принудил идти и сильное войско ногаев. Азов, таким образом, был лишен мощной поддержки ногаев, крымских и турецких войск.
Мурад IV понимал, что донцы, давно жаждавшие захватить Азов, постараются воспользоваться моментом, чтобы осуществить свою мечту. Однако он и в мыслях не допускал, что «неверные», упаси Аллах, возьмут Азов. Но и осада этой крепости не входила в планы «светоча ислама», поэтому он послал к царю Михаилу Федоровичу Фому Кантакузина – опытного и многознающего дипломата. Основной задачей посла было дипломатическим путем добиться отвода угрозы казачьего нападения на Азов.
В пятый раз ехал многоопытный Фома Кантакузин в Москву. И все предыдущие миссии его были успешными. Надеялся на удачу турецкий дипломат и теперь. Однако, надеждам его не суждено было сбыться, казаки быстро разобрались, в чем состоит его задача, и задержали на Дону, не разрешил следовать далее в Москву. Когда же султанский дипломат-шпион напомнил о своей дипломатической неприкосновенности, донцы заверили его, что пекутся именно о его неприкосновенности и сохранности, ибо в глубоких снегах, что залегли на донских просторах, посол султанский может запросто замерзнуть, не выполнив высокой миссии, порученной ему великим султаном. Кантакузину пришлось согласиться.
А на Дону тем временем шла активная подготовка к походу на Азов. Решение об этом походе казаки приняли на Кругу в январе 1637 года, после чего во все уголки казачьей земли полетели быстроконные гонцы с призывом по весне собираться всем казакам в Монастырском городке для похода под Азов.
Весной 1637 года в Монастырский городок, расположенный между Аксаем и Черкасском и бывший тогда Главным Войском, со всех концов земли донской стали стекаться казаки, русские торговые люди, бобыли. Пришли и запорожцы – верные союзники донцов по совместным воинским предприятиям. Всего набралось 4,5 тысячи бойцов.
21 апреля 1637 года на майдане Монастырского городка, у часовни, состоялся большой казачий Круг. Шумели и волновались казаки, выбирая походного атамана, определяя день выступления под Азов и план осады этой сильной крепости с боеспособным турецко-татарским гарнизоном. Почти единогласно походным атаманом избрали известного вожака Михаила Татаринова. Из Монастырского под Азов пробрались казачьи охотники-разведчики, захватили «языков» и выяснили обстановку в крепости.
Походный атаман разделил казачье войско на четыре полка, в каждом из которых казаки выбрали полковников и есаулов. В тот же день казачья пехота на судах, а конница берегом подошли к Азову и осадили его. К удивлению турок, казаки повели правильную осаду. Они вырыли вокруг Азова рвы, соорудили насыпи, позволявшие метать в осажденных камни и стрелять из пушек. И потянулись дни осады, более месяца не приводя к зримому успеху.
Наблюдая за действиями казаков, находившийся у них в фактическом плену Кантакузин решил, что настала пора действовать и призвать на помощь азовскому гарнизону турецкие силы из Кафы, Керчи и Темрюка. Письма с данными о численности донских казаков, осадивших Азов, должны были доставить в эти города люди из его свиты. Однако тайное стало явным: случайно проговорился толмач Асан. За измену и «за то волшебство» казаки прикончили посла со всеми слугами.
Осада продолжалась, но турки не поддавались, отбивая все приступы казаков. Мало-помалу у донцов стала ощущаться нехватка пороха и свинца, поэтому более чем кстати оказалось «государево жалованье», с которым в конце мая на Дон прибыл царский посол Степан Чириков, который привез порох, ядра, ружья, тут же пущенные казаками в дело.
Понимая, что крепость трудно будет взять приступом, казаки решили подвести под стену подкоп и, взорвав его, ворваться в город. С высоты крепостных стен, уверенные в неприступности Азова, турки посмеивались над казаками, не подозревая, что подкоп приближается к стенам города.
18 июня 1637 года на рассвете окрестности Азова огласил мощный взрыв. Когда рассеялись дым и пыль, в целостной стене зиял огромный провал, куда густой разноцветной человеческой лентой устремились казаки, стреляя на ходу и размахивая саблями и ножами. На улицах крепости разгорелись кровопролитные бои, длившиеся три дня. Турки сражались с отчаянием обреченных, отстаивая каждый дом, торговые лавки, стреляя с крыш и из подворотен. Особенно тяжело пришлось казакам при штурме каменных башен, где укрепились янычары. В одной из них турки продержались еще две недели: казаки взяли башню, когда пал последний ее защитник. Наконец, бои затихли, Азов пал. Казаки освободили 2 тысячи пленных, сидевших в подвалах: часть из них, поблагодарив освободителей, ушла в родные места, другие остались помогать казакам в ремонте стен города.
Известие о падении Азова, дошедшее до султана, поразило его, как гром среди ясного зимнего неба. Возникшее тут же яростное желание немедленно вернуть крепость, отбив ее у «неверных», было погашено отсутствием наличных сил: всё поглотила война с Ираном.
Захватив Азов, казаки начали обустраиваться, решив превратить город в свою столицу – Главное Войско. Пролом в городской стене быстро заделали греки, нанятые казаками. Около трехсот разнокалиберных пушек, находившихся в распоряжении казаков, были установлены на крепостных стенах. Но тревожило почти полное отсутствие пороха, израсходованного при взрыве стены, а также явная нехватка продовольствия. Однако радость великой победы перевешивала все неприятное, и жизнь в новой казачьей столице постепенно налаживалась: шла служба в церкви Иоанна Предтечи, казачья разведка надежно охраняла окрестности, на торговой площади Азова развернулась бойкая торговля захваченным в городе добром.
27 июня 1637 года Азов осмотрел государев посол боярин Чириков, которому казаки предложили передать царю их просьбу принять Азов «под высокую государеву руку». Тогда же специальное казачье посольство отправилось с этой просьбой в Москву. Правительство Михаила Федоровича, хотя и было встревожено перспективой большой войны с Турцией, к которой оно было не готово, тем не менее послало на Дон большое количество боеприпасов и продовольствия, разрешив русским торговым людям свободную торговлю с Доном. Одновременно по дипломатическим каналам царь заверил султана в своей непричастности к захвату Азова.
Взятие казаками азовской твердыни имело огромные последствия для Дона и России. Первым и важнейшим его результатом было прекращение в 1638 году татарских набегов на Русь. Захват Азова отразился и на судьбе ногайских татар: уведенные с родных мест крымским ханом, ногаи в первые годы после падения Азовской крепости стали возвращаться в донские степи. Казаки помогли переправиться им через Дон, снабдив необходимыми предметами быта и продовольствием. Вскоре после этого ногайские мурзы признали верховную власть московского царя. Этим актом было достигнуто ослабление татарской конницы, лишившейся такой боеспособной и подвижной силы, как ногайская кавалерия.
В первые месяцы после падения Азова Западная Европа не верила в свершившееся, ибо слишком невероятным казалось взятие горсткой казаков такой неприступной твердыни, как Азовская крепость. Не верил и персидский шах, ведший тяжелую войну с султаном, и чтобы убедиться в этом, он послал в Азов своих людей. Пронырливые персидские разведчики пробрались на Дон и встретились в Азове с казачьими атаманами. Долго и горячо уговаривали шаховы послы казаков не покидать азовскую фортецию, суля большие деньги и обещая военную помощь. Столь горячая любовь персидского шаха к донцам объяснялась просто: в полыхавшей иранско-турецкой войне Азов оттягивал на себя значительные силы турок, облегчая тем самым положение персов.
Занятый войной с Ираном, султан Мурад IV не мог пока начать активные военные действия против казаков, укрепившихся в Азове, но приказал крымскому хану вернуть азовскую крепость ему, султану. И вассал султана, хан, начал действовать…
19 апреля 1638 года на подступах к Азову появилось крымское посольство. Встретившись с казачьими атаманами, татары решительно и нагло потребовали очистить город. «Не токмо, что город дать вашему царю, а мы не дадим с городовой стены и одного камня снять вашему царю, – спокойно и уверенно отвечали атаманы, – нешто будут наши головы так же валятца около города, как топеря ваши басурманские головы валяютца, тогда нешто ваш город Азов будет». Крымские послы с достоинством и неспешно удалились.
Понимая, что турки и татары на этом не успокоятся, казаки начали готовиться к долговременнной осаде и обороне. К лету 1638 года они усилили прежние крепостные сооружения города, накопив запасы ядер, пороха, свинца и продовольствия. Постепенно восполнялись людские потери, благодаря подходу русских людей из окраинных городов Московии, а также прибытию казаков из Запорожья. Под стенами крепости шла бойкая торговля: боясь замаскировавшихся под торговцев лазутчиков неприятеля, казаки запретили торговлю в городе.
В относительном спокойствии прошел 1638 год, но со следующего лета над казачьим Азовом стали сгущаться тучи войны. К этому времени султан Мурад IV добился значительных успехов в войне с персами, ему удалось захватить их столицу Багдад, оккупировать Месопотамию; прекратилась и морская война с Венецианской республикой. По приказу султана в Кафе, Керчи и Тамани копились запасы продовольствия и боеприпасов, велась интенсивная подготовка судов к походу на Азов. Узнав о мобилизации турецкого флота, казаки подожгли огромные массивы травы и камыша по рекам вокруг Азова, чтобы на ровной степи свободно наблюдать приближение войск и флота султана. Однако, ни в 1639-м, ни через год нападения турок на Азов не последовало, ибо в разгар подготовки широкомасштабной экспедиции неожиданно умер султан Мурад IV.
Новый султан Ибрагим I, брат покойного владыки Турции, решив внутренние дела, продолжил подготовку к походу под Азов. С января по май 1641 года по всей Османской империи, и особенно в пограничных с Азовом городах, шла лихорадочная подготовка к грандиозной по масштабу экспедиции с целью взятия азовской твердыни.
7 июня 1641 года тяжелой поступью уверенных в победе людей огромные массы турок, татар, немцев, валахов, венгров и представителей других покоренных народов, входивших в состав султанской армии, подошли к Азову. Началась беспримерная эпопея, названная историками и литераторами Азовским «осадным сидением».
Исследователи по-разному определяют силы противоборствующих сторон. Знаменитый российский историк Сергей Соловьев считал, что под Азовом Ибрагим I сконцентрировал не менее 240 тысяч бойцов. Историк Борис Лунин определял численность турецко-татарских войск в 150 тысяч. В некоторых исследованиях фигурирует цифра даже в 300 тысяч татар, турок и вспомогательных войск султана! Ясно одно – перевес султанской армии над казаками был оглушающим, ибо в Азове укрепилось всего восемь с небольшим тысяч казаков… Поэтому можно понять и объяснить самоуверенность турецких военачальников, которые планировали с ходу, с первого натиска захватить Азов, уничтожив в нем все живое.
Готовясь к обороне, казаки, кроме укрепления стен, башен и бастионов, приготовили туркам сюрпризы в виде ям-ловушек и подкопов, которые должны были сработать в решающие моменты штурма.
Обложив город плотным кольцом и не сомневаясь в своей быстрой победе, турки послали к казакам «переговорщиков» с предложением сдаться на условиях свободного выхода из города. Казаки ответили отказом, простым и незатейливым по форме, но решительным по существу. Турецкие послы ни с чем вернулись в свой лагерь.
24 июня на рассвете начался интенсивный обстрел города из мощных штурмовых орудий. Затем волна за волной на крепостные стены полезли янычары, исступленно крича: «Алла! Алла!» Почти сразу туркам удалось захватить часть Азова – Топраков. Однако тут же сработало сразу несколько мин-ловушек, и казаки яростной контратакой выбили деморализованного взрывами врага из только что занятого ими Топракова.
После перегруппировки снова последовали мощные атаки разъяренных неудачей янычар, но казаки остудили горячие головы османов, многие из которых навсегда остались лежать в глубоких азовских рвах. Поняв безуспешность попыток взять Азов с ходу, турецкий главнокомандующий Гуссейн Дели-паша велел насыпать земляной вал, что и было сделано в короткий срок. Однако казаки сумели подвести под него подкоп и взорвать вместе с пушками и пушкарями. Упорный Гусей-паша велел насыпать новый, еще более грандиозный, вал, который своей вершиной должен был превзойти высоту крепостных стен Азова. С высоты этого вала турки планировали обрушиться на казаков и раздавить их своей массой.
Тысячи турок и татар днем и ночью, сменяя друг друга, сооружали вал, который медленно, но неуклонно рос, приближаясь высотой к вершине азовских стен. В лагере османов царило радостное оживление, войска султана воспрянули духом, готовясь к решительному штурму. Сверху на радостную суету турок угрюмо и напряженно смотрели казаки, готовясь к смертельной схватке.
Положение осажденных в Азове казаков было тяжелым. Город дымился от пожаров, возникших в результате ожесточенных турецких бомбардировок, большая часть зданий была разрушена. На строгом учете находились оружие, порох и продовольствие. Особенно страдали от недоедания дети, их желтые бескровные лица, тоскливые взоры и мольбы о еде заставляли сжиматься от боли и страданий окаменелые, казалось, сердца казаков. И еще упорней и яростней сражались донцы на стенах крепости с напиравшим врагом.
Наконец турки соорудили грандиозный вал и, установив на нем мощные пушки, стали беспрерывно обстреливать крепость. Снова ураганным всесокрушающим огнем прокатился по городу артиллерийский вал. Зловещее зарево пожаров повисло над дымящимся Азовом. В эти страшные дни обстрелов и штурмов все защитники города не сидели без дела. На стены шли все, кто в состоянии был держать в руках оружие; раненые и больные в изнеможении опускались у полуразрушенных зубцов крепостной стены, готовясь свалить хоть одного противника, прежде чем самому испустить дух. Усталые, оборванные и обожженные, казаки не теряли присутствия духа. Поправляя окровавленные повязки, с глазами, горевшими неукротимым огнем мести, казаки занимали свои боевые места, готовясь к схватке.
Женщины и дети ухаживали за ранеными, подносили бойцам пищу и боеприпасы, тушили пожары, участвовали в земляных работах. Многие жены казаков наравне с мужьями стояли на крепостных стенах, поливая турок и татар горячей смолой и кипятком.
Шестнадцать суток днем и ночью грохотала турецкая артиллерия, посылая смертоносные снаряды в крепость, заставляя казаков зарываться в землю. Одновременно с обстрелом турки повели несколько подкопов к крепостным стенам, но казаки, угадав намерение врага, рыли навстречу свои подкопы, взрывая турок…
Мрачную картину разрушений и опустошений являл собой Азов к началу осени 1641 года. Местами почти до основания были разрушены крепостные стены, рухнули от беспощадной канонады старинные башни. Центральным участком обороны к этому времени стал «четвертый земляной городок».
…Главнокомандующий турецкой армии Гуссейн-паша находился в мрачном расположении духа. Многочисленные атаки его армии были отбиты «неверными», десятки подкопов, что вели янычары под Азов, взорваны на полпути этими дьяволами в казачьем обличье. Воины Аллаха не успевали хоронить своих единоверцев, и в турецком лагере от гниющих трупов стоял невыносимый смрад. В этой ситуации с большой неохотой шли янычары на стены неприступного Азова, где даже дети и женщины становились опасными бойцами. А татарский хан вообще отказался посылать своих воинов на крепостные стены, твердя, что его конники не приучены брать штурмом города.
Гуссейн-паша и сам видел, что продолжать дальнейшую осаду при полной деморализации войск султана нет смысла, и он осмелился донести об этом в Константинополь. Но преславный султан Ибрагим – да продлит Аллах его жизнь! – прислал короткое письмо, от которого с Гуссейн-пашой сделалось плохо. В том послании было сказано: «Паша! Возьми Азов или отдай свою жизнь!» И Гуссейн-Дели снова бросил свои силы на непокорный Азов.
Для казаков наступили самые тяжелые дни. Атаки следовали одна за другой; сменяя друг друга, турки изматывали казаков, у которых некому было сменять защитников, и они вынуждены были без отдыха отражать яростные штурмы османов, неизменно выходя победителями из многочисленных схваток на стенах города.
Тогда Гуссейн-паша снова предложил казакам крупный денежный выкуп за оставление Азова, но донцы ответили отказом. Не взяли они денег и за возвращение туркам их убитых военачальников, заявив, что им, казакам, не дороги деньги, а дорога слава воинская…
…Сентябрь подходил к концу. Осень вступила в свои права: пошли дожди, а за ними наступили и холода. В турецком лагере снова начались раздоры и распри. А Гуссейн-паша, страшась за свою жизнь, упорно гнал на стены города спешенных татар, но те так же упорно отказывались лезть на верную гибель, исступленно повторяя: «Не городоимцы мы!» Крымский хан дерзко говорил с главнокомандующим, припоминая ему бессмысленную гибель своей гвардии в начале лета и грозя уйти из-под Азова, потому что в его владения вторглись польско-литовские войска и забрали большой полон. Гуссейн-Дели тут же отправил султану жалобу на строптивого хана, надеясь, что часть вины за неудачу под Азовом падет на него.
…Наступило 26 сентября 1641 года. Азов стоял разрушенный, но грозный и неприступный. Казаки собрали Круг и решили, что держаться уже нет сил и необходимо совершить ночную вылазку в турецкий лагерь, чтобы пробиться к Черкасску. Темной ночью казачьи сотни одна за другой двинулись на турок. Но вместо боевого лагеря они увидели догоравшие костры, брошенные повозки, разбросанное оружие: турецкий лагерь был пуст, враг покинул его!..
