Лина Вальх
Повешенный
– И почему это ты не умеешь водить?! – Алан почти искренне возмутился этому факту. – В прошлый раз…
– В прошлый раз мы были с твоим водителем, – устало пояснил Уильям и тут же добавил: – Если ты вдруг не помнишь. И в позапрошлый тоже. Почему его нет сегодня, мне неизвестно.
– У него день рождение у мамы. Он отпросился.
– На день рождения моей мамы ты меня не отпустил.
На это Алан промолчал, внимательно следя за дорогой. Высотные дома сменяли друг друга, небольшие парки и скверы проносились, укрытые ночным мраком, а фонарные столбы едва ли освещали улицу в достаточной мере, чтобы можно было заметить редких ночных гуляк. Фары освещали им дорогу, и вскоре в их свете Уильям заметил первые редкие жирные капли наползающего на город дождя. Алан нервно шмякнул рукой по рычагу, и дворники со скрипом рвано заскользили по еще сухому стеклу.
– Мы видимся так редко, что порой мне начинает казаться, что все это бред. Тем более сейчас, – сухие губы не слушались Уильяма, и он с трудом смог выдавить из себя слова. – Ты бы на моем месте поверил тому, что я узнал? Что человек, который… который казался мне просто очередным бандитом со странным подходом, оказался на самом деле… вами. Если честно, я все еще не до конца понимаю, как вообще это все произошло. Как вы можете существовать и быть таким… реальным?
Вопрос повис в воздухе тяжёлым грузом. Алан смотрел перед собой, выпрямив спину настолько, что Уильяму самому стало больно от этого. Губы Маккензи стянулись в тонкую бледную полоску, бесцветные глаза ни за что не цеплялись взглядом, словно остекленев, а затем Алан упрямо мотнул головой.
– Слишком много вопросов, на которые ты вряд ли захочешь услышать ответ. Сейчас у нас есть дела поважнее.
Поважнее. Прошедший вечер подкинул Уильяму еще загадок, ответы на которые он не хотел находить. Но мозг продолжал упрямо работать, перебирая карточки с известной ему информацией, чтобы услужливо предложить одну из них. Уилл знал не столько много О’Брайанов, чтобы быть уверенным в своих подозрениях, но он не мог сказать, что это не слишком распространённая фамилия. Но все же решил высказать Алану свои мысли.
– О’Брайан… – рассеянно пробормотал Уильям, до которого только сейчас начали доходить слова рыжего ирландца. – Не тот ли это О’Брайан, которого мы видели на маскараде и на приёме? Сенатор?
– Вполне возможно, – Алан нахмурился. – А что? Считаешь, что это с ним связано?
– Возможно это просто глупое совпадение. Зачем сенатору влезать в этот бизнес? К тому же сейчас, когда закон почти отменили. Насколько я помню именно он был всеми руками за запрет алкоголя.
Алан задумчиво хмыкнул, плавно поворачивая руль. Машина послушно свернула на просёлочную дорогу.
– Сенатор, ратующий за продление сухого закона, ввязывается в бутлегерство и незаконные поставки. Звучит как вполне логичный план, – Алан просмаковал каждое слово. – Если все действительно так и обстоит, в этом есть смысл. Как и в том, что произошло сегодня ночью.
– Охотно верю, – буркнул Уильям, прислонившись головой к окну.
Холод приятно успокаивал раскалывающуюся от боли голову, и Уилл поморщился, когда машина медленно перекатилась через несколько кочек. Алан бросил на него обеспокоенный взгляд, и на этот раз в отражении Уильям не увидел ни капли наигранности. Эмоции Алана были настоящими: внимательный взгляд не оставлял ни малейшего сомнения.
– Ты точно себя хорошо чувствуешь?
– Голова немного болит, – нехотя прокряхтел Уилл. – Хотя после сегодняшнего вечера я вообще этому не удивлён.
– Ты халатно относишься к своему здоровью.
– И это мне говорит человек, который сейчас ведёт машину со сломанной ногой.
Алан резко выдохнул нечто, похожее на «Ха!», и хлопнул руками по рулю. Ответ Уильяма его развеселил. Искренне и без прикрас. Это был один из тех немногих моментов, когда Алан был неожиданно искренним, и Уилл не чувствовал себя неуютно. Алан смеялся и следил за дорогой, иногда смахивая собиравшиеся в уголках глаз невидимые слезы. Иногда машина начинала странно петлять, но лишь потому что Алан что-то говорил, взмахивал руками и громко хохотал.
Уильям не слышал большую часть рассказов Маккензи. Все его мысли были заняты холодным пронзительным взглядом серых глаз, замедленными рассеянными движениями и пугающим спокойствием Алана, когда по лицу ирландца начали расползаться черные прожилки.
– Там в порту, я видел… – Уильям не знал, как будет лучше выразить крутящиеся на кончике языка мысли. – С тобой все в порядке? Тот парень и его лицо. И твои… ваши глаза. Я точно уверен в том, что видел.
– Я даже не буду переубеждать тебя, Уильям, – вся весёлость Алана мгновенно испарилась, стоило ему услышать слова Уилла. – Со мной сейчас не все в порядке. Поэтому я и беру везде тебя. Такое бывает. Иногда. – Алан поморщился. – Не думал, что это отнимет у меня столько сил. Раньше все было проще. Хотя я раньше не проворачивал такого, как с тобой.
– Как со мной?
– Ну да, Уилл. Или ты думал, что я как бог? – усмехнулся Алан. – Щёлкну пальцами – и ты станешь бессмертным? Нет, Уильям. Вселенная не прощает вторжения в своё пространство. И теперь я пожинаю плоды своего минутного желания. Впрочем, не могу сказать, что я особо жалею об этом. Ты мне нравишься, Уилл. И в конце концов. Определись уже, как ты ко мне обращаешься! Твои вечные скачки от сарказма на показушную вежливость начинают порядком раздражать, – тихо рыкнул Алан.
Секундная вспышка озарения промчалась в сознании Уильяма, и его губы растянулись в улыбке от столь очевидного теперь факта.
– Тебе не было интересно, – задумчиво протянул Уилл, почесав кончик кривого носа. – Ты просто не знал об этой засаде.
Алан тяжело вздохнул. Машина подпрыгнула, и лицо Маккензи исказила гримаса боли, если такое существо, как Алан вообще мог испытывать боль. Почему-то задумался об этом Уильям только сейчас.
– Да, Уилл. Я не знал. Я не пророк. И будущее не вижу. Такое бывает, и я не хочу больше об этом говорить.
Уильям хотел было спросить что-то еще, но Алан остановил его жестом. Оставшиеся минуты они ехали в тишине, нарушаемой только хрипами радио и иногда выплывающими из шума мелодиями, что на мгновение заполняли собой салон машины, чтобы в следующую секунду вновь потонуть в сером хрипе.
Уильям задремал. Поездка обратно его убаюкивала, да и Алан больше не был в настроении вести с ним беседы. Поначалу Уилл еще силился рассмотреть что-то за окном, но темнота и вымотанный за несколько дней организм оказались против созерцания местных красот, и вскоре Уилл провалился в сладкую полудрёму. Он слышал тихое бурчание Алана себе под нос, радио и вскрикивания гудков машин, но держал глаза закрытыми, отгородившись от остального мира хрупкой воображаемой стеной.
Вышел из этого плена он, только когда машина плавно остановилась, а двигатель перестал дребезжать. С трудом разлепив глаза, Уильям всмотрелся в темноту, обнаружив, что Алан привёз их не к квартире Уилла, а в какой-то пригород Чикаго, застроенный рядами дорогих домов с собственными садиками и не менее дорогими автомобилями во дворе.
– Ты привёз нас…
– Ко мне домой. – Алан щёлкнул ручкой, открывая дверь, и посмотрел на Уилла. – Не люблю водить к себе гостей, но сейчас экстренная ситуация. К тому же ты уже был у меня. Забыл? Можно сказать, что у тебя есть преимущество перед другими. Помоги выбраться.
Уильям не забыл свой прошлый визит к Маккензи, но почему-то сейчас все выглядело совсем по-другому. Дом казался пустым и одиноким, как и его владелец, а несколько автомобилей, выстроившихся во дворе были лишь вычурным украшением для самолюбия своего владельца. Или же он хотел, чтобы так думали.
Уилл быстро выбрался из машины, хлопнув дверью, и обогнул ее, тут же сгибаясь и помогая Алану ухватиться за шею.
– А Джимми?
– Джимми? Боже, нет, – почти что простонал Алан не то от вопроса Уилла, не от боли в сломанной ноге. – Я такого человека, как Джимми даже близко не подпущу к своему дому. Нет, он, конечно, хороший водитель. Получше тебя во всяком случае. Но я слишком ценю своё личное пространство, чтобы пускать в него кого попало.
Длинная узкая дорожка услужливо подвела Уильяма и Алана ко входной двери. Она оказалась открыта, как и ворота, которые никто не стал закрывать. Уилл усмехнулся этому, но уточнять причины столь халатного отношения к своей безопасности не стал. В конце концов, если бы он был на месте Алана, он тоже не беспокоился бы о столь незначительной детали, как это делал какой-нибудь Анхель Куэрво.
– Дома есть кто-нибудь? – Уильям остановился посреди холла, ногой захлопнув за ними дверь.
– Думаешь, у меня есть собственный дворецкий, Уилл? – надломленно усмехнулся Алан. – Мне и так хватает пылесборников типа картин или диванов. К тому же от прислуги никакого толку. Они все время бегают, суетятся. Я все время делаю вид, что не замечаю их. Они что-нибудь обязательно подслушивают, не так понимают, ссорятся друг с другом. Нет, я сыт по горло за все эти годы. Хорошая прислуга редкость. Да и время уже не то, чтобы заводить дворецкого, экономку и целый штат нахлебников.
Уильям вспомнил суетящихся в доме его родителей людей и не смог не улыбнуться. Слова Алана не были лишены смысла и логики. Уилл и сам придерживался принципа «Я сам», чего нельзя было сказать об его матери и сестре, продолжавших поддерживать отмирающий домашний строй.
Хотя Уильям никогда не был уверен, не изменится ли его мнение, если он женится.
Но и в своей женитьбе Уильям тоже не был достаточно уверен.
Пальто они скинули прямо перед входом вместе с пиджаками, оставив их валяться на полу бесформенной кучей.
– А кто тебе готовит? – стоило им включить свет и зайти на кухню, спросил Уилл.
– Я сам, – просто ответил Алан, как будто Уильям спросил у него полнейшую глупость. – Только не говори мне, Уилл, что ты не умеешь делать яичницу. Да и всегда можно пойти в ресторан и плотно перекусить. Если, конечно, на это есть парочка зелёных купюр.
– Я умею делать яичницу, – обиженно отозвался Уилл. – А еще кашу и печь пироги, мистер Маккензи. Просто я…
– Не ожидал, что такой человек, как я, будет сам готовить себе. Да-да, Уилл. Это правда. А еще я не живу во дворце, – с раздражением рявкнул Алан, хватаясь за спинку стула и опускаясь на него.
– Ну это с какой стороны посмотреть, – полным скептицизма голосом отозвался Уильям.
– Мой тебе совет, Уилл, – ожидай от жизни чуть больше, чем сейчас. А то что-то ты совсем всему удивляешься.
Алан расстегнул жилет и достал из кармана брюк портсигар.
– Действительно, – закатил глаза Уильям. – Я ведь каждый день встречаюсь с людьми, которые называют себя верховными существами этой вселенной. А хотя постой-ка. Я знаю парочку таких. У Даниэля лечатся. Вместе с Наполеонами.
Маккензи смерил его усталым взглядом и щёлкнул спичками. Огонёк на кончике сигареты тут же вспыхнул оранжевым, и мужчина выпустил в воздух струйку приторного сизого дыма.
– Аптечка должна быть где-то здесь, – Алан неопределённо махнул рукой, откинувшись на спинку стула. – Правда я понятия не имею, что в ней.
– Предлагаешь мне поставить вам йодную сетку и подуть? – Уильям принялся открывать все подряд ящики. – Ты же понимаешь, что тебе нужно сейчас в больницу? Нужно сделать снимок и наложить гипс. Я не могу делать все это вслепую.
– Все бывает в первый раз, Уилл, – спокойным тоном ответил Алан, размеренно раскуривая сигарету. – Так что постарайся справиться. Будь так добр. Там всего-то нужно сдвинуть края кости друг к другу. Как будто я первый раз ломаю ноги.
– И как же ты до этого обходился без меня? – Уилл выглянул из-за столешницы.
– Само заживало, – Алан пожал плечами и улыбнулся.
Аптечка нашлась на самом верху одного из шкафов, и ее содержимое заставило Уильяма застонать. Несколько рулонов бинтов, йод, бутылка спирта и бесполезный шприц. Зачем все это было нужно Алану, Уилл постарался не задумываться. К счастью, перелом оказался не столь серьёзным, как Уильям изначально считал, – ему даже показалось, что он уже начал заживать, как и сказал Алан. Но все же Уильям пошёл на варварский поступок: один из стульев лишился ножки, которую тут же поспешили прибинтовать к ноге под одобрительный взгляд Алана.
Уильям начал сомневаться в том, что Маккензи вообще была нужна его помощь.
К счастью Уильяма, на кухне у Алана нашёлся кофе, который он поспешил сварить. Как всегда горячий напиток перелился через край и залил горящую конфорку, а Уильям сдавленно начал ругаться на глупую кухонную утварь. Алан только молча за всем этим наблюдал, выкуривая сигарету за сигаретой, отчего вскоре пришлось открыть окно – перед глазами Уилла начали плясать разноцветные круги, а внутри разлилось неожиданное спокойствие.
Чашка с кофе со звоном опустилась на стол, и Уильям плюхнулся на стул напротив Алана, откинувшись на спинку и блаженно прикрыв раскалывающиеся от боли глаза. Часы мерно щелкали, отсчитывая секунды до рассвета. Тишина ставшей неожиданно уютной кухни успокаивала, и Уильям медленно потягивал кофе, наслаждаясь прогорклым вкусом и выдавшейся минутой отдыха.
Которая не продлилась долго.
– Уилл, кажется, ты мне еще сегодня понадобишься как врач.
Уильям подскочил на стуле и напряженно посмотрел на Алана, оценивая все возможные варианты полученных по время сидения на стуле травм. Он даже не заметил пролившийся на жилетку и рубашку кофе.
– Что еще? – побледнев, пробормотал Уилл.
– У меня болит зуб.
Протяжный и полный обречённости стон Уильяма, скорее всего, было слышно даже на другом конце штата.
Как и полный искреннего веселья смех Алана.
Глава XVIII. Бизнес
Март, 1934
Март встретил Уильяма проливными дождями, ветром и сгоревшим фондю.
Зима промчалась слишком быстро, чтобы Уилл заметил ее, но проигнорировать шагнувшую в город весну он уже просто не мог. Насильный отпуск, в который его отправило начальство не без помощи Алана, подошёл к концу, но Уилл чувствовал себя еще хуже, чем в его начале. Долгие часы сна только больше выматывали, а надоедливые звонки от Даниэля и Маргарет яркими гирляндами телефонных проводов обматывались вокруг шеи Уильяма. Он хотел поскорее вернуться на работу, чтобы не думать. Чтобы зарыться в работе, пока глаза не начнут чесаться от раздражения. Чтобы выматывать себя до последней капли и без сил падать на кровать, где его ждала темнота забвения. Чтобы не вспоминать о своих обязанностях перед семьёй и об очередной дюжине приглашений в дом Анхеля Куэрво, которого он очень успешно избегал последние полгода.
Уильям остановился перед входом в автомобильный салон Алана, и за шиворот ему тут же налилось с добрую столовую ложку ледяной талой воды. Уилл обиженно зашипел, втягивая шею, и с грохотом входной двери влетел в тёплое прокуренное сигаретами Маккензи помещение.
Уилл замер. Он не был здесь несколько лет, но все осталось таким же. Автомобили стояли в том же порядке, а между ними сновали люди Алана, остановившись только на секунду, чтобы недовольно посмотреть на Уилла и покачать головой. Разве что обстановка стала несколько более… разорённой. Повсюду валялись листы бумаги, чеки и куски автомобильной обшивки. Около одного из автомобилей возвышалась гора из наполнителя для сидений, окурков и пуль, а чуть поодаль распахнутыми дверьми дышал автомобиль. Все его внутренности были вытащены наружу, и даже крышка от бензобака валялась на полу.
– Уилл? Что-то случилось?
Алан возник за спиной Уильяма неожиданно: привстал на цыпочках и выдохнул свои слова на ухо слишком тихо и осторожно, чтобы Уилл не отшатнулся в сторону и сбил высокий столик-стойку. Маккензи хмыкнул и насмешливо проследил за тем, как сотрудники салона тут же бросились поднимать стол и приводить вокруг босса все в порядок.
– Да нет. Я просто решил заглянуть. – Уилл рассеянно крутил в руках шляпу и переминался с ноги на ногу, слыша, как под подошвой хрустят осколки лобового стекла соседнего автомобиля. – Осмотреться. Последний раз я здесь был…
– До того, как ты познакомился с моими частыми клиентами. Точнее, – поправил себя Алана с улыбкой, – с теми, кто работает на моих частых клиентов. Проходи, не стесняйся. У нас тут небольшой ремонт. Внезапный. Федералы ведут себя крайне некультурно, когда доходит до чужой собственности.
– Предполагаю, они ничего не нашли.
Алан прошёл вглубь салона и махнул рукой, приглашая Уильяма следом.
– Разумеется, – Алан отвёл плечи назад, выпрямляясь. – Я же не идиот, чтобы держать весь товар в салоне у всех на виду. А машины они не трогали. Ну, большую часть. Парочку люксовых они вскрыли. Дешевле будет теперь их сжечь. Но… Эту они так и не осмотрели. Ведь кто будет провозить в этой малютке несколько килограммов «снежка»?
Уилл выгнул бровь, обвёл взглядом опершегося с гордым видом на машину Алана и красноречиво кивнул. Маленькая, округлая, «малютка» была образцом тех машин, что в последние месяцы активно рекламировались, как «женская машина». Женского в ней был только размер: Уилл в неё точно никогда не поместится, даже если переломает себе все кости и попросит кого-нибудь впихнуть в салон, а Алан будет крутить руль грудью.
– Подозреваю, что ты. Или отчаявшаяся домохозяйка из Гленвью.
Самодовольная ухмылка Алана без всяких слов подтвердила слова Уильяма. Алан Маккензи сиял, как новенький цент, и с какой-то заботой гладил машину, скользя пальцами по гладким округлым формам и осматривая со всех сторон. Алан смотрел на машину, как обычно смотрят на женщину. Или на бутылку долгожданного коньяка. Все зависело лишь от вкусов смотрящего.
– В нашу первую встречу ты сказал, – прищурившись, вспомнил Уилл, – что ищешь один очень ценный и редкий образец машины. И что он сейчас находится в этом городе, но ты не знаешь, где именно.
– Да, – вскинул голову Алан и хлопнул ладонью по крыше машины. – К счастью, я его нашёл.
– И что теперь?
– Что теперь? Теперь осталось заполучить его в своё полное и безраздельное владение. Если можно так выразиться.
Алан говорил удивлённым и обиженным тоном – еще секунда и Уилл посчитал бы, что обидел Маккензи до глубины души. Но растягивающиеся в ухмылке губы и горящий пьяным огнём взгляд, напомнили, что перед ним стоит не школьный товарищ, не Даниэль Куэрво и даже не его собственный отец, а Алан Маккензи, и обидеть его было невозможно. Можно было лишь удивить своей близорукостью к простым и очевидным фактам, понимать которые Уилл начал совсем недавно. Когда проснулся сегодня от очередного кошмара с участием Алана Маккензи.
Уильям сжал руки в кулаки – он не курил уже несколько недель, и с каждым днём желание затянуться едким дымом становилось сильнее. А затянуться сигаретой в компании Алана стало такой же доброй традицией, как вытаскивать задницу Даниэля Куэрво из очередной стычки с ирландцами. Уилл даже не заметил, как это произошло – Алан стал частью его жизни незаметно и уверенно. Алан Маккензи стал новой вредной привычкой, от которой было невозможно избавиться.
– Речь ведь не о машине, верно? Мисс О’Брайан…
– Что, мисс О’Брайан? – резко с раздражением оборвал его Алан. – Неужели ты думаешь, что я искал именно ее? Что за вздор? – насупившись, он прыснул от возмущения и пожал плечами. – Мисс О’Брайан просто мой интерес. Как и ты, Уилл.
– Просто интерес обычно не преследуют, мистер Маккензи. Вы… – Уильям осёкся, глядя на дёргающийся глаз Алана и тут же поправил себя: – Ты выглядишь одержимым этой девушкой, Алан. Ты прострелил себе ногу, чтобы встретиться с ней. И едва не отправил Даниэля в больницу, увидев их вместе. Это не просто интерес. И я не отпущу тебя, пока не узнаю правду.
Уильям не хотел знать правду. Он не хотел заглядывать глубже внутрь бесконечной бездны Алана Маккензи, но состояние последнего беспокоило Уильяма. Алан осунулся, черты его лица заострились, а под глазами пролегли глубокие круги. Он выглядел даже хуже, чем минувшей осенью. К рассеянности добавилась вечная усталость. Даже цветы на подоконнике в квартире Маккензи пожухли, пусть Уилл и поливал их ответственно. Алан все время отмахивался от Уильяма и прятался в своём баре. Даже сейчас он выглядел так, будто несколько минут назад побывал под копытами табуна, а затем выпил литр кофе, чтобы хоть как-то держаться в сознании. Алан был болен, и Уильям никак не мог ему помочь.
Маккензи криво усмехнулся и повёл плечами.
– Боюсь, ты еще не дорос до этой правды. – Алан по-дружески похлопал Уилла по плечу и оттеснил в сторону, прячась за одним из высоких автомобилей; Уилл нырнул следом. – Ешь побольше кашки, и однажды, я тебе расскажу.
– Да куда уже больше расти? И так хожу все дверные проёмы оббиваю лбом.
– Попробуй наклоняться. Говорят, помогает.
Тон Алана был колючим и едким. Он ядовитыми лозами тянулся к Уильяму и молочным туманом оседал на коже. Алан был раздражён, но не показывал этого в открытую. Только сбившееся дыхание, ледяное покалывание в кончиках пальцев и горящие щеки напомнили Уильяму о том, кто находится рядом с ним. Алан был раздражён, и даже воздух вокруг них стал липким и густым, потянулся мутью мельтешащих частиц. А висящие на стене часы неторопливо тянули свои минуты. Даже движения Уильяма стали слишком медленными: он сквозь силу смог повернуть голову на звон входного колокольчика, но никого не увидел, и оторопел, почувствовал на губах металлический привкус.
Реальность вернулась к Уильяму хлопком пощёчины и выпущенным в лицо приторным дымом от сигарет Алана. Маккензи рассматривал Уильяма, как маленького щенка, и явно раздумывал, стоит ли оставлять его или же лучше выкинуть на улицу доживать свои жалкие годы под дождём. Будь Уилл на месте Алана, он бы именно так и размышлял. Но вместо этого, Алан вытащил из кармана новенькую пачку сигарет и протянул Уильяму.
– Грустно выглядишь, Уилл.
– Ты не лучше, – буркнул в ответ Уильям и спешно спрятал сигареты в карман. Он сможет договориться со своей совестью и пойти на сделку. Но это будет позже. – И все же. Почему именно она? Вокруг полно других женщин. И они вполне не прочь быть рядом с тобой. С твоими деньгами и связями…
– Не в этом счастье, Уилл. Я уже много раз это говорил. Деньги – это пустышка. В некоторых народах до сих пор расплачиваются ракушками или черным перцем. И что? – Алан оглянулся на Уилла и сделал затяжку, сжимая в руке футляр для сигарет. – В таком случае даже последний бедняк при должном количестве перца становится миллионером в глазах туземцев. Но это не делает его миллионером в глазах соседей.
Когда-нибудь Уильям поймёт. Когда-нибудь он выяснит все, что от него тщательно прячет Алан Маккензи. Но сейчас у него слишком болела голова, чтобы напрягаться и думать.
– Можешь считать меня идиотом, но я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Не понимаешь? Я мог бы сказать, что мне жаль. Увы, нет. Я не буду разжёвывать тебе каждое своё слово. Но, – Алан остановился и вскинул вверх зажатую между пальцев сигарету, уронив пепел прямо на свой пиджак, – мне нужна мисс О’Брайан. И мне не подойдёт никто другой. Особенно жена Анхеля. Оставлю ее для тебя.
– Спасибо, откажусь.
– Что так? Не любишь женское внимание? Она от тебя без ума, – Алан хлопнул Уильяма по спине и, бросив сигарету на пол, раздавил ее носком ботинка.
– Она в принципе последние лет семь без ума, – брякнул Уилл и тут же замолк, поняв, что сказал слишком много лишнего.
Маккензи прищурился и повертел в руках портсигар. Он молча вытащил из него новую свёрнутую бумажку и хмыкнул с таким видом, словно это должно было что-то сказать Уильяму. Алан несколько раз нервно стукнул ногой по полу, и на этот жест обернулась парочка его людей: они безуспешно убирали последствия визита государственных служб в салон Алана.
– Занятно, – понимающе протянул Алан и кивнул, вбивая кончик сигареты в крышку портсигара. – Я думал, что она просто помешалась на тебе, а все оказалось намного интересней. В любом случае, если понадобится помощь, можешь обратиться ко мне. Что-то мне подсказывает, что Анхель был бы не против избавиться от своей жёнушки. А еще он весьма не против ее… – Алан покачал головой, будто подбирая подходящее слово, чтобы культурно описать все происходящее между Уильямом и Марией, – отношения к тебе.
Отношение Марии Куэрво было ошибкой молодости Уильяма, которую он уже десять лет расхлёбывал чайной ложкой и все больше увязал в этом болоте. Но и об этом задумываться сейчас Уилл не очень хотел.
Они еще некоторое время слонялись по салону, пока Алан раздавал указания и отпугивал от себя всех парами сигареты. Алан покрикивал на своих людей, отпинывал в сторону разбросанные листы и театрально вздыхал, нависая над надраивающими заляпанный пол мужчинами. Взгляд Уилла зацепился за багровые пятна, около одной из машин – голос Алана тут же требовательно приказал не отставать, а то «могу принять за еще одного федерала».
Иногда Уильям останавливался, чтобы посмотреть на своё отражение в витрине. Иногда он неловко поправлял воротник пальто и ёжился, ощущая прикосновение холодной мокрой ткани к своей шее. Алан на это снисходительно улыбался и предлагал сигарету. Им было о чем поговорить, но ни один не собирался начинать первым, позволяя тайнам оставаться скрытыми глубоко внутри.
– Что ты планируешь делать? – Уилл остановился около двери в подсобку, когда они сделали пятый или шестой круг по салону. – Она не была особо в восторге от твоей компании. Никогда не видел, чтобы кого-то так воротило от незнакомого человека.
– Просто ты никогда не наступал в собственное дерьмо. Дважды.
Лицо Алана исказилось в кривой ухмылке. Ему было больно. И Уильям впервые это заметил. Алан натянуто улыбался, с такой силой сжимая кончик сигареты, что он спрессовался, размокший от слюны.
– Будь я на ее месте, вёл бы себя точно так же, – нервно хохотнул Алан.
Лампа на стене замигала в такт смеху Алана. Он смеялся сизыми облачками дыма, и этот смех отзывался в ушах Уильяма морским эхом. Только сейчас Уилл заметил, что все люди Алана столпились на другом конце помещения и боязливо наблюдали за ними, перешёптывались и кивали в их сторону. Они боялись Алана. А вместе с ним и Уильяма.
– Анхель работает с ирландцами, – резко сменил курс разговора Алан, перехватывая у Уильяма право нового вопроса. – А ими руководит некто Сенатор. Угадай с одной попытки, насколько этот Сенатор умный. Даю подсказку – не особо.
Воздух вокруг потянулся туманной дымкой, отгораживая остальных, и дышать к удивлению стало резко легче. Сладковатый запах трав успокаивал. Алан говорил, медленно и монотонно. И Уильям слышал. Уильям вдыхал успокаивающий дым, а память подкидывала ему образы недалёкого прошлого, о котором теперь Уилл вспоминал уже намного легче. Во рту пересохло, сердце подпрыгнуло, как будто Уильям резко въехал на гору, но туман Алана успокаивал и приносил покой.
Возможно, коварная ухмылка Алана тоже почудилась Уильяму, и на самом деле ее не было. А взгляд Алана не вспыхнул на мгновение серебристым огнём, чтобы в следующую секунду потухнуть в волне розового тумана. Плотно сжатые губы Уильяма пронзили маленькие иголочки.
– В соседней камере был парень, – слова клокочущим хрипом вырвались из горла Уилла, и он прокашлялся, сбрасывая налипшую на связки плёнку. – Его все звали Яйцеломом. Когда меня привезли, он был в одиночке. Вживую я его увидел дня через два. Полтора метра ростом, веснушки и руки толщиной с твою трость. Едва доставал мне до груди. Оказалось, он как-то перебил матери все купленные яйца, – рассмеялся Уилл. – А сел за кражу. Так что я не удивляюсь, что наш дорогой сенатор О’Брайан называет себя Сенатором. Хотя, должен сказать, у нас есть преимущество.
– Какое?
– Мы знаем, что это он.
– Но мы не знаем, чего хочет Анхель.
– Не поверю, что ты ничего не знаешь об этом, – Уилл попытался сложить на груди руки для более грозного и недовольного вида, но зажатая в пальцах шляпа этому помешала, и он лишь смешно замахал руками. – Ты ведь… видишь все и везде, да?
– Я уже сказал тебе. У меня сейчас плохой период в жизни.
Алан медленно выдохнул. Черты его лица расслабились, и только сжимающие сигарету пальцы выдавали внутреннее напряжение.
– Хотел бы я знать, что для тебя плохой период.
– Как и для тебя, – лениво отозвался Алан. – Быть запертым. Не иметь возможности делать все, что хочется. Чувствовать себя бессильным перед будущим. Мы не так сильно отличаемся, Уилл. Я больший человек, чем многие люди на этой планете. Я хотя бы могу аргументировать все свои действия.
Автосалон разорвался тихим переливанием колокольчиков у двери, и из-за неё тут же появилась знакомая шапка каштановых волос. Мужчина осмотрелся, осторожно и с опаской, явно боясь быть замеченным кем-то еще. Когда же он не заметил в поле своего зрения Алана, то тут же расправил плечи и уверенно шагнул внутрь.
– Вспомнишь черта вот и он, – кисло констатировал Алан, выглядывая из-за автомобиля и оценивая на вплывающего внутрь Анхеля Куэрво. – Есть в их семье что-то, что меня пугает, Уилл.
– Неужели? Есть что-то, что может тебя испугать? – Уилл саркастично закатил глаза и громко кашлянул, пряча в кулаке вырвавшийся из горла сгусток крови.
Алан бросил на него предупреждающий взгляд и мягко улыбнулся.
– Да, Уилл. Например Анхель Куэрво, стоящий на пороге моего салона с радостной улыбкой, – полушёпотом пробормотал Алан, грузно выдохнул и, раскинув руки, вышел к Анхелю: – Мистер Куэрво! Как приятно снова видеть вас. Вы по делу или?..
Анхель вздрогнул и обернулся. Его бледное лицо покраснело в эту же секунду, скрывая испуг мистера Куэрво, и он тут же поспешил одёрнуть пиджак, надеть на голову кофейного цвета шляпу и отвесить короткий поклон. Куэрво протянул Алану руку, но тот по старой доброй привычке сделал вид, что не заметил ее, в первую секунду как будто бы протянув руку в ответ, но тут же подняв ее и проведя по зализанным гелем волосам. Уголки губ Анхеля нервно дёрнулись, а вместе с ними и глаз.
– Хочу купить машину. Слышал, сейчас появилось очень много новых моделей. Устал ездить на своей старенькой малышке. Не по статусу. Коллеги засмеют, если я еще раз приеду на этой развалюхе, – Анхель оглянулся на припаркованную за окном машину и рассмеялся.
Уильям снова почувствовал себя третьим лишним. Как в тот раз, на кухне Анхеля, когда весь мир сошёлся для Алана Маккензи в дочери сенатора. Анхель перекидывался пустыми мёртвыми фразами с Аланом и получал в ответ колкие усмешки и замечания. Анхель разговаривал с Аланом, казалось, не замечая стоящего рядом с ним Уильяма. Крутить в руках шляпу, чувствовать, как в кармане жжётся пачка сигарет, и желать поскорее уйти – все, что оставалось Уильяму.
Пока Анхель не обернулся к нему, устремив взгляд болотных глаз:
