Лина Вальх
Повешенный
Телефон звякнул повешенной трубкой, и пол протяжно заскрипел под тяжёлыми шагами. Быстро распрямиться и отскочить в сторону, Уильяму помешала неожиданная боль в спине, растёкшаяся жалящим огнём по пояснице и позвоночнику. Сделав несколько глубоких вдохов, Уилл резко распрямился. Хруст его спины был достаточно громким для организма, но потонул в бархатной обивке стен. Уильям успел сделать шаг в сторону, почувствовав, что он все еще чувствует свои ноги и может ими управлять. Однако ему не хватило нескольких секунд, чтобы отойти достаточно далеко: дверь резко распахнулась и на пороге появился хмурый, как зимнее небо, Анхель. Он долго смотрел на Уилла, хмурился и будто бы не узнавал его, а затем маска на его лице сменилась и он едва не засветился от привычной вбитой воспитанием радости.
– Уильям! – с искренне удивлённой улыбкой протянул Анхель. – А ты что тут делаешь?
Уилл помедлил, понимая, что выглядит он как минимум подозрительно. Оглядевшись, Уилл поправил галстук, запустил пальцы в волосы и нервно дёрнул уголками губ.
– Я… Мне стало нехорошо после пойла Даниэля. Я шёл из уборной. Там туалет, кажется, немного неисправен.
– Да. Ты и вправду выглядишь паршиво, – Анхель скривился, взяв Уильяма за плечи и осмотрев. – Покажись врачу. Вдруг здоровье подорвал? Шучу, конечно. От мескаля некоторые сразу отрубаются. Ты герой. – Анхель обернулся на хлопнувшую дверь в кабинете Даниэля и проводил кузена долгим внимательным взглядом. – Пойдём. Нас наверняка уже заждались. Как ты? Мы с тобой не виделись… два месяца! Надо срочно исправлять это недоразумение, – Анхель с улыбкой пригрозил Уильяму пальцем и, приобняв, как до этого Даниэль, предложил пройти вместе. – Мне уже стыдно в глаза жене смотреть. Все время спрашивает о тебе. Даже становится неловко. Как будто ее муж ты, а не я. Обо мне она волнуется намного меньше, чем о «том симпатичном враче»! Вот умеешь же ты пробираться внутрь людей!
– Да. Наверно.
Чувство неловкости и скованности? Нет, это не было похоже на них. И все же Уильям не мог отделаться от чувства, что за ним со всех сторон наблюдают, пока они с Анхелем неторопливо спускались по лестнице. Портреты перемигивались, маски озлобленно скалили свои уродливые морды, а женщины на настенных светильниках поворачивались в их сторону, чтобы пристальней и въедливей изучить Уильяма. Даже слуги и те не преминули перешёптываться за спиной, как только Уильям сделал первые шаги по лестнице. Он все слышал. Он слышал каждое их слово и продолжал плотно сжимать губы в вежливой улыбке, как его учили в детстве.
Анхель болтал без умолку, то и дело взмахивая руками, несколько раз попытался ударить Уильяма в глаз, а затем громко рассмеялся собственной шутке. Уилл смог выдавить из себя смешок, сцепив руки за спиной и сжав в кулаки. Терпение было, несомненно, величайшей из добродетелей. Которой Уильям, к сожалению, обладал не в той степени, чтобы провести еще несколько минут один на один с Анхелем.
– Ммм, – Куэрво остановился у входа в столовую, глубоко вдохнул и наиграно зажмурился от удовольствия. – Чувствую запах домашней еды. Надоело, если честно питаться в ресторанах. Хочется просто прийти домой, сесть и нормально поесть. Ты должен меня понимать, Уилл.
– Да. Понимаю.
Короткие односложные ответы – к ним никогда нельзя придраться. Это Уильям выучил в школе и закрепил в университете. Питался Уилл обычно в кафе и сомнительного вида забегаловках, оставляя официантам чуть больше, чем было положено, чаевых. Разделял ли он мнение Анхеля? Да. Он соскучился по домашней еде и был бы не прочь оказаться сейчас на семейном обеде. Но только не у четы Куэрво.
– А вот и мы! – вплывая в столовую, Анхель раскинул руки в приветственном жесте и, приобняв сидящую за столом жену, поцеловал ее в щеку. – Уже успела соскучиться по мне, дорогая?
Холодный и надменный взгляд Марии ответил намного красноречивей любых слов, что могли сорваться с алых губ этой женщины, и все же она удосужилась повернуть голову к мужу, тут же переведя взгляд на Уильяма. Тот сделал вид, что наручные часы интересуют его намного больше, чем синьора Куэрво, и едва не простонал от облегчения, когда Мария вновь сосредоточила все свои внимание на муже.
– Нет, Анхель, – женщина немного наклонила голову набок и мягко улыбнулась; однако ничего тёплого в этой улыбке не было, только зимний холод и трескучий на языке мороз. – Мне было некогда по тебе скучать. Укладывала Хану спать. Она снова капризничала. Просила почитать сказку и говорила, что не может спать в темноте. Будто там живут монстры. Что за чушь, – возмущённо вспыхнула Мария, бросив на стол салфетку, но тут же спохватилась, вспомнив, что в комнате помимо них есть еще Уильям, и положила кусок ткани обратно на колени.
– Эта новая няня на неё плохо влияет. Нужно с этим что-то сделать. Смит! – Анхель обернулся ко входу, и Уильям вслед за ним, едва не столкнувшись с возникшим из ниоткуда дворецким. – Позови сюда миссис Бейкер. Будь так добр.
– Конечно, сэр.
Мужчина отвесил Анхелю короткий поклон и быстро исчез, видимо, отправившись на поиски вышеупомянутой миссис Бейкер. Анхель окликнул Уильяма и пригласил сесть за стол, указав на место рядом со своей женой. Подоспевший к этому времени Даниэль, к большому удивлению, выглядел теперь еще более помятым, чем когда Уилл только приехал сюда – кажется, пока Уильям обнимался с чудом фаянсовой техники, Даниэль еще несколько раз вкусил любимый напиток южных соседей. Иначе Уилл никак не мог объяснить пьяной улыбочки на лице Даниэля, растрёпанной шапки кудрей, вместо уложенной причёски, и немного покачивающейся походки. Друг бросил на Уильяма сочувствующий взгляд и с размаху плюхнулся на свой стул.
Сидеть рядом с Марией было несколько неуютно. Особенно когда женщина то и дело бросала на Уильяма взгляды исподтишка и норовила слегка пнуть ногой под столом. Анхель не стал дожидаться возвращения дворецкого и приступил к поданному мясу. Даниэль сидел красный, как сами стены столовой, периодически подавлял рвущиеся наружу из желудка газы и вяло ковырялся вилкой в своей тарелке, гоняя морковку с места на место. Уильям же не стал испытывать прочность своего урчащего желудка, требующего еды с того момента, как до обоняния донёсся тонкий аромат жареного мяса, овощей и сыра. Даже наполненный бокал красного вина не смущал Уильяма, и мужчина тут же поспешил опробовать предложенный ему напиток.
Дворецкий вернулся через десять минут, пыхтя и причитая, а следом за ним в столовую просеменила невысокая женщина средних лет, с уже появившейся в волосах проседью. Уильям только мельком бросил на неё взгляд, раскатывая по языку терпкий вкус испанского вина, а Анхель едко ухмыльнулся, оторвался от своей тарелки и откинулся на спинку стула, сложив перед собой руки в замок.
– Вы уволены, миссис Бейкер, – торжественность тона Анхеля контрастировала с тем, что он говорил, и Уилл мог бы подавиться пережевываемым куском мяса, если бы уже не видел эту сцену несколько раз в своей жизни в доме отца. – Мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Деньги можете забрать сегодня же у мистера Смита. Уверен, он с радостью поможет вам собрать вещи и покажет, где выход. Рекомендацию он вам так же предоставит. Но не гарантирую, что положительную.
Боковым зрением Уилл заметил, как осунулись плечи женщины. Она невнятно пробормотала извинения и благодарности и поспешила удалиться, напоследок громко хлюпнув носом в дверях. Анхель жестом отослал дворецкого и вернулся к нарезанному мелкими ровными кубиками мясу.
– Ты как всегда чертовски вежлив, Анхель, – не глядя на кузена, с ехидной усмешкой покачал головой Даниэль и уверенным движением отрезал кусочек мяса, который тут же улетел от резкого действия куда-то в сторону комода. – Я даже не сомневался, что ты сделаешь прислуге запоминающиеся подарки на Рождество.
– Я плачу им не за тем, чтобы они внушали моему ребёнку всякие глупости и предрассудки. – Анхель поджал губы и потянулся за своим бокалом. – Сколько мы уже сменили нянь, дорогая?
– Это уже пятая за два месяца, – сухо отозвалась Мария, со скрытым остервенением отрезая от своего куска. – Когда это уже закончится? Нам нужна постоянная няня. Я не выдержу снова объяснять правила этого дома. Но почему-то обычно они дольше пары недель не задерживаются.
– Это и неудивительно, – многозначительно прокашлял себе под нос Уильям.
– Что, прости, Уилл?
– Говорю, мясо очень вкусное.
Уильям поспешил спрятать рвущуюся наружу улыбку за тщательным пережёвыванием пережаренного мяса, которое уже не казалось таким же вкусным, как в начале обеда. Единственным, что скрашивало вкус гари, было вино, к третьему бокалу которого тянул руку Уильям. Мешать два алкогольных напитка за короткий промежуток не было привычкой Уилла, но он посчитал, что раз мескаль Даниэля в достаточной степени не понравился организму и спешно покинул его, значит, для вина нет никаких противопоказаний.
Уильяма даже не смутил туман, потянувший собой лица собеседников.
– Я слышала, ты снова работаешь. – Вежливый тон Марии сочился фальшивой заинтересованностью. – В той же больнице, да?
– Да. Мне несказанно повезло, что получилось вернуться на работу. Мне нравится там работать, и я бы не хотел, – Уилл повёл плечами и пригубил свой бокал, – менять привычную работу. Я всех знаю, знаю, как там все работает, и это хорошо помогает, когда нужно быстро принять решение.
Разговор не клеился – сухой воздух вокруг обеденного стола трещал разрываемыми швами реальности. Анхель о чем-то расспрашивал Даниэля, и тот в ответ рассеянно отмахивался, кривил лицом и продолжал апатично гонять по тарелке морковку, возмущённо тряся шапкой темных кудрей, когда кусочек овоща в очередной раз своевольно соскальзывал с зубцов вилки. Мария задавала Уиллу несвязные вопросы и после каждого глупо хихикала, как это делала всякая женщина в окружении Уильяма, когда пыталась казаться милой и дружелюбной, не лишённой женского достоинства, но, увы, не блещущей выдающимся умом.
– А ты никогда, – Мария повернулась корпусом к Уиллу и прищурила яркие голубые глаза, – не думал больше не быть хирургом?
– Нет, никогда.
– Уиллу просто нравится вскрывать людей и копаться в их внутренностях. Мне, в принципе, тоже. Но я предпочитаю менее, – Даниэль усмехнулся, – кровавые методы.
– Действительно, – тоном Даниэля ответил Уилл, вновь берясь за подлитое щедрой рукой лакея вино. – Ты просто предпочитаешь давить на людей, пока они с тобой не согласятся и не подпишут нужные бумажки.
– Подписывают они их еще до первого приёма. Так что тут я ни при чем, – Даниэль кисло расхохотался, вскинув руки, и в уголках его глаз пролегли маленькие морщинки, но не веселья.
Прекрасное личико Марии сморщилось, словно женщина увидела в своей утренней каше комочки и неочищенные кусочки рыбы с чешуёй. Она не стала ничего отвечать на слова мужа и Даниэля, медленно потянулась за своим бокалом и с наигранно беспечным видом повернулась к Уильяму.
– Я недавно была у мистера Хадсона. Хана приболела. Пришлось отдать ему крупную сумму, чтобы он сказал то, что я и так видела. «У неё температура», – Мария скривилась, отпивая из своего бокала. – Какая неожиданность, правда? Вот я и подумала, что ты мог бы стать замечательным семейным доктором, Уилл. Такого специалиста, как ты, еще нужно хорошенько поискать. А Анхель платил бы тебе намного больше, чем ты получаешь в своей захудалой больничке.
Уильям несколько раз медленно моргнул, обмозговывая слова Марии, пока воздух столовой не сотряс громоподобный смех Анхеля. Куэрво, трясясь на своём стуле, отбросив в сторону салфетку для рук, смахивал с глаз невидимые слезы и в какой-то момент даже зашёлся кашлем, едва в силах унять себя.
– А-ха-ха, – Анхель с силой хлопнул ладонью по столу и резко выдохнул. – Порой я удивляюсь, как столь гениальные идеи приходят в светлую голову моей ненаглядной жены. А ты что думаешь об этом, Уилл? – тёмные глаза Анхеля устремились на Уильяма, и его вилка замерла на полпути ко рту. – Стал бы ты работать на меня? Семейный доктор. Звучит заманчиво и перспективно. Сможешь открыть свой кабинет. У нас очень много знакомых, кому нужен хороший надёжный врач. Заработаешь денег, уедешь на юг, во Флориду, например. Хороший план, не находишь?
Уилл медленно кивнул, стянув кусочек мяса зубами, и принялся с усилием его пережёвывать, чувствуя, как от натуги начинает сводить челюсть. Или это было от устремлённых на него взглядов и вымученной улыбки, которой он пытался все это время скрыть свой дискомфорт от нахождения в доме Куэрво? Наконец через силу сглотнув сухой, как и его ответы, кусок свинины, Уилл дёрнул уголками губ, скрывая снисходительную ухмылку за темным содержимым бокала.
– Да. План звучит очень интересно, но, – Уилл повёл головой, – пожалуй, я откажусь от такой чести.
– Почему это? – Мария быстро и глупо заморгала, взмахивая длинными редкими ресницами, и уставилась на Уильяма взглядом, в котором даже без умственных усилий было заметно недоумение и непонимание, чем это ее план мог не понравиться. – Неужели тебе не хочется спокойной стабильной работы, без вечного стресса и задержек зарплаты? Знаем мы, как вам платят в этой больнице. Даниэль хотя бы работает там десять лет, и у него хорошая должность. А ты-то! – женщина всплеснула руками, укоризненно покачав головой. – Ты ведь для них еще никто. Они даже не заметят твоего отсутствия, а ты уже отказываешься от щедрого предложения моего мужа. Неужели рассчитываешь, что Натаниэль всю жизнь будет тебя обеспечивать?
Уильям поперхнулся набранным в рот вином и, несколько раз с силой ударив себя кулаком в грудь, прокашлялся.
– Натаниэль? Откуда ты знаешь?
– Натаниэль на минуточку, – тоном оскорблённого учителя напомнила Мария, – хороший друг нашей семьи. Разумеется, он рассказывал нам о тебе. Говорил, какой ты приятный для общения человек. С мозгами. Все быстро понимаешь и не задаёшь лишних вопросов. А вот стоило бы их задать. Например, откуда у него столько денег.
– Мария, – понизив голос, предупреждающим тоном перебил жену Анхель.
– Что? Он обязан знать, что…
– Я в курсе, Мари, – Уилл сдержанно улыбнулся, ковыряясь вилкой в своём салате. – Или ты думала, что я настолько глуп, что соглашусь на работу, не выяснив ничего о ней заранее? Конечно же, я знаю все. Ну или большую часть из того, чем занимается Натаниэль. Но это не значит, что я готов бросить свою основную работу.
Уильям мог поклясться, что видел, как из ушей Марии Куэрво повалил лёгкий светлый дымок от усиленно работающих мыслей. Пустой взгляд женщины на несколько секунд осветился пониманием слов Уильяма, но это наваждение быстро исчезло, как только Уилл моргнул. Мария смотрела на него с осуждением. Она смотрела на него, как на предателя, человека, которому она доверила самую страшную тайну, а он, неблагодарный, отказался быть ее хранителем. Марию не беспокоило, что Уилл может не хотеть быть посвящённым в ее замыслы и идеи. Она привыкла получать почти все, что ее душенька захочет. И Уильяму это было хорошо известно еще с их самой первой встречи, когда отцеплять эту женщину от себя пришлось с посильной помощью Даниэля.
– Как это глупо и эгоистично – лишать людей возможности у тебя лечиться. Я все же советую тебе обдумать наше предложение. Тебе больше не придётся работать по тридцать шесть часов и спать три часа в сутки. А деньги! – женщина с силой стукнула вилкой по столу, отчего бокал рядом подпрыгнул, расплескав багровые капли. – Ты сможешь больше не шляться по всем этим злачным местам. Тебе не нужно будет подвергать опасности своё милое личико, – Мария неожиданно подалась вперёд и потрепала Уилла за щеку. – Разве это не кажется тебе привлекательным? Стабильность и благополучие. Вот к чему мы все должны стремиться!
– Стабильность интересна лишь тем, кто устал от жизни. Я же предпочитаю рисковать, когда это возможно. Так что, пожалуй, и на этот раз я риску перспективой стабильности. Какой в ней толк, если от скуки хочется лезть на стену и рвать на себе волосы от безделья? – пожал плечами Уилл и отсалютовал бокалом, опрокинув его одним глотком, и тепло тут же разлилось по его горлу, обжигая маленькие царапинки от еды и устремляясь в заполненный желудок.
Даниэль грузно закряхтел с другого конца стола и заскрипел стулом. Анхель с неподдельным интересом наблюдал за действиями своей жены, каждый раз отводя взгляд, когда Уилл смотрел на него в ответ, а Мария мягко улыбнулась и, обхватив вилку губами, стянула с неё кусочек, оставив на серебре след от красной помады.
– Неужели, у меня нет ни одного шанса уговорить тебя? – рука Марии словно невзначай накрыла руку Уильяма, а нежные кончики пальцев скользнули по коже, разгоняя под ней кровь. – Прошу, Уилл, – женщина подалась вперёд, с надеждой заглядывая ему в глаза, – не торопись, обдумай это предложение и дай ответ чуть позже. Взвесь все за и против и реши, действительно ли ты хочешь провести всю свою жизнь на ногах около операционного стола, пока тебя не выбросит на улицу очередной способный юнец, просто потому что он родственник начальства? – Мария понизила голос и шёпотом добавила: – Ты даже сможешь отказаться от работы на мистера Кёнига. Если она тебе не нравится.
Кончики пальцев Марии продолжали с заботой оглаживать руку Уильяма, и этот жест казался Уиллу неправильным. Не только потому что Мария была замужем и женой Анхеля, но и потому что лицо женщины было искажено уродливой гримасой кокетства, казавшегося сейчас Уильяму таким же неуместным, как пляски на похоронах. Мария заглядывала ему в глаза, заискивающе улыбалась и накрывала руку Уильяма своей, прижав пальцы к столу.
«Ты же не позволишь так легко себя уговорить, мой милый Уилл?»
Тихий вкрадчивый голос в голове раздался так, словно он всегда там был, и Уилл, вздрогнув, замотал головой. Он несколько раз оглянулся, чтобы убедиться, что обладателя этого голоса нет в комнате, а затем в несколько глубоких глотков опустошил свой бокал и со звоном опустил его на стол. Слова все еще эхом раздавались в голове, с каждым новым повтором становясь только громче и впечатываясь в подкорку дымящимися черными буквами, что под неумелой рукой кузнеца подпрыгивали, никак не хотя собираться в ровную и аккуратную строчку.
Вытянув руку из-под ладони Марии, Уильям отпрянул от женщины.
– Прошу меня простить, – Уилл промокнул губы салфеткой и скрипнул стулом, поднимаясь на ноги. – Я вспомнил, что мне нужно закончить одно дело. И оно не терпит отлагательств.
– Уилл, ты же не уйдёшь прямо сейчас? – с удивлением воскликнул Анхель. – Посмотри на себя. Ты еле на ногах держишься!
Только сейчас Уилл понял, что мир вокруг него действительно начинает медленно вращаться и покачиваться морскими волнами. Он не считал выпитые бокалы, заливая свои эмоции алкоголем, а его кровь тем временем начинала взрываться маленькими пузырьками спирта. Пальцы с силой вцепились в спинку стула, удерживая Уильяма на ногах, и мужчина сжал челюсть, замотав головой.
– Я в полном порядке. Спасибо.
– Давай хоть довезу тебя.
Анхель поднялся из-за стола, но Уильям вскинул руку, останавливая его.
– Нет. Не нужно. – Уилл попятился к выходу, прикладывая к каждому шагу усилия, чтобы не качнуться и не повалиться навзничь. – Спасибо за прекрасный обед. Как-нибудь загляну еще разок. Чтобы повторить.
– Уильям!
Уилл не ответил, спешно натягивая пальто и выхватывая из рук лакея свою шляпу, под полами которой он тут же поторопился спрятать подёрнутый пьяным туманом взгляд. Уилл не дождался, когда ему откроют дверь, распахнув ее навстречу проливному снежному дождю. Даниэль еще несколько раз окликнул его в тщетных попытках остановить Уильяма, прежде чем дверь захлопнулась мелкими трещинами на стене. Ноги сами двинулись в нужном направлении, рука вскинулась тормозя ближайшее такси, а мысли тщетно пытались сбиться в связанный и ясный клубок. Уилл не был уверен в том, что он собирается делать и зачем, но одно он знал точно.
Куда ему предстоит сейчас отправиться.
Глава XI. Веселье
Декабрь, 1932
Барабанить изо всех сил в дверь квартиры на седьмом этаже было не самой лучшей идеей, но пьяный мозг Уильяма не нашёл ни одного аргумента против столь грубого вторжения в частную жизнь Алана Маккензи.
Кирпичный дом встретил Уильяма скрипом подъездной двери, привычным шуршанием крыс и ступеньками, из которых торчали незабитые гвозди. Адрес, оставленный ему Аланом на маленькой жёлтой визитке, сам собой всплыл в памяти, и Уильям поспешил последовать знаку судьбы.
Вино уже практически выветрилось из разума Уильяма хлёсткими пощёчинами мороза, но тело все еще неважно слушалось, мир покачивался кривым кораблём, и Уилл навалился на дверной косяк, терпеливо прислушиваясь к невнятному шуршанию за стеной. Алан Маккензи не спешил принимать у себя гостей, и Уилл постучал еще несколько раз, вложив в свои удары всю накопившуюся внутри силу и отчаянное желание высказать мистеру Маккензи все. Желание это, такое же лёгкое и воздушное, как и отцветший одуванчик, сдулось, стоило двери отвориться, а удивлённому лицу Алана возникнуть в проёме.
– Почему вы не сказали, что виделись с моей сестрой? – ногти Уилла опасно заскребли по дереву стены, и Уилл напрягся, удерживая себя в вертикальном положении.
– И тебе добрый вечер, мой милый Уильям, – расплылся в ядовитой улыбке Алан. – Ты, как всегда, прекрасно выглядишь. Как у меня дела? Все просто замечательно. Спасибо, что поинтересовался.
Алан пошире распахнул дверь, впуская Уильяма в квартиру – хотя это больше напоминало точное попадание пьяного хирурга в зияющую рану молотком, – а затем от всей своей широкой души захлопнул ее за спиной Уилла. Если бы боль можно было измерить, Уилл непременно поставил бы то, как раскалывалась сейчас его голова в один ряд с ударом локтем об угол или мизинцем о мебель.
Стянуть ботинки оказалось для Уильяма непосильной задачей, так что он просто прошёл вглубь небольшой квартирки, стряхивая с себя налипшие полурастаявшие хлопья снега. Недовольный взгляд Алана Уильям решил проигнорировать, но вот белый пушистый ковёр все же обошёл стороной, решив, что добивать тонкую душевную организацию этого любителя порядка все же не стоит: у него не было заметно даже пылинки на мебели, а полнейшее отсутствие так популярных сейчас фарфоровых ваз вызывало у Уильяма чувство восхищения.
– Присаживайся, – Алан махнул в сторону дивана и остановился около зеркала, взявшись за концы галстука. – Не переношу, когда стоят над душой. Итак, тебя что-то беспокоит? – Алан улыбнулся и посмотрел на Уильяма сквозь отражение, продевая один из концов шёлковой ленты в петлю.
– Не прикидывайтесь, будто не понимаете, о чем я, – взгляд Уильяма пробежался по обстановке в комнате, ни на секунду не задерживаясь на чем-то конкретном, и Уилл опустился на предложенный ему диван, опершись предплечьями на ноги и сцепив пальцы в замок. – Маргарет, моя сестра. Вы виделись с ней, когда она приходила к вам с Даниэлем Куэрво. Они просили помочь мне выпутаться из… из моей сложной ситуации. Почему вы мне об этом не сказали?
Алан, кажется, был слишком заинтересован тем, чтобы завязать идеальный галстук, вместо того, чтобы уделить внимание распаляющейся внутри Уильяма тираде. Маккензи крутился перед зеркалом, примерялся как лучше продеть концы лоснящейся на свету ленты и напевал себе под нос. Мужчина даже немного пританцовывал, отбивая ритм каблуками начищенных ботинок.
– Хорошо, допустим, – наконец отозвался Алан. – Маргарет – это та милая женщина в безвкусном манто с полосатым воротником? В таком случае, мой ответ – да. Черт, – прошипел Алан, распуская кривой узел и начиная все заново. – И насколько я помню, я говорил, что твоя сестра любит тебя. Если бы ты не был так увлечён жалостью к себе, то сообразил бы, что мы с ней виделись.
Уилл рассеянно заморгал и подавился воздухом.
– Я не… – растерялся на мгновение Уильям. – Я не был увлечён жалостью к себе. Почему вы не сказали об этом прямо? Без намёков и уловок? Я был не в том состоянии, чтобы разгадывать вам ребусы.
– А если бы я сказал – это что-то изменило бы? – Алан в пол-оборота посмотрел на Уильяма, вслепую затянув галстук.
– Нет, но…
– Так тогда в чем твоя проблема? – Алан отвернулся и пожал плечами. – Или ты неожиданно понял, что мой мир не крутится вокруг тебя, Уильям Белл? Да, твоя сестра приходила ко мне. Если бы не она, ты бы пробыл в тюрьме чуть дольше. У меня были некоторые дела, которые было необходимо уладить, а ты… немного не входил в список приоритетных дел. Но все же не твоей сестре удалось меня переубедить. – Алан замолк, скептично вглядываясь в своё отражение в зеркале, и цокнул языком. – Что ты думаешь об этом галстуке?
Уже второй раз за несколько минут Уильям смог только растерянно моргать и бессознательно открывать и закрывать рот в тщетных попытках найти что ответить. Алан продолжал крутиться перед зеркалом, наклонял голову и качал ею, а потом тяжело вздохнул и щёлкнул подтяжками по рубашке. Галстук он все же не поменял, а вот настроение Маккензи, когда он обернулся, уже не было столь приподнятым и воодушевлённым, как секунды назад.
– Наверно, стоит тебе напомнить, что я обычно не позволяю людям подобного к себе отношения, – прищурив свои светлые глаза, елейным голосом протянул Алан. – Врываться ко мне в дом, повышать на меня голос, хм. Я мог бы позволить это своему ребёнку. Если бы он у меня, конечно же, был, – усмехнулся Маккензи. – К твоему огромному везению, ты тоже входишь в число избранных, мой милый Уилл. Так что на сегодня можешь выдохнуть. Ты доживёшь до наступления следующего года. Если только тебя не собьёт машина или не упадёт на голову сосулька. Моей руки к твоей смерти приложено, увы, не будет.
– Вы издеваетесь? – поперхнулся воздухом Уилл и оттянул ставший тугим узел собственного галстука.
– Нисколько.
Алан обворожительно улыбнулся и поспешил накинуть на себя кофейный пиджак. Он поправил его нервным движением, отчего ткань идеально облачила его плечи, и пропустил светлые пряди волос между пальцами, растрёпывая причёску. Если бы Уильяма спросили, кем был самый необычный и эффектный человек в его жизни, он не задумываясь ответил бы, что Алан Маккензи. Этот чёртов Алан Маккензи, из-за которого температура в комнате резко повысилась, к щекам прилила кровь, а дышать стало слишком тяжко. Даже открытое настежь окно не помогало Уильяму. Алан же только бросил на Уилла быстрый взгляд и усмехнулся уголками губ, снова отвернувшись к зеркалу.
Сделав несколько глубоких вдохов, Уилл прочистил горло негромкими покашливаниями и привстал на диване, как будто это хоть как-то могло помочь.
– Собираетесь на свидание? – наблюдая за тем, как Алан тщательно зализывает каждую прядку гелем, поинтересовался Уильям.
– Свидание? – светлая бровь выгнулась дугой, и Алан мягко хохотнул, немного приминая волосы ладонью. – Боже, Уилл, откуда у тебя только появляются подобные глупости в голове? Я собираюсь в театр. Составишь мне компанию?
– Вы, как обычно, не собираетесь оставлять мне выбора, да?
– Ну почему же, – Алан распрямился и одёрнул пиджак вниз, расправляя ткань. – У тебя есть выбор: отправиться домой и пить в гордом одиночестве или пойти со мной и сделать все это в приятной компании. Знаешь ли, Уилл, опасно пить в одиночку. Так и в алкоголизм скатиться недолго.
– А курить то, что курите вы, тоже нужно не в одиночку? – даже не пытаясь спрятать сарказм в голосе, парировал Уильям.
– Обычно я курю рядом с тобой. Значит, это не считается.
Алан с улыбкой подмигнул Уильяму и суетливо забегал по квартире. Только сейчас Уильям смог выдохнуть и получше рассмотреть достаточно аскетичную обстановку дома Алана Маккензи. Светлая мебель – в основном кофейного цвета, – блестящие от чистоты полки, ряд выстроившихся на стеллаже книг и гора немытой посуды в раковине. Последнее вызывало у Уильям особенное чувство причастности и нормальности. Как говорила всегда его мать: «Человека определяет то, насколько чистая у него посуда». Уилл никогда не видел в этом особого смысла, но знать, что не только ты не можешь помыть посуду уже неделю, было приятно.
На секунду Алан остановился около раковины и недовольно покачал головой. Пару раз он вздохнул, а затем увенчал гору посуды дополнительной чашкой. Пара тарелок внизу звонко брякнули друг о друга фарфоровыми краями, и гора немного осела, но не потеряла своей формы.
Выключив во всем доме свет и проверив несколько раз, хорошо ли закрыты краны, Маккензи поспешил ко входной двери. Ставшее уже знакомым Уильяму кофейное пальто Алан не без труда надел поверх объёмных плеч пиджака.
– Пойдём, – Алан кивнул в сторону входной двери.
– Вы сегодня пешком? – Диван скрипнул, как только Уилл поднялся с него, а ковёр предупреждающе блеснул светом уличных фонарей. – Я думал, нас снова подвезёт этот милый парнишка. Как его там? Джимми? Как же без вашей пафосной машины и эффектного выхода? Не хотите привлекать к себе слишком много внимания?
– Нет. Хорошего понемножку, – Алан схватил шляпу, перчатки и любимую трость и распахнул перед Уиллом дверь. – В моем возрасте полезны умеренные физические нагрузки. Да и к тому же сегодня такой чудесный вечер, Уилл, – Алан быстро провернул ключ в замочной скважине и, перепрыгивая через несколько ступенек, устремился на первый этаж. – Ты только посмотри на эти звезды. А воздух – хрустит на губах. Сразу чувствуется Рождество. Я уже думал, что мы не дождёмся в этом году снега. Декабрьские ливни, конечно, не редкость, но… В этом году они совсем нагоняли уныние.
Уилл хотел было возразить, что по дороге сюда он не заметил особо живописного снегопада – только редкие крупные хлопья таявшего еще в воздухе снега, но маленькие колючие снежинки, впившиеся в его лицо, переубедили мужчину. Алан Маккензи был прав – на улице, на удивление, действительно закружилась рождественская метель, а снег под ногами перекатывался громким хрустом. Уилл выдохнул – стоило уже привыкнуть к столь резким сменам погоды, но дождливый декабрь не сулил городу долгожданной зимы.
Алан подставил лицо падающим с неба хлопьям, а Уилл едва удержался от того, чтобы высунуть язык и начать ловить их, как в детстве. Он даже не заметил, как Алан уже широкими быстрыми шагами направился в сторону перемигивающегося редкими в городе светофорами перекрёстка, жизнерадостно размахивая своей тростью и придерживая шляпу от налетающего ветра.
– Что вы рассказали моей сестре, мистер Маккензи? – догнав Алана, запыхавшимся сиплым голосом прохрипел Уильям.
– Только правду, Уилл, – с невозмутимым видом ответил Алан, и Уилл почувствовал, как его щеки сравниваются по холоду с налипшими на них снежинками. – Семья должна знать своих героев в лицо.
