Леопольд Валлберг
Соломенный век: Сутемь

Решив не доставлять радости первому арбалетчику-удальцу, Кира сошла с валуна. Пронзительно свистнув вниз, чтобы обратить внимание мужчин на возникшую угрозу, она перебралась немного в сторону, заняв новую позицию. Долго так делать она не могла, ибо арбалетчики брали её усиленно под обстрел, мешая сосредотачиваться. Склон тоже не везде позволял присесть или привстать на одно колено, и несколько выигранных метров не служили гарантией того, что в неё рано или поздно не попадут.

– Пять! – сообщил доставщик патронов.

Чтобы не подставлять своих лучников под обстрел и усложнить задачу противнику, Кира начала перебираться дальше на другой фланг. Стрелять стоя было менее удобно, и она теперь промахивалась чаще. Сказывалась и усталость в руках от карабканья по кручам. На болты, которые по большому счёту не долетали и вонзались в землю в нескольких шагах перед ней, она скоро перестала обращать внимание. Бойцы после её свиста заметили обходной манёвр, которым их брали в клещи. Атаку в центре можно было считать отбитой – враг понёс там большие потери, а страшная горилла с топорами продолжала наводить ужас, сбрасывая со склона одного за другим.

В данной ситуации южане приняли решение смять слабый фланг противника и броситься наверх, чтобы перебить пяток стрелков и захватить заложников, а затем подавить сопротивление окружённых защитников. Крича и ругаясь, на чём свет стоит (и эта чёртова девка), южане полезли толпой дальше вверх, раздваиваясь: половина прямо, половина к снайперу, которому дальше было некуда уходить. Из первой дюжины четверо опять скатились вниз: один от пули, двое от стрел и ещё один оттого, что неудачно подскользнулся. Бывает, что ж поделаешь.

Самое важное правило, которое Кира выучила в свой жизни, гласило: попав в отчаянное положение, делай то, что от тебя меньше всего ожидают. Перезарядив винтовку, Кира зажала запасной патрон в зубах, и пошла навстречу врагу. Она видела, что не у всех арбалеты в руках – в такой горячке мало у кого хватало терпения возиться с этими штуками, – и так же враги видели, что ей со своей штукой тоже возиться приходится. Из троих одного подстрелить только успеет, а двух других уже нечем будет пугать – это ведь не та яростно ревущая горилла снизу. Это просто девка с винтовкой в руках, не больше.

Первого Кира уложила в пяти шагах перед собой. Выхватив изо рта патрон, быстро перезарядила и уже не целясь, по инерции движения, выстрелила почти в упор во второго. Пробив щит, пуля угодила воину в живот, он болезненно крякнул и скрючился, сползая на землю перед ней. Дурень, нашёл чем прикрываться. На следующую перезарядку времени больше не было. Столкнув пинком раненого вниз, Кира отскочила в сторону навстречу следующему силуэту и нырнула под замахнувшуюся руку с дубиной. Увернувшись, она ударила нападавшего сзади винтовкой в колено, чтобы вывести из равновесия, и следом врезала тыльной стороной приклада по голове, вложив в развороте всю силу в удар. Послышался гулкий хруст, и воин без сознания полетел вниз. Перекатившись несколько раз по склону, его тело осталось неподвижно лежать.

– Кира! – отчаянно закричали стрелки сверху, предвидя неминуемую опасность.

– Камни! – закричала она в ответ, срывая голос. – Бросайте камни!

Шею обожгло, Кира инстинктивно схватилась за больное место и отпрянула в сторону. Оступившись, она потеряла равновесие и упала, больно ударившись об камни и соскользнув вниз по склону. Удар от падения отшиб дыхание, в глазах потемнело, но руки не выпустили оружия. Откашлявшись и сделав спасительный глоток воздуха, она машинально нащупала патронташ. Какое счастье, что она так «удачно» упала, что не рассыпала патроны! Ушибленная рука и ободранная кожа на боку жгла всё сильнее. Ладонь, которой она схватилась за шею перед падением, была в крови. Вокруг стоял невообразимый шум – все кричали на самый разный лад. Только у Киры не было сил, чтобы крикнуть.

Помогите же ей кто-нибудь! Ларс, где этот хвалёный охранник, которого ты приставил к ней? Аскар, чёрт бы тебя побрал…

Сверху под крики женщин и детей сыпались камни, сбивая вниз очередную волну южан, карабкающихся вверх. Пока Кира приходила в себя, на помощь подоспели и отступившие от баррикад защитники. Стихшие выстрелы не могли быть ничем хорошим, и несколько воинов уже спешили к ней, чтобы прикрыть от штурмующих. Первым подоспел Дарий. Взбежав по склону, он сбил несколько воинов, по которым не попали камни и стрелы, и теперь с невиданной яростью разбрасывал врагов на уступе.

Кое-как приподнявшись, Кира зарядила винтовку. Ушибленная левая рука плохо держала оружие, затрудняя прицеливание. Кира переползла к ближайшему дереву и прильнула к нему больным боком. Ей нужна была какая-то опора. Оперев левую руку на поднятое колено, она навела винтовку на штурмующих. Долго целиться времени не было, битва сейчас для обеих сторон стояла на изломе, где каждая минута и каждый удар решал – всё или ничего.

Точный выстрел и одним врагом стало меньше. Пусть знают, что она опять в строю. Ещё выстрел и болты перестали лететь в своих. Не убит, но с раненой рукой из арбалета не постреляешь. Из винтовки – да. Кира не могла больше стрелять так часто и перезарядка давалась трудней, но смертоносности летящих пуль от этого не убавилась. В каждый выстрел она вкладывала всю свою злобу и боль за пережитые кошмары плена. Стиснув зубы от боли, она мстительно уничтожала врага, который всё ещё рвался вперёд. Но уже не с такой решительностью, как несколько минут назад. Ряды южан заметно поредели и продолжали неуклонно редеть, ибо защитники отчаянно дрались, удерживая уступ и умело пользуясь преимуществом высоты. Надёжные стрелки сверху за их спинами придавали им уверенности. А тем придавали уверенности зажатые в детских кулачках камни.

После возобновившихся выстрелов неприятель дрогнул. От топоров и пик можно было уклониться. Стрелы могли пролететь мимо, особенно если петлять – а это постоянно приходилось делать, взбираясь на кручу и обегая камни и деревья. От пуль невозможно было увернуться, они настигали любого вне зависимости от расстояния. Это врагу пришлось усвоить уже с первым выстрелом, открывшим бой. Может, это вовсе не человек, а робот? Таких человекоподобных никто никогда не встречал, но ведь только машины могли с такой мизерной погрешностью попадать в цели! Нет более устрашающего врага, чем стрелка с холодным расчётом и выдержкой бездушной машины. Единственным спасением было бежать от него. Разворачиваться, пока ещё не поздно, и бежать изо всех сил, что ещё оставались в ногах. И надеяться, что в тело не вопьётся железный коготь, сбивая с ног.

Стоило струхнуть одному, как за ним последовали и другие. Верно говорят, что дурной пример заразителен. И пусть за спинами радостно ликуют победившие! Для тех, кто убегал, большей радостью было после очередного бичевавшего их звука выстрела осознание того, что стреляли не ему вдогонку. Кое-кто всё ещё медлил, ожидая своей очереди стать мишенью. Лучники теперь тоже осмелели и стреляли намного точней.

Ещё больше смятения в ряды врага вносил бык. Долгое время он стоял в стороне на тропе, непонятливо взирая на происходящее, но в какой-то момент битвы его что-то взъярило – возможно, злобные крики людей и гром от выстрелов, который усилялся в горах эхом, – и он бросился на ближайших людей. Ему было всё-равно, кого топтать и бодать – здоровых, которые лезли вверх, раненных, которые сползали вниз, или уже мёртвых, которых он уже забодал. Попавшие в него болты привели животного окончательно в полное бешенство, и южане, отступая, шарахались от него ещё больше, чем от гориллы. Можно сказать, бык один держал слабый фланг своих хозяев, попавших в беду. Даже ослы внесли свою посильную лепту, брыкнув от испуга двух-трёх южан, решивших использовать их как прикрытие.

Когда южане схлынули с горы и ринулись прочь, к ликующим крикам на горе добавился рёв быка, который грозно выл им вслед во весь звериный голос.

Уронив выскользнувшую из рук винтовку, Кира зарыдала, не в силах больше выдерживать нервное напряжение. Боевые товарищи внизу на уступе смотрели друг на друга так, словно боялись поверить в свою победу – которая далась большой ценой. На ногах осталось стоять дюжина воинов, да и те выглядели неважно. Кто-то уже опускался на землю, прислонившись спиной к деревьям или камням, чтобы закрыть глаза и передохнуть.

– Кира, с тобой всё в порядке? – прозвучал обеспокоенный голос.

Лучница, спустившись к ней, присела рядом и озабоченно смотрела на своего окровавленного командира. Кира неопределённо кивнула (и да, и нет), судорожно вздыхая и вытирая запачканными ладонями зарёванное лицо. Как была грязнулей, так ей, видимо, такой и придётся остаться. Привыкнут. Она притянула к себе винтовку, которая зацепилась ремнём за локоть, и попробовала опереться на неё, чтобы встать, – и тут же одёрнула руку. Замечательно, теперь ещё и ладонь на здоровой руке об разгоряченный ствол обожгла, как будто полученных ран было мало! Хороший повод, чтобы зареветь во весь голос. Как бык. Прикусив губу, Кира из последних сил стерпела нахлынувшую боль от ожога.

– Воды, – прохрипела она.

После всей беготни по горе у неё совершенно пересохло горло. Потерю крови тоже нельзя было недооценивать. Взобравшись наверх, лучница раздобыла несколько бурдюков. С одним она вернулась к Кире, сбросив остальные мужчинам дальше внизу.

– Ты вся в крови. – Лучница глотала слёзы переживаний, осматривая Киру. – Дай я тебя перевяжу, хотя бы наскоро.

Что правда, то правда. Рана от болта, задевшего шею, пропитала кровью всю одежду сверху. Чуточку точнее и она больше бы не встала. Кира подняла руку, которую прижимала к больному боку, и посмотрела на него. Рубаха была местами изодрана и пропитана кровью, а из-под дыр проглядывала израненная кожа.

Кира глубоко вздохнула. В боку при этом не резало – можно было надеяться, что кости целы. Поймёт, когда встанет.

– Мы правда победили их? – В голосе лучницы слышалась неуверенность. Не в победе – это было очевидно, – а скорее в том, что они смогли добиться её своими маленькими силами против такой мощи.

– Как тебя зовут? – спросила Кира вместо ответа. Глупо как-то называть близких людей отстранённым «Эй».

– Ноа.

Кира приподняла руку, чтобы Ноа смогла обвязать её талию платком, и опустила её на плечо лучницы, притянув к себе для лёгкого объятия.

– Мы правда победили, и ты нам помогла в этом! Спасибо тебе.

Ноа всхлипнула, совершенно расчувствовавшись. Бывают такие редкие моменты в жизни людей, когда они вдруг понимают, что должны были встретиться одним днём и посмотреть друг другу в глаза. И если на лицах отражается не взаимная неприязнь, а искренняя радость и симпатия, то это начало дружбы на всю жизнь.

– Да я-то что… – Она неопределённо махнула рукой вверх, будто хотела сказать: «Я там, вон, всего лишь в сторонке стояла и палочками бросалась». – Это вы всё…

– Нет, – отвергла Кира с улыбкой это скромное отнекивание, – ты внесла свою долю. Я видела, как ты стреляешь. Не все мужчины так хорошо стреляли. И ты умело командовала остальными, чтобы они не стреляли куда попало.

– Когда ты успела это видеть? Ты же сама всё время стреляла!

Кира пожала плечами. Мол, успела. Она глазастая, много что видит. Даже если Ноа не считала свои попадания, можно было поспорить на то, что из всех, кого поразили стрелы при атаке на второй уступ, половина была пущена этой умелой лучницей. И она действительно не только стреляла, но и давала команды своему наряду, в кого им метиться, следуя простому и понятному принципу: все стреляют в одного, ибо если один промахнётся, может попасть другой. С одной поправкой – она выбирала себе отдельные цели. Это о многом говорит. Хороший стрелок быстро распознаёт истинный талант, коим бесспорно являлась Ноа.

– Помоги мне встать, – попросила Кира. – Мне нужно спуститься вниз.

Крепко вцепившись в цевьё винтовки, Кира между делом не переставала следить за округой. Как и другие воины, она прекрасно понимала, что безудержно радоваться ещё рано. Неприятель мог собраться с духом и пойти ещё раз в атаку – но уже не так открыто, а тихо подкрадываясь. И за деревьями всё ещё могли прятаться те, кто решил выждать удобного момента, чтобы коварно ударить тогда, когда они потеряют бдительность. Как раз сейчас нельзя было падать от изнеможения и отдыхать. Нужно было вставать, обходить ближайшую окрестность, искать своих раненых товарищей и оттаскивать от лагеря мёртвых врагов. Ещё одно преимущество высоты: их тела можно было сталкивать вниз и легко волочить в том же направлении.

Спустившись при поддержке Нои на нижний уступ, Кира встретилась с уцелевшими воинами. Успокоительный взгляд или поднятый большой палец, что могло одновременно выражать «я в порядке» и «а ты ничего задала жару», говорили ярче любых слов. Больше всех радости и облегчения было в глазах Аскара, который устало сидел на земле. Посмотрев на Киру неотрывно долгим взглядом, он вздохнул, улыбнулся и закрыл глаза.

– Оставайся здесь, не уходи, – наказала Кира своей новой подруге. – И держи лук наготове. Неплохо будет, если кто-то ещё спустится. Раненным нужна помощь.

Ноа поняла. Махнув людям наверху, она позвала вниз помощников. Некоторые мужчины, утолив жажду и передохнув, начинали уже сами перетягивать свои раны. Другие, оставшиеся чудом невредимыми, вставали, собираясь с духом для следующих неприятных дел.

– Где Ларс? – спросила Кира Дината, который первым попался ей на пути.

Он задумчиво посмотрел в сторону и махнул рукой: «Где-то там, наверное…» После прорыва южан на фланге Кира больше не могла следить за своими воинами и прикрывать их в той мере, как делала до этого. Из знакомых лиц на уступе, кроме Аскара и Дината, Кира углядела Власа, Рустама и Марата. В стороне виднелся Дарий, утиравший водой бледное лицо (неужели опять стошнило от кровавой резни и перевозбуждения?), и чуть дальше – Арест, который оказывал Захиру помощь. Оба старика остались живыми, пусть и не совсем невредимыми. У Ареста плечо и торс были уже перевязаны, и он накладывал повязку на руку Захира. Тот в добавку получил ранение болтом в ногу ниже колена. Выдернуть его он уже успел (не убеги враг, он испугался бы сопутствующих крайне болезненной процедуре злобных ругательств), как и перетянуть. В остальном не подавал виду, что готов сегодня помирать. Вот что значит старая закалка и выносливость.

– Здорово мы их уделали, да? – прохрипел Ларс, выплюнув изо рта сгусток крови.

Он сидел у дерева там, где его покинули силы, не отступив до последней минуты ни на шаг. В плече у него торчал болт, который он уже на стал выдирать, и это была, пожалуй, самая безобидная рана из всех. Сколько он сам изрубил врагов, можно было видеть по растерзанным вокруг и сброшенным вниз телам.

Кира опустилась на землю, чтобы быть перед ним лицом на одном уровне. Ларс смотрел на неё довольным взглядом, полным восторга. Такого удовольствия от победы он не получал уже очень давно. Так жить ему было точно не скучно.

Они оба смотрели друг другу в глаза и понимали, что для одного из них это была последняя победа. И последний дневной свет, который бесповоротно затухал, отсчитывая по тяжёлым вздохам оставшиеся минуты.

– Я знал твоего отца. Когда-то мы были лучшими друзьями, а потом рассорились из-за ерунды. Последний раз мы виделись прошлой осенью, в тот день, когда эти уроды травили вас по лесу. Он искал твою сестру. Мне чертовски жаль тебя расстраивать, но они после этого больше не появлялись в городе.

Ларс слабо усмехнулся над какой-то только ему понятной иронией:

– Да, он был прав – я последнее дерьмо. Прости.

Кира всхлипнула, не удержавшись. Надо взять себя в руки, всё-таки уже большая девочка, чтобы каждый раз теперь срываться в слёзы. Хотя слышать эти слова было теперь действительно очень больно. Она только этой надеждой жила весь год и переносила все страдания – что отыщет отца и Вету. Сейчас в ней оборвалась ещё одна нить в тонкой верёвочке, за которую она сама держалась за жизнь. Первая оборвалась, когда она уходила из родной землянки, и это было не менее болезненно.

Вроде встретила человека, можно сказать, вчера и провела всего лишь день с ним – и то без лишних разговоров, – а как будто и не было времени до него. И как быстро сходишься с ним и осознаёшь родство душ, так же быстро теряешь этот дар судьбы.

Хоть какая-то, но правда. Легче от этого не станет, но по крайней мере она не будет теперь попусту терзаться в поисках родных в той большой толпе.

– Я знал, что ты это выберешь, – сказал Ларс с лукавой улыбкой.

У него только и осталось сил, чтобы показать взглядом на винтовку, с которой Кира не расставалась ни на минуту. Значит, это у него Аким тогда выиграл первый экземпляр, на котором Кира училась стрелять. Интересно, в какой момент он узнал в ней именно его дочь? Если бы она могла, то бросилась бы ему сейчас на шею. Но к нему сейчас даже негде было прильнуть головой, чтобы не наткнуться на рану.

Другие руки осторожно прижали Киру к себе – рядом присел Аскар, который вместе с товарищами обходил склон в поисках раненых.

– Ты должна отвести их в Мираканд, – прохрипел Ларс, отхаркнув ещё крови. – Ты теперь за главного. Это мой последний приказ. Чтобы ты не сбежала назад в лес…

Он перевёл глаза на Аскара.

– Помоги ей. И передай тем кретинам привет от меня на память.

Аскар поднял его ослабевшую руку и сжал ладонь.

– Вставай, – сказал он решительно, потянув и попытавшись взвалить на себя.

– Спятил? – только и смог сдавленно прошептать Ларс. – Оставь. Мне нравится здесь. Это лучшее место на земле, которое я когда-то видел.

К ним уже успели подойти другие, и они теперь стояли вместе перед умирающим предводителем. Прощальное молчание прервал Влас, который вдруг усмехнулся.

– Ты п-помнишь, как тогда дал мне в-м-морду? – сказал он с горечью, запинаясь от волнения. – Я был ещё з-зелёным. Ты всех н-нас заставлял д-драться. П-проверял, сможем ли дать со всей силы. Т-ты терпеть не-м-мог слабаков. Я на всю жизнь запомнил! Н-ныл втихую весь день, а на след-дующий ты послал меня в-в-лес. Т-так и сказал – пошёл нахер отсюда и чтобы раньше двух дней тебя здесь не было! А я только того и хотел, чтобы т-тоже ходить в разв-ведку.

По усмехающимся глазам Ларса было видно, что он всё прекрасно помнил. Он уже не в состоянии был говорить, и каждый вдох давался ему с трудом.

– Мы б-боялись тебя все. Ты всегда знал, куда б-больнее ударить. И ты умел бить словами. Но так ты больше хвалил, д-даже когда грязно ругался. Ты н-научил нас стоять за себя. Это твоя победа.

Да, только этому он их всё время и учил. Каждый новобранец должен был выстоять с ним в драке. Мало кто, конечно, мог сравнится с ним силой, но он и дрался скорее играючи, больше запугивая соперника. Ларс умел всегда верно определить его сильные и слабые стороны. Кто не хотел драться, тому оставалось только пасти скот и чистить сараи. Грубый отбор, но справедливый.

Как знать, выстояли бы они этот бой, не имея такого жёсткого учителя? И кто теперь будет учить подростков стоять до последнего за себя и своих близких?

Спустя несколько минут на месте прощания было больше не на что смотреть. И поздно что-то говорить. Кира наклонилась и уткнулась головой в плечо безжизненного великана. Аскар утешительно погладил её по вздымающейся от беззвучных рыданий спине, бережно подхватил за руку, навесив её на свою шею, и медленно поднялся вместе с ношей.

– Пойдём, тебе нужно отдохнуть. Здесь небезопасно.

Приобняв Киру за здоровый бок, он увёл её назад к тому месту, где она спустилась прежде с Ноей на первый уступ.

– Не беспокойся, мы наведём порядок, – приговаривал он, опуская ослабевшую Киру на землю перед валунами, к которым она могла привалиться. – Ноа рядом, она прикроет. Если будет худо, свистнем.

Поворошив вещи в повозках, Аскар вернулся с каким-то мешком – разбираться не стал, с чем, мягкий да нетяжёлый и ладно – и устроил Кире под голову в качестве подушки. Накрыл щитом заместо одеяльца и положил рядом бурдюк с водой. Обслужил уважаемую даму как мог.

– Мне нужен один живой, – проговорила Кира, отдавая ему наказание. Усталость одолевала её и глаза сами собой слипались. Всё-таки ночь не спала, а после такой встряски любой свалится.

Аскар понял, что Кира под «живым» подразумевала вражеского воина. Объяснений, зачем, уже бесполезно было спрашивать – привалившись к «подушке», Кира мгновенно сникла. Поговорить о погоде, как здесь красиво, и о прочем, что у девушки может лежать на душе после жарких событий. Зачем же ещё?