Катерина Николаева
Сумеречные души
– И что ты предлагаешь?
Тут Райан подошел ближе. Его ладонь нежно коснулась моих волос.
– Я не смогу его уничтожить, Мадена. Слишком сильно вы слились, в этом он прав. – Мужчина пристально смотрел в мои глаза и был максимально серьезен. – Если попытаться его убить, умрешь и ты. Но если убить тебя, то он не умрет, а освободится. Я вижу лишь один вариант.
– Какой?
– Заточение. Только ты должна понимать…
– Делай. – Дослушивать объяснение я не стала.
– Ты уверена? – В его глазах читалось сожаление. – Оно может сработать не так, как я планирую, и ты…
– Других вариантов все равно ведь нет, так? Если это поможет, то действуй. Я могу его отвлекать, пока ты колдуешь.
– Это опасно. Я не знаю, что произойдет, если он попадет в тебя.
– Если мы его не остановим, все равно умру. Так смысл переживать? – Я ободряюще улыбнулась. – Хоть так смогу помочь.
Райан на мгновение замолчал, потом коротко кивнул и бросился с новыми силами после небольшой передышки в очередной бой. Я немного погодя отправилась следом.
Сражаться на равных я бы не смогла, но отвлекать Зульфагара была вполне способна. В любой момент он мог попасть по мне своей магией, поэтому приходилось быть максимально внимательной. Завязалось новое странное сражение. В тот момент мне казалось, что со стороны я напоминаю трусливую псину – кусать не кусаю, но лаю. Кручусь рядом в попытке нанести удар, но не подхожу достаточно близко, чтобы иметь возможность уйти от предполагаемой атаки.
Сначала мне казалось, что сражение сводится к стандартной тактике боя – отрази удар, защитись и напади первым. Но чем больше я следила за каждым нашим движением, тем лучше понимала задумку Райана. Постепенно, шаг за шагом, он рисовал печать вокруг Зульфагара. В разгаре битвы то и дело некромант отскакивал назад на определенное расстояние, приседал на одно колено, касался на пару мгновений земли и снова бросался на противника. Находясь в гуще событий, казалось, что он просто делал передышку, собирался с силами, невольно показывая этим свою слабость. Враг видел, что его противник устал, и это подогревало уверенность в себе.
Райан рисовал границы печати незаметно, не торопясь, и, в конце концов, это дало свои плоды. Оставив последнюю двенадцатую метку и тем самым завершив круг, мужчина отскочил в последний раз и замер. Я последовала его примеру и, с трудом увернувшись от очередного магического сгустка, отошла на безопасное расстояние.
– Неужели устали? – Зульфагар самодовольно хмыкнул, наблюдая за тем, как тяжело мы дышим. Его глаза горели лихорадочным огнем, он чувствовал свое превосходство. На ладони зажегся небольшой сгусток алого пламени, когда маг уставился на Райана. – Твоя душа здесь чужая. Моя – нет. Ты не победишь меня, сколько не пытайся. Когда мне надоест, я просто тебя уничтожу.
– Громкие заявления для того, кто так слеп. – Райан сделал глубокий вдох и гордо выпрямился. Собеседник вопросительно вскинул бровь, и тогда некромант взглядом указал ему под ноги. – Печать.
– И? Думаешь, меня это удержит?
– Определенно. – Больше немедля, Райан активировал рисунок под ногами Зульфагара.
Письмена вспыхнули сначала ослепляющим кроваво-красным цветом, а потом сменились на насыщенный синий. На границе внутреннего круга печати стали появляться созданные из древних рун и символов прутья, которые переплетались между собой и превращались в невесомую магическую клетку.
– Тюрьма? – Зульфагар хмыкнул. – Слабовато. Подобное не остановит меня.
Он тут же выпустил объемный сгусток магии в решетку перед собой, но она даже не колыхнулась. Попробовал еще раз, увеличив силу. Не вышло.
– Твоя смерть, убьет и Мадену. Значит, ты должен жить, как бы мне этого не хотелось.
– Чтобы какая-то мелкая вошь заперла меня в клетке? – Зульфагара начала одолевать ярость. До этого момента он с нами скорее забавлялся. Сейчас же его желтые глаза начали гореть яростным огнем, а в движениях появилась резкость. – Когда я так близок к цели? Когда я почти стал свободным? Уничтожу. И тебя, и ее, и клетку.
Он встряхнул руками, заставляя на ладонях вновь зажечься магическое пламя. В этот момент и я, и Райан поняли, что последующая атака будет наисильнейшей. Мужчина кинулся в мою сторону, снося с ног и закрывая собой. Он едва успел использовать собственные силы в качестве щита, чтобы не пострадать от чужой магии. Зульфагар же вложил в этот удар такую мощь, что на мгновение нас окутал мрак. Но едва он рассеялся, мы увидели все ту же картину – магическую клетку и врага в ней. Письмена все также горели ярким синим светом, но на них, появились трещины.
– Ха! – Зульфагар довольно ухмыльнулся. – Сказал же – слабо.
– Райан, прутья… – Проскользнувшая в душе надежда стала медленно осыпаться.
– Вижу, – мрачно отозвался некромант, наблюдая за тем, как запертый в клетке мужчина вновь наращивает силы.
– Если он ее сломает, то что нам делать?
– Не торопись. Не все так просто.
Зульфагар же, сконцентрировав магию в руках, вновь атаковал сдерживающую его клетку. Райан повторно укрыл нас «щитом». Дым в очередной раз развеялся… и ничего не изменилось. Прутья по-прежнему были непоколебимы. Письмена от удара разрушились еще сильнее, и теперь было видно, из чего они состоят. Свет. Ослепительно белый. Священный. Магический.
– Не может быть… Темная магия – моя! Она подчиняется мне! – Зульфагар, понадеявшийся на скорую свободу, бил в решетку снова и снова в надежде ее сломать. Он был в ярости, в неконтролируемом гневе. Каждый его удар все сильнее и сильнее разрушал письмена, проявляя взгляду свою скрытую суть. – Что ты, грохт возьми, сделал?! Ты, грохтов некромант! Твоя магия слабее моей! Ты не можешь запереть меня здесь! – Его лицо исказилось от ненависти и злости. – Убью, убью тебя! Если умрешь, то и твоей магии конец!
– Не в этот раз. – Райан уселся прямо на землю. Сейчас, когда стало понятно, что Зульфагар пока что не представляет опасности, можно было немного расслабиться. – Даже если умру, ты все равно отсюда не выберешься.
– Что это за печать? – От его слов мне стало почему-то тревожно.
– Обычная, темная. Я лишь включил в нее немного светлой магии. Чем сильнее он бьет, тем крепче клетка.
– Но как это возможно? Ты ведь некромант, и белая магия тебе неподвластна.
– Сейчас я лишь душа, Мадена. – На его лице проскользнула грусть. – Но благодаря этому смог использовать магию тех, кто отправил меня сюда.
– Погоди. Я не понимаю, – в этот момент я резко замолчала, заметив на его груди пятнышко. Светящееся, расползающееся, оставляющее после себя пустоту. Такое я уже встречала. Там, в библиотеке, когда меня едва не убили. – Райан…
– Плохи дела, – произнес некромант, наблюдая за тем же, за чем и я. Мужчина резко напрягся и выпрямился. Схватил меня за плечи, заставляя смотреть ему в лицо. – Птичка, послушай. Зульфагар заточен в тебе, но ты сама можешь выбраться отсюда. Ты обязана найти выход, слышишь? Ищи, не сдавайся. Он точно есть.
– Я поняла, Райан, но что с…
– Ритуал, чтобы попасть сюда, я придумал сам. Что будет после – не знаю. Умру или выживу – неизвестно. Проверим.
– Нет, стой, ты не можешь умереть! – Дыра разрасталась все больше с каждой секундой, и я начала паниковать.
– Как и ты, – он тепло улыбнулся и его ладонь ласково коснулась моей щеки. Подушечки пальцев нежно погладили кожу. Райан прощался. Глаза блуждали по моему лицу, словно старались навечно запомнить каждую черточку. – Я люблю тебя. Вернись ко мне, Мадена. Вернись, чтобы я мог сказать тебе это еще раз.
– Не оставляй меня! Райан, пожалуйста… – Я вцепилась в его рукава, в попытке удержать, но в ответ лишь почувствовала, как его губы коснулись моего лба.
Зажмурилась на мгновение, а когда открыла глаза, рядом уже никого не было.
Зульфагар не оставлял попыток разломать сдерживающую его клетку еще очень долго. Он то атаковал ее серией частых, но относительно слабых ударов, то накапливал силу и обрушивал мощнейший поток магии, но все было бесполезно. Окончательно исчезли лишь читаемые письмена, в то время как прутья, созданные из самого света, оставалисьна месте.
Разговаривать с ним было бесполезно. Наполненный яростью, чистым гневом, жаждой мести и свободы, Зульфагар даже не пытался услышать мои скудные попытки заговорить с ним. Да и я, честно признаться, особо не стремилась к этому.
Оставшись вновь в одиночестве, я не хотела мило общаться с тем, кто был виновен в моей смерти. Главное, что меня интересовало теперь – где и как найти выход. И был ли он вообще? Пусть Райан и попытался заверить в обратном, но, глядя на бескрайнее небо и горизонт вокруг, закрадывалось сомнение. Бросить дело, даже не начав, я точно не могла, поэтому, кинув последний взгляд на мечущегося по клетке Зульфагара, я двинулась прочь.
Шла долго. Скучно. Кругом был один и тот же несменяемый пейзаж. Казалось, что я просто топчусь на месте, и лишь постепенно удаляющаяся фигура мага говорила об обратном. Со временем и он пропал из моего поля зрения, а конца и края видно нигде не было. Я все шла и шла. Трещины на небосводе постепенно начали затягиваться, но это происходило очень медленно. Там, где осколки уже отлетели, «заживало» хуже всего. Сначала создавалось ощущение, что вообще ничего не происходит, однако, на протяжении моей долгой дороги изменения все же дали о себе знать. И это было так странно. Душевные раны лечились временем и покоем.
«Неужели так они выглядят изнутри? – думалось мне, отмечающей данные метаморфозы. – Безответная любовь или предательство выглядят так же?»
Времени на размышления было много. В отличие от леса, затуманивающего сознание, здесь дышалось легче. Я чувствовала бодрость и даже какой-то внутренний комфорт. В голову лезли разные мысли, но среди них не было ни одной толковой, а попытки что-нибудь вспомнить заканчивались неудачей. Стало очень одиноко. Назойливая мысль о том, что я могу остаться здесь навсегда, была неприятна. Хотелось обратно вернуться в мир. К людям. К друзьям. К Райану.
«Мурро, наверное, очень грустит. Так плакал, когда прощался».
Я чувствовала вину за то, что детские слезы теплом отзываются в моей душе. Для мальчишки моя смерть – маленькая трагедия, а я, получается, радуюсь его страданиям. Но все же, понимание того, что ты стал столь важным человеком для другого, было безумно приятно.
А затем в голове промелькнули лица Арестея и Сэны. И пускай с последней мы были знакомы всего ничего, не хотелось ставить точку в нашем общении вот так. Я долго наблюдала за ней. Рассудительная. Собранная. Как зимнее солнце – греющая, но не обжигающая.
Арестей в этом плане был ее противоположностью. Рыжий и яркий. Легкий. Он – весенняя оттепель после долгой и холодной зимы. Наверное, долго будет винить себя, что не смог помочь.
Мне не хотелось быть причиной их скорби. Хотелось жить. Долго. Счастливо. И поэтому, несмотря на посещающие мою голову мрачные мысли, я не оставляла надежды и шла дальше.
И вот впереди что-то показалось, это придало сил. Мой шаг ускорился, иногда даже срывался на бег. Только чем больше я приближалась, тем разборчивее становилась картина впереди. Клетка. Знакомая, состоящая из света. Мужская фигура в ней. Сгорбленная. Уставшая. Скучающая.
– Быть не может. – Невольно вырвалось у меня, когда я остановилась в трех шагах от прутьев.
Сидящий на земле Зульфагар подпирал голову рукой и от нечего делать посылал с кончиков пальцев маленькие разряды в стенку своей тюрьмы.
– Может, как видишь. Долго тебя не было. Думал уж, что заплутала.
– Петля? – упавшим голосом спросила я не то у него, не то у себя.
Захотелось разреветься подобно маленькой девочке. Догадка пугала меня, но сдаваться я точно не собиралась. Меня ждут, и я не могу подвести.
– Похож на то. – Он проследил за мной взглядом. – Эй, ты куда? Это глупая затея!
Я его слова проигнорировала и, обойдя клетку, направилась в левую сторону от нее. Где здесь восток, запад или север было сложно определить. Да и есть ли такие понятия в душе? Хотелось точно удостовериться, что куда бы я ни пошла, все равно вернусь в начало. На самом деле, хватило бы и первого своего пешего похода, ведь если существует петля, то она замкнута со всех сторон. Куда бы ни отправился, все равно вернешься к исходному месту. И все же слабый огонек надежды еще теплился глубоко в сердце.
Потратив еще огромное количество времени, счета которому нет, я все же вновь оказалась у той самой клетки. Лавиной накатило разочарование. Заперта. Вместе с этим проклятым магом, заперта здесь навечно.
– Смотрю, успехи у тебя не очень, – лениво отозвался Зульфагар, развалившись на земле.
Закинув руки под голову, он разглядывал проплывающие в небе облака. Видимо, выплеснув всю свою злость, маг немного успокоился и теперь больше напоминал привычного себя.
– Как и у тебя, – мрачно отозвалась я, только сейчас приметив, что прутья клетки стали как будто бы толще.
– Твой дружок постарался, грохт возьми, – с досадой цыкнул мужчина. – Когда освобожусь, первым делом убью его.
– Ты не выберешься.
– Как и ты. – Его губы растянулись в мстительной улыбке. – Заточены здесь, пока тело живо. Как только придет его время, исчезнем вдвоем. Хотя, скорее всего, это коснется только тебя.
– С чего это вдруг?
– Я сильнее и опытнее.
– И все же ты глупо попался в ловушку. – Задела я его за живое. – Уверена, что Райан что-нибудь обязательно придумает.
– Все надеешься на других? – Зульфагар в долгу не остался. – Слабачка. Ждешь помощи со стороны, вместо того чтобы действовать самой.
– Тебе ли мне об этом говорить? Пожираешь других, чтобы выжить, и сам зависишь от людей, которые тебя даже за человека не считают. Зульфийцев разогнали. На них устроена охота, а ты застрял здесь со мной без возможности выхода.
– Я выберусь.
– Как и я.
Мы оба замолчали, раздраженные неприятным разговором.
Вечность обещала быть невыносимой. Компания друг друга нам не нравилась, но другого варианта нет все равно. Наверное, у меня было больше свободы, ведь я могла хотя бы куда-нибудь уйти. Однако, не имея ничего вокруг, единственным развлечением оставалось наше общение.
У меня не было идей, как можно было бы вернуться в реальный мир. Каким-то чудом запрыгнуть на небо и улететь? Пробить гладь воды и уплыть? Банально проговорить слова «хочу проснуться»? Все это я перепробовала едва ли не сразу. Как только в голову приходил какой-нибудь вариант, даже самый нелепый, я пыталась его реализовать. Зульфагар чаще всего молча наблюдал за мной или отпускал гаденькие шутки на этот счет. Только ничего не помогало. Я даже пробовала себя щипать в надежде, что такая глупость сработает. Ничего.
Время тянулось бесконечно медленно. Сейчас я бы не смогла даже примерно определить сколько прошло часов или дней по человеческим меркам. Да и откуда знать, идут ли они вообще?
– Не знаю, что удивляет больше: твоя фантазия или настойчивость, – произнес мужчина, когда я в очередной раз обессиленно улеглась рядом с клеткой.
– А ты на моем месте не пытался бы?
– Пытался, но столько глупых идей в моей голове точно бы не нашлось.
– Зато гляди, какое развлечение для тебя! Ты-то вон сдался уже давно.
– У меня только один путь к свободе – разрушить клетку. – Зульфагар сразу же помрачнел. – Только от моей магии она стала крепче.
– Ждешь, что она от времени станет хрупкой?
– Было бы неплохо, но не думаю, что твой приятель не предусмотрел это. Угораздило же связаться с вами.
– Я тоже не в восторге от встречи с тобой, – фыркнула я, садясь напротив него.
Мы встретились взглядами и почему-то замолчали. Было необычно осознавать, что за прошедшее время я свыклась не только с его присутствием, но и характером. Он был моим врагом, представлял опасность, но почему-то ненависти к нему я не испытывала.
«И всеми забытый себя обретет…» – в голове так некстати всплыли строчки из пророчества.
Зульфагар был странным. Его поведение было каким-то нестабильным – то в нем просыпается какое-то безумство, то настораживающая мягкость. Последовательно, шаг за шагом идя к своей цели, все же помогал специфическими советами, давал подсказки. Почему Зульфагар так непостоянен? На это повлияло долгое одиночество или он всегда был таким?
– Незадолго до моего исчезновения мы нашли пророчество про тебя.
– Уверен, что там одна чушь. – Мужчина скрестил ноги перед собой и откинулся назад, упираясь руками в землю. – И что же там написано?
– Человечество исчезнет, если ты выберешься на свободу.
– Я оказался прав. Чушь. – Он склонил голову чуть набок и, поймав мой взгляд, вкрадчиво спросил: – Не безрассудно ли подобное рассказывать тому, кто пытается тебя убить?
– Мы с тобой здесь заперты, и конца не предвидится. А выберись ты на свободу, то все равно узнал бы.
– И все же это глупо, – после долгой паузы, произнес собеседник. – Раскрывать планы врагу. Как ты еще жива?
– Давай не об этом. – Я устроилась поудобнее, подтягивая колени ближе. Конечно, весьма опрометчивым было рассказывать ему данную информацию, но мне важно узнать другое. – Если это чушь, то почему тебя так боятся? Тебя сравнивают с морваном, приписывают уничтожение человеческого рода…
– Потому что трусы, – раздраженно перебил меня Зульфагар, сверкая глазами. – Эти псы умеют лишь тявкать и давить толпой, хотя по одиночке ничего из себя не представляют. Запугать всех, придумать страшную сказку, уничтожить все улики – пойдут на все, лишь бы обелить себя.
– О ком ты? Расскажи мне.
– Какое тебе до этого дело? Зачем ты так упорно пытаешься узнать что-то обо мне?
– Обычный интерес.
– Всегда изучаешь своих убийц? – Его голос был полон яда. – Не суй свой нос, куда не просят. – Мужчина резко лег и отвернулся от меня, показывая спину и намекая, что разговор окончен.
– Зульфагар, – тихо вздохнула я, – ты ведь сам говорил, что для тебя общение – это редкость. Неужели тебе не хочется рассказать о себе? Ты живешь так долго, видел так много… Но при этом ты ведь очень одинок, да? – Маг слушал, но упорно молчал. – Ты пытаешься меня убить, но при этом сам же вечно твердишь, что это вынужденно. Поглощаешь мою душу, и все равно даешь советы. Непоследовательно. Странно. Почему ты так себя ведешь?
Зульфагар не ответил. Я выждала еще какое-то время в надежде, что он все-таки заговорит, но тщетно. Мужчина был упрям, но этим во мне он вызывал не злость, а скорее жалость. Было в маге что-то такое, что не давало видеть в нем заклятого врага.
Мы долго лежали в тишине, находясь по разные стороны клетки. Над головой проплывали объемные и невесомые облака причудливых форм, периодически закрывающие собой лазурь небес. Трещины на небосводе практически полностью исчезли и лишь очень глубокие, заживающие до сих пор, бросались в глаза. Светло. Тихо. Пусто.
– Ты очень напоминаешь мне кое-кого, – неожиданно произнес Зульфагар, все также лежа ко мне спиной. Он сказал это негромко, но я все равно услышала. – И внешне, и характером. Очень похожи.
– Кого я тебе напоминаю?
– Юниссу. Мою жену, – тут маг запнулся на мгновение, – когда-то жену.
– Какой она была?
Боясь спугнуть собеседника, я почти не дышала. Осторожно села, едва ли не у самой клетки. Навострила уши.
– Яркой. Жизнерадостной. Красивой. – Зульфагар перевернулся на спину, привычным движением закидывая руки под голову и закрывая глаза. – Ей нравились исследования. Мы много времени проводили, изучая магию. Превосходная лучница.
– Что с ней случилось?
– Умерла. Яд.
Я подавленно замолчала, не зная, что можно сказать в ответ. Мужчина тоже долгое время сохранял тишину, но потом все же заговорил снова.
– Мы были знакомы с самого детства. Наш брак был предопределен еще тогда и преследовал политические цели. Младшая принцесса Турвонской империи и не имеющий на престол прав сын Хаттонского царства, заключив брак, должны были укрепить связи между государствами. Турвон в то время был безумно силен, а моя родина была молодой страной. Заручились поддержкой. – Он тихо хмыкнул. – Виделись с Юниссой редко, но неприязни друг к другу не было. В то время такие браки, да и сейчас тоже, обычное дело. Были ровесниками, поэтому в год совершеннолетия брак был официально заключен. В Турвонской империи женщины имели права на престол, а в своем же государстве власти мне было не видать. Поэтому я решил, что Турвон станет моим домом. Сменил имя, став Зульфагаром.
– А первое какое? – Собеседник раздраженно вздохнул, и я поспешно добавила:
– Не мое дело, ладно.
– Мы оба были магами, но она превосходила меня в силе. Талант, иначе не скажешь. Современные маги слабаки по сравнению с теми, кто жил тогда. Обмельчали. Нашей страстью была наука. Мы изучали источники магии, пытались найти ее границы, расширяли способы применения. Сейчас вы живете на всем готовом, но тогда люди знали о ней мало и пользовались на примитивном уровне. Несколько лет мы потратили на это, но я нисколько не жалею.
– Ты был счастлив?
– Да. Я занимался любимым делом с любимой женщиной. – На его губах проскользнула мимолетная улыбка. – Только вот это продлилось недолго. Отношения между государствами начали портиться. Турвон в войне с соседями потерял ценные территории и был ослаблен, чем решила воспользоваться моя страна. Долгое время между ними велись переговоры по поводу Илсурийских лесов на границах, но Хаттон ждать не стал, воспользовавшись слабостью противника.
– Ты тоже воевал?
– Было не до того. – В мужском голове зазвучал металл. – Незадолго до вторжения хаттонцев я сделал открытие. Мы с Юниссой смогли магию разделить, выделить из нее другую, темную. С другим источником, совершенно другим видом заклинаний. Это было невообразимо. Темная магия позволяла видеть души, общаться с ними и управлять. Сначала казалось, что ничего не получится, что я просто лишаю себя магии, но, когда я научился использовать другой источник, ощутил иную мощь. Темная энергия была более дикой, непослушной. Опасной. Нужно иметь самоконтроль, чтобы не поддаться ей. Мы разрабатывали первые заклинания и печати. Для стабилизации использовали кровь животных.
– Она тоже подходит? – Я удивленно вскинула брови.
Зульфагар самодовольно ухмыльнулся.
– В большинстве случаев. Если нужна человеческая, то достаточно и пары капель. Заниматься ритуальными убийствами – ваша идея. – Мужчина задумчиво проводил взглядом проплывающее мимо облачко. – Наши эксперименты не всегда были безопасными. Отведенная нам северная башня несколько раз обрушалась. Ее быстро восстанавливали, да и император был заинтересован в изучении и развитии магии для собственной силы. Только вот мои наработки пропали однажды. Кто-то не просто их украл, но и передал хаттонцам. Подозрения сразу же пали на меня.
– Так как ты родом оттуда?
– Да. О планируемом нападении стало известно заранее, поэтому врага нужно было найти поскорее. Я был идеальной фигурой для обеих сторон. Меня обвинили в предательстве. Мои доводы и попытки оправдаться были бесполезны. Побег тоже оказался неудачным. Быстро выследили и кинули в тюрьму. Несколько дней ожидания приговора закончились публичной казнью.
– Разве это не позор для империи? Члена правящей семьи судили за предательство.
– Я никогда не был частью их семьи. Я был чужеземцем. Меня выставили шпионом Хаттонского царства, который строил козни против честного и справедливого императора, его семьи. Я гадко обманул милосердную принцессу, шантажом женившись на ней, а приблизившись к правителю, создал кровавую магию. Такому не место на этом свете. Императорская семья была мною обманута. Обманута жестоким, двуличным предателем. – Воспоминания тех времен злостью отзывались в Зульфагаре. Он хмурился, и каждое его слово было наполнено ядом. – Они создали картинку, в которую всем было просто удобно поверить. Хаттонцы же воспользовались моей смертью как поводом для вторжения. Пусть и не прямой наследник, но все же член царской семьи был опорочен и заклеймен, честь государства попрана. Нужно утопить империю в крови за это оскорбление.
– А Юнисса? – От его рассказа становилось не по себе.
– Она пыталась помешать этому, но разве кто-то слушал? Император был непреклонен. Спокойствие и будущее империи важнее, чем жизни отдельных людей. А я был выходцем из государства, хотевшего развязать войну. У меня не было и шанса. – Маг на какое-то время замолчал, полностью погрузившись в свои воспоминания, но едва я зашевелилась, как он продолжил: – Юнисса не смогла с этим смириться. Ушла в изгнание, а потом и вовсе сбежала из-под контроля семьи. Долго ее считали пропавшей и даже погибшей. Она самостоятельно продолжала исследования и даже нашла единомышленников. Изучала вопрос применения светлой магии в темных ритуалах.
– Как у зульфийцев? – Вырвалось у меня, а потом я вдруг все осознала. – Неужели их создателем является Юнисса?!
– Они в то время никак не назывались. Просто группа магов, изучавших пределы своих сил. Те зульфийцы, что пафосно читали заклинания и резали мальчишку в пещере, лишь странные фанатики. – Зульфагар лениво потянулся и сел напротив. – Юнисса пыталась меня вернуть, но все было бесполезно. Заклинания, что она использовала, не касались меня, а ей, как светлому магу, души были не видны.
– Но как ты тогда попал сюда, если тебя казнили?
– Ритуал. – Я вскинула вопросительно бровь, и мужчина поспешил ответить на мой немой вопрос. – Казнь мага всегда зрелищна. В случае с обычными людьми достаточно и обычного топора или веревки. Казнь мага – это в первую очередь убийство души, а не тела. Создают магическое поле. Оно яркое. Переливается. Людям нравится. Приговоренного помещают в центр, произносят заклинание.
– Но мы так не делаем.
– Вам это и не нужно. Раньше не знали наверняка, умирает ли маг после отрубания головы или нет. Они же хитрые и изворотливые. – Собеседник усмехнулся. – Сейчас люди знают, что для мага смерть тела – это тоже смерть.
– Значит, тебя поместили в поле и применили заклинание?
– Да. Только читал почему-то новичок. Книгу для достоверности ему не дали, поэтому он прочитал по памяти. – Тут Зульфагар развеселился еще сильнее. – В рифму попал и ладно. Так появилось новое заклинание. Его наставники не сразу поняли, что он изменил в некоторых местах текст. Осознали позже, испугались, что я воскресну и буду мстить. Для собственной уверенности уничтожили и мое тело. – Я встретилась с ним взглядом, и его янтарные глаза на мгновение как будто вспыхнули огнем. – Сожгли.
– А потом ты оказался здесь. Ни тела, ни связи с миром…
Я замолчала, думая над его словами. Маг же решил оставить мою реплику без ответа. Он снова развалился на земле и закрыл глаза, словно собираясь подремать.
– Что было потом?
– Потом было долгое привыкание к новой реальности, Мадена. Испытывал то же, что и ты. Смог сохранить себя… но не Юниссу.
– Ее отравили?
– Нет, она сама. – Зульфагар тихо вздохнул. – Война шла несколько лет, но по итогу хаттонцы все же позорно проиграли. Они лишились независимости, и впоследствии Турвонская империя их просто поглотит, а всю царскую семью убьет. А с приходом к власти новой династии государство поменяет название и станет называться Хаоном. Во время войны никому не было дела до Юниссы и ее приятелей, но как только наступил мир, все изменилось. К тому моменту некромантию испортили, очернили. Использовали в боях, на мирном населении. Она стала «злой» магией, приносящей только беды и смерть. Началась охота на тех, кто использовал ее. Юнисса не стала исключением. Ее единомышленников перебили, и лишь немногие смогли спастись.
– Ее не казнили как главную?
– Хотели, но передумали. Юнисса многим помогала во время войны, лечила и защищала. Но и до этого вокруг нее сложился образ покровительницы слабых, женщин и детей. Простой народ видел в ней едва ли не богиню. Милосердна. Добра. Чиста. Слухи о ее возвращении в столицу расползлись очень быстро, и люди были этому рады. Им нужна была надежда, кто-нибудь, способный успокоить. Казнь милосердной принцессы для народа, уставшего от войны, была бы губительна для императора и власти.
– И что с ней сделали?
– Заточили навечно. Даже это решение вызвало волну бунтов по стране, которые не сразу подавили. Юнисса стала считаться мученицей. – Мужчина усмехнулся. – Хотя не думаю, что ее бы действительно держали взаперти всю жизнь. Она не совершила ничего ужасного, от ее рук не погиб ни один человек. Лишь использование темных ритуалов было тем, почему с ней так обошлись. Подержали бы пару лет для вида, а потом выпустили, сославшись на «покаяние принцессы».
– Но этого не произошло, да? – Маг кивнул.
– Она возненавидела свою семью. Отношения с ними и раньше не были особо теплыми, но моя смерть поставила в этом точку. Попытки меня воскресить каждый раз заканчивались неудачей, а принимать снисхождение и помилование от собственного отца-убийцы ей претило. Юнисса смогла восстановить часть уничтоженных книг – многое из них она либо создала сама, либо помогала мне в экспериментах и помнила мои записи. Даже сидя взаперти, нашла нескольких выживших единомышленников, передала наработки им. Хотела, чтобы те продолжили дело без нее.
– Воскресить тебя?
– Да.
– Но зачем? Если она потом сама же отравила себя, то какой в этом смысл?
– Верила, что, вернувшись в мир, я воскрешу ее. – В этот момент Зульфагар улыбнулся. Тепло. Нежно. Любяще. Так, как никогда не улыбался раньше.
– Ты был все время рядом с ней?
– Всегда.
– А после ее смерти остался с зульфийцами?
– Путешествовал. – Мужчина как-то сразу сник. Даже его голос стал безучастным. – Долго слонялся без дела. Учился выживать. Этих фанатиков я не сразу нашел. Они научились хорошо заметать следы, но все же иногда попадались, и их убивали. Только орден появлялся вновь. Все знания, что с таким трудом собирала Юнисса, были переписаны, исковерканы. Никогда не прощу.
– Они ведь пытаются исполнить ее волю, – почему-то начала их оправдывать я, – да еще и так целеустремленно…
– Ты сама сказала, что они хотят призвать морвана. – Зульфагар скептически фыркнул. – Даже я не знаю, существуют ли они на самом деле или это просто старинные байки. В любом случае зульфийцам нужен не я, а кто-нибудь мифический, кого они подчинят. Обычное стремление к всевластию, не больше.
– А ты сам разве к такому не стремишься? – я задала вопрос раньше, чем успела подумать. Спрашивать такое в лоб обычно чревато последствиями.
Мужчина же, встретившись со мной глазами и выдержав долгую паузу, четко и лаконично ответил:
– Нет.
– А…
– «А к чему же ты тогда стремишься», да? Твой следующий вопрос, – хмыкнул собеседник, отводя взгляд в сторону. – Что бы я ни сказал, ты все равно, не поверишь. Пророчество твердит, что человечество погибнет. На одной чаше весов слово какого-то мага, а на другой – жизни людей. Все как обычно.