Katerina Krutova
Заповедный тупик
32. Обитатели заповедника
Длинные пальцы с темным матовым маникюром точным касанием прервали трель мобильного будильника. Не открывая глаз, Алекс потянулась, наслаждаясь легкой шершавостью постельного белья из дикого «вареного» шелка* (имеется ввиду шелк «тусса», производимый из коконов дикого шелкопряда, менее гладкий и однородный, чем высший сорт, но более гуманный по отношению к природе). Она сама выбрала этот комплект в лавке в Дубае несколько месяцев назад во время отпускной поездки. Оттуда же был привезен и кофейник -далла, изысканно, но не вычурно украшенный растительным орнаментом. Мысль о горячем густом кофе с кардамоном и шафраном заставила прервать негу и открыть глаза. Ускоряя пробуждение, мужская рука обняла и по-хозяйски стиснула грудь. Сильное тело прижалось к спине, вжимаясь в ягодицы утренним стояком. Алекс обреченно выдохнула – кофе откладывался. А мужские пальцы тем временем уже сжимали сосок, шумное дыхание щекотало шею, сорочка задиралась вверх и точным вероломным движенье член входил в сонное тело.
– С добрым утром, Алекса, – прозвучало привычное и Арсен погрузился на всю глубину, перевернул на живот, подмял под себя. Алекс дежурно застонала, подтверждая согласие и принятие. Каждое утро у Покровского начиналось одинаково. Секс, как старт дня, был так же неизменен в расписании, как фитнес с бассейном в соседнем здании, чистая рубашка и контрольный звонок личному помощнику. Однажды Саша в шутку спросила, кто ее замещает в дни, когда девушка ночует дома. Арсен улыбнулся и взглядом, полным мученического страдания, смерил свои лощенные аккуратные ладони. Тимофеева любила неторопливые пробуждения, утреннюю ленивую негу в теплоте одеяла. Ей хотелось медленных ласк, долгих чувственных прелюдий, но все это Арсений приберегал на вечер, после размеренного ужина в ресторане или пафосного выхода в свет. Вот и сегодня мужчина двигался быстро, утоляя накопленное за ночь желание, вбивая любовницу в темный шелк, наслаждаясь распластанным покорным телом и горячим влажным внутренним трепетом, ласкающим его плоть. Подсунув ладони, Покровский обхватил девушку, привлек к себе, заставляя прогнуться в пояснице и, прикусив шею, до боли сжал напряженные соски. Алекс развернулась, подставляя губы поцелую, такому же нетерпеливому и вероломному, как вся мужская суть Арса на рассвете. Терзая искусанные губы, стискивая маленькую упругую грудь, Арсен продолжал вбиваться глубоко и яростно, точно доказывая самому себе реальность происходящего, подтверждая право обладания неприступной холодной красавицей, клеймя поцелуями, отпечатками, семенем свою собственность.
– Ты близко? – прошептал, закусывая мочку уха, и Саша застонала громче, подтверждая готовность финала, а на деле просто желая быстрого завершения обязательного ритуала. Предвкушение горячего ароматного кофе возбуждало ее значительно сильнее интенсивных фрикций Покровского. Но Арсен подхватил под бедра, ставя на колени, накрыл ладонью пах и принялся массировать клитор, ускоряя и без того быстрый темп. Несколько размашистых движений и Арс кончил, навалился на Алекс всем телом и сжал в объятьях, бормоча бессвязные комплименты. Дождавшись, когда хватка любовника ослабнет Тимофеева высвободилась, вытащила из косметички блистер с противозачаточным и пузырек с витаминами и запила таблетки стаканом воды. Случайностям не было места в их отношениях. Начинался обычный день, в котором Покровский и Тимофеева были не только любовниками, но и коллегами по работе, занятыми общим проектом.
Открыв шкаф, Саша выбирала между строгим элегантным серым платьем и бежевым брючным костюмом из мягкой фланели.
– Тебе не помешало бы расширить гардероб, – заметил Арсен, перебирая многочисленные рубашки.
– Спасибо, у меня достаточно одежды.
– Тогда пора перевезти ее ко мне. Думаю, минимум половину за давностью лет можно пожертвовать на благотворительность.
Предложения съехаться поступали от Покровского последние полгода. На брелке у Алекс висели ключи от апартаментов Арсена, за зеркалом в ванной хранилась ее электронная зубная щетка, в комоде в спальне – смена белья и несколько подаренных Арсом сексуальных, жутко неудобных сорочек. Постепенно появлялись в квартире и общие вещи – набор чашек и кофейник с востока, бокалы богемского хрусталя – память о европейском вояже, малахитовые шахматы из рабочей поездки на Урал. Но Саша по-прежнему чувствовала себя гостей в доме Покровского. Она оставалась на выходные, могла переночевать пару раз на неделе, но никогда не стремилась задержаться дольше. В стильном убранстве стометрового лофта девушке было тесно. Постоянно хотелось открыть окно, избавиться от духоты, глотнуть свежего воздуха, взмахнуть руками и ощутить простор. Но никто в ближайшем окружении Тимофеевой не мог понять, почему Алекс тянет с переездом к такому успешному, перспективному и желанному многими партнеру. Звонящая раз в неделю Эмма недоумевала, однажды спросив напрямую: «Может у него хер маленький? Иначе я вообще не понимаю, что ты ломаешься?!» Наблюдающие ситуацию со стороны коллеги по работе считали – стервозная недотрога просто набивает цену. А Саша сбегала в маленькую квартирку на границе парка, курила на балконе и кусала губы. Все было правильно и верно. Только в этом идеальном многообещающем будущем Алекс никак не могла увидеть себя. Все подарки и ласки Покровского, совместные поездки и светские выходы, дневные разговоры и ночные стоны не согревали душу. Снежная королева держала в руках ледяное сердце и не решалась отдать его в холодные чужие руки. Но Арсен становился все настойчивее, а придумывать причины для отказа с каждым разом было все сложнее. Неделю назад Александра отказалась продлевать договор на аренду квартиры. Большая часть вещей была упакована и перевезена в бабушкину комнату в коммуналке, которую Саша перестала сдавать.
– После командировки, нам потребуется шкаф побольше, – между делом заметила Тимофеева и повернулась к Покровскому спиной, предлагая застегнуть молнию на платье. Арсений скользнул пальцами по линии позвонков, коснулся шеи легким поцелуем, окутывая ароматом парфюма.
– Решилась? – мужчина не скрывал торжества в голосе.
– Да, – ответила Алекс, чувствуя, как сводит горло простое односложное слово. Но Арсен не дал погрузиться в самокопание – развернул к себе, обхватил ладонями бледное лицо, заглянул в большие миндалевидные глаза.
– Спасибо, – проникновенный внимательный серый взгляд изучал реакцию собеседницы.
– Не хмурься. Ты сделала логичный и правильный выбор, – мужчина поцеловал в лоб, разглаживая межбровную морщинку. Саша вымученно улыбнулась. Уверенности Арсения Илларионовича в верности выбранного пути девушка не испытывала. Но происходящее было разумным развитием их отношений.
– Отпразднуем, как вернешься? Съездим в молл, подберем нам пару домашних комплектов в одном стиле, на вечер забронирую столик, а ночью тебя будет ждать незабываемый сюрприз! – Покровский с энтузиазмом принялся расписывать будущее. Алекс кивала. Монолог Арсена плавно переместился на светлую, совмещенную с гостиной кухню. Варка кофе освободила Тимофееву от необходимости поддерживать беседу, впрочем, увлеченный перспективным планированием Арс нуждался в слушателе, а не собеседнике. От выражения обязательных восторгов Тимофееву спас звонок личного ассистента Покровского. Выражение возбужденного азарта на лощеном лице сменилось деловой сосредоточенностью. Тонкие губы сжались в напряженную линию.
– Пришли ко мне водителя. Приедем в течение часа.
Алекс удивленно выгнула бровь. Утро утрачивало размеренную плавность, переходя на стремительный деловой бег.
– Питомец бузит, – пояснил Арс и раздраженно уставился в экран телефона.
– Думала, мы вчера проговорили все узкие моменты.
– За ночь наш инициативный новые дыры проковырял. Собирайся, на конференцию поедем прямо из офиса.
Саша вздохнула и вылила содержимое кофейника в старую походную термокружку. Покровский скривился на дешевую царапанную сталь, но в сотый раз комментировать неуместность такой вещи в облике руководителя отдела по связям с общественностью не стал. Именно так звучала занимаемая Тимофеевой должность. Сам Арсений Илларионович значился директором по развитию в том же крупном холдинге, руководил которым упомянутый ранее «питомец». Год назад, когда похмельная Алекс очнулась в постели Арсена и тем определила будущее, мужчина, не дав ей опомниться, погрузил растрепанную внешне и внутренне девушку в мерседес и выгрузил в фитнес-клубе. Пока Покровский оттачивал совершенство форм и сглаживал незаметные недостатки, Саша погружалась в бассейне на дно сокровенных темных мыслей, принимая новую реальность во всей чуждой себе, но общепринятой привлекательности. Сауна и гидромассаж примирили Тимофееву с телом, предательски поддавшимся пьяному соблазну, а грейпфрутовый свежевыжатый сок горечью совпал с послевкусием принятого решения. Но сюрпризы утра на этом не закончились. В кафе, сразу после тренировки, у Арсена была назначена рабочая встреча. Алекс ждала привычной феерии красок и понтов, вроде Гюрги, но, к удивлению девушки, на диванчике у аквариума их ждал полноватый лысеющий мужчина средних лет, чье лицо показалось Тимофеевой знакомым. Вероятно, он разделял чувство смутного узнавания, так как, пожав руку Покровскому, пристально уставился на Александру.
– Грехи делают нас людьми, – внезапно выдал мужчина и расплылся в улыбке. – Ничего, что я так перефразировал ваш афоризм, сударыня?
И Саша вспомнила – премьеру «Заповедных топей», вечер, бурлящий эмоциями, Эмму, сбегающую из клуба под зимним дождем и короткий разговор с незнакомцем под огонек тлеющих сигарет.
– Неожиданная встреча, – с искренней симпатией ответила девушка и протянула ладонь, – Александра.
– Владимир, – мужчина встал, галантно поклонился и поцеловал тыльную сторону ладони.
Покровский наблюдал за разворачивающимся спектаклем с удовольствием удачливого импресарио.
– Какое счастливое совпадение, что вы в команде Арсения Илларионовича! Определенно, это знак свыше. Значит, я выбрал верный путь. А как вы считаете, Александра? – устремленные на девушку глаза за стеклами очков смотрели с искренним интересом, и Саше стало неловко. Предмет встречи был для нее загадкой и в поисках ответа, Тимофеева вопросительно уставилась на Покровского.
– Володя, моя прекрасная спутница пока не в курсе всех деталей. Но перед тобой именно тот кинопродюсер, которого я обещал позвать на проект в нашу прошлую встречу.
Удивление Алекс росло. Арсен действительно неоднократно заводил с ней разговоры о смене сферы деятельности, но в подробности не пускался.
– Тогда начнем с начала. С господином Покровским мы познакомились в раздевалке этого самого фитнес-клуба. В тот день в дУше ко мне подошел армянин и предложил за миллион сделать меня депутатом.
– С мылом или без? – выдала Алекс и тут же зажала рот ладонью.
Арсен закашлялся, скрывая смех.
– Я не уточнил, но разговор шел про евро, – как ни в чем не бывало продолжил Владимир.
– Щедрое предложение, – подавляя рвущийся наружу сарказм, продюсер вцепилась в стакан воды.
– Пришлось отклонить. Я хочу прийти во власть совершенно легально, в честной борьбе, выбранный людьми за свои качества и идеи.
– Простите, но вы староваты для идеалиста, – Арсен предостерегающе шикнул, но Александра уже включилась в холодный тон деловых переговоров.
– Во власти нет места наивным романтикам. Как бизнесмен, вы должны это отчетливо понимать, – продолжила девушка. Темные глаза впились в мягкое добродетельное лицо собеседника.
– Давайте начистоту, – мужчина миролюбиво поднял руки. – Я разменял пятый десяток. С Божьей помощью добился в жизни всего, о чем мечтал. Построил крупное предприятие, вырастил сына и дочь, и даже разбил плодовый сад возле дома. Но я часто спрашивал себя – куда идти дальше. Духовник сказал: «Кто много имеет, тот много и отдает», и я помогаю прихожанам – страждущим и ищущим помощи.
Такая религиозность была для Алекс в новинку, потому вызывала интерес. Собеседник излучал доброту и дружелюбие. Было что-то располагающее в его мягкой, неторопливой, но при этом уверенной манере речи, естественном, а не показном, достоинстве позы. Тимофеева почувствовала расслабляющее спокойствие и прониклась к мужчине доверием. Впрочем, подобный эффект мог быть вызван продолжительными водными процедурами, отходняком от сумасшедшей ночи и пробравшим до скелета жаром сауны. Спустя час душевной беседы Александра Игоревна Тимофеева покинула кафе в статусе главы отдела по связям с общественностью будущего кандидата в депутаты Государственной думы. Решающим, стало заверение Владимира в сохранении свободного графика работы независимого кинопродюсера.
– Сашенька, конечно, никто не настаивает на вашем наличии в офисе с утра до вечера. При желании, вы даже сможете совмещать работу с другими проектами. Главное, присутствуйте на всех совещаниях – мы проводим их два раза в неделю, по понедельникам и пятницам.
Но очень важные совещания зачастили, к ним добавились обязательные к посещению планерки, летучки, мозговые штурмы, деловые встречи и переговоры. Незаметно для себя, Алекс стала каждое утро приезжать в офис, занимавший половину бизнес-центра, в довесок к ежемесячной зарплате и страховке получила личный стол, стеллаж и кресло в кабинете на четверых, а выходные привыкла проводить в сплачивающих команду корпоративных выездах. Бывшие коллеги при встрече заискивающе смотрели продюсеру в глаза – попадание в денежный поток предвыборной гонки гарантировало безбедное существование минимум на год. Статусные фотосъемки, интервью и ток-шоу, промо-ролики и мотивационные фильмы о светлом будущем – Тимофеева работала с усердием прячущегося от мира трудоголика. Портфолио будущего депутата выглядело авторитетно, профессионально, убедительно, но Алекс категорически не хотела бы отображать его в своем резюме. Работая с Тельманом, Саша ощущала причастность к чему-то возвышенному и прекрасному. Здесь же она испытывала эмоции, схожие с удовольствием от ежедневной изматывающей смены у заводского конвейера. Дни мчались, похожие друг на друга. Только яркими пятнами мелькали в них лица новых коллег и знаки внимания Покровского.
– Алекса, мы встретимся за ужином? – размеренный голос Арсена выдернул Тимофееву из воспоминаний. Девушка отрицательно покачала головой:
– Прости, сегодня поеду к себе. Надо собраться в экспедицию, – и Саша невольно улыбнулась, предвкушая неделю вдали от большого города.
– Хотел сделать это за ужином, но придется сейчас, – Арсен достал из кармана пиджака небольшую коробочку. Сердце Алекс забилось сильнее, но не от восторга. С ужасом смотрела девушка на приближающегося мужчину.
– Дай, пожалуйста, руку, – Покровский говорил вкрадчиво, а улыбался хитро, точно задумал озорную шалость.
«Я не хочу замуж!» – истерично верещало Сашино внутреннее Я и пыталось забиться в самый темный угол сознания. В реальности же пути к отступлению были отрезаны приметившим добычу хищником.
Не дождавшись согласия, Арсений подхватил тонкое запястье и защелкнул на нем блестящий хромированный браслет. Алекс облегченно выдохнула – на руке блестели элегантные часы. От прикосновения к экрану классический циферблат сменился на электронный, затем на карту, а после на дисплее отобразилось меню.
– Сверхлегкая авиационная сталь, синхронизируются с телефоном, заряжаются от движения и встроенной солнечной батареи, измеряют пульс, давление, уровень кислорода, работают как gps- навигатор, ударопрочные и водонепроницаемые, можно погружаться на глубину 30 метров и подниматься на Эверест, – перечислял функции Арсен, а Саша как завороженная смотрела на подарок.
– Я же просто поеду на машине вокруг Ладоги, – прошептала она.
– Хочу быть уверен, что ты в порядке. Нравится? – Покровский внимательно изучал реакцию любовницы.
– Очень! – искренне ответила Алекс и прильнула к мужчине в благодарном объятии, – страшно представить, сколько они стоят…
Арсен горделиво улыбнулся:
– Не переживай, не весь месячный лимит на карте израсходован.
К привычке Покровского жить в кредит Александра так и не смогла привыкнуть. Квартира, машина, телефон последней модели, отпуск и даже кашемировое пальто, все это по факту не принадлежало Арсению Илларионовичу. Но мужчина жил по принципу: «все – здесь и сейчас» и искренне недоумевал, почему его пассия не распаковала конверт с подаренной на тридцатилетний юбилей платиновой кредиткой и отказалась от рассрочки на дорогое платье. Алекс же, глядя на идеальные часы, на задворках сознания слышала строгий шепот серьезного банкира: «Береги мою вещь, тебе до старости за нее платить».
Но подарок действительно был прекрасен. Всю дорогу до офиса Саша то и дело бросала взгляд на запястье, тыкала в экран, изучая функции, и одаривала Арсена ласковой признательной улыбкой. Такого восторга она не испытывала ни от нового смартфона на Новый год («не по статусу в твоей должности ходить с прошлогодней моделью!»), ни от лаконичного платинового колье, обвивающего тонкую шею на манер удавки.
На крыльце бизнес-центра Алекс затормозила и к явному недовольству Покровского вытащила из сумочки сигареты. Мужчина скривился и, бросив: «Начинаем через десять минут», скрылся за крутящимися дверями. Щелкнула зажигалка, едкий дым впервые за день наполнил легкие и Тимофеева выдохнула сизое облачко. Хотелось просмотреть ближайшие сутки на ускоренной перемотке, проснуться завтрашним утром, впрыгнуть в любимые неугодные офисному дресс-коду джинсы, подхватить уже неделю как собранный походный рюкзак и отправиться в путешествие. Предвкушающая приключение улыбка тронула алые, как всегда искусанные, губы. Внезапно девушка осознала, как давно не испытывала таких простых радостных эмоций. Последний год точно приклеил к ее лицу серьезную деловую маску. Но сейчас Тимофеева улыбалась. Подставляла лицо обещавшему палящий зной солнцу, портила здоровье никотиновыми смолами, ковыряла носком лакированной туфли бетонный парапет и лыбилась в полный рот. Вышедший покурить охранник бизнес-центра с недоумением косился на всегда сдержанную элегантную молодую женщину, которая, казалось, вот-вот засмеется в голос.
– Совершенно не понимаю, что вы здесь делаете, Александра Игоревна, – скрипучий старческий голос вернул Сашу в мир сдержанных эмоций и кислых мин. Неторопливо по ступеням карабкался вверх «главный по науке» их предвыборного штаба.
– Доброе утро, Эдмунд Альбертович. Что подняло вас в такую рань? – девушка склонила голову в знак приветствия, но невысокий сгорбленный старик не удостоил ее взглядом, продолжая ворчать под нос.
– Надеюсь, новости хорошие. Но если из-за вас мы опять будем обсуждать ракурсы фотосъемки, я, честно слово, стукну вот этим самым кулаком, – и боевой старик погрозил кому-то незримому.
– Торжественно клянусь, что понятия не имею о теме сегодняшнего экстренного совета, – миролюбиво заметила Тимофеева.
– Вот и славненько. Надеюсь, Володенька взялся за ум. А то вы его в дрессированную обезьянку, прыгающую перед камерами, превратили. А ведь человека дела красят. Вот скажите мне, госпожа Тимофеева, почему вы со мной до сих пор не обсудили вклад нашего благодетеля в науку?
Алекс снисходительно глянула сверху вниз на готового к словесному бою, с вызовом смотрящего на нее коллегу, в далеком прошлом преподавателя одного из ВУЗов Петербурга. От вредного, постоянно лезущего на рожон и тянущего на себя бюджет пенсионера, она старалась дистанцироваться. По мнению Саши, нереализованная в сознательном возрасте гениальность ученого, уже давно трансформировалась в старческий маразм. Но их общий работодатель считал Эдмунда Альбертовича «божьим человеком», держал при себе и баловал. Часть команды активно разрабатывала инициированный ученым проект про рекультивации мусорных полигонов. Экологическая составляющая брэнда «лучшего кандидата в депутаты» отражала еще советскую идею «когда-нибудь здесь будет город сад».
«Очистим отравленную землю, вырастим парк, построим новый «зеленый» микрорайон, где люди будут жить в гармонии с природой!» – гласили агитационные буклеты. Но Алекс избегала этой темы в интервью и насколько могла откладывала съемки ролика. Для оздоровления почвы научный отдел предлагал закупить и вырастить марихуанну.
– На очищенных землях организуем коммуну хиппи. Для слияния с мировой гармонией накуримся всем миром и снимем клип под лозунгом «занимайтесь любовью, а не войной», – брякнула Алекс, не подумав, на первом совещании, где обсуждался этот вопрос. С тех пор Эдмунд Альбертович записал Тимофееву во врагов науки и личные недруги.
Кандидат в депутаты после долгой и яростной полемики отказался от идеи светить честное имя рядом с психотропными веществами. Ученый бушевал. Закидывал Тимофееву материалами о видах и сортах растения, обзывал узколобой невеждой и требовал внимания широкой общественности. Из раза в раз Александра повторяла: «Наркобарон Владимир выращивает под Петербургом поля марихуаны. Избиратели услышат и поймут только это». Меж тем финансирование полигонов каннабиса продолжалось. На высшем уровне городской власти были получены разрешения, закуплены семена, проведены необходимые работы. Эдмунд ликовал. Слал Алекс любительское видео, на каждом совещании дольше всех докладывал о результатах. Но июнь перевалил за середину, а волшебная, побеждающая токсины и мировую скорбь трава так и не взошла. Характер старика-ученого испортился еще сильнее, и главной причиной неудачи была назначена Тимофеева.
Но сегодня Саша не хотела ввязываться в словесные перепалки. Директору по связям с общественность требовалось просто пережить день, чтобы завтра исполнительный кино-продюсер могла ранним утром запрыгнуть в машину сопровождения и отправиться вместе с Владимиром, командой технического сопровождения и съемочной группой в недельную экспедицию. Но вырваться из крепких офисных стен и цепких лап коллег было не просто. В переговорной собрались главные двигатели предвыборной гонки. Кроме серьезного политтехнолога и растрепанного программиста, с которыми переговаривался Арсен, присутствовал ответственный за работу региональных отделений отставной военный, миловидная, добродушная, но по убеждению Алекс, совершенно бестолковая секретарша, несколько застегнутых на все пуговицы и затянутых в галстуки представительных молодых мужчин, чьи задачи были туманны, а сведенные гримасой собственной значимости лица говорили скорее о сдерживаемых газах, чем о профессиональных обязанностях. Но больше всего раздражала Александру крупная полная женщина, ответственная за работу с животными. Впервые услышав про это направление, Тимофеева хмыкнула:
– Откровенно, однако. Чтобы так прямо выразить свое отношение к электорату… Награда за смелость у вас в кармане.
Но оказалось, что под животными понимаются именно звери, птицы и прочие божьи твари, не наделённые человеческими недостатками. Ярая защитница «меньших братьев» Алевтина Юрьевна в далекой юности полгода отучилась в балетной академии Вагановой, и неизменно всем представлялась: «Алевтина – бывшая балерина». Услышав это впервые, Алекс невольно представила тонких, изящных, взлетающих над сценой солисток Императорского театра. Чтобы выдержать полет этой внушительной валькирии пришлось бы дополнительно укреплять полы и перекрытия, а для поддержки приглашать тяжелоатлетов. Первая встреча их состоялась зимой и образ борца за сохранение исчезающих видов дополнял роскошный норковый полушубок и кожаные штаны.
– Эко? – выгнула бровь Алекс.
– Натуральная замша! – с гордостью парировала балерина.
Тимофеева скривилась в выразительном недоумении.
– Что вы на меня смотрите так же, как вчера на митинге в защиту бездомных животных? – возмутилась Алевтина.
– А вы туда тоже пришли в таком виде?
– Конечно, я же могу себе позволить, – и женщина смерила высокомерным взглядом Сашин пуховик.
– Позволить себе любить животных в любом виде – живом или мертвом… – Покровский не дал Алекс продолжить сдабривать ядом новое знакомство. Любительница мехов сарказма не поняла, но обиду затаила и с тех пор поставила целью выжить Тимофееву с теплого места и заполучить себе не только ее бюджет, но и любовника.
Вот и сейчас Алевтина услужливо поставила перед директором по развитию чашку с зеленым чаем и блюдце с тонкими дольками лимона.
– Для промо-компании нам поступили образцы бельгийского шоколада. Арсений Илларионович, попробуйте и дайте свою экспертную оценку, – несостоявшаяся балерина наклонилась, протягивая Покровскому коробку конфет. Пышная грудь предприняла попытку бегства из глубокого декольте. Сидящий рядом программист громко икнул, покраснел и уставился во все широко открытые глаза. Арсен даже не взглянул на жмущуюся к нему даму. Серая молния взгляда метнулась в Алекс:
– Ждем только вас, Александра Игоревна.
– А Эдмунду Альбертовичу позднее назначено? А то мы вместе пришли, – Саша растянула губы в максимально милом ледяном оскале и отправилась к кофемашине. Балерина негодующе фыркнула, ученый с грохотом водрузил на стол потрепанный портфель, секретарша тихо хихикнула. Прочие собравшиеся в ожидании уставились на рвущегося в депутаты работодателя.
– Если госпожа Тимофеева готова, можем начинать? – Владимир одарил Алекс ледяным взглядом. «Шеф не в духе», – констатировала девушка и нажала кнопку, заставляя автомат гудеть и плеваться густой ароматной жидкостью. Новые умные часы пиликнули сообщением от Покровского: «Уймись». Саша хмыкнула, взяла чашку и присела на край кофейного столика. Арсен обреченно покачал головой, но приглашать за общий овальный не стал. Владимир, считавший выходки пиарщицы неотъемлемой частью творческой натуры, решил к порядку не призывать и с вызовом начал:
– Рейтинг упал. Нужно срочно спасать положение. Есть идеи?
По тому как стремительно Арсен вынул мобильный, стала понятна неожиданность этого заявления. Выхватив из графиков и сводок нужную информацию, глаза Покровского сузились и просканировали лица собравшихся, точно вычисляя предателя. Часы Алекс пиликнули, отображая динамику рейтинга за последнюю неделю – отмечалось падение на три десятых процента. Тимофеева отхлебнула кофе и приготовилась к шоу. Как она и ожидала, инициативой тут же завладела балерина.
– Недопустимо бездействовать, – провозгласила пышнотелая дама, и для большей весомости аргумента поднялась в полный рост.
– Мы обязаны предпринять необходимые шаги для возвращения лидирующей позиции, – нагнетала она, и все собравшиеся согласно закивали. Алекс отпила еще кофе.
– Владимир, лучший претендент на должность депутата. Мы все это знаем! – подобострастные кивки подкрепили агитационный текст.
– Надо срочно что-то делать! – выкрикнула балерина и повернулась к Тимофеевой.
– Что? – равнодушно поинтересовалась Саша и добавила в чашку еще один кубик сахара.
– Что «что»? – Алевтина возмущенно передернулась и грудь ее завибрировала гигантским желе.
– «Что делать?», «Кто виноват?» и за чей счет банкет? – три главные вопроса отечественной интеллигенции, – Алекс зазвенела ложкой, размешивая рафинад.
– В отличии от вас, я хоть что-то предлагаю! – парировала защитница животных.
– Ну так и сделайте «хоть что-то». Пока вы просто сотрясаете воздух. Все мои предложения и действия зафиксированы в рекламном медиаплане и графике мероприятий, которые со вчерашнего вечера не изменились. Но если за ночь вас пронзили гениальные идеи, не томите – спасайте нас от провала, – и Саша подошла к секретарю, нажала на ее ноутбуке несколько клавиш и на большом экране отобразился подробный календарный план предвыборной кампании.
– Надо расклеить объявление на остановках общественного транспорта и снять вирусный рекламный ролик! Это сблизит кандидата с народом! – выдала бывшая балерина и довольная уставилась на Владимира. Рвущийся в политику бизнесмен просиял.
– Вот видите, Александра, какие интересные решения может породить коллективный мозговой штурм.
Тимофеева не отреагировала – она листала галерею смартфона в поиске нужного материала. Затем что-то шепнула секретарше и послала ехидную улыбку торжествующей сопернице.
– Вирусный ролик, сближающий некоторых собравшихся с народом, у меня уже есть.
И на большом экране замелькали кадры, от которых Алевтина пошла красными пятнами, пробивающимися сквозь толстый слой мейк-апа.
Пару месяцев назад защитница животных инициировала выезд в село – чтобы сродниться с природой, запечатлеть кандидата на фоне деревенских пасторалей и показать избирателю в доску своего рубаху-парня. Простой миллионер из Северной Пальмиры прибыл в райцентр в сопровождении кортежа из трех автомобилей, охранников и щедрых подарков. Местной школе перепали новые компьютеры, сельсовету широкоформатный телевизор, а молодым дояркам, собранным по случаю на спонтанный конкурс операторов машинного доения, достались ароматы из последней коллекции модного парижского дома и букеты чрезвычайно пахучих цветов. Как стало вскоре понятно всем неискушенным фермерским колоритом городским гостям – дарить цветы и духи было очень символично. Местное гостеприимство чуть не стоило Алекс оператора, а Владимиру – нового костюма. К приезду делегации в свеже построенном сарае накрыли ломящийся от яств стол. Щедрость местных не знала меры ни в еде, ни в напитках, и если съемочную бригаду, пользуясь право начальника, Тимофеева смогла оттащить от алкоголя, то прочие коллеги поддались соблазну на полную. К началу конкурса кандидат в депутаты, а также рьяная защитница животных и другие представители свиты достигли той стадия веселья, когда все происходящее забавляет, а ноги держат с трудом. Солидный агроном, смеясь как беззубый сорванец, раздал гостям защитную одежду.
– Чтобы наряды ваши уж совсем коровником не пропахли, – пояснил мужчина.
Александре, оператору и охранникам достались халаты, делающие их похожими на команду санитаров. Прочие получили белые простыни с нашитыми по краю лентами для завязывания на шее. Показывая, как пользоваться этим удивительным изделием, агроном укутался в тряпку на манер плаща. Хихикая как дети, Владимир и Алевтина последовали его примеру. Внезапно, кто-то из собравшихся подхватил углы простыни, раскинул руки в стороны и побежал, размахивая точно крыльями. Балерина вспомнила давно разученное па, крутанулась на месте и, подняв полы одеяния, принялась выписывать круги, в центре которых стоял раскрасневшийся Владимир.
– Мы летучие мыши! – выкрикнула женщина и нетрезвые голоса подхватили этот образ. Завороженно кандидат в депутаты наблюдал, как вокруг взмывали вверх белые простыни и десяток взрослых людей, откинув серьезность и заботы, отдался беззаботному пьяному веселью. Спустя секундное раздумье Владимир взмахнул крыльями полотна и влился в общую вакханалию.