Katerina Krutova
Заповедный тупик
– Я войду? – прозвучало настолько серьезно, что Саша опешила и тут же заржала.
– Постучать не забудь! – с хохотом ответила она и услышала «тук-тук-тук» о спинку кровати. От смеха мышцы напряглись, и осторожное поступательное движение Антона внутрь отозвалось болью. Девушка вздрогнула, инстинктивно сжимаясь еще сильнее и отодвигаясь от любовника. Куликов остановился, подхватил одной рукой Сашу под лопатки и, прижав к себе, принялся покрывать поцелуями лоб, щеки, шею, плечи, грудь. Ласковые прикосновения чередовались с мягкими укусами, ладонь успокаивающе гладила спину, и Алекс расслаблялась, а Тони неторопливо входил все глубже, пока не заполнил ее без остатка.
– У тебя кожа как бархат, – прошептал мужчина, обводя языком ареолу соска.
– А у тебя член, точно каменный, – двигаясь бедрами навстречу, пробормотала Саша и скрестила ноги на ягодицах Антона. Куликов не спешил. Плавно и медленно он то почти полностью выходил из Алекс, и тогда Саша требовательно скулила и вжимала пятки в напряженную мужскую задницу, то неторопливо подавался внутрь, и девушка выгибалась, на шумном вдохе закусывая губу. Постепенно темп ускорялся. Алекс подхватила яростные движения Тони, оплела руками широкую спину и, закрыв глаза, внимала хриплым стонам, становящимся все громче. Куликов был везде. Его ладони прижимали Сашку к мощной груди, его губы обжигали шею, его зубы покусывали кончик ее языка, сильные бедра раздвигали ноги и вминали в жесткий матрас худое тело. Антон стал резким, вбиваясь в нее интенсивно, словно не заботясь более о чувствах любовницы. Но Алекс уже и самой было не до нежности. Заполненная мужчиной без остатка, она пылала. Бесконтрольные, яростные эмоции выплеснулись из подсознания, превращая грубость в ласку, а силу в признание чувств. Алекс держал в лапах неукротимый лесной зверь, вырвавшийся на свободу. И она закричала. Впервые за весь свой сексуальный опыт. Закричала, не думая о соседях, отдавая этому первобытному порыву все накопленные эмоции. Ответом было глухое рычание и толчок такой силы, что солнечное сплетение на миг точно выключило свет. Саша потерялась в ощущениях. Кажется, она царапалась, интенсивно подмахивая бедрами, словно можно было стать еще ближе, проникнуть еще глубже, чем они уже смогли. Она кричала, стонала и вновь сбивалась на хриплый крик, а Тони сцеловывал неизвестно почему появившиеся слезы и громко шептал ей на ухо: «Сашка… моя Сашка».
Спроси их кто-нибудь, сколько времени продолжалось это безумие и кто кончил первым, вряд ли получил бы вразумительный ответ. Утомленные, вспотевшие, они еще долго сжимали друг друга в объятиях, пока пульс не вернулся к привычному ритму.
– Я курить хочу. Пойдешь со мной? – Антон осторожно высвободился и заглянул во все еще влажные темные глаза Александры.
– Я вряд ли смогу ходить в ближайшие пару часов, – Саша откинулась на подушку и довольно улыбнулась. – Только если ты меня отнесешь.
– Не вопрос, – здоровяк запеленал девушку в одеяло, точно младенца, сам обернулся в покрывало, как римлянин в тогу, и, подхватив кулек с Алекс на руки, вышел на балкон.
Дождь кончился, и в красноватом ночном небе мегаполиса кое-где угадывались неяркие звезды. Устроившись на пластиковом уличном стуле, Антон усадил Алекс на колени и, раскурив две сигареты, одну протянул ей. Они курили молча, позволяя ночи их первой близости запомниться во всех деталях.
– Останешься до утра? – Саша не смотрела на парня, провожая взглядом струйку белого дыма, смешанного с паром от дыхания.
– Да, но уеду рано. Надо залить материал и садиться за монтаж. Сроки же горят, как обычно.
– Да, как обычно, – эхом ответила девушка. – Уходя, просто захлопни дверь. Она на защелке, ключа не надо.
Мужчина кивнул и коснулся Сашиных губ кисло-сладким табачным поцелуем.
16. Первый снег
Наутро выпал снег. Алекс проснулась одна, лениво потянулась и закуталась с головой в одеяло. Постель пахла Куликовым. Дым костров, лесная хвоя, шоколад и нота нерасшифрованного, но чего-то очень знакомого. «Что за парфюм?» – подумала Сашка и тут же рассмеялась от нелепости мысли. «Парфюм? У Куликова? Тохина вершина – дезодорант от пота и гель для душа. А еще дым от костра и шоколадный коньяк», – вспомнила девушка аромат и вкус первого поцелуя с рыжим. «И как это меня угораздило докатиться до лесного дикаря, когда вокруг один другого метросексуальнее? У того же Арсена в ванной наверняка бутылочек и баночек больше, чем у среднестатистической девушки наберется». Не желая расставаться с уютным теплом и приятным воспоминаниями о минувшей ночи, девушка закуталась в одеяло и прошлепала на кухню. На тарелке около микроволновки ожидали два ломтика багета, намазанные остатками томатного соуса, посыпанные сыром и пеперони. На прилагаемой к еде записке размашистым почерком Куликова значилось: «Погрей тридцать секунд на максимальной мощности. Такого же доброго утра, как была эта ночь». Саша расплылась в довольной улыбке и выполнила инструкцию.
Позабытый за более интересными занятиями телефон призывно замигал, вибрируя, на столешнице у ноутбука. «Собираю ролик. Материал годный. До вечера нужно от Марины аудио-подложку. Файл оказался битый, не открыть», – отчитывался Антон, и Алекс вновь подумала, что работать с Куликовым – одно удовольствие. «А не работать – другое», – услужливо подсказала память.
– Двадцать восемь пропущенных! Иду на личный рекорд. Что ж всем внезапно понадобилось? – Александра перевела телефон из беззвучного режима, включенного еще вчера во время съемок. – Так, Гриня подождет, Эмма и ее десять голосовых тоже, Дэвида оставим на сладкое… Яровой звонил в пять утра – обдолбался, что ли? А вот шесть пропущенных от Арсена – это интересно, – и Саша набрала номер Покровского. Когда продюсер была готова положить трубку или услышать механическое «абонент не отвечает, перезвоните позднее или оставьте сообщение», глубокий заспанный голос неторопливо ответил:
– Алекса, который час?
– Передаю сигналы точного времени – девять утра пятнадцать минут. Солнце уже взошло.
– Рад за него, – ответил мужчина, в чьем голосе не было и намека на радость. – Что ты хотела?
– У меня от тебя шесть непринятых звонков. Так что вопрос к тебе.
– Ответ я уже получил. Ты живая и, судя по раздражающе бодрому голосу, в полном порядке.
– Господин Покровский, вы за меня волновались? – вопрос прозвучал с нарочитой издевкой, о чем Алекс тут же пожалела. В интонации Арсена прокрался ледяной холод:
– Я звонил обсудить с тобой отправленный сценарий. Но у тебя, судя по всему, были более важные дела.
– Да, милый, ты не поверишь, но я работала, – Александра очень не любила, когда на нее наезжают.
– Раньше тебе это никогда не мешало.
– Раньше ты не звонил мне во время съемок.
– Вы снимали до двух ночи?! – Арсений гаркнул так громко, что Саша отстранила телефон от уха. Оправдываться перед Покровским ей было не за что, виноватой себя девушка тоже не чувствовала и продолжать диалог в таком ключе смысла не видела. Словно опомнившись, мужчина уже спокойно добавил:
– Прочтешь сценарий – набери.
– Арс, котик, что случилось? – чужой мурлыкающий голос вклинился в их беседу.
– Это по работе, – приглушенно ответил Покровский незримой собеседнице и в трубку добавил: – Жду звонка, но не раньше, чем через пару часов.
– Хорошо. Пока, котик, – не удержалась Алекс, но Арсен уже завершил разговор.
Пара пропущенных вызовов с неизвестного номера касалась аренды старинного трамвая. Требовалось подъехать для урегулирования некоторых деталей, причем желательно сегодня и до обеда, который в некогда государственной конторе по привычке начинался в полдень. Алекс обреченно вздохнула и запихнула в рот сразу половину приготовленного Антоном завтрака. Безудержный поток Эмминого красноречия в кратком изложении звучал так:
– Это не то, что ты подумала. Ну и что, что мы занимались любовью. Дэвид – такой мужчина! Что ты там вообще могла разглядеть в темноте? Самой, значит, с Тони можно, а мне нет? Прости-прости-прости! Ты ведь меня не исключишь из «Человека года»? Сашенька, я такая порывистая, а Дэви такой горячий, ну, ты понимаешь? Ты ведь меня понимаешь? Кстати, а как Куликов в постели? Сашуля, перезвони мне – я так переживаю, что спать не могу! Саш, ну ты что, обиделась?!
От эмоциональной блондинки Алекс отделалась сообщением: «Все в порядке, рада за вас. Ты отлично смотрелась. Съемки в субботу. Детали позднее».
Задумчиво покрутив в руках мобильный, продюсер немного помучилась выбором между природной стервозностью, старинной дружбой и рабочей необходимостью. Как и всегда у Тимофеевой, победил профессионализм вкупе с характером.
– Шура… – приглушенный шепот Тельмана едва доносился из динамика, – изыди….
– Доброго утра, Давид Исаакович! – мстительно и показательно бодро ответила продюсер. – Как личный ассистент вашего светлого гения спешу обрадовать, что через полтора часа нас ожидает аудиенция у повелителя электрического и звенящего транспорта.
– Только если ты привезешь его ко мне домой, – буркнул режиссер.
«Не послал и трубку не бросил – хороший знак», – удовлетворенно Алекс продолжила пытку сонного приятеля.
– Конечно, я могу и без тебя выбрать подходящую модель трамвая и согласовать маршрут съемок. Это же не главное в фильме и особо ни на что не повлияет, – вкрадчиво добавила девушка.
– В кино нет мелочей! – Дэвид взвился, как и предполагала Александра. – Каждый план должен быть наполнен сакральным смыслом, любая незначительная деталь призвана создавать неповторимую атмосферу картины и наводить зрителя на правильные выводы. Настоящий режиссер не может доверять другим такую ответственную задачу. Истинный замысел – только в голове творца!
– Вот и отлично, творец! Главное голову не забудь вместе с истинным замыслом. Адрес скину сообщением. До встречи! – и, не дожидаясь потоков праведного возмущения бесцеремонно разбуженного режиссера, Саша закончила разговор.
Ярового и Марину продюсер решила пока не беспокоить. Первого из-за нежелания портить себе утро молодым и явно похмельным неадекватом, а вторую просто из личной симпатии. День обещал обычную суету, но вечером Алекс планировала добраться до студии, где в полумраке прокуренной монтажки не только оценить собранный Куликовым ролик, но и ощутить прикосновения сильных рук и колкость рыжей бороды. Надевая свободное вязаное платье, девушка очень ярко представила, как скользят по телу мужские ладони, задирая его все выше и выше, как обжигают кожу горячие поцелуи, как… Тряхнув головой, Саша прогнала наваждение, от которого в теле уже начал разгораться пожар. «Вечером, Тимофеева. Потерпи. Кто хорошо поработает, получит большую конфету. О-очень большую конфету».
И жила сегодня в Алекс такая спокойная мирная благость, что даже сосед – вечно недовольный хмурый мужчина неопределенного возраста, обычно с трудом цедящий «здрасьте», приветливо улыбнулся и сделал комплимент, а таксист вышел из машины и открыл перед девушкой дверь. Сашка сияла, и свет этот оттого был ярок, что озарял жизнь редко. Часто подмененный искусственными бликами дешевых фонарей, плотно прокравшихся в повседневность и ставших самоцелью существования, естественный, идущий из самой сути человеческого существа, свет притягивал и вызывал лучшее в каждом, на кого был обращен. Но Александра не задумывалась об эзотерических материях, а просто наслаждалась морозным утром после затяжных дождей и первым чистым снегом, скрывшим надоевшую серую грязь.
Устроившись на заднем сидении такси, продюсер взялась за сценарий церемонии. Программа «Человека года» не отличалась особой оригинальностью. Шутки ведущих сменялись различными номерами, выход гостей следовал за эффектными презентациями, а для after party был заготовлен показ модного в этом сезоне дизайнера и перформанс от скандального местного артиста. Затем по плану шли песни, пляски, пьянство, дебош и разврат, но работа продюсера Тимофеевой заканчивалась там же, где публику отпускали нормы приличия. Никому не требовалось видеосвидетельство своего неподобающего вида. «Ну и что из этого настолько важно, чтобы названивать мне полночи. А, Сеня?» Саша задумчиво пробежала глазами план еще раз. «Видеовизитки номинантов. Тридцать секунд перед выходом», – в предыдущие года на экраны в зале транслировались кадры в реальном времени – победитель волнуется, победитель радуется, победитель спешит к награде. «Видеовизитки», – задумчиво Алекс прикинула количество номинантов. Выходило около тридцати персон различной степени значимости и труднодоступности, и месяц до церемонии. «Если это то, о чем я подумала, то, пожалуй, на месте Покровского, я бы тоже насиловала сотовый», – желание немедля набрать Арсена было велико, но девушка милостиво решила дать «котику» его два часа на утренние процедуры.
Тельмана около трамвайного парка не было. Телефон режиссера отозвался автоответчиком, на котором хорошо поставленный голос Дэвида рекомендовал звонящему не отвлекать творца от создания вечного и прекрасного. «Договорилась на КТМ-5* (модель трамвая, выпускавшаяся с 1963 по 1992 годы, активно эксплуатировался вплоть до 2010-х), или ты хотел что-то постариннее?» Привычно кольнув приятеля, Алекс с чувством выполненного долга вошла в ворота музея электротранспорта, который уже давно размещался на базе депо в центре Васильевского острова.
К моменту явления режиссера продюсер уже полчаса бродила по гулким залам депо в сопровождении шустрого, фанатично увлеченного трамваями пожилого мужчины – научного сотрудника музея.
– А вот это «Брэш», хотя правильнее было бы «Браш» (*первые трамвайные вагоны были изготовлены английской фирмой «Brush»), но народные названия такая штука – если уж приклеились, не отцепить, – узловатые старческие пальцы любовно погладили фигурные выступающие цифры номера. – Ваши коллеги любят этого парня.
И, заметив промелькнувшее на лице Александры недоумение, пояснил:
– Часто заказывают его на съемки, то исторический фильм, то клип. Я помню, как сразу после реконструкции на нем «Лицедеи» катались. Еще на свадьбы любят брать. Такие трамваи по улицам Ленинграда пятьдесят лет ходили. Напомните, какая эпоха вас интересует, Сашенька?
– По сценарию герой вспоминает свою юность, а это года шестидесятые, семидесятые примерно.
– О, какое было время! Когда Гагарин в космос полетел, мы на улицах с незнакомыми людьми обнимались от радости. Можете себе сейчас такое представить? – мужчина с удовольствием предался ностальгии. – Трамвай моего детства – «Американка». Пойдемте, покажу вам этого красавца. Всю блокаду отработал, списали в семьдесят девятом…
Хорошо поставленный голос экскурсовода оседал эхом на высоких сводах, а Саша вдыхала запах машинного масла, остаточную гарь отработанной смазки, свежей краски из ремонтного цеха и навязчивый аромат одеколона, в котором имевшие советское прошлое безошибочно угадали бы незабываемый букет легендарного «Тройного».
– Так о чем ваше кино? Что будет происходить в трамвае? Каким маршрутом хотите проехать? – поток неудобных вопросов вклинился в историческую справку несвоевременно. Нести отсебятину Алекс не хотелось, но тут внезапным спасением прозвучал приятный баритон Тельмана:
– У вас на сайте выложен исторический маршрут по центру города, через Тучков мост, по Петроградской стороне, мимо Авроры и Финляндского и дальше через Марсово поле. Нам подойдет. Только нужно несколько остановок и аренда на целый день. Доброе утро, – протянув руку для приветствия, режиссер представился: – Давид Тельман, режиссер «Заповедных топей», а это звезда нашего фильма Эмма Васильева, – Алекс с недоумением наблюдала, как внезапно появившийся Дэвид стряхивает с темных кудрей не успевшие растаять снежинки, а идущая с ним рядом блондинка изящно и легко перепрыгивает через рельсы, расплывается в бесконечно милой улыбке и замирает рядом, положив ладонь Тельману на предплечье.
– Обычно мы предоставляем вагоны на пару часов, столько времени занимает неторопливая прогулка по кольцу.
– Нам может потребоваться сделать несколько дублей. Так что придется останавливаться и повторять проезд.
– Молодой человек, трамвай едет только вперед, – несмотря на поучительный тон, научный сотрудник музея улыбался и не сводил с блондинки восхищенных глаз. «Будь это в его силах, запустил бы трамвай для актрисы и вперед, и назад, и в космос штопором», – с легким раздражением от безграничного женского шарма Эммы подумала Алекс.
– Значит, мы проедем по маршруту несколько раз. Это возможно? – Дэвид не сводил с пожилого мужчины цепкого взгляда.
– Ты же помнишь, что Земля вращается вокруг Солнца и своей оси? – саркастично спросила продюсер у режиссера.
– А это точно доказано? – Эмма взмахнула немыслимо длинными ресницами и со знающим видом добавила: – Я недавно смотрела одного блогера, и там была схема, где Земля в центре…
– Плоская. На черепахе и трех слонах, – не смогла удержаться Александра.
Дэвид проигнорировал замечание спутницы и сарказм подруги, экскурсовод улыбнулся с грустью человека, потерявшего мечту.
– Изменение освещения в салоне компенсируем студийными лампами, – режиссер раздраженно глянул на продюсера, но в голове Тимофеевой уже выстроились строки сметы с очень неприятными и незапланированными бюджетом цифрами затрат.
– А город ты тоже будешь софитами подсвечивать, чтобы добиться идентичности картинки в утренний и дневной дубль?
– Это неважно, – отмахнулся Дэвид, – ты бы знала, если бы внимательнее читала сценарий.
«Особым телепатическим способом, так как он только в твоей кудрявой голове!» – мысленно парировала Алекс, натянув на лицо максимально вежливую улыбку. Оскал вышел настолько неестественным, что Эмма отпустила Тельмана и поспешила к продюсеру.
– Сашуль, все в порядке? – актриса подхватила брюнетку под локоть и зашептала на ухо. Даже на высоких каблуках Эмме приходилось вытягиваться в струну и подниматься на цыпочки, чтобы стать с Алекс почти одного роста.
– Ты из-за нас с Дэви хмуришься? Или у вас с Тони все прошло не очень?
Алекс мысленно досчитала до пяти. Тем временем музейный работник и Тельман скрылись в недрах одного из вагонов. Позитивный настрой продюсера таял с каждым мгновением, но Эмма не унималась.
– Мне можно рассказывать абсолютно все, тем более что мы теперь с тобой будем часто встречаться. Кажется, у нас с Дэвидом все серьезно.
Саша закрыла глаза. Очень быстро добралась в счете до отметки в двадцать единиц шаолиньского терпения, выдохнула и с бесконечной усталостью спросила:
– Ты почему не на работе? Неужели криминальные новости кончились или тебя перевели во флагманы и допустили к вечернему эфиру?
– Я взяла неделю за свой счет. Дэви сказал, что мы успеем и со съемками, и с озвучанием за это время.
– Отлично, наш режиссер записался в фантасты. – Алекс с трудом сдерживала порыв броситься за Тельманом в недра трамвая и вытрясти из этого невыносимо талантливого и раздражающе креативного режиссера душу и внезапно обновленные планы.
– Тебе не хватает оптимизма. Надо смотреть на жизнь позитивнее, и она повернется своей лучшей стороной. Я раз в неделю хожу на тренинги личностного роста, их ведет подруга из универа. Тебе обязательно надо их посетить – представляешь, у нее трое детей, мужа нет, но она такая молодец, находит время на бизнес, внешность и саморазвитие.
– Эмма, сколько тебе лет?
– Двадцать четыре, а что?
– А твоя подруга намного тебя старше?
– Эм-м… примерно на год, хотя точно не знаю, но мы учились на одном потоке.
– И ты хочешь развиться так же, как она, – тащить на себе бизнес и троих детей?
– Вот об этом я и говорю, Алекс. Ты пессимистка, и видишь в жизни только темную сторону.
– Нет, Эмма, я реалист, и предпочитаю естественное освещение без фильтров. Давай договоримся на будущее, ты можешь не разделять мой взгляд на мир, но, пожалуйста, пока работаешь на моих проектах даже в мыслях не сомневайся в моем профессионализме и воздержись от предложений о корректировке моих взглядов. Для этой цели существуют высшее руководство, взбалмошные режиссеры и причуды провидения. Такие установки не противоречат направлению твоего саморазвития?
– Нет, но…
Александра не дала актрисе договорить:
– Мне совершенно все равно, что происходит за пределами съемочной площадки, если это не влияет на рабочий процесс. Я готова дать тебе даже запасной ключ от монтажки до тех пор, пока ты вдохновляешь Дэвида на творчество. Но если из-за твоих феромонов у меня второй раз сорвутся съемки, как это было в топях, я лично разошлю твое фото во все актерские агентства с настоятельной рекомендацией держаться от актрисы Васильевой подальше, как от крайне ненадежной и неадекватной персоны, – продюсер блефовала, но навязчивость, с которой Эмма влезала в личные для девушки сферы, бесила безмерно.
Блондинка вздохнула и отпустила Сашин локоть:
– Хорошо, Александра Игоревна. Я поняла вас. Мне ошибочно показалось, мы можем стать подругами.
– Не переигрывай, – Тимофеева усмехнулась. – Просто не приставай ко мне с личным во время работы.
Но Эмма обиделась в серьез или просто глубоко погрузилась в роль оскорбленной. Вплоть до выхода из депо блондинка ходила за режиссером покорной тенью, мило улыбалась обращенным на нее мужским взглядам, но на Александру смотреть избегала. Продюсер даже задумалась – а не перегнула ли она с выстраиванием личных границ, но отмахнулась от мысли, быстро оправдав себя убеждением: «Сильные переживут, а слабым в этой сфере не место». В том, что при всей своей эфемерной воздушности Эмма обладала характером пробивным и хватким, Саша уже успела убедиться.
Как и советовал сотрудник музея, выбрали «Американку». Прижимая к себе кутающуюся в кашемировое пальто актрису, Дэвид стоял посреди просторного двора, исчерченного рельсами трамвайных путей на пазлы геометрической головоломки. Эмма задумчиво водила блестящими ноготками по кожаному рукаву мужской куртки и невзначай терлась щекой о плечо Тельмана. Девушка так открыто показывала свою привязанность, откровенную принадлежность здесь и сейчас этому партнеру, что Саше стало неловко. Она представила, что так же стоит рядом с Куликовым, и неторопливый снег облетает их в своем первом зимнем танце, а крупные снежинки уменьшаются и тают, не успевая коснуться губ. Но у этой сцены не должно было быть свидетелей, и уж точно Алекс не пришло бы в голову обниматься посреди съемочной площадки или во время деловых переговоров.
Режиссер с актрисой вскоре уехали, оставив продюсера утрясать детали и подписывать необходимые документы. В музейной канцелярии пахло старыми газетами, перегретыми домашними обедами и дешевым лаком для волос. Секретарша, которая вполне могла быть ровесницей не только «американки», но и самых первых петербургских трамваев, долго искала в компьютере нужный документ, утомительно неторопливо распечатывала его на стареньком принтере и с раздражающим удивлением смотрела на Тимофееву, когда продюсер решила еще раз прочитать все восемь страниц перед подписанием.
– Вы могли заранее запросить у нашего менеджера договор и не тратить сейчас время, – прокомментировала женщина.
– Я так и сделала. Более того, отправила вашему сотруднику файл с правками и комментариями. Но вы предлагаете мне подписать стандартный договор.
– Я не в курсе, о чем вы там договаривались. Через час менеджер вернется с обеда и сможете с ней все обсудить.
Ждать так долго в планы продюсера не входило, и Алекс сходу предложила все приходящие ей на ум варианты:
– Давайте позвоним ей и узнаем, где сохранен согласованный документ? Могу переслать вам нашу переписку, и вы распечатаете файл оттуда. Может, она оставила для меня какую-то папку? Просто подскажите мне ее мобильный, и я сама все обговорю.
Секретарша смерила продюсера ледяным презрительным взглядом:
– Имейте терпение, человек на своем законном обеде не должен думать о работе.
Александра промолчала, только бледные щеки вспыхнули гневным румянцем. За время работы она поняла бессмысленность боданий с одержимыми собственной значимостью мелкими бюрократами. Открыв на смартфоне почту, продюсер еще раз внимательно проглядела свои комментарии к договору аренды трамвая. Правки были несущественными и важными исключительно для студийного юриста, на саму услугу они не влияли. Весь договор заверялся только печатью и подписью на последней странице. «Исправленное распечатаю и заменю. Не торчать же здесь полдня», – Саша оставила свой сдержанный автограф и оттиск с эмблемой студии и надписью «для документов». Подобные штампы выдавались директорам картин, так на казенном языке именовали должность, сочетающую в себе функции исполнительного и линейного продюсеров.
– Платежку об оплате пришлете вот на этот номер факса, – женщина ткнула пальцем в строку в реквизитах. Алекс закатила глаза, но благоразумно решила промолчать про век электронной почты, интернета и мобильных технологий. На листе для заметок секретарша вывела телефон, имя и время: – В шесть двадцать вас будет ждать Михаил Серафимыч, вы с ним сегодня уже общались. Но если платежку не пришлете, он на работу в выходной не выйдет.
– Спасибо, я поняла. Вы очень любезны, – и Саша с удовольствием переключила внимание с необычайно «приветливой» сотрудницы на зазвонивший смартфон. – Доброе утро, котик, уже готов помяукать о работе? – проворковала она в трубку, с удовольствием наблюдая вытянувшееся от удивления лицо пожилой женщины. Александра сдержанно кивнула в знак прощания и покинула «гостеприимную» приемную трамвайного парка.
– Прочла сценарий? – без прелюдий начал Арсен.
– Ты про гениальное нововведение с визитками номинантов?
– Именно. Как тебе идея?
– Грозит превратиться в большую проблему, если потребуется отловить и заснять за месяц всех тридцать человек. Из них половина даже не в России, а оставшиеся в постоянных разъездах.
– Без паники, Алекса, я помогу. Сегодня на интервью в редакцию приедет одна дива. Сможешь подскочить с оператором? Вопросы будут типовые, они уже согласованы. Монтаж особый не требуется. Детали я расскажу при встрече, – спокойный, немного усталый тон Покровского, не терпел возражений.
– Я не гарантирую тебе хорошего оператора, – обреченно вздохнула Тимофеева. «Кроме Мутного глаза все равно в такие сроки никого не найти, все нормальные работают».
– Мне вполне хватает адекватного продюсера, – голос мужчины потеплел, – съемки в восемь. Все детали обговорим при встрече, так что приезжай заранее.
«Ну вот и провела вечер с Тохой», – Саша убрала телефон в карман и подставила лицо холодному, равнодушно-прекрасному снегопаду.