Katerina Krutova
Заповедный тупик
23. Человек года – часть первая
В монтажной было тесно, многолюдно и душно. Гриня уже в третий раз передвигал стулья для «удобства руководства». Куликов методично корректировал настройки звука и яркости, изредка поглядывая на Алекс. Тельман замер на краешке протертого дивана. Прямая спина и сцепленные в замок пальцы выдавали возбужденное напряжение режиссера. Саша знала – Дэвид не пошевелится весь фильм, только глаза, беспокойные и живые, будут пристально следить за зрителями, высматривая, улавливая малейшую реакцию на происходящее на экране. Продюсер села рядом, отчасти чтобы поддержать друга, но больше, чтобы максимально отстраниться от приторного парфюма Мутного глаза и его навязчивого внимания. Директор студии занял мягкое офисное кресло и разрешающе кивнул Тони. Рыжий запустил фильм. Григорий попытался протиснуться к окну и опустить жалюзи, чтобы экран не бликовал, но был прерван властным:
– Гриша, не мельтеши! – брошенным руководством. Технический директор поджал губы, обиженно фыркнул, но подчинился.
Матрас* (заставка на экране, предшествующая началу фильма или трансляции. Чаще всего представляет собой разноцветные вертикальные полосы) сменился логотипом студии. «Фильм режиссера Давида Тельмана – «Заповедные топи» – сквозь утренний болотный туман проступили титры. Картина была готова. Алекс видела уже с десяток черновых версий, которые режиссер забраковывал раз за разом, но в этой наконец-то был достигнут баланс между авторским виденьем, техническими возможностями постпродакшна и выделенным на фильм бюджетом. Саше результат нравился, но мнение исполнительного продюсера в данном случае значения не имело. Решение о сдаче картины принимало руководство, и теперь съемочная группа ожидала вердикта.
– Двадцать шесть минут, – задумчиво протянул директор студии, словно это единственное, что его впечатлило. – Классический телевизионный хронометраж. Хочешь продать на каналы?
Обращенный к Тельману вопрос был странен и неуместен. Режиссер никогда не интересовался прокатной судьбой своего детища, этим всегда занимались другие. Вершиной вовлеченности Дэвида оставались поездки на фестивали, где он представлял свое творение и пожинал плоды в виде непродолжительных аплодисментов и пылящихся на полках призов. По контракту, Тельман являлся лишь нанятым исполнителем, автором идеи, но все права на фильм оставались у студии. Потому Дэвид не удостоил директор ответом. Режиссер задумчиво смотрел на экран, где замерли финальные титры.
– Ну что ж, Давид Исаакович. В этот раз вы обошлись без юношеского задора, да и молодого безумия поубавилось.
Саша ощутила, как Дэвид напрягся еще сильнее. «Судорогой сейчас скрутит, если пытка вердиктом затянется!» – осторожно, едва уловимо, продюсер коснулась кончиками пальцев плеча приятеля. Режиссер тихо выдохнул.
– Конечно, ваша предыдущая работа про Буратино, завоевала определенную популярность среди молодежи, – тонкие губы выталкивали слова нехотя, смакуя паузы, наслаждаясь гнетущей властью момента. – Здесь же взялись за Гамлета. Не высоковато ли замахнулись, Шекспир вы наш?
Директор холодно улыбнулся, точно удачной шутке, и пронзительно уставился на замершего Тельмана. Дэвид продолжал молча смотреть в одну точку, только тонкие пальцы отдавали бледной синевой нарушенного кровотока.
– О, вы так точно уловили самую суть. Это же точно Гамлет, принц ленинградских болот. Надо было название другое – «Принц топей», например. Звучит, точно голливудский блокбастер. Может поменяем? – подхалимно хихикнул Гриня, но не найдя в окружающих поддержки быстро замолчал.
– Должен вас поздравить с выбором Офелии. Актриса прелестна, а ее готовность работать бесплатно за идею демонстрирует искреннюю любовь к искусству, которая так редко встречается у современной молодежи. Со своей стороны я мог бы всячески поспособствовать продвижению юного дарования.
На этих словах глаза Дэвида полыхнули черным огнем, и Саше пришлось настойчиво обнять его за плечи, чтобы удержать от необдуманных поступков. Но директор, к счастью, уже сменил тему.
– Есть несколько вопросов к монтажу, но я понимаю, качество всегда страдает, там, где начинается универсальность. Вы же, Антон, на этой картине у нас и оператор, и помощник режиссера и за звук частично в ответе? – риторический вопрос разбился о довольную ухмылку Куликова.
– Осветитель, водитель и даже буфетчица с психологом, – с готовностью добавил рыжий парень, – причем все это практически бесплатно. А еще оплаченные монтажные смены у нас закончились, так что все дальнейший постпродакшн будет актом чистого альтруизма.
– Тебе бы все про акты трындеть, – буркнул из угла Григорий.
– Гриш, я про них не только трынжу, но еще и занимаюсь, – Тони многозначительно посмотрел на Алекс, и девушка пообещала себе придумать способ, стереть эту провокационную улыбку каким-нибудь аморальным и приятным образом.
– Что касается бюджета, – не обращая внимания на перепалку молодежи, продолжил мужчина, – то здесь все вопросы к Тимофеевой, именно ее рачительное управление привело вас к данной ситуации.
– Под ситуацией вы понимаете сдачу картины в срок? – голос Дэвида дрожал так же нервно, как и музыкальные пальцы.
– Я еще не подписал документы о сдаче, – серые глаза с нескрываемым удовольствием изучали реакцию собравшихся.
– А когда подпишете? – Алекс надоели эти «кошки-мышки». Хотелось конкретики, либо «да» либо «нет». Продюсер была готова к частичной переделке картины. На ее памяти с первого раза студия не утверждала ни одного фильма – всегда находилось что-нибудь, позволяющее руководству продемонстрировать собственные превосходство и профессионализм.
– Завтра, – ответил директор и едва заметно усмехнулся, увидев растерянность на лицах.
– Отдохнете сегодня на «Человеке года», а завтра принесете документы на подпись и подготовите мастер-копию* (эталон, идеальная копия, сделанная с цифровой версии фильма, в дальнейшем используется для тиражирования и хранится в архиве) для отправки в Москву, – директор поднялся, заканчивая разговор.
Алекс встала следом, но была остановлена ледяным взглядом:
– Александра Игоревна, все вопросы потом. Сегодня вам с Григорием предстоит много работы на церемонии, которую мы с Давидом Исааковичем с удовольствием посмотрим, так сказать, из первых рядов, – мужчина говорил спокойно, но Саша без труда прочла все завуалированные намеки. Судьба «Заповедных топей» по-прежнему зависела от степени удовлетворения мутноглазого племянничка своей профессиональной реализацией на «Человеке года». Гриня довольно потер руки. Алекс скрипнула зубами. Дэвид вздохнул полной грудью и откинулся на спинку дивана:
– Все?
Уже в дверях директор студии обернулся:
– На сегодня – да. Но с окончательным решением нам всем надо переспать.
– На оргию приглашаете? – рыжие усы встопорщились, обнажая в широкой улыбке белые зубы.
–Боже упаси. Куликов, вы не только не в моей весовой категории, но и совершенно не в моем вкусе.
Антон громко и печально вздохнул и театральным жестом прижал ладонь к якобы разбитому сердцу.
– День полон приятных новостей, – ухмыльнулся Тони, когда дверь за руководством закрылась, – что дальше – едем в театр?
Григорий оживился:
– Сашенька Игоревна, давайте я вас подвезу и по дороге вы введете меня в курс дела?
– По правде сказать, Гриш, я понятия не имею, что ты будешь делать на церемонии, – Алекс устало потерла переносицу и оперлась о стул Куликова. Антон тут же воспользовался ситуацией и накрыл ее пальцы своими. На заплывшем лице технического директора отразилась целая гамма чувств – от растерянности до детской обиды. Но не успело оно вспыхнуть злостью непонимания, как Тимофеева продолжила:
– Видишь ли, съемочные задачи распределяет режиссер эфира. Ты будешь работать под его началом. Моя функция просто организовать наличие вас и оборудования на площадке в нужном комплекте в нужное время. Так что, к шести вечера приезжай к черному входу в театр – это на набережной и набери меня.
– Можем поехать вместе на моем mini cooperе, – завел привычную песню Гриня, но девушка отмахнулась.
– Я поеду с Тони. Встретимся на месте, – и погладила тонкими длинными пальцами массивную ладонь Куликова.
Григорий покраснел и не говоря ни слова покинул монтажку. На лицах Антона и Дэвида тут же вспыхнули довольные улыбки.
– Мы сделали это! – высказал общую мысль рыжий, заключил Сашку в крепкие медвежьи объятья, оторвал от пола и поднял минимум на полметра.
– Эмма, мы сдали! – эмоции режиссера захлестнули мобильный, и Алекс услышала радостный визг актрисы через динамик смартфона.
– Парни, подождите! – попыталась вклиниться в общее веселье продюсер, но слова пропали, поглощенные внезапным импульсивным поцелуем мягких, но настойчивых губ. Тони поцеловал сильно, страстно, прижимая к себе, не давая опомниться.
– Совсем обалдел, что ли? – наконец выдохнула она, с трудом отстраняясь.
– Просто радуюсь, – Куликов улыбался, не выпуская девушку из объятий.
– Рано радоваться, – Саша повела плечами раздраженно, но, когда мужчина разжал руки, внезапно почувствовала неприятный холод и пустоту, точно промозглая декабрьская погода прорвалась в окна и ужалила ее в сердце, подобно осколку зеркала Снежной королевы. Ей захотелось самой прижаться к широкой Тохиной груди, потереться носом о выступающую в расстегнутом вороте клетчатой рубахи ключицу и выгнать рабочие мысли прочь из головы. Но вместо ответного поцелуя с губ слетело:
– Отмечать будем завтра, когда получим на бумажках нужные закорючки. А пока своди мастер и собирайся на съемки. А я поскакала собираться на церемонию.
– Думал, мы вместе поедем, -протянул рыжий с неприкрытым разочарованием.
– Тоха, я все-таки девочка, хотя некоторые тут об этом забывают. Эмка, наверно, с самого утра сидит в салоне и наводит красоту?
Дэвид кивнул:
– Еще вчера начала – маникюр, педикюр. Все со стразами. Точно босая будет интервью брать.
– Во-от! А мне надо успеть доехать до дома, переодеться и хотя бы помыть голову, чтобы никого не испугать.
– Не испугаешь, – ухмыльнулся Антон, – разве что слабые и малохольные духом попрячутся. Но я -то знаю, что ты – девочка.
«Моя», – хотел добавить Куликов, но слово это, такое простое и легкое в темноте Сашкиной квартиры, почему-то упиралось, становясь сложным, тяжелым на подъем при свете дня.
*
Спустя четыре часа Алекс молнией влетела в двери черного хода Императорского театра и столкнулась нос к носу с популярным телеведущим. В этом сезоне талантливый молодой парень мелькал во всех медиа и рекламах.
– Привет! – бросила походя Тимофеева и только потом вспомнила, что они незнакомы. Просто звездное лицо так часто встречалось ей по жизни, что стало почти родным. Александра восхищалась его актерским талантом, природным обаянием, интеллигентными манерами, но никогда прежде не встречала живьем.
– Привет, – добродушно улыбнулся в ответ ведущий и, увидев, как девушка стремительно краснеет от неловкости, протянул руку:
– Иван.
– Алекс, – холодные с мороза пальцы дрогнули от теплоты приветственного пожатия. – Я за съемки тут отвечаю.
– А-аа, – протянул парень и улыбнулся еще шире, – значит, Марат Борисович тебя ждет.
Тимофеева сморгнула удивление и одарила ведущего взглядом, требующим пояснений. Иван хмыкнул, посмотрел на нее весело и лукаво, и уточнил:
– «Ванька, встретишь Шурку – шли ее в рубку!» Я уже минут десять пытаюсь расшифровать этот ребус, а отгадка сама мне в руки пришла.
– Как он это сказал? – Алекс скинула длинный пуховик и отметила оценивающий взгляд Ивана, скользнувший по модной униформе.
– Старая ехидна манерам не изменяет. Всегда ядовита и саркастична.
Саша хихикнула. Ведущий и в жизни оказался очаровательно забавным.
– Побегу тогда, а то вдруг весь пульт ядом заплюет. Рада была знакомству, – и все же девушка помедлила, словно не торопилась покидать общество молодой звезды.
– Это взаимно, – Иван склонил голову и со смехом добавил, – Шурка.
Улыбаясь этой случайной встрече, Алекс мчалась по бурлящему подготовкой к церемонии закулисью. Она знала, что все кроме Мутного глаза и Эммы уже на месте. Так же продюсер была уверена в Марате Борисовиче, и том, что абсолютно все технари и операторы уже получили ЦэУ* (ценные указания) и заняты делом. Но, по мнению Тимофеевой, в рабочем процессе никакой контроль не был излишним. То же убеждение, вероятно, разделял и Арсен, отчитывающий в коридоре промоутеров дорогой водки. Стайка длинноногих модельной внешности девушек с понурыми головами обреченно внимала тираде ответственного продюсера церемонии:
– Кто вас разодел как кукол для порнофильма?
– Это- фирменный стиль, – промямлила одна из девиц.
– А это, – широким жестом Покровский очертил пространство убранного в золото и бордовый бархат коридора, – главное мероприятие года. Здесь вся городская элита, сливки общества, богема и интеллигенция! Если бы я решил стать сутенером и тогда бы не выпустил вас в люди в этой пошлой китайской безвкусице. Марш переодеваться! В костюмерной театра достаточно нарядов – даже ощипанные лебеди из кордебалета приличнее выглядят, чем это дешевое шлюшье тряпье!
Группа понурых красавиц с обиженным видом двинулась навстречу Алекс.
– Алекса! – лицо Арсена разгладилось, тонкие губы радостно обнажили идеально белые ровные зубы. – Услада глаз моих! Вот это я называю идеально подобранный образ. Твой стилист постарался на славу. Еще бы волосы распустить, да на шпильки тебя поставить…
Покровский скользнул ладонями по девичьей талии, точно разглаживая невидимые складки, запустил пальцы под кожаные ремешки портупеи на спине и оставил на Сашиной щеке поцелуй – продолжительный и ощутимый, совсем не похожий на простое приветствие.
– После церемонии выпьешь со мной по бокалу игристого? Нам есть, что обсудить.
– Не уверена, что будет время, – Алекс сделала шаг назад, все еще ощущая легкие поглаживания рук Арсения.
– Но ты же снимаешь вечеринку? – получив утвердительный кивок, мужчина выпусти девушку из объятий и не терпящим возражения тоном резюмировал, – Я тебя найду.
– Почему в ложах до сих пор нет цветов и шампанского? – уже в телефон выплюнул продюсер и стремительно зашагал прочь.
Александра встряхнула собранными в высокий хвост волосами отогнала странное ощущение, вызванное короткой встрече с Арсеном, и поспешила к своей команде.
– Добрый вечер, Марат Борисович. Мне передали ваше послание, – Алекс вошла в рубку, где за мониторами и пультом колдовал режиссер прямого эфира.
– Ваньку встретила? – не поворачивая головы уточнил мужчина, и седая шевелюра качнулась в утверждающем жесте. – Хороший парень, толковый. Кстати, не женат.
На этой фразе Марат Борисович обернулся, чтобы уловить промелькнувшее на Сашином лице недоумения.
– Ой, избавь меня от этой недовольной мины. Я старый – заслужил право, говорить, что думаю. Не то что вы, молодежь, воздух и мир сотрясли, а подумать забыли. Ой, Тоха, Тоха, мне без тебя так плохо* (перефразированная песня группы «Комбинация» «Ой, Леха, Леха…»), – внезапно гаркнул режиссер в рацию.
– Слушаю, товарищ начальник, – отозвался динамик знакомым низким голосом.
– Камеру включи, проверим нашу ментальную связь.
– Есть, шеф. Устанавливаю телепатический контакт, – раздался то ли смешок, то ли треск помех.
– Рыжик, не трынди в эфире. Не нервируй батьку. Длинные реплики сегодня только у меня.
– Понял.
– Сигнал есть. Пока свободен, – и уже обращаясь к Алекс, Марат Борисович заметил, – где ты нашла такого чУдного дурня? Прям я в молодости, аж бесит.
– Да я давно работаю с ним, – пожала плечами продюсер.
– Работаешь, значит… – почему-то задумчиво протянул режиссер и смерил девушку пристальным взглядом. Впрочем, развивать тему мужчина не стал, нежно проворковав в рацию:
– Саныч, подними горизонт, он завалился.
В ответ невнятно пробурчали.
– Я вредный самодур, а не слепой идиот. Подними, пока я не пришел сам твою камеру крутить. И что это у нас кран трясется, как член в руках старпера? В следующий раз, Егорка, вместо тебя соседа позову, он на стройке крановщиком работает.
Взбодрив персонал, режиссер отвлекся от мониторов и переключился на Алекс:
– Клоун твой еще не приехал? Тот, с которым ты меня нянькаться назначила.
– Придумали, чем занять?
– А то! – вокруг лукавых глаз разбежались озорные морщины. – Супругу мою с дочкой будет снимать. Давно в семейном архиве видео не добавлялось. Смонтирую потом открытку, да приятелям пошлю. Пусть завидуют, какие мои девочки красивые. А товарищу твоему скажем, VIP гости из самой Москвы, в Питере инкогнито. Надо все сделать тихо и красиво.
– А жена не против, не сдаст?
– Шура, слышала поговорку «Муж и жена – одна сатана»? Так вот, за тридцать пять лет совместной жизни я так и не понял, в чьей заднице шило острее. Мы и не такие спектакли проворачивали. А теперь, девочка, иди отсюда, не мешай дяде работать. Операторов верни на точки за двадцать минут до начала. Мне из буфета принеси коньяк и два бутерброда с икрой.
– Там только тарталетки.
– Терпеть не могу. Скажи буфетчице, что для меня. Она баба душевная, сделает как надо, – и Марат Борисович потерял к Алекс всякий интерес, переключив внимание на настраивающего интернет трансляцию инженера.
Гости пребывали. Фойе театра заполнялось знаменитостями, личностями причастными к их успеху, подобострастной свитой и людьми весьма значимыми, влиятельными, но не публичными. Под руку с Дэвидом появилась Эмма, обворожительная в маленьком черном платье. Высокие каблуки подняли ее до роста режиссера, выгодно подчеркнули и до того безупречную сценическую осанку. Даже среди моделей, актрис, дорогих содержанок и элитного эскорта маленькая блондинка не терялась. Гордо кивнув швейцару, на мгновение девушка вышла из роли, вспыхнула детским восторгом и радостно вцепилась в спутника. Тельман улыбнулся, склонился к любовнице и что-то ласково зашептал ей на ухо. Эмма засияла еще ярче, затем нашла взглядом ожидающую ее Алекс и напустила на себя сдержанно высокомерное выражение. Продюсер мысленно усмехнулась – несмотря на разные взгляды на жизнь, манеры и характер, приходилось признать – Тимофеевой все больше импонировала непосредственная, искренняя, импульсивная девочка, скрытая под актерской игрой и мишурой условностей. Но признаваться в смене отношения Эмме Алекс пока не планировала.
– Саша, – выдохнула блондинка, приподнялась на цыпочки и изобразила приветствие, мазнув воздух у щеки Алекс поцелуем, – ты чудесно выглядишь! Только каблуки надо было повыше.
– Ага, и волосы распустить. Но так бегать неудобно, -отмахнулась продюсер.
– Дело привычки, – актриса переступила стройными ногами, привлекая внимание к лакированным черным туфлям.
– Ты в них выдержишь? Вам с Куликом ближайший час по всем лестницам и коридорам за гостями носиться.
Эмма снисходительно улыбнулась Александре, точно задающему глупые вопросы ребенку:
– Я еще не разуваясь до рассвета на afterparty зажгу, а вот твой бугай больше двух раз подряд вряд ли сможет даже подъем по лестнице одолеть. Крупные мужчина обычно невыносливы, – на этом уточнении Эмма посмотрела на Дэвида и почему-то смущенно покраснела. Но режиссер пропустил замечание девушки мимо ушей. Тельман во все глаза пялился на худощавого мужчину артистичной наружности. Ссутулившись, он прислонился к стене рядом с огромным зеркалом. Узловатые пальцы нервно теребили яркий шейный платок, а светло-серые, бледные почти до прозрачности глаза, растерянно рассматривали гостей, по долгу ни на ком не задерживаясь.
– Шура, познакомь нас! – в голосе Дэвид сплелись приказ и мольба, – это – Георгий Чехов…
Имя Саше ни о чем не говорило. Мужчины не было в списке номинантов на премию и в перечне намеченных на интервью VIP гостей. Удивленно вскинув бровь, продюсер одарила приятеля недоуменном взглядом.
– Как можно быть такой темной невеждой! – Тельман раздраженно скривился, а Эмма согласно поддакнула, точно понимала, о чем идет речь.
– Он поставил авангардную версию «Князя Игоря» оперу «Святая Ольга». Сценарий, музыка, арии, сцена – все сам. Это величайший талант нашего времени. Поверить не могу, что ты о нем даже не слышала. Тебе бы, Сань, хоть изредка из своего ноутбука и работы в мир выбираться.
– Так я и выбираюсь, – Алекс обвела ладонью фойе, но Тельман отмахнулся.
– Утешай себя этой мыслью перед сном, когда внезапно на все сообщения в телефоне ответишь. О, Тони! – Дэвид бросился навстречу оператору:
– Ты вовремя. Надо срочно записать интервью с гением для архивов!
– Всегда готов! – Антон быстро подхватил камеру на плечо и сунул в руки Эммы микрофон, – давай Дэвид, вставай в рабочую позу, сейчас мы тебя запечатлим для потомков, гениальный ты наш!
– Не меня, дурила двухметровая! Вон его надо снять, – Тельман кивнул в сторону Чехова, который наконец-то отлип от стены и неуверенно двинулся к широкой мраморной лестнице. Не успела Алекс возразить, как тонкие высокие каблуки уже звонко застучали по полированному полу, и Эмма, сжав в одной руке микрофон, а в другой пальцы Дэвида, направилась к гостю.
– Его нет в списке, – зашипела продюсер вслед, но никто из троицы даже не обернулся.
– Зашибись, – Саша раздраженно отвернулась и полезла в маленькую сумочку в поисках сигарет, но над ухом прозвучало вкрадчиво и интимно:
– Хорошие духи. Не порти их запахом табака, Алекса.
Покровский стоял слишком близко и смотрел чересчур не по-деловому. К древесному аромату мужских духов и сладковатому дыханию примешивались едва уловимые пары алкоголя.
– Мартель? – вспомнила Саша любимый напиток продюсера.
– Армянский из буфета. Отмечаю свой маленький юбилей.
И на недоуменный взгляд Александры Арсен продолжил:
– Это десятая церемония к которой я в той или иной мере имею отношения. Начал с пиарщика на побегушках и вот до чего добегался, – Тимофеевой показалось или в голосе мужчины действительно сквозила грусть?
– Круто, – все что нашлась ответить Саша и бросила взгляд за спину Арсения, где своим фанатским напором Тельман практически вжал в стену гения современности.
– Да, – подтвердил Покровский. Но не было в этом коротком слове ни радости, ни восторга.
– Скажи мне, Алекса… – начал мужчина, но заметив, что внимание девушки принадлежит не ему, осекся, поджал губы и уже равнодушно продолжил:
– Режиссер «Шпунтгебеля» прибыл?
– Вон тот кучерявый псих рядом с Эммой, – Алекс указала в направлении зеркала, на фоне которого Дэвид уже вовсю обнимался с растерянно улыбающимся Чеховым, пока Эмма запечатлевала их на мобильный.
– О, Гоша таки приехал! – восторженно ахнул Арсен. – Я был уверен, он не выберется из добровольного заточения. Молодцы, что взяли у него интервью. Парень – гений, через несколько лет о нем будут трубить со всех театральных сцен страны, а может и мира. Я его полгода уговаривал номинироваться на лучшую постановку года, но Георгий ни в какую. Идем, я вас познакомлю, а ты представишь меня Тельману.
И Покровский подхватил Сашу под руку и быстро зашагал к киношникам. Дальнейшие события закружили Алекс вихрем эмоций – ошарашенный вниманием Чехов жал всем руки и оттирал со щеки стойкую помаду Эммы, польщенный интересом Покровского Дэвид рассказывал о новом фильме и приглашал всех собравшихся на еще незапланированный банкет по случаю премьеры, актриса поочередно висла на мужчинах и призывала сделать групповое селфи, внезапно появившийся Гриня-мутный глаз вручал всем пахнущие свежей типографской краской визитки с золотыми виньетками и надписью «кинопродюсер, организация съемочного процесса под ключ». Воспользовавшийся суматохой Куликов оказался рядом с Александрой. «Может сбежим?» – шепнул на ухо и обжег висок колкой рыжей бородой.
«С удовольствием, но через три часа», – одними губами ответила Саша и Тони коснулся ее макушки быстрым поцелуем. Жест этот остался незамеченным почти для всех в переполненном фойе, только серые глаза Арсена сощурились, а скулы резче выступили на лощенном лице. Но работа не ждала – смартфон продюсера требовательно вибрировал, а гости прибывали. Алекс с трудом оттащила Гришаню от какого-то сурового мужчины и его юной спутницы, выдала рацию и наушники и направила к Марату Борисовичу. Двум гениальным режиссерам – Чехову и Тельману – Тимофеева указала в направлении буфета, а метнувшуюся было за любимым актрису грозным взглядом приковала к Антону.
– Минимум пятнадцать интервью, желательно – тридцать, на все про все час. Нет времени на ласки и нежности. С Тельманом в ложе намилуешься. А сейчас – работать! – для убедительности Алекс шлепнула Куликова по ягодицам, а Эмму легко подтолкнула в спину.
Уже на широкой лестничной площадке Тони, прикрывая ладонью ухо с вставленным наушником, обернулся на Сашу, принялся подавать странные сигналы руками и корчить рожи. Александра удивленно выгнула бровь, но расшифровать чересчур живую мимику и жестикуляцию рыжего не сумела.
– Ухо вставь, Борисыч хочет! – гаркнул мужчина, и на секунду в холе воцарилась тишина. Все собравшиеся уставились на статного высокого оператора, который чертовски выразительно смотрелся в своей мятой рубахе с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, мешковато бесформенными на любом другом, но стильно небрежными на Куликове штанами, и замшевой, свободно болтающейся жилетке. Оценив всеобщее внимание, как мгновение личной славы, Эмма приняла эффектную модельную позу и чуть прижалась к мужчине. Но Антон не сводил взгляда с Алекс, настраивающей рацию на нужную волну. От избытка интереса собравшихся Саша ссутулилась, опустила взгляд и захотела стать невидимой, но толпа быстро забыла о стесняющейся брюнетке и фойе вновь наполнилось разноголосым гулом.
– Шура, прием! – надрывался в наушнике режиссер.
– На связи, – подтвердила Алекс.
– Посылка отправлена. Подсадные утки и клоун в комплекте. Яровой в свите для прикрытия. Ведет в ложу в правом крыле. Прячь Давидку, иначе спалимся.
Алекс чувствовала себя в шпионском фильме.
– Поняла. Отправляюсь на перехват, – встреча семьи Марата Борисовича с Тельманом могла разрушить и без того шаткий план локализации Мутного глаза.
– Дэвид, ты где? – девушка решила минимизировать элемент случайности и набрала номер режиссера.
– Мы с Георгием и Арсением в буфете, обсуждаем перспективы сотрудничества и отмечаем знакомство. Подойдешь, тут и для продюсера работенка намечается? – голос приятеля звучал возбужденно и радостно.
– Пропущу под предлогом работы. Вы и без меня неплохо сообразите на троих. – Саша удовлетворенно оборвала звонок.
Делегацию во главе с Григорием Алекс встретила в холле второго этажа. Раздвигая массивным задом гостей, Гриня двигался не глядя, спиной вперед, направив миниатюрную камеру на двух миловидных женщин. Та, что помладше, при виде Саши просияла и почти взмахнула рукой в знак приветствия, но была остановлена якобы что-то внезапно вспомнившей матерью.
– Григорий, мы бы хотели промочить горло, – с вальяжной ленцой протянула она, и Александре стоило огромного труда сдержать улыбку. Жена Марата Борисовича в жизни была женщиной веселой, резкой, быстрой на дела и слова. Наблюдать ее в образе томной светской львицы было забавно и странно одновременно.
«Только не в буфет», – беззвучно одними губами возразила Алекс и для пущей убедительности выпучила глаза и отрицательно замотала головой. Быстро считав сигналы, женщина задумчиво остановилась, обняла дочь и что-то шепнула ей на ухо. Молодая девушка восторженно просияла и кивнула:
– Григорий, а вы можете снять таймлапс?
– Конечно, сниму вас в лучшем виде! – без особой уверенности ответил технический директор и вопросительно посмотрел на замершего в стороне Ярового. Денис равнодушно пожал плечами.
«Интересно, Гриня вообще знает этот эффект?» – Алекс все еще стояла вне поля зрения Мутного глаза и с интересом наблюдала за происходящим. Опасения продюсера подтвердились, когда толстяк решил съехать с темы:
– Только давайте после буфета. Вы же хотели попить водички?
– Молодой человек, по вечерам я утоляю жажду исключительно шампанским, – властно возразила жена Марата Борисовича, – и надеюсь, оно уже ждет нас в ложе. Так что давайте побыстрее. За минуту управитесь?
– Разумеется, я же профессионал, – гордо выдал Гриша и Алекс громко хихикнула, не выдержав. Мужчина озадаченно обернулся и пронзил Тимофееву гневным взглядом.
– Александра Игоревна, вы мешаете съемочному процессу! – нашелся Григорий, быстро приблизился и зашептал ей на ухо:
– Что за дурацкое хихиканье?! Веди себя достойно! Это же семья самого…., – и Гриня многозначительно посмотрел вверх так, что глаза почти закатились, обнажив желтые белки.
– На десять секунда таймлапса у тебя уйдет минимум полчаса, без учета постановки кадра. Будешь vip-гостей все это время в коридоре мариновать? – тихий шепот Алекс сочился издевательским снобизмом.
– Григорий, мы ждем! – требовательно окликнул оператора нетерпеливый женский голос.
– Да-да! – заспешил Гриша к скучающим дамам.
– У меня появилась отличная идея – снимем таймлапс уже в ложе. Ваши утонченные профили, шампанское, богатый интерьер и никаких бестактных сотрудников, – и мужчина предложил дамам следовать далее. Когда группа поравнялась с Алекс, дочь Марата Борисовича поинтересовалась, кивнув в сторону продюсера:
– А эта девушка, ваша помощница?
Гришаня поморщился, точно от кислого и пренебрежительно ответил:
– Так, изредка привлекаю ее на бюджетные короткометражки, но серьезный проект я бы такой не доверил.
Алекс скрипнула зубами, зло зыркнула в спину удаляющегося Григория, пообещала придумать специально для него утонченную длительную пытку, но уже спустя секунду глубоко вздохнула и совладала с эмоциями – компания «особенно важных гостей» с раздувшимся от собственной значимости Мутным глазом миновала буфет и отправилась в ложу. Одной проблемой стало меньше, но тут же из-за поворота появилась не менее живописная пара. Со страдальческим выражением на лице, повиснув на Куликове, скакала на одной ноге Эмма. Прелестное личико отображало всю боль и несправедливость мира.
– А у вас-то что случилось? – Алекс подскочила к банкетке, куда оператор усадил жалостливо похныкивающую актрису.
– Нога! Кажется, я ее сломала или вывихнула!
Продюсер скептически осмотрела обтянутые черными сетчатыми чулками лодыжки Васильевой.
– Растяжение, максимум, – рыжий присел перед Эммой на корточки, без разрешения обхватил руками ступню и принялся проводить осмотр.
– Ай! – взвизгнула блондинка и попыталась вырвать ногу из сильных рук Куликова. Но мужчина цыкнул на нее, бесцеремонно снял лакированную туфлю и осторожно покачал ступню вверх-вниз.
– Ну точно, растяжение. Нечего было на таких ходулях изображать бег с препятствиями.