Кае де Клиари
Приключения Они
Глава 24.
Елизар шёл вслед за Они, глядя ей в спину. Шёл и чувствовал себя дураком. Такое с ним было впервые – он мог и… не смог! Мог уговорить, заболтать, обмануть, попытаться взять «гусарским приступом» или ещё как-то, но он ничего не сделал! Ходил вокруг, как школьник, не спал, страдал, чуть не слетел с катушек, но так и не попытался, даже слова не сказал… Да что же это с ним такое?
Теперь же было поздно. Они снова обрела вид самки йети, и теперь, обросшая густой белой шерстью, мускулистая и сильная, шагала впереди, прокладывая дорогу в глубоком снегу. Утром, когда они решили спуститься в долину, где должны были быть крупные поселения людей, девушка перебрала старухин гардероб и решила, что шерсть йети защитит её от мороза успешнее, чем все плащи, салопы, душегрейки и шубы, найденные в шкафах.
А вот у лётчика выбора не было. Пришлось закутаться в проклятые тряпки, к которым он питал брезгливое отвращение. В противном случае на морозе он окочурился бы минут через пятнадцать-двадцать или раньше. Если бы он мог выбирать, то сам стал бы йети, но это было невозможно. Они сказала, что теоретически для него доступно овладеть искусством трансформации, но она училась этому с детства, а у них сейчас не было времени даже для начального курса. Так что оставалось теперь наблюдать, как чёрные похожие на валенки ступни Они утаптывают снег, чтобы он, смахивающий сейчас на растрёпанную куклу, обмотанную тряпками, мог ковылять следом.
Елизар шёл и страдал. Ну, почему он не может стать йети? Тогда всё было бы проще. (По крайней мере, так ему казалось.) Они была бы его, и оставалось бы только найти подходящую пещеру…
Он вдруг одёрнул себя. Лезет же в голову всякая чушь! Ну, сдураковал, с кем не бывает? Теперь надо только подождать, пока Они снова станет собой, и тут уж он не будет медлить! В конце концов, она ведь тоже не из железа – сдастся, если всё сделать правильно. И тогда ему достанется не мускулистая покрытая шерстью самка йети, а нежная милая девушка, от которой голова идёт кругом!..
У Они лопатки чесались от его взглядов! Это было и смешно, и неуютно, и, почему-то приятно. Мысли этого парня были настолько явно написаны у него на лице, что если бы он выразил их вслух, то она точно не узнала бы ничего нового. И вздохи его Они понимала прекрасно! Она только удивлялась – почему это он, такой языкастый при их первой встрече, сейчас замкнулся и насупился? Даже немного обидно. Неужели непонятно, что нет никакой беды в том, чтобы заговорить с ней напрямую! Хамить не надо и Петрушку из себя изображать не следует, а всё остальное вполне возможно, и прежде всего, возможно задавать вопросы и отвечать на них. Так что же он молчит? Как будто поменялся с Андреем местами. Ну, что ж, молчи-молчи! Может быть, вымолчишь себе что-нибудь лет этак через двести!
Повинуясь внезапному озорному порыву, девушка захватила со склона заснеженной скалы горсть снега, слепила снежок и, резко развернувшись, запустила им в парня, пыхтевшего сзади. Снежок угодил Елизару в грудь, разбился в пыль и засыпал лицо сверкающими брызгами. Лётчик отпрянул от неожиданности, но тут же опомнился и улыбнулся с весёлой злостью! Он принял вызов и немедленно бросился лепить свой снежок.
Когда-то, а на самом деле совсем недавно, он был чемпионом мальчишеских снежных баталий и славился тем, что кидал снежки на большое расстояние и с поразительной меткостью. Но сейчас он столкнулся с необычной соперницей.
Оружие ответного удара было готово в считанные секунды, но прежде чем метатель привёл его в действие, ему в лоб врезался следующий снежок! Это было уже слишком! Елизар рассвирепел от такой наглости, по-богатырски размахнулся, и что есть силы запустил снежок в Они. Но девушка сделала изящный пирует, от чего снаряд пролетел мимо, и тут же ответила полновесным снежным комом, попавшим второму пилоту в плечо.
Они немного не рассчитала. Сейчас в её руках была сила йети, в разы превышающая человеческую. Получив удар спрессованным снегом, Елизар крутанулся вокруг своей оси и резко взмахнул руками, стараясь удержаться на ногах. Как назло, под его каблук, не слишком умело обмотанный тряпками, попался камень. Парень споткнулся, но будучи человеком спортивным и ловким, подпрыгнул и снова приземлился на ноги.
Вдруг снег под его ногами дрогнул и двинулся, словно тронувшийся с места поезд. С обманчивой медлительностью пласт снега, покрывающий склон горы, отделился от основания и заскользил, словно кусок сыра по подтаявшему маслу!
Елизар сразу понял, что это такое, оглянулся в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, но тщетно. Как назло, рядом не было ни подходящей скалы, ни достаточно тяжёлого валуна, чтобы можно было за него удержаться.
Они, стоявшая на твёрдом основании, тоже сообразила, что случилась беда, и с криком бросилась парню на помощь!
– Нет, назад! – крикнул Елизар, но было поздно – девушка уже глубоко забежала в опасную зону.
В следующий момент их обоих перевернуло, закрутило и понесло куда-то вниз!..
Выжить в лавине почти невозможно. Даже когда она накрывает людей, оказавшихся в ущельях и имеющих возможность укрыться за скалами, деревьями и какими-нибудь строениями, удар спрессованного снега, несущего с собой камни и глыбы льда, бывает фатальным. И даже если кому-то повезёт уцелеть в такой ситуации, выбраться наружу, преодолев многометровый слой снежно-ледяной мешанины, дело нешуточное, особенно если учесть недостаток кислорода под этими завалами.
Что же касается шансов выживания для того, кто летит вместе со всей снежной массой, почти с самой вершины горы, то они практически равны нулю. Человек хрупок, а попасть в лавину немногим лучше, чем между ножами работающей мясорубки.
Зная всё это, Елизар зажмурился и поручил свою душу Богу, веру в которого в тайне хранил, глубоко спрятав под внешним комсомольским налётом. Но помощь, которая была ему оказана, не слишком походила на божий промысел.
В плечи ему вдруг вцепились толи руки, толи лапы, и его тело резко дёрнуло вверх! Ещё ничего не видя от снежной пыли, Елизар замотал головой, но его тут же встряхнули, и сверху раздался знакомый голос:
– Не дёргайся! Ты и так тяжёлый, а у меня не вышло, как следует трансформироваться!
И тут парень понял, что летит. Летит, несомый кем-то с большими белыми крыльями и костистыми лапами, способными поднять, по крайней мере, такого человека, как он. Елизар уже успел насмотреться чудес за последнее время, чтобы чрезмерно удивляться увиденному. Он решил последовать требованию – «не дёргаться», и повис неподвижно, находя положительным хотя бы то, что не летит кувырком под гору в снежной лавине.
Тому, кто его нес, приходилось непросто. Лётчик явственно слышал натужное дыхание, покряхтывание, а порой даже слабые стоны, в которых слышались испуг и усталость. Кому принадлежал этот голос, Елизар догадался, как только сам немного успокоился – эти звуки издавало девичье горло, кроме того, он узнал белую шерсть на крыльях спасительницы, глубоко и тяжело взмахивающих у него перед носом.
Их полёт напоминал падение. Сил у летуньи едва хватало, чтобы не рухнуть прямо в бурлящий внизу снежный ад. Это немного смахивало на скоростной спуск на парашюте вдоль горного склона, когда нет времени любоваться видами, а нужно следить, чтобы не налететь на какую-нибудь скалу.
Они приходилось всё отчаяннее работать крыльями, чтобы сохранять достаточную высоту над лавиной. Елизару же казалось, что его ноги касаются, бешено несущейся снежной массы. Он, конечно, понимал, что это не так, иначе их давно уже засосало бы закрученным воздушным вихрем внутрь смертельного потока. Но ноги поджать ужасно хотелось, хоть он и знал, что это не поможет.
Хорошо, что он не поддался искушению – приземление было жёстким, похлеще, чем при затяжном прыжке с парашютом. Елизар крепко приложился пятками о землю, а точнее о каменную мостовую, с которой был тщательно выметен снег. Рядом рухнуло что-то большое и белое, в чём парень с удивлением узнал Они-йети, чудесным образом обретшую широченные мохнатые крылья и лапы более похожие на птичьи.
– Ты говорила, что не можешь превратиться в дракона? – сам не зная, зачем спросил Елизар.
– Разве это похоже на дракона? – ответила девушка, тяжело дыша. – Это чучело какое-то, а не дракон!
Она подняла перед глазами свои меховые крылья, и с кислым видом стала их рассматривать.
– Видели бы такую трансформацию мои братья, – продолжала Они, – вот бы посмеялись… Ой, я сейчас упаду!
Она и в самом деле пошатнулась, переступила с ноги на ногу, но Елизар вовремя пришёл ей на помощь.
– Очень трудно всё это, когда основа мира не эфирная плазма, а золото, – проговорила девушка, и тут её крылья на глазах начали уменьшаться, превращаясь в руки. – Прости, что подвергла тебя такой опасности…
– Ты спасла меня, – ответил Елизар. – Спасибо тебе!
– Не стоит благодарности, – пролепетала Они, с которой почему-то стремительно исчезала шерсть. – Но у нас появились новые проблемы.
– Какие? – не понял Елизар.
– Оглянись.
Он оглянулся. Вокруг них плотным кольцом стояла толпа народа, и с неодобрением глядела на закутанного в тряпки бродягу, державшего в объятиях обнажённую золотоглазую демоницу с рогами на голове.
Глава 25.
В этом мире Они тоже не было. Андрей почувствовал это, как только ступил на странную высушенную солнцем землю, покрытую редкими кустарниками и сухими травами.
Здесь было тихо и пустынно. Лишь иногда поднимался лёгкий ветерок, но благодаря тёплому, даже жаркому воздуху, он не приносил ощущения свежести. Но это не мешало. Скорее, наоборот, здесь чувствовалось изрядное облегчение. От чего? Ну, прежде всего, от того, что он больше не был царём.
Так бывает – идёшь себе, несёшь некий груз, и так привыкаешь к нему, что не замечаешь тяжести, а когда, наконец, сбросишь это бремя, вдруг понимаешь, как устал от него. Андрей шёл и счастливо улыбался, чувствуя истинное блаженство от того, что он больше не тащит на себе отвратительную ношу власти.
Единственное, что его беспокоило, это мысль об оставшихся во дворце девушках. Очень не хотелось бы, чтобы их обидели жители мира, не знающего компромиссов и не понимающего принципа золотой середины. Он даже хотел вернуться, чтобы проверить, всё ли у них в порядке, но путь в тот мир уже затерялся среди множества других ему подобных, и быстро отыскать его не было никакой возможности.
Это огорчало, но с другой стороны, в одиночку, без власти, немного он смог бы сделать полезного. С властью-то не смог, так что…
– Пить хочешь?
Пить действительно хотелось, но вопрос, прозвучавший, как ему показалось, из пустоты, заставил подобраться в ожидании нападения. Даже рука машинально потянулась к кобуре с пистолетом, в котором осталось только два патрона. (Автомат, добытый в позапрошлом мире, он оставил в своих покоях во дворце, и за всё время правления не озаботился обзавестись другим оружием.)
– Ну, ну, ну! Зачем же так?
Теперь Андрей увидел говорившего. Это был мужчина высокого роста, одетый в изысканный деловой костюм с добавлением элементов роскоши – бриллиантовые запонки и галстучная булавка, белоснежная манишка с искрой, золотая цепь, одетая под пиджак, но поверх галстука. На цепи какой-то странный знак – изображение чего-то или кого-то чёрного в треугольнике. Незнакомец имел правильные, немного резкие черты лица, носил длинные ниспадающие на плечи тёмно-русые волосы, что странно контрастировало с его костюмом, и бороду, которая немного напоминала эспаньолку, но была длиннее положенного размера.
Поражали глаза этого типа – глубокие, ярко-синие… Ах, нет, какие же они синие, когда это самая настоящая тёмная зелень, какая бывает в особом виде самоцветов. Но тут же казалось, что глаза эти карие, и не просто карие, а переходящие в красный цвет, оттенка запёкшейся крови, остывающего железа или затаившегося огня.
Незнакомец восседал в кресле, напоминающем трон, что странно было видеть посреди… пустыни. Ну, да – именно пустыней следовало называть это место, несмотря на то, что она не была совсем мёртвой и бесплодной.
– Поверьте, я не враг вам! – продолжал этот странный незнакомец, не покидая своего кресла. – И моё предложение совершенно искренне и бескорыстно. Вы, конечно, вправе отказаться, но предупреждаю – здесь на много дней пути вы не найдёте ни капли воды. Поэтому, рекомендую присесть и принять моё предложение. Не бойтесь, питьё не отравлено. Я и сам составлю вам компанию, а то здесь слегка жарковато!
Он указал Андрею на роскошный дворцовый стул напротив себя, оказавшийся на удивление удобным, а затем на низенький столик, уставленный бутылками, кувшинами, крынками, треугольными пакетами для молочных продуктов и прочими сосудами.
– Что предпочитаете? – спросил незнакомец. – У меня есть всё что угодно – чистая вода, вода минеральная, газировка всех сортов, молоко, опять же таки любое – от грудного женского до кокосового. Неплохо, не правда ли? Или вот, если пожелаете – кефир. Очень полезно для здоровья! А может, хотите чего-нибудь покрепче? Я не предлагаю водку, она не пойдёт на пользу в таких условиях. Коньяк, ром, джин, текила, виски и прочие разновидности этого напитка, тоже лучше дегустировать в более прохладном климате и в другой обстановке. Но вот вино подходит везде и всегда! Попробуйте вот это, красное! Виноград, из которого оно сделано, выращен в заповедных долинах между прекрасных гор. Сок его давили своими нежными ножками девушки-девственницы, едва ступившие на порог зрелости. Видели бы вы этих красавиц!.. Вино как бы впитало часть их юной прелести – самого очаровательного, что существует из всех благ живого мира.
Он протянул Андрею тяжёлый золотой кубок усыпанный каменьями, до краёв наполненный красной, как кровь, ароматной жидкостью. Первый пилот машинально взял этот сосуд, поднёс к губам и сделал глоток. Незнакомец был прав – вино оказалось восхитительным! Андрей, правда, не считал себя знатоком в этом деле, и до недавнего времени вообще не прикасался к спиртным напиткам. Только в период своего царствования он попробовал разных вин и даже нашёл толк в этом занятии.
От первого же глотка ему стало немного легче на душе, беспокойство и сожаление отодвинулись в сторону, и даже что-то забылось. Что-то важное, но без этого забытого важного, кажется было лучше. Андрей подумал, что жизнь его не так уж плоха. Чего у него нет? Стул под ним весьма удобен, ему тепло, так что хоть раздевайся, в руке золотой кубок с великолепным напитком, а напротив сидит доброжелательный умный собеседник, с которым приятно иметь дело!
– Вот видите! – широко улыбнулся незнакомец. – Я никогда и никого не обманываю, это люди обманываются в отношении меня. Но это я так, к слову! Что же теперь? Не хотелось бы затевать разговоры об отвлечённых вещах. Пустое обсуждение даже самых интересных тем не ведёт к разрешению вопросов, а скорее порождает новые. Это знаете ли, как с кошками. Милейшие существа, а их потомство – сплошное очарование. Но вот этого потомства становится всё больше и больше, оно приносит своё потомство, и добросердечный человек уже не знает, куда деваться от всей этой вопящей, гадящей и требующей пищи мелкоты. Он попадает в рабство к созданиям, которые живут по своим законам, и в один прекрасный день могут съесть хозяина! К чему это я? Ах, да! Поэтому я предлагаю не вести порождающие лишние вопросы разговоры, а давайте лучше сыграем! Вы играете в карты?
– В дурака… – выдавил из себя Андрей, и сам удивился тому, какого труда стоили ему эти два слова.
– Прекрасно! – воскликнул незнакомец, которого почему-то восхищало всё, что Андрей скажет или сделает. – Отличная игра, я её очень люблю! Относительно короткая, в меру простая, чтобы не путаться в правилах, и на удивление похожая на человеческую жизнь. В ней очень удачное сочетание везения и интеллекта игрока. При этом в процессе игры приходится прилагать определённые усилия, чтобы удержаться на плаву, копить силы для решающего наступления, идти на компромисс, жертвовать чем-то ценным, отступать, атаковать, избегать чувства преждевременных побед, смирять собственную самоуверенность и все силы вкладывать в финал, который может быть совершенно неожиданным. Я, конечно, имею в виду честную игру. Кому нужно жульничество? Нет, в искусстве обмана есть свой смак, но мы сейчас не будем заниматься шулерством. Честная игра доставляет гораздо больше удовольствия, чем все подлоги и припрятанные тузы в рукаве. Итак, что ставите?
– Что ставлю? – удивился Андрей.
– Ну, да! – почти крикнул незнакомец. – Видите ли, игра на интерес хороша, как тренировка для начинающих. Но я вижу перед собой не мальчика, а зрелого мужчину, и потому предполагаю, что вы не побоитесь сыграть по-настоящему! Я не ожидаю от вас ставок превышающих ваши возможности, и не предлагаю играть в долг. Это было бы нечестно, а мне не хотелось бы оставить после себя впечатление любителя нечестной игры. Поэтому я и спрашиваю – что вы ставите? Назовите вашу ставку, и я отвечу подобной со своей стороны.
Андрей порылся в карманах. Когда-то в них звенело несколько монет, которые ему некуда было тратить в последнее время. Но эти монеты бесследно исчезли. Возможно, их вынули, когда стирали и чистили его одежду, которую он не собирался бросать даже когда царствовал.
– Я вижу, вы в затруднении, – сказал незнакомец, когда лётчик развёл руками после бесплодных поисков. – Что ж, отсутствие денег, это не порок, но не играть же вам на части своего гардероба? Это было бы недостойно. Но вы можете сыграть на вещь, которая висит у вас на поясе в кожаном футляре.
Андрей положил руку на кобуру с пистолетом. Поставить на кон оружие?
– Ну, я не знаю, – неуверенно проговорил он. – Дело в том, что это мне не принадлежит, я лишь ношу его, поскольку так положено по штатному расписанию.
– Здесь это не имеет значения, – возразил его собеседник. – То место, где вы получили эту вещь, далеко, и вы врядли туда вернётесь. Так что все, что при вас имеется теперь, является вашим имуществом, которым вы владеете с полным правом распоряжаться, как вам заблагорассудится. Вот что, давайте уровняем шансы – взгляните на это!
Незнакомец выложил на стол, с которого таинственным образом исчезли все сосуды с напитками, длинный сверкающий кинжал, с рукоятью богато украшенной самоцветами и золотым убором.
– Эта вещь, – пояснил он очень серьёзным и торжественным голосом, – для меня является примерно тем же, чем для вас ваше оружие. Да, я знаю, что это оружие, и мне знаком принцип его действия. Так вот, это – кинжал чести! Он смертоносен и удобен в бою, но в схватках используется редко. В основном применяется для того чтобы заставить противника сдаться на милость победителя. Когда поверженный враг проявляет упрямство, чаще всего бывает достаточно занести над его забралом вот этот клинок, чтобы спесь слетела с проигравшего, и он признал бы себя побеждённым. Редко кто при этом выбирает смерть, ведь она бессмысленна, когда есть шанс отыграться и подняться на ту же высоту, с которой скатился, а то и ещё выше! Потеря этого оружия для меня чревата схожими трудностями и неприятностями, что и для вас потеря вашего. Но я готов рискнуть, так что слово за вами.
Андрей не уловил, в чём тут заключается сходство, но расстегнул кобуру и положил свой пистолет рядом с кинжалом незнакомца. Глаза последнего алчно блеснули, а в руках у него появилась новенькая колода карт.
– Доверяю вам, как гостю! – заявил он, протягивая колоду Андрею. – Своя рука – владыка, а удача сопутствует дерзновенным!
Глава 26.
Это было совершенно невероятно! Вроде бы нэко были умными существами, уж никак не глупее людей, но в этом вопросе они проявляли воистину кошачье упрямство!
Самцы нэко оказались очень привлекательными созданиями. В отличие от самочек и детей, они не шарахались от господина Сая, прежде всего, потому что не видели в нём соперника. (Да он и в лучшие свои годы не решился бы соперничать с этими мускулистыми парнями, каждый из которых был на полторы-две головы выше его самого. Кроме того, они были ловкими, как истинные коты! Врядли кто-нибудь из людей, даже бойцов-чемпионов, мог похвастаться чем-то подобным.)
К старику здесь все относились дружелюбно. Коты обитали на земле, а на деревья поднимались только с разрешения хозяйки, когда приходило время любви. Этому предшествовал песенный ритуал и несколько поединков, весьма опасного свойства. В любое другое время нахала сунувшегося на дерево ждала трёпка.
Миста предупреждала Сая, что, если он не хочет неприятностей, то на чужие деревья лучше не подниматься, там ему не будут рады в любом случае. Что же касается котов, то к ним опасно подходить, если под деревом собралось сразу несколько. Тогда его могут принять за конкурента, а это очень плохо, ведь распалённые страстью коты не знают что такое пощада. Однако при проявлении агрессии достаточно отступить и его не будут долго преследовать, ведь увлёкшись погоней можно упустить момент милости со стороны хозяйки дерева. Но когда коты поймут, что он не стремится получить благосклонность обитательниц деревьев, то за свою жизнь Саю не нужно опасаться, потому что нэко по-человечески уважают старость.
К сожалению такого человеческого свойства, как единство у нэко не было совсем. Здесь они были – кошки, как кошки! Матери безумно любили своих детей до тех пор, пока те были детьми. Подростки рано начинали самостоятельную жизнь и покидали родные деревья, чаще всего, чтобы никогда не вернуться и не увидеть своих матерей. Коты вообще не знали что такое привязанность к семье, а в котятах видели либо потенциальных соперников, если это были мальчики, либо перспективных самочек, если девочки. Все разговоры об объединении усилий для защиты от охотников за рабами, которые начинал Сай, наталкивались на глухую стену непонимания.
Взрослых котов люди не трогали, так-как в рабы они не годились – слишком непокорные, неподдающиеся никакой дрессировке. Кошек убивали в том случае, если те начинали отчаянно драться за котят. Чаще всего так и было, но иногда можно было до смерти напугать хозяйку дерева, и та убегала, бросив своих детей. Впрочем, такое случалось редко. Как правило, несчастная нэко погибала, а котята доставались браконьерам. Но дерево редко оставалось пустым, так-как всегда находилась новая хозяйка, которой нужно было где-то устраивать гнездо для своего выводка. Из-за этого коты просто не замечали разницы, ведь самок не становилось меньше.
Помыкавшись в бесплодных попытках добиться понимания, господин Сай через пару дней решил вернуться к дереву Мисты, где неожиданно обнаружил собрание котов. Ясно было, что теперь он здесь лишний, а хозяйка, бывшая с ним недавно такой приветливой, врядли обрадуется его возвращению.
Приходилось отправляться в путь, но слоняться по территории народа нэко не было смысла. И тогда Сай направился к горному перевалу, ведущему в мир людей.
Если бы такое произошло с ним хотя бы двадцать лет назад, это путешествие показалось бы интеллигентному потомку самураев неплохой прогулкой. Но сейчас, когда старость уверенно положила человеку на плечи обе руки, долгий подъём по каменистой дороге был мучителен! К тому же деловой костюм уже измятый и продранный в нескольких местах, а ещё, летние туфли, предназначенные для города, совершенно не подходили для такого путешествия.
Уже на половине подъёма господин Сай понял, что выбился из сил. На беду у него не было с собой ничего, что следовало бы взять в дорогу. Если бы он вовремя позаботился о необходимом, то Миста, конечно, не отказала бы ему в лепёшках в дорогу и во фляге с бодрящим напитком, который она готовила из листьев, растущих на её дереве. Но, увы, он не подумал об этом вовремя, а соваться к нэко, вокруг которой собрались драчливые самцы, означало основательно рисковать без надежды на успех.
К сожалению, он даже палку для ходьбы не догадался для себя прихватить. Вот что значит провести годы в профессорском кресле, забросить занятия спортом и забыть о том, что человеку необходимо периодически бывать на природе. Воздух городов ослабляет тело. Размеренная жизнь среди удобств отучает от физических нагрузок, и даже такая несложная задача, как подъём по горной дороге, где не требуется карабкаться по скалам, кажется трудной и почти невыполнимой. Особенно, когда тебе уже за шестьдесят…
Господин Сай добрёл до подобия площадки, возможно предназначенной как раз для отдыха, и в изнеможении опустился на камень напоминающий кресло. Таких камней здесь было несколько, и располагались они вокруг низкого, но широкого валуна с плоским верхом, похожего на стол имеющий форму неровного овала. Камень-кресло, на который опустился Сай, стоял с одного конца этого «стола». Другой такой же камень, только побольше располагался напротив и смахивал на место председателя. По бокам стояли ещё пять камней-табуретов, три с одной стороны и два с другой.
Старый профессор облокотился о край «стола» и повернулся так, чтобы видеть долину страны нэко. Сверху это выглядело, как бескрайний лес гигантских деревьев. Странно было видеть их кроны у себя под ногами, особенно после того, как, стоя внизу, доводилось лицезреть этих зелёных гигантов, задевающих верхушками облака…
.................................................................
– Итак, он снова здесь, несмотря на предупреждение!
– Это так, но чему удивляться? Человек не понимает предупреждений, ведь он существо неразумное!
– Протестую! Человек разумен – он знает, как гладить нэко.
– И он знает, что любят нэко. Да, человек разумен!
– Но зато он никак не может уяснить чего нэко не любят. И проявляет такое упорство в этом незнании, каким не может похвастать даже самый упрямый и самый настырный кот!
– Разве имеет сейчас значение, что знает, а чего не знает человек? Опять же таки, какая разница, разумен он или нет? Человек нарушил запрет и явился сюда снова. Это означает, что мы должны решать его судьбу. Поэтому, как председатель и хозяйка, я спрашиваю – какому наказанию мы его подвергнем?
Воцарилась тишина, и только тогда господин Сай, сердце которого билось, как паровой молот, смог обернуться и взглянуть в сторону говорящих. За столом сидело несколько… кошек! Кошки были крупные, наверное, вдвое или даже втрое крупнее обычных. И всё же это были не нэко, хоть все они вели себя по-человечески. У нэко от кошек были только подвижные треугольные ушки, кошачьи хвосты и втяжные когти на руках и ногах. Собравшиеся здесь были кошками во всём, без единого человеческого признака. Разве что выражение их мордочек было не совсем кошачье, и ещё…
Сай почувствовал, как его сердце замерло, словно его вдруг схватили жёсткие холодные пальцы. Он увидел, как ближайшая к нему кошка, сидевшая на каменном табурете, видимо желая устроиться поудобнее, взмахнула сразу парой длинных пушистых хвостов!..
Нэкомата… Кошка-оборотень, от которой можно ожидать чего угодно. Остальные, судя по всему, относятся к той же породе. И они собрались здесь, чтобы решать его судьбу?
– Его надо съесть! – заявила кошка, сидевшая ближе к той, которая назвалась председателем и хозяйкой, с той стороны, где было три места у стола.
– Разделить на всех и съесть! – подтвердила та, что сидела напротив со стороны двух мест.
– Неправильно, – опровергла её соседка, сидевшая со стороны двух, ближе к Саю. – Съесть его, конечно, надо, но сделать это должна хозяйка.
– А может просто женим его? – предположила нэкомата со стороны троих, сидевшая посредине.
– На ком? – хором спросили все присутствующие, включая господина Сая, которого, правда, никто не собирался слушать.
– На мне, – ответила нэкомата.
Снова воцарилось молчание, во время которого кошки переглядывались и как-то странно урчали, но это не было похоже на благодушное мурлыканье.
– Нет, это слишком жестоко, – наконец изрекла хозяйка. – Человек виновен в гибели и похищении множество нэко, однако, мы не должны поступать подобно ему самому. Я за то, чтобы его просто съесть, но мы не слышали мнение ещё одной из присутствующих здесь сестёр. Что скажешь нам ты, сестра?
Нэкомата, ближайшая к Саю со стороны троих, та самая, у которой он увидел два хвоста, смутилась, виновато посмотрела в сторону человека, затем взглянула на хозяйку и тихо произнесла:
– Я раздваиваюсь…
– Это происходит со всеми нами, сестра, – улыбнулась хозяйка. – И это давно уже не новость. Нам сейчас интересно другое, а именно – твоё мнение по поводу судьбы человека, снова нарушившего запрет.
– Именно в этом я и раздваиваюсь, – так же тихо произнесла сомневающаяся нэкомата. – Мне хочется его съесть, но мне хочется также и отпустить его, чтобы он шёл своей дорогой.
– Что ж, нам всем известна твоя доброта, – задумчиво проговорила хозяйка. – Ты добра к человеку, невзирая на всё, то зло, которое он причинил тебе в прошлом. Итак, я выношу решение! Раз мы не можем прийти к единому мнению, то пусть судьбу человека решает манэки-нэко. Да будет так!
– Да будет так! – хором воскликнули все сидящие за столом, и тут же повскакали с мест.
Господина Сая окружили плотным пушистым кольцом, подняли с места и мягко, но настойчиво повлекли куда-то прочь. Ему показалось, что кошки ведут его к нагромождению валунов, но через пару секунд челюсть профессора упала от удивления.
Это был манэки-нэко высотой с двухэтажный дом! Он был полностью каменным, а вместо раскраски имел высеченное резцом изображение узоров на шерсти. Обе лапы его сейчас были опущены, но глаза смотрели с дружелюбным лукавством, а добродушная широкая мордаха приветливо улыбалась.
– О, добросердечный брат наш! – обратилась к нему нэкомата-хозяйка. Помоги нам решить судьбу человека, который опять нарушил запрет и явился сюда, чтобы творить зло, потому что не было ещё случая, чтобы он приходил во владения нэко с добрыми намерениями.
Положение головы каменного манэки-нэко не изменилось, но господин Сай готов был поклясться, что тот взглянул в его сторону, хоть высеченные в камне глаза тоже оставались неподвижными. Да и улыбка его, как будто стала шире и загадочнее, но не потеряла дружелюбия.
Наверное, минуты полторы ничего не происходило, и вдруг раздался каменный скрежет, будто с места сдвинулась целая скала. Правая лапа изваяния медленно поднялась и застыла вытянувшись вверх. В тот же момент к ногам господина Сая упало что-то бесформенное и тяжёлое, а стоявшие чуть позади нэкоматы издали дружный вопль, после чего их лапки отпустили его руки.
Сай оглянулся. Ни позади, ни вокруг него никого не было. Кошки-оборотни бесследно исчезли. Он снова повернулся к изображению манэки-нэко. Гигантский кот по-прежнему сидел с поднятой вверх правой лапой, но глаза его, такие же загадочные и лукавые глядели уже не на человека, а куда-то вдаль. Тогда господин Сай посмотрел себе под ноги.
