Кае де Клиари
Приключения Они
Это был очень странный мешок. Он был чёрным и оказался сшитым из шкуры какого-то крупного животного с упругим коротким, но мягким мехом, похожим на кошачий. Вот только трудно было представить себе кошку такого размера. Может быть пантера? Мешок был скроен из целого куска, и потому речь не шла о том, что на него пошло несколько шкурок.
Но удивление перед оболочкой уступило место удивлению перед содержимым. Когда Сай развязал тесёмки, стягивающие горловину, то не смог сдержать невольный возглас – мешок был наполнен золотыми монетами! Монеты были старинными, если не сказать – древними, но выглядели они так, будто их отчеканили только что. Груз золота оказался очень тяжёл, едва поднять одному. Но господин Сай храбро взвалил эту ношу себе на спину, и, поблагодарив манэки-нэко за участие и подарок, направился прочь.
Вскоре он миновал место, где находился каменный стол и кресла с табуретами вокруг него. Почему-то не вызвало удивления то, что и сам стол, и камни для сидения выглядели так, будто прошло не одно столетие с тех пор, как он сидел здесь в компании нэкомата.
Как бы то ни было, присесть на один из этих камней, чтобы перевести дух и опустить свою нелёгкую ношу Сай не рискнул, а наоборот обошёл это место подальше. Перед ним снова была дорога, а вернее широкая, пока ещё, тропа, круто поднимавшаяся вверх. Если до этого, шагая налегке, он выбивался из сил, то каково ему будет сейчас, когда груз золота пригибает его к земле так, что мысль помогать себе при подъёме руками, не кажется столь абсурдной!
Но нэкоматы были правы в одном – человек в своём упрямстве превосходит любые другие существа населяющие живые миры. Старый профессор упорно двигался вперёд, переставляя ногу за ногу. Он уже решил про себя, что будет идти, даже если придётся встать на четвереньки. Но этого не понадобилось.
Прошло менее часа, когда выбивающийся из сил старик дошёл до места, где тропа делала поворот, и носом к носу столкнулся с группой людей, спускавшихся вниз ему навстречу. Судя по внешнему виду этих путников, по их одежде, снаряжению и вооружению, они не могли быть никем иным, как разбойниками.
Глава 27.
– А-апчхи!
Фонтан золотых шариков ударил в железную решётку камеры и рассыпался по каменному полу, который и так уже был покрыт золотом.
– Эй, вы там! – крикнул Елизар, у которого было горячее желание свернуть кому-нибудь шею. – Дайте девушке хоть какую-нибудь одежду. Будьте людьми, она же совершенно окоченела!
Их камеры располагались напротив друг друга, но любые попытки второго пилота передать Они что-нибудь из своей одежды, пресекались охраной тюрьмы. Единственно, что он успел ещё тогда на площади, это сорвать с себя старухину шаль и попытаться закутать в неё девушку, оказавшуюся на улице зимой совершенно обнажённой. Но в следующий миг их обоих схватили и бросили сюда, в нетопленное здание городской тюрьмы, пустовавшее из-за отсутствия клиентов.
Увы, шаль, хоть и была широкой, но укрыться ей целиком не получалось. Поэтому Они обмотала её вокруг бёдер, оставшись сверху голой. Кроме того, её босые ноги уже начали синеть от холода на каменном полу. Немудрено, что в скором времени девушка начала чихать, но тут обнаружилась новая странность – при каждом чихе изо рта и носа у неё вылетали брызги разнокалиберных золотых шариков, которые рикошетировали от всех твёрдых предметов и покрывали теперь весь пол её камеры и изрядную часть помещения, представляющего из себя короткий широкий коридор со столом дежурного в конце.
Сейчас за этим столом сидели сразу три человека – начальник полиции, тюремщик, он же хозяин здания тюрьмы и единственный в городе полицейский-городовой. Присутствие всех троих никак не требовалось, поскольку арестованные были крепко заперты, но трое мужчин в форме явно собрались поглазеть на Они.
– Неужели у вас не найдётся хотя бы одеяла? – не унимался Елизар. – Имейте совесть, она ведь просужена!
– Не вам рассуждать о совести, молодой человек! – возмутился начальник тюрьмы, он же единственный надзиратель. – Вступили в сношение с дьяволицей, явились, упав с неба посреди города, смутили покой честных граждан, и ещё имеете дерзость требовать для этого сатанинского отродья одеяло? А куда я, по-вашему, его дену после этого? Или вы думаете, что приличные заключённые захотят пользоваться вещью, которой укрывалась какая-то чертовка?
– Никакая она не чертовка! – крикнул Елизар. – С чего вы взяли?
Трое, сидевшие за столом переглянулись.
– Ну, знаете! – вступил в разговор начальник полиции. – Вы спустились с небес верхом на чудовище, которое у всех на глазах превратилось в голую рогатую девку, и ещё спрашиваете, с чего это мы взяли, что она чертовка? Вот с этого самого и взяли! Скажите спасибо, что не дали толпе разорвать вас на месте. Будете сидеть здесь до решения суда, который состоится, когда градоначальник вынесет об этом постановление.
– А когда градоначальник вынесет постановление? – мрачно спросил Елизар.
– Когда ему будет это угодно! – усмехнулся тюремщик. – Может быть сегодня, а может быть через неделю.
– А что, согласно действующему законодательству, в ожидании судебного заседания вы будете подвергать нас пыткам? – язвительно спросил лётчик.
– Не усугубляйте своё положение, милейший! – прорычал начальник полиции. – Нынче не тёмное Средневековье, а просвещённый век. У нас не применяются пытки ни до судебного разбирательства, ни во время него…
– Прямо сейчас происходит пытка холодом, – возразил Елизар, и, подумав, добавил, – я очень замёрз!
Сидящие за столом озадаченно переглянулись и принялись шушукаться. Елизар напряг слух, но различил только обрывки нескольких фраз: «… согласно закону…», «… лишний аргумент защиты…», «… в принципе не запрещено…», «… а кто заплатит?»
– Эй, господа! – проговорил он тоном уже не требовательным, а призывающим к обсуждению проблемы. – Ваши действия вызвали у девушки сильную простуду, что, вне всякого сомнения, будет озвучено в суде. Но, может быть, мы найдём компромиссное решение? Как видите, у неё есть свойство чихать золотом. Само собой, это золото принадлежит ей лично, а потому, с вашей стороны будет известной любезностью собрать его и вернуть владелице, если только вы не хотите его присвоить. В последнем случае мы также намерены рассказать об этом на суде, но может быть, мы сможем договориться? В городе есть ломбард или хотя бы ювелирная мастерская? Вы можете взять часть этого золота, хотя бы ту, что лежит в коридоре, и отнести специалисту. Я думаю, что после оценки там хватит и на одежду, и на одеяла, и на дрова, и на горячую пищу, и на лекарства. Остаток же может пойти на оплату труда оценщика и на компенсацию за ваше беспокойство. В противном случае, я не знаю, о чём больше будет разговора в суде – о рожках моей подруги, которая никакая не чертовка, а просто… иностранка с особенной внешностью, или о чьём-то ненадлежащем отношении к арестованным, которым не предъявили пока ещё никаких обвинений?
Елизар не слишком надеялся на успех, но его слова попали в цель. После короткого совещания начальник полиции командировал городового за совком и веником, между тем, как Они добавила ещё изрядное количество золотых шариков к уже имевшимся. Затем служители закона поместили увесистую кучку золота в салфетку и отбыли к местному ювелиру, сочетавшему свою основную профессию со скупкой и ростовщичеством.
Пока они ходили, начальник тюрьмы, он же надзиратель, бывший видимо человеком сообразительным, раздобыл дрова и затопил печь, обогревавшую эту часть здания. Потом, скрепя сердце, он принёс два старых широких пледа, но Елизар настоял, чтобы их оба отдали девушке. Несколько позже в тюрьме потянуло запахом съестного, и тот же надзиратель прикатил тележку, нагруженную кастрюлями, сковородками, кружками, мисками, чайниками и прочим.
Ужин из наваристой похлёбки, тушёной капусты и котлет, где к горячему чаю была свежая сдоба, привёл арестантов в лучшее расположение духа. Правда, Они всё ещё продолжала чихать, рассыпая золотые шарики, уже покрывающие сверкающим ковром пол её камеры. Елизар опасался, что им никак будет не обойтись без помощи врача и аптекаря. А ещё, не помешали бы портной и сапожник, так-как не могла же девушка всё время сидеть, завернувшись в плед.
Ближе к вечеру явились начальник полиции с городовым. Глаза у обоих поблёскивали от жадности, но люди они оказались честные, и принесли неплохую сумму наличными в местной валюте в обмен на золотые шарики. Елизар договорился о процентах за их услуги, (Они не проявляла к деньгам и золоту никакого интереса), после чего поведал им о своих опасениях по поводу здоровья подруги.
Как ни странно, доктор явился по первому зову. По-видимому, кроме обещанной платы, ему было интересно обследовать «дьяволицу». К тому времени Они почувствовала себя совсем скверно, у неё начинался жар, который грозил усилиться, если не принять меры.
Меры были приняты, но врач настаивал, чтобы у постели больной кто-нибудь дежурил, так-как ей надо было менять компрессы и давать микстуру по каплям, а если потребуется, то позвать за помощью. Сиделки из местных исключались – ухаживать за «нечистой силой» никто не брался, ни за какие деньги.
– Ничего не остаётся, вам придётся довериться мне, – заявил Елизар. – И не надо смотреть на меня так, будто я римскому папе предложил принять ислам! Я не сбегу без неё, а Они не в состоянии бежать, куда бы то ни было. Кроме того, здесь прочные стены и крепкие решётки на окнах. Насколько я могу судить, входную дверь и крепостным тараном нескоро сломаешь. Так что нет смысла держать нас в этих клетках, по крайней мере, запирать их не стоит. Я умею ухаживать за больными – проходил специальный курс, как все лётчи… как все сотрудники нашего университета. Я ведь, э-э, естествоиспытатель, а сейчас исследую обычаи, традиции и физиологию народа этой девушки.
– Вы подвергаете исследованию исчадья ада, юноша? – поинтересовался врач, который закончил выписывать рецепты.
– Ах, доктор! – широко улыбнулся врун Елизар. – Сами посудите, ну разве дьявол может заболеть обычной человеческой простудой? Я уже говорил, что эта девушка не имеет отношения к нечистой силе. Она обладает свойствами особого рода, которые интересны мировой науке. Да, она необычна на вид, и способна на многое, что недоступно обыкновенным людям, но это не делает её дьяволицей! Сейчас самое главное, это спасти ей жизнь. Имейте в виду – её отец крупный государственный чиновник у себя на родине. Если он узнает, что с его любимой дочерью, путешествовавшей по здешним местам, плохо обошлись, нам не избежать международного скандала, а если с ней не дай бог что-нибудь случится…
Второй раз за сегодня Елизар сумел убедить здешнюю администрацию поступить разумно. Двери камер отворились, и теперь они с Они были свободны в пределах тюрьмы. Елизар даже подумал, что неплохо бы натянуть всем нос, и в самом деле «сделать ноги» отсюда, ведь даже в очень прочном заборе всегда окажется лазейка! Но он не врал, когда говорил, что Они в таком состоянии никуда бежать не может.
Прежде чем что-то предпринимать, девушку требовалось поставить на ноги, а это могло занять порядочно времени. С одной стороны есть возможность подумать, как «естествоиспытатель» будет отбрёхиваться дальше, что скажет по поводу своего подданства и учёной степени? Пока ещё у него не спрашивали ни документов, ни сведений о том, какого он роду-племени. Некоторое время, может быть, удастся отговариваться болезнью Они или делать вид, что он сам заболел. Но потом придётся выдумать что-то ещё, иначе – труба-дело!
Их оставили одних с полным набором медикаментов, которые живенько закупили в местной аптеке. Тюремщик-надзератель жил здесь же в здании тюрьмы, но квартира его семьи находилась в отдельном крыле, куда вела дверь, по прочности не уступавшая входной. В случае необходимости его можно было вызвать звонком. (Вот и способ побега, если что – здешние простаки, арестовав упавшую с неба парочку, забыли их обыскать, а у Елизара под одеждой так и оставался табельный пистолет в оперативной кобуре, а в нём полная обойма патронов. Может и не пригодится, но это шанс. Только бы поскорее поправилась Они!)
Только бы поскорее поправилась Они! С такой мыслью Елизар повернулся к девушке и увидел, что она смотрит на него вопросительно и строго.
– Кто ты? – спросила Они хриплым незнакомым голосом. – Кто ты такой, и, где это я?
Глава 28.
Такого классного мужика Андрей не встречал ещё в жизни! Кинжал он выиграл у него сразу, но тот не сильно расстроился, зато цветасто восхищался мастерством Андрея играть в дурака.
Естественно они выпили за успех, и тогда незнакомец захотел отыграться. После всего что было, лётчик не мог отказать в этом новому другу, и тот поставил против кинжала свою галстучную булавку. И тогда Андрей выиграл снова!
Восторгу незнакомца не было предела! Складывалось впечатление, что проигрыш не огорчает, а восхищает этого странного человека сидящего в кресле посреди пустыни. Конечно же, ему врядли нравилось проигрывать, но знакомство с таким умным и талантливым молодым человеком, каким был первый пилот, как он сказал, с лихвой компенсировало все убытки.
За галстучной булавкой в ход пошла золотая цепь с подвеской-треугольником, но тут удача Андрею изменила, и поставленный против цепи кинжал вернулся к прежнему владельцу. Это вызвало досаду, ведь именно кинжал хотелось бы оставить себе, а выигранная ранее булавка была как раз ни к чему.
Тогда незнакомец предложил снова поставить против кинжала пистолет, Андрей послушал и… остался без пистолета. Предложение поставить против пистолета галстучную булавку вызвало у незнакомца кривую усмешку. Неравная ставка! Ну и что, что он сам ставил её против кинжала? Андрей мог бы не согласиться, это его дело. Но, если уж на то пошло, то незнакомец согласен поставить против булавки запонки.
На запонки играть было не очень интересно, но в случае выигрыша они могли вместе с галстучной булавкой потянуть на пистолет или кинжал. Сыграли – запонки сделались собственностью Андрея. Окрылённый надеждой, он тут же поставил запонки и булавку против пистолета и… проиграл!..
Всё, больше играть было не на что. Одежда против таких ценностей не катит, тем более такая поношенная, как у него. Лётчик чувствовал, что отвратительно трезвеет, глядя на то, как его новый друг, (да какой он к чёрту друг?!), поигрывает его табельным стволом, который не просто проигрывать в карты, а даже давать подержать кому-то строжайше запрещено.
– Вижу, вы удручены, – сочувственно заговорил незнакомец, почему-то живо напомнивший Андрею сытого кота. – Мне очень жаль, что так вышло, поверьте, но игра есть игра! Даже не знаю чем вам помочь?
Сейчас его сочувствие выглядело настолько лицемерно, что Андрей еле сдерживался. Даже мелькнула в голове мысль – хорошенько врезать ему промеж глаз, забрать пушку и «сделать ноги». А можно вообще шею свернуть и забрать всё сразу…
– Вот что! – Улыбка незнакомца засияла самоварным золотом. – Я верну вам ваше оружие, и даже кинжал подарю, но вы за это должны оказать мне одну услугу.
– Какую? – недоверчиво спросил лётчик, чувствуя, тем не менее, как где-то внутри затеплилась слабая искорка надежды.
– Принципиально несложную, – небрежно махнул рукой незнакомец. – Просто надо завалить одного типа, только-то и делов!
– Что сделать? – не понял Андрей.
– Завалить, – повторил незнакомец, сузив глаза. – Это значит – убить, кокнуть, грохнуть, прикончить, ликвидировать. Понятно?
Андрею всё было понятно, только вот само предложение казалось неуместной шуткой. Убить? И он должен это сделать? Бред!
– Вовсе даже не бред, – произнёс незнакомец с долей обиды, каким-то образом угадав андреевы мысли. – Стал бы я предлагать бред! Я имею в виду то, что выполнимо.
– Да дело не в этом, – махнул рукой лётчик. – Выполнимо-то оно, выполнимо. Человека убить несложно – положил пулю между глаз и всё, дело сделано. Вот только убийство само по себе дело стрёмное… Эй, ты что, мысли мои читаешь?
– До чего же мне нравится, как ты это сказал, – пробормотал как бы про себя незнакомец, легко подхватив от собеседника обращение на «ты». – «Положил пулю между глаз и всё, дело сделано!» Отлично сказано, надо бы это запомнить. А? Что? Мысли? Нет, мысли я твои не читаю, но у тебя же на лице всё написано. Извини, но это, то же самое, что говорить вслух или написать на бумаге. Но что ты нашёл в убийстве стрёмного? Я не понимаю!
– Что же тут непонятного? – в свою очередь удивился Андрей. – Я не бандит и не фашист какой-нибудь. Ну, да, возможно убить врага, если идёт война, и по-другому уже нельзя. Можно и в мирное время, спасая чью-то жизнь застрелить какого-нибудь гада. Но при этом придётся долго и с большим трудом доказывать, что он на самом деле гад, и другого выхода у тебя не было.
– Вот у меня и нет другого выхода, – вздохнул незнакомец. – Вопрос стоит ребром – либо он, либо я. По-хорошему договориться не получается, поверь, я пробовал. Как только не уговаривал этого упрямца! Предлагал быть мне другом и братом. Под моим главенством, разумеется, ведь я старше, опытнее, разумнее, наконец! Но нет, он меня не признаёт, хоть я и не собирался ни в чём ограничивать его свободу. Так и сказал ему тогда – хочешь творить добро? Твори! Я даже помогу, если что, ведь я знаю людей, уж как получше, чем он знаю! Тысячи и тысячи лет изучаю вашу породу, а не так, как этот выскочка… Мечтатель восторженный! Злых людей, видите ли, нет, все люди добрые и все люди братья! Примитив!!! Можно подумать, будто я не вижу, что хорошо, а что плохо?! И то, что я всегда стремлюсь к плохому, это глупости! Я ценю то, что сделано как следует, а это ли не добро? Я понимаю красоту, так неужели это добром не является? Но со мной не желают считаться, и вообще не хотят иметь никаких дел. Слухи всякие распускают о моих злодействах. Обидно! Короче говоря, нам двоим в этом мире тесно, а я не терплю тесноты. Так ты поможешь? Не бесплатно, конечно! Пушку свою можешь забирать прямо сейчас, да я ещё патронов подкину, сколько скажешь. Кинжал тоже бери – пуля между глаз, это хорошо, но работу лучше доделать им, потому что так вернее. А ещё, всё что захочешь, то получишь! Я имею в виду не эти цацки с брюликами. Знаю, что ты кого-то ищешь. Расскажи, кого, и я тебя сразу к нему доставлю, как только выполнишь задание. Это девушка, правда? Мужик, я тебя понимаю! Избавь меня от моего оппонента, и я найду её тебе раньше, чем ты отпустишь рукоять кинжала!
– Слушай, друг, – спросил сильно захмелевший Андрей, – а чо ты сам-то его не того, а?
– Мне не дано его сразить, – сокрушённо покачал головой незнакомец. – В единоборстве он меня легко одолеет. Ну, может не так уж легко, но одолеет, я это знаю. А проигрывать мне нельзя! Он-то снова очнётся, если что, а я – нет. Так что сразить его можешь только ты, и лучше бей в спину!
– Вот ещё! А почему лучше в спину?
– Потому что, наивная ты душа, это всегда лучше! Эффективнее. Благородные поединки хороши для книжных романов. В жизни всё тяжелее и грубее. Хочешь победить – бей в спину. Даже если ты победишь в честном единоборстве, то выйдешь из схватки таким потрёпанным, что победа будет тебе не в радость. Так что не сомневайся! Потом можешь придумать легенду о том, как сразил врага в открытом бою. А что? Все так делают. Думаешь, нет? Поверь моему опыту – любой подвиг приукрашен, а если с него эти украшения снять, то останется весьма неприглядная история, которая никого не заинтересует, не восхитит и не подвигнет на геройское дело.
– И как же я его? Просто подойду и…
– Что за наивность? Ты же взрослый человек! Затаиться надо, лежать неподвижно, делая вид, что тебя здесь нет. Затаился и жди, пока он пройдёт мимо. А, как пройдёт – не мешкай, стреляй, пока он далеко не ушёл! Высади в него всю обойму в упор, а потом проткни кинжалом. Лучше в сердце! Но даже когда он упадёт, не смотри ему в лицо – это тебе не принесёт никакой радости. Как сделаешь, я тут же всё узнаю, и моментально буду рядом! И тогда получай свою девочку, всё это барахло, и вообще всё что захочешь! Поверь – у меня о-очень большие возможности!
– А как я узнаю, где мне засаду-то устроить? – спросил Андрей, чувствуя, что его куда-то несёт помимо его воли, а он ничего с этим не в силах поделать.
– Всю организационную сторону я беру на себя, – ответил незнакомец, довольно потирая руки. – О деталях не беспокойся, всё давно продумано. Я доставлю тебя на место, покажу, где и как лечь, чтобы тебя не было видно. Ждать придётся недолго – как услышишь, что мимо тебя кто-то прошёл, так вскакивай и начинай стрелять. Ну, давай – на посошок, и поехали!
Андрей не понял, как он оказался возле какой-то тропы между низких скал, больше похожих на россыпь валунов.
– Вот, садись сюда, облокотись об этот камень, голову пригни, взведи пистолет, – командовал незнакомец. – Кинжал куда дел? А, за поясом – правильно, пусть будет наготове. Теперь жди и не дрейфь – всё получится! Думай о своей девушке или лучше вообще ни о чём не думай, а я пока исчезаю!
Андрей остался один. Странновато он себя чувствовал. С одной стороны было всё ясно, и он не сомневался, что незнакомец выполнит свои обещания, а с другой стороны он плохо понимал, что вообще тут делает. Согласился кого-то убить… Чушь какая-то! Когда он начинал думать об этом, мысли путались, как при сильном опьянении. Но хмель на самом деле уже выветрился, и никакого опьянения больше не было. Если вообще ни о чём не думать, то становится необыкновенно легко.
Однако человек не может долго ни о чём не думать. Это сродни тому, чтобы стоять в темноте, на одной ноге и зажмурившись. Рано или поздно, либо откроешь глаза, либо свалишься.
Тогда Андрей решил последовать совету незнакомца, и стал думать об Они. (Вот странно – он ведь забыл о ней, когда глотнул пойла, предложенного этим типом. И как он мог о ней забыть?) Сразу всё встало на свои места. Вот он выполнит задание, незнакомец перенесёт его к Они, он немедленно признается ей в своих чувствах, девушка кинется ему на шею, и они будут жить долго и счастливо! Что-то здесь всё же было не так, но Андрей не успел додумать что именно…
Шаги. По тропинке кто-то шёл. Андрей тут же замер, как его учили, даже задержал дыхание, словно и вправду был опытным убийцей. Шаги приблизились, миновали место засады и начали удаляться. Пора!
Андрей вскочил на ноги, одним прыжком перепрыгнул валуны и оказался на тропинке! Взяв пистолет двумя руками, он направил ствол в спину высокого человека, одетого в странные, длинные и светлые ниспадающие одежды. Расстояние между ними было всего три шага. С такой дистанции промах невозможен, если только человек, держащий оружие не слеп на оба глаза. Оставалось лишь нажать на спуск. Андрей расставил ноги пошире, прицелился точно между лопаток этого нового незнакомца и…
Человек в длинных одеждах остановился. Он стоял, не оборачиваясь, не пытаясь бежать или метнуться в сторону. Просто стоял, опираясь на длинный посох и чего-то ждал.
Андрей тоже ждал. Палец замер на спуске, и достаточно было совсем незаметного движения, чтобы прогремел выстрел. Но вместо этого лётчик зачем-то разглядывал волосы человека, которого должен был убить. Они были длинными, русыми, и чем-то напоминали волосы того, кто напоил его вином среди пустыни. Затем Андрей начал изучать одежду путника, и перевёл взгляд на сандалии какого-то самодельного вида.
– Я знал, что ты не выстрелишь, – проговорил незнакомец, поворачиваясь лицом к застывшему лётчику. – Ты не убийца, ты – воин, а это большая разница!
Пистолет выпал из пальцев первого пилота. Сначала ему показалось, что перед ним двойник его давешнего друга. (Друга?) Но он быстро увидел разницу. Волосы нового незнакомца были длиннее и светлее. Более длинной и светлой была и его борода. Глаза серо-голубые, но дело было не в цвете. Если лицо того незнакомца излучало незаурядный ум и хитрость, которая могла скрывать что угодно, то лицо этого человека ничего не скрывало. Оно было добрым и кротким, приветливым, чуть грустным, хоть на губах у него светилась улыбка, а ещё… родным, что ли? При этом, это было умное лицо, светившееся глубокой мудростью. Казалось, его глаза видят собеседника насквозь.
– Подбери своё оружие, и спрячь, – приказал новый незнакомец. – А ты, где там засел? Выходи, прятки окончены!
Давешний собутыльник Андрея поднялся из-за крупного валуна, и со смущённым видом подошёл к ним, как уличённый в пакости школьник подходит к дежурному учителю. Вид у него сейчас был помятый и пыльный. Куда только подевались всё щегольство и лоск?
– Ты опять? – спросил второй незнакомец первого. – Всё никак не уймёшься?
– Но попробовать-то стоило! – зло буркнул тот, глядя исподлобья.
Человек в длинных одеждах хотел что-то сказать, но только поморщился и махнул рукой.
– Так, отдавай его волю, и чтоб я тебя здесь не видел! – приказал он своему «почти двойнику», не повышая голоса, но тоном, не терпящим возражений.
Тот зло осклабился, сверкнул глазами, сунул что-то в руку длинноволосому, и вдруг ловко юркнул под камень, словно был крысой или змеёй.
– Никак не успокоится! – вздохнул оставшийся с Андреем незнакомец. – Ты как, парень, жив? Считай, что тебе повезло, на вот – держи.
Он вложил в руку лётчика что-то похожее на хрустальную бусину, которая немедленно растаяла и впиталась в кожу ладони. Андрей вздрогнул, как будто его окатили ледяной водой!
Он вдруг заозирался, как лунатик, внезапно проснувшийся посреди улицы, увидел в своей руке подобранный пистолет, и даже вскрикнул от охватившего его мгновенного ужаса, спешно разрядил оружие и убрал в кобуру.
– Прости, д-друг! – проговорил он, с трудом оправляясь от шока.
– Ладно, – усмехнулся длинноволосый. – Ты встретился с великим специалистом в области лжи и её фактическим прародителем. Он и не таких мудрецов обманывал. Кстати, ты победил его, молодец!
– Как это, победил?
– Ну, ты же не выстрелил. Не выстрелил, несмотря на все его обещания и всю паутину, в которую он тебя заплёл. Но тебе наука – не будешь пить, с кем попало всякую дрянь!
– Сам не понимаю, как всё так вышло? – пробормотал Андрей, разводя руками. – Почему я согласился? И, прости, но почему потом не выстрелил, тоже не понимаю…
– Почему ты согласился, я уже сказал – тебя окрутили, обманули и напоили, к тому же, пока ты слушал его льстивые песни, он похитил твою волю, вот и результат. А вот почему не выстрелил, это уже совсем другое дело. Одна причина ясна – ты не убийца. О другой сам догадаешься, может быть потом. Кстати, я вижу, что ты пить хочешь. Здесь неподалёку есть колодец с чистейшей водой. За ним присматривает одна очень добрая, но не очень понятливая женщина. Пойдём туда, только сначала тебе нужно проблеваться.
– Что?!
– Ты до отказа наглотался праха, и от него надо избавиться, вот что! Или ты думаешь, что в кубках того прохвоста действительно было вино? Вот, тут есть удобное место меж камней. Ну, давай!
Андрей почувствовал, что его и впрямь тошнит, да так, что нет никаких сил сдержаться! Такого с ним не было с детства. Профессионального лётчика никогда не укачивало, что же касается пищевых отравлений, то он всегда следил за тем, что ест, и пока что ему везло. Теперь же, когда он наклонился над промежутком между камней, его желудок изверг огромное количество… пыли! Пыль была слежавшаяся, но потому ещё более гадкая.
– Так, теперь тебе бы ещё и умыться, – заметил новый друг Андрея, увидев, что тот закончил. – Не беда – колодец рядом. Кстати, будем знакомы – меня зовут Эммануил!
– Андрей, – представился лётчик, протягивая руку для пожатия.
– Ну, вот, ещё один Андрей среди моих учеников, – почему-то с грустью проговорил Эммануил. – Что ж, рад знакомству, а теперь, пошли!
И они пошли вперёд по той же тропе, по которой Эммануил следовал до встречи со своим несостоявшимся убийцей.
