Кае де Клиари
Приключения Они
Глава 76.
Всё было проще некуда – утром за час до открытия музея, Они явилась в кабинет старшего смотрителя и попросила разрешения позвонить по телефону. Видавший виды учёный козёл, при виде человеческой девушки с козьими рожками, вышедшей оттуда, откуда никто выйти в принципе не мог, сначала потерял дар речи, затем решил, что у него галлюцинации, а потом заключил, что это видимо чья-то хулиганская шутка. Тогда из гобелена, висящего на стене, вывалился Рогелло Бодакула, и в самых нелестных выражениях объяснил, куда смотритель может засунуть свои предположения и гипотезы.
В результате бедняга упал в обморок, и Они пришлось прийти ему на помощь. Она даже сбегала за врачом, который был в штате музейных работников, так-как замок древнего графа стоял далеко от цивилизованных мест, но сюда постоянно наведывались детские экскурсии.
Телефон она в итоге получила, когда вокруг бегали переполошившиеся козы, не знающие что делать – толи открывать музей, толи вызывать полицию. Звонок в приёмную королевы Козауры I было сделать нетрудно – в справочнике лежащим рядом с аппаратом был номер дворцовой администрации. А вот доказать, что она не верблюдица и не коза отведавшая хмеля, было значительно сложнее. Конечно, позвать к телефону Её величество на том конце провода отказались. Королева не отвечает сама на звонки граждан, это очевидно. Но если у абонента есть срочная жалоба или важное сообщение, то специальный секретарь примет его, как телефонограмму для рассмотрения в дальнейших инстанциях.
Ничего другого не оставалось, и Они попросила передать следующее: «Они Драговски-Бодакула находится сейчас в замке-музее графа Рогелло Бодакулы и просит помощи и покровительства у Их величеств – королевы Козауры I и короля Мена I». Коротко и ясно, теперь оставалось только ждать.
Девушка сидела здесь же в кабинете старшего смотрителя и вспоминала, как во время их предыдущей встречи королева Козаура отшвырнула скипетр и корону, после чего сердечно обняла маму и папу, и перецеловала всех детей, среди которых Они, как старшая, стояла впереди всех, и первая удостоилась жёстких объятий знаменитой героини-воительницы удивительного государства. Их семейство тогда долго гостило во дворце, а дети играли с внуками королевы в козьи пятнашки. В общении королевская чета показала себя козами простыми и бесхитростными. Они скоро запросто с ними разговаривала, тем более что, как выяснилось, она королеве Козляндии родственница.
Из задумчивости девушку вывел стрёкот и рёв вертолётного двигателя. На специальную площадку, недалеко от входа в музей, (тоже дань необходимости – мало ли что?), приземлился военный вертолёт с королевскими капустными гербами на фюзеляже. Они не ожидала, что её звонок вызовет такую быструю и бурную реакцию. А уж то, что Козаура явится сюда лично, не ожидала тем более.
И, тем не менее, это было так! Её величество изволила выпрыгнуть из вертолёта, не дожидаясь пока выстроится почётный караул и на пути августейшей особы развернут ковровую дорожку. Козаура не стала даже ждать, когда подадут трап, а просто выскочила, словно была не почтенной дамой, уже солидного возраста, а молоденькой попрыгучей козочкой, какой её изображали на денежных купюрах. Очутившись на земле, Коза широко зашагала по направлению к замку. На ней не было королевских регалий – простая полевая офицерская форма, но повелительницу Козляндии сразу узнали, и замок тут же загудел, как растревоженный улей.
Они почувствовала себя очень неловко. Она вдруг поняла, что совсем не готова для встречи с августейшей родственницей. Надо было, по крайней мере, переодеться. Наверняка в замке нашлось бы что-нибудь из не очень ценных экспонатов. Да что экспонатов? Она ведь снова в мире, в основе которого лежит эфирная плазма! Бери ее, сколько хочешь и лепи себе одежду. Вот только…
Они вдруг поняла, что забыла, как это делается. Такое бывает, когда долгое время нет практики и разучаешься делать элементарные вещи. Например, писать, если год не брался за перо. Или летать, или трансформироваться, или…
Они вышла навстречу королеве, как была – босая, завёрнутая в тот же самый безразмерный платок, который каким-то чудом сохранял белизну, в то время как должен был быть уже чёрным от длительного использования. Девушка не знала точно, что она должна была сделать при встрече с королевой – поклониться или встать на колени? Кажется, в прошлый раз она долго разучивала книксен, а когда дошло до дела, он у неё не получился.
Коза налетела на Они, не дав ей сделать ещё одну попытку изобразить книксен. Она порывисто обняла девушку, заключив её в свои фирменные стальные объятья, потом чуть отстранилась, взяв её за обе руки. (Ух, какое крепкое и жёсткое пожатие королевских копыт!)
– Слава Небесной Козе Прародительнице! – заговорила Козаура, радостно улыбаясь. – Ты хоть знаешь, детка, что творится в доброй дюжине окрестных миров? Тебя даже драконы ищут! Кто бы подумал, что твоё семейство не безразлично этим задавакам и снобам? А ведь все поднялись на крыло, как только Драгис кликнул клич о помощи, и теперь пугают народ тут и там. Ладно, я тебя не ругаю! Сейчас же сообщу Анджелике, что ты у меня, пусть даёт отбой поискам и готовит встречу… Да ты что плачешь-то?
Они сама не знала, почему слёзы вдруг градом покатились у неё из глаз. Вроде всё было хорошо, она находилась у друзей и родственников, и вскоре увидит свою семью. Но почему-то на сердце лежал камень величиной с гору!
– Так, – сказала повелительница Козляндии, заглянув повнимательнее в лицо той, в которой текла часть родственной с ней крови. – Пошли в мои апартаменты. Отревёшься, успокоишься, потом мы с тобой позавтракаем, и тогда всё расскажешь. Чудес не обещаю, но чем смогу помогу!
Глава 77.
В таких местах Адским угонщикам бывать ещё не приходилось. Нет, они видели со стороны всякие там дворцы и замки, но, поскольку их интересовали совсем другие вещи, то никогда не совались внутрь. Другое дело гаражи, ангары, гоночные треки, военные базы, аэродромы и разные морские и речные порты. В таких местах можно было найти разнообразную технику, которую так интересно угнать, чтобы всласть на ней покататься! А во дворцах-то что делать? Здесь техники не было, значит, и смотреть было не на что. Так Адские угонщики рассуждали до сих пор, но видимо они ошибались.
Беднягу Вуффа вместе с клеткой вкатили через задние ворота на допотопной телеге, запряжённой ломовой лошадью. Никто не догадался при этом заглянуть под днище этой телеги, поэтому два самоотверженных диверсанта, сумевшие прицепиться к примитивному деревянному сооружению, благополучно въехали во двор замка.
Здесь клетку сняли с телеги, и десяток дюжих слуг без ливрей понесли её внутрь роскошного «гаража». К сожалению, Адские угонщики не могли последовать за ними сразу. Если бы их заметили, миссия была бы провалена, а самим авантюристам пришлось бы спасаться бегством, и не факт, что это им удалось бы. Но, даже сбежав, они врядли смогли бы выручить юного йети. Приходилось идти обходными путями.
На их счастье людей во дворе сейчас не было – все подключились к непростой задаче переноски клетки через галереи и лестницы. Тем не менее, Билли и Милли передвигались перебежками от одного укрытия до другого, пока не оказались у входа во внутренние помещения. Тут они переглянулись в некотором замешательстве.
Этот вход был не так роскошен, как парадный, но всё же представлял собой широкую мраморную лестницу, ведущую к тяжёлым дверям, за которыми угадывался просторный вестибюль. И на лестнице, и внутри Адские угонщики были бы видны, как на раскрытой ладони. Нет, это не годилось, требовался проход небольшой и желательно не так хорошо освещённый.
– Смотри туда! – сказала вдруг Милли, указывая куда-то в сторону.
Билли обернулся и увидел лесенку, ведущую куда-то вниз. Тут же обоняние Адского угонщика уловило характерные кухонные ароматы.
– Попробуем здесь! – заключил он, и брат, с сестрой затрусили вдоль стены к лестнице, ведущей в подвал.
Дело чуть не сорвалось, когда дорогу им преградил откормленный рыжий кот. Неизвестно чем ему не угодили Адские угонщики, но он встал у входа на лестницу, ведущую вниз, распушил хвост и выгнул спину.
– Гав! – очень талантливо гавкнул Билли. – Гав! Гав!
– Брысь! – поддержала брата Милли, и храбро двинулась прямо на кота. – Брысь! Пошёл!
Кот зашипел, но отступил и убрался в сторону, что-то недовольно ворча. Брат и сестра вступили было на лестницу, но настырный котина просунул лапу сквозь решётку перил и стащил с головы Милли кепку.
– Ой! – воскликнула Адская угонщица, хватаясь за голову и округлив глаза от неожиданности.
– Вот я тебе! – вступился Билли за сестру и схватился за кепку с другой стороны, потянув её на себя.
Возможно, в намерения кота не входило похищение кепки, а просто им овладело непреодолимое желание что-то цапнуть своими когтями. Но, как это случается с котами время от времени, когти его слишком глубоко вошли в ткань кепки, и когда её потянули в обратном направлении, конвульсивно сжались, вместо того чтобы отпустить эту ненужную добычу.
В это время Милли тоже схватилась за кепку, и они вместе с братом потянули её к себе с удвоенной силой! Кот был крупным и тяжёлым, но сразу двоих Адских угонщиков ему было не пересилить, и те вместе втянули его в решётку перил, там, где они пересекались под углом с каменным покрытием двора.
И тут котярой овладела паника! Он отчаянно и протяжно взвыл, упёрся свободными лапами в землю и начал дёргаться всем телом, стараясь вырваться! Видимо при этом он слегка застрял, потому что его вопли стали какими-то совсем уж не котовскими. Так, наверное, кричит нечистая сила, когда делит добычу где-нибудь в плохом месте.
– Рыжий? Ры-ыж! – послышался снизу женский голос.
Дверь в конце лестницы, ведущая в подвальное помещение открылась и оттуда высунулась кухарка, подслеповато щурясь на яркий дневной свет. В тот же миг кошачьи когти отцепились-таки от кепки, и оба Адских угонщика кубарем полетели вниз, под ноги кухарки.
– Крысы! – завопила она, подхватив подол и подпрыгивая на лестнице.
Между тем, «крысы», демонстрируя умение быстро ориентироваться в любой обстановке, шмыгнули в дверь, оставив кухарку разбираться с котом по поводу поднятого тем шума. Им повезло – они сразу попали в полумрак и в настоящий лабиринт из ящиков, бочек, бидонов, корзин и коробок, которыми были уставлены подвальные помещения роскошного дома-дворца. Там, имеющие незаурядный опыт по части игры в прятки, Адские угонщики моментально стали «невидимыми».
Они прошли узкими тёмными коридорами, имеющими множество поворотов, ниш и закоулков, после чего оказались в подвальной кухне, где висел настоящий туман из пара кипящих кастрюль. Здесь работало много человек – повара, поварята, кухарки, служанки, лакеи. Удивительно было, сколько народу требовалось, чтобы накормить одного человека – господина всех этих слуг. При всё при том, этот человек-павлин, набелённый словно кукла, не производил впечатление такого уж обжоры. Наоборот, его можно было назвать даже тощим.
Так-как все были заняты делом, Адские угонщики без труда прошли незамеченными, иногда пробегая чуть ли ни под ногами у людей. Милли даже ухитрилась стащить на ходу два пирога из стоящей на полу корзины. Один сразу сунула в рот, другой протянула брату.
Выход наверх нашёлся, когда они догадались проследить, куда несут готовые блюда. (То, что блюдо готово, было ясно, когда оно становилось похоже на клумбу.) Оставалось незаметно пройти за какой-нибудь служанкой, и тогда они попали бы туда, где «павлин» трапезничает, а там уж придётся действовать по обстоятельствам.
Здесь их поджидала неудача. Выбирая, за кем из слуг следовать, Адские угонщики остановились на миловидной молоденькой служаночке, которой достался небольшой поднос, с какой-то тарелкой, накрытой крышкой. Сначала всё было хорошо – они шли по полутёмным узким коридорам, служанка что-то напевала чистым мелодичным голоском, и это было только на руку двум коротышкам, желающим оставаться незамеченными. Но вот они вышли из незаметной снаружи боковой двери в красивую галерею, и тут, видимо, одарённая музыкально, девушка запела громче и закружилась в танце, пользуясь тем, что была в этом помещении одна, если не считать её двоих прячущихся спутников.
И снова произошло несоответствие длинных и коротких ног. Мало того, что Адским угонщикам нужно было оставаться незаметными, так ещё и требовалось прилагать немало усилий, чтобы не отстать от плясуньи, видимо вообразившей себя принцессой на балу. (Вместо кавалера у неё был поднос, которым она ловко балансировала.)
Где-то к середине галереи темп танца служанки увеличился вдвое, и она живым волчком ввинтилась в приоткрытую дверь в конце. И без того выдохшиеся Адские угонщики бросились следом, но когда сами выскочили из галереи, служанки за дверью уже не было, только её голосок был слышен где-то вдалеке. Но вот он стих, и в зальчике с четырьмя резными дверьми, где оказались брат и сестра, повисла гулкая тишина.
– Мне кажется, она пошла туда, – проговорила Милли, указывая на дверь направо.
– А мне, туда, – не слишком уверенно возразил Билли, кивнув на дверь ведущую прямо.
Вопреки своему обыкновению брат и сестра не стали спорить. Служанка могла пойти направо, прямо или в две другие двери ведущие налево.
– Что будем делать? – спросила Милли, которая редко спрашивала о таких вещах.
– Поступим, по-твоему, и пойдём туда, – сказал Билли, махнув в сторону правой двери.
– Ага, это чтобы после того, как заблудимся, всю вину свалить на меня? – едко проговорила Милли, сузив глаза.
– Тогда сама решай куда идти! – фыркнул её брат.
– Почему это мне решать? – съязвила Милли. – Кто из нас мужчина?
Билли лязгнул зубами, повернулся налево и направился к одной из двух дверей, расположенных рядом, но передумал и свернул к двери, ведущей направо.
– Просто я уважаю мнение своей сестры! – заявил он и подарил Милли акулью улыбку.
Она открыла, было, рот, но захлопнула его, и, хохотнув, последовала за братом. Они попали в огромный полутёмный зал с высокими окнами с одной стороны и коллекцией картин с другой. Ещё там были какие-то статуи в промежутках между окнами, но их было плохо видно против света.
Наверное, чтобы оценить по достоинству произведения искусства, выставленные здесь, следовало зажечь рожковые люстры под потолком и ещё какие-нибудь канделябры. Но сейчас, несмотря на дневное время, картины тонули во мраке. И всё же Адские угонщики были поражены чудом, которое увидели! Перед ними, как будто открылись окна в другие миры.
Больше всего поражала картина, которой здесь было предоставлено центральное место. Она изображала вершину холма, за которым в отдалении возвышался величественный и очень древний замок. На холме находились трое. Юноша в старинном камзоле, берете и коротком плаще, стоял с обнажённой шпагой в руках. Он загораживал собой девушку в платье с кринолином и с высокой причёской из напудренных до бумажной белизны волос. Этим двоим, угрожало существо странного вида. Оно было похоже на красивую обнажённую женщину огромного роста, наверное, в полтора человеческих. Тело у этого чудовища было человеческим, но почему-то оно стояло на козьих ногах с копытами, а на голове у него красовались страшные рога. Ещё у этой твари были преувеличенно длинные пальцы с красными, похожими на кинжалы ногтями. Вместо глаз у неё словно горели два угля, а изо рта высовывался извивающийся раздвоенный язык.
– Кого-то она мне напоминает, – задумчиво проговорила Милли. – Только тут много лишнего.
– Ага, копыта точно лишние, – подтвердил Билли. – И когти, и язык, а рога похожи.
– Но это не она – рост не тот, кожа белая, волосы светлые, – задумчиво перечисляла Милли. – Но что-то общее есть, если не считать рога.
– Лицо один в один, – утвердительно сказал Билли. – Убери этот дурацкий язык и сделай глаза нормальными, вот и получится…
– Ведьма по имени Андж, – раздался у них за спиной спокойный и немного знакомый голос.
Милли и Билли оглянулись. Позади них стоял «павлин», только одетый по-другому и без белил на лице. На секунду им показалось, что это ожила одна из статуй, что стояли между окнами напротив. Возможно, так оно и было, потому что врядли этому чудиле удалось бы подойти к Адским угонщикам совершенно бесшумно. В руках «павлин» сжимал двустволку.
– Вы видите перед собой картину, изображающую нападение ведьмы Андж, которая была ничем иным, как исчадием ада, на моих прабабку и прадеда, – принялся объяснять «павлин», будто показывал картину гостям. – Ведьма спрыгнула тогда прямо с неба и напала на влюблённую пару, любовавшуюся замком. И тогда мой прадед с оружием в руках защитил свою возлюбленную, которая была племянницей хозяина замка и единственной его наследницей. Её дядя был против их брака, но после этого случая благословил этот союз, передав мужу племянницы, незнатному дворянину свой герцогский титул. Самого же его постигло несчастье – он долго преследовал ведьму, но она призвала себе на помощь демона из Преисподней с огненным бичом в руке и всепожирающего дракона. С их помощью она уничтожила воинство этого великого рыцаря, а его самого лишила рассудка.
Наступила пауза, в течение которой «павлин» смотрел на Адских угонщиков, а они на его двустволку.
– Вы, вообще-то, кто такие? – спросил герцог, взводя курки.
– Мы, э-э, крестьянские дети! – не слишком убедительно соврал Билли.
– Ах, вот оно что! – почему-то обрадовался герцог. – И как же это вы, (хе-хе!), крестьянские дети, сюда попали?
– На зайцах приехали! – бухнула Милли, которая зачем-то решила сказать правду.
– Н-на з-зайцах? – проговорил «павлин», почему-то сильно побледнев. – В-верхом на зайцах?
– Ну, да! – ответил Билли, выпятив грудь, но всё же зыркнул в сторону сестры. – Верхом, конечно! Не в тележке же.
– Бицента! – сказал павлин непонятное слово и взял двустволку наизготовку.
Адские угонщики брызнули в разные стороны за долю секунды до того, как оглушительно грохнул дробовой дуплет, в щепки разнёсший красивую дубовую панель под картиной. Сама картина, изображающая нападение ведьмы Андж на предков хозяина дворца, сорвалась с креплений и тяжело рухнула на этого самого хозяина, сбив его с ног.
Ему повезло, что его не ударило массивной позолоченной рамой, а просто накрыло туго натянутым холстом. Тем не менее, герцог упал навзничь и выронил двустволку, оглашая опустевший зал криками о помощи.
Между тем, брат и сестра, обежав вокруг картины с барахтающимся под ней герцогом, воссоединились и нырнули в первую попавшуюся дверь. Она вела в короткую галерею, которая неожиданно заканчивалась винтовой лестницей. Не задумываясь, Адские угонщики рванули по ней вверх, и вскоре ворвались на второй этаж. Здесь тоже были красивые галереи с картинами и запутанные коридоры, которые беглецы проскочили одним махом. В конце концов, они оказались перед дверьми в какой-то зал, который к счастью не был заперт.
Беглецы замерли на пороге, потому что перед ними стояла шеренга страшных воинов, закованных в сталь! Милли и Билли даже рты открыли, чтобы заорать от ужаса, но так и не издали ни звука. Воины им угрожавшие, тоже оставались немыми и неподвижными. Билли первым вышел из ступора, подошёл к ближайшему рыцарю и постучал костяшками пальцев по бронированному башмаку.
– Пустая жестянка! – констатировал он, прислушавшись к гулкому звуку. – Это хранилище старой скорлупы для драки, которую большие челы использовали, чтобы нахватать поменьше шишек.
– Точно, – согласилась Милли. – А вот и пырялки, которыми они друг в друга тыкали!
Она указала на целый лес алебард, копий, дротиков, бердышей, протазанов, двуручных эспадонов и других мечей самого разного размера.
– Никакой механики, – разочарованно сказал Билли. – Нам тут делать нечего!
В это время со стороны лестницы послышался шум, и в зал ворвалось не менее десятка слуг в ливреях и без таковых.
– Бицента! – вопил павлин-герцог откуда-то снизу. – Ловите бицента! Лучше сразу убейте – они очень опасны!
Убить Адских угонщиков уже пытались неоднократно, и в этом у них имелся определённый опыт. Потому они не стали тратить время на удивление и попытки вступить в переговоры, а просто юркнули между железных ног, стоявших на подставках рыцарских панцирей. Это было сделано вовремя, так-как старший егерь, ворвавшийся в зал первым, сорвал с плеча лупару – обрез двуствольного дробовика с укороченными стволами и прикладом.
Выстрел резанул уши, а по стали старинных доспехов защёлкала крупная дробь. И тут случилось непредвиденное – доспехи начали падать один за другим, задевая друг друга и вызывая тем самым новые обрушения! Падая, они тут же разваливались на составные части, которых было много, и в какой-то миг ливрейные и не ливрейные лакеи оказались сперва сметены потоком из шлемов, нагрудников, наручей, поножей, латных рукавиц и рыцарских башмаков, а затем и вовсе погребены под ними. Всё это сопровождалось грохотом, достойным большой кухонной катастрофы с массовым обрушением кастрюль.
Некоторое время в разгромленном рыцарском зале царила тишина, нарушаемая стонами и негромким лязгом металла. Затем, груда кирас зашевелилась, распалась и из неё, как восставший из ада демон поднялся старший егерь со своим самопалом, который и вызвал здесь эффект домино. По-видимому, он относился к породе несгибаемых воинов, потому что его руки уже перезаряжали оружие, а злые глаза на перекошенном лице выискивали жертву! И они её нашли.
По свободному от груды железа пространству зала убегал, вдруг обретший подвижность и самостоятельность, старинный шлем – «топфхельм», похожий на ведро. У этого шлема снизу виднелись четыре крохотные ножки, а направлялся он к полуоткрытой боковой двери. Следующий выстрел безжалостного стрелка попал точно в цель – заряд дроби ударил в толстый затылок шлема, и тот покатился, кувыркаясь, словно сбитая камнем консервная банка!
Удача сопутствовала Адским угонщикам – шлем попал точно в ту дверь, в которую они направлялись, выбил её и выскочил из зала. Створка двери хлопнула, отлетая на петлях назад и с размаху наподдала маленькую деталь какого-то доспеха, подкатившуюся туда раньше. (Скажем прямо – это был стальной гульфик, удивительно точно анатомически соответствующий тому месту, которое был призван прикрывать.)
Сей необходимый предмет рыцарского обихода, получив изрядное ускорение, словно снаряд, выпущенный из катапульты, врезался в стойку с алебардами и прочими смертоносными предметами, и вызвал ещё одно обрушение, в результате которого под ноги выбравшимся из-под завала преследователям, высыпалась целая груда старинного древкового и клинкового оружия.
В это время, сбитый метким выстрелом «топфхельм» пролетел через короткий коридор с креслами и диванами, стоявшими вдоль стен, перекатился через порог следующей двери и «нашёл» вход на ещё одну винтовую лестницу, уходящую куда-то вниз. Не останавливаясь ни на секунду, шлем, превратившийся в транспортное средство, запрыгал по ступеням, ударяясь, время от времени, о стены, перила и центральный столб лестницы.
Спуск вышел длинным и шумным. Лестница оказалась чугунной, и шлем грохотал по ней, как старый чайник, выброшенный в пустой мусоропровод. Эту «музыку» сопровождал вокал из айканий, ойканий, коротких воплей и замысловатых ругательств, в которых ведущую роль играли технические термины.
Наконец, лестница кончилась. Ничуть не пострадавший, за исключением вмятин от дроби, «топфхельм», выкатился со ступеней в темноту, покрутился немного и встал на свою плоскую макушку, как на донышко. Некоторое время ничего не происходило, потом над бортом «ведра» поднялась голова Билли, который хлопнул пару раз глазами и нараспев произнёс:
– Твой никель через поршень в картер со свечой! Если б кто знал, как мне надоело угонять то, что не имеет управления! Милли, ты согласна?
– Еф,и фы е фыеф фофу иф фоефо ф,а, фя фефя уфуфу! – раздался голос Милли из недр шлема.
Эта фраза переводится, как – «Если ты не вынешь ногу из моего рта, я тебя укушу!», но Билли в переводе не нуждался. Он тут же ухватился за край шлема обеими руками, подтянулся и выпрыгнул наружу. Затем он повалил шлем на бок и помог выбраться сестре.
– Этот пистолет у тебя за спиной мне все бока отбил! – пожаловалась Милли, одёргивая на себе комбинезончик. – Зачем ты его таскаешь? Мы всё равно не умеем никого убивать!
– Пригодится! – отмахнулся Билли. – А потом я не хочу, чтобы он достался тем уродам, которые и так стреляют в нас почём зря!
– Куда теперь? – спросила Милли, против обыкновения, не затевая спор.
– Куда угодно, только не назад, – ответил её брат. – Здесь везде темно, поэтому разницы нет.
Они пошли от слабо освещённой лестницы в кромешную темноту, выставив перед собой руки ладонями вперёд. Как известно, такой способ ориентироваться в условиях нулевой видимости, крайне ненадёжен. Прошло совсем немного времени, когда со стороны Билли раздалось звонкое – «Бо-ом!», после чего Адский угонщик с шумом выдохнул и замер.
– Ты там жив? – поинтересовалась Милли.
– Слушай, а как этот жлоб нас называл? – вместо ответа спросил Билли.
– Не знаю, бицепсами какими-то, – пожала плечами Милли.
– Нет, он два раза сказал – «бицента», – возразил её брат. – Я это хорошо расслышал, только что это такое?
– А, клиренс его знает? – фыркнула Милли. – Ты что там, приложился сильнее обычного? Тарахтишь как-то не синхронно!
– Не, я в норме, – ответил Билли. – Просто подумалось, что это может быть важно. Двигай сюда, тут у меня стул или кресло на одной ноге, а перед ним стол с проводами.
Милли не заставила себя ждать. Находка брата была уже тем интересна, что не вписывалась в старинную обстановку того места, в которое они попали. Это заслуживало проверки, чем Адские угонщики немедленно занялись.
Влезть на стул, а с него на стол было делом нехитрым, даже в полной темноте. Исследователи были немедленно вознаграждены – практически весь стол оказался утыкан кнопками и рычажками, а посередине располагались настоящая компьютерная клавиатура и мышь на коврике.
Соблазн был совершенно непреодолим! Брат с сестрой немедленно принялись нажимать на все кнопки подряд и щёлкать всеми тумблерами. Почти сейчас же зажёгся яркий электрический свет, и они, наконец, увидели, где находятся.
Помещение напоминало цирк. Потолок сверху представлял собой высокий купол, правда без закреплённых под ним канатов и трапеций. Внизу располагалась площадка, формой и размерами соответствовавшая широкой арене, (гораздо более широкой, чем в любом цирке), но расположенная как бы глубже, так что человек обычного роста не смог бы дотянуться до верха ограждения. Вокруг концентрическими кругами, амфитеатром расположены были скамьи. Они доходили до самых стен, круглых, как и положено в цирке. Помещение имело только один вход, от которого тянулся прямоугольный помост до самой арены. На этом помосте, на высоте метров пяти, и стоял стол, на котором сейчас хозяйничали Адские угонщики. Если бы они, появившись здесь, взяли на метр влево или вправо, то обязательно свалились бы с помоста на арену, но Билли посчастливилось затормозить своим крепким лбом о стойку компьютерного кресла, и всё обошлось.
Теперь, когда стало видно, что к чему, ушлые механики принялись за изучение находки более подробно.
– Системник здесь крутяк! – заявил Билли, указывая под стол, где стоял системный блок компьютера. – Включим?
– Ты ещё спрашиваешь! – фыркнула Милли, свесилась со стола и нажала на кнопку пуска.
Компьютер действительно оказался «крутяк» и загрузился мгновенно. А когда зажёгся монитор, то Адские угонщики ахнули дуэтом. Дело в том, что на экране появилась картинка, передаваемая, видимо, с удалённой камеры. Она показывала двух людей – мужчину и женщину, сидящих в креслах и связанных по рукам и ногам. Оба как будто спали.
– Эге, да это же наш парень, – проговорил Билли, вглядевшись в мужчину. – Выходит он не утонул, а тоже попал в плен к этому гаду! А вот тётку я не знаю. Интересно, откуда он её взял?
– А откуда он в прошлый раз взял дракона? – пожала плечами Милли. – Какая разница? Если эти двое в плену у гадского «павлина», то мы их освободим!
Билли посмотрел на сестру и кивнул.
– Да, задача усложняется, – проговорил он. – А ведь мы ещё не нашли Вуффа. Но ничего, справимся!
Этот оптимизм немедленно был опровергнут, потому что через единственный вход на помост вступили вооружённые слуги герцога и «павлин» собственной персоной.
– Не стреляйте! – закричал он, увидев, что его лакеи прицелились в Адских угонщиков. – Вы повредите оборудование, а оно бесценно, ведь это техника из другого ми… То есть, она иностранного производства. Ловите бицента вручную!
– Стоп! – грозно крикнула Милли, хватаясь за пистолет, привязанный за спиной брата и разворачивая его вместе с ним. – У меня оружие, и я намерена его применить!
Слуги, двинувшиеся было к столу, остановились и стали оглядываться на своего повелителя.
– Бицента! – осклабился «павлин». – Я же знаю, что вы народ крайне высоких моральных качеств. Вы никогда не выстрелите в человека, каков бы он ни был.
Брат и сестра переглянулись. «Павлин» что-то напутал насчёт моральных качеств, но в одном он был прав – убийцами они не были, и врядли смогли бы спустить курок, целясь в человека.
– Тогда мы будем стрелять сюда! – заявил Билли, повернувшись вместе с пистолетом и сестрой, и присел, так что ствол нацелился в системный блок.
– Нет, стойте! – завопил павлин-герцог. – Давайте как-нибудь договоримся! Эх, я же говорил, что надо убить их сразу, ведь бицента невероятно умны, и способны обвести вокруг пальца любого! Что вы хотите? Я могу заплатить разумную цену, и не буду препятствовать вашему выходу отсюда. Только прошу – уходите навсегда, и не беспокойте меня больше! Так сколько вы хотите?
– Эй, приятель, не так быстро! – улыбнулся Билли, почувствовав, что они держат руки на пульсе ситуации. – Мы здесь для того чтобы забрать своих друзей. Вот этих самых, которые в креслах, а ещё, Вуффа.
– Кого?
– Йети, которого сегодня сюда притащили. Так что вот наши условия – Вуфф без клетки и эта парочка, развязанная и без кляпов. И ещё, мы хотим гарантии, что твои люди не набросятся на нас, когда мы все вместе будем уходить.
– Какие там ещё гарантии! – фыркнул герцог сердито. – Моего слова будет вам достаточно. Йети можете забрать прямо сейчас, он в соседнем помещении, сидит неподвижно, как чучело. Но это ваша проблема, как вы его потащите, если он откажется идти. Нажмите вон ту серую кнопку и убедитесь сами.
