Кае де Клиари
Приключения Они
Глава 29.
– И тогда отрубленная кошачья голова взлетела под самый потолок и вцепилась зубами в змею, затаившуюся на балке! Так, кошка уже после смерти спасла свою хозяйку.
Дружный вздох-восклицание полный удивления и восторга был наградой за рассказанную легенду. Господин Сай с удовольствием обвёл взглядом своих новых друзей. Он всегда любил, когда его внимательно слушали, а эта аудитория отличалась ещё и совершенно детской непосредственностью. Странно было только то, что эти люди не знали легенд, которые всем были знакомы с детства.
Нет, встреченная им группа оказалась не бандой разбойников, это были охотники на нэко. Как ни странно, они обладали преувеличенным чувством чести и прямо таки кичились своей честностью и воспитанностью. Прежде всего, они обращались крайне почтительно с неизвестным стариком, встретившимся им в таком месте, где странно было встретить вообще какого-либо путника.
Когда же Сай рассказал им о своём приключении с нэкоматами, вся компания немедленно повернула назад. Сталкиваться с двухвостыми ёкаями никому не хотелось. (Профессор намеренно умолчал об исчезновении судивших его кошек, когда манэки-нэко вынес свой «приговор».)
Теперь они вместе шли через перевал. Мешок с монетами вместо Сая нёс дюжий молодец, который потащил бы и самого старика, если бы тот выказал такое желание. Профессор щедро заплатил парню за услугу, от чего тот несказанно обрадовался. Оказывается, он получил при этом больше, чем, если бы им сопутствовала удача в поимке котят нэко.
Вообще, на деньги господина Сая никто не покушался. Людям это как-то не приходило в голову, что значительно подняло их в глазах старика, ведь отобрать у него сокровища, дарованные каменным манэки-нэко, было проще простого. Поэтому он решил отблагодарить их всех за еду и оказанные во время путешествия услуги, а пока развлекал всю компанию известными ему легендами, где кошки, как обычные, так и наделённые сверхъестественными способностями, были добры и милосердны к хорошим людям, но жестоки и безжалостны к злодеям.
– Господин Сай, расскажите ещё!
Ну, уж своему носильщику он не мог отказать. «Великан с детским лицом», как его называл старый профессор, слушал его истории, весь светясь, как это бывает с мальчишками, забывающими обо всём, когда им рассказывают сказку. Что ж, будет тебе история!
– В одном городе жил великий самурай, – начал господин Сай новый рассказ. – Был он бесстрашным воином и человеком полным всяческих достоинств, но имел один изъян – очень плохо относился к собственной жене. Что ни день, он её колотит! За малейшую провинность бьёт так, словно она разорила и уничтожила его дом. При этом большая часть этих провинностей была выдумана им самим. Просто, проснувшись утром, он не мог иначе обрести бодрость духа, как, не избив жену до полусмерти, а вечером без этого просто не мог уснуть.
Соседи постоянно слышали крики и плач, доносившиеся из дома самурая, но как им не было жаль бедную женщину, которая к тому же была известной красавицей, вмешиваться в семейную жизнь такого знатного господина, каким был этот самурай, никто не смел. По правде, никому также не хотелось расставаться с жизнью, так-как стычка с великим воином означала верную смерть!
Но вот однажды несчастная жена самурая заболела и умерла. Все кто знал её, горевали о печальной участи бедняжки, но были и такие, которые вздохнули с облегчением. Кто-то радовался, что больше не услышит горестных воплей из соседнего дома, а кто-то справедливо рассуждал, что мучения невинной жертвы, наконец, закончились, а значит, ей теперь хорошо!
Самурай тоже переживал из-за смерти жены, и винил себя за то, что был ей таким плохим мужем. На самом деле он не был ни злым, ни жестоким человеком, но ничего не мог с собой поделать. В его груди билось железное сердце воина, и, чтобы соблюдать душевное равновесие он должен был убивать по двадцать врагов в день, а войны в то время как на грех, не было. Вот он и вымещал свою жажду битвы на жене, да не так, как это пристало мужчине.
Однако сделанного не вернёшь. Самурай погоревал-погоревал и успокоился. Соседи тоже успокоились, особенно когда услышали, что скандальный воин жениться больше не собирается. (Он сам так сказал.)
Прошло время. Не знаю, много ли его прошло или нет, но думаю, что не очень много, где-то с полгода, когда в этом городе вдруг начали исчезать дети. Исчезали только девочки восьми-десяти лет, и никто не мог понять, куда они деваются. Стоило такой девочке выйти из дома, чтобы купить зелени или навестить родственников, которые жили на другой стороне улицы, как смотришь – её и след простыл! Сколько ни пытались их искать, всё бесполезно, хоть о бандитах и ворах в той местности давно уже не слышали. Так до конца года пропало, наверное, двадцать девочек, после чего эти пропажи прекратились.
Прошло ещё время. На сей раз его прошло гораздо больше – целых семь лет. Самурай так и не женился больше, а свой внутренний огонь вымещал на деревянном болване, о который отбил все кулаки. А для того чтобы не перестать быть мужчиной, он ходил к куртизанкам в бордель на окраине города.
Как-то раз возвращался он из борделя поздно вечером, когда увидел на улице незнакомую девушку. Темнота ещё не успела накрыть мир своим покрывалом, а потому самурай разглядел, что девушка эта молода и прекрасна! Она была похожа на едва распустившуюся розу, и смотрела на него весело и без робости, приличествующей скромным девушкам.
– Красавица, скажи мне своё имя! – воскликнул самурай, думая, что это, наверное, прекрасная гейша, недавно поселившаяся в городе.
Но девушка только весело рассмеялась, и, ничего не ответив, побежала прочь!
– Куда же ты? – крикнул самурай, и припустил за ней.
Он и сам не знал зачем ему это нужно, и для чего он вдруг побежал за незнакомой девушкой, вместо того чтобы идти домой. Но, начав преследовать беглянку, он уже не мог остановиться!
Самурай умел бегать быстрее оленя, но к своему удивлению догнать девушку оказался не в состоянии. Она порхала перед ним, как бабочка, то подпуская на расстояние вытянутой руки, то удаляясь далеко вперёд.
Вдруг она остановилась. Подбежавший самурай с удивлением увидел, что она не одна. Рядом стояла ещё одна девушка, такая же прекрасная и юная, но она напоминала не розу, а колокольчик, какие можно увидеть летом на окраине поля. Как и первая, эта девушка смотрела на запыхавшегося самурая весело и с вызовом, а когда он приблизился, бросилась с подругой наутёк.
Такого самурай никак не мог стерпеть! Он погнался за обеими девушками, решив, что нагонит их, во что бы то ни стало, и тогда они получат от него за дерзость! (Как именно он собирался наказать нахальных бесстыдниц, он, скорее всего, сам себе не представлял. Да и неважно это!)
И всё же догнать беглянок у него получилось только, когда они сами его к себе подпустили. И тут обнаружилось, что девушек уже не две, а три! Третья девушка была нежна, как лепесток цветка сакуры, но и она смотрела на мужчину смело и с вызовом.
История повторилась снова, и теперь уже три девушки убегали от самурая по дороге ведущей прочь от города. Так случилось ещё раз, потом ещё и ещё, и ещё. Вскоре целая толпа красавиц с весёлым смехом бежала впереди самурая, у которого глаза вылезали на лоб от вожделения, усталости и упрямства!
И вдруг девушки остановились. Самурай тоже остановился, озираясь вокруг и тяжело дыша. Он внезапно обнаружил, что отбежал на порядочное расстояние от города, и теперь находился в священной роще, той самой, где было принято хоронить умерших из числа наиболее богатых и знатных жителей города. Именно здесь была похоронена и его жена.
Пока самурай оглядывался, вокруг что-то изменилось, только он не сразу понял что именно. А когда понял, то ощутил невольный страх, хоть и был очень храбрым воином. Дело в том, что вокруг него сидели уже не девушки, а кошки!
Кошки были крупные, разноцветные и очень красивые, но вид у них был не такой, как у обычных домашних кошек в присутствии человека, а скорее такой, как у людей-охотников в присутствии дичи. Или может быть, как у тех же кошек, загнавших мышь в угол.
– Здравствуй, муженёк! – Вдруг услышал самурай, и, обернувшись, увидел, что к нему идёт его покойная жена.
Она была в погребальных одеждах, но не выглядела мёртвой. Лицо её сияло какой-то совершенной неземной красотой, глаза светились хищным лукавством, а на губах играла дерзкая улыбка, какой он никогда не видел у неё при жизни.
– Наконец-то ты пришёл меня навестить, а то ведь совсем забросил, променяв на куртизанок и деревянного болвана для битья! – насмешливо проговорила покойница, и вдруг превратилась в огромную кошку с двумя хвостами. – Ты не представляешь, как я скучала по твоим тумакам! Хотя, зачем лгать? Ничуть я по ним не скучала! Мои бакэнэко не дают мне скучать, недаром я забрала лучших из лучших дочерей у родителей, которые готовили их на съедение таким же мужьям, как ты. А вот по тебе я действительно соскучилась, и все эти годы мечтала о встрече. И вот наконец-то ты здесь, чтобы ответить за всё, что делал со мной, за каждый день моих мучений и за раннюю могилу тоже! Ладно, хватит разговоров. Девочки, я обещала вам хорошее угощение, так вот оно перед вами! Налетайте, не стесняйтесь, и пусть каждая из вас возьмёт свою часть!
С той самой ночи самурая больше никто не видел. Его искали везде, и в священной роще тоже. Но, единственно, что удалось обнаружить, это изодранные куски кимоно, разбросанные неподалёку от могилы жены самурая, и множество кошачьих следов по всей роще и вокруг неё. При этом ни одной кошки никто из жителей города так и не увидел.
Глава 30.
– Они! Они, не надо, пожалуйста!
Слова не возымели действия, и если бы Елизар не увернулся, удар рожек пришёлся бы ему в грудь. Вместо этого рожки Они угодили по решётке камеры, которая разлетелась, как стеклянная.
Дело было плохо – девушка явно бредила, но вместо того чтобы лежать без сил, она вдруг обрела необыкновенную мощь и энергию, что в купе с её специфическими способностями делало её опаснее голодного тигра! Оставалось уворачиваться. Они не узнавала своего спутника, принимала его за кого-то другого. Судя по обрывкам фраз, слетавших с её губ – за врага, вроде насильника похитившего её и притащившего в это странное место. Мистическая сила маленьких и безобидных с виду рожек, уничтоживших недавно старуху-оборотня, которую не брали пули, была продемонстрирована сейчас самым лучшим образом. Елизар понял, что если он попадёт под такой удар, то разделит участь той старухи – сгорит и рассыплется в прах. Поэтому он счёл нужным отступить.
На беду в камере и частично в коридоре было рассыпано множество золотых шариков вычихнутых Они. Бросившись к двери, Елизар поскользнулся на них и растянулся во весь рост! Тотчас над ним возникла гневная Они, но лётчик резко оттолкнулся ногами и выехал в коридор, лёжа на спине. По дороге он задел дверь камеры, которая от толчка закрылась, но тут же была сорвана с петель и повисла на рогах обезумевшей девушки, как это случается иногда с калиткой, ставшей жертвой расшалившегося бычка.
Это обстоятельство дало неудачливой «сиделке» у постели больной фору в несколько секунд. Елизар метнулся в сторону, и тут же на то место, где он только что лежал, приземлилась дверь, которую Они скинула с рожек.
С рожек? Лётчик вдруг почувствовал, как по его спине заструились капли ледяного пота! Наследственное украшение на лбу девушки больше не выглядело «рожками». Рога увеличились, наверное, раза в три, и как-то странно светились. Светились и демонические золотые глаза Они, которые сейчас тоже казались втрое больше!
Короткий тюремный коридор, расширяясь, образовывал небольшой вестибюль, в котором располагался стол, предназначенный для дежурного и пустующий ввиду отсутствия такового. Елизар перемахнул его с ходу, успев подумать, что для Они в демоническом состоянии это не препятствие, а для него не защита. Оказавшись между столом и стеной, лётчик быстро обернулся, готовый юркнуть под крышку, так-как более деваться было некуда, но не сделал этого, а замер на месте!
Они стояла по ту сторону стола неподвижно и смотрела на замершего Елизара, словно не видела его. На её лице было растерянное выражение, которое Елизару понравилось немного больше, чем свирепость хищницы преследующей добычу. Но теперь беспокойство за себя снова уступило место беспокойству за Они, которая была явно не в себе.
Девушка принюхалась, шумно втягивая воздух, потом зачем-то пощупала пространство над столом руками. Её сдерживало и приводило в замешательство что-то, чего Елизар пока не видел или не понимал. На ум пришла сцена из гоголевского «Вия». Но там главного героя защищал начертанный но полу круг, а что здесь остановило разошедшуюся… Ведьму? Демоницу? Но ведь Они не то и не другое!
Елизар пошевелился, Они тут же вздрогнула и прислушалась. Значит, она не видела его и никак не ощущала, но слышала даже малейший шорох от его движения. Надо иметь это в виду!
Парень скосил глаза на стол, ожидая увидеть там раскрытую библию или что-нибудь в этом роде. Но ничего подобного на столе не было, а стояли там лампа, чернильница с конторским пером, полукруглая промокашка и пресс-папье в виде бронзового прямоугольника толщиной с палец, на котором, как на подставке был закреплён чёрный камень с блестящими жёлтыми точками.
Правильно – Они не какая-то нечистая сила, чтобы её пугала священная символика. Тогда что же?
Елизар пристальнее вгляделся в камень на подставке. Он один среди всех присутствующих здесь предметов претендовал на некую необычность. Лётчик прекрасно знал, что это такое, так-как видел точно такой же в школьной коллекции минералов. Это был кусок горной породы с вкраплениями пирита.
Так, и что с того? Пирит недрагоценен, хоть и блестит. Его называют ещё золотом дураков, так-как неопытные золотоискатели часто принимают его за драгоценный металл. Ну, ещё он является спутником настоящего золота, так что если нашёл пирит, то имей в виду – золото где-то рядом. Они говорила, что золото, но не обычное, а какое-то эфирное, является основой этого мира, как межмировой, опять же таки эфирный огонь является основой миров сущего, откуда они с Елизаром родом. Это походило на какую-то алхимию пополам с мистикой, но Елизар своими глазами видел, как девушка превращалась то в йети, то в странное птицеподобное существо, а потому не спешил отмахиваться от того, что не укладывалось в «научную» картину мира, которую так превозносили все преподаватели когда-то его учившие.
Сейчас лётчик понимал, что обычная логика не поможет ни ему, ни Они. Согласно обычной логике пирит никак не мог подействовать на пребывавшую в бреду девушку. Но если рассуждать ассоциативно, то пирит, это «антизолото», а значит, он как-то влияет на Они, раз она за счёт самого золота проделывает всякие чудеса, и даже чихает золотом.
Елизар решил действовать методом ненаучного эксперимента. Медленно-медленно протянул он руку к пресс-папье и положил на камень ладонь. Они напряглась и замерла, как кошка почуявшая крысу, обнажив при этом пару острых клыков, которых Елизар у неё раньше не видел. И всё же взгляд огромных золотых глаз не был сфокуссирован ни на нём, ни на камне, а потому экспериментатор продолжал действовать на свой страх и риск.
Так же медленно он сжал пальцы, приподнял пресс-папье и взял его в обе руки. Они вдруг ударила перед собой рукой с растопыренными когтями, но удар этот был скорее предупреждающим, как это делает испуганная кошка, желающая показать, что противник дёшево не отделается. Однако именно эта реакция помогла Елизару немного успокоиться. Они, по-прежнему, не видела его, и она боялась вдруг открывшейся перед ней неизвестности. (Интересно, что она видела при этом такого особенного?)
Теперь лётчик прижимал пирит к груди. Видимо со стороны Они это выглядело изменением в необъяснимом, потому что лицо её стало ещё более удивлённым, а выражение агрессии совсем покинуло его. Такой озадаченный вид бывает у собаки, впервые увидевшей хозяина в противогазе.
Надо было что-то делать дальше, и Елизар медленно двинулся вдоль стены, держа перед собой пресс-папье, как щит, хоть и не был уверен в эффективности такой защиты. Они отреагировала на это новое движение, коротко и утробно взвыв, и вдруг перепрыгнула через стол, очутившись там, где только что стоял Елизар, и где его уже не было. Лётчик в свою очередь едва не бросился наутёк, но сдержался и только развернулся таким образом, чтобы постоянно держать камень между собой и озадаченной фурией, готовой, впрочем, в любой момент броситься в яростную атаку!
Он отступал вдоль стены, пятясь и соображая, что делать дальше? Они осторожно двигалась за ним, не решаясь, напасть, но и не прекращая преследование. Так они прошли несколько шагов, и Елизар понял, что скоро окажется рядом со своей камерой.
И что тогда? Забежать внутрь и закрыться? Он уже видел, что светящиеся магическим светом рога разносят стальные решётки, словно те сделаны из тонкого льда. Но даже если бы это было не так, дверь в камеру запиралась ключом, который надзиратель унёс с собой. Это означало, что искать там убежище бесполезно.
Вдруг Елизар остановился. Он сам не мог сказать, почему это сделал, но ему было не до осмысления своих действий. Они тоже встала, как вкопанная, словно была его тенью. Елизар шагнул вперёд – Они отпрянула. Тогда он шагнул ещё и девушка отступила. Вид при этом у неё был уже явно напуганный, даже свечение рогов как-то померкло.
Тут Елизар осмелел. Ясно, что у него в руках было средство, имеющее свойства репеллента. С трудом заставив себя не наглеть, он принялся аккуратно загонять Они в её камеру. Через некоторое время ему это удалось, но девушка теперь в ужасе прижалась к стенке и начала завывать тоскливым утробным голосом, словно и в самом деле была до смерти перепуганной кошкой.
Это никуда не годилось. Требовалось уложить больную обратно в постель и успокоить, но как это сделать?
– Они! – вдруг неожиданно для себя позвал девушку Елизар.
– Кто здесь? – вскинулась Они, дико озираясь по сторонам. – Дядя Огги, это ты? Я тебя не вижу. Это что шутка такая? Дядя Огги, мне не смешно!
– Они, тебе надо лечь, ты больна, – как можно мягче проговорил лётчик.
– Кто это? – спросила девушка жалобным голосом. – Я ничего не вижу за этой… бездной!
Какая ещё бездна? И тут Елизар догадался. То, что виделось ему, как чёрный камень размером с кулак, с вкраплениями пирита, по какой-то причине было для Они бездной! Как бы то ни было, пугать её этой штукой ему совершенно не хотелось. Но и быть располосованным острыми когтями не хотелось тоже.
– Они, не бойся меня, я твой друг, – проговорил Елизар, сам себе при этом удивляясь.
Раньше он никогда не вёл себя так с девушками. Но то, что было раньше ни в какое сравнение не шло с тем, что происходило теперь.
– Друг? – спросила Они с сомнением. – Какой ещё друг?
– Ты не узнаёшь меня? – притворно удивился Елизар, хотя было очевидно, что Они не узнавала. – Ты меня просто забыла. Давай так – я поставлю этот… эту бездну на тумбочку, а ты посмотришь на меня внимательно и постараешься вспомнить. Только не бросайся сразу в драку, ладно?
Он понимал, что рискует, но нельзя же было и дальше отмахиваться от девушки пиритом. И всё же, опуская на крышку тумбочки пресс-папье, лётчик чувствовал невольную дрожь, ожидая повторения давешней погони.
– Елизар? – раздался вдруг голос Они полный удивления. – Это ты? Что это ты такое придумал? А почему здесь такой разгром? Ой, а что это с моими рожками?!
Глава 31.
Андрей шагал по каменистой тропинке, опираясь на посох, который дал ему новый знакомый. Эммануил оказался не обидчивым и не мстительным. А ведь ему было, за что относиться с подозрением к Андрею, едва не выстрелившему в спину тому, кого он не знал и кто не угрожал ему ни словом, ни делом.
Нет, ни о каком презрении или обиде со стороны Эммануила речь не шла. Наоборот, странный человек в длинных одеждах проявил заботу о заблудившемся среди миров лётчике, помог ему дойти до обещанного колодца и даже разыскал в пустыне несколько корешков, которые заставил вымотавшегося парня разжевать, после чего тому стало значительно легче.
У колодца их действительно встретила женщина, которая участливо всплеснула руками и тут же набрала кувшин воды, но прежде чем давать его Андрею вопросительно взглянула на Эммануила.
– Не сомневайся, дай ему воды, – приказал тот. – Нет человека, который, нуждаясь, оказывается недостойным того, чтобы оказать ему помощь.
– Даже если он варвар? – удивилась женщина.
– Даже если варвар, – подтвердил Эммануил. – В глазах Отца все его дети равны, и нет для него варваров, эллинов, арамеев или римлян. Есть лишь принявшие истину и неразумные. Но и неразумные достойны заботы и помощи, даже более тех, чьи глаза открыты. Так что дай ему воды и будь с ним приветлива.
Женщина послушалась и протянула Андрею кувшин, улыбнувшись ему робкой смущённой улыбкой. Лётчик заметил, что она ещё молода, но видимо уже перешагнула третий десяток лет, а может быть просто не самая лёгкая жизнь оставила отпечаток усталости на её широком добром лице с большими, чуть навыкате карими глазами.
Потом они долго сидели у колодца и беседовали. Говорили только мужчины, женщина молчала и слушала, отвечая иногда на вопросы Эммануила. Андрей сам не понял, как рассказал свою историю от катастрофы самолёта до сегодняшнего дня. Его новый друг слушал внимательно, и переспрашивал что-либо редко. Больше всего вопросов вызвал рассказ Андрея об Они.
Эммануил живо заинтересовался историей их знакомства и тем, что думал Андрей о девушке, что чувствовал к ней, в чём сомневался. Один раз он даже попросил его приостановить рассказ и на некоторое время глубоко задумался.
– Ты любишь её? – спросил он, когда Андрей рассказал о том, что отправился исследовать миры в поисках Они.
– Не знаю, – ответил Андрей. – Может быть. Она такая необычная! Я даже не знаю, имею ли я право её любить?
– Разве для того чтобы любить надо иметь право? – рассмеялся Эммануил. – Любовь, это дар Небес, частица божественного Света, данная людям от рождения. Ни разрешить, ни запретить тебе любить не может никто! Иное дело, что тебе даст эта любовь. Может дать счастье, а может, и нет. Будучи необоримой силой, любовь является для кого-то животворящей, а для иного гибельной. Что уготовано здесь тебе, никому неизвестно, но я вижу опасность.
– Опасность? От того что Они не такая, как все? Неужели, правда, то, что она… нечистая сила?
Эммануил некоторое время смотрел на него с удивлением, после чего рассмеялся весело и искренне.
– Вот что тебя смущает! – воскликнул он. – Ну, что ж, могу тебя порадовать – твоя возлюбленная не создание Тьмы, но существо, рождённое в другом мире, потому как в твоём родном мире появление её было бы невозможно. Но в ней тоже есть благословение Создателя, сотворившего множество миров и задумавшего разнообразие жизни. Что же касается рогов и необычных способностей этой девушки, то люди сами очень мало знают о собственных способностях, а потому боятся чужих. Ну, а рога в древности носили пророки в знак мудрости. Нечистые создания могут иметь рога, а могут не иметь их. Они ведь тоже были когда-то светлыми и чистыми, но утратили и Свет, и чистоту, но не мудрость, которая переродилась у них в хитрость и коварство. Сегодня ты познакомился с мудрейшим из них, так что должен понять, о чём я говорю. Скажи мне, ты видел у него рога?
– Нет.
– Это потому, что он не захотел их тебе показывать. Так вот – они у него есть, и немаленькие, но если бы он явился к тебе в обличии с рогами, то врядли с такой лёгкостью втёрся бы тебе в доверие. А вот девушка Они не лицемерила с тобой, и не собиралась втираться в доверие. Да, она играла, как это присуще девушкам, но не готовила сетей и не строила насчёт тебя злобных планов. Нечистая сила так себя не ведёт. Будь Они созданием Тьмы, она не отстала бы от тебя, а постаралась бы затуманить твой разум, чтобы использовать в своих целях. И ещё, вот что главное – демонические силы не могут вызвать любовь. Похоть, страсть, вожделение – да, любовь – нет. Ах, да, ты же ещё не решил, что заставляет тебя бежать за ней через миры, подвергаясь опасностям, рискуя телом и душой? Что ж, ответ на этот вопрос ты должен найти в себе сам, тут никто человеку не помощник!
......................................................................................................
И вот теперь Андрей шагал по дороге, опираясь на посох Эммануила и закутавшись в его плащ. Когда их беседа зашла за полночь, женщина, видимо смотревшая за колодцем, куда-то исчезла, а новый друг Андрея предложил ему заночевать здесь же на прогретой солнцем земле под открытым звёздным небом.
Удивительно, но едва лётчик положил голову на сгиб локтя, как сон сморил его в одно мгновение, и был так глубок и лёгок одновременно, что, проснувшись, он почувствовал себя выспавшимся, будто почивал на пуховых перинах. Когда он открыл глаза, то обнаружил у себя под головой свёрнутый в несколько раз плащ. У колодца, сухого настолько, как будто воды в нём не было несколько столетий, лежал посох Эммануила, а рядом стояла самодельная тыквенная фляга с пробкой и ремешком для удобства при переноске. Во фляге оказалась кристально чистая вода, один глоток которой моментально утолил жажду, несмотря на усилившуюся жару. Под кувшином лежала записка на клочке пергамента, содержавшая всего три слова:
«Дальше иди сам».
И Андрей пошёл, прихватив с собой посох, плащ, флягу и записку. Те драгоценные предметы, которые достались ему от Искусителя, он оставил у колодца, высыпал даже патроны, в которых оказались золотые пули. Теперь он не сомневался больше в том, любит ли он Они, и не раздумывал, приведёт ли его к ней дорога, которую он меряет шагами.
Единственно, что смущало его сейчас, это слова Эммануила о том, что он видит в его любви опасность. В чём именно заключается эта опасность Андрей так и не расспросил своего нового знакомого. Значит, придётся узнать всё самому, но ведь о том и шла речь накануне вечером. И, по сути, именно об этом было сказано в записке.
