Ирина Замотина
Евангелие от покойника
«А ты что стоишь глазёнками хлопаешь? Дуй в ванную за жидким мылом или шампунем!»
Удивившись новой просьбе, Лёша всё-таки отправился в ванную, но быстро понял, что света там нет. Мысленно выругавшись, он вернулся обратно в коридор, где Лики уже почему-то не было, и отправился на поиски выключателя. Отыскав, он попытался нажать клавишу, но осознал, что это невозможно. Лёша сосредоточился и вновь протянул теперь руку к выключателю. Естественно, пальцы растворились в пространстве стены. Лёша в растерянности начал оглядываться по сторонам в поисках предмета, который мог бы помочь, но сообразил, что с ними будет та же проблема.
«Но у Лики же как-то получается», – подумал он и, уже ненавидя эту несчастную кнопку, сильно шарахнул по ней кулаком. К его удивлению на этот раз всё сработало, и в ванной загорелся свет. Лёша посмотрел назад, проверяя, не привлёк ли он внимание Ларисы, и поплыл в ванную. Там его ждало очередное испытание: огромное количество разнообразных флакончиков, баночек, тюбиков, пестрота и разноцветность которых стала бы достойным украшением любого парфюмерного магазина.
«Ну и какой брать?» – раздражённо поинтересовался у самого красного из них Лёша.
Тюбик предпочёл сохранить гордое молчание, пришлось хватать белый флакон, кажется, с гелем для душа. Обрадовавшись тому, что наконец-то справился с поручением, Лёша двинулся назад и, конечно же, столкнулся с новой проблемой: в отличие от него самого флакон был вполне материальной вещью и совершенно не собирался просачиваться сквозь стеклянную дверь. Поразмыслив, Лёша решил пойти самым простым путём и осторожно приоткрыл дверь, чтобы выскользнуть наружу.
«Что ты делаешь, идиот?!» – Возмущение Лики пронеслось вихрем в сознании. – «Она может это увидеть! Ты её до психушки довести решил?!»
Смущённый Лёша с максимально высокой скоростью просочился сквозь щёлочку сам и вытащил за собой флакон.
«А НУ СДЕЛАЙ ЕГО НЕВИДИМЫМ, ПРИДУРОК!» – Лика начинала выходить из себя.
Лёша сжался от страха, проклял чёртов флакон и, следуя ранее полученной инструкции, представил, что флакона в руке нет. Постепенно тот стал прозрачнее и полностью исчез. Лёша выдохнул с облегчением, поднял глаза и поймал на себе зловредный взгляд Лики.
«Кажется, я понял, как встречают жены алкоголиков наутро после долгой попойки», – сглотнул он и порадовался, что у Лики не было никаких тяжёлых предметов под рукой.
«Потом поговорим», – процедила она и направилась к выходу из квартиры.
Они быстро вернулись к своим телам, которые, как ни странно, стояли в том же месте, что и раньше, и о чём-то непринуждённо беседовали. Жутковато было смотреть на собственное тело, жившее отдельной жизнью.
«Это иллюзия, для защиты, расслабься».
Лика быстро влетела в тело, Лёша, предвкушая разборки, последовал за ней. На этот раз процесс воссоединения прошёл гораздо приятнее и был похож на возвращение домой после изнурительной поездки.
«Так, пошли вниз!» – бросила Лика и понеслась по ступенькам.
На первом этаже она остановилась в тёмном промежутке между входной дверью подъезда и началом ступенек. Как и во многих домах, днём подъезд не освещался, поэтому что творилось на полу на этом коротком отрезке пути, было совершенно непонятно.
– Давай тюбик! – Лика требовательно вытянула ладонь.
Лёша молча отдал гель для душа, виновато шмыгнув носом. Лика открыла тюбик, поднесла к лицу, чуть поморщилась, перевернула и с деловым видом начала разливать содержимое по полу.
– Ты что делаешь? – вытаращил глаза Лёша.
– Узнаешь…
Покончив с этим странным занятием, Лика аккуратно положила пустой тюбик на пол чуть ближе к входной двери и, ещё раз довольно оглядев проделанную работу, отряхнула руки и пошла по лестнице наверх.
Лёша не решился ничего спрашивать, но всё это напоминало мелкое хулиганство. Лика тем временем достала мобильный телефон, почему-то в розовом чехле с плюшевым зверем в качестве украшения. Лёша удивился тому, что, видимо, все девушки неравнодушны к этим мохнатым чудовищам.
– Это не мой, а Ларисы.
– Ты его украла?
– Фи, что за обвинения. Одолжила на время. Для её же пользы. – Она начала набирать сообщение.
– Что ты пишешь?
Они наконец дошли до пятого этажа и остановились у мусоропровода.
– «Люблю тебя, милый. Я очень соскучилась. Как мама?»
– Ты это отправишь Роме?
– Ага, рискованно, конечно, но они вряд ли будут выяснять, кто там и чего писал.
– Но это же враньё.
– Почему враньё? – удивилась Лика. – Она его любит? Любит. Скучает? Скучает. И даже о маме его беспокоится, так что всё чистейшая правда.
Она закончила набирать текст и нажала кнопку «отправить». Лёша обречённо вздохнул, понимая, что возразить, пожалуй, и правда нечего, хотя все его сознание «правильного мальчика» активно протестовало.
Они дошли до шестого этажа, когда Лика посмотрела на наручные часы, подождала несколько секунд и быстро набрала на мобильнике какой-то номер. Послышались гудки, затем кто-то на том конце несуществующего провода приятным женским голосом произнёс:
– Алло.
– Это улица Гагарина, дом шестнадцать квартира сто три? – затараторила Лика почему-то мужским бюрократическим голосом.
– Да… – ответили на том конце.
– Тулькова Лариса Геннадьевна?
– Да, а кто это?
– Это вам ваш участковый, Сергей Петрович Малышкин, звонит. У вас тут пару дней назад соседей на девятом этаже обворовали. Вы были в четверг дома?
– Ой, плохо-то как. Да, была. Где-то с часу… до вечера… – Голос Ларисы казался растерянным.
– Вы ничего не слышали, может, шумы странные? Мебель двигали?
– Нет, ничего не слышала. Я музыку слушала, так что вряд ли смогу вам чем-то помочь.
– Хм, ясно. А никого подозрительного не видели?
Лариса помедлила.
– Нет, никого не видела.
– А к вам никто не приходит? Гости, может быть?
– Нет, не приходил никто.
– Ну ладно, спасибо большое за информацию. Если вдруг что-то вспомните – позвоните.
– Хорошо… А звонить-то куда? – вдруг сообразила Лариса.
Лика не стала утруждать себя ответом, повесила трубку и начала громко откашливаться, прочищая горло.
– И что это было? – устало спросил Лёша.
– Мне нужно было занять линию, чтобы отец до неё не дозвонился. У него переговоры скоро, он уже не вспомнит, что что-то хотел.
– То есть очередной спектакль?
– Это не спектакль, а наиболее эффективный метод работы. Кто-то людям ноги ломает, кто-то их вообще чуть ли не убивает, а я просто и ненавязчиво формирую матрицу незначительных событий, которые приводят к серьёзным последствиям. А вот, кстати, и наш Ромео…
Где-то внизу раздался писк домофона и звук тугих скрипучих петель. Лика облокотилась на перила и посмотрела вниз. Послышался тяжёлый топот и лёгкие шлепки – человек, видимо, пытался стряхнуть снег, налипший на одежду и обувь, затем ещё несколько шагов и…
– Да чтоб тебя! – громко вскрикнул посетитель и рухнул в темноту.
– Йееес! – радостно сжала кулак Лика и, оторвавшись от перил, направилась к ранее облюбованной стенке.
– Он там себе ничего не сломал? – неуверенно поинтересовался Лёша.
– Нет, только синяки, сломанные очки и помятое чувство собственного достоинства. Но ты можешь посмотреть сам, сосредоточься на нем и представь.
Лёша закрыл глаза, мысленно отправился на первый этаж и нарисовал в темноте распластанное тело. Постепенно сквозь мрак начала проступать смутная мужская фигура. Пострадавший, ругаясь и ворча, наощупь искал упавшие очки. Очки, раздавленные и непригодные к использованию, оказались под правым локтем. Стоя на коленях, он собрал все части, понял, что соединить их уже невозможно, и, ещё раз ругнувшись, сунул в карман пальто. Затем оглядел себя, понял, что испачкался в чем-то вязком, причём это нечто пахнет не то иланг-илангом, не то пачули, и попытался медленно встать. Процесс оказался весьма болезненным, поскольку Роман делал это очень медленно и пытаясь лишний раз не опираться на правое колено. Наконец, он справился с собственным телом и заковылял вверх по ступенькам.
Лёша открыл глаза, и видение рассеялось. Он посмотрел на Лику, та уже со скучающим видом подпирала собой стенку, затем порылась в кармане, достала леденцы, кинула один в рот и молча протянула упаковку.
– Нет. Спасибо. Как-то не хочется… – Лёша скорчил кислую мину. – И чего мы ждём?
Лика приложила палец к губам в знак того, что лучше помолчать, и с невинным видом заговорила:
– Да ты представляешь, потом Ирка ему такая: «Ну ты и козёл!» – И дала по морде, а он ей: «Сама, дура, виновата!» – Собрал шмотки и ушёл, а потом ещё эта стерва прилетела и давай с Иркой разбираться, почему это та с её парнем спит. Нет, ну ты представляешь, с её парнем и спит?
Лёша быстро перестал слушать подробности личной жизни несуществующей Ирки. Он невольно прислушивался к тяжёлым приближающимся шагам. Было так неудобно и стыдно перед Романом и Ларисой. Они живут, радуются, плачут, что-то планируют, а оказывается, что их жизнь может развалиться по мановению чьей-то злой воли. Придёт вот такая Лика и сделает так, чтобы выбора у тебя не осталось, а самое главное, что ни они, ни даже она сама не узнает, кому это все было нужно и зачем. От этих мыслей становилось тоскливо, тем более что Рома начал подниматься к ним на этаж.
Его пальто испачкалось в грязи и пыли, ставшей вязкой от контакта с моющим средством, джинсы на коленке были разодраны, и в дырке проступила кровь. Рома близоруко щурился, пытаясь рассмотреть окружающее пространство и людей, чьи голоса слышал. Он морщился от боли в колене, которое доставляло массу неприятных ощущений при сгибании.
Лёше от этого всего стало ещё противнее, и он уже хотел подойти и помочь, но Лика его опередила:
– Ой, вас довести? – удивительно правдоподобно забеспокоилась она, подавшись вперёд, чтобы видеть Романа.
– Нет, нет, спасибо, – вежливо и как-то скованно отозвался тот. – Я упал, поскользнулся просто. Надо было меньше ворон считать…
Он улыбнулся очень доброй и немного извиняющейся улыбкой, как бы прося прощения, что вот он такой тут грязный и неуклюжий.
– Что вы, что вы! – затараторила Лика. – Я вам помогу.
С этими словами она слетела вниз по ступенькам и быстро схватила его под локоть.
– Обопритесь на меня, да, вот так. Лёша, что стоишь, помоги мне, не видишь, человеку плохо? – Праведности её гнева могла бы позавидовать любая оскароносная актриса.
Лёша медленно сошёл вниз и нехотя взял его за вторую руку.
– Ну что вы, право слово? – залепетал ещё больше смущённый Роман.
– Можете даже ничего не говорить. А вдруг у вас нога сломана? Аккуратнее же надо быть. Вот мой дядя однажды… – И она принялась рассказывать очередную выдуманную историю о том, как некий дядя однажды в ванной позвоночник сломал.
Под фантастические рассказы они дошли до уже знакомой двери. Лика нажала на кнопку звонка, послышались шаги, дверь открылась, и на пороге возникла заплаканная Лариса.
– Господи, что с тобой? – всплеснула она руками.
– Я упал, поскользнулся у вас тут, – попытался оправдаться Роман. – Прости, я не хотел.
– Ничего, ничего, всё будет нормально, – бодрым голосом заверила всех Лика. – Вот, садитесь сюда.
Она указала на небольшой пуфик, стоявший в прихожей. Они усадили пострадавшего, и виновница происшествия бросилась к его ноге, помяла её с деловым видом, пару раз согнула и разогнула, игнорируя стоны, и вынесла вердикт:
– Всё хорошо. Просто ушиб. Я зачёт по медицине в институте сдавала. День полежит и бегать будет. До свадьбы и шрама не останется, – хитро подмигнула она Ларисе.
– Спасибо вам огромное! – поблагодарила хозяйка квартиры. – Он у меня иногда совсем как ребёнок.
– Бывает. Ладно, мы пойдём, а вы больше не падайте. – Лика очаровательно улыбнулась, повернулась, чуть отошла к висевшим курткам, как бы пропуская Лёшу вперёд. Тот нехотя воспользовался приглашением, но, когда он проходил мимо, ему показалось, что в её руке что-то мелькнуло и тут же исчезло.
Дверь за ними закрылась, и уже не торопясь Лика начала спускаться по ступенькам.
– С боевым крещением тебя! – то ли подначивая, то ли поздравляя, бросила она.
– Спасибо, но в гробу я видел такое боевое крещение.
– Да ладно, не дуйся. Всё, что ни делается, всё к лучшему.
Глава 12
– Поехали поедим, а? Я такая голодная, – бодрым голосом предложила Лика, когда они вышли на улицу.
– А ты не будешь проверять, что все случилось именно так, как ты планировала?
– Я видела карту, она изменилась. Плюс у меня пятнадцатилетний опыт работы. Я в себе уверена. – Её самодовольство зашкаливало.
Они подошли к машине, которую уже присыпало снегом.
– Какую кухню предпочитаешь в это время года?
– Да мне без разницы, честно говоря.
– Отлично, тогда поедем, куда я захочу.
Через полчаса они остановились у уютной итальянской закусочной с милым домашним интерьером и обширным выбором всевозможных макаронных изделий. С порога их окутал неповторимый аромат Сицилии и Корсики.
– У тебя хороший вкус, – похвалил он.
– Это заведение принадлежит Дому Волка, а его глава знает толк в еде и кулинарии.
Они сели за столик. Лёша начал задумчиво изучал меню, хотелось попробовать абсолютно всё.
– Можешь не торопиться. Нам тут долго сидеть, – сказала Лика, высматривая свободного официанта.
– Ты мои мысли читаешь?
– Нет, в твоём случае это необязательно…
– Ну и заказывай тогда сама, – Лёша сердито отложил меню.
– Да без проблем.
Пока Лика делала заказ, Лёша пытался набраться смелости, чтобы задать вопрос, который мучил его уже второй день. Ему очень хотелось, но он был не уверен в том, что готов услышать ответ. Наконец, когда официант отошёл, Лёша решил, что, была не была, и судорожно выпалил:
– Почему ты возишься со мной?
– Ты – моё задание, я должна его выполнять.
– Но тебе даже за него почти не заплатят.
– Да, не заплатят… – задумчиво ответила Лика. – Матвею вообще лучше не отказывать, потом отдача замучает… Мне лучше сохранять с ним хорошие отношения.
– Но ты же всё равно могла бы отмазаться или как-то выкрутиться, – продолжал настаивать Лёша.
– Не уверена… Матвей не терпит, когда с ним спорят. Плюс, наверное, ты ему зачем-то нужен. Время неспокойное, многих убивают, лишние руки всегда пригодятся.
– Я какие-то не очень умелые руки.
– Это да… – произнесла она многозначительно. – Что ты ко мне пристал? Я откуда знаю? Мне сказали – я делаю. Ты что, хочешь услышать от меня о какой-то своей великой силе и огромном потенциале?
Она посмотрела на Лёшу и, увидев искорку надежды в его глазах, рассмеялась:
– Не в этой жизни, дорогуша… Ничего в тебе особенного нет. Ни талантов к нашей работе, ни способностей. Я бы даже сказала, что вы, сударь, бездарь.
– Ты учишь меня, общаешься со мной, логично было предположить… – покраснел от смущения Лёша.
– Я учу тебя только за тем, чтобы ты мог выжить, таков был приказ. А нянчусь я с тобой… – Она запнулась. – Ты ещё человек, причём неплохой, хоть и мямля.
Лёша поднял палец в знак протеста, но Лика проигнорировала и продолжила:
– Я давно просто не болтала… и вот так не сидела в кафе. – Она опустила глаза. – Каким бы ты ни был, плохим или хорошим, ты пока не хочешь убивать. Особенно меня. Это ключевое достоинство в текущих обстоятельствах. Здесь немногие им обладают, так что постарайся сохранить это как можно дольше.
– Я никогда никого не убью! – резким и уверенным тоном ответил Лёша.
Лика усмехнулась:
– Я когда-то так же думала… Хотя нет, вру. Не думала. Я сразу решила, что не вернусь назад, и начала делать всё для этого. Сначала один, потом другой… А потом и терять-то уже стало нечего и падать ниже было некуда. Совесть и нравственность – вещи крайне гибкие, на самом-то деле… – Она задумчиво уставилась в никуда. – Сначала делаешь что-то одно, даже не слишком-то и плохое, а потом ещё, ведь предыдущее-то ты уже сделал, и ничего страшного не случилось, а потом однажды просыпаешься и понимаешь, что погряз по самые уши и отмаливать грехи уже поздно, да и не очень-то и хочется, если подумать.
– Но ты же хорошая, я вижу. Ты не хочешь никого убивать… – тихо и чуть наивно возразил он.
– Это потому что у меня глаза честные? – попыталась пошутить Лика. – А что есть «хорошая»? Ты мыслишь стандартными категориями морали. Все эти нормы нужны обществу, чтобы проще было жить и этим обществом управлять. Совесть и мораль – управленцы похлеще любого КГБ, мало кто может от них избавиться окончательно, а если и может, то счастья это всё равно мало приносит. А здесь понимаешь, что привычных категорий добра и зла нет. Убийство может привести к спасению всей планеты, а честность может убить… И что лучше? Сложный вопрос. Люди делают выбор, что ими руководит, кто знает? Главная ирония этого – в том, что для принятия любого, а особенно жизненно важного решения, у человека нет достаточного количества информации. Человек, в силу ограниченности сознания, обилия вероятностей и неумения предсказывать будущее, не способен составить сколько-нибудь долгий план действий. Даже выпускник школы не может предугадать, сможет ли он стать хорошим врачом или полицейским, что уж говорить о морально-нравственных дилеммах. Пока ты мучаешься и решаешь, подставлять компаньона или нет, списав на него всю чёрную бухгалтерию, этот самый компаньон может избивать до полусмерти единственного сына, и твой обман может спасти жизнь маленькому мальчику. Разве не благо? Благо. А может быть с точностью наоборот… Поэтому люди часто обманывают, предают, убивают, насилуют, но одновременно спасают, жертвуют, любят, и все это примерно с одинаковой вероятностью приводит к хорошим или ужасным последствиям, так что по сути их выбор не имеет смысла.
– То есть можно творить любую фигню, и за это ничего не будет? – Лёша не мог скрыть разочарование.
– Что, сожалеешь о бесцельно прожитых годах? – ухмыльнулась Лика. – Судя по моим наблюдениям, наказание всё-таки приходит, не сразу, возможно, не в этой жизни, но оно приходит. Часто как поступил ты с кем-то, так же рано или поздно поступят с тобой, просто, возможно, в следующей жизни. Души как дети, они должны развиваться, и их, видимо, нужно воспитывать, а прочувствовать всё на собственной шкуре – это лучший метод обучения…
– Значит, если я кого-то убью, то в следующей жизни меня тоже убьют?
– Как показывает мой опыт, скорее да… Но я не знаю, насколько эта закономерность повсеместна, может, она и не всегда выполняется. Люди не могут вспомнить, что натворили в прошлой жизни и за что пришла расплата. А мы обычно видим две-три последние жизни человека, так что сложно собрать, что там было в анамнезе.
Ей пришлось прерваться, потому что принесли еду, от одного вида которой кружилась голова. Они, не сговариваясь, прервали беседу и на несколько минут занялись пастой и мясом. Когда же первая тарелка опустела, Лёша, все ещё не прожевав и от этого чавкая, произнёс:
– А по какому принципу разделены сферы влияния Домов?
– Сложный вопрос. По сути – принципа нет. Задания могут попадаться в любой части света. Но проводники настолько друг друга ненавидят, что предпочли разъехаться по разным концам мира. Давид обосновался в Америке. Ева свалила подальше в Австралию. Остальные перемещаются. Только Аарон с Матвеем всё никак Питер поделить не могут, постоянно здесь сталкиваются. И дался он им!
– Понятно, ну это хотя бы кое-что объясняет…
– Да ни черта это не объясняет. Не загружай себе голову. Поверь, в этом мире чем меньше задаёшь вопросов и чем меньше думаешь, тем спокойнее живёшь, так что давай просто поедим, как самые обычные люди.
– Как скажешь…
Лика замолчала, положила очередной кусочек стейка себе в рот, бросила украдкой взгляд на собеседника, явно расстроенного, и немного покровительственно улыбнулась:
– Ладно, давай тогда поиграем. Здесь целый зал посетителей, ещё куча персонала и администрации. А теперь попробуй мне сказать, сколько здесь всего людей, сколько из них мужчин, сколько женщин, а сколько таких, как мы с тобой.
Лёша удивлённо посмотрел на Лику, потом оглянулся по сторонам, прикидывая хотя бы порядок цифр, о которых может идти речь.
– Ты уверена, что я это смогу?
– Если бы не мог, я бы не спрашивала, – отрезала Лика.
– Попробую… только как?
– Ты уже всё умеешь, не халтурь, а то будешь натурой отрабатывать ужин. – Она поймала его ошеломлённый взгляд. – Нет, не со мной… а с поваром, это тебе первая подсказка. У геев нарушен баланс женско-мужской энергетики, поэтому они её восполняют.
Лёша закрыл глаза, расслабился и постарался отключить привычные чувства.
– Сконцентрируйся на энергии, которая исходит от каждого существа. От меня, тебя, окружающих.
Лёша начал размеренно дышать и попытался почувствовать то, о чём говорила Лика. Постепенно звуки замедлились, цвета окружающих предметов стали блекнуть. Но он почувствовал сильное энергетическое поле, которое исходило извне и как бы прижимало его к стулу. Это был холодный обжигающий ореол чистой энергии, причём остававшийся невидимым. Привыкнув к первоначальному напору, Лёша попытался определить источник, но чем активнее он пытался, тем сильнее его отбрасывало назад.
– Лика, это ты? – не надеясь на ответ, спросил он у потока.
– Да, я. Я закрылась, но со мной всё равно сложно. Посмотри кого-то другого.
Он кивнул, поддался давлению энергии, и его отбросило назад к противоположной стенке. Лёша оглянулся и увидел вокруг себя несколько разноцветных пятен, заметно отличающихся по интенсивности и насыщенности: маково-красное, светло-зелёное, шоколадное, лазурное и т.д. Они видоизменялись, перетекая из одного оттенка в другой, сливались и разъединялись вновь, как будто бы подчиняясь воле художника.
– Это люди. Менее яркие и маленькие – женщины, они почти не отдают энергию, а, скорее, собирают, а большие и яркие – мужчины, они энергию расплёскивают.
Лёша переходил от одного пятна к другому, переключая зрение с обычного на особое. Вот серьёзный седой бизнесмен, а вот уже яркое фиолетово-жёлтое пятно с коричневыми точками, вот – симпатичная блондинка в розовом, и пятно, как ни странно, тоже розовое… В зале он насчитал восемь мужчин и шесть женщин – посетителей, а также четырёх официантов и двух барменов.
– Я ближе к кухне, – сообщил он Лике.
– Не надо. Ты отсюда всё можешь увидеть, просто расширь границы.
Лёша сделал глубокий вдох и постарался заглянуть за стены. Через несколько мгновений количество пятен возросло, теперь он видел их ниже себя, выше, почти повсюду.
– Не настолько, ограничься пространством кафе.
Лёша кивнул и представил внешний облик кафе и его примерные границы. Количество пятен сразу снизилось. Всего их теперь было около тридцати, и все достаточно однородные, но где-то наверху появились три серых невзрачных пятна, неодинаковых по яркости. Лёша попытался настроиться на них, но ему что-то мешало.
– Это они?
– Да, они, но не лезь к ним, ещё воспримут как нападение. Проблемы нам не нужны. Так что можешь сворачивать лавочку и докладывать о результатах.
Лёша вновь вернулся к ощущениям своего тела, а затем открыл глаза, потряс головой и попытался поморгать, так как перед глазами плавали разноцветные звёздочки.
– Двадцать восемь человек: шестнадцать мужчин и двенадцать женщин, трое таких, как мы.
– Молодец, почти справился. Только мужчин семнадцать – ты не учёл повара, о котором я говорила. – Лика по-кошачьи прищурилась и, довольная, налила себе вина.
– Но в остальном-то я прав. – Он гордо расправил плечи.
– Ну да…
– Но ты же все это сразу чувствуешь, даже не концентрируясь? – Лёша поджал губы. – И не только это?
Лика промолчала.
– Понятно… – насупился он.
– Ладно, сейчас принесут десерт, и пора бы нам уже выдвигаться.
– Куда на этот раз?
– Летучка у Матвея. Разбор полётов, так сказать, и раздача мест согласно купленным билетам.
– Хоть это-то не опасно?
– Как сказать… – Лика расплылась в обворожительной улыбке и хитро подмигнула.
