Ирина Замотина
Евангелие от покойника
Глава 2
Из комнаты, служившей тренажёрным залом, раздавались глухие удары по боксёрской груше. «Она оттуда уже третий час не выходит, больная», – пронеслось у Матвея в голове. Он ещё минуты две постоял, вслушиваясь в звуки, доносившиеся из помещения. Затем тихо вошёл в комнату и неподвижно замер, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди.
Помещение было достаточно просторным и светлым – несколько окон выходили на заснеженную улицу. Его с трудом можно было назвать тренажёрным залом, скорее, как и весь дом, складом, в данном случае спортивного инвентаря. На стене висела шведская стенка с металлическим уголком для упражнений на пресс, на полу валялись прохудившиеся маты, одинокие гантели, потерявшие пару, разноцветные скакалки, разномастные мячи и кегли. В дальнем углу собрались старые тренажёры и гимнастические снаряды.
В центре комнаты спиной к входу молодая девушка била боксёрскую грушу. Длинные, огненно-красные, уже мокрые от пота волосы были собраны в хвост. Подтянутая, но женственная фигура в потрёпанных тренировочных штанах и свободной майке. Уши заткнуты пуговками плеера. Казалось, что она способна целую вечность без устали наносить удары и уклоняться от атак воображаемого противника.
Матвей усмехнулся. Конечно, её стремления были похвальны, но, по его мнению, она всё-таки проводила в этой комнате слишком много времени. Он прищурился, губы дрогнули, и груша, качнувшись, сильно ударила девушку по правой стороне бедра, чуть не сбив с ног. Спортсменка, застигнутая врасплох, с животной грацией смогла восстановить равновесие и погасить полученное от спортивного снаряда ускорение в изящном прыжке.
– Достаточно было просто позвать… – спокойно констатировала она, поворачиваясь и вынимая наушник из правого уха.
У неё было миловидное лицо, которое, однако, сильно портили слишком серьёзные и сосредоточенные глаза. Недостаток хитрости и жизненного опыта она пыталась компенсировать напором и стремлением зажать противника в угол. Пухлые бледные губы слишком часто сжимались в тонкую струнку, на них были заметны укусы от белых некрупных зубов, а на лбу уже наметилась вертикальная складочка.
– Не хотел тебя отвлекать, – отозвался Матвей. – Да и надо как-то оживить твоё тихое уныние. Почему ты здесь столько торчишь?
– Как ни банально звучит, это помогает сконцентрироваться и избавиться от лишних эмоций.
– Лика, не уверен, что хоть один вид спорта сможет тебе в этом помочь.
Её губы сжались.
– Что ты хочешь?
– Стакан хорошего виски, тайский массаж и поспать часов тридцать.
Она сняла боксёрские перчатки, перевязала хвост и взяла со стула полотенце.
– Не пытайся меня разжалобить. Ты мне ещё должен десять таблеток.
– Вечно ты о долгах, да о долгах. Нет бы посочувствовать старику.
Матвей изобразил наигранную обиду. Она осуждающе покачала головой.
– Лови три! – Он кинул ей небольшой свёрток. – Остальные – потом.
Лика поймала свёрток, внимательно осмотрела и бережно убрала в карман штанов.
– Для тебя есть задание, даже два, – он продолжил деловым тоном. – Первое здесь. – В его руке материализовалась картонная папка. – Второе будет ждать тебя у машины. Парень должен походить с тобой и посмотреть на то, как ты работаешь. Остальные заняты. Заплачу десять таблеток, когда он сможет выполнить задание сам.
– Почему ты решил, что я соглашусь? – возмутилась Лика.
– Почему ты решила, что я буду спрашивать?
Она собиралась что-то ответить, но Матвей кинул папку на стул, оторвался от стены и направился к выходу.
– И не прибей его в процессе, он мне нужен! – бросил он вместо прощания.
Глава 3
– И почему же я тогда могу дышать, говорить, ходить и даже хочу есть и пить? – прервал царившее в машине молчание Лёша.
Хозяйка машины вздохнула, понимая, что он всё равно не отстанет, и пытаясь погасить нахлынувшее раздражение.
– Благодаря таблеткам, которые тебе дали. Это твоя новая жизнь. Если ты исчерпаешь запас энергии и вовремя не примешь таблетку, ты умрёшь окончательно. Ну, то есть не умрёшь… – Она запнулась. – А перестанешь существовать в физическом плане. Ну… то есть… останется только твоё сознание, которое проведёт ближайшую вечность наедине с собой в тотальном небытие.
Она вдавила педаль тормоза, и машина остановилась перед пешеходным переходом.
– Ага, значит, мы теперь, как вампиры, блуждаем вечно и пьём кровь? – с энтузиазмом продолжил мысль Лёша.
Она устало вздохнула:
– Фэнтези всё столь же популярно у молодёжи?
– Да, просто это казалось логичным, – смутился он.
– Нет, дорогуша. Как тебя зовут, кстати?
– Лёша, кажется…
– Лика. Не рада нашему знакомству. Нет, вампирам повезло больше. За всё надо платить, особенно за удовольствие жить. Таблетки, то есть энергию, дают проводники, в нашем случае это Матвей. Ты его должен был видеть, его ни с кем не перепутаешь. Он глава Дома Гарпии, одного из семи Великих Домов. Только проводник способен получать энергию из пространства и передавать её нам, к примеру, в качестве таблеток. Но чтобы получать таблетки, ты должен выполнять задания.
– Таблетки? Дома? Энергия? Задания? Что за задания?! – Лёшина голова разрывалась от нахлынувших вопросов. Он запнулся. Хотелось узнать всё и сразу. – Они сложные?
– Стоп! Не так быстро! – осекла его Лика. – Иначе сюрприза не будет. – Она как-то многообещающе и недобро улыбнулась. – Выбирай вопросы тщательнее.
– А почему именно он проводник?
– Он убил предыдущего.
Лёшу начал напрягать будничный тон, с которым все говорили об убийствах.
– Я ничего не понимаю… – обречённо констатировал он.
– Хорошо, – с неохотой отозвалась Лика. – Объясню тебе всё, но только один раз. Разрешу задавать вопросы, но за каждый вопрос, который мне не нравится, могу прибить. Ясно?
Лёша кивнул. Машина проехала по луже, обрызгав парочку пешеходов.
– Забудь про стандартные представления о загробной жизни, которыми тебе набивали голову. Ни котлов, ни райских кущ я тут пока не видела. Бога и дьявола тоже, хотя… зависит от того, что подразумевать под этими понятиями… – Лика ухмыльнулась. – Есть понятие энергии, она повсюду, разлита в мире, пространстве, времени и Вселенной, она видоизменяется и перетекает из одного состояния в другое. Живые существа способны её вырабатывать, изменять и тратить. Мёртвые объекты только тратить. Они – результат консервации энергии. И они существуют, пока энергия не высвободится и не выльется в пространство. Человек, вернее, то, что принято называть душой, переходит из жизни в жизнь – в буддизме это реинкарнацией называется – получает опыт и, если не принадлежит полному дебилу, постепенно улучшает свою способность вырабатывать энергию, становится более гармоничным и совершенным объектом, открывает в себе новые способности, расширяет понимание Вселенной и так далее. Видимо, пока не получает возможность выйти из этого круга. Но иногда бывают ошибки, когда вследствие каких-то сильных потрясений (не знаю… к примеру, из-за потери любимого человека или подвига) душа выходит из системы. Она покидает цикл, не достигнув этого самого уровня развития, ей некуда деться, она зависает где-то между мирами, в Ничто, в вакууме, проводит там какое-то время, и если судьбе или этому Ничто угодно, то они выплёвывают её обратно в мир. Мы как раз результат этого плевка. Нам как бы даётся иллюзия жизни в обмен на выполнение определённых условий. Их выдаёт проводник – он же глава Дома, такого своеобразного объединения заблудших душ.
В мире семь Домов: Гарпии, Кота, Волка, Змеи, Быка, Скорпиона и Льва. Проводник временно восстановил связь с энергетическим потоком, он не может или говорит, что не может, использовать его в своих целях, но может передавать энергию нам. Если мы не выполняем работу, поток энергии пропадает. Проводник утрачивает способность её собирать…
Лика рассказывала о своём мире тем безэмоциональным тоном, которым гиды повествуют туристам об истории архитектурного памятника. Словно хорошо заученный текст, надоевшая историческая справка. Лёше её рассказ казался невероятным, но про себя он отметил, что так невозможно говорить о событиях, которые не существуют. Лика описывала не свои бредовые фантазии или галлюцинации, которые находили бы отклик в сознании, а надоевшую рутину, окружавшую её каждый день и уже порядком доставшую.
– Всё ясно? – поинтересовалась она.
– Если честно, то нет. Прости… – Лёша поспешно пытался обдумать полученную информацию. Было неловко и странно чувствовать себя чужим и абсолютно лишним, будто в этом мире места для него не осталось.
Вдруг его поразила догадка:
– Если всё, что ты говоришь, правда, то я больше никогда не увижу никого из близких?
– А ты помнишь их хотя бы? – с горькой иронией уточнила Лика.
Лёша засопел и отвернулся к оконному стеклу. Повисло молчание.
– Не веришь?
– Не знаю, – честно ответил Лёша. – Думаю, ты сама всё понимаешь.
– Понимаю… – Её голос чуть потеплел. – Но убеждать у меня правда нет времени, а демонстрировать тебе фокусы я не намерена. Чувствую себя идиоткой в такие моменты. Будет работа – увидишь.
«Ладно, чёрт с ним, по крайней мере она больше не метает в меня молнии», – успокоил себя Лёша и решил всё-таки поинтересоваться:
– А куда мы, собственно, едем?
Лика, не отрывая взгляда от дороги, быстрым и еле уловимым движением ударила его в грудь так, что у него перехватило дыхание.
– Я предупреждала. – Она невозмутимо посмотрела на Лёшу.
Он, пытаясь восстановить дыхание, наклонился вперёд и отчаянно закашлял.
– И вообще… пристегни ремень, это небезопасно. Помереть можешь… – усмехнулась она.
«Кажется, смерть сильно сказывается на чувстве юмора», – подумал Лёша, потянувшись за ремнём.
Глава 4
Наташа сегодня явно встала не с той ноги. Дела не заладились с самого утра: просыпаться хотелось меньше обычного, будильник пронзительно запищал на самом интересном месте удивительно прекрасного сна, а вдобавок вчера она забыла закрыть окно, поэтому в комнате стояла морозная свежесть.
Наташа со злостью ударила по кнопке будильника, наощупь нашла халат и, резко вскочив, одним броском добралась до злополучной форточки, чтобы её закрыть. Затем, недовольно зевая и почёсывая растрёпанную голову, покосилась на храпящего мужа, который тут же отвернулся к стенке, увлекая за собой оба одеяла, и скорчила недовольную рожицу, мысленно передразнивая их вчерашний диалог: «Дорогая, у нас заказчик завтра отменил встречу. Так что мне к двенадцати. Не буди и сделай, пожалуйста, блинчики».
В данную минуту блинчики хотелось либо вывалить ему на голову, либо сожрать самой. Огорчённая мировой несправедливостью, она поспешила в ванную и случайно пнула кота-подхалима, который описывал круги между ног в надежде выпросить порцию корма.
– Хватит жрать, сволочь! – прокомментировала она и уставилась в зеркало. – Мдя, дорогая. Не прЫнцесса, но королевишна точно.
Она критически оценила состояние кожи. На лбу выскочил огромный прыщ, а у правого глаза появилась новая морщинка. «Надо купить тот крем, который Ирка советовала, а то уже страшно», – решила Наташа, доставая зубную щётку и переворачивая маленькие песочные часы. Она тщательно ухаживала за зубами и даже купила себе эти часики, чтобы точно выдерживать рекомендованные стоматологами три минуты, но в очередной раз, когда выплюнула пену в раковину, увидела кровавые разводы.
– Тьфу, блин! – Рука потянулась за дорогущим ополаскивателем.
Закончив в ванной, Наташа направилась на кухню, включила какие-то мультики, щёлкнула выключателем кофеварки и достала пачку диетических мюсли, но подумав, убрала её обратно и занялась приготовлением обещанных блинчиков. Наташа поняла, что организм требовал радости, поэтому высыпала в тесто три лишние ложки сахара и вылила самый жирный кефир.
Через несколько минут на плите зашипело масло, а в комнате разнёсся уютный запах жареного теста. Поджидая очередной блин, она наблюдала за приключениями мультяшных монстров в телевизоре, а в голове крутились далёкие от блинов мысли.
Примерно месяц назад она отчётливо поняла, что хочет ребёнка. Вернее, даже не хочет, а что он просто должен быть, иначе всё пойдёт как-то совсем не так. Появилось ощущение, что это огромная ошибка мироздания, что у них до сих пор нет ребёнка. Как будто бы оно отвлеклось на время и просто не заметило, что маленького мальчика или девочки до сих пор нет, и теперь, сконфуженное и расстроенное, стоит рядом с ней и жалостливо шаркает ножкой. «Мол, прости, Наташка. Ну не досмотрело я. Дел много, понимаешь? Вас у меня таких много. Но мы все обязательно исправим». И сейчас ей самой придётся в ускоренном темпе компенсировать этот недосмотр и предпринимать активные шаги по созданию нового члена общества. Она даже успела посокрушаться, что опять всё придётся брать на себя и самой обо всем заботиться. Ведь Серёга, скорее всего, опять затянет старую песню, что он ещё не готов, надо это взвесить и, вообще, это трудное решение, как он делал в случае ремонта, покупки машины и даже обмена квартиры её мамы.
Наташа перевернула уже подгоревший блин и твёрдо решила, что сегодня вечером обязательно поговорит с мужем. И при этом не будет поддаваться на попытки увильнуть от темы. Хватит! Ведь здорово же, если у них появится такой маленький ангелочек, которого они назовут Светой или Машенькой. Она будет играть и помогать маме, а ещё можно будет ей шить красивые платья и завязывать бантики. Наташа глубоко вздохнула, представив маленькую белокурую девочку, которая сейчас могла бы бегать по этой самой кухне и теребить маму за полы халата, требуя блинчик с вареньем.
– Да, уже пора! – констатировала она, ставя на стол горку блинов и накладывая в блюдечко сгущёнку. Раз уж она собирается быть мамой, то ей надо есть больше витаминов и иногда себя баловать, поэтому про диету пока можно забыть.
Насладившись завтраком, Наташа отправилась одеваться. Она выбрала любимый фиолетовый жакет, дополнив его контрастным шейным платочком. Этот наряд её освежал и делал чуточку загадочной. Затем Наташа вернулась к зеркалу, чтобы сделать укладку, но волосы сегодня как-то особенно не слушались, поэтому пришлось потратить на десять минут больше, а разыгравшийся кот сначала закатил ей под ноги свой любимый шарик, а затем, в попытке забрать, сильно цапнул за лодыжку, уничтожив колготки. В отместку она кинула в него халатом, но на поиски колготок пришлось потратить ещё пятнадцать минут.
В итоге, когда Наташа вышла из дома и посмотрела на часы, вместо положенных 8.00 на них светились роковые 8.25, которые точно вызовут у начальницы приступ праведного гнева. Нужно было торопиться.
Наташа бросилась к остановке, но, судя по её опустошённости, автобус только что ушёл. Маршруток тоже не наблюдалось, поэтому она решила срезать через соседний двор, пройти мимо строек, конечно же, рискуя измазать толстым слоем грязи сапоги, и выбраться на проспект, где транспорта было гораздо больше.
Ещё немного помедлив в нерешительности, она быстрым шагом направилась по намеченному маршруту, быстро пересекла двор и детскую площадку и зашла за стройку, где уже вовсю кипела работа. Наташе очень не нравилось ходить здесь, особенно вечером, поскольку гастарбайтерам доверять сложно и неизвестно было, что у них на уме, но порой выбирать не приходилось. Благо, сейчас было раннее, но всё-таки утро, да и впереди навстречу ей шёл высокий представительный господин, на которого, если что, можно было понадеяться.
Когда до арки осталось около пятнадцати метров, сзади послышался шум, и между плит показался чумазый строитель, который, увидев Наташу, заулыбался, демонстрируя нестройный ряд желтоватых зубов. Он что-то попытался сказать, но она мгновенно отвернулась и ускорила шаг.
«Фу, какая мерзость!» – подумала Наташа, заходя в спасительную арку, куда уже подошёл тот высокий господин с короткими чёрными волосами и удивительно бледной кожей. Наташа невольно отметила дороговизну идеально сидящего пальто и ботинок, а также странный облик. Казалось, что незнакомец пришёл из другого мира. Он настолько резко контрастировал с этим мусором и этой подворотней, что пространство отторгало пришельца, отвергая даже саму мысль о его пребывании на этой грешной земле.
Озадаченная подобным эффектом, Наташа поравнялась с незнакомцем. Их глаза встретились. На секунду перехватило дыхание. В его лице и глазах таились настолько безмерное спокойствие и равнодушие, как будто Наташа смотрела не на другого человека, а на безграничную звёздную даль, молчаливую и вечную. Это зрелище завораживало и обволакивало настолько, что она не заметила, как незнакомец сделал два коротких шага по направлению к ней, раскинул руки вместе с полами пальто, закрывая её от посторонних глаз, и прижал к себе. Тьма и поразительный холод мгновенно окутали Наташу, проникая в самое сердце и неся острую обжигающую боль и отчаяние.
Глава 5
Скоро машина остановилась у унылого бизнес-центра, ничем не отличавшегося от сотен других таких же во всех крупных городах мира. Единственной его примечательной чертой было расположение в спальном районе между останками оборонного предприятия, автомастерской и кафе с пролетарским названием «Пресс». Как и везде, помещения бизнес-центра сдавались кому угодно, начиная от турагентства и бюро ритуальных услуг, заканчивая фитнес-клубом.
Лика выключила двигатель, вышла из машины и, прислонившись к капоту, замерла. Лёша решил, что ему, наверное, лучше последовать за ней. Он натянул капюшон и подошёл ближе.
Она стояла, устремив взгляд вверх, на второй этаж, как раз туда, где находился фитнес-центр. Лика выглядела крайне сосредоточенной, хотя было мало понятно, на чём конкретно. Ситуация становилось всё менее очевидной и приятной. Лёша мрачнел. Его летние кроссовки мгновенно промокли, он начал замерзать и негромко постукивать зубами.
– Отойди, твоя зубная канонада меня отвлекает!
Он недоумённо посмотрел на Лику.
– Отвлекает от чего? Не хочешь поделиться?
– Нет, – отозвалась она. – Я ищу… ищу работу или присутствие таких же, как мы. Они должны быть. Кто–то точно будет менять её выбор, я чувствую.
– В смысле?!
Лика раздражённо вздохнула и сжала зубы.
– Дай мне пару минут. – Она замолчала, что-то обдумывая. – Хотя нет, ты мне поможешь.
Лика деловито прищурила глаза, глядя на него. Удивлённый Лёша застыл неподвижно и старался даже не дышать громко, чтобы не спровоцировать её на новые приступы агрессии. Вскоре Лика сделала глубокий вдох, поморгала и распорядилась:
– Хорошо, сгоняй в кафе, возьми мне кофе, начнём обучение.
– У меня денег нет, – краснея, признался он. Было искренне стыдно, что он не мог купить даже кофе.
Лика молча достала из кармана кожаной куртки купюру и отдала ему.
– Капучино, два сахара, и пенки побольше.
Когда он вернулся с добычей, она уже сидела в машине. Лёша погрузился в автомобиль, стараясь ничего не пролить, отдал стакан ей и бодро сообщил:
– Я готов!
В ответ Лика молча закрыла ладонью лицо и покачала головой.
– Видимо, в прошлой жизни я сильно накосячила, – констатировала она, делая большой глоток кофе.
– А ты её помнишь?
– Прошлую – нет, последнюю – да, но лучше бы не поминала… – отрешённо отозвалась Лика.
– Почему?
– Рискуешь… – Она бросила многозначительный взгляд.
Лёша поспешно закрыл рукой рот в знак того, что он нем как рыба и не смеет отвлекать Лику глупыми вопросами.
– Сколько таблеток тебе дали? – она заговорила деловым тоном.
– Две… вчера… кажется.
– А с собой?
– Нисколько…
– То есть как?
– Ну, мне никто ничего не давал. Меня просто разбудили и отправили искать твою машину.
– Вот скотина! – Лика в сердцах ударила по рулю, чуть не пролив на себя кофе. – Проверь в карманах.
Лёша начал копаться в карманах. В куртке ничего не было, а в джинсах обнаружился жёлтый свёрток с пятью таблетками. Лика взяла свёрток, посмотрела и спросила:
– С Кларой познакомился?
– Да, она хорошая очень, покормила меня, сказала, что я на сына её похож.
– Ясно. Ты теперь мне не просто навязанная работа, но ещё и неоплачиваемая. Ладно, не убивать же тебя, право слово. – Она бросила на него какой-то странный взгляд, одновременно приветливый и хищный.
– Ешь одну. Не глотай сразу.
Лёша осторожно взял одну из таблеток. Как и в первый раз, сначала не было ничего, кроме отвратительного вкуса сушёных водорослей, потом слегка закружилась голова и появилось странное ощущение, как будто сознанию надоело оставаться в теле, и оно решило отправиться в путешествие.
– Тихо, тихо… – похлопала его по щекам Лика. – Не лезь вперёд батьки в пекло. Закрой глаза, расслабься и сосредоточься на моём голосе. Постарайся почувствовать каждую часть тела. Напряги изо всех сил одну руку, чтобы почувствовать, обратись к ней внутренним взором, потом другую… и так с каждой частью тела… Полностью расслабься, постарайся избавиться от физических ощущений.
Лёша старался следовать инструкциям, но получалось плохо. Всё это казалось ему глупым и напоминало идиотский фильм про восточные единоборства. Вдруг женский голос зазвучал прямо в черепной коробке.
– Сконцентрируйся, не халтурь.
Лёша аж вздрогнул от неожиданности и попытался открыть глаза, но Лика положила одну ладонь ему на лицо, а другой уверенным движением прижала к креслу.
– Расслабься, представь салон машины как можно подробнее, вспомни как можно больше деталей, концентрируйся на образе, предметах, моей внешности. Прорисовывай картинку в воображении. Да, так… Хорошо, хорошо. А теперь зафиксируй и смотри в неё, как бы пытаясь проникнуть.
Лёша почувствовал себя полным дебилом, пытавшимся «проникнуть» в картинку собственного воображения, хотел справедливо возмутиться, как вдруг понял, что изображение изменилось, и теперь это уже не обрывистые куски его зрительных воспоминаний, а абсолютно чёткая картинка. Он видел салон, коробку передач, приборную доску, руль, стаканчики кофе, девушку, которая наклонилась и смотрела на него внимательным взглядом, её руки, прижатые к телу в синей куртке.
– Стоп. Это же я! – Сердце бешено заколотилось. – Это я! Я! Я вижу себя!
– Да не паникуй ты! – Её голос опять прозвучал в голове, хотя её губы не двигались. – Да, ты можешь управлять сознанием. Подожди немного.
При этих словах её тело раздвоилось, и от него отделилась ещё одна девушка-близнец, только она была прозрачной и походила на привидение.
– А теперь следуй за мной и ничего не бойся.
Призрак проплыл сквозь дверь машины, завис в воздухе, улыбнулся и поманил рукой. Одновременно с этим она что-то прошептала и тут же исчезла из поля зрения.
Возможно, Лёша и научился выпускать сознание из тела, но успокаивать его было гораздо сложнее. Оно билось в истерике и страшно хотело убежать в самый тёмный угол, чтобы никогда больше не высовываться.
– Ну… Я жду… – Прервал мысли знакомый сердитый голос.
– Где ты?!
– Да здесь я, здесь. Просто нас теперь не видно. А то ещё пойдут слухи о паре призраков в спальном районе города.
– А, ясно…
Проклиная всё на свете, Лёша попытался собраться и сдвинуться вперёд. Наверное, это и было ощущение полёта и лёгкости, когда тебя не сдерживают физические рамки. Но разум сковало ужасом, и Лёша ничего не чувствовал. Он преодолел автомобильную дверь и приблизился к месту, где раньше стояла Лика.
– Ты молодец. – Неожиданная похвала. – Пойдём! Вперёд!
Они вместе направились к входу в здание, пролетели сквозь двери, попали в просторный холл, в котором по правую сторону за стеклянными дверьми находился японский ресторан, а по левую – фрешбар. Напротив входа располагались стойка ресепшена и стеклянная лестница, ведущая на второй этаж. Около неё на стуле скучал пузатый охранник, уткнувшийся в потёртый айфон.
– Нам выше! – услышал или скорее почувствовал приказ Лёша.
Он покорно повиновался, и они начали подниматься по лестнице. Хотелось старался побыстрее освоиться в новой роли призрака, что было весьма трудно, хотя где-то на границе его подсознания маленький мальчик, мечтавший стать супергероем, уже прыгал до потолка: «Стоило умереть, чтобы научиться этому!».
– От гордости не лопни, малыш.
Они поднялись на второй этаж и направились к спортивному залу. Преодолели дверь, стойку регистрации, раздевалку. У Лёши невольно мелькнула мысль о женской душевой, но, опасаясь гнева Лики, он тут же избавился от этой мысли. Она же на секунду задумалась, повернула направо и двинулась в тренажёрный зал к единственной занятой беговой дорожке. На ней бегала ещё совсем юная девочка-подросток лет семнадцати, невысокого роста, эдакая пацанка с короткими чёрными волосами, пирсингом в носу и в тёмной майке с символикой рок-группы.
– Это она… – остановившись, констатировала Лика. – Я с ней работала.
– И что ты сделала? – всё ещё пытаясь свыкнуться с новой для себя ситуацией, спросил Лёша.
– Я помогла ей сделать судьбоносный выбор. – Судя по голосу, она улыбалась.
– Это как?
– Это часть нашей работы. Помимо всего прочего, мы ещё играем роль её величества судьбы. Судьбы на самом деле нет, есть жизненный путь, который человек проходит. Он похож на обычную дорогу, которая то идёт прямо, то петляет, то расходится на множество путей поменьше. Обычно у человека за жизнь есть несколько самых важных «развилок», выбор на которых определит весь дальнейший путь. Часто бывает, что их выбор влияет на жизнь других людей, а бывает, и целых народов. Мы делаем так, чтобы определённые души оказались в определённых обстоятельствах, на определённых "развилках", а затем следим, чтобы в этих ситуациях они сделали нужный нам выбор.
– Нужный для чего?
– Нужный хотя бы для того, чтобы человечество не вымерло в ближайшую тысячу лет. Иначе умрём и мы.
– И всё?
– Не знаю, – призналась она. – Такие задания – одно из условий сохранения потока энергии, их дают проводники.
– А кто даёт им?
– Тем более не знаю. Может, никто не даёт. Может, это просто больная фантазия держателя Дома, в смысле проводника, и не более. – Лика стала очень серьёзной. – Об этом не принято спрашивать. За такие вопросы можно умереть. Да я и не хочу знать.
– Почему?
– Это ничего не изменит… – Лёша ощутил отчуждённость.
Лика сосредоточенно смотрела на спортсменку.
– А я могу увидеть её судьбу?
– В первый раз нет. Ты новичок, тратишь катастрофически много энергии. Я попытаюсь показать. Расслабься.
«Интересно, что ещё мне нужно расслабить?» – задался справедливым вопросом он.
Несколько секунд ничего не происходило, но вдруг невесомого Лёшу что-то резко подхватило и потащило прямо к голове брюнетки. Он изо всех сил пытался закрыть несуществующие глаза, боясь столкновения, и, когда уже, повинуясь инстинкту, приготовился к удару о черноволосый затылок, вместо этого врезался в огромный прозрачный экран, появившийся из ниоткуда.
Экран напоминал снимок местности из космоса, которые печатают в географических атласах для школьников. Из левого нижнего угла в правый верхний бежала синяя кривая линия, напоминавшая реку с множеством рукавов и разветвлений. Они затейливо переплетались, сходились и расходились, пересекались с другими такими же, но другого цвета. Это было завораживающее и одновременно пугающее зрелище.
– Это и есть её жизнь?
– Ага. Развилки – это тот самый выбор, о котором я говорила. Вот смотри! – Картинка приблизилась. – Основная линия ярче, те варианты выбора и соответственно ответвления, которая она отвергла, – бледнее. Если приглядеться, можно увидеть события, которые повлияли на выбор. К примеру, моя работа. – Экран сфокусировался на одной из развилок. – Здесь она выбирала, куда пойти учиться. Я сделала так, чтобы она пошла в педагогический, поскольку нужно, чтобы она стала учительницей. Я всё сделала хорошо. А теперь смотри, смотри внимательно, видишь ли ты что-нибудь там?
– Эээ… Ну, вижу то же, что и ты.
– Нет, опиши всё, что видишь! – настаивала Лика.
– Ну, синяя кривая раздваивается, одно ответвление бледное, другое – яркое. Дальше идёт себе спокойно… пересекает чёрное пятно, потом совсем бледнеет.
– Там есть чёрное пятно?! – Голос Лики аж зазвенел в голове у Лёши.
– Ну да, такое среднее.
– Чёрт, вот дура!
Лёшу закружило, тренажёрный зал превратился в калейдоскоп огней, его потянуло вниз, как будто в сливное отверстие огромного унитаза, и в следующий момент он уже открыл глаза в собственном теле.
– Шевелись, нужно его найти! – Лика тормошила его изо всех сил.
– Да кого нужно найти? – обалдел от смены ситуации Лёша.
– Сволочь, которая пытается уничтожить мою работу. Чёрное пятно – это результат вмешательства. На одной развилке нельзя влиять на человека больше одного раза, это приводит к смерти, соответственно – к отмене предыдущего задания. Здесь кто-то пытается влезть ей в судьбу и уничтожить всё, что я сделала, причём закрывшись персонально от меня. Кто-то тонко работает. Блок поставили. Я могу пробить его в лобовую, вбухав кучу энергии или…
Лика замолчала, подыскивая варианты. Она явно забыла про присутствие Лёши и начала говорить сама c собой.
– Или я могу попытаться найти его самого. Блок шикарный, но на него уходит много сил, плюс он уверен, что я туда не пойду. Надо торопиться. Идём!
Она, не вынимая ключа зажигания, мгновенно выскочила из машины и побежала к зданию. Изумлённый Лёша чертыхнулся, вытащил ключи, ругаясь себе под нос, выполз из автомобиля и последовал за ней.
Догнал он её в холле. Лика стояла в самом центре и крайне внимательно разглядывала присутствующих. Она была очень возбуждена и рассержена. Раскрасневшиеся от мороза щеки пылали, взгляд стал холодным и хищным, рыжий хвост растрепался, и несколько прядей упали на лицо, делая её похожей на древнюю амазонку.
«Лучше бы тому парню побыстрее убраться отсюда», – подумал Лёша.
Он не понимал Лику. То она казалась почти нормальным человеком, то превращалась в сущую стерву. Лика ведь делала невозможное, вмешивалась в чужую судьбу, творила чудеса, но при этом не могла удержаться от показушной колкости, агрессивности и раздражительности. Не было в ней мудрости, спокойствия, гармонии с миром. Похоже, что после смерти, если Лёша действительно умер, мало что менялось. И это разочаровывало.
Лика тем временем взглядом сканировала одного человека за другим, настойчиво и даже требовательно вглядываясь в каждого, пытаясь обнаружить малейший знак, элемент одежды или волнение, которое бы выдало противника. Семья с ребёнком в углу, лысый мужчина с молоденькой блондинкой, подвыпившая компания, одинокий бизнесмен, говорящий по телефону, – всех она отметала по неизвестной причине, каждый раз переходя к следующему.
– Нет, его здесь нет. Выше! – бросила она через плечо и ринулась вверх по лестнице.
Лёшу уже начала раздражать эта погоня за призрачной целью, к тому же он совершенно не представлял, кого они искали.
