Ирина Муравская
Пари на красавицу
Глава седьмая
В нос или по носу?
POV МАЛЬВИНА
"Я хочу заниматься тобой".
WHAT?
Я хочу заниматься тобой?!?
Твою мать, и как прикажете расценивать такое заявление? Если это заявление, а не стёб. Но если нет… Как, чем и каким, блин, способом он хочет мной заниматься? Тьфу. Нет, не хочу знать. Или хочу? Нет, не хочу! Или… НЕТ!
Не хочу, не хочу, не хочу!
А вот что хочу, прям мечтаю – так это послать Воронцова куда подальше без права на досрочное освобождение… Но вместо этого терплю его присутствие в баре. Ведь он реально попёрся с нами!
Сам себя пригласил, сам пошёл – просто поразительная непосредственность.
Я на это молчу, другие тоже.
Гнать взашей его явно никто не собирается. Да и претензий, кроме Вольта, что по паспорту значится как Беляев Илья, к нему явно никто не имеет.
Более того, Люда, по паспорту Людмила кто-то там, вроде Шевченко, по ходу вообще на него запала, все глаза успела сломать.
Нисколечко не удивляюсь.
Она любит такой типаж: миленькие, сладенькие, наглые. Однако, кажется, на этот раз брюнеточку ждёт облом. Судя по равнодушию Глебу, она ему не зашла. Во всяком случае, мы уже часа полтора сидим в местном пабе, а он на неё взглянул от силы раза два.
Надо же, открытие дня: у Воронцова, оказывается, требования есть. А я думала, ему плевать, кого в кровать тащить. Хотя, может, он игнорит Людку исключительно от того, что нацелил лыжи по мою душу.
И не он один.
Сегодня магнитные бури, о которых я не в курсе? Потому что у мальчиков явно потекла крыша. Синхронное ПМС какое-то.
Мы обосновались за длинным столиком, где я, неизвестно как, оказываюсь сидящей на диванчике между Глебом и Вольтом. И вот тогда начинается ментальная война.
Один чуть сместится, второй сделает тоже самое. Первому это не понравится, и он придвинется ещё ближе…
Этой невербальной атакой в какой-то момент в прямом смысле оказываюсь зажатой в тиски. С трудом могу просто поднять руку, чтобы наколоть вилкой капустный лист из салата, а этим балбесам мало. Скоро залезут прямо на меня, отвечаю.
Зал, приглушённый оттенками красного дерева и жёлтого бархата, то и дело сотрясает дружный смех нашей компашки. Стремительно опустошаются шоты, которые приносит официант на длинных лодочках.
Пицца, суши, ароматная картошечка, закуска в виде сырных шариков и гренок с чесноком – столько вкусного, а я грызу салат, потому что не могу пошевелиться и достать что-то ещё. А эти два тугодума даже не чешутся, ибо никто не желает отстраняться первым, иначе бы это означало его негласный проигрыш.
Капец, блин.
Ну ладно Воронцов, этот озабоченный маньячелло, у него явно весеннее обострение началось, но Вольт-то куда? Он же в курсе, что у меня есть парень.
Не спорю, Илья и прежде оказывал мне знаки внимания, но такие, лайтовенькие. Границ никогда не пересекал. А сейчас как с цепи сорвался.
И что-то подсказывает, что с удовольствием жующий свой слабо прожаренный стейк Глеб, имеет к этому прямое отношение.
Ау! Надеюсь, никто не подумал, что я пошла в разнос, раз явилась в парк с прицепом? Если что, это не значит, что теперь я особенно доступная!
Остальные ребята наблюдают за свершающимся идиотизмом, не скрывая улыбок. Валька сочувствующе морщится, поправляя сползающие с переносицы очки в толстой оправе.
Оля, шикарная блондинка, наблюдает за всем, едва сдерживая приступ смеха. Сидящий рядом с ней Лёша, он же Алекс, они, кстати, с Олькой встречаются, тайком снимает видео на телефон. Вот же сволочь белобрысая.
Одна пролетевшая мимо на реактивном ранце без тормозов Люда бесится.
Ладно, не одна. Я тоже бешусь.
Бешусь, страдаю от голода и глушу подсовывающиеся мне под нос шоты на пустой желудок. Напоить меня решили? Ну ладно, ладно! Если начнёт выворачивать, я знаю, кто станет тазиком. Вот эти чудесные два мальчугана рядом со мной. Готовьте ладошки, мои хорошие.
– Держи, – на мою тарелку кладут два ароматных кусочка пиццы. Нина, спасительница! Расцеловала бы эту рыжеволосую толстушку, да не могу. И нет, не толстушку, конечно, однако из-за её комплекции кажется, что она полноватенькая.
– Спасибо, – благодарно вздыхаю, пытаясь высвободить локоть и никого при этом не приложить им. Да ну так же невозможно! – Мальчики, – психую я. – Вам как, не тесно?
– Нет, отлично, – с готовностью поддакивает Вольт.
– Больше скажу, мне никогда не было удобнее, – усмехается Глеб и я чувствую, как его рука ложится на мою коленку. Я в джинсах, но словно без, потому что его ладонь прожигает насквозь.
Вот свинота!
Не имея лучших вариантов, вслепую наступаю ему на ногу. Тихое шиканье оповещает, что не промазала. Посторонняя конечность моментально убирается.
Проходит ещё несколько минут. Лапать меня больше не рискуют, слава богу. Поэтому тихонько пожёвываю тонкое тесто с помидорками, оливками, салями и барбекю соусом, пока в какой-то момент не подскакиваю от вибрации в заднем кармане.
С трудом извернувшись, достаю телефон, боковым зрением замечая, как Воронцов заглядывает через моё плечо, читая имя входящего вызова. "Рома".
– Мне нужно ответить! – предупреждаю всех и… ныряю под стол. Проще там проползли, чем пробираться через живую тестостероновую стену. Выскальзываю из общего зала в узкий коридорчик, где притаились покрашенные в цвет стен двери служебных комнат, замирая напротив огромного зеркала. Попутно с тем, пока подтирается с уголков губ соус, на экране нажимается зелёная кнопочка. – Да, привет.
– Привет. Я освободился. Ты где?
– С ребятами, в пабе.
– Давай подъеду.
Скептически корчу лицо самой себе. Рому… сюда? Тут два варианта: либо его присутствие угомонит местных мартовских котов, либо сильнее раззадорит. Глеба так точно. Вот только гладиаторские бои я на этот вечер не планировала.
– Не надо. Я уже собираюсь домой.
– Так давай встретимся?
Не хочу. Как бы тупо это не звучало, не хочу. Так и получается: то у него нет желания, то у меня.
– Может, лучше завтра? После пар. Мне сегодня ещё надо к лекции подготовиться.
– Окей. Давай завтра.
Молчание.
– У тебя-то как дела? – спрашиваю я.
– Да отлично. Отработал. Устал, как скотина.
Я говорила, что Рома тоже старше меня? И работает электриком? Неромантичная, грязная, тяжёлая работа. Нет? Ну вот.
– Понимаю.
– Ладно. Тогда я выпью пивка для расслабления и пойду спать.
Да. Пивко перед отбоем – это что-то вроде ежедневного ритуала. Иногда дело обходится скромной бутылочкой, а в другой раз перескакивает отметку в пару литров, после чего начинается загул. Который всегда сопровождается внезапным приходом его друзей. Которые меня терпеть не могут. За то, что я не люблю их и то влияние, которое они оказывают на Рому.
– Давай, – послушно соглашаюсь.
– Спокойной ночи.
– Спокойной… – на том конце отсоединяются.
Ну, собственно, как всегда. Я хотя бы ради приличия интересуюсь его делами. Он моими – никогда. Наверное, Аника права. Пора заканчивать. Мы и так уже давно стали друг другу чужими.
Успеваю только включить мобильное приложение, чтобы посмотреть, сколько стоит такси до дома, когда замечаю в отражении зеркала Воронцова.
И давно он тут?
– У кого-то завтра свидание?
Понятно. Достаточно давно.
– Подслушивать нехорошо.
– Нехорошо тратить время на не пойми кого, – Глеб замирает за моей спиной.
– Не пойми кто как бы мой парень.
– Давай найдём тебе другого?
Встречаюсь со взглядом его зеркального двойника и в горле образуется ком. Не нравится мне то, как он смотрит. Как на собственность, которой только что звонил какой-то левый чел.
– Другого, это кого? – опять подхрипываю. Да что ж такое! Где это видно, так безбожно палить саму себя?!
– Да хоть меня…
Оу… Вот это меня прошибает. Словно мокрые пальцы в розетку засунула. Наверное, впервые в жизни на собственной шкуре постигаю весь эпичный смысл фразы: когда волосы на голове шевелятся. А всё потому что Воронцов сокращает и без того незначительную дистанцию, кладя руку мне на живот, как бы приобнимая.
Его горячее дыхание на шее заставляет покрыться испариной, причём везде. Чувствую, как потею под свитером.
Это какой-то бред.
Моё тело не должно так реагировать на него! Неужели у туловища нет связи с мозгами? А мозги сейчас в конкретном шоке, так на минуточку. Визжат, как резанные. Я ж слышу.
Сердцебиение учащается, стремясь уйти в дурную бесконечность, когда по обнажённым участкам кожи проводят кончиком носа и едва уловимо касаются губами.
Чёрт. Это сильнее меня…
– Такого парня и врагу не пожелаешь, – прикрывая отяжелевшие веки, на выдохе отвечаю, пытаясь держать себя хоть под каким-то контролем.
Не а… поздно. Снова зарождается приятная пульсирующая тяжесть там, где быть ей не положено. Ситуация в мужском туалете повторяется…
– Ты не права, – почти шепчет бархатный голос мне на ухо. – Пусть я не умею быть романтичным, но это не значит, что я безнадёжный.
– Скажи это своей невесте.
– Не надо о ней. Она вообще не в счёт. Это лишь нелепое стечение обстоятельств.
Бамс!
Резко распахиваю глаза. Нелепое стечение обстоятельств? Это у него что, оправдание такое? Так он о ней отзывается? А желание переспать с Лерой – тоже нелепое стечение обстоятельств? И я, вероятно, ещё одно.
Что, решил, раз я с ним трусь так тесно в последнее время, то получится и мне присунуть под шумок? Типа, как раз не хватает до круглого числа? Такая-то возможность собрать всю коллекцию сестёр под конец учебного года! Как не воспользоваться?
Дура, дура, дура.
Какая же я дура!
Куда я смотрю?
Зачем ввязываюсь в эту игру в кошки-мышки?
Раздосадовано стряхиваю его конечность с себя. Нет уж. Пусть идёт лесом. Лапшу быстрого приготовления оставьте для других слуховых локаторов.
– Ещё раз коснёшься, пущу на фарш, – сухо предупреждаю. – У меня дома как раз офигенная электрическая мясорубка. Кости рубит на раз-два.
Воронцов меняется в лице.
Растерялся? Ого. А он что, так умеет?
Круто оборачиваюсь к нему так, что теперь мы стоим нос к носу. А-а-а… Этот гад реально хорош и так смотрит, что…
Твою мать, Покровская, а по щам?
– Давай-ка проясним детали, – с остервенением тыкаю пальцем ему в грудь. – У нас с тобой деловые отношения. Д-Е-Л-О-В-Ы-Е. И только. Как закончим, разбегаемся кто куда и делаем тоже, что делали весь прошедший год – игнорируем существование друг друга. Андестенд?
Ярко очерченные скулы на мужском лице дрогнули… в насмешке? ЕМУ СМЕШНО???
– А что, если я не согласен? – преспокойно интересуется он. Это спокойствие доводит до ручки. Напыщенный индюк!
– Да плевать я хотела: согласен или нет! – повышаю голос. – Воронцов, прибереги силы для своих пустоголовых дурочек. Со мной тебе ничего не светит! Хоть наизнанку вывернись и уши на затылке узлом завяжи, в трусы ты мои не залезешь.
– Залезу, – буднично кивают мне, будто речь идёт о кофе и количестве сахара, которое в него просят положить. – Но не так, как ты думаешь.
Ответ вводит в ступор. Стою и в шоке хлопаю глазами. А Глеб зачем-то тянется к моим волосам, пропуская их через пальцы. За что зарабатывает разъярённый шлепок по руке.
– Не трогай, – цежу сквозь зубы. – Я предупредила.
– Хорошо. Сделаю не трогая.
Не успеваю озадачиться странному ответу, потому что меня… целуют.
POV ГЛЕБ
Стою, сгорбившись над раковиной в мужском сортире и наблюдаю за тем, как срываются вниз капли крови. Как смешиваются с текущей из крана водой, растекаются в причудливые узоры и навечно исчезают в трубопроводе.
Залипательное так-то зрелище.
Стою так, наверное, с минуту и жду, когда голова перестанет звенеть. И только потом уже умываюсь. Запрокинув подбородок, вслепую нащупываю сухие салфетки, чтобы заткнуть ноздри.
Кто ж знал, что у Мальвины такая тяжёлая рука. Я рассчитывал на пощёчину, но никак не на то, что мне со всей дури прилетит по носу.
Прислушиваюсь к ощущениям и понимаю, что не злюсь. А чего злиться, если сам вынудил? Больше скажу, нисколько не жалею. Пускай всего на секунды, но поцелуй был получен. Единственная проблема – чувство неудовлетворённости.
Мало.
Очень мало и совсем не так, как хотелось бы.
Как она может. Как могу я.
Так что надо бы повторить.
Но прежде связать её для надёжности.
Возвращаюсь в общий зал только когда кровотечение успокаивается. Мужики, котором припёрло по нужде, заходят и выходят, косясь на меня с сочувствием. Ну да, видок так себе. Нос слегка опух, но вроде цел. Прям даже странно, что не сломан. Хрустнул-то колоритно.
– О-о-о, – ехидно тянет Вольт, заметив меня. – Неудачно поцеловался с дверью?
– Нет. С Мальвиной. И очень даже удачно. Она, конечно, не признаётся, но ей понравилось, – с вызовом бросаю ему, нашаривая бирюзовые волосы, чтобы лично убедиться в своей правоте… и не нахожу их. – Где она?
– Уехала, – отвечает мне рыжая девица. Та, которая её подкармливала. – Теперь понятно, почему так резко сорвалась. Ты в курсе, что она в отношениях?
Уехала.
С трудом перебарываю желание сорваться на улицу. Вдруг ещё не успела далеко уйти. Хотя проторчал в туалете я долго. Скорее всего уже уехала, и я лишь выставлю себя идиотом перед этим стадом.
– В курсе, – достаю айфон. Мне писали, пока я развлекался с водичкой и салфетками. На секунду вспыхивает надежда, что это Покровская: хочет извиниться или там обозвать разок-другой напоследок, но нет.
Всего лишь Дарина.
"Встретимся сегодня? Я могу приехать к тебе"
Вот ты мне сейчас точно не сдалась.
– И? – не унималась рыжая, сканируя меня зеньками-рентгеном.
Быстро набираю ответ. Короткое "нет" улетает к адресату, а я раздражённо вскидываю голову на надоедливую девицу.
– Что и?
– У неё есть парень.
– Не стена. Подвинется, – бросаю на стол несколько купюр, которых хватит оплатить не только мой ужин, но и парочку чьих-нибудь ещё, пускай сами решают на камень-ножницы и, не попрощавшись, ухожу.
На улице всё же надеюсь застать Прашу, но нет. На ближайшей остановке пусто.
Ладно.
Далеко ей всё равно никуда не деться: я знаю, где она живёт.
Не говоря о том, что на следующий день пересекаюсь с ней с утра в коридоре универа. Смотрим друг на друга, молча расходясь в разные стороны.
Фак.
Я надеялся, что она первой заведёт беседу. Хотя бы просто поржёт над моей мордой. Какой-никакой, но повод заговорить.
Делать нечего. Значит, придётся поступиться принципами и попробовать самому как-нибудь подъехать к этой драчунье.
Расписание у нас разное, так что состыковаться сложно. По закону подлости, на перерывах нигде её не нахожу. Как и на обеде в столовке.
– Где? – требовательно спрашиваю у её подружки с гнёздами на башке. Вторую её подружку игнорирую в целях безопасности. Его безопасности, так как к лицам подобной непонятной ориентации отношусь брезгливо. И даже с отвращением.
– Отпросилась и уехала. Ещё пару часов назад.
Опять уехала? Вот же неуловимый мститель. И что теперь? Ждать до следующей недели? Или завалиться к ней после занятий?
Стоп.
У меня же свидание!
Сука. Чуть не забыл про него.
***
Сижу на мотике под берёзой: там, где мы распрощались с Мальвиной после вечеринки. Сижу так уже часа два, если не больше, так что занятие успело подзаколебать. Однако не уезжаю и упрямо слежу за тем, когда загорится окно в её комнате.
Нет, я не извращенец, но на сообщения она не отвечает. Приходится так.
Я надеялся, что сегодняшняя встреча у неё сорвётся так же, как и прошлая с этим её мудаком, но, видимо, нихрена. Нет, оставалась вероятность, что она просто укатила куда-нибудь отдыхать, но этот вариант отлетает, когда отблеск фар подъезжающей старой иномарки освещает часть дома.
На улице уже темно, так что меня с отключённым двигателем не видно в тени, а вот я прекрасно вижу, как Покровская сидит в салоне с коротко стриженным парнем. Пару минут они разговаривают, после чего он тянется её поцеловать.
Стискиваю телефон так, что пластиковый корпус чехла трескается. Сука. А вот ему что-то никто не отвешивает звездюлей.
Ах, ну да, он же её парень… Дать бы ему по роже.
Слышу, как корпус снова хрустит.
Поцелуй, наконец, заканчивается. Покровская выходит из машины, теряясь за растущими вдоль калитки и ещё не успевшими нарядиться в зелень кустами. Побитый жизнью седан цвета грязного асфальта разворачивается на узком клочке и уезжает.
Правильно, проваливай. И забудь сюда дорогу.
Всё. Соскакиваю с насиженного места и в один прыжок перемахиваю через забор. Моя затея крайне проста, но натыкается на препятствие – окно в её комнате открыто на верхнее проветривание. Не залезть. А стучаться не хочу, более чем уверен, не откроет.
Удача оказывается совсем близко. У Леры по соседству всё нараспашку. И её самой вроде нет, во всяком случае свет горит, а в спальне пусто.
Тихонько переваливаюсь через раму и, подобно домушнику, на цыпочках выглядываю в коридор. В дальней части за дверью слышен работающий душ. Понятно, где Титова.
На кухне, объединённой с прихожей, фонит телевизор и, судя по запаху, что-то жарится. А ещё доносятся голоса. Праши и женщины. Наверное, её матери.
Темы беседы расслышать не могу, слишком неразборчиво, но вижу силуэты, когда тенью пробираюсь вдоль стеночки и теряюсь в темноте девичьей комнаты.
Да я долбанный ниндзя!
Сам от себя охреневаю. Залезать в окна, пробираться к девушке тайком… какая генетически мутировавшая оса меня укусила?
Ещё и не могу удержаться от дешёвых спецэффектов, поэтому когда включается свет, я уже эффектно валяюсь на её постели, развалившись на подушках и запрокинув руки за голову.
– ТВОЮ Ж МАТЬ! ДА ТЫ… – подскочившая от неожиданности Мальвина хватается за сердце, вовремя замолкая. Правда, её всё равно успевают услышать.
– Что-то случилось? – долетает до неё обеспокоенный вопрос матери.
– Ударилась мизинчиком! Скорая не нужна, справлюсь и так. Где у нас гипс? – не дожидаясь ответа, Покровская поспешно запирается на замок и взбешенно оборачивается ко мне. – Ты какого хрена тут забыл??! – нет. Змеи определённо ей родственники. Так шипеть это прям уметь надо.
– Как свидание? – обворожительно улыбаюсь, беся её ещё больше.
Теперь она рычит, с недоумением таращась на прикрытое окно, через которое ни по какой логике нельзя проникнуть. Никому. Кроме разве что кота. Но я же ведь не кот.
Вздыхает.
Всё, псих прошёл. Скандала не будет. Это видно по тому, как она трёт лицо.
– Нормально. Хорошо.
Как-то не очень уверенно.
– Так нормально или хорошо?
– Хорошо. Отлично.
Саркастично хмыкаю.
– Тебе нельзя давать показания. Ты следователей такими ответами доведёшь до нервного тика.
На меня смотрят с какой-то прямо-таки вселенской усталостью.
– Воронцов, что ты тут делаешь?
– Ты ушла сегодня с пар.
– Ушла.
– Что случилось?
– Ничего.
– С ничего просто так не сваливают.
– Да нормально всё.
– И всё же?
– Какой ты дотошный! Женские "дела" у меня начались, и я поехала переодеваться, – Мальвина заваливается поперёк кровати, с наслаждением раскидывая руки. – Доволен?
– Точно?
– Блин, тебе что, доказательства нужны?
– Премного благодарен, но обойдусь. Я просто подумал… – замолкаю, не договорив.
– Что думал?
"Что ты свалила из-за меня", вертится на языке.
– Ничего, – вместо этого качаю головой, изучая её профиль: взгляд скользит по миниатюрному носику к сжатым губам, задерживается на них, а оттуда перескакивает на тяжело вздымающуюся грудь. Я ошибаюсь или она нервничает? Несмотря на внешне расслабленную позу, она какая-то слишком напряжённая. – Так, значит, у вас ничего не было?
В мою сторону с досадой оборачиваются.
– А что, это так важно?
На неудобные вопросы стараюсь не отвечать. Предпочитаю их задавать.
– Мне интересней, какой он у вас? Если вы трахаетесь так же, как и целуетесь, ставлю косарь – в процессе кто-то точно засыпает.
Округлившиеся глаза дают понять, что намёк она поняла. Спасаюсь от сердитого пинка, который всё равно меня настигает. Просто на несколько замахов позже. Ёрзанье по простыням приводит к тому, что теперь я тоже лежу поперёк постели. Рядом с ней.
– Зачем он тебе? У вас же страсти, как в доме престарелых, – не касаюсь её, хоть и подмывает. Вместо этого разглядываю не особо интересные потолочные споты.
– Не всё завязано на страсти.
– Всё. Всегда. Люби сколько влезет, но если тебе ни горячо, ни холодно в его присутствии, отношения обречены на провал.
– Знаешь не понаслышке?
– Не совсем. У меня другая ситуация. Страсть есть, любви нет. И не будет.
Боковым зрением вижу, что Покровская, не меняя позы, смотрит на меня.
– Это ты про невесту?
– Да.
– Тогда зачем?
– Просто у отца тупое чувство юмора. И это хорошо для его политической карьеры.
Её изумление чувствую затылком.
– И что, реально женишься?
– Боже упаси. Закончатся выборы, а там отвяжусь как-нибудь. Мол, ты слишком хороша для меня, я тебя недостоин, мне осталось жить всего месяц и прочие бла-бла.
– Очаровательно, – фыркает Мальвина. – И часто вы с папочкой проделываете такие финты?
– Нет, это единоразовое условие.
– Условие?
– У нас… с ним сложные отношения. Деловые, можно сказать.
– Офигеть. А я думала, что это мама у меня шантажистка. Сказала, не даст денег на Конверсы, если закончу семестр с трояками. А одно удо давно светит, так что на лето я вроде как устроилась в ночной клуб, диджеить. Если удачно сложится, получится совмещать с учёбой и дальше. Тогда к следующей осени свалю на съёмную квартиру, а то терпеть эту мадам… – нога описала в воздухе неровную дугу, тыкая пяткой в стену, за которой притаилась обитель сестры. – Я больше не могу.
– Хочешь, я куплю тебе Конверсы?
– Ты мне и так торчишь тапки с поросятами, забыл? Кстати, раз уж мы заговорили о поросятах. Твоё-то свидание как прошло?
– Никак.
– Настолько плохо?
– Не знаю. В понедельник увидим. Когда Лера начнёт орать за то, что я её опрокинул.
Покровская растерянно хмурится.
– Так свидание было или нет?
– Нет. Я не пошёл.
– Почему?
"Потому что было не до него".
– Не захотел.
– Ну и дурак, – смачно хлопает она себя по лицу. – Теперь заново придётся её окучивать. Ты хоть придумай вескую причину: из родственников кто заболел или там пожар случился…
– "Не захотел бессмысленно гробить вечер" подойдёт? – накидываю вариант.
– Сомневаюсь, что после этого у тебя останется хоть какой-то шанс, – хихикает Праша. На её лице почти расцветает улыбка, но быстро меркнет. – Как нос?
– Нос в порядке. А вот самолюбию досталось. Отделала девчонка, сказать-то стыдно.
– Сам виноват.
– Э, нет. Вину свою я признавать отказываюсь. Разве я сделал что-то противозаконное? – наши глаза встречаются и дальше уже не особо думаю, что говорю. – Всего лишь поцеловал девушку, которая мне нравится.