Ирина Муравская
Пари на красавицу
Глава семнадцатая
Коньки и лыжи
POV ГЛЕБ
В голове стреляют салюты, рукоплещут шальные аплодисменты и с хлопками откупориваются бутылки с шампанским!
ЦЕЛУЕТ!
САМА!
ПОБЕДА!
НЕ ПРОСТО ПОБЕДА… ЭТО…
ЭТО ДАЖЕ КРУЧЕ, ЧЕМ Я ПРЕДСТАВЛЯЛ.
КРУЧЕ АДРЕНАЛИНА ОТ СКОРОСТИ.
КРУЧЕ СЕКСА.
КРУЧЕ, МАТЬ ЕГО, ВСЕГО!
С силой впиваюсь в женские бёдра, рывком притягивая Мальвину к себе. Наши тела соприкасаются с глухим стуком, от чего из неё вырывается протяжный придых. Сладкий и сводящий с ума.
Сдерживаться нет сил. Каждый нерв точно оголённый провод. Так горячо, что хочется хрипеть. С жадностью мну покорные губы, врываюсь языком в её рот и что самое охренительное – получаю ответ.
Это стоило потраченных усилий и воздержания.
Это стоило ВСЕГО.
Мои руки давно под её худи, выводят магические символы по коже.
Хочу чувствовать её всю. Везде.
От возбуждения вскипает кровь. Стояк упирается в дрожащее в нетерпении тело и пульсирует, желая большего. Покровская чувствует это, трётся об него и, твою мать, если сейчас же не прекратит дразнить, слово даю, я трахну её прямо здесь.
Хочу её до одури.
Никого, наверное, так сильно никогда не хотел.
– Мальвина, – рычу приглушённо, легонько кусая за нижнюю губу, за что зарабатываю балл в качестве слабого стона. – Ещё немного, и я за себя не отвечаю…
Просто предупреждаю. Чтобы потом на меня не начали орать, что я озабоченный. Хотя в чём-то она окажется права. Так-то мне не западло заняться сексом в заброшке, а вот Праше такая перспектива не по вкусу. Потому что, к моему превеликому разочарованию, всё заканчивается.
Заторможено, словно в ступоре, она слегка пятится. Сидит и смотрит на меня офигевшими широко распахнутыми глазами.
Сама в шоке.
Вся раскрасневшаяся, грудь тяжело вздымается, ноздри раздуваются, губы припухшие.
Отвечаю, никогда ещё Покровская не была более привлекательной, чем сейчас.
– Ого… – выдыхает она, неумело присвистывая. – Ладно, теперь понимаю, почему девки на тебя вешаются. Целуешься ты… прилично.
– Прилично? – самодовольно хмыкаю. – Что ж, спасибо за оценку. Давно б уже попробовала, если бы не ломалась.
– Когда? Когда ты подошёл ко мне со своим дешёвым подкатом?
Она про день нашего знакомства?
– А что я тогда сказал? Я, если честно, не помню.
– Что сказал? "Эй, красотка. Это кто тебя в гуашь окунул? Пошли, помогу отмыться", – уперев руки в бока, спародировала Мальвина.
Непохоже, но смешно.
Хм.
– Теперь понятно, почему ты меня отшила, – ласково очерчиваю контуры женского лица, стараясь запомнить каждую веснушку и родинку. – Подкат реально дерьмовый. Я, видимо, тогда уже был прибуханый.
– Тогда ты был редкостным дебилом, который за один вечер успел оприходовать троих.
Ловлю выпавшую из хвостика бирюзовую прядь и, как пружинку, накручиваю на палец.
– Одновременно или по очереди? – на полном серьёзе интересуюсь, потому что реально не помню того дня.
Прошлая осень выдалась тяжёлой на события, вот меня и несло не туда. Одним бухлом дело не обходилось. Запрещёнка тоже присутствовала в рационе. За неё тогда я, кстати, и загремел впервые в обезьянник, где после стал частым гостем.
Меня хмуро шлёпают по руке, заставляя выпустить волосы.
– Свечку не держала, знаешь ли. И, как мне думается, твои одноразовые перепихоны на данный момент не лучшая тема для обсуждения. А то я вот настолько… – мне наглядно показывают жестом "чуть-чуть". – В шаге от того, чтобы передумать и не связываться с тобой.
– Я тебе передумаю! – тянусь к ней за новой порцией поцелуев, но мои губы ловят в полете. И совсем не так, как мне того бы хотелось.
– Божечки, какая милая уточка, – умиляется Мальвина, сжимая их пальцами и хихикая.
– Хочу ещё… – жалобно корчу моську. – Всего один чмок.
Какой там. Мы оба прекрасно понимаем, что на одном поцелуе дело не закончится. И мать твою, как же сильно я этого хочу…
– Не а.
– Ну пожа-а-алуйста…
– На сегодня достаточно.
– Не будь скрягой. Что тебе, жалко, что ли, немного нежности?
– Тормози, говорю. Я не лесная нимфа, по улицам с голой задницей бегать не собираюсь.
– Свежий воздух полезен для здоровья. Секс тоже. Прикинь, двойная польза одним махом, а?
Чисто глумлюсь, кайфуя на тем, как она злится.
– Слушай, извращенец. Угомонись, пока не зафутболила тебя обратно во френдзону.
– И это будет самый короткий роман в истории человечества.
– А у нас чё, уже роман?
– Да мне похрен, как ты это называешь. Главное, я заполучил то, что желанней всего, – сгребаю в охапку, чтобы она не смогла убежать. – Тебя.
– Сильно не борзей, – фыркает пыхтящий ёжик, но фыркает пунцовея. Ей нравится это слышать. – А то себя обратно заберу.
– Хрен я тебя куда отпущу, Мальвина. Даже не надейся.
– Потому что ты тайный мазохист-фетишист, тащащийся от боли и унижений?
– Потому что люблю тебя, бестолочь, – строго кусаю её за нос, тут же зализывая укус поцелуем. На языке остаётся привкус дешёвого металла. Надо купить ей нормальный пирсинг, золотой. А то суёт в себя какую-то дрянь. Нет, чтобы меня… Тьфу, опять я не о том. – Полагаю, просить тебя остаться этой ночью со мной бессмысленно?
– Не сегодня, – меня глючит или что-то изменилось? В её голосе. И позе.
– Я так и думал. Но вдруг прокатило бы, – отвечаю как бы между прочим, а сам подозрительно всматриваюсь. – Всё хорошо?
– Да.
Брешет. Сидит, мнёт рукава. Губы кусает. Глаза отводит.
Фак. Что опять я сказал не так?
– Точно?
– Будешь доставать, станет плохо. Тебе.
Уже лучше. Пусть огрызается, так привычнее. И всё же ещё один поцелуй, контрольный, чтоб закрепить результат, лишним не будет. Не без труда, но получаю его. Такой же крышесносный, пылкий и пробирающий до костей.
Нечто. Просто нечто.
Новая волна разгорающегося желания в совокупности с ловкими девичьими ладошками, так волнующе блуждающими по моей груди, притупляют подозрительность.
И зря.
Потому что на следующий день я, блин, внезапно узнаю, что именно сегодня она укатывает в соседнюю область с танцевальной труппой. Со своей грёбаной труппой на своё грёбаное соревнование.
Сука!
Я долбоящер, которого опять опрокинули. Надо было связать её и везти к себе. Запереть и не выпускать из виду ни на секунду. Этот день должен был быть только наш, я же уже…
Сука.
Ну почему всё всё время идёт по одному месту?
***
Очаровательное известие настигает меня ближе к полудню, когда я только вылезаю из душа, а она к тому моменту уже садится на рейсовый автобус. Слышу в динамиках механические голоса с объявлениями.
Зашибись.
Спасибо хоть не вечером сообщила, по прибытию.
"Я всё утро шмотки собирала и с матерью ругалась, не смогла раньше позвонить. Прости. Все так спонтанно сорвались, первый этап конкурса поставили на воскресенье. Как обнаружил с перепоя Лёха. Не злись и не скучай. Это всего на несколько дней…
Всего на несколько дней?!
Всего несколько дней она будет находиться хрен знает где, имея в ближайшей досягаемости эту патлатую домогающуюся девку, которую я так и не обрил налысо???
Блеск. Просто зашибись.
И нет, дело не в доверии. Мальвине-то я доверяю. А вот настырным ухажёрам, которые так и не уяснили своего места…
Да, я собственник. И просто адовый эгоист. Всегда таким был, это неотъемлемая часть воспитания в той среде, где мне пришлось расти. ПОЭТОМУ МОЁ ТРОГАТЬ НЕЛЬЗЯ!
А Покровская теперь моя.
Нравится ей это или не нравится.
Хочет она свободы или нет.
Мне похрен на её личное пространство. Сидеть в неведении я не собираюсь. И именно поэтому, забив на стрелку с отцом, мчу за сто сорок по платному участку дороги.
В соседнюю область.
На танцевальный баттл, чтоб его.
POV МАЛЬВИНА
Светлый холл трёхзвёздочной гостиницы встречает нас прохладой кондиционера. Нутро выглядит вполне достойно, по сравнению со старым фасадом снаружи, который давно не помешало бы покрасить. Вот так бы мимо прошла, не впечатлившись, а на деле внутри вполне себе уютно.
По территории раздаётся бесплатный вай-фай, тараканов под ногами не ползает, стены кровью не заляпаны, что ещё нужно для счастья? А, и завтраки с ужинами включены, так что вообще шик. Прям как короли жить будем.
– Что, молчит? – многозначительно хмыкает идущая рядом Оля.
– Угу. Обиделся, видимо, – киваю невесело, в очередной раз проверяя телефон. На звонки Глеб не отвечает, сам не перезванивает. Из-за этого я всю дорогу просидела, как на иголках. А ведь планировала порелаксировать с музычкой.
– Ну так не гадай. Лично спроси, – меня призывно пихают плечом, кивая в сторону выставленных буквой "П" диванчиков… На одном из которых сидит Воронцов. И смотрит на нас.
На меня.
Что?! Как он тут оказался?! И как, блин, узнал, в каком отеле мы тормознём? Я ж сама не знала. Бронью занимался Валёк.
– Ты идёшь или так и будешь очи греть? – хихикает Нина, поравнявшаяся с нами. – Я б такого сама пригрела. Два с половиной часа переться за тобой по пробкам. Вот оно, рыцарство.
– У мотоцикла нет пробок.
– Ой, не придирайся. Ты меня поняла.
Поняла. Это правда круто. Приятно так точно.
– Знатного красавчика ты себе отхватила, – выносит вердикт Олька, кокетливо маша Глебу. Без заигрываний, исключительно из любопытства, так что и не думаю обижаться.
– Кто ещё кого отхватил.
– Ну так и не упусти! Беги, давай, – смеётся она, толкая меня в спину, не забывая попутно выхватить из моего заднего кармана паспорт. – Только докУмент отдай, – ударение намеренно ставится на "у". Чтоб забавней звучало. – Твои данные нужны.
Послушно бегу. Вернее, неуверенно иду. Спотыкаясь и разгрызая до крови внутреннюю сторону щеки. А Воронцов непоколебим. Не шелохнётся. Ждёт с видом царя на троне, откинувшись назад, вальяжно раздвинув ноги и подпирая голову рукой.
– Прежде чем начнёшь ругаться, можно я в туалет сгонцаю быренько? – прошу, скалясь в улыбочке нашкодившей акулы, обещавшей завязать, но не удержавшейся и цапнувшей кого-то за зад.
– И почему я должен ругаться?
– Вдруг ты подумал, что я сбежала.
– А ты сбежала?
– Нет… Не совсем… ну… – вот блин. Болтун – находка для шпиона. Сама себя, да со всеми потрохами.
– Потом расскажешь, – ойкаю, когда он без предупреждения встаёт с дивана и, подхватив меня, закидывает на себя. Повисаю неловким шимпанзе, вцепившись в него конечностями, а Глеб уже спокойненько направляется к Вольту, который, как истинный джентльмен, с самой остановки тащит не только свою, но и мою спортивную сумку. Воронцов требовательно протягивает руку. – Позволишь?
Ого. Такой вежливый. Ещё б "пожалуйста" сказал, все б точно в осадок тут повыпадали.
– Зачем? – напрягается Илья. Ох, кто-то совсем не рад конкуренту. Он, по ходу, о-очень рассчитывал на эти выходные. Во всяком случае, уже в автобусе начались ненавязчивые подкаты, которые должны были, судя по всему, перерасти в откровенный флирт, а тут такое обломись и хрясь по роже.
– Служба доставки, – не дождавшись, Глеб сам забирает мою сумку, закидывая ремень на свободное плечо. А мы его не сломаем двойным весом? У меня там в основном техника. – Донесу нового постояльца и его вещи лично до номера.
– Нам ещё не раздали ключи, – холодно замечает Вольт.
Собственно, да. Он пока только топчется с Вальком у ресепшена и ждёт, когда администраторша всех оформит. Для того и паспорт.
– Это вам не раздали, – коротко бросают и уносят к лифту. Да, да. Тут даже есть лифт. И как бы всё очень круто, но хоть бы из вежливости поинтересовался что ли: а хочу ли я… туда.
– Извольте поподробнее, товарищ.
– Наш номер уже готов.
– Наш?
– Наш.
Офигенно. Мы так-то с девчонками собирались отдельный взять.
Заходим в кабинку.
– Глеб, как ты узнал, что мы остановимся тут?
– Умоляю, нашла тайну века. В этом городишке не так много гостиниц. Тем более в центре. А если точнее, всего две. Несложно вычислить.
– Давно ты приехал?
Он бросает беглый взгляд на наручные часы.
– Сорок восемь минут назад. Пардон, сорок девять.
Ну я ж говорила. Мотоцикл быстрее автобуса.
– Зачем?
Сталкиваемся взглядами.
– Сама догадаешься?
– Потому что ты неудачник и тебе больше нечем заняться в субботу вечером? – навскидку предлагаю.
Снова ойкаю, смещаясь и нависая над его губами.
– Ну-ка целуй меня, – велят мне.
Тихонько мычу.
– Это приказ?
– Это просьба.
– Не похоже.
– Мы сейчас окажемся в закрытом месте. А ключ есть только у меня. Советую быть послушной.
Ох… Чувствую, как накатывает знакомый жар. Моментально прошибает на пот. Блин, а я ещё со вчера не до конца пришла в себя. Всю ночь не могла уснуть, а когда уснула, мне снилось та-аакое… Что ещё в порнушке надо поискать.
– Так ты приехал тупо меня завалить?
Для справки: если что, я не против.
Совсем не против.
А ещё мне до мурашек снова хочется услышать то, что он сказал вчера, пусть и его признание меня немного напугало.
Ну ладно, не немного. Много.
По моему лицу с хозяйской расслабленностью скользят мужские пальцы, заставляя внутри всю трепетать. Просто касание. Ничего больше, а я уже плыву и теку… Это ненормально.
– Ты вкусно пахнешь, – слух ласкает бархатный голос, от которого хочется начать раздеваться. Всё. Пора звонить в дурку. Это финиш. – Шоколадом. Что это, духи?
– Освежитель воздуха. За мной бабулька с приветом ехала. Всю дорогу пшыкалась.
Меня накрывает мягкий смех и тёплое мятное дыхание. Почему всегда мятное? Это жвачка?
Сглатываю, нервно разглядывая его губы, которые просто офигенно целуются. Нет, в натуре: ПРОСТО ОФИГЕННО. Я, наконец, в полной мере смогла прочувствовать весь спектр очарования этого говнюка и, господи, почему я не сделала этого раньше?
Лифт выплёвывает нас на третьем этаже. Минуем озадаченную семейную парочку, едва не столкнувшуюся с нами, и тормозим возле деревянной двери с блестящим номерком. Явно местный "Люкс", судя по тому, как постарались навести марафет внутри.
Занавески белоснежные, ковёр без пятен, телек на тумбе. Вероятно, даже работающий. Мини-холодильник, личная ванная комната и просто огроменная кровать с высоким изголовьем.
А вот высокое изголовье – это плохо, стучаться будет сильно…
Боже, Покровская! О чём ты думаешь!?
Сумка опускается на пол, а вот я пока нет. Вместо этого ко мне вопросительно поворачиваются.
– Ну что, пленница, решение за тобой. Зависаем здесь или едем гулять? Я приветствую оба варианта, но первый мне больше по вкусу.
Мне тоже.
– Куда гулять?
– Куда скажу. Ты мне торчишь свидание, забыла?
Какое к чёрту свидание? Вали меня на матрас!
– А вчера что было?
– Травля души, но я тебя прощаю. Ай, – Воронцов вздрагивает, когда я кусаю его за шею. Не удержалась. – В следующий раз не кусай, а целуй. И если можно, ниже. Там, где сейчас об тебя кое-что упирается.
Вот скотобаза.
– Ты просто чумовой аморальный дебил.
– Абсолютно не согласен. Ты ведь до сих пор одета и не связана. Так что выбираешь? Страстный горячий секс или романтическую прогулку?
Бле-е-е-ан…
Ну, конечно же, страстный горячий секс! Нафиг мне эта романтика, когда я уже вся издёргалась и испрыгалась на нём? Что Глеб отлично чувствует.
А потому в открытую и стебёт, зараза такая. Причём в ущерб себе, тоже ведь завёлся. Типа, дурь превыше гормонов? Или ему нравится меня дразнить?
Садюга хитрозадая. А вот шиш тебе с паштетом вместо масла! Раз ты у нас такой юморной мальчик, получай финт ушами. Я-то ещё потерплю, а вот ты куда хочешь, туда и прячь теперь свою вставшую "хотелку".
– Гоу кутить, – решаю, сопровождая призыв смачным хлопком по спине.
Не торопится.
Хех. Расстроился. Что, не ожидал? Будет тебе наука на будущее.
Стоп.
Какое будущее?
Наше… будущее?
А-а-а… так, Покровская!
Держим себя в руках. Рано панику нагонять.
– Кого ждём, шофёр? Вези барыню на прогулку оздоровительную, – ещё один хлопок.
Вот, зашевелился.
– Ну поехали. Барыня ты моя, – как-то по-особенному улыбаются в ответ, запечатляя озорной поцелуй на кончике моего носа.
Мы реально сваливаем из номера. Блин. Честно говоря, я думала, что он берёт меня на слабо. Но нифигашеньки. Очередной раз Глеб Воронцов умудряется удивить.
А очень скоро удивляет повторно, когда привозит нас в местный горнолыжный спорткомплекс. День новых впечатлений закрепляется забавным открытием: кое-кто не умеет кататься на коньках.
С-стра-а-айк.
Ржу в голос на всю немаленькую территорию с каркасными сводами, наблюдая за его нелепыми попытками удержаться на льду.
– Ты зачем меня сюда притащил, если сам стоять не можешь нормально? – хохочу до поросячьего визга, лихо маневрируя и наворачивая круги вокруг него.
– Потому что камень бьёт ножницы.
Эм… В общем-то, да. Не поспоришь. Мы ж скинулись, выбирая: в какой сектор пойти сначала. Глеб был за сноуборд, я за каток. Лыжи проигнорировали оба. Со школьных времён их ненавижу.
– Неповоротливая корова, ты скоро? – торможу на середине площадки, насмешливо окликая его. Я не могу с него: стоит вроде ничего, но пытается сделать шаг и ноги разъезжаются на шпагат. Блин, надо было телефон с собой взять, а не в шкафчике оставлять. – Эй, малец, – окликаю какого-то десятилетку, передвигающегося с помощью детской ходилки в виде лося с ручками. – Видишь дядю? – тыкаю пальцем в Воронцова. – Одолжи ему эту штуку, а то он хуже тебя катается.
Еле держит равновесие, нелепо размахивает руками и психует. БЛИН! Телефон, мне срочно нужен телефон! Полцарства за видеокамеру!
– Иди на х…
– Ша, – строго клацаю зубами. – Тут дети, а ну не выражаться! Если хочешь, догони и прошепчи мне страстно на ушко.
– Щас прошепчу. Щас так прошепчу, а-а-а…
Ой, это, наверное, больно. Мордой-то об лёд.
– Живой, ковбой? – подкатываю к нему, сочувствующе нависая над распластанным телом.
– Живой, – пыхтя, переворачиваются на спину, проверяя челюсть.
– Ты личико-то береги. Оно у тебя короночка, визитная карточка. Ты ж не хоккеист. На беззубого и со сломанным носом никто не посмотрит.
– Кто бы говорил про сломанный нос.
– Но-но-но. Не путай. Я тебе за дело влепила! В воспитательных целях.
– И как? Сработало?
– Сам скажи. Из кобеля ты медленно превращаешься в нормального человека. Значит, работ… А-а-а-а, да что ж ты делаешь, ирод! – меня сбивают с ног прицельным пинком, и я падаю прямо на него.
Частично, конечно, оказываясь и на льду, потому что ладоням быстро становится холодно, а коленкам мокро. Зато всему остальному телу снова дико, просто адски жарко. Ведь его губы снова рядом…
– Так ты будешь меня целовать? Я ведь так и не дождался, – красноречиво играет бровями Глеб.
– Нашёл, блин, время, тискаться.
– Я на это всегда минутку-другую урву. Ну-с, я жду.
– Обойдёшься, – пытаюсь встать, но меня крепко держат за талию. – Мне холодно. Замёрзну, виноват будешь ты.
Не замёрзну, конечно. Скорее сгорю заживо от того огня, что греет меня изнутри. Горит красиво, не спорю, но как бы потом на месте пожара не осталось серое пепелище.
– Ничего страшного. Обещаю ухаживать за тобой и поить чаем с малиной. А теперь цём. Всего один.
– А коньком по горлу хочешь?
– Какая кровожадная. Такие твои эротические фантазии?
– Дурак. Вставай уже и пошли кататься. Вернее, лёд ровнять твоим аристократичным профилем.
– Смейся, смейся. Час расплаты уже скоро, – хитрая улыбка расцветает на лице Воронцова. Гадёныш! Это я погорячилась, когда ляпнула, что сноуборд даже вживую не видела. Теперь ведь отыграется.
Он гений, конечно. Мне завтра выступать, но следующие пару часов я то и дело наворачиваюсь с горы, не справляясь с управлением огромной бандуры подо мной. То, что развлекуха обходится без переломов и растяжений – снизошедшая свыше благодать, не иначе.
Ладно.
Я хоть и ворчу, но провожу время нереально круто. Мы вместе, вдвоём, постоянно смеёмся, подтруниваем друг над другом и это так… по нормальному. Ну в смысле так, как и должно быть при отношениях. Романтично и с налётом безумия.
Отношениях.
Как же странно соотносить это слово к Глебу…
Свидание заканчивается раньше, чем хотелось бы, так как звонит Оля. Ребята хотят порепетировать напоследок. Завтра уже никто не станет забивать мышцы, а перед сном то, что доктор прописал. Поэтому возвращаемся в гостиницу, где Вольт успевает отыскать нам просторную подсобку в лабиринте служебных помещений.
Не знаю, как он договорился с персоналом, но это то, что надо. На улице светиться не хочется. Теперь речь идёт о конкурсе и спалиться с программой на каком-нибудь любительском видосе, залитом в тт23 или ютуб, стало бы для нашей команды полным провалом.
Тренировка затягивается, а насыщенный день даёт о себе знать. Я без сил. Настолько, что, когда мы возвращаемся в номер, заваливаюсь на постель прямо поверх свалки вываленной из сумки одежды. Это я так впопыхах искала спортивки.
– Конька-Горбунка укатали, – вытаскивая из-под спины пакет с принадлежностями для душа и швыряя его не глядя, вздыхаю я, с наслаждением распластываясь звездой. – По полной.
– Голодная? – Воронцов вновь проявляет чудеса галантности и сгребает весь бабский хлам, перетаскивая его на одиноко стоящий возле окна стул.
– Наверное. Что-нибудь бы сейчас точно захомячила.
– Определяйся. Закажем.
– Да что угодно. Бутеров каких… – изумлённо ойкаю, когда расшнуровывают и стягивают с моих замученных стоп Конверсы. – Ты что делаешь?
– А не видно? – разутые конечности перетаскивают на постель. Глеб нависает сверху, но только чтобы подтянуть поближе одну из подушек и подложить мне под голову. – Отдыхай. Ща чего-нибудь намутим съедобного.
Я в шоке. Настолько в шоке, что вцепляюсь в его плечи, не давая уйти.
– Ты что, даже приставать не будешь?!
По комнате разносится звонкий ребяческий смех.
Смеётся надо мной.
Я его, видите ли, позабавила.
– А что, надо? – мягко улыбаются.
– Нет, ну если не хочешь… – растерянно хлопаю глазами.
Да-да, я в курсе. Я дура, но…
– Мальвина, посмотри на меня, – не сразу, но подчиняюсь. И улетаю. Приятная слабость стремительно распространяется по телу.
– Смотрю, – почти шепчу.
– А теперь слушай и запоминай, – голос Воронцова обволакивает и окутывает в уютный кокон. – Я хочу тебя с момента нашей первой встречи. Ты же ходячий секс. Красивая, дерзкая, страстная.
– Боже, – глупо хихикаю, хотя на самом деле мне совсем не хихикается. Несмотря на пошлую подачу, я реально тронута. – Это самое романтичное из того, что мне говорили.
– То есть моё вчерашнее признание уже не котируется?
– Какое?
– То, что тебя так напугало.
Ого. Он понял.
– Не мог бы напомнить? А то вдруг мы о разных вещах думаем…
– О том, что я люблю тебя, Покровская!
Вот!!! Опять внутренности сделали дружное "бух".
Привстаю на локтях, стараясь скрыть волнение.
– То есть, ты его не в состоянии аффекта выпалил? Обратно забирать не собираешься? – говорю в шутку, но на деле жутко боюсь услышать не тот ответ, на который рассчитываю.
С протяжным стоном Воронцов отталкивается и заваливается рядом, прикрывая глаза запрокинутой кистью.
– Ты сводишь меня с ума, – тяжело вздыхает он.
– Это "да" или "нет"?
– Да, Покровская, да. Я люблю тебя.
Почки передают привет печени, делают победный прыжок с перевертоном и зовут селезёнку поглазеть на залившееся стыдливым румянцем девчачье сердечко.
– По-моему, ты как-то не очень этому рад.
– Рад. Но не знаю пока, что с этим делать. Данная информация для меня в новинку. Скажу, когда пойму…
– Это не обязательно, – рывком подтягиваюсь, меняя позу. Теперь сижу… на нём. С удовлетворением замечаю удивление, стремительно сменяющееся вспыхнувшим азартом. – Лучше доказывай. Но после.
– После чего?
– После того, как мы закончим то, что начали… – стаскиваю с себя тренировочный короткий топ, оставаясь по пояс раздетой и наслаждаясь произведённым эффектом.
Вау.
Это даже мощнее, чем я представляла.
Меня награждают таким хищным и жадным оскалом, что становится очевидно: цепь, на которой сидел изголодавшийся дикий зверь, с треском разбилась на звенья, выпуская того на волю.