Илья Сергеевич Ермаков
Ласточки летают низко
– И, возможно, это подскажет, как нам вести войну с Мором дальше, – предположил Ганс.
Они сошлись во мнении о том, что первым делом стоит выполнить поручение Императрицы. Лео весь день приходил в себя после такого нежданного визита.
Виргилий даже провел с ним вразумительную беседу о том, как следует правильно общаться с людьми. Это произошло в тот момент, когда Лео собирался принять душ, но Виргилий остался непреклонен.
Но мысль о том, что именно он стал причиной всего происходящего, не покидала Лео до самой ночи.
Глава 12. Трущобы
Всю дорогу она проехала с завязанными глазами. Когда повязку сняли, то она обнаружила, что находится в Трущобах, самом бедном районе Хайронделла. Здесь живут только бедняки и бездомные.
Трущобы отличались тем, что здесь всегда царила ночь. День не наступал в этом районе, а потому он стал непригодным для удобной жизни. Груды мусора, железные и картонные постройки в виде коробок. В железных бочках горит огонь. Люди, одетые в обноски: рваные джинсы, грязные теплые свитера и кофты. Все в перчатках и зимних сапогах. Осень уступала дорогу зиме, а потому эти люди вынуждены искать и собирать теплые одежды, чтобы пережить холода.
Дороги здесь не покрыты камнем или асфальтом. Грязь, лужи и фекалии бродячих собак под ногами. Трущобы соединялись с городской канализацией, а потому превращались в непроходимые лабиринты между толстых ржавых труб, что постоянно протекали. В несколько этажей тянулись ряды маленьких домиков, где прятались жители этого района.
– И зачем вы завязали мне глаза? – отозвалась Марайя. – Я прекрасно знаю, где нахожусь!
– Имеет значение не то, где ты находишься сейчас, а то, откуда мы тебя сюда привезли. Не могу позволить, чтобы ты узнала расположение моего логова.
Об этом Марайя и не подумала.
Он помнила, как совсем недавно после похищения пришла в себя в темном месте. Тогда она и встретилась со своими похитителями.
Она знала, кто эта женщина, хотя и увидела ее тогда впервые в лицо. И только сейчас Марайя поняла, какая мерзкая эта дамочка.
– Останови здесь. Мы начнем поиски.
Машина, в которой Марайю везли на заднем сиденье, остановилась. Руки принцессы были связаны жесткой веревкой, чтобы она не могла открыть дверь и выпрыгнуть из автомобиля.
– Вытаскивайте ее.
Водитель вышел из машины из открыл заднюю дверь. Он грубо схватил Марайю и вытолкнул из машины.
Марайя упала на колени в холодную грязь. Она еще никогда не чувствовала такого мерзкого запаха помоев и экскрементов.
– Вставай! Ты же принцесса в конце концов!
Мужчина с грубыми руками привязал к ее запястью еще одну веревку. Увидев недопонимание на ее лице, он пояснил:
– Будешь, как ручная кошечка.
Марайя ужаснулась. Это… поводок. Она будет на поводке у этой мерзкой тетки, что ее похитила!
Оглянувшись, Марайя заметила движение среди жителей Трущоб. Заметив незваных гостей, все они разбежались от огня по своим коробкам.
– Задержать всех! – приказ мерзкой толстухи.
Несколько женщин в черных кожаных пальто в черных очках выбежали из машин и погнались за бедняками.
– Собрать их всех у огня! – новый приказ.
Марайя прекрасно понимала, зачем ее сюда привели. Она также знала с какой целью была похищена. Но она не представляла, как в таком месте можно найти то, что придется искать.
Ее похитили, чтобы сделать из нее ищейку.
Она поднялась на ноги. Это далось ей с трудом, ведь руки оставались связаны. За длинную взялись и повели ее, Марайю, к огню.
– Какая вонь! Здесь живут все отбросы Хайронделла.
– Неужели, вы думаете, что сможете здесь найти таких? – обратилась к толстухе что вела ее за «поводок», Марайя.
– Деточка, именно в таких местах они и водятся. Они знают, что я веду на них охоту.
Тем временем женщины в черном тащили одного бедняка за другим. Они собирали стариков, женщин и детей в одну кучу.
– Выстроить их в ряд!
Всех этих людей усадили на колени, окунув в грязь ногами, выстроив в один ряд возле огня, что плясал в железной бочке. Этот огонь стал единственным источником света в этом темном месте, забытым богом.
Людей в ряду оказалось около двадцати.
– Нам искать остальных? – обратились в их сторону.
– Не стоит. Сначала осмотрим этих.
К ним подошли две молодые девушки. Близняшки. Одетые в черные пальто и кожаные сапоги, их можно было отличить друг от друга по двум особенностям. Общие черты обоих заключались в невысоком росте, стройности, круглом лице, маленьком носике и губками. На этом общее в этих близняшках заканчивалось. Волосы обоих коротко стрижены под мальчика, но только одна была блондинка, а другая брюнетка. Цвет каждого глаза был разный, как у одной, так и у второй. Только у одной правый синий, а левый зеленый, а другой с точностью да наоборот.
Марайя успела узнать этих девиц и прекрасно для себя уяснила, что они обладали мерзким характером и хорошими акробатическими данными.
– Все готово?
– Собрали, кого нашли, – ответила Миа (блондинка).
– Можете приступать, – добавила Ниа (брюнетка).
– Прекрасно. Я хочу, чтобы вы контролировали нашу безопасность, пока мы с принцессой будем заниматься делом.
– Можете на нас рассчитывать,– ответили они хором.
Обе мерзко засмеялись и направились к беднякам, выстроенным в ряд.
– Идем, деточка.
Пенелопа Дильтей резко дернула веревку и повела Марайю к огню.
За все то время, что Марайя была похищена Семьей Дильтей, она успела узнать о крайне неприятной натуре, свойственной Доньи этой Семьи. Также она знала, что Миа и Ниа выступают в лице консильери госпожи Дильтей.
Пенелопа всегда ходила в своем отвратительном бардово-розовом платье с открытыми толстыми руками. На груди у нее висело ожерелье из нескольких рядом белого жемчуга. Для Трущоб Пенелопа Дильтей удосужилась надеть длинные кожаные розовые сапоги на каблуках, молния которых слегка расстегнута из-за бесконечных жировых отложений на ногах хозяйки.
Что касается сестрицы Пенелопы, которая выступала в роли ее младшего помощника, то Марайя поняла, что с этой личностью лучше вообще не сталкиваться. Та была еще омерзительнее, чем Пенелопа.
Близняшки вприпрыжку допрыгали до ряда бедняков, а потом дали пощечину одной женщины и старику.
– Они ваши! – проголосила Миа.
Пенелопа Дильтей остановила Марайю перед людьми, что сидели на коленях в грязи. Увидев принцессу, они все замерли. В глазах стоял ужас и сожаление о том, что произошло. Они понимали, что принцесса здесь не по своей воле. После похищения Марайя стала рабыней Дильтей.
– Ты знаешь, зачем мы здесь, – обратилась к ней Пенелопа, – приступай.
Да, Марайя знала правила игры, в которую ее заставила играть Пенелопа. Дильтей намерена использовать дар Марайи, чтобы добиться своей цели.
Марайя умеет видеть одаренных людей. Посмотрев на человека, она может точно сказать, обладает ли он даром или нет. При этом она не знает точно, какой именно дар. Способность Марайи направлена на определение рецессивного гена, который содержит этот дар в человеке.
Пенелопа Дильтей пришла сюда за одаренными. Они ей нужны для бизнеса.
Марайя смотрела на этих изуродованных и несчастных бедных людей. Как же она им сочувствовала, что жизнь привела их за грань бедности. Как принцесса, она понимала, что социальная лестница необходима. Сильные подавляют слабых, и слабые оказываются здесь. Это отбор.
– А если среди них не окажется одаренных? – обратилась Марайя к Дильтей.
– Это невозможно, – отрезала она, – я точно знаю, что есть. Если ты, деточка, пожелаешь спасти этих людей, сообщив мне, что они все бездарные, то… они будут мне не нужны. Я прикажу убить их всех. Так что постарайся, дорогуша, у тебя есть шанс спасти кого-то из них. Кого ты назовешь, я заберу для своего аукциона. Его купят за большие деньги. Он будет служить богатым людям и жить в хороших условиях. Но, если ты захочешь обмануть меня, заявив, что все они без исключения обладают даром, то ничего хорошего из этого не выйдет. Я буду требовать его показать мне свой дар. Я должна лично во всем убедиться. Ты же нужна нам, чтобы не пытать всех их подряд.
Марайя с ужасом осознала положение, в которое попала. Пенелопа все предусмотрела. Марайя не сможет обыграть ее. Придется спасать одаренных.
– Обещаете мне, что бездарные не пострадают, если я найду одаренных?
– Конечно, это часть нашей сделки, милая. Найдешь мне одаренных, и я оставлю остальных в живых. Но если же ты пожелаешь мне выдать лишь одного одаренного, защитив таким образом других… на это у меня тоже есть решение. Я все узнаю, дорогуша. Рано или поздно вернусь и проверю.
Это прозвучало неубедительно. Марайя посчитала, что у Дильтей нет альтернатив на этот счет, но бросать вызов ей она не стала. Если она хочет спасти всех этих людей, то должна действовать так, как ей велят. Когда-нибудь ее спасут и, вернувшись во Дворец, она отдаст приказ, чтобы уничтожить Семью Дильтей и спасти всех одаренных, которых выкупили на аукционе.
– Я поняла, – ответила Марайя.
– Тогда начинай.
Марайя повернулась к жителям Трущоб, что сидели перед ней. Она всматривалась в эти несчастные потрепанные лица. Как же ей было жаль всех их. Она дала слово, что, когда ее отец вернется, она уговорит его решить проблему Трущоб. Так не может дальше продолжаться. Трущобы – черное пятно на процветающем Хайронделле. Марайя даже слышала, что кто-то хотел подвинуть границы города и вытеснить Трущобы за пределы Хайронделла, но сделать этого нельзя. Как бы там ни было, в Трущобах находится центр канализации города. Но Марайя верила, что решение этой проблемы все-таки можно найти.
Ее дар действовал слишком просто. В глазах людей, которые обладают генетической способностью, она видит синее мерцание глубоко в зрачке. Так она может определить одаренного.
Она шла вдоль ряда и всматривалась в глаза каждого, кто перед ней сидел.
Неожиданного она столкнулась со стариком, что сидел в черных очках.
– Мне нужно видеть его глаза,– сообщила Марайя Пенелопе.
Дильтей жестом приказала Ниа снять со старика очки, но стоило той приблизиться к старику, как тот громко усмехнулся в сторону Пенелопы:
– Толстая, как свинья!
Он засмеялся. Зубов у старика явно не хватало, а потому тот присвистывал.
Пенелопа резко ударила старика по лицу, что у того проступили на щеке кровавые следы.
– Это все кости толстые, что б ты знал! – рявкнула она на него.
Марайя уже успела узнать, что Пенелопа то и дело, что оправдывает свою тучную фигуру толстыми костями.
– С костями-то у вас все в порядке, дамочка, а вот с жиром…
– Наглец! – крикнула Ниа и ударила старика кулаком.
Тот повалился на землю, и очки слетели с его лица.
Когда это случилось, все ужаснулись. Марайя застыла.
Все дело в том, что глаз у старика не оказалось. Глазницы пусты. Когда он снова сел, то на нее смотрело два черных непроницаемых озерца.
– Он одаренный? – спросила Пенелопа у нее.
– Я… не знаю… – Марайя была шокирована.
– Приглядись!
Марайя собралась с мужеством и всмотрелась в бездонные глазницы старика. Она удивилась, когда разглядела в них синее мерцание.
– Да,– ответила она.
Старик любезно улыбнулся и сказал ей:
– У вас, принцесса, все кости целы. Очень хорошо.
И тут Марайя все поняла.
– Вы обладаете рентгеновским зрением? – обратилась она к нему.
– Мог стать замечательным врачом, но… не взяли из-за глаз. Люди пугаются.
– Хорошая работа, – Пенелопа была довольна, – берем его.
Миа толкнула старика ногой в спину и рявкнула:
– Шевелись!
Старик поднялся на ноги и поплелся к машинам.
– Продолжай, – велела Пенелопа.
Марайя осмотрела остальных взрослых, что были собраны в левой части ряда. Дальше начинались дети от четырех до пятнадцати лет. Девочки и мальчики сидели перед ней в лужах.
«Это чудовищно», – мелькнуло в голове Марайи.
Детей ей жалко больше всего.
Когда она проверила троих, один худощавый бледный мальчик в рваной рубашечке закашлялся. Он резко прекратил кашлять и замер. Марайя видела, как тот дрожал.
Она подошла к нему, и тот, согнувшись пополам, закашлял снова. Кажется, что-то мешало ему дышать. И каково же было удивление Марайи, когда она увидела, как в грязь упали комочки золота.
– Золото! – воскликнула Ниа.
– Дай! – потребовала Дильтей.
Ниа взяла золото, очистила его от грязи и передала Пенелопе. Марайя уже заметила в глазах этого мальчика синее мерцание, и он закашлялся снова. Из его рта выпало еще немного комочков золота.
– Чистое золото, – подтвердила Пенелопа Дильтей, – вот из-за таких даров золото не имеет никакой ценности в нашем мире. Он может откашлять его сколько хочет! Забирайте.
Вернувшись, Миа схватила мальчика за плечо и повела к машинам. Марайя проводила его взглядом. Ей стало ужасно жаль мальчика. Каково это жить с таким даром и каждые пять минут кашлять золотом? Это ужасно! Наверняка он проклинает жизнь за то, что родился таким.
– Очень интересно, – Дильтей оставалась довольна, – проверяй остальных. Немного осталось.
Миа вернулась к ним, что продолжить контролировать дисциплину.
Марайя увидела, что осталось проверить еще троих. У двоих мальчишек она ничего не увидела, а вот девочка лет одиннадцати смотрела в землю.
– Посмотри на меня, – попросила Марайя.
Но та не хотела. Марайя заметила, что на руках девочки одеты длинные кожаные перчатки. Это показалось ей странным.
– Смотреть, тебе сказали! – прорычала Ниа и подняла голову девочки за подбородок.
Марайя увидела красоту этого ребенка. Деовчка действительно оказалась очень красивой. Такой, как она, нечего делать в этом месте. А что до блеска в глазах… он был.
– Какой у тебя дар? – спросила Марайя.
Та молчала.
– Ты должна сказать. Это спасет тебе жизнь.
– Говори! – потребовала Миа.
– Почему на тебе перчатки? – поинтересовалась Марайя.
Но девочка не произнесла ни звука.
– Ладно, забирайте ее, потом разберемся, – скомандовала Дильтей.
И тут все начало происходить очень быстро.
Девочка одним резким движением стянула с правой руки перчатку и прыгнула в сторону Пенелопы. Ладошкой она дала Дильтей пощечину, и щека той резко покраснела.
Пенелопа взревела:
– Проклятье! Она обожгла меня! Поймать!
Девочка уже уносила ноги, ее рука полыхала огнем.
Миа примени свой дар. Ее рука вытянулась до невероятной длины. Она способна вытягивать все свои конечности и тело и изгибать их в причудливых формах.
Но девочка убегала слишком быстро, а потому длинная рука Мии не помогла.
– Не дайте ей уйти! – верещала Пенелопа.
Ниа побежала за беглянкой. На бегу фигура Нии размножилось, и вот за девочкой бежала уже не одна Ниа, а сразу пять. Дар Нии – создавать копии самой себя.
Клоны Нии окружили девочку, которая уже стянула с себя вторую перчатку. Обе ее руки полыхали огнем. Марайя поняла, что она не может управлять пламенем. Оно только в ее ладонях, а потому она может обжечь лишь прикосновением.
Девочка пыталась сражаться. Ей удалось ранить троих клонов, и те были вынуждены исчезнуть. Но Миа помешала той продолжить сражение и скрутила ее своей рукой, словно веревкой. Два клона Нии взяли девочку под руку и повели.
– Наденьте на нее перчатки и свяжите ей руки! – приказала Пенелопа. – Мы уходим!
Марайе было ужасно жаль, что девочке так и не удалось спастись. Все те одаренные, кого она здесь нашла, обладали исключительными и уникальными дарами: полезными, бесполезными и опасными.
Пенелопа уже хотела увести Марайю за собой, но тут к ним подъехал розовый кадиллак и, резко затормозив, брызну в сторону грязью.
– И зачем она здесь? – спросила у себя Пенелопа.
Задняя дверь кадиллака открылась, и на улицу хлынули толстые клубы синего дыма. На заднем сидении сидела Розалинда – сестра Пенелопы.
Та была дамочка полной копией своей сестры за одним исключением. Розалинда отличалась еще большей полнотой, чем той, которой обладала ее сестра.
Женщина занимала все задние места автомобиля. Марайя вообще сомневалась, что видела там что-нибудь еще, кроме тела этой огромный дамы. В толстых пальцах Розалинда держала длинную сигару. Она выдыхала дым из рыхлого носа. Марайя считала, что эти ярко-красные губы и яркий макияж делали эту женщину еще омерзительней.
– Ты закончила? – заговорила Розалинда с сестрой писклявым голосом.
– У меня есть еще трое одаренных, – Пенелопа Дильтей.
– Замечательно! Аукцион пройдет через два дня. Начало в девять.
– Хорошо. Мы возвращаемся домой.
– Я тут видела мальчишку, который выплевывает золото. Ты отдашь его мне?
– Еще чего!
– Ну, ладно…
Розалинда выпустила новую порцию дыма из носа и закрыла дверь. Розовый кадиллак сверкнул фарами и умчался вдаль.
– Вечно она суется не в свое дело, – Пенелопа злобно плюнула в грязь, – как бы она мне не испортила аукцион. Идем, деточка, ты хорошо сегодня потрудилась.
Когда Марайя снова села в машину, ей опять завязали глаза.
Глава 13. Угрозы и обещания
После стука в дверь она услышала ответ по ту сторону:
– Войди.
Она приоткрыла тяжелую дверь и проскользнула в темную комнату.
– У тебя есть новости? – спросили ее слабым тоном.
– Темнота вредит вашему здоровью, – обратилась она к собеседнику, – позвольте мне открыть окно.
– Нет.
Ответ показался ей слишком жестким. Ей стало не по себе от того, что ее господин сейчас не в лучшем расположении духа, а она явилась к нему с дурными вестями.
Она прошла в центр комнаты, откуда увидела большую постель с балдахином, что стояла к ней боком. Она не видела того, кто лежал на той постели, но знала, что он там.
– Говори то, за чем пришла, – велели ей устало.
– Случилось кое-что неприятное, Патриарх.
– Вот как? Сиона, каждый раз, когда ты приходишь ко мне в покои с новостями, ты либо радуешь меня, либо расстраиваешь. И каждый раз ты делаешь это с максимальной силой. Либо сильная радость, либо сильное огорчение. Из крайности в крайности. Почему ты не можешь найти золотой середины?
– Прошу меня простить, Патриарх, но случились события, которые не зависели от меня.
– Интересно. И что же такого могло произойти, над чем ты оказалась не властна?
Она собралась с духом и ответила:
– Семья Кавалли уничтожена. Сделка Крона и Пабло не состоялась. Им помешали.
– Кто же?
– Атталь, Сорель и Трюффо. Эти Семьи объединились в один клан и бросили вызов остальным. Я чувствую, что начинается война мафии.
– Если одна из Семей уже уничтожена, то война началась.
– Если так пойдет и дальше, то они захватят власть. Когда они получат власть над городом, то встанут на сторону Императора. Я уверена.
– Значит, их нужно остановить. А что Эрида?
– Она пока… не заявляла о себе.
– В таком случае, ответь мне на один вопрос, Сиона.
Она сглотнула. Каждый раз, когда Патриарх обращался к ней по имени, это не приводило ни к чему хорошему.
Она отчаянно вглядывалась во тьму, надеясь увидеть хоть какую-нибудь часть его тела в постели, чтобы успокоиться, но тщетно. Она не видела в тени балдахина ровным счетом ничего.
– Как ты говоришь, эти Семьи сорвали сделку Крона с Пабло, верно?
– Все так, Ваша Святость.
– И почему же Крон не отбил атаку людей этих восставших Семей?
– У него было недостаточно воинов.
– И чья же это вина?
По ее спине пробежала ледяная дрожь.
– Насколько мне известно, дело обстоит таким образом, что капитан подчиняется тебе, а ему подчиняются гвардейцы. Почему же ты не обеспечила Крона должной защитой? Почему вы не предусмотрели риск нападения?
– Никто не знал, что так выйдет, а перемещаться с армией на место встречи… мы бы выдали себя.
– Выдали, но не проиграли бы… ты же знаешь, что я могу защитить тебя и капитана, а вот вы… можете ли вы защитить меня?
По ее щекам скользили слезы. Она упала на колени и опустила голову в пол.
– Ваша Святость, я всегда…
– Встань! Встань, Сиона. Я знаю, что ты верно служишь мне. Ты прекрасно справляешься с той частью работы, которая касается манипулирования Императором и всей императорской семьи. Но даже здесь произошел кое-какой казус, верно?
– Принцесса…
– Да… принцесса Марайя похищена. Это подрывает авторитет. Думаешь, это мне на руку? Как бы не так. Я намереваюсь законным путем занять место Императора, когда он сам уступит его мне, а не сесть на трон во Дворце, сместив Приама. Надеюсь, ты это не забыла?
– Конечно, нет.
– В таком случае похищение принцессы вредит не только Дворцу, но и Церкви. Тот, кто это сделал, должен заплатить кровавую цену.
– Я уверена, что это какая-то Семья.
– Раз так, ты должна все выяснить и разобраться с этой Семьей. Принцесса должна вернуться во Дворец. Только тогда можно будет перейти к части плана, когда Приам передаст мне свой престол.
Сиона замерла. Был еще один момент, который ее беспокоил, но она точно не знала стоит ли сообщать о нем Патриарху.
– Что тебя тревожит, Сиона? – обратился к ней Патриарх.
– Альциона, – призналась она, – Императрица все знает. Она знает о нашем замысле, обо мне и о Приаме. Она – помеха на пути к нашей цели.
– Устранить Императрицу нельзя, и ты это должна понимать.
– Да, Ваша Святость, понимаю.
– Хорошо. В таком случае ты должна дать ей понять, что сопротивление бесполезно. Ей стоит оставить свою борьбу против тебя, если она хочет сохранить жизнь мужу.
– Но мы же не можем убить Приама!
– Верно. Пока не можем. До тех пор, пока он не передал мне трон, трогать его нельзя. А значит…
– Когда Хайронделл станет вашим, Император уже будет ни к чему.
– Верно. Предупреди об этом Альциону. Она должна остыть. Я все еще вижу в ней угрозу. Твоя задача, Сиона, устранить ее.
– Обещаю! Клянусь, Ваша Святость! Я сделаю все, как вы сказали!
А потом ее спины коснулась чья-то рука. Она замерла. Она чувствовала, что не может шевелиться. Рука сделала плавное движение к ее шее, а потом исчезла.
Из-за ее спины вперед вышел Патриарх, окутанный в серый плащ с головой. Он шел медленно походкой к своей постели.
Ее пробирала дрожь от осознания того, что все это время Патриарх находился за ее спиной.
– Первым делом усмири пыл Императрицы, а потом позаботься, чтобы принцесса вернулась во Дворец. Дальше тебе стоит заняться войной мафии и выяснить, в чем все дело. Когда разберешься с этим, приходи ко мне и сообщи результаты своей работы.
– Слушаюсь, Ваша Святость!
Она вновь упала на колени.
Патриарх достиг своей постели, сел на нее, а потом медленно лег. Все его тело утонуло во тьме, что Сиона могла видеть только его дряблую руку.
– Что-нибудь еще? – спросил Патриарх у нее.
Какое-то время она не решалась говорить об этом, но сейчас набралась смелости завести эту тему.
Ее сердце при виде Патриарха забилось сильнее.
– Как ваше здоровье, Патриарх?
– Зачем тебе это? Это не должно тебя волновать.
– Как же не должно, Ваша Святость?! Ваше здоровье – это то, о чем я волнуюсь в первую очередь. Вы уже ходите.
– Да, хожу… Еще немного, и я смогу явиться народу.
Ее радовала эта мысль.
– Ваша Святость! Знаю, что не смею помышлять о подобном, но… позволите ли вы быть рядом с вами, когда ваш план придет в исполнение?
– О чем это ты? Говори яснее.
Сиона глубоко вздохнула и выпалила:
– Я люблю вас, Ваша Святость! Люблю всем сердцем! Люблю так, как только женщина может любить мужчину! Ах, как я страдаю от того, что не могу поцеловать даже вашу руку.
Патриарх какое-то время молчал. Ей стало не по себе от этой тишины.
– Подойди.
Сиона с волнением приблизилась к постели и упала на колени перед лежащим Патриархом.
– Вот тебе моя рука.
Он приподнял свою руку.
Сиона с потупившимся рассудком от возбуждения прильнула к его руке и поцеловала ее дрожащими губами.
– Это все, что ты хотела сделать?
Тогда Сиона перестала сдерживать свой порыв и поцеловала ладонь еще три раза.
– Вы прекрасны, Ваша Святость, – сказала она, – ах, если бы я могла целовать вас в губы…
Но оба прекрасно понимали, что это невозможно. Стоит ей поцеловать кого-то в губы, то тот лишиться своей личности и станет ее рабом.
– Довольно! – Патриарх одернул руку.
Сиона осмелилась произнести шепотом:
– Любимый…
Она услышала, как Патриарх размял губы легким упражнением, а потом ответил:
– Мне больно говорить. Жжет… Ты знаешь, что делать, Сиона, ступай.
– Слушаюсь, Ваша Святость!
Она поднялась на ноги. Ее губы горели от того, что могли прикоснуться к плоти Патриарха. Сияя от радости, она покидала его покои.
– Мы будем вместе, – прозвучал его голос, когда она оказалась у двери.
Сиона замерла, но не обернулась.
– Обещаю, – добавил он, – когда все закончится. А теперь иди.
И она вышла за дверь, оставив любимого во тьме.
«Мне больно говорить. Жжет…», она прекрасно знала, что значат эти страшные слова. Но Сиона готова преодолеть все трудности рядом с ним.
Она верит, что сможет ему помочь, когда они будут вместе.
* * *
Альциона сидела перед зеркалом в своей комнате и расчесывала гребнем свои волосы. Внутри нее кипела радость того, что она наконец сыскала поддержку, и мукам ее мужа скоро придет конец.
Теперь она знает, что не одна в этой войне с Кардиналом. У нее есть сильные друзья. Альциона осведомлена о репутации этих трех Семей, и она знает, что им можно доверять. Это честные люди.
Сама она никогда не думала о том, что в ее жизни наступит тот момент, когда ей придется обратиться за помощью к мафии, чтобы спасти любимого человека.
Единственное, что навевало на нее глубокую печаль, отсутствие ее любимой дочери рядом с ней в такой час. Как же она хочет ее вернуть!
– Марайя, держись, мы скоро встретимся.
Причесав длинные волосы, она сделала на голове пучок с отходящим от него хвостом. Альциона терпеть не могла это зеленое противное длинное платье! Даже зная, что она – Императрица, – которая должна одеваться подобающе, ей претило одеваться так по указу Кардинала.
– Какая же ты была смелая Марайя… Ты не слушалась ее. Ты не подчинялась ей. Ты пришла на тот ужин так, чтобы показать, что она не властна над тобой.
Она снова посмотрела на себя в зеркало. Альциона решила, что раз она решила быть сильной, значит, должна быть сильной всегда и везде.
– Я возьму с тебя пример. Я сделаю это в честь тебя, моя любимая.
Альциона достала из своего шкафа черное платье, в котором она явилась в дом Атталь. Вуаль она повесила на спинку стула, а платье оставила на кровати.
Она встала перед высоким зеркалом, которое показывало ее отражение в полный рост.
Альциона сняла с себя зеленое платье, позволив ему упасть на пол. Она наступила на него ногами и с удовольствием примяла.
Она посмотрела на себя в зеркало. Альциона не видела ту молодую красавицу, какой она была, когда вышла замуж за Приама. Тогда она представить себе не могла, что он станет Императором, и ее ждет такая жизнь.
Возраст оставляет свои отпечатки на теле. Грудь обвисает. Складки на ногах и руках. Руки тонкие с проступающими венами. Лицо в морщинах. Она стареет. А Приам всегда отличался моложавостью.
Даже сейчас она видит в нем юного прекрасного мужчину, в которого влюбилась. А она… она уже не такая.
– Полюбишь ли ты меня, любимый? Сможешь ли целовать меня также страстно, как ты это делал всегда? Сможешь ли ты разделить со мной постель?
На ее глазах наворачивались слезы.
– Я люблю тебя, Приам. Я верну тебя. Я хочу, чтобы ты знал, что твоя старая жена готова биться за тебя до последнего вздоха.
Альциона была старше Приама, когда они поженились. Приаму никогда не было интересно общение с молодыми глупыми и недальновидными девицами. Он опережал развитие своих сверстников, а потому искал ту, с которой может разговаривать открыто и свободно, наблюдая такую же реакцию собеседницы. Его дико раздражало это смущение в лицах юных особ, с которыми он ходил на свидания.
Альциона знала, что только она нужна ему. Только она была достойна будущего Императора. Она была сильной. И сейчас ей надо быть сильной, как никогда.
– Я спасу тебя, Приам. Обещаю.
Альциона надела черное платье, оставив вуаль. Она знает, что ее ждет, когда Кардинал увидит ее в нем. И она знает, как себя вести.
– Ты не властна надо мной. Я буду поступать так, как хочу. В конце концов, я все еще Императрица, а ты – всего лишь Кардинал Патриарха, его ручная псина.
Ей понравилось, как она сказала. Альциона заулыбалась.
– Да, вот ты кто. Собака.
Переодевшись и приведя себя в порядок, Альциона покинула свою комнату и направилась по коридорам Дворца в Трапезный Зал на ужин.
Она знает, что сегодня ей придется есть за одним столом с собакой-Кардиналом и человеком, который не ее муж.
Гвардейцы изумленно смотрели на нее, когда она проходила мимо. Все они думали о том, что Императрица сошла с ума. Увидь ее Кардинал в таком платье, она ее растопчет в пух и прах.
Но Альциона гордо шествовала с лицом, которое не выражало никаких эмоций. Она не может позволить себе выставлять чувства на показ. Если это произойдет, то ее перестанут уважать, а этого допускать нельзя.
Только с возрастом Альциона поняла, как это сложно быть Императрицей, матерью и женой, оставаясь гордой и сильной женщиной в лицах других. Но она считает, что пока удачно справляется со своими ролями. Главное, не потерять саму себя за всеми этими личинами.
А именно это она как раз начинает чувствовать. Она теряет себя.
И вот в коридоре, что располагался неподалеку от Трапезного Зала, появилась сама Кардинал де Монтес.
Гвардейцев в этом коридоре не оказалось.
«А жаль», – подумала Альциона, – «я как раз собиралась проявить характер».
Кардинал, увидев ее, прямо так и остолбенела. Альциона приготовилась к долгожданному поединку со своим заклятым врагом.
Они встретились в недлинном каменном коридоре с несколькими выходами. На стенах висели красные полотна с изображением золотой ласточки. Между полотнами стояли зажженные канделябры, а над потолком висела люстра, что освещала помещение. Прямо по коридору располагалась дверь в следующий коридор, который вел прямо к Трапезному Залу.
Кардинал появилась с правого хода и мгновенно замерла.
Сиона де Монтес была облачена в длинное кроваво-красное платье с длинными рукавами и золотым поясом. Даже на таком официальном наряде Кардинала она позволяла себе открытое декольте. На голове у нее нелепо держалась красная митра с золотыми узорами. Длинные ногти окрашены в черный цвет. Высокая и стройная, у нее длинные светлые прямые волосы, которые спадали за спину. Длинный нос, растянутые губы и узковатый разрез золотистых глаз.
Альциона уже в который раз смотрела на нее и не видела в этом образе ровным счетом никакой святости, а сплошное святотатство.
Она ненавидела эту женщину всеми фибрами души.
– Альциона! – Кардинал быстро направилась к ней. – Как вы посмели одеться на ужин со мной в такой вид! Где ваше зеленое платье?
Альциона старалась сохранять весь холод, что она накопила в себе, готовясь к этой встрече.
– Я не отклонилась от всех канонов моды, которые вы установили во Дворца, Кардинал,– ответила она,– платье длинное и без декольте. Оно такое, каким ему положено быть.
