Гален
Сочинения. Том 2
Комментарий[229]
В первом же фрагменте трактата Гален обращает внимание на важность целостности медицинской систематики: из представления о видах и причинах возникновения заболеваний следуют их классификация и трактовка отдельных симптомов, т. е. внешних проявлений болезни. Гален сразу же указывает на разнообразие мнений, бытующих по этому вопросу во врачебной среде, что приводит к значительной терминологической путанице, искажающей суть дела. Так, некоторые специалисты называют симптомы «страданием»; по мнению Галена, это приемлемо, тогда симптомы правильно понимаются, как наблюдаемые врачом проявления болезни. Другие именуют их «негативными воздействиями» – в этом случае происходит опасная инверсия причинно-следственных связей, когда вторичные внешние проявления принимаются за саму болезнь. Гален вносит ясность в этот вопрос. Его рассуждения основаны на телеологическом принципе: «Страдание (πάθος) отличается от функционирования (ἐνέργεια), как то, что действует, от того, на что воздействуют, или как болезнь отличается от здоровья: первое состояние находится в противоречии с природой, а второе соответствует ей» (фрамент 1). Далее он уточняет: «Страдание (πάθος) же является движением материи под влиянием действующего субъекта. Это движение действующего субъекта и есть действие (ἐνέργεια)» (фрагмент 1). Действие порождает соответствующее ему явление. Гален вновь обращается к понятию «причина» – его смысл, крайне важный для понимания теории болезней, подробно разбирался нами в комментариях к трактату «Искусство медицины»[230]. В тексте «О разновидностях симптомов» Гален предлагает следующую классификацию причин. Во-первых, он разделяет их на вещественные, необходимые, объективные, инструментальные и те, благодаря которым начинается движение; во-вторых (что принципиально важно) – на «здоровые» и «вызывающие болезни». Обратим внимание на очевидное влияние представлений Аристотеля о видах движения на рассуждения Галена. Многообразие наблюдаемых Галеном состояний организма с точки зрения врача позволяет ему использовать классификацию видов движения по Аристотелю применительно к описанию физиологических процессов, протекающих в организме. На этой основе возможен более высокий уровень обобщений, выводятся базовые понятия теории болезни (причины и симптомы). Естественно, что понимание проблемы причинности в современной медицинской науке существенно отличается от идей Галена. Ученый XXI века методологически весьма аккуратно подходит к определению причины нозологии, руководствуясь принципом «после – не значит вследствие», что позволяет отдельно рассматривать этиологию, симптомы, синдромы, сопутствующие реакции организма, побочные явления и т. д. Вместе с тем в работах Галена мы видим стремление к разграничению понятий причины болезни и ее симптомов. Интересно соотнести категории «первичного», «вторичного» и т. д. у Галена с современной трактовкой основ общей патологии. Безусловно, у Галена мы практически не видим такого важного компонента этой теории, как этиология. Протонаучные этиологические представления Галена тяготеют к универсализму: по его мнению, главной причиной всех болезней является нарушение равновесия и благосмешения тетрад начал (сущностей) и жидкостей под влиянием внешних воздействий. Гален, как мы могли убедиться, уделяет важное значение фактору возраста и образа жизни в развитии заболеваний. Однако в его универсальной теории болезни подобные характеристики «состояния организма» в своем воздействии на функциональные процессы предстают во взаимосвязи с факторами внешней среды. Конечно, это имеет мало общего с современным учением о болезни: очевидно, что под «этиологией» в системе Галена понимается учение о болезни вообще. В наши дни «этиология» понимается как совокупность представлений о специфических условиях, при соблюдении которых возникают заболевания в определенных нозологических формах.
В современной медицине причинность является методологической и мировоззренческой основой учения об этиологии, патогенезе, диагностике, терапии и профилактике заболеваний. С точки зрения философии причина – это некое условие, определяющее данный конкретный факт (в нашем случае медицинский). Причина включает в себя и постоянную связь явлений, их определенное внутреннее отношение, из которых одно неизменно предшествует другому. Особенностью причинной связи является то, что причина порождает и обусловливает следствие. Яркой практической иллюстрацией этих соображений в медицине являются так называемые постулаты Коха, описывающие условия, при соблюдении которых конкретный микроорганизм можно считать возбудителем определенной инфекционной болезни. В философии науки теория причинности представляет собой один из самых общих принципов, устанавливающий допустимые пределы влияния событий или явлений друг на друга: все в мире возникает только в результате действия определенных причин.
С точки зрения теории общей патологии в медицине значение понятия «причина» во многом связано с понятием «этиология», содержание которого заключает в себе логику связи причины и следствия относительно описания процессов жизнедеятельности организма человека. Вокруг понятия «этиология» сосредоточены центральные проблемы теории и практики медицины. Глубокое изучение данной проблемы смещает исследователей из области клинической медицины в плоскость взаимосвязи общих метафизических вопросов естествознания и философии. Напомним слова известного отечественного патолога И.В. Давыдовского: «Патология – это термин, рожденный интерсубъективными представлениями о болезнях»[231]. По сути, это указывает на внемедицинское происхождение базовых понятий теории медицины.
В методологическом плане категория причины тесно связана с процессом познания и ответом на вопрос о способности и возможности человеческого разума познавать и исследовать законы материального мира. Логика исследователя всегда предполагает наличие причинно-следственных связей, путь естествоиспытателя – нахождение процедур и способов, способствующих их установлению. Признание возможности познания законов устройства мира дает ключ к исследованию истинных причин его функционирования, а в контексте медицины именно поиск и выявление причины заболевания позволяют поставить диагноз и начать лечение. Онтологически мышление врача выстраивается как путь от исследования изменений какой-либо части тела к причине, ее вызвавшей. Выявление причин изменения функции той или иной части тела позволяет врачу более полно исследовать сущность ее нормального функционирования и множество внешних и внутренних процессов, ее обусловливающих. Таким образом, на примере теории причинности в современной медицине мы обнаруживаем практическое развитие принципа телеологии в объяснении базовых представлений теории общей патологии. Болезнь в рамках общей патологии рассматривается сквозь призму причинной обусловленности патологического процесса. В наши дни в теории общей патологии болезнь представляет собой некую модель (так называемую нозологическую единицу) отношения причины и следствия анатомо-физиологических процессов, протекающих в организме, и процессов, происходящих вне его. В патогенезе причина качественно определяет следствие, а качественная оформленность следствия выделяет причину из совокупности действующих факторов и связей.
В системе Галена патогенезу заболеваний уделяется значительное внимание. Патогенез трактуется как описание процессов нарушения динамического равновесия тетрад в иерархии частей тела – гомеомерных и сложных. Конечно, эта иерархия позволяет ему предложить довольно сложное описание патогенетических процессов, особенно с учетом его теории гомеомерий, стройной и исполненной внутренней логики. Другой ключевой момент в понимании процессов поддержания здоровья и развития заболеваний – проявления жизнедеятельности разных частей души человека.
Понятие «причина» у Галена означает скорее совокупность внешних воздействий – «здоровых» или «больных», в зависимости от направленности их воздействия на соразмерное состояние внутренней среды человеческого тела. Именно это отражает классификация причин, предложенная Галеном в начале трактата «О разновидностях симптомов» (фрагмент 1). Как мы ранее неоднократно убеждались, единственно возможной объективной основой для целостной интерпретации наблюдаемой клинической картины является телеологический подход. Отсюда следует интересное определение понятия «болезнь», предложенное Галеном: «Болезнь – это состояние тела, первично препятствующее какой-либо функции [организма]» (фрагмент 1). Таким образом, болезнь – это состояние, в котором нормальные функции организма или отдельных частей тела непосредственно нарушаются, а обстоятельства, предшествующие болезни и непосредственно приводящие к ней, понимаются как причина болезни. Отсюда и трактовка понятия «симптом болезни»: это наблюдаемое явление, непосредственно следующее за наступлением момента, когда тело приводится в состояние, оцениваемое как болезнь. В таком случае нарушение функции части тела может восприниматься и как болезнь, и как ее симптом. Из этого следует другое определение, онтологически непосредственно связанное с первым: симптом – это все, что противоречит природе. Эту мысль следует понимать двояко: во-первых, природе соответствует нормальная функция части тела, а ее нарушение противоречит природе; во-вторых, это нарушение объективно наблюдается врачом. Гален делает важную оговорку, возвращающую нас к началу повествования: смысл понятия «страдание» может совпадать с понятием «симптом». Надо понимать, что Гален подробно разбирает эти нюансы дефиниций, стремясь к унификации медицинской терминологии. Мы неоднократно отмечали, что в медицине того времени конкурировали врачебные школы, имевшие диаметрально противоположные представления об основных проблемах теории и практики. При жизни Галена врачи-рационалисты, сторонники учения Гиппократа, отнюдь не представляли собой большинство врачебного сообщества. Можно представить, какие сложности испытывали коллеги Галена, симпатизировавшие его учению и старавшиеся принять его точку зрения на медицину. Изучая тексты Галена, мы неоднократно убеждались, как внимателен он к вопросам терминологии и приемлемости (или неприемлемости) употребления тех или иных понятий. Не случайно, в анализируемом нами тексте он подробно останавливается на термине «побочное явление». Обратим внимание на то, что под «побочным явлением» Гален имеет в виду все, что следует за заболеванием. Иными словами, речь идет о совокупности симптомов, которыми проявляется основная болезнь в динамике ее развития, а не вообще всех патологических, то есть не соответствующих природе, явлений, наблюдаемых врачом у конкретного пациента.
Свои рассуждения Гален иллюстрирует ситуацией, когда у пациента наблюдается дрожь. Он не уточняет происхождение этой дрожи. Возможный диапазон наших трактовок этой ситуации весьма широк – от дрожи при лихорадке до тремора при нервных заболеваниях. Но именно здесь проявляется, насколько учение Галена адекватно задачам, решаемым им как врачом. Напомним, что в соответствии с современной стандартной концепцией науки универсальность и полезность являются, наряду с другими характеристиками, критериями оценки теории как подлинно научной. Гален справедливо подмечает, что «испытывать дрожь означает страдать», ведь этот симптом отражает некое внутреннее изменение, чуждое нормальному функционированию человеческого тела (и это независимо от причины дрожи!). Таким образом, дрожь понимается как движение, чуждое организму в его нормальном состоянии. Поэтому дрожь, безусловно, является страданием и симптомом, как движение, противоречащее природе. Согласно определению Галена симптом – это «нарушение естественной формы, цвета, величины, функции и восприятия», «отклонение от естественного» (фрагмент 1). Конечно, в таком контексте рассуждений существует риск смешения понятий «болезнь» и «симптом». Гален это понимает: «В каком-то смысле и болезнь – симптом». Именно поэтому в первом фрагменте рассматриваемого трактата «О разновидностях симптомов» великий римский врач уделяет много внимания нюансам использования терминов и понятий, добиваясь предельной ясности в их употреблении.
Гален подразделяет симптомы на три вида: «К первому относятся состояния самого тела, ко второму – повреждения функций, к третьему – следствия двух описанных видов: избыток и задержка выделений, шумы внутри тела, а также другие чувственно воспринимаемые отклонения» (фрагмент 2). Примером симптомов первого вида является уже упомянутая дрожь, покраснение кожных покровов при воспалении разного происхождения и т. п. В качестве примеров симптомов второго вида Гален приводит затрудненное движение, вплоть до полной неподвижности, и нарушения чувствительности, вплоть до полной чувственной невосприимчивости. К третьему виду он относит смешанные симптомы. Например, при развитии апоплексии врачи наблюдают последовательную утрату подвижности, вплоть до паралича, в сочетании с нарушениями выделительной функции и работы сердечно-сосудистой системы. В подобном контексте рассуждений органично возникает еще одно определение симптомов: «Согласно другой, и, возможно более верной точке зрения, симптомами называется состояние, когда болезни и их причины становятся очевидными» (фрагмент 2).
Гален вновь демонстрирует стремление к конструированию универсальной системы, обращаясь к сущности функциональных нарушений (фрагмент 3). Функции человеческого тела в нормальном его состоянии подразделяются на душевные и природные. Мы помним об основополагающем значении учения Платона о трехчастном строении человеческой души для натурфилософской системы Галена. Эта доктрина экстраполируется на клиническую логику великого врача. Душевные функции, по его мнению, делятся на чувственные, движущие и руководящие. Чувственная функция души проявляется через пять видов чувств – зрение, обоняние, вкус, слух и осязание. Когда Гален замечает, что двигательная функция имеет «один непрерывный орган и один способ его движения… но проявляется многообразно в различных частях [тела]» (фрагмент 3), он имеет в виду непосредственно работу мышц, благодаря которой осуществляются любые передвижения человеческого тела (или его частей) в пространстве. Руководящее начало проявляется через воображение, память и способность мыслить. Каждую из этих функций Гален иллюстрирует конкретными примерами: так, нарушениями функции зрения со всей очевидностью являются его ослабление, искажение зрительного восприятия и слепота. Очень важным замечанием мы считаем указание Галена на тот факт, что чувство боли при расстройстве чувственной функции «появляется не только благодаря воздействию внешнего источника, но гораздо чаще – из-за состояния самого организма» (фрагмент 3). Состояния бессонницы и комы Гален выделяет как два особых симптома, считая их общими для всех органов чувств, т. е. состояниями, поражающими сразу все органы чувств. В качестве примера нарушения двигательной функции он приводит случаи дрожи, дискинезии (понимается как ограниченное, ослабленное или неправильное движение) и т. п.
Особое внимание Гален уделяет расстройствам функции, посредством которой реализуется деятельность высшей части души. Прежде всего, речь идет о разного рода повреждениях сознания – от слабоумия до острых психических расстройств, которые он именует помешательством. Эти рассуждения иллюстрируются ярким примером болезни врача Феофила, которому в состоянии бреда мерещился оркестр свирельщиков, постоянно находившийся в его комнате и мешавший ему отдыхать (фрагмент 3).
Далее Гален переходит к описанию физических функций, которые иллюстрирует несколькими примерами нарушения процессов переваривания пищи (фрагмент 4). Вообще, физические способности человека реализуются в каждой части тела четырьмя способами – привлечением, удержанием, отделением и выделением. Соответственно, симптомы их нарушений могут принимать формы ухудшения реализации природной функции или полной ее утраты.
Гален выделяет особый вид симптомов, которые относятся к болезням, как «причины к следствиям» (фрагмент 5). Это утверждение может показаться противоречащим всему вышеизложенному. По нашему мнению, это лишь кажущееся противоречие – здесь мы вновь должны вспомнить о дефиниции термина «причина» в системе Галена. Данные симптомы Гален делит на четыре группы: те, которые можно увидеть, определить по звуку, идентифицировать по запаху или определить с помощью ощущений. В качестве примера симптомов, которые можно увидеть, Гален указывает изменение цвета кожных покровов (желтуху), сопровождающее заболевания печени. С помощью обоняния может определяться зловонный пот или смрадный запах из носа, свидетельствующий о далеко зашедшем гнойном процессе. Примерами симптомов, определяемых на ощупь, может быть грубый и сухой либо, наоборот, влажный и морщинистый характер кожных покровов. Симптомы, определяемые по звуку, могут указывать на нарушения образования голоса вследствие болезни трахеи или легких.
В завершающем фрагменте разбираемого нами трактата Гален останавливается на симптомах, связанных с патологическими выделениями, разделяет их на неестественные по своей природе, качеству и количеству (фрагмент 6). Примером симптома, неестественного по природе, являются кровотечения различного происхождения: при нормальном состоянии организма их не должно быть вовсе. Расстройства мочеиспускания могут представлять собой симптомы патологические как по количеству (от задержки мочи до «мочевого истечения»), так и по качеству (когда моча резко меняет запах и (или) консистенцию).
Трактат «О разновидностях симптомов» демонстрирует результаты теоретико-практических обобщений Галена-врача, систематизация которых происходит в рамках его натурфилософских доктрин, позволяющих предложить универсальный понятийный инструментарий для выводов.
ΠΕΡΙ ΤΩΝ ΕΝ ΤΩΙ ΠΛΑΤΩΝΟΣ ΤΙΜΑΙΩΙ ΙΑΤΡΙΚΩΣ ΕΙΡΗΜΕΝΩΝ[232]
[76d3-e6] Τὸ δ’ ἐν τῇ περὶ τοὺς δακτύλους καταπλοκῇ τοῦ νεύρου καὶ τοῦ δέρµατος ὀστοῦ τε, συµµειχθὲν ἐκ τριῶν, ἀποξηρανθὲν ἓν κοινὸν συµπάντων σκληρὸν γέγονεν δέρµα, τοῖς µὲν συναιτίοις τούτοις δηµιουργηθέν, τῇ δὲ αἰτιωτάτῃ διανοίᾳ τῶν ἔπειτα ἐσοµένων ἕνεκα εἰργασµένον. ὡς γάρ ποτε ἐξ ἀνδρῶν γυναῖκες καὶ τἆλλα θηρία γενήσοιντο, ἠπίσταντο οἱ συνιστάντες ἡµᾶς, καὶ δὴ καὶ τῆς τῶν ὀνύχων χρείας ὅτι πολλὰ τῶν θρεµµάτων καὶ ἐπὶ πολλὰ δεήσοιτο ᾔδεσαν, ὅθεν ἐν ἀνθρώποις εὐθὺς γιγνοµένοις ὑπετυπώσαντο τὴν τῶν ὀνύχων γένεσιν. τούτῳ δὴ τῷ λόγῳ καὶ ταῖς προφάσεσιν ταύταις δέρµα τρίχας ὄνυχάς τε ἐπ’ ἄκροις τοῖς κώλοις ἔφυσαν.
… προτεταγµένοις µορίοις, τὸ δέρµα δὲ οὕτως περιλαµβάνει τὰς ῥίζας, ὡς τοὺς ὀδόντας <τὰ> οὖλα. καὶ µέντοι καὶ ταῖς ὑποκειµέναις φλεψὶν ὑπερφύονται σαφῶς οἱ ὄνυχες, ὥστε ἔνεστι τῷ βουλοµένῳ µὴ µόνον <ἐξ> ὀστοῦ καὶ νεύρου καὶ δέρµατος, ἀλλὰ καὶ σαρκὸς καὶ φλεβὸς ὑµένων τε καὶ συνδέσµων οἴεσθαι γεγονέναι τοὺς ὄνυχας. εἴρηται δὲ περὶ τούτων ἐπὶ πλέον ἐν ἄλλοις τέ τισι καὶ τῷ τρίτῳ Περὶ τῆς ῾Ιπποκράτους ἀνατοµῆς.
[76e7-77c5] ᾿Επεὶ δὲ πάντ’ ἦν τὰ τοῦ θνητοῦ ζῴου συµπεφυκότα µέλη καὶ µέρη, τὴν δὲ ζωὴν ἐν πυρὶ καὶ πνεύµατι συνέβαινεν ἐξ ἀνάγκης ἔχειν αὐτῷ, καὶ διὰ ταῦτα ὑπὸ τούτων τηκόµενον κενούµενόν τ’ ἔφθινε, βοήθειαν αὐτῷ θεοὶ µηχανῶνται. τῆς γὰρ ἀνθρωπίνης ξυγγενῆ φύσεως φύσιν ἄλλαις ἰδέαις καὶ αἰσθήσεσι κεραννύντες, ὥστε ἕτερον εἶναι ζῷον, φυτεύουσιν· ἃ δὴ νῦν ἥµερα δένδρα καὶ φυτὰ καὶ σπέρµατα παιδευθέντα ὑπὸ γεωργίας τιθασσῶς πρὸς ἡµᾶς ἔσχε, πρὶν δ’ ἦν µόνα τὰ τῶν ἀγρίων γένη, πρεσβύτερα τῶν ἡµέρων ὄντα. πᾶν γὰρ οὖν ὅτιπερ ἂν µετάσχῃ τοῦ ζῆν, ζῷον µὲν ἂν ἐν δίκῃ λέγοιτ’ ὀρθότατα· µετέχει γε µὴν τοῦτο ὃ νῦν λέγοµεν τοῦ τρίτου ψυχῆς εἴδους, ὃ µεταξὺ φρενῶν ὀµφαλοῦ τε ἱδρῦσθαι λόγος, ᾧ δόξης µὲν λογισµοῦ τε καὶ νοῦ µέτεστι τὸ µηδέν, αἰσθήσεως δὲ ἡδείας καὶ ἀλγεινῆς [τῆς] µετὰ ἐπιθυµιῶν. πάσχον γὰρ διατελεῖ πάντα, στραφέντι δ’ αὐτῷ <ἐν ἑαυτῷ> περὶ αὑτό, τὴν µὲν ἔξωθεν ἀπωσαµένῳ κίνησιν, τῇ δὲ οἰκείᾳ χρησαµένῳ, τῶν αὑτοῦ <τι> λογίσασθαι κατιδόντι φύσει οὐ παραδέδωκεν ἡ γένεσις· διὸ δὴ ζῇ µέν, ἐστὶ δὲ οὐχ ἕτερον ζῴου, µόνιµον δὲ καὶ κατερριζωµένον πέπηγε διὰ τὸ τῆς ὑφ’ ἑαυτοῦ κινήσεως ἐστερῆσθαι.
Μέρη µὲν ὀνοµάζεται πάντα τὰ συµπληροῦντα τὸ ὅλον ἢ εἰς ἃ διαιρεῖται τὸ ὅλον, ἰδίως δὲ µέλη τὰ τῶν ζῴων καλεῖται µέρη. νῦν οὖν τοῦ Πλάτωνος ἀντιδιῃρηκότος τὰ µέλη τοῖς µέρεσιν ἔνεστί σοι καὶ ἄλλην ὑπόνοιαν τοῦ σηµαινοµένου λαβεῖν καθ’ ἑκάτερον τῶν ὀνοµάτων, ὡς τὰ µὲν ἰδίαν ἔχο-ντα περιγραφὴν θατέρῳ τῶν ὀνοµάτων ὑπ’ αὐτοῦ δεδήλωται, τὰ δὲ τούτων αὐτῶν µέρη θατέρῳ, ποτέρῳ δὲ πότερα, µηκέθ’ οἷόν τε βεβαίως ἀποφήνασθαι. τοῦτο µὲν οὖν ἐν τοῖς ὀνόµασι καὶ σηµαινοµένοις τὴν ζήτησιν ἔχει µηδὲν συντελοῦν εἰς τὴν τῶν πραγµάτων ἐπιστήµην, ἴδωµεν δὲ µᾶλλον ἃ λέγει περὶ τῶν πραγµάτων αὐτῶν ἔνθα φησὶ τὴν ζωὴν ἡµῶν ἐν πυρὶ καὶ πνεύµατι κατ’ ἀνάγκην εἶναι. τεττάρων γὰρ ὄντων στοιχείων, ἐξ ὧν ἡ γένεσις τοῖς γενητοῖς ἐστι, γῆς <καὶ> πυρὸς ὕδατός τε καὶ ἀέρος, ὅτι τούτων τὰ µὲν ὑλικώτερα γῆ τε καὶ ὕδωρ ἐστί, τὰ δὲ δραστικώτερα καὶ µάλιστ’ ἐν τοῖς ζῴοις πῦρ τε καὶ πνεῦµα, σχεδὸν ἅπασιν ὡµολόγηται· τὸ δ’ ὑπὸ τούτων διοικούµενον σῶµα πολλὰς ἔχειν ἀναγκαῖόν ἐστιν οὐ µόνον κενώσεις, ἀλλὰ καὶ τὰς ἀδήλους αἰσθήσει διαπνοάς τε καὶ ἀπορροάς· χρῄζει τοίνυν διὰ ταῦτα τροφῆς ἀναπληρούσης τὸ διαφορούµενον τῆς οὐσίας αὑτοῦ, καὶ ταύτης ἕνεκα οἱ θεοὶ τὰ φυτὰ κατεσκεύασαν, ἃ δὴ <καὶ> πρόσθεν ἐδείκνυµεν εὐλόγως ὑπ’ αὐτοῦ ζῷα κεκλῆσθαι. προϋποκειµένου γὰρ τοῦ τὴν ψυχὴν ἀρχὴν εἶναι κινήσεως, ὁµολογουµένου δὲ καὶ τοῦ τὰ φυτὰ τὴν ἀρχὴν κινήσεως ἔχειν ἐν ἑαυτοῖς, ἔµψυχα προσηκόντως ὀνοµασθήσεται· τὸ δὲ ἔµψυχον σῶµα πάντες ἄνθρωποι καλοῦσι ζῷον. εἰ δὲ καὶ ᾿Αριστοτέλης βούλοιτο µὴ µόνον τῷ ἔµψυχον εἶναι τὸ σῶµα ζῷον ὀνοµάζεσθαι προσηκόντως, ἀλλὰ χρῆναι προστίθεσθαι τούτῳ <τὸ> αἰσθητικόν, οὐδὲ τούτου στερεῖται τὰ φυτά. δέδεικται γὰρ ἡµῖν ἐν τοῖς τῶν φυσικῶν δυνάµεων ὑποµνήµασι γνωριστικὴν δύναµιν ἔχειν αὐτὰ τῶν τ’ οἰκείων οὐσιῶν, ὑφ’ ὧν τρέφεται, τῶν τ’ ἀλλοτρίων, ὑφ’ ὧν βλάπτεται, καὶ διὰ τοῦτο τὰς µὲν οἰκείας ἕλκειν, τὰς δ’ ἀλλοτρίας ἀποστρέφεσθαι καὶ ἀπωθεῖσθαι, καὶ διὰ τοῦτ’ οὖν ὁ Πλάτων εἶπεν αἰσθήσεως γένους ἰδίου µετέχειν τὰ φυτά· τὸ γὰρ οἰκεῖόν τε καὶ ἀλλότριον γνωρίζει. Ταῦτα µὲν εἰς τὴν τοῦ Πλάτωνος ῥῆσιν αὐτάρκως εἴρηται διὰ βραχέων, ἀπολείπεται δὲ ἀναµνῆσαι τοὺς µίαν οὐσίαν λέγοντας εἶναι τῆς ψυχῆς ἡµῶν δυνάµεις ἔχουσαν τρεῖς, λογιστικήν τε καὶ θυµοειδῆ καὶ τρίτην τὴν, ὅτι καὶ ἄλλοτε πολλάκις, ὡς ἐδείχθη, καὶ νῦν οὐχ ἥκιστα διὰ τῆς προκειµένης ῥήσεως ὁ Πλάτων εἶδος ἔφη ψυχῆς εἶναι τὸ ἐπιθυµητικόν, οὐχ ἑτέραν µὲν ἔχον ἐν φυτοῖς, ἑτέραν δὲ ἐν ἡµῖν φύσιν, ἀλλὰ τὴν αὐτήν, ᾠκίσθαι τε κατὰ τὸ ἧπαρ, οὐ κατὰ τὸν αὐτὸν δηλονότι τόπον, ἐν ᾧ τό τε θυµοειδὲς καὶ τὸ λογιστικόν, ὅπερ ἦν <ἂν> εὔλογον, εἰ µιᾶς οὐσίας αἱ τρεῖς ἦσαν δυνάµεις, καθάπερ φασὶν οἱ τὴν καρδίαν ὑποθέµενοι τοιαύτην εἶναι. κατὰ λόγον µὲν γὰρ ἐκεῖνοι µίαν οὐσίαν τιθέµενοι τῆς ψυχῆς δυνάµεις τρεῖς αὐτῆς εἶναί φασι τὰς γενικωτάτας, ὁ δὲ Πλάτων οὐ τὴν αὐτὴν οὐσίαν τὸ λογιστικὸν τῆς ψυχῆς τῷ ἀλόγῳ καὶ ἐπιθυµητικῷ φησιν ὑπάρχειν, ἀλλ’ ἕτερον ἐκείνου, καὶ τοῦτο καὶ τῷ θυµοειδεῖ πολλάκις διαµάχεσθαι, καὶ µέντοι καὶ σύµµαχον ἔχειν ποτὲ τὸ θυµοειδὲς κατὰ τοῦ ἐπιθυµ<ητ>ικοῦ, <ἐν ἄλλῳ µέρει τοῦ> σώµατος ᾠκισµένον. αὐτὸς οὖν καὶ τὴν εἰκόνα τῆς ὅλης ἡµῶν ψυχῆς εἰς τὰ µυθευόµενα τῶν ζῴων ἀνήνεγκεν, οἵαν οἱ ποιηταὶ λέγουσι τῆς Χιµαίρας καὶ ῀Σκύλλης καὶ Κερβέρου· οὐδενὶ γὰρ εἰκάσθαι τῶν νῦν ὄντων ἐν τῷ κόσµῳ τὴν ψυχὴν ἡµῶν εὗρεν ἑτέρῳ κυριωτέρῳ. ὁµοία µέν γε καὶ ἡ κατὰ τὸν ἡνίοχόν τε καὶ τοὺς ἵππους εἰκών, ἀλλὰ τῆς ἐν τῇ Πολιτείᾳ λελεγµένης εἰκόνος ἀπολείπεται, καθ’ ἣν τοῖς συνθέτοις ζῴοις, ὡς ἡ Χίµαιρα µυθεύεται, τὴν ὅλην ψυχὴν ἡµῶν ἐοικέναι φησί. παρεθέµην δ’ ἔµπροσθεν αὐτοῦ τὴν λέξιν, ἐν ᾗ ταῦτα λέγεται. σχετλιαζέτωσαν οὖν, ὡς ἔθος αὐτοῖς ἐστι, γελῶντές τε ἅµα καὶ βωµολοχευόµενοι καὶ διασύροντες ἡµῶν τὸν λόγον ὡς ληρούντων, εἰ <δυνάµεις ἔχειν ἡµᾶσ> τρεῖς λέγοµεν ἃς ἀπέδειξα, κατὰ µὲν τὸν ἐγκέφαλον τὴν ἀρχὴν εἶναι τῶν νεύρων τε καὶ προαιρετικῶν κινήσεων, ἔτι τε πρὸς τούτοις αἰσθήσεων πέντε κατὰ δὲ τὸ ἧπαρ αἵµατός τε καὶ φλεβῶν καὶ τοῦ τρέφεσθαι τὸ σῶµα καὶ τοῦ γνωρίζειν τήν τ’ οἰκείαν οὐσίαν εἰς τοῦτο <καὶ τὴν ἀλλοτρίαν>, κατὰ δὲ τὴν καρδίαν ἀρτηριῶν καὶ τῆς ἐµφύτου θερµασίας καὶ σφυγµῶν καὶ θυµοῦ. Πλάτων δὲ ὀνοµάζει τὰς ἀρχὰς ταύτας εἴδη ψυχῶν, οὐ µιᾶς οὐσίας δυνάµεις µόνον. ὄντος οὖν τοῦ καὶ τὰς οὐσίας αὐτῶν διαφε-ρούσας εἶναι καὶ τὴν ἐν τοῖς εἰρηµένοις σπλάγχνοις οἴκησιν, ἐξέστω τῷ βουλοµένῳ δυνάµεις [ἔχειν ἡµᾶς τρεῖς] ὀνοµάζειν οὐ ψυχάς· οὐδὲ γὰρ οὔτ’ εἰς ἰατρικὴν οὔτ’ εἰς φιλοσοφίαν βλαβησόµεθα, διοικεῖσθαι τὸ ζῷον ὑπὸ τριῶν ἀρχῶν εἰπόντες, ὧν τὴν µὲν ἐν ἐγκεφάλῳ ἱδρῦσθαι, τὴν δὲ ἐν καρδίᾳ, τὴν δὲ ἐν ἥπατι. Καὶ περὶ µὲν τούτων ἅλις, ὃ δ’ ἐπὶ τέλει τῆς ῥήσεως ἔγραψεν ἴδωµεν ὅπως εἴρηται περί τε τῶν φυτῶν καὶ τοῦ τρίτου τῆς ψυχῆς εἴδους. στραφέντι, γάρ φησιν, αὐτῷ ἐν ἑαυτῷ περὶ αὑτό, τὴν µὲν ἔξωθεν ἀπωσαµένῳ κίνησιν, τῇ δὲ οἰκείᾳ χρησαµένῳ, τῶν αὑτοῦ τι λογίσασθαι κατιδόντι φύσει οὐ παραδέδωκεν ἡ γένεσις. δοκεῖ γὰρ ἐναντία τούτοις λέγειν ἐφεξῆς, ἔνθα φησὶ µόνιµόν τε καὶ κατερριζωµένον πεπηγέναι διὰ τὸ τῆς ὑφ’ ἑαυτοῦ κινήσεως ἐστερῆσθαι. χρὴ δὲ ἀκοῦσαι κατὰ µὲν τὸν πρότερον λόγον οἰκείαν αὐτοῦ κίνησιν, ὥσπερ οὖν καὶ ἔστι, καθ’ ἣν [καὶ] ἐκ βραχυτάτου σπέρµατος ἀρχόµενον ἄνω µὲν τὸ αἰωρηθὲν αὐτοῦ, κάτω δὲ ἀποτείνει τὰς ῥίζας, ἕλκει δὲ τὴν ἐκ τῆς γῆς τροφήν, ἀναφέρει δὲ µέχρι τῶν ἐσχάτων βλαστηµάτων, αὔξησίν τε ἔχει µέχρι πλείστου πάντων τῶν µορίων, ἀκίνητον δὲ εἶναι κατὰ τὴν ὀνοµαζοµένην ὑπό τινων µεταβατικὴν κίνησιν, ἥτις ἀµειβόντων τοὺς τόπους καὶ µεθισταµένων ἐξ ἄλλης χώρας εἰς ἄλλην γίνεται. κατὰ ταύτην γὰρ αὐτὸ µόνιµόν τε καὶ κατερριζωµένον ἔφη.
Αὕτη µὲν ἡ ἐξήγησίς µοι γέγονε κατὰ τὴν τῶν ᾿Αττικιανῶν ἀντιγράφων ἔκδοσιν, ἐν ἑτέροις δὲ εὑρὼν γεγραµµένον διὰ τὸ τῆς ἐξ αὑτοῦ κινήσεως, ἐνενόησα λείπειν τὸ ω στοιχεῖον γράψαντος τοῦ Πλάτωνος διὰ τὸ τῆς ἔξω ἑαυτοῦ, ἵνα τὴν µεταβατικὴν κίνησιν ἀποφήσῃ τῶν φυτῶν µόνην.
[77c6-9] ταῦτα δὴ τὰ γένη πάντα φυτεύσαντες οἱ κρείττους τοῖς ἥττοσιν ἡµῖν τροφήν, τὸ σῶµα αὐτὸ ἡµῶν διωχέτευσαν τέµνοντες οἷον ἐν κήποις ὀχετούς, ἵνα ὥσπερ ἐκ νάµατος ἐπιόντος ἄρδοιτο.
῞Ενεκα τοῦ τρέφεσθαι τὰ σώµατα ἡµῶν παρεσκευάσθαι φησὶν ὑπὸ τῶν θεῶν τὰ φυτά, καταπινόντων ἡµῶν εἰς τὴν γαστέρα δηλονότι καρποὺς αὐτῶν καὶ µόρια καὶ τῶν καταποθέντων εἰς λεπτὰ καταθραυοµένων, ὅπως ἀναδοθῇ <διὰ τῶν> φλεβῶν ὁµοίῳ <τρόπῳ> τῷ κατὰ τοὺς ἐν κήποις ὀχετούς, διὰ µὲν αὐτῶν τῶν ὀχετῶν φεροµένου τοῦ ὕδατος, ἐξ αὐτῶν δὲ διαδόσεως εἰς τὰ πλησίον µέρη τῶν κήπων γενοµένης· καὶ τοσοῦτόν γε <τὸ> διάστηµα µεταξὺ τῶν ὀχετῶν οἱ κηπουροὶ ποιοῦσιν, ὡς ἱκανὸν εἶναι διὰ παντὸς αὐτοῦ χωρῆσαι <τὸ ὕδωρ> τὸ κατὰ διάδοσιν µέλλον ἐκ τῶν ὀχετῶν ἄρδειν τὰ µεταξύ.
[77c9-d3] καὶ πρῶτον µὲν ὀχετοὺς κρυφαίους ὑπὸ τὴν σύµφυσιν τοῦ δέρµατος καὶ τῆς σαρκὸς δύο φλέβας ἔτεµον νωτιαίας, <δίδυµον> ὡς τὸ σῶµα ἐτύγχανεν δεξιοῖς τε καὶ ἀριστεροῖς ὄν,
᾿Εκ τοῦ κατὰ τοὺς κήπους παραδείγµατος µετήνεγκε τὴν τῶν ὀχετῶν προσηγορίαν ἐπὶ τὰς φλέβας, ἐµνηµόνευσε δὲ τῶν µεγίστων φλεβῶν, ἀφ’ ὧν αἱ καθ’ ὅλον τὸ σῶµα πεφύκασι, νωτιαίας ὀνοµάσας, ἐπειδὴ καθ’ ὅλον ἐκτέτανται τὸν νῶτον ἐκ τῶν ἔνδον δηλονότι µερῶν αὐτοῦ. καθ’ ὅσον µὲν οὖν φλέβας ὀνοµάζει τὰ κατὰ τὸν νῶτον ἀγγεῖα τῶν ἀρχαίων, ὡς εἴρηται, <καὶ> τὰς ἀρτηρίας οὕτω καλούντων, ἀληθεύει, καθ’ ὅσον δέ, διότι δίδυµόν ἐστι τὸ σῶµα, διὰ τοῦτο δύο εἶναί φησι τὰς φλέβας, οὐκ ἀληθεύει. οὔτε γὰρ ὁµοειδῆ τὰ κατὰ τὸν νῶτόν ἐστιν ἀγγεῖα, θατέρου µὲν αὐτῶν λεπτὸν καὶ ἄσφυκτον ἔχοντος χιτῶνα, θατέρου δὲ σφύζοντά τε καὶ τῷ πάχει πενταπλάσιον ἢ ἑξαπλάσιον, ὃ καλοῦµεν ἰδίως ἀρτηρίαν, ἀλλ’ οὐδὲ τὸ µὲν ἐν τοῖς δεξιοῖς ἐστι, τὸ δ’ ἐν τοῖς ἀριστεροῖς µέρεσιν, ἀλλ’ ἄµφω κατὰ τὸ µέσον τῆς ῥάχεως, ἑκατέρωθεν δὲ αὐτῶν ἓν νεῦρόν ἐστι, τὸ µὲν ἐν τοῖς δεξιοῖς ὄν, τὸ δὲ ἐν τοῖς ἀριστεροῖς.
[77d3-6] Ταύτας δὲ καθῆκαν παρὰ τὴν ῥάχιν, καὶ τὸν γόνιµον µεταξὺ λαβόντες µυελόν, ἵνα οὗτός τε ὅτι µάλιστα θάλλοι, καὶ ἐπὶ τἆλλα εὔρους ἐντεῦθεν ἅτε ἐπὶ κάταντες ἡ ἐπίχυσις γιγνοµένη παρέχοι τὴν ὑδρείαν ὁµαλήν.
Γόνιµον µυελὸν εἶπε τὸν νωτιαῖον οὔσης καὶ ταύτης παλαιᾶς δόξης, ὡς καὶ τὸν ῾Ιπποκράτην δοκεῖν αὐτῆς µετεσχηκέναι καὶ νοµίζειν ἐκ τοῦ νωτιαίου µυελοῦ τὸ σπέρµα κατέρχεσθαι πρὸς τὸ τοῦ ἄρρενος αἰδοῖον· θάλλειν δὲ τῇ κοινωνίᾳ τῶν αἱµατικῶν ἀγγείων τὸν µυελὸν ἔφη τρεφόµενον ἐξ αὐτῶν δηλονότι, καὶ ἐπὶ τὰ ἄλλα δὲ µόρια τοῦ σώµατος ἐντεῦθεν ὁµαλὴν γίνεσθαί φησι τὴν ἐπίχυσιν ὡς ἂν ἐκ τῶν µεγάλων ὀχετῶν εἰς µικροὺς τῆς νοµῆς γινοµένης. τὸ δὲ ἅτε ἐπὶ τὸ κάταντες οὐ πάντη καλῶς εἴρηται· καὶ γὰρ τὰ ὑψηλότερα µέρη τὰ περὶ τὸν τράχηλόν τε καὶ τὴν κεφαλὴν τρέφεται διὰ τῶν φλεβῶν· ἐν µὲν οὖν τοῖς κάτω τοῦ διαφράγµατος µέρεσι τῆς ῥάχεως <ἥ τε κοίλη φλὲψ> ἥ τε ἀρτηρία <ἡ> µεγίστη ἐπίκειται κατὰ τῶν σπονδύλων, ἄχρι περ ἂν εἰς τὰ σκέλη σχισθῇ κατὰ τὸ πέρας αὐτῆσ·ἐν δὲ τοῖς ἀνωτέρω τοῦ διαφράγµατος ἡ µὲν ἀρτηρία µέχρι πλείστου τοῖς σπονδύλοις ἐπιτέταται, παράκειται δὲ αὐτῇ τις φλὲψ µικρὰ µόνα τὰ κατὰ τὰς ὀκτὼ [νώθους] πλευρὰς τοῦ θώρακος τρέφουσα τὰ κάτω·τὸ δὲ ἀπὸ τοῦδε µέρος τῆς ῥάχεως ἅπαν τὸ ἄνω, καθ’ ὃ τέτταρες µὲν οἱ πρῶτοι τοῦ θώρακος σπόνδυλοι κεῖνται, µετ’ αὐτοὺς δὲ ἄχρι τῆς κεφαλῆς οἱ τοῦ τραχήλου πάντες, οὔτε ἀρτηρίαν οὔτε φλέβα καθ’ ἑαυτοῦ κειµένην ἔχει· ἀλλ’, ὡς ἔφην, οὐδὲν θαυµαστόν ἐστι τὰ κατὰ τὰς ἀνατοµὰς ἀγνοῆσαι Πλάτωνα καθάπερ καὶ ῞Οµηρον, ὅστις φησίν ἀπὸ δὲ φλέβα πᾶσαν ἔκερσεν, ἥτ’ ἀνὰ νῶτα θέουσα διαµπερὲς αὐχέν’ ἱκάνει.
[77d6-e6] µετὰ δὲ ταῦτα σχίσαντες περὶ τὴν κεφαλὴν τὰς φλέβας καὶ δι’ ἀλλήλων ἐναντίας πλέξαντες διεῖσαν, τὰς µὲν ἐκ τῶν δεξιῶν ἐπὶ τἀριστερὰ τοῦ σώµατος, τὰς δ’ ἐκ τῶν ἀριστερῶν ἐπὶ τὰ δεξιὰ κλίναντες, ὅπως δεσµὸς ἅµα τῇ κεφαλῇ πρὸς τὸ σῶµα εἴη µετὰ τοῦ δέρµατος, ἐπειδὴ νεύροις οὐκ ἦν κύκλῳ κατὰ κορυφὴν περιειληµµένη, καὶ δὴ καὶ τὸ τῶν αἰσθήσεων πάθος ἵν’ ἀφ’ ἑκατέρων τῶν µερῶν εἰς ἅπαν τὸ σῶµα εἴη διάδηλον.
<Αἱ κατὰ τὴν κεφαλὴν φλέβες> διέρχεσθαί τισιν ἔδοξαν αἵ τ’ ἐκ τῶν ἀριστερῶν εἰς τὰ δεξιὰ αἵ τ’ ἐκ τῶν δεξιῶν εἰς τὰ ἀριστερά, τοῖς δὲ ἀκριβέστερον ἀνατέµνουσιν ἑνοῦσθαι τὰ πέρατα αὐτῶν ἀλλήλοις, ὅπερ καὶ κατ’ ἄλλα γίνεται µέρη τοῦ σώµατος. δεσµὸν δὲ ἡγεῖται µὲν τῆς κεφαλῆς εἶναι τὴν ἕνωσιν αὐτῶν ἀγνοῶν τοὺς ὄντως δεσµοὺς αὐτῆς, µεγίστους µὲν τοὺς κατὰ τὰς ῥαφάς, µικροὺς δὲ τόν τε περικράνιον ὑµένα καὶ τὸ δέρµα, παχύτερον δὲ τοῦ κατὰ τὸ σῶµα παντὸς δέρµατος, ὡς ἐπιτετάσθαι δοκεῖν ἔνδοθεν αὐτῷ σαρκοειδῆ τινα οὐσίαν λεπτὴν ἐσφιγµένην τε περὶ τὸ κρανίον. νεῦρον δὲ κατὰ τὴν κεφαλὴν οὐδὲν εἶναί φησι διὰ τὸ µὴ γινώσκειν µὲν τὰ προαιρετικὰ προσαγορευόµενα, µήτε δὲ συνδετικὰ κατ’ αὐτὴν εἶναι µήτε τένοντας. <ἀλλ’ οὐδὲ τοῦτο ὀρθῶς φησι τὰς> ἀντεµπλοκὰς γίνεσθαι τῶν φλεβῶν, ἵνα τὸ τῶν αἰσθήσεων πάθος εἰς ὅλον <τὸ σῶµα> διαδιδῶται, µὴ γινώσκων µηδὲ ἐνταῦθα διὰ νεύρων τὰς αἰσθήσεις γινοµένας, ὅπερ, ὡς ἔφην, καὶ τῶν παλαιῶν ἰατρῶν ἠγνόησάν τινες.
