полная версия

Гален
Сочинения. Том 2

Полная версия

11. ᾿Εφεξῆς δ’ ἂν εἴη τοῖς εἰρηµένοις εἰπεῖν σοί τι καὶ περὶ τῶν γαγγραινουµένων φλεγµονῶν. ὀνοµάζουσι δ’, ὡς οἶσθα, γαγγραίνας τὰς διὰ µέγεθος φλεγµονῆς νεκρώσεις οὐκ ἤδη γεγενηµένας, ἀλλὰ γινοµένας ἔτι. τελέως µὲν γὰρ νεκρωθὲν µόριον ὡς νυττόµενον ἢ τεµνόµενον ἢ καιόµενον ἀναίσθητον ὑπάρχειν ὧν πάσχει, τάχιστα χρὴ περικόπτειν καθ’ ὃ ψαύει τοῦ πλησιάζοντος ὑγιοῦς. ἀλλὰ τὸ µὲν οὕτω διατεθὲν µέλαν γίνεται, τὸ δ’ ἐν τῷ µεταξὺ καθεστηκὸς, ὡς ὁδοιπορεῖν ἐπὶ τὴν νέκρωσιν, γάγγραινα ὀνοµάζεται. θεραπεία δ’ αὐτῆς γίνεται κενωσάντων ἡµῶν ὅσον οἷόν τε πλεῖστον τοῦ κατὰ τὸ πάσχον µόριον αἵµατος ἐσφηνωµένου, δι’ ὃ καὶ ἡ νέκρωσις γίνεται, µὴ δυναµένων τῶν ἀρτηριῶν ὑπὸ στενοχωρίας διαστέλλεσθαι, τῷ δ’ ὑπολοίπῳ διαπνοὰς παρασχόντων. ἢ τοίνυν ὅλον τὸ δέρµα πολλαῖς βαθείαις τοµαῖς διαιρεῖν χρὴ, τέµνοντας ἅµα αὐτῷ τὴν ὑποκειµένην οὐσίαν ἢ πολλαῖς ἀµυχαῖς βαθείαις ἀποσχάζειν, ἐάσαντα δ’ ἀποῤῥυῆναι τὸ αἷµα τῶν φαρµάκων ἐπιτιθέναι τι τῶν πρὸς τὰ σηπόµενα χρησίµων. ἔστι δὲ τοιαῦτα δι’ ὀξυµέλιτος καὶ ἀλεύρου ὀρόβων ἢ αἰρῶν, ἢ εἰ µὴ ταῦτα παρείη, τὸ τῶν κυάµων· αὐτό τε µόνον τὸ ὀξύµελι. σφοδροτέρῳ δὲ αὐτῷ χρῆσθαι βουλόµενος, ἁλῶν ἐπεµβάλλειν ἢ τῶν κυκλίσκων τινὰ λειοῦν ἀκριβῶς, οἷος ὁ ᾿Ανδρώνιός ἐστι καὶ ὁ Πολυείδου καὶ ὁ Πασίωνος. ἀλλὰ καὶ τὸ τοῦ Μούσα φάρµακον ἐπιτηδειότατόν ἐστιν εἰς ταῦτα, ὃ κατὰ τὸν ῞Ηρα γέγραπται τόµον. χρῶ δὲ τούτοις καὶ οἷς προείρηκα, προσέχων τὸν νοῦν τῷ σώµατι τοῦ κάµνοντος. ἀγροίκου µὲν γὰρ ὄντος αὐτοῦ καὶ σκληροῦ φύσει, τῶν ἰσχυροτάτων δεῖται φαρµάκων τὸ σῶµα· γυναίου δὲ ἁπαλοσάρκου, τῶν ἀσθενεστέρων. οὕτω δὲ καὶ τῶν ἀνδρῶν ὅσοι λευκοί τε καὶ ἁπαλόσαρκοι καὶ φιλόλουτροι καὶ ἀγύµναστοι µαλακῶν δέονται φαρµάκων. δῆλον δ’ ὅτι καὶ τὰ παιδία. κᾂν ἐκτέµοις δέ ποτε τὸ σεσηπὸς καὶ νενεκρωµένον µέρος ἀσφαλείας ἕνεκα, τοῖς εἰρηµένοις ἄρτι χρῶ φαρµάκοις, ἀποβλέπων εἰς τὰς τῶν νοσηµάτων φύσεις, ἅµα τῷ καὶ τὴν αὐτοῦ τοῦ πεπονθότος µορίου φύσιν ἐπισκοπεῖν· τινὰ γὰρ τάχιστα σήπεται καὶ βέλτιον ἀσφαλείας ἕνεκα, ὅταν ἐκτέµῃς ἢ περιτέµῃς τὸ σεσηπὸς, τὴν οἷον ῥίζαν αὐτοῦ συνηµµένην τοῖς ἀπαθέσι καίειν, ὡς ἐπὶ τῶν αἰδοίων εἰώθαµεν ἐργάζεσθαι πολλάκις, ἐνίοτε µὲν αὐτοῖς τοῖς πεπονθόσι µορίοις τὰ καυτήρια προσφέροντες, ἐνίοτε δὲ καὶ προϋποβάλλοντες µότον. µετά γε µὴν τὴν καῦσιν εἰώθαµεν, ὡς οἶσθα, χυλῷ πράσου χρῆσθαι, µὴ παρόντος δὲ τούτου, τοῖς προειρηµένοις ὀλίγον ἔµπροσθεν. ὅταν δὲ φαίνηταί σοι τούτων γιγνοµένων πεπαῦσθαι τὸ σηπόµενον, ὅπως ἀποπέσῃ θᾶττον ἡ ἐσχάρα, τῷ κεφαλικῷ καλουµένῳ φαρµάκῳ µετὰ µέλιτος χρῶ. κάλλιον καὶ καταπλάττειν ἔξωθεν ἢ δι’ ὑδρελαίου τὸν ἄρτον ἕψοντας ἢ κρίθινον ἄλευρον οὕτω σκευάζοντας, ἢ µετὰ αὐτοῦ µῖξαι πύρινον. καὶ µὴν καὶ τὸ τετραφάρµακον ὀνοµαζόµενον, ἔτι τε τὸ µακεδονικὸν, ἐπιτήδεια πρὸς τὰς διαπυήσεις τε καὶ ἀποπτώσεις τῶν ἐσχαρῶν, ὁµοίως δὲ καὶ πάντα ὅσα διαπυΐσκει. καὶ ἄρτος δὲ µετὰ σελίνου λειωθεὶς ἢ ὠκίµου περιῤῥήσσει καὶ χωρίζει τὰς ἐσχάρας ἀπὸ τῶν ὑγιεινῶν. τῶν δ’ ἁπλῶν φαρµάκων µετὰ µέλιτος ἴρις ἢ ῥίζα πάνακος ἢ ἀριστολοχίας ἢ ἀκόρου. ἐπὶ δὲ τῶν µαλακῶν σωµάτων ἀρκεῖ καὶ τὸ τῶν ὀρόβων ἄλευρον µετὰ µέλιτος ἢ λιβανωτοῦ. ὁµοίως δὲ ἀφαιρεῖ τὰς ἐσχάρας καὶ τὸ τοῦ Μαχαιρίωνος φάρµακον καὶ ἡ ῎Ισις ἔµµοτα µετὰ µέλιτος. ὅταν δὲ ἐκπέσωσιν αἱ ἐσχάραι, καὶ διὰ τῶν ἐπιτυχόντων φαρµάκων σαρκοῦνται τὰ τοιαῦτα τῶν ἑλκῶν.

12. ᾿Επεὶ δὲ καὶ περὶ τούτων εἴρηται µετρίως, περὶ τῶν καρκινωδῶν ἑξῆς ἂν εἴη ὄγκων εἰπεῖν, γινοµένων ἐν ἅπασι τοῖς µορίοις, µάλιστα δὲ τοῖς τιτθοῖς τῶν γυναικῶν, ὅσαι µηκέτι καθαίρονται τὴν κατὰ φύσιν κάθαρσιν· ἥτις ὅταν ὡς χρὴ γένηται, τελέως ἄνοσος ἡ γυνὴ διατελεῖ. πάντες οὖν οἱ τοιοῦτοι παρὰ φύσιν ὄγκοι τὴν γένεσιν ἐκ µελαγχολικοῦ περιττώµατος ἴσχουσι, ὑπὲρ οὗ λέλεκται καὶ ἐν τοῖς κατὰ φυσικῶν δυνάµεων ὑποµνήµασι, γεννᾶσθαι µὲν ἡµῶν δειξάντων ἐν ἥπατι κατὰ τὴν ἐξαιµάτωσιν ἀνάλογον τῇ κατὰ τὸν οἶνον τρυγὶ, καθαίρεσθαι δὲ διὰ τοῦ σπληνός. ἐκ γὰρ τοῦ τοιούτου χυµοῦ τρέφεσθαι πέφυκεν. ὅταν οὖν ἡ φυσικὴ κρᾶσις τοῦ ζώου τὸν χυµὸν τοῦτον ὀλίγον ᾖ γεννῶσα καὶ ἡ δίαιτα συντελῇ καὶ ὁ σπλὴν ἀξιολόγως ἕλκῃ τὸ γεννώµενον εἰς ἑαυτὸν, οὐδὲν ἀθροίζεται κατὰ τὰς φλέβας τοιούτων περίττωµα. ὅταν δὲ τἀναντία ᾖ, ἀθροίζεται πολὺ κατὰ τὰς φλέβας καὶ ἐργάζεται τὰ λεχθησόµενα νοσήµατα. λέγω δ’ ἐναντία τοῖς εἰρηµένοις τὸ µὲν ἧπαρ εἰς γένεσιν ἐπιτήδειον τοῦ τοιούτου περιττώµατος, τὴν δίαιταν δὲ διὰ τῶν τοιούτων ἐδεσµάτων γινοµένην, ἃ πέφυκε γεννᾷν αἷµα παχὺ καὶ ἰλυῶδες· ἀσθενέστερον δὲ τὸν σπλῆνα φύσει καὶ ἀδυνατώτερον ἕλκειν ἐφ’ ἑαυτὸν ἅπαν τὸ γεννώµενον. ἐν δὲ τῷ τοιούτῳ σώµατι θολοῦται καὶ παχύνεται τὸ κατὰ τὰς φλέβας αἷµα. καὶ ποτὲ µὲν ὑπ’ αὐτῶν τῶν φλεβῶν, ἐχουσῶν γε καὶ αὐτῶν ἀποκριτικὴν τῶν ἀλλοτρίων δύναµιν, ὥσπερ καὶ τἄλλα πάντα δι’ αἱµοῤῥοΐδος ἐκκρίνεται· πολλάκις δὲ εἰς κιρσοὺς κατασκήπτει, καὶ ποτὲ εἰς τὸ δέρµα πᾶν ὠθεῖται, καὶ τοῦτό ἐστι γένεσις τοῦ πάθους, ὃ καλοῦσιν ἐλέφαντα. γίνεταί γε µὴν ἐνίοτε καὶ εἰς ἄλλα µόρια τοῦ σώµατος, ἅπερ ἂν ᾖ πάντων ἀσθενέστατα, φορὰ τοῦ τοιούτου χυµοῦ, καὶ φαίνονταί γε σαφῶς αἱ κατὰ τὸ µόριον ἐκεῖνο φλέβες µεσταὶ αἵµατος µέλανός τε καὶ παχέος. καὶ ὅσον δ’ ἂν ᾖ παχύτερόν τε καὶ µελάντερον, τοσοῦτον χεῖρόν ἐστι τὸ πάθος. ἐπὶ δὲ τῶν τιτθῶν εἴδοµεν πολλάκις ἀκριβῶς ὄγκον ὅµοιον καρκίνῳ ζώῳ. καθάπερ γὰρ ἐπ’ ἐκείνου πόδες ἑκατέρωθέν εἰσι τοῦ σώµατος, οὕτω καὶ ἐπὶ τοῦδε τοῦ πάθους αἱ φλεβὲς ἀποτεταµέναι τοῦ παρὰ φύσιν ὄγκου τὸ σχῆµα καρκίνῳ παραπλήσιον ἐργάζονται. τοῦτο τὸ πάθος ἀρχόµενον µὲν ἰασάµεθα πολλάκις, εἰς µέγεθος δὲ ἀξιόλογον ἀρθὲν ἄνευ χειρουργίας οὐδεὶς ἰάσατο. πάσης µὲν οὖν χειρουργίας ἐκκοπτούσης ὄγκον παρὰ φύσιν ὁ σκοπός ἐστιν ἐν κύκλῳ πάντα τὸν ὄγκον περικόψαι, καθ’ ἃ τῷ κατὰ φύσιν ἔχοντι πλησιάζει. διὰ δὲ τὸ µεγέθος τῶν ἀγγείων, καὶ µάλισθ’ ὅταν ἀρτηρίαι τύχωσιν οὖσαι, παραχρῆµά τε κίνδυνος αἱµοῤῥαγίας γίνεται βρόχοις τε διαλαµβανόντων αὐτὰς συµπάθειαι ἕπονται. ἐὰν δὲ καὶ καῦσαι τὰς ῥίζας αὐτοῦ πάθους προελώµεθα, καὶ κατὰ τοῦτο κίνδυνος οὐ µικρὸς, ὅταν ἐγγὺς καιρίων µορίων ἡ καῦσις γένηται. ἀλλ’ ἀρχόµενον γεννᾶσθαι, καθάπερ ἔφην, ἰασάµεθα πολλάκις τὸ πάθος τοῦτο, καὶ µάλισθ’ ὅταν ὁ µελαγχολικὸς χυµὸς φαίνηται µὴ πάνυ παχὺς ὑπάρχων. ὑπακούει γὰρ οὗτος τοῖς καθαίρουσι φαρµάκοις ἑτοίµως, δι’ ὧν ἡ θεραπεία γίνεται. πρόδηλον δ’ ὅτι µελάνων εἶναι χρὴ κενωτικὰ τὰ διδόµενα φάρµακα, καὶ τοῦτο συνεχῶς ποιητέον, ἄχρις ἂν εἰς τὸ κατὰ φύσιν ἀκριβῶς ἐπανέλθοι τὸ µόριον, οὔσης καὶ τῆς διαίτης εὐχύµου. κατὰ γοῦν τὴν ᾿Αλεξάνδρειαν ἐλεφαντιῶσι πάµπολλοι διά τε τὴν δίαιταν καὶ τὴν θερµότητα τοῦ χωρίου. κατὰ δὲ τὰς Γερµανίας τε καὶ Μυσίας σπανιώτατα τοῦτο τὸ πάθος ὦπται γινόµενον. καὶ παρά γε τοῖς γαλακτοπόταις Σκύθαις σχεδὸν οὐδέποτε φαίνεται γινόµενον. ἀλλ’ ἐν ᾿Αλεξανδρείᾳ παµπόλλη ἡ γένεσις αὐτοῦ διὰ τὴν δίαιτάν ἐστιν· ἀθάραν γὰρ ἐσθίουσι καὶ φακὴν καὶ κοχλίας καὶ ταρίχη πολλά· τινὲς δὲ καὶ ὄνεια κρέα καὶ ἄλλα τοιαῦτα παχὺν καὶ µελαγχολικὸν γεννῶντα χυµόν. ἅτε δὲ θερµοῦ τοῦ περιέχοντος ὄντος καὶ ἡ ῥοπὴ τῆς φορᾶς αὐτῶν πρὸς τὸ δέρµα γίνεται. τούτῳ µὲν οὖν τῷ πάθει συµφέρουσιν αἱ εἰρηµέναι καθάρσεις. ἐὰν δὲ τὰ τῆς ἡλικίας καὶ τὰ τῆς δυνάµεως ἐπιτρέπῃ, φλεβοτοµεῖν πρότερον. ἐπὶ δὲ τῶν καρκίνων οὐκ ἀνάρµοστον µὲν οὐδ’ ἐπὶ τούτων, ἢν µηδὲν κωλύῃ, φλεβοτοµεῖν· ἐφεξῆς δὲ καθαίρειν· καὶ εἰ µὲν γυναῖκες εἶεν, ἔµµηνα κινεῖν αὐταῖς, ἐάν γε δηλονότι µηδέπω πεντηκοστὸν ἔτος ἄγωσι. κατὰ δὲ τοῦ πεπονθότος µορίου χυλὸς ἐπικείσθω στρύχνου, κάλλιστον γὰρ τοῦτο φάρµακον εἰς τὰ τοιαῦτα. µὴ βουλοµένου δὲ τοῦ θεραπευοµένου φάρµακον οὕτως ὑγρὸν ἐπιβαλέσθαι, καὶ µάλισθ’ ὅταν προέρχεσθαί τε τῆς οἰκίας καὶ τὰ συνήθη πράττειν ἀναγκάζηται, τὸ διὰ ποµφόλυγος ἐπιβλητέον, ᾧ καὶ πρὸς τοὺς ἡλκωµένους καρκίνους οἶσθα χρώµενόν µε· καὶ τούτου µὴ παρόντος τῷ διὰ χαλκίτεως ἡµετέρῳ φαρµάκῳ. κατὰ δὲ τὴν δίαιταν ἐν χυλῷ πτισάνης πλεοναστέον καὶ γάλακτος ὀῤῥῷ καὶ λαχάνοις, µαλάχῃ καὶ ἀτραφάξει καὶ βλίτῳ, καὶ κατὰ καιρὸν ἐν ᾧ εἰσιν αἱ κολοκύνθαι, ταύταις χρηστέον. ἰχθύων δὲ τοῖς πετραίοις καὶ ὄρνισι πᾶσι, πλὴν ἑλείων. ἐπὶ δὲ τῶν ἐλεφαντιώντων ἡ τῶν ἐχιδνῶν ἐδωδὴ θαυµάσιόν ἐστι φάρµακον. χρὴ δὲ ἐσθίειν αὐτὰς οὕτω σκευάζοντας ὡς τοὺς θηριοτρόφους καὶ ἀσπιδοτρόφους Μάρσους ἐθεάσω, πρῶτον µὲν ἀποκοπτοµένης τῆς οὐρᾶς καὶ τῆς κεφαλῆς ἄχρι δακτύλων τεττάρων, εἶτα τῶν ἔνδον ἁπάντων ἀφαιρεθέντων καὶ τοῦ δέρµατος δηλονότι, εἶθ’ ὕδατι τοῦ σώµατος αὐτῶν περιπλυθέντος. ἀλλὰ µέχρι µὲν τοῦδε, κᾀπειδὰν τὴν θηριακὴν ἀντίδοτον καλουµένην σκευάζωµεν, οὕτω πράττοµεν· ἐφεξῆς δὲ διαφερόντως ἕψοµεν, ἐπὶ µὲν τῆς θηριακῆς ἐν ὕδατι προσεπεµβάλλοντες ἀνήθου καὶ βραχέων ἁλῶν, ἐπὶ δὲ τῶν ἐλεφαντιώντων ἐν λοπάσι παραπλησίως ταῖς ἐγχέλυσι σκευάζοντες διὰ λευκοῦ ζωµοῦ. γίνεται δὲ οὕτως. ὕδα-τος µὲν δαψιλοῦς ἐµβληθέντος καὶ ἐλαίου βραχέος καὶ σὺν αὐτῷ πράσου καὶ ἀνήθου. πρόδηλον δ’ ὅτι µέχρι τοσούτου τὰς σάρκας τῶν ἐχιδνῶν ἀφεψεῖν προσήκει, µέχρις ἂν ἀκριβῶς γενηθῶσι µαλακαί. καὶ αὐτὸ δὲ τὸ δι’ αὐτῶν σκευαζόµενον φάρµακον, ὃ καλοῦσι θηριακὴν ἀντίδοτον, ἐπιτήδειόν ἐστι πίνεσθαι τοῖς οὕτω κάµνουσι, καὶ εἰ βούλοιτό τις αὐτοῦ καὶ τὸ δέρµα χρίεσθαι. ταῦτα γὰρ ἅπαντα ποιούντων ἔσθ’ ὅτε λεπὶς ἀφίσταται τοῦ δέρµατος, ὁποῖον ἐπὶ τῶν ὄφεων τὸ καλούµενον γῆρας.

13. Τῶν δ’ ἄλλων ὄγκων τῶν παρὰ φύσιν οὐδενὸς µὲν ἠξίωσά σοι γραφῆναι χειρουργίαν· ἔλαβες γὰρ δοκιµώτατα τῶν παρ’ ἡµῖν φαρµάκων. ἐπὶ µὲν χοιράδων τά τε προστέλλειν καὶ ξηραίνειν δυνάµενα καὶ διαπυΐσκειν. ἐπὶ δὲ µελικηρίδων ὅσα καὶ ταύτας διαφορεῖ καὶ πύου διαφορητικὰ φάρµακα καὶ ὕδατος ἐν ὀσχέῳ τε καὶ κατ’ ἐπιγάστριον ἔλαβες, ὡς κᾀπὶ τῶν ὑδερικῶν κεχρῆσθαι. διττὸς γὰρ καὶ τούτων ὁ σκοπὸς, ἰᾶσθαί τε τοῦ σπλάγχνου τὸν σκίῤῥον καὶ διαφορῆσαι τὸ συνειλεγµένον ὑγρόν. εἴρηται δ’ ἔµπροσθεν ἡ τῶν σκιῤῥουµένων σπλάγχνων θεραπεία. ὥστε καὶ ἡ τῶν ὑδέρων ἴασις εἰς τρεῖς τούτους ἀνάγεται σκοποὺς, ἰᾶσθαι τοῦ σκιῤῥουµένου σπλάγχνου τὸν σκίῤῥον, ἐπιθέµασί τε καὶ διαφοροῦσι τὴν ὑγρότητα χρῆσθαι· φάρµακά τε πίνειν διουρητικά. ταῦτα µὲν οὖν εἰς ἀποδηµίαν σοι µακρὰν στελλοµένῳ νοµίζω συµµέτρως ἔχειν. ἐὰν δὲ, ὡς προείρηται, καὶ τὴν ἐπὶ τῶν κατὰ γένος καὶ τόπους πεπονθότας φαρµάκων πραγµατείαν ποιήσωµαι, κᾀκείνην ἕξεις ἐπανελθὼν ἐκ τῆς ἀποδηµίας. ἔστι δὲ καὶ ἄλλη µεγάλη πραγµατεία τῶν ἑταίρων ἀξιωσάντων ἁπάσης τῆς θεραπευτικῆς µεθόδου. κατεχοµένῳ δ’ ἐπὶ πλέον ἔξω σοὶ πέµπειν οὐκ ὀκνήσω τῶν γραφοµένων ἡµῖν ὑποµνηµάτων ἕκαστον.

К Главкону, о методе лечения^[161]

ПЕРВАЯ КНИГА К ГЛАВКОНУ О МЕТОДЕ ЛЕЧЕНИЯ

1. То, что врач обязан, о Главкон, знать не только общую природу всех людей, но и частную природу каждого, и в древности верно сказано Гиппократом, и нами самими, как ты знаешь, подробно обосновано во многих научных трудах. Однако невозможно описать частную природу каждого, так же как общую природу всех, но написанные слова порой противоречат делам, как в иных многочисленных случаях, так и в том, что нам ныне предстоит рассмотреть. Ведь мы решили, что [сейчас] следует изложить для тебя общий метод лечения, а [это можно допустить, определив] количество и качество каждого из вспомогательных средств, способа их использования и самое сложное – в надлежащее время. В отношении этого весьма сложного требования, как говорит и Гиппократ, вождь наш во всем добром, как видишь, часто ошибаются не только случайные люди, но и лучшие врачи. Он же писал о том, как важно правильно определять необходимое количество лекарства сообразно его силе. Так вот, хотя для хорошего лечения большое значение имеет своевременность оказываемой помощи и надлежащее количество вспомогательных средств, это следует определять отдельно для каждого больного, и об этом невозможно сказать ничего, что относилось бы к данному рассуждению. Итак, мы вынуждены писать здесь лишь об общем, хотя это имеет второстепенное значение. Впрочем, мы часто наблюдали больных, которых не встречали, в то время, когда они были здоровы, и не знали, какой был у них цвет кожи, или телосложение, или естественная температура тела, а зная все это, мы могли бы с достаточной надежностью вынести суждение относительно тяжести заболевания. Ведь насколько текущее состояние отклоняется от природы больного, настолько тяжело заболевание. А то, насколько велико это отклонение, может знать только тот, кто в точности постиг природу больного. Так вот, не зная этого об упомянутых пациентах, мы, чтобы не пребывать в полном недоумении, исходили из общего. И здесь человек искусный значительно превосходит неискушенных. Каким же образом значительно превосходит? Гиппократ и об этом написал раньше всех, кого мы знаем, а после него об этом много писали те, кто был знаком с его сочинениями. Один из них – Мнесифей Афинянин, муж и во всем прочем изрядный, и основы врачебного искусства изложивший в соответствии с надлежащим методом, – я не знаю никого, кто сделал бы это лучше него. Этот Мнесифей, начиная от первых и самых обширных родов, счел разумным разделить их на роды, виды и подразделения. Затем разделенное надо вновь разделить таким же образом, и так далее, пока мы не дойдем до такого вида, разделив который, получим один отдельный организм, неделимый далее. Этого, по-моему, достаточно, чтобы кратко объяснить тебе, что я хочу. Ведь было бы смешно, если бы я обучал тебя так, как будто бы все это уже давно не было объяснено Платоном. Поэтому я написал все это не для того, чтобы донести до тебя учение о такого рода классификациях, но потому, что считаю, что все это будет полезно для понимания дальнейшего рассуждения. Кроме того, тебе полезно понять причину, по которой, как ты видишь, каждый раз ошибается большинство врачей, и почему это не может быть иначе. И хотя многие из врачей ошибаются и в других частях учения, и в той, которую мы разбираем ныне, – в учении о болезнях, – первая и величайшая причина их заблуждений – ошибка в классификации. Ведь одни останавливаются на первых и наиболее обширных родах, удовлетворяясь указаниями, даваемыми относительно них, другие проводят разделение, но не до конца, а многие вообще пользуются дурными классификациями. Всякий же, кто изучит и все естественное, и все противное естеству согласно этому методу и найдет верные рекомендации исходя из всего, что получается в результате классификации, – только такой человек в делах лечения избежит ошибки настолько, насколько это в силах человеческих. И тех, кого знает, такой врач будет лечить лучше других, и тех, кого не знает, будет лечить не хуже, чем знакомых. Ведь если кто-нибудь сначала определит различия, связанные с возрастом, потом – с темпераментом, силами и прочим, что есть у людей, – я имею в виду цвет кожи, температуру, телосложение, частоту пульса, привычки, занятия, душевный склад – и прибавит к этому различия между мужчинами и женщинами, а также то, что касается стран, времен года и в целом состояния окружающей среды, то есть все, что следует определить, то он, пожалуй, близко подойдет к определению индивидуальной природы больного. Но из всего этого одно изложено в сочинениях о пульсе, другое – в книгах «О темпераментах», а все, что касается всех противоестественных состояний и их классификации по родам и видам, мы определили в сочинении «О разновидностях болезней». Теперь же все наше рассуждение будет о таких больных, о которых мы точно знаем, какова была их природа до болезни. Но вместе с ними будут подразумеваться и все остальные, природу которых до болезни мы не знали. Ведь нет ничего сложного в том, чтобы от полностью известного перейти к тому, что отчасти неизвестно.

2. Итак, начнем с лихорадок, так как и ты больше всего просил, чтобы я изложил тебе метод их лечения. Начнем с самого простого случая, который Гиппократ назвал однодневным. Такие лихорадки случаются от переутомления, пьянства, ярости, горя, гнева и других сильных душевных страданий. К этому же роду относятся лихорадки, бывающие при опухолях в паху, за исключением тех, которые протекают без видимого изъязвления. Ведь в таком случае за ними надо пристально наблюдать: это очень плохой признак. Бессонница также часто приводит к простым лихорадкам, как и переохлаждение и перегрев. Такие лихорадки лечить проще всего: больному следует как можно скорее совершить омовение и вернуться к своему обычному времяпрепровождению. Те же, кто все такие случаи причисляют к случаям широко обсуждаемой трехдневной лихорадки, часто делают лихорадку более тяжелой, совершая, кроме этой, еще много ошибок. Ты можешь видеть, что они ошибаются при каждом удобном случае и таким образом часто создают искусственные болезни. То, что касается лечения такого рода лихорадок, весьма просто, то же, что касается их диагностики, требует большей точности, и никто до нас не описал этого как следует. Так что нет ничего удивительного в том, что в лечении этих лихорадок многие допускают столь великие ошибки, поскольку ошибаются в диагнозе. Ведь часто у пациентов тяжелые болезни начинаются с какого-то внешнего толчка: человек либо перепьет, либо перегреется, либо переохладится, либо переутомится, либо проведет ночь без сна, либо разгневается, или подвергнется какому-либо другому воздействию, которое само по себе вредно по природе своей. Впоследствии же такие пациенты, считая, что причина их состояния – в этом внешнем толчке, а не в какой-либо иной внутренней причине, ведут себя крайне небрежно и впадают в болезнь неизлечимую или опасную и трудноизлечимую. Поэтому надлежит обо всем этом позаботиться заранее – ведь и Гиппократ советует выяснять не только будущее, но и прошлое, и настоящее. При этом нынешняя тема нашего рассуждения относится именно к такой части искусства, и мы напишем об этом со всей возможной ясностью. Ведь есть большая разница – предлагать ли уже заболевшему человеку совершить омовение со всей возможной быстротой или действовать с максимальной осторожностью и аккуратностью. Итак, тем, кто входит к больному, прежде всего следует рассмотреть его состояние, начиная с самых значительных симптомов, а затем перейти к прочим симптомам, не упуская из виду, насколько возможно, даже самые мелкие. Ведь то, насколько стоит верить указаниям наиболее значительных симптомов, зависит от того, на что указывают прочие. Самые важные же симптомы при всех лихорадках – пульс и моча. К ним следует прибавлять все остальное: то, что говорил Гиппократ о лице, и то, что касается положения тела, и то, что касается дыхания, и все, что выходит из тела через низ и через верх. И всякий раз, когда видишь тот или иной симптом, касающийся той или иной части тела или ее функции, – а у Гиппократа описаны тысячи симптомов тысячи болезней – ни одним из них нельзя пренебречь. Все это – общие принципы, касающиеся всех типов лихорадки. Так что, даже когда речь идет о самых простых лихорадках, о которых мы рассуждаем теперь, ничего не следует упускать из виду. Но предположим, что и признаки, касающиеся пульса, и признаки, касающиеся мочи, указывают на этот тип лихорадки: пульс не указывает ни на воспаление, ни на какую-либо аномалию, касающуюся сосудов, а если и указывает, то эта аномалия трудноразличима, моча же ничем не отклоняется от естества или отклоняется незначительно. Тогда следует перейти к другим симптомам, перечисленным выше. И если они, подобно хору, все будут петь тебе единогласно, то нужно быть твердым, и, если хочешь, дополнительно спроси пациента, не было ли какой-либо явной причины, предшествовавшей заболеванию. Если же больной признает, что нечто подобное имело место, то заставь его немедленно принять ванну и ожидай скорого разрешения болезни. И сам тип разрешения болезни будет для тебя весьма важным диагностическим признаком. Ведь только при таких лихорадках движение по артериям бывает таким же, как и у здоровых людей. При всех других типах лихорадок это движение не возвращается к естественному, даже если между первым приступом лихорадки и началом рецидива проходит весьма много времени, как при трехдневной и четырехдневной лихорадке. При этих типах симптомы лихорадки сохраняются постоянно, а при однодневной лихорадке все проходит по окончании приступа. При большинстве лихорадок бывает испарина, а иногда пот – хороший признак. Бывает, что из глубины поднимается как бы обильный пар. Но теперь и моча будет гораздо лучше, чем при начале лихорадки. Если же при лихорадке была боль в голове или в какой-либо другой части тела, то и она к этому моменту пройдет. И хорошее расположение духа больного будет важнейшим признаком и как бы печатью, наложенной поверх всех прочих признаков и свидетельствующей о хорошем течении лихорадки. И если после омовения больной не почувствует ни непривычную дрожь, ни какое-либо иное неприятное ощущение, но будет постоянно в хорошем расположении духа, то можно смело его кормить и разрешать без страха пить вино, разумеется, соблюдая меру. Мы же, как ты знаешь, попытались бы назвать предшествующую причину такого состояния, не дожидаясь, пока больной сам назовет ее, и приобретение такой способности является величайшим признаком того, что мы не ошибаемся. Если же дальнейшее обследование происходит тогда, когда страдания души еще не утихли, диагноз надо пытаться поставить прежде всего по пульсу, как написано в сочинениях о пульсах^[162]. Затем следует пытаться поставить диагноз и по другим признакам. Если же все эти симптомы ушли, а состояние сохранилось, и симптомы, связанные с пульсом, также дают неясную картину относительно того, какое заболевание вызвало горячку, то тебе и без пульса должно быть достаточно прочего, ведь оранжевый цвет мочи является общим для всех горячек. Кроме того, тем, кто заболел от горя, свойственны скорее острые, чем длительные приступы жара, а с теми, кто заболел от гнева, бывает наоборот. Также истощение тела, впалые глаза и неестественная бледность кожи свойственны тем, кто заболел от горя и забот. Все эти признаки вообще свойственны тем, кто удручен заботами. Но тщательнее всего следует наблюдать за признаками, связанными с глазами, ведь и у здоровых людей по ним можно определить характер души, а у больных эти признаки будут еще более явными – для того, кто способен видеть их. Так вот, по этим признакам можно отличить тех, кто озабочен из-за науки или учения, от тех, кто горюет. Тех же, кто страдает бессонницей, можно отличить по характерной бледности. Кроме того, у таких людей лицо припухшее и движения глаз хорошо видны. Ведь они с трудом поднимают веки. Жидкость под веками высыхает у тех, кто горюет или отягощен заботами. Впалость же глаз – общий симптом для всех: для горюющих, страдающих бессонницей и отягощенных заботами. Однако у тех, кто страдает из-за гнева, этого симптома нет, да и впалость глаз и бледность у них менее заметны, и жар более сильный, более острыми приступами поднимающийся как бы изнутри, и сила пульса не уменьшается, как при бессоннице, горе или заботе. Так что лихорадку, происходящую от гнева, можно отличить от других очень просто – по перечисленным признакам, как сказано выше. У тех же, у кого лихорадка случилась от переутомления, кожа более сухая, чем при каком-либо ином виде однодневной лихорадки. Но это – общее свойство всех, у кого лихорадка случается от переутомления в период до наивысшей точки приступа. После же этого у большинства, то есть у всех тех, кто не перетрудился, из глубины поднимается какая-то влага или горячий пар. У некоторых же и по прошествии времени после вершины приступа остается сухость. Такое больше всего случается с теми, кто перетрудился, а вместе с тем или переохладился, или перегрелся. Но в тех двух случаях симптомы, связанные с пульсом, бывают разными. У перетрудившихся пульс бывает частым, у заболевших по иным причинам – редким. Другие же лихорадки сопровождаются уплотнением кожи, уплотняется же либо переохлажденная кожа, либо кожа, подвергшаяся сильному воздействию чего-либо, имеющего грубые свойства, как бывает с омывшимися жесткой водой. Это единственные из всех лихорадок, являющиеся сухим заболеванием. Их можно распознать на ощупь, как и сухие лихорадки, и те, что случаются от переутомления, и те, что случаются от перегрева. Ведь бывающее при них уплотнение кожи не укрывается от прикосновения голой рукой. К этому добавляется некое движение жара, так что при первом прикосновении кожа кажется мягкой, а если подождать – более жесткой. Моча же при таких лихорадках не бывает оранжевой, масса тела не снижается, глаза не западают и не делаются сухими, но у некоторых кажутся даже более влажными и выпуклыми, чем в естественном состоянии. И пульс не будет слабее, как при горе, заботе, бессоннице или излишнем усердии в упражнениях. При однодневных же лихорадках, вызванных опухолями в паху, пульс становится наиболее сильным, частым и быстрым, температура высокая, и вскоре после верхней точки приступа из глубины поднимается некая влага, горячая, но приятная. Ведь жжения и боли при таких лихорадках бывает меньше, чем при всех прочих, и лицо у таких больных вообще бывает красным, особенно лоб, а моча бывает беловатой. Равномерность же пульса объединяет этот вид однодневной лихорадки со всеми остальными. В целом немногие из них дают аномалию пульса хотя бы в одном ударе, да и такие аномалии бывают неясными и трудноопределимыми. Таковы симптомы однодневных лихорадок.

3. Лечить же их все надлежит омовением. Однако при тех, что сопровождаются уплотнением кожи или опухолями в паху, ты не причинишь вреда, даже если посоветуешь некоторое время находиться в бане, но при всех остальных больного надо выводить из бани на воздух как можно скорее. В воде же можно разрешить побыть, и даже если больной хочет находиться в ней весьма долго, то можно это ему дозволить. Можно также сделать такому человеку мягкий массаж с подогретым оливковым маслом. Более всего это полезно перетрудившимся, затем – тем, кто страдает от стяжения кожи, и на третьем месте – те, у кого лихорадка сопровождается опухолями в паху. Таким пациентам надо совершать омовение как можно чаще. Тем, кто заболел от переутомления, можно принимать пищу часто, а тем, кто страдает натяжением кожи или у кого лихорадка сопровождается опухолями в паху, этого делать нельзя. В последних двух случаях, напротив, полезна диета для похудения. Тем же, кто заболел от переутомления, следует есть только то, что они в состоянии хорошо переварить, опасаясь лишь несварения. Вина им можно пить столько, сколько они в состоянии выпить. Критерии меры должны быть теми же, что и во всех других случаях: сила, возраст и темперамент больного, его привычки, время года, местоположение и прочее в том же роде. Тем же, у кого лихорадка сопровождается опухолями в паху, следует запретить пить вино, пока не пройдут опухоли. Из тех же, кто страдает стяжением кожи или переохладился, тем, кто пострадал таким образом незначительно и не имеет избытка жидкостей, не надо запрещать пить вино, тем же, кто сильно переохладился или имеет избыток жидкостей, полезно запретить. Заболевшим же лихорадкой от бессонницы или какого-либо страдания души надо предписать омовения и диету, полную хороших соков и предполагающую потребление достаточного количества жидкости. Вино же прежде всего заболевшим из-за бессонницы можно давать без ограничений, кроме тех случаев, когда они страдают головными болями или ощущают пульсацию в висках. Очевидно, что того же самого следует опасаться, предлагая вино заболевшим от гнева, горя или забот. Тем, кто заболел из-за гнева, следует предлагать вино только после того, как эта страсть оставит их совершенно, а до тех пор вино для них небезопасно. И всегда следует попытаться использовать средство, противоположное тому, что явилось причиной страданий: переутомившемуся надо предложить отдых, заболевшего от бессонницы постараться погрузить в сон, а заболевших от гнева, горя или ярости лечить приятными для духа словами, делами, зрелищами и рассказами. И тот, что заболел из-за забот, пусть совершенно отложит размышление о предмете своих забот. Тот же, кто заболел лихорадкой из-за опухоли в паху, пусть лечит эту опухоль, а до нее – язву, из-за которой возникла эта опухоль. Вот таковы признаки и способы лечения различных однодневных лихорадок. Из остальных же лихорадок одни возникают из-за воспаления, другие – из-за жидкостей. Некоторые лихорадки, возникающие при воспалении и являющиеся как бы симптомами воспаления разных частей тела, и имя получают по страдающему органу, например френит, перипневмония, плеврит и другие такие же названия. О таких заболеваниях мы скажем позднее.

4. Лихорадки, возникающие из-за жидкостей, называются лихорадками в узком смысле и являются не симптомами других заболеваний, а самостоятельными заболеваниями. Из них некоторые протекают без дополнительных симптомов – это наиболее доброкачественные лихорадки, – а некоторые отягощаются дополнительными симптомами. Итак, скажем сначала о лихорадках, протекающих без дополнительных симптомов. При таких лихорадках прежде всего, если возможно, следует в первый день определить, какая это лихорадка – продолжительная или острая и относится ли она к так называемым прерывающимся или непрерывным. Если же это невозможно определить в первый день, то надо попытаться определить тип лихорадки на второй день. Если же и на второй день не удается поставить надежный диагноз, то уж на третий день во всяком случае проявится что-нибудь более ясное. В целом же немногие лихорадки требуют для постановки точного диагноза большего периода, чем четыре дня. И я сейчас тебе расскажу как можно короче о признаках, по которым можно распознать вид лихорадки; подробнее же и яснее это будет изложено в другом месте. Те же, что при своем появлении сопровождаются холодом, не следует относить к разряду периодически обостряющихся. Но трехдневная лихорадка сразу во время первого приступа начинается с сильного озноба. Четырехдневную же, начинающуюся с сильного озноба, мы не наблюдали ни разу, но при ней озноб со временем усиливается, и такая лихорадка не появляется с начала болезни, но ее приступу обычно предшествуют другие заболевания. Ведь четырехдневная лихорадка обычно наступает после так называемых блуждающих лихорадок из-за флегмы. Перемежающаяся лихорадка чаще всего сопровождает заболевания устья желудка, четырехдневная – возникает при заболеваниях селезенки, а трехдневная – при заболеваниях печени. Сильный же озноб вначале чаще бывает при трехдневной лихорадке, чем при всех других. Если же на это будут указывать и все остальные симптомы, о которых мы скажем далее, то можно с уверенностью сказать в первый же день, что перед нами трехдневная лихорадка. Если же озноб начнется через некоторое время, то надо обратить большее внимание на другие симптомы, так как это может быть не только перемежающаяся или четырехдневная, но и полутрехдневная и любая другая из непрерывных лихорадок. Прочие же признаки суть количество и качество жара, движение сосудов и сам вид ощущаемого озноба, время года, территория, природа и возраст больного, а также то, что предшествовало болезни, и то, что следует за ней. Жар должен быть сильным и острым, удары пульса – сильными, горячими, быстрыми, частыми, без всякого отклонения от нормы, кроме лихорадочных изменений. Озноб же должен быть таким, как будто кожа пронзается чем-то скорее острым, чем холодным, притом что при четырехдневной и перемежающейся лихорадке больные ощущают холодный озноб. Чаще всего такая лихорадка бывает в летнее время, в теплых местностях и при соответствующей погоде. Природа же больного должна быть горячей и желчной, возраст юный, предшествовать болезни должны скорее упражнения, чем безделье, скорее перегрев, чем переохлаждение, скорее голод, чем сытость. Также бессонница, горе, труды и напряженные заботы могут привести к таким последствиям. Если же в это же время наблюдается большое количество больных, страдающих трехдневной лихорадкой, то это, помимо всего перечисленного, является важнейшим диагностическим признаком. Если же при наличии всех этих признаков или самых значительных и важных из них больной страдает от сильной жажды, его рвет желчью, или он потеет, или и то, и другое, то диагноз уже очевиден. Если же после всего этого человек даже перестанет страдать лихорадкой, притом что он явно страдал именно этой лихорадкой, у него останется аномалия движения в сосудах, характерная именно для этой лихорадки, то по этому признаку ты поймешь, что у него была трехдневная лихорадка, так же ясно, как по обострению на третий день.