Дмитрий Кружевский
Искатель: Искатель. Потерянный. Бродяга. Возвращение (сборник)

– Я понимаю, – Лайм вздохнула. – Опять опыты…

– Какие опыты? – мужчина удивленно посмотрел на опустившую голову девушку. – Ты за кого нас принимаешь? Просто с сегодняшнего дня ты числишься кадетом академии ЦентрСпаса, так тебе будет проще и нам спокойнее.

– Кадетом? – Лайм непонимающе посмотрела на своего собеседника, чувствуя в груди вновь разгорающуюся искру надежды.

– Да, кадетом. Поучишься несколько лет. Привыкнешь, вживешься, а там, поступив на работу в ЦентрСпас, автоматически получишь земное гражданство.

– Правда, – девушка взволнованно посмотрела на улыбающегося мужчину.

– Правда, – кивнул тот. – Кстати, забыл представиться. Марк Дорнер, с сегодняшнего дня твой куратор, а значит, и твой непосредственный начальник. Так что перестань строить тут глазки и марш за мной, через несколько часов мы должны быть в академии.

– Слушаюсь, сэнсей, – девушка вытянулась в струну и поклонилась.

– А вот это ты брось, – усмехнулся Дорнер. – Не в Империи.

– А как тогда? – растерялась девушка.

– А скоро все узнаешь, – сказал Марк, выходя из библиотеки, но вдруг остановился и, повернувшись, добавил: – И запомни, Лайм, мы своих не бросаем.

Глава 3

Император был уже довольно немолодым человеком. Ходили слухи, что ему давно перевалило за три сотни лет. Так ли это или нет, Мацуто не знал, хотя служил личным поверенным Великого Императора уже не один десяток лет. Зато он прекрасно был осведомлен о том, от кого пошел императорский род, и поэтому не испытывал особого благоговения перед своим господином, хотя и был его верным слугой. На самом деле вся история Империи Солнц насчитывала около пяти веков, а сам император был всего лишь третьим в династии. Его же долголетие объяснялось не божественным происхождением, а исключительно достижениями медицины, большинству смертных недоступными. Средняя продолжительность жизни в Империи составляла около ста лет, хотя в той же ОСМ меньше ста пятидесяти никто и не жил. Однако императору и этого мало. Мацуто тяжело вздохнул и покосился на стоявших у дверей приемной гвардейцев в традиционных самурайских доспехах.

В последнее время его преследовали сплошные неудачи. Мало того, что провалил дело Курозаки, так еще романе накрыли почти всю его разведывательную сеть в своей столице. Он снова вздохнул.

– Господин Мацуто, – раздавшийся над ухом голос заставил его вскочить и почтительно согнуться в поклоне.

Личный секретарь императора, одетый в строгий деловой костюм, бросил неприязненный взгляд на согнувшегося перед ним в поклоне Мацуто и попросил следовать за ним.

Император находился в своей любимой беседке, что расположилась в глубине сада в окружении деревьев сакуры. Как гласила легенда, эти деревья посадил еще первый император. Секретарь остался снаружи, а Мацуто, войдя внутрь, привычно опустился на колени и застыл в глубоком поклоне.

– Мацуто, – император приветливо улыбнулся поднявшему голову подчиненному. – Давно ты не бывал у меня. Как дела, как здоровье твоей сестры?

– Спасибо, мой господин, все хорошо, – он вновь согнулся в поклоне.

– Ну, хватит уже, – в голосе правителя послышались нотки раздражения. – Томано Мацуто, я позвал тебя не для этих игр в придворные этикеты.

Мацуто усмехнулся и, подняв голову, внимательно посмотрел на императора. Тот жестом показал на стоявшее рядом с ним кресло.

– Докладывай, – бросил он, едва Томано занял место в кресле.

– А нечего докладывать, – сказал Мацуто, мысленно ежась от взгляда императора.

Он-то знал, насколько тот быстр на расправы, и этому не помешает даже возникшее между ними подобие дружбы. Точнее не дружбы, просто император доверял ему, и пока он оправдывал это доверие. За глаза его называли «цепным драконом императора» и боялись не меньше, а может даже больше. Ибо императору часто не было дел до отдельных людей, пусть даже и особо влиятельных, а вот попасть в поле внимания Томано мог каждый, кто хоть как-то противопоставлял себя правителю. За годы работы у императора влияние Мацуто возросло настолько, что противиться ему могли только несколько кланов империи. Как ни странно, император, зная об этом, ничего не предпринимал. Похоже, до поры до времени, такое поведение помощника его устраивало. Томано и сам не строил определенных иллюзий, примерно представляя, сколько его «верных» людей на самом деле подчиняются непосредственно императору и его секретной службе.

– Плохо, – правитель нахмурился. – Уже прошло почти два года после побега этой девчонки, а у нас до сих пор никаких сведений. Порой я уже начинаю думать, что ты зря пьешь свое сакэ. Ладно, ладно, молчи, – махнул он рукой, видя, что Томано готов что-то сказать. – Знаю, что ты готов ради меня на все. Так и сделай. Найди мне эту девчонку.

Мацуто кивнул.

– Да, мой император. Но космос, к сожалению, велик. Я задействовал всех своих людей и даже привлек наемников, пока тщетно. Но мы ищем, и это просто вопрос времени.

– Времени, – император покачал головой. – Это и плохо, кто знает, сколько я еще протяну?

– Мой император…

– Помолчи, Томано, – властитель поморщился. – Я тебе даю полный карт-бланш, задействуй все доступные силы, но найди ее. Только тихо, – император пристально посмотрел на Мацуто, заставив того вновь почувствовать озноб во всем теле. – Мне лишняя огласка ни к чему, для всех эта девочка лишь беглая преступница, нарушившая закон и пошедшая против моей священной воли.

– Так и есть, ваше могущество, но… – Томано замялся. – Но, мой император, могу я узнать, почему вы проявляете такой интерес к этому андроиду.

Правитель Империи Солнц нахмурился, и Мацуто уже пожалел о заданном вопросе, когда император неожиданно щелкнул пальцами и на пороге появился его секретарь. Повинуясь жесту правителя, тот поднес Томано стержень информносителя и замер рядом. Мацуто покосился на секретаря и, взяв стержень, вставил его в паз наручного коммуникатора, вздрогнув от легкого разряда височного датчика, который отправил информацию ему прямо в мозг. Томано не очень нравился такой способ получения информации, у него после подобной закачки всегда создавалось ощущение вбитого в висок гвоздя, да и голова ныла несколько часов. Куда удобнее было включить режим чтения, после чего, расположившись в удобном кресле, закрыть глаза и, не торопясь, вникать в слова звучащего в голове голоса или просматривать кадры видео, возникающие перед внутренним взором. А можно было вообще уйти в пространство виртуальной реальности, и тогда получаемая информация могла предстать в любом желаемом виде. Хочешь, это будет книга с картинками, а хочешь, очаровательная блондинка, которая тебе все подробно расскажет, а попутно сделает расслабляющий массаж. К сожалению, большинство информации приходилось получать прямым посылом в мозг. Томано вздохнул и, прикрыв веки, несколько секунд переваривал усвоенную информацию, затем открыл глаза и удивленно посмотрел на императора.

– Это невероятно, – наконец пробормотал он. – Я всегда считал, что она просто новая модель боевого андроида, к тому же она так ловко расправилась с одним из них, не считая нескольких наемников.

– И это тоже, – император жестом отослал секретаря прочь.

– Но, мой господин, я все же не понимаю…

– Гены, – коротко бросил император. – Все дело в генах.

– Вы хотите сказать…

Император покачал головой.

– К сожалению, я стар, и никакие генные примочки мне уже не помогут.

– Но тогда зачем?

Император несколько минут внимательно смотрел на Томано, затем ответил:

– Она должна была стать матерью для будущих наследников, а затем умереть, чтобы сохранить эту тайну. А тот из сыновей, кто унаследовал ее гены и способности, унаследовал бы и мой трон.

– Но разве нельзя вырастить такую же? – удивился Мацуто.

– К сожалению, нет, – покачал головой правитель. – Во-первых, Курозаки не оставил записей, во-вторых, даже ему удалось вырастить жизнеспособный экземпляр лишь после десятка годов напряженной работы, и если бы не его чертово человеколюбие и совесть…

Мацуто выходил из дворца несколько ошарашенный. То, что задумал император, было несколько необычно. Действительно, если детям передадутся свойства матери, то род императора станет поистине бессмертным – этакая раса божественных сверхлюдей. Томано покачал головой. Если этим воспользоваться как надо, то, возможно, и сам Мацуто войдет в число приближенных этой новой расы, а значит, получит толику их могущества, а может… Томано нервно оглянулся и постарался поскорее выкинуть мелькнувшую мысль из головы.

Четыре года жизни в академии пролетели практически незаметно. Первые месяцы девушка постоянно боялась, что, несмотря на все уверения Дорнера, ее либо вышлют из системы, либо отыщут имперские охотники. Однако месяц шел за месяцем, а ничего подобного не происходило. Мало того, постепенно Лаймалин все больше стала осознавать, что земляне отличаются от имперцев не только своей необычной техникой, жизненным укладом, но и моральными принципами. Куратор не зря тогда сказал что в «Искателе» своих не бросают. Этим непривычным для нее лозунгом был буквально пропитан весь дух академии, это же им постоянно, как бы невзначай, вдалбливали на лекциях и практических занятиях. И через год Лайм была уверена, что, случись какая неприятность, ее новые друзья, а если понадобится и вся мощь академии, придут на помощь. Это было непривычно. Воспитанная в другой среде, культура которой основывалась на клановых традициях, где все личные интересы чаще всего были принесены в жертву служению главе клана и императору, где существовала строгая иерархия, а каждый неверный шаг сурово карался, где жизнь рядового гражданина ничего не стоила, она вдруг оказалась в мире, где даже клонов ставили в один ряд с обычными людьми, в мире, который давно позабыл, что значит война, бедность и эпидемии, в мире, где окружающие готовы в любую минуту прийти тебе на выручку. Конечно, девушка понимала, что слишком идеализирует этот новый для нее мир, увы, и в нем было много своих противоречий, бед и горестей, но Лайм старалась видеть лишь хорошее.

К сожалению, было и плохое. Отношения с ребятами из ее отделения как-то не сложились. Нет, ребята вели себя вполне дружелюбно и постоянно поддерживали девушку. Просто Лайм постоянно чувствовала между собой и ними некую дистанцию, однако, почему она возникла, девушка понять не могла. Возможно, это произошло из-за некоторой разности в культурах или из-за ее отчужденности поначалу, а возможно, и из-за ее происхождения. Лайм знала, что некоторые воспринимают ее как жертву опытов и жалеют, были и такие, которые считали ее некой разновидностью необычной биологической машины, а это раздражало больше всего. Как бы там ни было, между ней и другими членами группы возник невидимый барьер, который она так и не смогла разрушить, несмотря на все свои попытки. Что уж тут говорить о личных отношениях.

Иногда, сидя в одиночестве в своей комнате, она с грустью думала, может ли она вообще любить кого-либо, или все ее чувства всего лишь результат заложенных в нее программ? Отец сделал ее из мертвой материи, скрестив с живой плотью, – но дал ли он ей душу? Кто она такая или что оно такое? Не проще бы было вернуться в Империю и, отдавшись в руки ученых, сгинуть в глубинах секретных лабораторий? Но приходил новый день, и девушка, погрузившись в круговорот студенческой жизни, забывала свои мрачные думы до следующего вечера.

А потом начались полеты, и Лайм, с детства мечтавшая о небе, отбросила все свои тяжкие мысли, полностью погрузившись в обучение. Управление земными машинами несколько отличалось от того, которое использовалось в Империи, но незначительно, поэтому девушка, имевшая уже приличный опыт полетов, намного опередила своих сокурсников.

Больше всего ей понравился «Волк». Быстрая, стремительная и очень маневренная машина, с по-мужски суровым характером, буквально влюбила в себя Лайм. Целыми днями девушка готова была пропадать на аэродроме, копаясь во внутренностях своей «стальной» птицы, или, выбив разрешение, носиться в ней над бескрайней тайгой, пока в шлемофоне не раздавался строгий голос диспетчера, заставлявший возвращаться назад.

На втором курсе она больше времени проводила на аэродроме, помогая Лунину в обучении кадетов, чем занималась со своим отделением. Видя это, Дорнер лишь качал головой, но не вмешивался, а вскоре решением командора Майера Лайм была выведена из состава студентов и переведена на службу в академию в качестве помощника инструктора с присвоением ей лейтенантского звания – так началась ее служба.

Как бы там ни было, Лайм вскоре стала одним из лучших пилотов, и ее довольно часто стали отправлять на различные задания, но вот все попытки Дорнера определить ее в рабочие группы спасателей проваливались. Если честно, Лайм сама не могла понять, почему она не уживается с другими членами группы, тем более что ребята, работающие в них, чаще всего ей нравились. В результате, как-то незаметно для самой себя, Лайм стала одиночкой, но от этого заданий меньше не стало, наоборот, в последний год она вообще забыла, когда у нее был свободный день. Домой, в выделенный для нее коттедж, она возвращалась лишь под вечер, уныло оглядывала свое запущенное жилище и, включив «вирт», уходила в просторы электронного мира. Но, как ни странно, девушка все чаще ловила себя на мысли, что такая жизнь ей нравится, правда, иногда становилось так тоскливо, что хотелось уткнуться лицом в подушку и тихонько скулить от одиночества. Тогда Лайм просто еще больше старалась погрузиться в работу, ибо только так чувствовала, что нужна окружающим ее людям.

Лаймалин очнулась от раздумий и, нажав на нужную кнопку, заставила «сенсор-кресло» податься назад. Чем, прежде всего, отличался «Волк» от других машин подобного класса, используемых в академии, так это наличием небольшой каюты позади кресла пилота. Каюта была маленькой, и все, что в ней умещалось, так это небольшая лежанка, откидной столик, шкафчик и маленькая кабинка санузла, диким образом совмещенная с душем. Сперва все это Лайм считала полной нелепостью, но после нескольких внутрисистемных вылетов прониклась благодарностью к инженерам, создавшим корабль.

Кресло, отъехав назад, развернулось, давая девушке встать. Каюта хоть и была крохотной, но все же позволяла выпрямиться во весь рост. Лайм бросила взгляд на «запястник» и, вытащив из шкафа сумку с вещами, нажала на панель, открывающую выход. Часть корпуса в паре метров за кокпитом кабины дрогнула и откинулась вверх, выпуская девушку наружу. Лайм вылезла на крыло и, пройдя по нему, дождалась, пока искусственный мозг корабля наклонит крыло пониже, после чего, спрыгнув на бетонный пол ангара, послала «Волку» воздушный поцелуй.

Наличие компьютера, обладающего искусственным интеллектом, было еще одной особенностью данной машины. По сути «Волк» был таким же, как и она, андройдом, правда, весь его интеллект находился на уровне собаки и служил лишь страховочной системой корабля в случае выхода пилота из строя.

– Ну как слетала? – спросил Дорнер, подходя к девушке.

– Как всегда, – пожала плечами Лаймалин, протягивая куратору металлический цилиндр. – Все тут.

– Спасибо.

– Служу Земле.

– Любишь ты эту официальность, – махнул рукой Дорнер. – Ладно, отчет к завтрашнему утру мне на стол. И кстати, я тебе завтра одного кадетика подкину, надо парня поднатаскать, да и тебе напарник давно нужен.

– Напарник, – девушка фыркнула. – Я одиночка, командир, девушка-машина, зачем мне напарник? Опять пришлете очередного пацана, который будет на меня пялиться и норовить полапать где помягче.

– А что, неужели кто пытался? – удивился Марк.

– В начале года, помните?

– Карпов, что ли? – Дорнер покачал головой. – То-то он с фингалом ходил. Лайм, Лайм, ты помягче не можешь.

– А лезть не надо, – отрезала девушка.

– А может, он с самыми серьезными намерениями?

– Угу, – Лайм ухмыльнулась. – Конечно, с самыми что ни на есть серьезными.

– Эх, – Дорнер махнул рукой. – Ну, тебе не угодишь. Ты ведь молодая девчонка, тебе сколько…

– Фактически или физиологически?

– Тьфу ты, Лайм!!

– Ну ладно – физиологически девятнадцать.

– Вот. Да в твоем возрасте влюбляться надо, гулять с подружками, всяческими там девичьими секретами делиться и, вообще, жить полной жизнью. А ты только своего «зверя крылатого» и любишь.

– Это потому что он верный мне, – Лайм наклонила голову набок и хитрым взглядом посмотрела на Дорнера. – А еще я вас люблю.

– Лаймалин? – куратор растерянно посмотрел на девушку.

– Как старшего брата, – рассмеялась та и, чмокнув обалдевшего Дорнера в щеку, выбежала из ангара.

– Вот вредина, – только и вздохнул мужчина.

– М-да, рассовали по всей академии, – вздохнул Рен, имея в виду утреннее построение, где Дорнер раздавал им задание на ближайшую неделю.

– По-моему, ты больше переживаешь, что весь день не увидишь свою Аиру, – усмехнулся Кирилл, стягивая форменные брюки и доставая из шкафа тубу с комплектом спортивной одежды.

– А ты насчет Геры не беспокоишься, я вон смотрю, она уже и вещи к тебе перетащила, – Айко кивнул на висевшие в шкафу платья.

– Завидуешь? – Кир покосился на друга.

– Да, – честно признался тот. – Минако меня на расстоянии вытянутой руки держит, особенно пока у нее в гостях были… Ужас! Хотя родителям я вроде понравился, да и она моим по вкусу пришлась.

– Похоже, скоро одним свободным парнем меньше станет, – рассмеялся Кирилл.

– Ну, – Айко сконфузился. – Когда мы улетали, ее родители вроде к моим в гости собирались.

– Вот и хорошо, – Кир натянул кроссовки и, пару раз подпрыгнув, констатировал: – Ну, я готов. Сколько там времени?

– Еще десяти нет, – буркнул Рен, бросая взгляд на «запястник». – Куда торопишься, еще больше часа. Дорнер сказал быть на объектах к одиннадцати.

– Пока дойду.

– Кир, брось, стоило сказать «аэродром», и ты готов уже трусцой бежать. Только ты забыл, что тебе сегодня не летать, а наоборот, будешь этим «пташкам» перышки чистить.

– Я не забыл, – ответил Кир. – Просто, что без толку сидеть. Девчонки вон уже ушли.

– Ну, как знаешь, – Айко поднялся с кресла. – Подожди, сейчас сбегаю к себе, переобуюсь и пойдем. Нам почти по пути.

– Тебя, насколько я помню, на склад МЭС отправили, не знал, что у нас такой есть.

– Есть. Микроэнерго-интеллектуальные системы, вот, – выдохнул Рен. – Хранят всякое старье. Георг там все мечтал покопаться. Наверняка заставят разбирать этот хлам, а то там половина техники уже давно дохлая.

– На то ты и специалист по компьютерным системам.

– Ага, по компьютерным, – усмехнулся Айко, – но это же не компьютеры – это динозавры какие-то, там же один процессор размером с мой ноготь. Для моей хрупкой нервной системы истинного компьютерного специалиста это как ножом по сердцу.

– Понятно, – Кирилл посмотрел на «запястник». – Беги, давай – переобувайся.

Встреча друзей после летнего отдыха была бурной. За разговорами просидели почти до вечера. Все жалели, что задуманный ими гостевой тур не удался, ибо после случившегося во время испытания все о нем банально забыли. Девчонки не показывались, уединившись в комнате Эрики, лишь пару раз к ним забегала Минако. И то, чтобы спросить Айко, куда тот засунул ее обновки, да один раз заглянула Гера с таким же вопросом к Кириллу. После последнего все взгляды друзей устремились на юношу, но тот только кивнул и развел руками.

Правда, как, оказалось, отличился на любовном фронте не он один. Можно было констатировать, что без пары в их отделении осталась лишь Эрика. Отношения Андрея с Тиной стремительно развивались в сторону свадьбы, и тот прямо сказал, что, возможно, на зимних каникулах им всем придется брать отгул для посещения данного мероприятия. У Минако с Реном тоже все складывалось вполне успешно, а Антон, молча сидевший в углу диванчика, в конце концов, тоже раскололся под пытливым взглядом Айко и рассказал о возникших отношениях между ним и сестрой Кира.

– Да уж, вы там втроем плодотворно отдохнули, – заметил со смехом Андрей, заставив Антона покраснеть.

Аэродром Киру показался даже более оживленным, чем в обычные дни обучения. Постоянно взлетали и садились какие-то аппараты, а над центральной взлетной полосой зависла огромная туша космолета. Кирилл точно зачарованный смотрел на висящий на гравиякорях корабль, своими обводами похожий на стремительный акулий силуэт, правда, торчащие из боков приплюснутые цилиндры двигателей несколько портили его обтекаемое тело.

– Бриг «Разящий», класс: «акула», – раздался из-за спины знакомый голос.

– Павел Николаевич, ой, – Кирилл обернулся и вытянулся в струнку. – Господин инструктор, кадет Градов прибыл в ваше распоряжение.

– Вольно, вольно, – махнул рукой Лунин и кивнул в сторону корабля. – Впервые такой видишь?

– Вот так в натуре – да.

– И как?

– Впечатляет! – восторженно выдохнул Кир. – Неужели и я когда-то смогу водить такой?

– А почему нет? – пожал плечами Лунин. – Главное желание, а оно ведь у тебя есть?

– Есть и еще какое, – кивнул парень.

– Вот и хорошо, а теперь пошли со мной, хочу представить тебе своего помощника. Кстати, свой срок ты будешь отрабатывать под его непосредственным руководством.

Идти пришлось минут сорок, ибо нужный ангар находился практически в самом конце поля и стоял некоторым особняком от остальных. Войдя внутрь, Кирилл застыл. Крыло к крылу, все помещение ангара было заполнено знакомыми Киру машинами.

– «Волки»?

– Не только, – Лунин указал рукой на одну из машин, нос которой был более сплюснут, чем у остальных, и снабжен небольшими крыльями. – «Росомаха» – двухместная штурмовая модификация «Волка».

– Ясно, – кивнул Кир, рассматривая стоящие машины.

Те, что он видел раньше, несколько отличались от стоящих здесь. Во-первых, те все были окрашены в серо-серебристый цвет. Стоявшие же здесь имели различную окраску – от пятнисто-зеленой до темно-синей. Во-вторых, некоторые аппараты имели вполне видимые повреждения, а у «Росомахи» вообще отсутствовала часть крыла.

– Где это их так? – удивился Кирилл.

– Да везде понемногу, – пожал плечами Лунин. – Вон двадцать первый попал под залп охранного спутника около Фобоса. А «восьмерочка» в Южной Америке получила в брюхо плазменный разряд от зенитного комплекса, придется почти всю электронику менять. Мы там недавно вроде все прочистили, так нет же, – он покачал головой. – Кир, ты даже представить не можешь, сколько нам предки гадостей наоставляли.

Они прошли в глубь ангара, где Кир увидел знакомый силуэт «сейпера». Лунин остановился и, сложив ладони рук рупором, прокричал:

– Лаймалин!!

– Сейчас!

Раздавшийся сверху звонкий девичий голос заставил Кира удивленно посмотреть на инструктора, но тот лишь улыбнулся. Наконец на верху корабля показался силуэт человека, который запрыгнул на висящую рядом гравиплатформу, и та медленно спланировала вниз.

Зеленые волосы, маленький бледно-розовый ротик, курносый нос, узенький подбородок и… огромные в пол-лица глаза необычного фиолетового цвета. Кир замер. Неожиданно повеяло чем-то знакомым, а какое-то полузабытое обещание промелькнуло в голове, но он отмел его как невероятное. Девушка, склонив голову набок, внимательно наблюдала за несколько оторопевшим парнем.

– Ну как, нравлюсь? – неожиданно спросила она.

– А должна? – вопросом на вопрос ответил Кирилл, почему-то смутившись.

– Странно, – Лаймалин еще внимательнее оглядела Кира и повернулась к Лунину: – И долго мне с ним мучиться?

– Около месяца, – усмехнулся тот.

– Понятно, – девушка тяжело вздохнула. – Ладно, кадет, пошли за мной.

Кир переглянулся с инструктором, но тот лишь ободряюще похлопал его по плечу и подтолкнул вслед за девушкой.

Глава 4

Весь день Кирилл со своей новой начальницей провел в ангаре. Лаймалин точно заведенная металась между стоящими в нем кораблями, то ныряя в их распахнутые чрева с различными приборами в руках, то подзывая к себе ремонтных киберов, подолгу что-то вводила в их программу. Иногда же девушка просто усаживалась на крыло одного из кораблей и наблюдала за действиями ремонтной бригады. Кирилл, получив задание проверить содержание «насола» в оболочке «Волков», довольно быстро закончил свою работу и теперь просто наблюдал за девушкой.

Вообще «насол» был очень интересной вещью. Кир вспомнил, как во время одной из лекций Лунин показал им прозрачный цилиндр, заполненный голубоватой жидкостью.

– Это «насол» – нано-молекулярная квазижидкость. По сути, кровь ваших кораблей. – Он открыл колбу и выплеснул ее содержимое на стол. – С виду обычная жидкость, но…

Павел Николаевич опустил два сенсорных столбика в разлитую жидкость и, подойдя к кафедре, активировал встроенный в нее компьютерный терминал. Жидкость неожиданно вздрогнула и вдруг взвилась вверх, сформировавшись в длинное щупальце, которое медленно покачивалось из стороны в сторону. Лунин оглядел изумленные лица кадетов и, усмехнувшись, пробежался пальцами по мерцающей на поверхности кафедры клавиатуре.

Щупальце дрогнуло и стало сжиматься. Через пару секунд перед курсантами предстало грубое подобие человеческой фигуры примерно тридцатисантиметрового роста. Человечек махнул рукой и принялся выделывать танцевальные па, а затем, подпрыгнув в воздух, рухнул на пол потоком жидкости, вновь превратившись в обычную лужу.

– Вот это маленькая демонстрация показывает вам некоторые способности данного материала, – сказал Лунин, наблюдая, как жидкость тоненьким ручейком устремилась в сторону стоявшей на столе колбы и быстро заполнила ее. – На самом деле это, конечно, всего лишь трюки. «Насол», прежде всего, служит для починки отдельных не высокотехнологичных узлов корабля в случае их повреждения. Или по-простому – латает дырки. В случае образования оных он заполняет поврежденные места, позволяя кораблю продолжать свой полет. Кстати, если подать на него специальный сигнал, то он окрасится в яркокрасный цвет, что позволяет точнее выявить места повреждений, даже не имея с собой специальной аппаратуры.

Кирилл вздохнул и снова покосился в сторону девушки, сидящей на крыле соседнего «Волка». Казалось, что та нарочно избегала его. Едва ушел Лунин, как она сунула ему в руки прибор тестера и отправила на замеры. После того как он доложил о проделанной работе и спросил, что делать дальше, в ответ услышал только предложение посидеть где-нибудь и не мешаться под ногами. Поэтому Кир забрался в один из «Волков» и около часа дотошно изучал внутренности его кабины, изредка наблюдая за девушкой сквозь прозрачные стенки кокпита. В голове упорно крутилась невероятная мысль, но он так же упорно ее отгонял. И все же Лайм была ожившая в реальности Нера. Кир покачал головой – слишком уж все невероятно. Однако, глядя на девушку, он постоянно вспоминал свое обещание, данное Нере в игре, которое он никогда не воспринимал всерьез. Да и как можно было надеяться встретить в обычном мире девушку с внешностью игрового персонажа? Бред. Но, как ни странно, этот бред оказался вполне реальным.

– Кто же ты такая? – пробормотал Кир, откидываясь в кресле. – Кто? Откуда взялась? Ты человек или нет?

– Эй, кадет!! – раздавшийся позади голос заставил его вздрогнуть и оглянуться.

Лаймалин, заглядывающая в открытый люк, поманила его пальцем.

– Пойдем, помощь твоя нужна, хватит штаны просиживать.

Кир развернул кресло и, поднявшись, направился вслед за девушкой. Они прошли через весь ангар и остановились у крайней машины с номером девятнадцать.

– Держи, – девушка протянула ему небольшой прибор, похожий на пистолет с широким плоским раструбом. – Надо залатать все дырки в этой пташке, надеюсь, умеешь пользоваться?

Кир отрицательно покачал головой.

– Ох, – Лайм вздохнула. – Ладно, покажу. А пока, – она пристально оглядела Кирилла с ног до головы. – Первое: да, я – не человек, я – биандр. Биологический андроид, изготовленный учеными Империи Солнц. Второе: нет, я не запрограммированная кукла, а вполне мыслящее существо. Третье: да, на ощупь я такая же, как и земные девушки, хотя моя кожа – это не совсем органическое соединение, однако пытаться пощупать меня не стоит, хотя, если хочешь…

Девушка засучила рукав комбинезона и протянула Киру руку, но тот лишь пожал плечами.

– Поверю на слово. Все?

– В принципе – да, – кивнула девушка. – И еще, для тебя я лейтенант или инструктор. Понятно?

– Да, лейтенант, – по-строевому отрапортовал Кирилл, вытянувшись по стойке «смирно».

– Вот и хорошо, – Лаймалин, уперев руки в бока, несколько минут всматривалась в спокойное лицо парня, затем хмыкнула и добавила: – Кстати, мне не нравятся слишком назойливые и много мнящие о себе кадеты.

– Меня тоже не распирает энтузиазм тут торчать, – неожиданно для себя огрызнулся Кир. – Хотя не буду скрывать, что многое мне здесь интересно.

– Вот как? – Лайм усмехнулась. – Ладно, приступим.

С кораблем они провозились до вечера. Молекулятором оказалось пользоваться довольно просто. Подсоединяешь его к баллону с би-металлом, надеваешь защитную маску и начинаешь водить над отверстием, наблюдая как то зарастает прямо на глазах. В принципе это мог сделать любой из киберов, но все они были заняты на других объектах, а корабль надо было срочно подготовить к завтрашнему дню, поэтому этим пришлось заниматься им.

Когда они закончили, Лайм придирчиво оглядела работу Кира и только потом разрешила ему отправляться в казарму, сказав, что завтра ждет его в десять часов у ворот аэродрома.

– Привет, милый, – сказала Гера, выглянув из душа, едва он вошел в свою комнату. – Как отработал?

– А, – Кир махнул рукой, другой автоматически гладя Шустрика, который уже взобрался ему на плечо. – Знаешь, тут Лунин направил меня в подчинение другому инструктору.

– И что? – спросила девушка, выходя из душа, завернутая в полотенце.

– А то. Во-первых, это девушка. Во-вторых, она не человек.

– В смысле? – Гера удивленно посмотрела на Кира.

– В прямом, – усмехнулся парень. – Она андроид, точнее не совсем андроид, но все же не человек.

– Бред, – девушка подошла к другу и приложила ладошку своей руки к его лбу. – Ты у меня не перегрелся?

– Нет, – Кир стянул с себя майку и, подойдя к шкафу, отправил ее в нишу очистителя, следом отправились и трико. – Она что-то среднее. Я толком не знаю, надо у Павла Николаевича спросить. Ладно, я в душ.

– Только не долго, – крикнула вслед девушка. – Ребята внизу скоро соберутся, да и поесть надо, голодный, поди.

– Как волк, – согласился Кир. – Слона бы съел.

– Ну, слона не обещаю, – рассмеялась девушка. – Сейчас оденусь и что-нибудь сделаю на быструю руку, а ты как закончишь, сразу спускайся вниз.

Когда Кирилл спустился вниз, то застал за столом Рена, усиленно поглощавшего печенье из большой вазочки. Рядом сидела Минако и с тоской в глазах наблюдала за происходящим процессом. Гера, стоявшая у пищекомба, что примостился на узком столе, тянувшемся вдоль стены и служившем для готовки, что-то усиленно резала и складывала все в большую чашку.