Дмитрий Берг
Кренер
Здоровяк со шрамами не сдвинулся с места, хотя избитый толстяк упал практически ему под ноги.
– Что здесь происходит? – громко спросил с порога неожиданно вошедший в казарменный блок офицер в дорогом доспехе.
Все трое на какое-то время замерли. Юп не знал вошедшего, но понимал, что это кто-то из высокого начальства. Он новенький, и вину за драку легко могут свалить на него. Тем более, что он ударил первым. Чем это может грозить можно лишь догадываться.
Ситуацию неожиданно разрядил коротышка.
– Ваша светлость, стражник шестого отделения Харрис перебрал браги в свой законный выходной. Он споткнулся и неудачно упал, разодрав себе бок и сильно разбив лицо. Думаю, следует незамедлительно отвести его к лекарю, чтобы он скорее стал в строй.
– Это тот самый задира Харис, который в прошлом месяце «случайно» сломал руку новобранцу? – в голосе офицера чувствовалось удивление.
– Так точно, ваша светлость, он самый. Его неуклюжесть позор нашего подразделения. Но обычно он по неосторожности ранил других, а сегодня себя.
– Не юли, Кийоша, – офицер подошел ближе и оглядел лежащего раненого – Кто наконец вправил мозги этому жирному дебоширу? Хочешь сказать, что он сам так распотрошил себе брюхо?
– Конечно не сам. Это угол кровати постарался. Видите, на нем даже кусок рубашки зацепился.
Офицер повернулся к коротко стриженному здоровяку.
– Курт, это ты его приложил?
– Нет, э… Ваш светлость, я не… Я б никогда! – здоровяк явно чувствовал себя неуютно под пристальным взглядом начальства. – Того, упал он, Ваша светлость. Это, к лекарю его…
– А тебя я раньше не видел – повернулся к Юпу офицер, не дослушав Курта. – Кто таков?
– Я новобранец. Меня привел сержант Марк показать мне мое место в казарме.
– И как тебя зовут, новобранец? – офицер бросил взгляд на красное от борьбы лицо и взлохмаченные волосы.
– Юп, Ваша светлость.
– А ну ка, покажи руки, Юп.
Парень протянул ладони, покрытые свежими ссадинами и перепачканные кровью.
– Ты что, тоже упал? Экие вы все неловкие сегодня!
– Он хотел Хариса поднять, вот и перемазался кровью – опять вмешался коротышка Кийоша.
– Успокойся, рядовой, я не собираюсь сегодня никого наказывать. Этот Харис давно напрашивался на хороший урок. Будем считать, что его проучила кровать. У нашего коронпринца кровати обладают хорошими педагогическими способностями. Ха-ха! – посмеялся собственной шутке офицер. Потом подобрался и сказал уже другим тоном – Рядового Хариса немедленно доставить к лекарю. Он должен вернуться в строй как можно скорее. Если проваляется больше недели, то жалования получать не будет. Казна не виновата в том, что он не умеет под ноги смотреть. За доставку раненого отвечаешь ты, Киоша.
Отдав распоряжение, офицер ушел.
Юп посмотрел на патрульных.
Коротышка вытер вспотевший лоб рукавом куртки и сел на ближайшую койку.
– Ну ты, кренер, совсем без башни. Повезло, что у бригадира настроение хорошее было. Даже не оштрафовал никого. А мог под арест отправить. За драку в казарме неделя исправительных работ положена, а если с тяжкими увечьями, то и на галеры могут отправить.
– Это потому, что Харис сам нарывался – вклинился здоровяк Курт – он в том месяце двух новичков избил. Один даже от службы отказался.
– Спасибо, что не сдали. Меня зовут Юп.
– У нас своих сдавать не принято. Даже такую свинью как Харис никто не сдаст. Кстати, борова этого нужно к лекарю тащить. Раны не шибко серьезные, но брюхо лучше сразу заштопать. Да и рожу этому красавцу нужно перевязать.
Было видно, что сослуживца патрульные не очень-то любили.
– Давай, Юп, бери его под мышки, а ты Курт за ноги.
– А ты что, со стороны смотреть будешь? – недовольно пробурчал Курт – но послушно наклонился и взял толстяка за голени, обтянутые кожаными крагами.
– Меня бригадир главным назначил. Так что вы понесете, а я все проконтролирую. На то я и главный!
– Погоди, -сказал Юп. – Много чести этой свинье. Пусть сам идет.
Кренер достал из кармана небольшой кисет, набрал из него шепотку порошка и поднес к лицу лежащего в проходе Хариса.
Тот сперва замычал, потом начал отворачиваться, как демон от святых мощей. Но Юп прижал ему голову к полу и заставил почувствовать запах кулисьей желчи.
Глаза толстяка распахнулись и увеличились чуть ли не в двое. Он закашлялся и забулькал выплевывая разбитые зубы и черепки.
– Не-е-е-на-а-а-до! – наполовину сказал, наполовину промычал Харис.
Юп убрал руку и аккуратно всыпал остатки порошка обратно в кисет.
– Вставай, тебя лекарь ждет. – сказал он толстяку в ухо и помог ему подняться.
Взгляд у толстяка был не до конца осмысленным, но идти он мог.
– Харис, зажми живот рукой – сказал Кийоша. –Курт придержи его слева, а ты Юп иди сзади, на случай если он будет падать, поймаешь. Все, пошли к лекарю.
Кийоша взял толстяка за пояс и повел его, словно ослика на поводке. Тот шел, заметно пошатываясь, но не падал. Хорошо, что лекарская была совсем рядом, в соседнем здании. На ступеньках при входе Харис зацепился и чуть не грохнулся, но Юп с Харисом вовремя придержали и вернули егов вертикальное положение.
Зайдя в пустую приёмную, Кийоша прислонил Хариса к стене, после чего закричал.
– Гоя, к тебе клиент!
На крик никто не ответил
– Гоя, прими раненого, он кровью истечет! – закричал коротышка, после чего добавил тише – Опять небось напился, старый забулдыга.
– А вот не надо на меня напраслину наводить – в комнату вошел высокий субъект в длинном фартуке, – ни такой уж я и старый. А если и выпил немного, так это все из-за вас, недостойные вы рожи. Как можно не пить, когда воины его величества кронпринца только тем и занимаются, что причиняют друг другу членовредительства. Где ваш воинский дух и чувство рыцарского братства?! И-и-к?
Самое интересное, что пока лекарь не икнул, осанка его была безупречной, а речь ровной и четкой. Даже в чем-то возвышенной. Но когда в конце монолога он таки икнул, то ноги его подвели и для сохранения равновесия он схватился за стену.
Одежда лекаря была в образцовом порядке. Башмаки начищены до блеска, рубаха из добротного сукна наглажена. Портили картину несколько пятнышек крови на фартуке и крошки сыра, застрявшие в левом усе.
– Кто там у вас? О, да неужели это тот самый Харис. Обычно из-за него у меня появляются пациенты, а тут он собственной персоной. Это знаете ли символично! Так, ведите его ко мне в кабинет. Мариса! Мариса, зайдите ко мне!
Кабинет лекаря был напротив приёмного покоя, и раненый толстяк благополучно доковылял туда и остановился у большого стола. Стол был одновременно и операционным и обеденным. Сейчас на нем стояла бутылка недопитого золотистого вина и бокал. Лекарь аккуратно, почти нежно переставил спиртное на подоконник.
В кабинет зашла высокая женщина средних лет.
– Звали, метр Гоя?
– Конечно звал, Мариса! Помогите снять с этого амбала рубашку и уложить его на стол.
Совместными усилиями Харис оказался лежащим на спине. Окровавленную рубаху лекарь свернул и положил пациенту под голову.
– Так, Мариса, принесите таз с водой и одну куку.
Кука выглядит как крупная серебристо серая муха с черными полосками на брюшке. Она, как и огневка была из тварей, которых привозили огнелюбы. Этот паразит, длинной почти в два дюйма откладывает яйца под кожу животным.Но в отличие от клещей или оводов, кука вначале впрыскивает немного особого секрета, который вызывает потерю чувствительности. Потом кука неспешно откладывает 20-30 яиц и переползает на следующий участок кожи или улетает искать новую жертву.
Через шестнадцать дней в личинках созреют новые куки. Зрелая личинка впрыскивает другой секрет, который разрушает оболочку кокона и одновременно вызывает жжение и чесотку у животного носителя.
Куки могли бы нанести значительный вред фермерам, если бы размножились, но эти создания очень теплолюбивы. Несколько минут на холоде и они коченеют и не могут двигаться. Через пару часов замерзшая кука погибает.
Зато кук очень ценят лекари как средство для обезболивания. Если взрослую женскую особь посадить на кожу человека, то она через пару секунд впрыснет свой секрет. После этого ее нужно быстро забрать, пока она не начала откладывать яйца.
Анестезия будет действовать около пяти минут.Потом чувствительность вернется, но не до конца. Полностью онемение пройдет только через несколько часов. В первые же минуты укушенное место можно пилить раскаленным напильником, а пациент ничего не ощутит.
Мариса вышла, лекарь достал несколько ножей, моток шелковых ниток и иглу. Следующие две минуты он с серьезным видом пытался попасть ниткой в ушко иглы.
Вернувшаяся Мариса молча забрала у него иголку и с первого раза вставила нить.
– Мариса, не смотря на твое невежество, ты бесценный помощник, посланный мне Благочестивой! – заявил лекарь. Интендант опять подсунул мне иглы с мизерным ушком и толстенные нитки. Даже моя природная ловкость и отточенная практикой хирурга точность движений не позволяют вставить этот канат в это мизерное ушко! И-и-к!
Лекарь взял у помощницы берестяную коробочку, снял крышку и, почти не глядя взял куку за крылья. В таком положении она не может укусить его пальцы. Если бы он взял ее за одно крыло, то бабочка бы извернулась и воткнула свое жало-шприц в подушечку пальца. После такой инъекции чувствительность пропала бы до запястья и оперировать Гоя смог бы только завтра. Но похоже, лекарь действительно имел большой опыт и опьянение не сильно мешало ему в работе.
Лекарь последовательно посадил куку на живот в нескольких местах рядом с рваными ранами, нанесенными Юпом. Затем убрал тварь в коробок и взялся за нож.
Раны от черепка были рваными и неровными. Гоя, насвистывая какой-то залихватский марш, обрезал рыхлые изодранные части кожи, сцепил края раны в трех местах металлическими скобами и, отложив нож, взялся за иглу. Вместо марша начал напевать какую-то кабацкую песенку
Шила юбку швея!
Та та та! Та та та!
Да так хорошо,
Та-а-та!
Что юбка всегда
Та та та! Та та та!
Снималась легко!
Та-а-та!
В такт своему пению лекарь затягивал стежки на ране. Через пару минут все раны обширном на животе дебошира Хариса были аккуратно защиты. Немного отклонившись, Гоя взглянул на свою работ. Склонив голову в бок, лекарь неожиданно улыбнулся, затем взял небольшой нож и надрезал кожу еще в одном месте. После чего торопливо затянул еще несколько стежков и с нескрываемым удовольствием посмотрел на то что получилось.
– Вот! Теперь то, что надо! Мариса перевяжите пузо этому недорозумению. Мотайте бинты потуже. Если мотать свободно, то на него лишний рулон придается потратить.
– Теперь займемся тем местом, которое заменяет Харису лицо. А ну-ка солдат, открой рот. Все не так плохо, как могло бы быть. Сломан один резец и один клык. Причем не выбиты, а именно сломаны. На остальных только зубной камень с эмали ободран. Крепости твоих зубов мог бы позавидовать матерый крях, солдат. Ровная улыбка тебе не нужна, ты не лейб-гвардеец. Ссадин на лице и шее много, но они не глубокие. Мариса промойте чистой водой и нанесите мазь с кровожогом. Если не будешь лапать раны грязными руками, через пять дней вернешься в строй. Сегодня и завтра побудешь у нас в лекарской. Свободные койки есть. Мариса будет обрабатывать тебе порезы два раза в день. Все, вставай и иди в палату, не порть мне настроение своей мордой. И-и-к!
События эти произошли два с половиной года тому. За прошедшее время Юп сам успел несколько раз побывать пациентом у Гои. Вещи его в казарме давно никто не трогает. Цеплять бешеного кренера себе дороже. Отношение к нему было неоднозначное. Друзей он особо себе не завел. Его уважали, многие его боялись. Но он оставался для большинства чужаком. Хотя все бригада по-своему гордилась тем, что у них есть этот кренер.
Когда закончился первый год службы, капитан пригласил Юпа к себе и у них состоялся разговор, в ходе которого Юп подписался еще на 3 года службы.
Капитан несколько раз имел повод пожалеть, что нанял Юпа. Именно действия кренера надежурствах приводили к претензиям в "необоснованной жестокости" и "должностных зверствах" патрульной службы. Но Юп нес службу честно. Сержанту подчинялся безоговорочно, как и обещал. Но в рамках полученных поручений, все равно ухитрялся время от времени устроить кровавую бойню.
И на самом деле это капитана устраивало. Это создавало репутацию всей службе, которую надо бояться. Да и иметь человека, который не боится замарать руки в крови и готов драться до конца в любой ситуации было очень кстати. За это можно потерпеть некоторые странности и стоит прикрыть в случае мелких неприятностей.
К кренеру у патрульных со временем привыкли. Сослуживцы по отряду считали своим. Знали, что при резком нраве, тот отличается исключительной честностью. А в бою горец не раз доказывал способность не только яростно драться, но и трезво думать. А главное, он всегда был готов прикрыть товарищу спину. Хотя в быту соседом был не очень комфортным. Чего стоила одна его любовь к вяленой рыбе.
Глава 7 Праздник башмаков
Понк трудился весь день не покладая рук. У мастера Дарнелиуса еще трое учеников. Но самую важную работу он доверяет только Понку. Он самый молодой ученик, работает у мастера чуть больше года, но Дарнелиус для себя уже понял, что свое дело он сможет передать именно этому юноше.
За последние десять лет к нему в ученики нанимались больше двадцати человек. Оставшиеся могли гордиться тем, что мастер их признал учениками. Дарнелиус готовит десерты для стола самых знатных господ Сабарканда. Кухня самого султана заказывает у него праздничные шедевры, на которые не способен ни один из двенадцати мастеров поварского искусства, работающих во дворце.
Понк был педантично исполнителен. Любое распоряжения мастера считал непреложным законом. Но в то же время он умел думать сам и изобретать красивые и смелые решения.
Дарнелиус был незлым человеком, но характер у него был сложный. А с возрастом его придирчивость и вспыльчивость только усиливались. Ученики часто получали выговоры и тумаки за нерадивость или недостаточное старание.
Понк с первых дней замечания мастера воспринимал как награду. Когда он уезжал на учебу, то хотел стать достойным попытки стать учеником Дарнелиуса. Еще ребенком он любовался на кондитерские шедевры, которые стояли на витрине и считал их автора гением и волшебником в одном лице.
"Если мастер делает мне замечание", – думал Понк, – "То он считает, что я достоин учебы. Иначе он не указывал бы на ошибки , а просто выгнал меня"
Своим старанием он смог удивить Дарнелиуса. Он работал вторую неделю, когда мастер пришел в отвратительном настроении. Его многоярусный торт повредили при доставке заказчику. Торт накренился и прекрасная композиция, над которой он трудился полдня была разрушена. Удивительно, но вельможа, которому доставили торт остался доволен. Он сказал, что слегка кривой торт все равно будет вкусным. Дарнелиус же был зол и расстроен. Мало, что слуги, которые везли торт не проявили уважения к его работе, так еще и покупатель своими словами обесценил тонкое искусство отделки десертов.
Придя в мастерскую Дарнелиус устроил ученикам разнос. Он распинал за плохо надраенный стол, за несиметрично лежащие на тарелке эклеры, за едва заметные пятнышки на передниках. Придирался буквально ко всему. Но когда подошел к Понку, не смог найти повода для упрека. Рабочее мест было идеально чистым, сам ученик был одет так тщательно, что ему позавидовали бы придворные лакеи. А еще Понк приготовил пирожные с кремом. Обычные недорогие пирожные, которые покупали в лавке Дарнелиуса не самые богатые покупатели.
Но как он их приготовил. Бисквитные корзинки и крем были изготовлены в точности с рецептом Дарнелиуса, но вместо простой однообразной улитки на каждом пирожном был свой неповторимый рисунок. Старый мастер засмотрелся на узоры, вспоминая, как сам тренировался делать новые фигуры на дешевых пирожных. Ругать Понка он не стал. Вместо этого пошел заварить себе чаю, который его обычно успокаивал. Вернувшись с чашкой на кухню, он с удивлением увидел, что Понк плачет. Стоит перед мойкой, надраивает и без того чистые ножи и лопатки, а по лицу бегут слезы.
– Ты чего разревелся то, Понк? – удивился старый кондитер, – Натворил чего или с другими учениками чего-то не поделили?
– Нет, мастер. Простите. мастер, – Понк быстро вытер лицо салфеткой, но слезы потекли еще обильней.
– Так чего ревешь, то? Объясни по-человечески. И за что извиняешься?
– Мастер не доволен мной. Он даже не сделал мне замечания, хотя на других учеников потратил свое время. Я не достоин у Вас учиться! – после этих слов паренек уже не смог удержаться и разревелся навзрыд.
– А ну перестал реветь! Не люблю плакс. А замечания я не сделал потому, что у тебя сегодня все в порядке. Инструмент на местах, везде чистота, задание выполнил. И пирожные ты сделал очень достойные. Видно, что душу вложил в отделку, а не слепил по шаблону, как остальные обалдуи. Продолжай так же стараться каждый день и точно останешься моим учеником, все задатки для этого у тебя есть. Только чтобы впредь не разводил мне сырости. А раз так любишь работать с кремом, давай покажу тебе пару интересных приемов.
С того дня Понк больше никогда не плакал. Хотя загружал его Дарнелиус сильнее остальных и требовал жестче. Зная перфекционизм ученика он специально искал малейшие недостатки в его работе и указывал на них. Указывал только один раз. Повторно Понк ошибок себе не позволял. Также он начал поручать Понку закупать продукты. Тут уже Понк ухитрялся доводить людей до слез. Он был беспощаден к поставщиками. Он требовал, чтобы в лучшую кондитерскую поставляли только самые лучшие продукты. Был придирчив и неподкупен. Но к тем, кто давно и постоянно поставлял качественное сырье он относился с глубоким и искренним уважением, считая их мастерами своего дела.
В канун праздника заказов было очень много. Мастер сам работал весь день, а ученики носились словно наскипедаренные.
Но когда остальные заслуженно пошли отдыхать после тройной нагрузки, Понк задержался на кухне. Он хотел удивить Карину праздничным десертом. Он уже несколько дней вынашивал идею, как можно изготовить башмаки из мастики, карамели и мармелада. Теперь у него есть эта ночь, чтобы реализовать задуманное.
К полуночи у него уже были готовы шоколадные подошвы с карамельными гвоздями. Мастика тоже созрела и он начал ее раскатывать, чтобы сформировать верх. Впереди было еще много работы.
Карина в это время кралась вдоль стены дома. Ей было страшно и немного стыдно. И вообще она не понимала, как такое может быть. Но она дождалась, пока отец уснул, тихо оделась и на цыпочках вышла на улицу. Возле палисадника в тени от угла дома ее ждал Рузольф.
– Ну что красавица, решила все-таки спасти меня и пришла, – Рузольф проговорил тихо, склонившись к ее уху, – Пойдем скорее, праздник давно начался, а нам еще добираться!
Парень взял Карину за руку и повел по теневой стороне улицы.
– Что отец так и не захотел тебя отпускать?
– Нет, он упрямый. Сказал нет, значит нет.
– А сестра не знает, что ты пошла, она тебя не выдаст?
– Нет, я сестре ничего не говорила. Да я и сама до последнего момента не могла решиться. У меня до сих пор коленки дрожат.
– Ничего, со мной можешь ничего не бояться. Я готов защитить мою красавицу от кого угодно. И даже от ее отца, – говоря Рузольф приобнял Карину за талию и и приблизился губами к уху.
Ладонь у парня была горячая и ей показалось, что тепло от нее разлилось по всему телу. Девушка осторожно отстранилась, чувствуя, что не готова находиться так близко к мужчине. Но руку Рузольфа не отпустила, стараясь идти с ним в ногу.
– А как мы будем добираться до берега?
– Не волнуйся, я обо всем позаботился. На праздник мы поедем в экипаже!
– Ой, это же очень дорого! В праздник извозчики берут ломовые деньги!
– Это экипаж моего друга! Мы поедем вместе, веселой компанией!
– У тебя богатый друг!
–Да, друзей нужно выбирать правильно. Только так и можно достичь чего-то в этой жизни, – Рузольф свернул в переулок, где под деревьями стоял экипаж, запряженный двумя крупными кулисами. Несмотря на темноту, было видно, что эта повозка не из дешевых. Спереди на козлах сидел слуга. который никак не прореагировал на появление парня и девушки. Он словно был бездушной частью повозки. Ближайшая дверца открылась и оттуда выглянул невысокий молодой мужчина. Маленький рост компенсировался немаленьким весом. Толстяк дружелюбно улыбнулся вновь прибывшим.
– Рузольф, мы тебя заждались, но похоже ожидание было оправданным. Где ты нашел этот прекрасный цветок?
– Вы не поверите, но он расцвел прямо под моими окнами! А точнее в доме соседа напротив. Знакомьтесь, друзья – это Карина, дочь охотника Мартина.
– Очень рад, Карина! Но забирайтесь же скорее в карету! Мы ждем только Вас!
Рузольф помог девушке забраться в экипаж, где на кожаном диванчике среди шелковых подушек ждал третий член компании. Ими оказался молодой человек с узким надменным лицом.
– Ах, Рузольф. Ты заставил тебя ждать. Но, похоже, ты заслужил прощение, скрасив нашу компанию. Представь же нас с Гвином этому рыжеволосому чуду.
– Карина, знакомься. Это Гвин,– кивнул оружейник а сторону толстяка, – он письмоводитель в канцелярии самого султана. А напротив тебя сидит Крумус. Он служит при дворе брата султана и выполняет поручения самого визиря. А ещё он хозяин этого прекрасного экипажа.
– А еще он хозяин небольшого но милого поместья на берегу, куда имел удовольствие пригласить всю компанию, – проговорил Гвин, усаживаясь и закрывая дверь.
Крумус довольно улыбнулся, разглядывая Карину, от чего она почувствовала себя неловко.
– Но разве мы не идем на гулянья у праздничных костров?
– Не волнуйтесь, милая Карина, мы обязательно станцуем с Вами на празднике и не пропустим огненное шоу, которое будет за час до рассвета. Но сначала мы просто обязаны заехать в дом господина Крумуса на берегу. От него до костров всего пару минут пешком. Праздничная ночь длинная и будет разумно начать ее с дружеского ужина, чтобы не проводить ее на пустой желудок.
– Простите, господа. Я не хочу Вас обидеть, но наверное мне лучше вернуться домой, – Карина нащупала ручку и хотела открыть дверь повозки. Но дверь с ее стороны не открывалась. Защелка была заблокирована.
Девушке стало страшно. Она ведь почти не знает Рузольфа. Почему он ничего не сказал про запланированный ужин? Идти в гости ночью в дом к малознакомому мужчине недопустимо для приличной девушки. Даже, если ничего плохого не случиться, она рискует своей репутацией.
– Прелестная Карина! Ничего не бойтесь. У нас на редкость достойная компания. Вас ждет изысканный ужин с бакалом лучшего вина. А потом, конечно же, благословенный праздник башмаков!
– Рузольф, пожалуйста, отведи меня домой, – Карина повернулась к парню и сжала его руку. Она смотрела не а него с мольбой и испугом.
Парень, глядя на Карину нахмурился и потянулся к дверце со своей стороны, но затем встретился взглядом с Крумусом. Какое-то мгновение на лице оружейника отражалось сомнение, то потом черты его разгладились.
– Карина! Милая Карина! – я же сказал, что Вам не надо ничего бояться, пока я с Вами. Парень смотрел на девушку с доброй улыбкой. – Вы уже проявили смелость, когда решились на эту прогулку. Не останавливайтесь на пол пути. Нас ждет прекрасная ночь.
Карине пришло в голову, что Рузольф также добросердечно улыбается в лавке, когда разговаривает с желанными покупателями.
Пока Рузольф говорил, Крумус повернулся к маленькому окошку, отделяющему его от возницы и подал слуге знак. Экипаж тронулся с места.
– Нет, остановите! Я хочу выйти! – Карина запаниковала. На глазах невольно заблестели слезы испуга. Одной рукой она цеплялась за локоть Рузолфа, а другой лихорадочно пыталась открыть заблокированную дверь.
– Ну что же, Вы прелестное создание, чего Вы испугались? – затараторил толстяк Гвин – Мы Вас точно не съедим, милочка!
Говорил он толстяк быстро, беспокойно двигая руками. В какой-то миг он положил руку Карине на колено.
– Гвин!– одернул его Крумус и тот тотчас забился в свой угол.
Но Карина от прикосновения потной ладони письмоводителя вся для себя решила. Ей нельзя оставаться здесь ни секунды. Лучше показаться испуганной дурой, чем провести ночь с этими людьми.
Карина задержала дыхание, чтобы успокоиться. На Рузольфа рассчитывать нельзя. Какая же она идиотка. Надо взять себя в руки и думать, как выбираться.
– Господа, простите. Я не хочу Вас обидеть. Мой отец рано встает, а последние время плохо спит. Я думала провести на празднике максимум один час и быстро вернуться домой. А сейчас жалею и об этом. Я вся как на иголках. А вдруг сестра заметит, что я пропала, и запаникует? Какой уж тут ужин и гулянье на всю ночь. Пожалуйста, остановите повозку и я сама тихонько вернусь домой.
Карина говорила, слегка поддавшись вперед. Левой рукой она больше не держалась за руку Рузольфа, а активно жестикулировала. Это позволяло скрыть от всех в экипаже, что правой рукой она ощупывала дверцу, пытаясь понять, как та блокируется.
Повозка выехала из переулка и на повороте слегка наклонилась. Карина прижалась бедром к двери и почувствовала, что под мягкой обивкой есть продолговатое уплотнение. Она провела по нему пальцами и и нащупала разрез. Просунув руку в найденный карман она нащупала задвижку на уровне сиденья.
– Карина, не волнуйтесь. Ваше общество скрасило бы нашу компанию. Но мы точно не собираемся везти Вас на праздник насильно. Но и ходить одной по ночным улицам плохая идея. Мы Вас подвезем до дома, – Крумус говорил заговорил неожиданно низким голосом от которого невольно начало клонить в сон, – Гримо сейчас развернет повозку на перекрестке и мы вернемся.
Карина тряхнула головой, отгоняя неожиданную сонливость.
– Какая редкая стойкость! – Крумус был слегка удивлен и рассматривал Карину, как диковинку, – Рузольф, похоже на этот раз ты нашел что-то интересное.
Произнесенная фраза вызвала у Карины очередной всплеск паники, который помог окончательно избавиться от сонливости.
– Что Вам от меня надо?!, – Карина как-то ощутила, что в глаза Крумусу лучше не смотреть и перевела взгляд на толстяка. Тот в этот момент облизывал губы, глядя на паникующую девушку.
– Ничего плохого, Карина, – Крумус снова заговорил низким и мягким голосом. Карине показалось, что его слова вибрируют у нее в голове, – Ничего плохого. Мы едем к Вам домой. Можете расслабиться. Рас-с-сл-а-абте-е-сь.
Карина почувствовала, что голову словно окутывает вата и ее тянет в сон. Но спать нельзя. И домой они не едут. Повозка не поворачивала и они медленно но верно удаляются.
Надо бежать, пока не поздно. Она рванула защелку и толкнула дверцу. Тяжелая створка обитая металлом открылась удивительно легко. Экипаж как раз качнуло и девушка буквально вылетела на мостовую. Упала, больно ударив колено, но вскочила и побежала.
– Помогите! На помощь!
– Гримо, стой! Рузольф, догони ее! – приказал Крумус – Гвин, доставай кляп и бегом за Рузольфом.
Оружейник выпрыгнул в открытую дверь еще до того, как повозка остановилась и бросился за Кариной. То что она выскочила было его виной. Он должен был ее удержать в случае неожиданностей, но расслабился. Привык, что ГОЛОС Крумуса быстро лишает девушек воли и не ожидал от соседки такой прыти.
– Стой, дуреха! – Он догнал бегущую через несколько домов у кондитерской лавки и попытался схватить за одежду. Та вырвалась и он с силой ее толкнул. Девушка упала, но ловко перекатилась и вскочила уже лицом к преследователю.
– Помогите, люди! – Карина понимала, что добежать до дома уже не успеет и продолжала кричать. Но на улице никого не было. Сейчас большая часть города празднует на берегу или спит. Девушка оказалась зажатой между стеной дома и Рузольфом.
– Не подходи, предатель! Помогите!
– Замолчи наконец или хуже будет, – оружейник шагнул к девушке и попытался ее схватить. Но та нырнула ему под руку, а потом выпрямившись неожиданно сильно ударила его кулаком в нос. По губе и подбородку сразу потекли теплые капли.
Разозленный парень ответил ударом немаленького кулака. Бил он со злостью и если бы попал, то мог и убить. Но он снова промахнулся, а уклонившаяся девушка потянула его за руку, а потом шагнула навстречу и ударила по ноге подсечкой. Рузольф довольно громко упал на мостовую. От удара из него вышибло дух и девушка, поверив в возможное спасение, побежала. Но успела сделать лишь два шага.
Оружейник все-таки был бойцом. Повалить его она смогла благодаря неожиданности. В Сабарканде не принято было учить женщин драться. Но отец воспитывал дочерей по своему и сестры немало времени провели с ним во дворе или в лесу, учась постоять за себя. Толстяк Гвин точно не смог бы справиться с девушкой. Но Рузольф готовился поступать на гвардейскую службу.
Резким рывком он успел дотянуться и схватить убегающую за лодыжку. Она потеряла равновесие, а когда выравнялась, то Рузольф уже заламывал ей руку за спину и зажимал рукой рот.
– Ах ты зараза – зашипел оружейник, когда она ухитрилась повернуть голову и укусить его за палец.
– Помогите! – Снова закричала Карина, но Рузольф повторно зажал ей рот, уже не позволяя двинуться.
– Гвин, наконец-то. Давай кляп, пока кто-нибудь не прибежал на ее вопли.
Карина продолжала пытаться вырваться, но парень держал крепко, пока запыхавшийся толстяк подходил ближе.
– Милая Карина, зачем вы нас расстраиваете. Смотрите, что у меня есть для таких сердитых красавиц. Видите у меня здесь яблоко и платок. Правда символично? Хи-хи! Вы же не хотите, чтобы Рузольф сделал Вам больно? Тогда возьмите это яблоко в рот и позвольте повязать вам этот милый шелковый платок.
Яблоком письмоводитель называл небольшой деревянный шарик, действительно напоминающий яблоко. Такие кляпы придумали жрецы Исудо, когда массово сжигали ведьм. Если позволить ведьме говорить во время казни, то она может наслать на палачей проклятье. Поэтому ей в рот вставляли деревянный шарик, а потом перетягивали между зубами прочным шелковым платком, завязывая узел на затылке. Кляп имел сходство с традиционным подарком на помолвку и служил объектом множества черных шуток.
– Что, Кариночка, не хотите принимать от меня подарок. Похоже я Вам не нравлюсь. Ах! Как жалко! – Коротышка подошел вплотную к девушке и его глаза оказались на уровне ее ключиц и он потянулся к ее шее, втягивая ноздрями воздух, – Такая прелесть! Рузольф, открой ей ротик. Только аккуратно. Не повреди эту красоту раньше времени.
– А ну замрите уроды! – неожиданно прозвучало за спиной у Рузольфа, – Только дернитесь и получите по стреле в брюхо!