Дмитрий Берг
Кренер
Глава 12 Юп Охота
Ночь прошла скучно. И патрульные были вполне этим довольны. Пусть без добычи, но и без потерь. Место то опасное и непредсказуемое. На рассвете дежурили Ярго и Янек. Янек устал следить за своим участком и с нетерпением смотрел как на вершины гор падают первые солнечные лучи. Через несколько минут рассветет и можно будет наконец встать с намявших живот и бока еловых веток. Когда свет достиг краев ущелья, парень заметил на противоположной стороне движение. В сумерках трудно было понять что происходит, но густая поросль кустов явно кого-то скрывала.
– Ярго, на той стороне кто-то есть! – тихо обратился патрульный к напарнику.
Усатый ветеран перевел взгляд на заросли на противоположном берегу.
– Действительно кто-то двигается. На наших клиентов не похоже. Даже если какой-нибудь непутевый контрабандист перепутал сторону и выбежал в сторону гор, то он бы так по кустам не шуровал. Это зверь какой-нибудь, скорее всего. Надеюсь не пришлый из ущелья. Оттуда всякое может вылезти. Хотя ночью тихо было, навряд-ли это пришлые. Если хочешь знать, то я думаю это кулис забрел.
– Кулис? Они что по горам лазать умеют? Там же вон какая крутизна!
– Ну по крутой стене то кулис не пролезет. Да оно ему и не нужно. Ты отсюда что видишь? Кусты, деревья, выше скала пошла крутая, но тоже не лысая. Где-то в этих зарослях есть или трещины или тропинки. Потому, как кулисов здесь видели и не раз. Как-то они через скалы проходят. Да только нам оно без разницы. Через ущелье ни один кулис никогда не перебирался.
– Что в иле застревают?
– Да нет. У кулиса лапы широкие. Он по болоту бегать может, там где человек сразу провалится. Да и по склону глиняному с такими когтями думаю забраться сможет. Но я сам видел и другие рассказывали, что бывает приходят сюда с гор кулисы но к ущелью ближе десяти шагов ни разу не подходили. Похоже боятся чего-то. Может эти твари просто умнее, чем многие люди?
– А чего им тут надо то?
– Так яйца птичьи тут. Не знамо сколько лет назад появились здесь чёглы. Считают, что через ущелье из другого мира к нам их занесло. Птица размером с голубя, ест все подряд почище курицы. Плодятся быстро. Но почему-то далеко от ущелья не живет. Говорят ловили их, думали разводить на яйцо и мясо, да только как увезешь их от ущелья на пару верст, начинают болеть и больше трех недель не живут. Гнездятся они они на кустах или вообще в траве. Если повезет может найдем сегодня несколько. Только вряд ли. На этой стороне их живо лисы выедают. А на той стороне им раздолье.
– А что там лис нет?
– Да вроде нет. Почему так не знаю, не спрашивай. Но яиц чёгловских на той стороне тьма. Да невелика цена этим яйцам. По вкусу они не то не се, с горчинкой как-бы. Но кулисам, похоже, нравиться. Вот они и приходят их собирать время от времени.
Пока Ярго рассказывал окончательно рассвело. В зарослях кустарника стал хорошо заметен двигающийся силуэт. Ящер был реально большим. Янек видел, как на подобном чудище ехал капитан гвардии кронпринца.
– Вот это зверь! Это сколько же можно заработать, если такого поймать или завалить.
– Да, зверь редкий. Размером с тех, что кренеры лет за десять откармливают. Только на воле то они обычно медленней растут. Так что это зверь старый. А значит охотится на него не резон. Конечно за жилы, когти и шкуру такого красавца можно несколько наших годовых жалований получить. Только мертвым деньги не нужны. Такой зверь любую броню зубами порвет, а его шкуру стрелы разве что поцарапают. Его только хорошим копьем или мечом порезать можно, если острие правильно под чешую загонять. Будь он поменьше раза в два можно было бы вчетвером его надежно взять. Трое копьями сдерживают, а третий по уязвимым местам бъет. Но тут навык охотничий нужен. Не знаючи, можно под удар хвостом попасть. После такого удара кости ломаются как хворостинки. Ну а такого старого зверя только ловушками брать. Чтобы, значит, обездвижить зверя, а там уже и добить длинными копьями.
– А живым такого зверя можно поймать.
– Коли очень-очень нужно, то можно. Поймать в ловушку, сетями закутать, потом связать или в клетку посадить. У кронпринца в парке до сих пор несколько больших клеток стоят. Там держали изловленных диких кулисов. Пытались приручить. Они, которые дикие, обычно куда быстрее, чем те, что у кренеров растут. Только злые они, приручить получалось только самых молодых из пойманных. Да и те плохо слушались. Короче, Янек, не ловят больше этих зверей. Трудно, дорого, а толку с хряков хвост.
– Эх обидно, такой красавиц рядом с нами бродит, а взять его нельзя. Там же одного мяса больше пятидесяти пудов!
– Ты не суди по домашним. В этом жил, костей да шкуры больше, чем мяса. Хотя, все равно мяса на нем больше, чем мы могли бы съесть или унести. Вот ты зачем про мясо то говоришь? У нас в пайках в основном сухари, крупа да малость желтого сала. А мне уже вырезки зажаренной на углях захотелось. Давай буди Грыжгу с Юпом. Подумаем насчет охоты.
Янек встал, потянулся и подвигал плечами, разминаясь. Взглядом он продолжал следить за медленно продвигающимся в зарослях кулисом. Ярго был прав. Ящер разыскивал и опустошал птичьи гнезда. На его пути то и дело взлетали испуганные чёглы, которые спасались, оставляя свои яйца на погибель в желудке кулиса.
– Сколько же ему надо яиц, чтобы наесться? Они же для него мелочь!
– Пшеничные зерна тоже мелкие, но курицы на них знатно разжиреть могут, хоть и клюют по одному зернышку. Кулис эти яйца ест, как ты тыквенные семечки лузгаешь, – Ярго тоже встал, поправил пояс и стряхнул прицепившиеся к куртке еловые иголки.
– Ярго, ты только глянь! – оживился Янек, – там еще один!
Действительно немного в стороне через кустарник пробирался еще зверь. Размером он сильно уступал первому.
– Может это мать с детенышем?
– Навряд-ли. Кулисы обычно свои яйца оставляют и о потомстве не заботятся. И ходят чаще поодиночке. Хотя других кулисов со своей территории не прогоняют. Тот же медведь или волк из южных лесов рядом со своим логовом других хищников не терпят. Хотя кулиса хищником называть наверное неправильно. Они ряску едят, как утки, могут и траву с ветками жевать, когда другой еды нет. Хотя рыбу сильно любят, как и прочую водяную живность.
– Ты смотри, какой красавчик! – Янек с увлечением смотрел на молодого, в сажень длинной, кулиса, который легко перепрыгнул крупную расщелину в скалах, – сигает, что твой кошка!
– Да, домашние на такое не способны. Жизнь у домашних спокойная и кормушка полная. А эти по горам свой кусок целыми днями ищут. Ух-ты!
Ярго не удержался от выкрика, когда молодой кулис сделал сразу три прыжка подряд. Похоже зверь просто играл.
– Ты же, смотри, попрыгун! – восхитился ветеран и добавил, – все как у людей. Молодой и глупый. Старый вон ползет потихоньку и ни одного яйца не пропускает. А этому поиграть охота.
А молодой кулис, словно чувствуя, что на него смотрят, опять сделал серию прыжков. На этот раз он выбирал крупные камни, которые выступали из кустов и прыгал с одного на другой. на последнем прыжке он не рассчитал. Передняя лапа соскользнула с узкого гладкого камня, тяжелый хвост продолжил движение и зверь пару раз перекувыркнувшись по кустам, слетел к краю ущелья.
Не долетев пару саженей, кулис закричал. Квакающие звуки напоминали испуганный плач. Зверь скользил по камням со следами глины и греб лапами, стараясь остановить падение. Когда его хвост и одна из задних лап уже соскользнули в овраг, он смог остановиться. Через долю секунды он рванул и побежал прочь от обрыва. Сверху раздалось недовольное шипение.
Старый кулис поднялся на передних лапах и смотрел в сторону обрыва. В первый момент Янек подумал, что взрослый кулис ругает детеныша, но потом увидел, что зверь смотрит не не прыгуна, а просто в сторону обрыва. Как будто чувствует оттуда угрозу.
Молодой же кулис с разгона вломился в густые кусты, ломая и разбрасывая ветки.
Снова раздался крик. Но на этот раз человеческий. Точнее визг перепуганной женщины. Кулис заквакал, отпрыгнул в сторону и замер глядя в сторону кустов. Кусты зашевелились, но никто из них не вышел. Ярго и Янек не отрываясь смотрели на густо заросший кустами участок саженях в двадцати от обрыва, но ничего не происходило. Только настороженно глядящий куда-то сквозь ветки кулис подтверждал, что там кто-то прячется.
– Гляди в оба, – кинул Янеку ветеран, а сам подошел к спящему под деревом сержанту.
– Марк! – позвал Ярго, тронув командира за плечо, – Вставай Марк, похоже огнелюбы нарисовались.
Сержант подскочил и взялся за рукоять меча.
– Где?
– Да аж на той стороне ущелья.
– Сколько?
– Да хряк их знает. Не видно. Только крик услышали. Похоже бабский.
– Тебе не почудилось? – сержант вышел из-под деревьев и начал осматривать противоположную сторону.
– Обижаешь, командир. Чудиться чудакам да пьяницам. А я человеческий крик от звериного в лесу и по пьяни не спутаю. С малых лет охотился.
– Да не обижайся ты, Ярго, – сержант прикрыл глаза рукой от яркого утреннего солнца, – Я на таком расстоянии и барана с кронпринцем перепутать могу. Кулисов, вот, вижу. Аж двое забрело. А вот огнелюбов пока не наблюдаю. Где вы их заприметили то?
– Молодой кулис чуть в овраг не упал, перепугался и ломанул через кусты. А из кустов закричали громко. По голосу – скорее баба, чем мужик. Мы вместе с Янеком и видели и слышали.
–Янек…?
– Да, господин сержант, так все и было. Вон в том месте кулис на кого-то наткнулся. Оттуда закричали. Я слежу внимательно. Пару раз там ветки качнулись, но никто не показывался.
– Да-а-а… Задача, – Сержант сердито сплюнул на землю, – крях знает кто там и с чем. А проверить мы обязаны. Грыжга-а! Ю-юп!Ко мне!
Пока патрульные вставали с импровизированных лежанок и подходили к сержанту, тот повернулся к Янеку.
– Стрелой туда достать сможешь?
– Смогу командир, если с края оврага бить. Но только на пределе. Добить то я и дальше смогу, но по двигающемуся
попасть уже трудно будет. А если кто лучника на краю увидит, то подставляться специально точно не будет.
– А ты лук то не показывай, на землю положи. А сам у края сядь да смотри, вроде как за кулисами. Ежели какой огнелюб между кустами появиться, присмотрись, а после уже берись за лук и стреляй по быстрому. На проходе через ущелье ни разу больше пяти-шести человек за раз не ловили. Ежели ты из такого отряда одного вычеркнешь, то уже хорошо.
– А как же запрет на убийства. Мы же даже не спросили, кто там в кустах?
– Ты ерунды не говори. Кто из ущелья еще мог прийти кроме огнелюбов? А ежели это они, то, знамо, при оружии. Мне Ваши шкуры дороже, чем энтот "гуманизм". В канцелярию из отряда никто стучать не будет, а значит делаем по уму, а не по писулькам, что я вам вчера с утра читал. Чем меньше их будет, тем легче вязать.
Пока сержант объяснял молодому бойцу простые истины, вокруг собрались остальные патрульные.
– Ярго, займешься лестницей. Такой, чтобы до дна надежно спуститься можно было. Остальные со мной рубят хворост. Гать стелить будем.
– Вот и поохотились, блин, – Грыжга недовольно махнул рукой и пошел доставать топорик из рюкзака.
– Не ворчи, парень, на огнелюбов поохотимся, – сказал ему Ярго, – мяса не добудем, зато может на выпивку заработаем.
Сам ветеран пошел присматривать деревья для лестницы. Искал поближе и в то же время, чтобы длина была подходящая и не слишком толстые. Прошел в право и влево, пару раз стукнул топором. Поблизости росли дубки. Лестница из них конечно хорошая получиться, но рубить такое дерево замучаешься. Решил пройти шагов сто дальше вдоль склона. Там была поросль молодых кленов. Пусть придется тянуть срубленные хлысты, зато древесина у свежего клена мягкая, рубиться и режется без проблем.
Сержант тоже дуб рубить на хворост для гати не собирался. Прошел чуть в глубь зарослей, где начинались кусты кровянника. Куст этот тоже рос только поблизости от ущелья. На солнце он быстро высыхал, поэтому на открытом месте его не было. А вот в тени деревьев разрастался быстро, покрывая все пространство путаницей из длинных гибких веток. На срезе ветки давали темно красный сок из-за которого куст и назвали кровянником. Кожевники ценили куст за то, что его соком можно было подкрашивать шкуры при дублении. При этом кроме красивого цвета кожа становилась эластичнее и меньше боялась сырости.
Патрульные рубили кусты и бросали охапками ветки сержанту. Марк ловко перевязывал добытое в пучки, используя вместо бечевы гибкие длинные прутья.
– Командир, может позавтракаем, а то как проснулись уже часа два топорами машем, почище дровосеков кронпринцевых.
– Не суетись, Грыжга. Посмотри на Юпа. Он в два раза больше твоего нарубил, причем молча. Чем возмущаться, набери отдельно сушняка, да отнеси к стоянке для костра. Ярго лестницу доделает, займется готовкой.
Грыжга убрал топорик за пояс и быстро набрал охапку сушняка.
–Только не застревай там. Живо обратно! – крикнул в спину уходящему парню сержант, – Знаю я тебя! —
– А я что? Когда я отлынивал? – искренне завозмущался Грыжга.
– Всегда! Тебе дай слабину, будешь жрать да дрыхнуть. Спросишь у Янека, не случилось ли чего на той стороне.
Когда парень донес хворост, Ярго уже заканчивал лестницу из двух кленовых хлыстов в ногу толщиной. Высотой лестница получилась где-то в два человеческих роста. Как раз, чтобы преодолеть самую крутую часть склона.
Грыжга бросил дрова на землю и подошел к ветерану.
– Ловко ты подогнал, не хуже плотника, – сказал Грыжга глядя на работу ветерана, – без гвоздей и веревки, а держится как прибитое.
– Ты же сам деревенский. Нешто с топором не знаком?
– Так мы же с Янеком с юга. Леса у нас там мало. Дома из самана лепили. Зато я крючком вязать умею. Пока родители живы были, мы коз держали.
– Козы это хорошо. Молоко у них жирное и дети от него здоровья набираются. И сыр из козьего молока куда лучше, чем из коровьего, – разговаривая, Ярго подрезал лезвием топора вырубленный в хлысте паз и вдавил в него перекладину. Деталь стала на место плотно, с заметным щелчком, – ты, я вижу, дрова принес. Чем болтать, разведи огонь. Быстрее каша будет. Мне еще минут двадцать возиться.
– Ладно, – ответил Грыжга и пошел к брату, который продолжал дежурить у края оврага, – что тут, брат, видел чего?
– Да не особо. Молодой кулис ходил вокруг того места, что-то квакал. Потом ему походу надоело и он пошел яйца жрать. Здоровый, тот вообще только этим и занимается. Идет каждый куст облизывает. Такое чувство, что он урожай на грядках собирает.
– А ты мог бы молодого отсюда подстрелить? Нам все равно на ту сторону идти. А так бы нас уже добыча готовая ждала.
– Не не могу. Во-первых, сержант сказал лук огнелюбам не показывать. А во вторых, боюсь, если я молодого раню, здоровый нам может за это руки и ноги пооткусывать. Сами-то дикие кулисы на людей редко нападают, но за своего он же может вступиться. Ярго говорил, что такого зверя вчетвером на хорошие копья берут, а мне к такому даже приближаться страшно. Он же бронированный и силища у него страшная.
– Да, страшновато на ту сторону идти. Если зверь пуганный и на него люди раньше нападали, то он и сам может кинуться. Да и кто там прячется не известно. Может сидят там пятеро в хороших доспехах и из арбалетов в нас целятся. Ждут, когда дураки патрульные поближе подойдут.
– Да, нет! Это ты загибаешь, – возразил Янек, но невольно пригнулся, глядя на далекие кусты.
– Не пугай брата зря, – подошел к парням Ярго, – для лучника спокойствие важнее всего. Стрелу надо пускать, о лишнем не думая. Не ходят контробандисты через мокрое ущелье в тяжелой броне да при арбалетах. Они налегке ходят. Хотя один арбалет могут с собой прихватить. Ну и ножи и кистени могут быть. Кто и с мечом может прийти. Только без брони они – это точно. А у нас лучник с двумя колчанами. Деться им некуда. Могут конечно рвануть в горы. Но пока они по склону вверх полезут, Янек их в спину будет целить. А тут еще и дикие кулисы, к которым подходить опасно. Другое дело ночью. Могут попробовать через овраг перебраться, если хорошо склоны знают. Потому нужно их засветло выкурить.
– Ну кто бы сомневался! – крикнул стоящим Марк, несущий несколько связок хвороста, – Грыжга и сам бездельничает, и у других работа встала!
– Да сержант, ты чего? Я же только подошел Янека спросить, как ты и велел, – начал оправдываться парень и побежал к брошенным дровам, – я сейчас костер разожгу.
– Пусть Юп разожжет, у него быстрее получиться. А ты бегом за хворостом, лентяй хитрозадый! – сержант подошел к оврагу и кивнул Янеку, – видел чего.
– Не, никто не показывался.
– Ярго, что с лестницей?
– Да готова уже, иди посмотри. Ты мне скажи, вторую рубить надо?
– Не, обойдемся. Перенесем на ту сторону, как спустимся. Займись пока завтраком.
Глава 13 Ведьмы
Отдохнув пару часов после обеда, приготовленного дочкой, Мартин стал собираться. Достал из шкафа свой выходной костюм и новую шляпу. Костюм ему подбирала еще покойная жена так, чтобы не стыдно было пойти с визитом в приличное общество. Одевал его охотник редко, но сегодня это было оправдано. Осмотрев себя в единственное в доме зеркало, Мартин остался доволен и отправился на улицу Сизых Камней, где были самые престижные в городе алхимические лавки.
Название улица заслужила из-за местного камня, который богатые торговцы использовали для строительства домов. Камень был сравнительно мягким и его нарезали прямоугольными блоками. Свежесложенные стены из него выглядели темно серыми, почти черными. Но после нескольких лет под воздействием дождей и солнца камни начинали порываться серыми разводами, напоминая окрас сизых голубей. Богатые домовладельцы нанимали маляров, которые промазывали камни льняным маслом, возвращая им богатый черный цвет. Но раскошеливались немногие, и большинство домов было покрыто серыми разводами. Первоначально у улицы было другое название, но теперь его уже никто не вспоминает. Дом, к которому подошел Мартин выделялся насыщено черным цветом стен, а над входом не без вкуса была выполнена надпись "Алхимические товары Квардениуса". Сам Квардениус с чувством собственной значимости восседал за прилавком среди натертых до блеска стрелянных колб, ящичков из красного дерева и солидного вида фолиантов по алхимическому искусству.
– Доброго дня и хорошей торговли, мастер Кварделиус, – с порога поприветствовал Мартин.
– Здравствуй, Мартин, – Торговец едва удостоил вошедшего кивком.
– Приятно зайти в Вашу лавку, мастер Кварделиус. Сразу видно, что у Вас только лучшие товары и никакой дешевки вы не держите.
– Да, не держу. И если ты хочешь продать мне какой-нибудь хлам вроде житинской слизи или шкур выползней, то лучше не трать мое время.
Мартин прекрасно знал, что и слизь и шкуры торговец охотно скупает и просто старается заранее сбить цену на ходовой товар.
– Нет, что вы мастер, разве я принес бы вам такую ерунду посреди сезона? У меня есть кое-что действительно интересное. Я слышал, что мастер Купер готов выкупить у охотников за хорошую цену дымчатые луковицы, – Мартин сделал небольшую паузы, глядя на то, как скука в глазах сытого торговца сменяется алчным огоньком, – но я решил, что не показать сперва луковицы Вам будет неуважительно с моей стороны.
– Хорошо, что ты не забываешь доброе отношение с моей стороны, – Кварделиус уже не лежал вальяжно на своем кресле. Позу он почти что не поменял, но подобрался, как кот, нацелившийся на аппетитную мышь, – на самом деле, дымчатые луковицы товар хлопотный и заработать на нем не просто. А сколько у тебя их?
– Ну пока я хотел показать Вам вот эту, – Мартин аккуратно выложил на прилавок луковицу, которая через долю мгновения оказалась в пухлой ручке торговца.
– Не крупная, и цвет не самый насыщенный, но несомненно – это настоящая дымчатая луковица, – Кварделиус сжал артефакт, проверяя его упругость, а затем покатал на ладони, наблюдая, как мутное пятно перетекает, оставаясь на видимой части, – готов отдать за нее пятнадцать золотых… М-м-м. И по десять золотых за все остальные, что ты добыл.
– При всем уважении, мастер, луковицы стоят вдвое дороже. Думаю Купер заплатит за эту луковицу тридцать золотых.
– Может этот старый пройдоха и заплатит за одну луковицу три десятка монет. Хотя я в этом сомневаюсь, не смотря на его глупость. Но у тебя же не одна луковица. А Купер не только глуп, он еще и беден. Все он у тебя точно не выкупит, зато сразу побежит искать покупателя. А на луковицы покупатели не простые. Если они узнают, что товар появился, то они захотят прибрать к рукам весь. Откуда пришла добыча они узнают мигом. Сам же Купер им за лишнюю монету и растреплет. А потом придут к тебе, но принесут скорее всего не золото, а острое железо. Ты знаешь, в каком городе мы живем, Мартин. Меня никто не тронет, потому что я плачу и султанской страже и людям визиря, а для простого охотника неожиданное богатство опаснее редкого монстра.
Мартин понимал, что торговец пытается его припугнуть, чтобы сбить цену и выкупить целиком редкую добычу, но к сожалению в словах толстяка было слишком много правды. Не имея покровителя, быть богатым в Сабарканде опасно. А дымчатые луковицы не просто дорогие. Они редкие и нужны людям, с которыми лучше пересекаться пореже.
Карделиус был хитрым и жадным, но дела вел честно и был одним из немногих, кто был способен выкупить всю добычу за раз.
Мартин задумался. Он был не из пугливых, да и пара старых надежных друзей у него была. Уличные воры в его дом не трогали, хотя за защиту он никому не платил. Мелкие тати знали, что старый охотник не боится пустить кровь, а по следу умеет идти не хуже ищейки. Но теперь им могут заинтересоваться хищники куда опасней, а рисковать дочерьми Мартин не хотел.
Торговец дал ему несколько секунд на раздумья, а потом положил луковицу на прилавок и наклонился к охотнику поближе.
– Мартин, я давно веду с тобой дела и хочу, чтобы ты и дальше приносил мне интересные вещи. Послушай моего совета, не пытайся откусить сразу такой большой кусок. Я заплачу тебе за эту луковицу двадцать полновесных золотых монет. Про нашу сделку никто лишний не узнает. Если решишь потратить часть денег, то сильно не светись. Можешь сказать, что взял у меня ссуду к свадьбе дочери. Я если что, подтвержу.
Мартин не спешил с ответом.
– Мы договоримся, что больше ты никому предлагать свою добычу не будешь. Если у меня появиться покупатель с хорошей ценой на остальные луковицы, я тебя найду. Ну, или можешь принести мне все что есть сразу и отдать по десять монет за луковицу, как я уже и сказал. Дороже сразу не куплю, у меня деньги есть, но они должны работать.
– Хорошо, мастер, я продам эту луковицу за двадцать монет. И никому не расскажу об остальных. Но все остальные я дешевле точно не продам. Лучше послушаю твоего совета и припрячу их подальше и получше.
Через несколько минут он уже шел с тяжелым мешочком за пазухой. С улицы Сизых Камней он свернул на Швейный переулок. Здесь можно подобрать кое что для приданного дочери. Может и свадебный подарок Карине найдется. Забытое чувство полного кошелька слегка кружило голову.
Неожиданно наперерез ему рванулась высокая нескладная фигура. Мартин рефлекторно прижал спрятанный за пазухой кошелек, но потом узнал старого приятеля – Сапожника Геда.
– Мартин, как хорошо, что я тебя встретил. Я уже хотел бежать к тебе домой! – сапожник потянул охотника к своей лавке, которая втиснулась между двумя солидными соседними домами и едва превышала размером собачью конуру, – Беда, старый друг! Ой беда!
Геда был длинным как каланча и нескладным. Насколько ловкими были его пальцы, виртуозно работающие сапожным шилом, настолько же неуклюжими были все остальные части тела, что усугублялось сильной хромотой на левую ногу. Говоря, он махал руками и тряс лохматой седой головой.
– Ой, беда, беда. беда! Беда-то какая! – старый ремесленник явно волновался и хотел сообщить что-то важное, но не хотел делать это посреди улицы и затянул таки Мартина в свою крохотную мастерскую, – Не ждали, не ведали, а оно-то как!
– Да говори ты толком, Геда! Что стряслось? Со старухой твоей что случилось или с сыном? Может тебе деньги нужны? – Мартин попытался услышать наконец что-то конкретное.
– Да что с моей старухой сделается? Она нас всех переживет! – Геда скривился и махнул рукой, словно отгоняя невидимую муху потом потом вздохнул и совсем другим тоном продолжил, – сын мой вчера узнал, что на дочек твоих донесли. Мол, они ведуньи.
Мартина словно обухом по голове ударили. Только что все было замечательно. Он наконец поймал удачу за хвост, нужно было только не спешить и правильно распорядиться упавшим в руки богатством. А теперь он может лишиться самого дорогого. Зря он не обращал внимания на слухи. Говорили же в народе, что новый верховный жрец Салун почище покойного Кренона, также любит костры и кричит о грехах и очищении огнем. Это он говорил. что лучше спалить десять невиновных девок, чем упустить одну ведьму. А потом добавлял, что даже, если деятеро из десяти не были ведьмами, то все равно как минимум семерых было за что сжечь. Потому что грешницы!
Надо было продавать дом да перебираться подальше в пригород или вообще убираться из Сабарканда. Но теперь поздно. И какая же сволочь донесла? Ведь дочери ворожбой не промышляют и общаются мало с кем. У Карины, так ведь и дар не просыпался! А Юдифь всю жизнь бережется. Нет на ней никакой вины. Да только не поможет это. Честная она и простая. Скажет дознователям, что сны вещие видела и все, одна дорога – на костер в очищающее пламя! И Карину заодно заберут. Это ведь не брат Клим с его обетами ищущих. В столице жрецы Исудо работают на пару с людьми визиря. и неизвестно кто из них хуже.
У жрецов, бывает, пощаду можно вымолить, если во всех грехах покаяться и умолять церковь защитить от зла и на путь направить. Столичные жрецы на лесть падкие и верят в свою святую роль. А в службе визиря ценят серебро и золото. Там только откупиться можно, если сильно повезет. Служба визиря имущество преступников описывает и в казну забирает. Они свой интерес никогда не упустят. Но за ведьмами по доносам жрецы и визировы люди ходят вместе.
– Бежать вам надо, Мартин. Всем троим, быстро и налегке. Забирать подозреваемых обычно приходят перед рассветом. Так что собирай своих девочек и беги!
– Да куда я с ними побегу! В лес? На дорогах перехватят. А в городе мне их спрятать негде.
– В Пограничье тебе их надо увозить. Там наших не шибко любят, но там ведуний на кострах не жгут.
– В Пограничье то может и можно. Там всех принимают, кто готов въездные заплатить. Да только…
– Мартин ты это.. Ты.., – Геда засуетился и полез под верстак, – В общем мы со старухой собирали. Думал мастерскую нормально перестроить, да только тебе нужнее.
Старый сапожник положил на стол небольшой мешочек.
– Здесь не много, но на въездные вам хватит.
– Спасибо, старый друг, – Мартин обнял старика, который похоже собирался расплакаться, – но деньги мне не нужны. Деньги то как раз у меня сейчас есть. но чтобы в Пограничье проехать на перевале придется ждать очереди в таможню. А это не один час. А после таможни все едино люди визиря всех выезжающих проверяют. Схватят нас, как пить дать, схватят.
– Да прав ты, – Геда спрятал мешочек с деньгами обратно под верстак, – про таможню то я и не подумал. Сам то я в Пограничье никогда не ездил, хоть и собирался сто раз свою старуху туда свозить. Ну это, собирался, когда она еще старухой то не была. А сейчас то и подавно… Да уж. Но кроме Пограничья нигде надежно не спрячешься. До моря ехать далеко, по деревням и городкам люди визиря искать будут, как пить дать. А народ стал пугливый, от страха брата сдать готовы, не то что чужого человека.
– К контрабандистам идти надо, – высказал неизбежное Мартин, – эти до Пограничья без всякой таможни доведут. Да только не знаю я сейчас никого из них. А незнакомым доверить свою жизнь и жизнь дочек…
Контрабандисты… Это да, это мысль, – оживился Геда и опять затряс лохматой головой, – Эти переведут. Только плати и переведут. Жаль я надежных не знаю, не по этим я делам, друг. Мои башмаки в Пограничье не ценят, был бы я алхимиком или там… В общем не ходил я со своим товаром через туман и с другими не передавал, но знаю что Мерза пару месяцев тому рискнул и перетащил мимо таможни несколько мешков агринского перца. Говорил, что половину заработанного контрабандистам отдал, но все равно с хорошим наваром остался. Пошлины на ввоз перца в Пограничье сумасшедшие. Товара купишь на десять серебреников, а за ввоз платить нужно двести. И торговать на рынках там нашим купцам не дают, все нужно местным сдавать. Короче, везти выгодно только если контрабандой.
– А где сейчас Мерза?
– За товаром уехал дня три тому. Не вернулся еще. Но он мне рассказывал, как на контрабандистов вышел. Запоминай, дружище…
Через полчаса Мартин зашел в Тавену "Везунчик" в нижнем городе. На вывеске после слова "Везунчик" раньше явно было еще какое-то слово. Вероятно имя первого владельца. Но потом его соскребли с вывески и попробовали заменить каким-то рисунком, но видно не сложилось. Так что на вывеске значилось "Везунчик" и невнятное пятно рядом.
Зал не отличался чистотой. Пахло дешевым пивом и прогорклым маслом. Время было еще раннее и посетителей было немного. За стойкой стоял неожиданно чисто и аккуратно одетый тип с заплывшим лицом, который с неторопливой тщательностью протирал тряпкой какую-то бутылку.
– Мне нужен проводник, который не заплутает в тумане, – негромко но отчетливо сказал Мартин и положил на стойку серебряную монету.
Бармен оценивающе посмотрел на охотника, но ничего не сказал. тряпка продолжала елозить по натертой до блеска бутылке.
– Я знакомый Мерзы, – Мартин достал и положил на прилавок еще две монеты, – и я спешу.
Бармен повернулся к входной двери. Мартин посмотрел следом за ним но никого не увидел За это мгновение серебро с прилавка исчезло, а бармен продолжал так же неспешно натирать бутылку.
– Присядьте за крайний столик у окна, там Вам будет удобно, – бармен пододвинул Мартину кружку с пивом, которую, казалось, ухитрился налить, не прекращая натирать все ту же бутылку.
Охотник взял выпивку и пошел к указанному столику. Попробовал пиво и удивился. Напиток был отменного качества, да и шапка пены явно выигрывала в сравнении с кружками посетителей за другими столиками. В другое время он бы с удовольствием опрокинул пару таких кружек, но сегодня нужно трезвая голова и он ограничился тем, что не спеша выцедил пару глотков и принялся ждать.
Через четверть часа к столику подошел невысокий мужчина, похожий на наемника.