Дмитрий Берг
Кренер
Он чувствовал двух щук неподалеку. Попробовал подкрасться к ближайшей из них. Но когда до цели оставалось пару шагов рыбина в сажень длинной и фунтов пяти весом сорвалась с места и ушла на глубину. Юкон успел клацнуть пастью на расстоянии ладони от уплывшей добычи. От расстройства Юкон заревел и ударил лапой по воде. Он злился. Странно, но Юкон еще никогда не слышал, чтобы ящеры ревели от злости. Домашние кулисы были довольно спокойными животными. Говорят, что во время сражений, получающие раны кулисы могли впадать в ярость, но в обычной деревенской жизни такого не увидишь.
Юкон понял, что это была именно его злость, кренерская. Кулис просто тряхнул бы головой, может замычал бы недовольно и пополз бы охотиться дальше. Но когда в сознании ящера был Юкон, его реакция стала совершенно другой. Юкон никогда не любил терпеть неудачи.
И тут Юкон подумал о соме. Огромном соме, лежащем на дне в омуте. Вот на кого нужно охотиться. Вот где много мяса и с кем действительно можно схватиться.
Он почувствовал реакцию ящера. Она была чисто гастрономическая. От образа огромной рыбы у кулиса начала активно выделяться слюна. То что добыча была размером больше половины самого кулиса и имела несколько рядов острых зубов его совершенно не побеспокоило. Юкон с ящером слились в едином желании. Юкон хотел схватки и победы, а кулис хотел поскорее откусить большой кусок сомятины. Кулис несколько раз глубоко втянул воздух, чтобы продержаться под водой подольше и двинулся к омуту.
Меньше чем через минуту он уже опустился на несколько саженей и четко ощутил крупный силуэт в нескольких шагах перед собой. Так, теперь аккуратно, чтобы не спугнуть. Он пошел по кругу, постепенно приближаясь к месту лежки хозяина омута.
Сом заметил, что к нему кто-то приближается. Вода взбаламутилась и увидеть опасность не было возможности, но по колебанию воды было понятно, что двигается кто-то крупный. Сом мог убежать, но за десятки лет он привык, что никто в этом пруду не может с ним поспорить в силе. Когда-то очень давно ему пришлось драться с бывшим хозяином омута. С тех пор у него не было достойных противников. Он ждал на месте, неторопливо поворачиваясь, чтобы оставаться мордой к опасности.
Но вот огромная тень перестала кружить и сделала рывок. Сом рванул навстречу, открывая пасть. Все враги, с которыми он сражался в молодости стремились его укусить, так же, как и он. Но его ждал неприятный сюрприз. По голове ударила когтистая лапа, сбивая его рывок и отворачивая челюсти от врага. Потом ударила вторая лапа, загоняя в шею толстые крючковатые когти и прижимая к дну. А через долю секунды на его шее рядом с жабрами сомкнулись мощные челюсти, вырывая здоровый кусок плоти и сразу гася сознание. Из последних сил рыба извернулась и полоснула противника рядом зубов.
Юкон почувствовал боль в плече и еще яростнее рванул зубами и лапами, ломая и разрывая противника. Через пару секунд сом уже даже не трепыхался. Кулис потащил свою добычу на мелководье. А Юкон человек открыл глаза и посмотрел на свое плечо. Оно было невредимо, но в нем отзывалась боль. Кулис дотащил тушу до зарослей камыша и, бросив ее у самого берега, начал зализывать полученную рану. Боль затихла, а аппетит вырос еще больше. Ящер начал есть.
Нет не так. Ящер начал ЖРАТЬ. Быстрыми движениями он вырывал куски из туши и, не разжевывая, заглатывал, чтобы тут же оторвать следующий кусок. Юкон подумал, что можно было отвезти половину рыбины домой, но потом бросил эту мысль и позволил кулису пировать без ограничений. Все равно мясо у старых сомов вонючее.
Минут через десять от сома остались куски поломанного костяка с кусками плавников. Невероятно, как в кулиса все это влезло. Он раздулся в ширь и вниз и последние куски с трудом отправлял в набитую утробу. Но все равно чувствовалось, что кулис жалеет, что рыба не оказалась еще немного побольше. Вот это аппетит! Пока кулис ел, порез у него на плече затянулся, чешуя сместилась, прикрывая несколько поврежденных чешуек, которые вытолкнуло из раны, пока ящер зализывал повреждение.
Это было невероятно. У кулисов всегда раны быстро заживали, но чтобы вот так полностью залечить порез за пятнадцать минут? Это похоже на чудо. И это ведь была не совсем царапина. По телу прошлись пилой из острейших зубов в палец длинной, разрывая кожу и поверхность мышц. Что обеспечило такое быстрое выздоровление? Обильная мясная пища? Или то состояние, в котором охотился кулис, слившись с Юконом сознанием.
Кренеры знали. Не верили, а именно знали, что раны, которые получаешь в бою или в драке заживают намного быстрее. Юкон тысячу раз получал синяки и шишки в потасовках в другими мальчишками. Кожа очищалась от них через три-четыре дня. А когда он нес ведро с водой, поскользнулся и ушиб голову о дверной косяк, то шишка держалась дольше недели. Может и с кулисами так же?
Вопрос был интересный, но Юкон вспомнил, что ему нужно набрать полные волокуши ряски и взялся за корзину. Бросок, протяжка, отнести и высыпать ряску. И так много много раз. Минут через пять Юкон решил подтянуть волокуши поближе к берегу. Потом он сможет с помощью кулиса их развернуть под нужным углом, чтобы впрячь ящера. Теперь стоя на плоском камне он забрасывал корзину, вытягивал ее и просто вытряхивал ряску в волокуши. К сожалению ряска поблизости быстро закончилась. Нужно было перебираться в другое место или заходить в воду по колено.
Остановившись отдышаться, Юкон с досадой посмотрел на кулиса. Тот развалился на мелководье, весь отдавшись пищеварению и совершенно не сочувствовал Юкону в его борьбе с ряской.
– Не-е! Так не пойдет! Вставай ленивая туша, – Юкон сосредоточился на ящере и заставил его двинуться от берега.
Кулис шел вперевалочку, утряхивая внутри съеденное. Вскоре он оказался шагах в тридцати от берега напротив Юкона. Лапы здесь уже до дна не доставали и кулис неторопливо плыл загребая поочередно правыми и левыми лапами и раздвигая густую массу ряски, до которой не получалось добросить ведро на веревке.
Юкон сосредоточился на кулисе и начал подгонять ряску хвостом. Проплывая под небольшим углом к берегу поочередно вправо и влево, он словно веником сметал зеленую массу по направлению к камню, на котором стоял человек. Через несколько минут целая гора ряски наехала на парня и поднялась горбом ему почти до пояса. Юкон отпустил сознание кулиса и начал быстро перекидывать корзиной ряску в волокуши.
– Как ты это сделал? – от неожиданного вопроса Юкон резко повернулся и шлепнулся пятой точкой в воду.
Шагах в десяти от него стояла Кена с запряженным в волокуши кулисом.
– Сразу видно будущего великого охотника! – Кена взглянула на Юкона с насмешкой, – Я подошла не срываясь, мой кулис протащил полозья по сухим веткам, а ты даже не обернулся! Но скажи, как ты научил своего кулиса подгонять к берегу ряску.
– Э-э-это…, это,– Юкон одновременно пытался выбраться из воды и придумать ответ. В результате он поскользнулся на ряске и повторно шлепнулся в воду. Разозлившись на ряску он отбросил от себя несколько горстей зелени и на четвереньках выбрался на сухую землю – Долго рассказывать. Тренировка такая специальная.
– А в воду задом шлепаться тоже для тренировки нужно? – Девчонка не удержалась и громко засмеялась.
– Может и надо! – Юкон все еще злился из-за падения – Чем смеяться в пустую, подгони поближе волокуши. Помогу набрать ряску.
Кена спорить не стала и провела своего ящера по дуге так, чтобы волокуши оказались как можно ближе к Юкону. Тот начал зачерпывать ряску, которой под ногами было еще много и подавать корзину Кене. Та высыпала зелень в волокуши и возвращала пустую корзину парню. Минут через пятнадцать повозка уже была заполнена с горкой.
– Уф! Здорово получилось! – сказала Кена вытирая лоб, – Я думала до темна провожусь и полупустая поеду. Так как же у тебя получилось то?
– Погоди! давай я кулиса запрягу и в деревню потихоньку пойдем. По дорого расскажу.
– Ой, да как же ты его запряжешь то? У тебя волокуши стоят так, что и не подведешь и не обвяжешь. И попробуй ка их теперь полные разверни. о чем ты вообще думал, когда так их поставил? Насыпать то удобно было, а дальше то что?
– Сейчас увидишь! Давай, Серый! – Юкону надоели подколки. Он перешел в кулиса и быстро поплыл к берегу. Добравшись до места, где стояли волокуши он уперся лапами в дно и надавил на переднюю часть повозки головой. Повозка медленно развернулась оглоблями в сторону тропы. Юкон почувствовал, что ящеру не нравиться толкать головой твердую деревяшку, но задачу он все рано выполнил. затем кулис выбрался на берег, прошел немного вперед и вернулся, оказавшись точно между оглоблями.
Юкон взял подхватил хомут и ремни, подошел к кулису и начал невозмутимо его запрягать.
Сказать, что Кена удивилась, значит не сказать ничего. Она застыла на берегу с отпавшей челюстью. Кулисы довольно послушны, но они туповаты. Чтобы научить кулиса выполнять несколько простых команд требуется несколько недель ежедневной дрессировки. А тут кулис подгоняет ряску к берегу, а потом сам подходит и разворачивает повозку.
Кена думала, что ряску кулис подогнал случайно, когда Юкон отпустил его поплавать. Но теперь было ясно. что никакой случайности не было. Этот ящер был настоящим чудом. Как только Юкон держал такое в секрете?
Когда первое удивление прошло, Кена глубоко вдохнула, собираясь то ли спрашивать то ли возмущаться. Но не успела ни того ни другого. Из-за ее левого плеча шагнул высокий смуглый тип в стеганной кожанной куртке и ударил Юкона по голове дубинкой.
– Что, парня поучала, а сама шагов за спиной не слышишь? – Молодой рош повернулся к Кене. Юкон после удара упал на волокуши и не двигался.
Кена хотела кинуться к парню, но передумала и потянулась к тесаку. который лежал у нее в волокушах.
– Не смей! – гаркнул рош, – а то голову проломлю. Будь умничкой. Мы тебя свяжем уйдем с кулисами. Останешься жива здорова. А будешь дергаться, проломлю башку, как этому сопляку.
– Выродок! – Кена забыла о тесаке и кинулась на врага с пустыми руками. Тот ударил дубинкой, метя в плечо. Убивать девчонку он не хотел, но и драться с кренеркой не собирался. Кена легко поднырнула под удар, перехватила руку с дубинкой и резко провернула, заходя противнику за спину. Тот вскрикнул от боли и выпустил дубинку. Но это было лишь начало. Заломив запястье, Кена заставила его нагнуться, а затем резко отпустила. Тот распрямился и в этот момент девчонка от души ударила его кулаком в нос. Хрустнули хрящи и из носа обильно потекла кровь.
А Кена уже снова взяла в захват руку противника и двигаясь по кругу с хрустом заломила ее так, что тот опять согнулся. Девчонка добавила ему импульса и он оправился лицом навстречу земле.
– Тварь!, Гнида!– Кена тащила роша лицом по земле, размазывая текущую из носа кровь – Если Юкон умрет. я тебя прикончу! Не-е-ет! Я попрошу старую Юху устроить для тебя праздничную пытку! Ты будешь несколько часов кричать, пока не сдохнешь!
Кена уперла колено между лопаток, удерживая двумя руками болевой захват и посмотрела в сторону Юкона. Но рассмотреть ничего не успела. Сознание неожиданно погасло.
Очнулась Кена сидя. Спина упиралась в твердое, руки были оттянуты назад, голова болела. Проморгавшись она увидела напротив Юкона, так же привязанного спиной к дереву. Но парень был привязан стоя. Отдельными ремнями ему привязали к дереву ноги и перетянули шею. Чтобы привязать как следует роши не постеснялись использовать упряжь от волокуш.
Кена хотела окликнуть друга, но поняла, что во рту у нее кляп, как впрочем и у Юкона. Обнадеживало лишь одно. Если парня связали, то он жив.
– О, смотри! Девка сама уже очухалась, – сказал Курт подходя к Юкону и выливая ему на голову воду из бурдюка. потом отвесил ему пару пощечин, – очнись, кряхово семя, или так и подохнешь. А нам этого не хочется.
Юкон застонал и открыл глаза. Соображал он плохо. Голова просто звенела от боли. Ударь рош чуть сильнее и крепкие кренерские кости уже не спасли бы ему жизнь. Юкон замычал, пытаясь что-то спросить. Потом рассмотрел на рошей и связанную Кену. Взгляд его сразу изменился. Растерянность ушла, глаза сузились от злости. Он помотал головой, показывая, что просит убрать кляп.
– Не, пацан, кляп я тебе не выйму. Еще заорешь. Вдруг кто из охотников возвращается и услышит? Нам этого не надо! Хе-хе! – Курт демонстративно потянулся, размял руки. Ударил кулаком в живот, целя по печени. Потом добавил еще пару раз слева и справа. Отошел на пару шагов и достал из-за голенища нож.
– Твои родичи убили нашего брата. Он отправился в серые пределы один. И в дорогу ему никто не дал ни ножа ни хлеба. Его тело бросили в болото, как-будто он старый дохлый пес, – Курт подошел к Юкону и прижал лезвие короткого ножа к к лицу чуть ниже глаза, – мы отправим тебя вслед за братом с гостинцами. А чтобы ты не забыл кому их передать мы сделаем тебе больно, кренер!
Лезвие надавило сильнее и прокололо кожу. Юкон чувствовал, что нож нацелен в глазное яблоко.
– Курт, а что будем делать с девчонкой? Она из другого дома, – Юкон увидел чуть в стороне еще одного роша. Нос у него был распухший, лицо расцарапано, а на рубахе были следы крови.
– Ну и что с того? Она из их деревни и она нас видела! – Курт убрал нож от лица Юкона. По щека поползла капля крови из свежего пореза, – и, если ты не забыл, она обещала тебя прикончить, пока таскала лицом по земле.
– Да! Она что бешенная кошка! – Стефан аккуратно пощупал распухший нос, – но она не виновата в смерти Ганца. Нам не за что ей мстить. И она даже не мужчина. Ее душа не отправиться в серые пределы за Ганцом, а ее убийство не честь, а позор.
– Она кренерка, дурень! У них любая баба может быть охотником и воином. А эта точно не из мирных женушек, если так тебя голыми руками отделала. И кто вообще говорил, что я ее ради посмертья Ганца собрался порешить? Нам просто не нужно, чтобы кто-то узнал, куда делся этот пацан. Кренеры из своих деревень вылазить не любят, но могут же и пойти искать нас ради мести. Я не хочу постоянно оглядываться. Но дело не только в безопасности. Тебе не хочется развлечься с этой дикой кошкой? На глазах у этого гаденыша! Она ему вроде нравится. Для него это будет дополнение к тому, что я с ним сделаю с помощью ножа и соли.
– Не Курт, так не пойдет! Мать бы это не одобрила. Да и Ганц бы так никогда не поступил! – младший рош стал между братом и декушкой.
– Стефан, да погоди ты. Чего завелся. Ты вспомни, как отец хвалился, как они по пол деревни девок портили. А мать слушала и молчала. Ты же мужчина! или ты только шлюх заваливать умеешь?
– То что отец рассказывал, то на войне было! Там женщины законная добыча победителя. Раз их мужчины оказались слабыми, то воины могут делать с добычей что захотят. Сейчас мы не на войне. Мы пошли на промысел. Ганц погорел и его убили. Взять жизнь убийцы или его родича наше право по закону мести. И наш долг, чтобы облегчить Ганцу посмертие. А брать в мирной деревне насильно бабу, а тем более немужнюю малолетнюю девку позор для мужчины! Ты против закона идешь, брат! Если нельзя этого избежать, то давай убьем ее, но быстро и без лишней боли. А насильничать не позволю!
– Стефан, да ты что. Разве ж я против закона пойду? – Курт подошел к брату и неожиданно резко ударил его кулаком в лицо. Тот пошатнулся, схватившись за многострадальный нос, а брат добавил ему пару раз кулаками в живот, а потом в челюсть, – первая заповедь Закона какая, брат? Старший всегда прав! А я сейчас для тебя старший! Это ты против закона идешь, если мне мешаешь. Так что полежи и подумай пока.
Курт на всякий случай забрал нож из сапога у брата, который скрючился на земле от боли.
– А у меня тут дельце есть, – довольно улыбаясь старший брат подошел к Кене. Та подтянула к себе ноги, готовясь ударить.
– Не, козочка, лягать меня не надо, – Он взял оставшиеся от упряжи ремни и подошел к дереву сзади. Накинул одну петлю Кене на левую ногу, вторую на правую и с силой потянул, разводя ей ноги в стороны. Закрепил ремни и подошел к девушке спереди, – сейчас я уберу кое-что лишнее, чтобы не мешало. Если не хочешь порезаться, не дергайся, козочка.
Курт достал нож, оттянул левой рукой низ штанины и начал ее разрезать, обнажив сперва загорелую голень, а потом белую кожу бедра. Он остановил движение и чуть приблизил свое лицо к лицу Кены.
– А сейчас будет интересное, – с придыханием с сказал Курт, и в лицо Кене ударил фонтан крови. Могучие челюсти сомкнулись и откусили голову Курта одним движением. Умирая он дернулся и порезал Кене ногу своим ножом. Из пореза начала толчками выходить кровь. Кулис, лишивший роша головы, отбросил его тело в сторону ударом когтистой лапы и посмотрел на Кену.
Ей стало страшно. Зверь не может так смотреть. Ящер замер, глядя на ее лицо, залитое чужой кровью. Потом перевел взгляд ниже и Кена готова была поклясться, что заметила в глазах ящера смущение в тот момент, когда тот смотрел на ее белое бедро, выступающее из разрезанной штанины.
Потом кулис резко развернулся и рванул к Юкону. Поворачиваясь, ящер проглотил застрявший в горле кусок. То есть, проглотил голову Курта. Кулис добрался до Юкона одним прыжком и с рычаньем клацнул челюстью. Кена зажмурилась. Из-за кляпа она даже не могла кричать. Только что ее чуть не изнасиловали, а теперь взбесившийся кулис рвет людей зубами на части. Но даже, если зверь ее не убьет, ей все равно конец.
Она чувствовала, как по бедру течет теплый ручеек. Но она не обмочилась от страха. Нет, это из разрезанного сосуда медленно, но верно вытекала кровь. Несколько минут и все закончиться. Кена подумала, что у нее есть минута чтобы помолиться. Она попросила Милосердную, чтобы, если Юкон сейчас умирает, то пусть это случиться быстро и без боли. Потом глаза начал закрывать туман.
– Кена не спи, – вырвал ее голос Юкона из забытья, – пей! Нужно пить!
По губам бежала струйка воды и Кена послушно начала глотать.
– Пей еще! Ты потеряла много крови, – Юкон приподнял ей голову повыше и заставил сделать еще несколько глотков.
Кена подавилась и закашляла. Парень убрал бурдюк в сторону и помог девушке сесть, опершись спиной о дерево. Кена посмотрела по сторонам. Может она уже в серых пределах. Нет это тот же лес у пруда. И Юкон рядом.
– Живой! – она выдохнула с облегчением и, не удержавшись погладила его по взлохмаченным волосам,– что произошло?
– Все хорошо, Кена. Опасности больше нет, но ты потеряла много крови. Нужно еще попить. Потом ты немного отдохнешь и я повезу тебя в деревню.
– А что случилось с кулисом? И где второй рош? Он жив?
– Жив. Пока, по крайней мере. Если бы ты умерла, то он бы отправился облегчать твое посмертье. А так…
Юкон повернулся и Кена посмотрела вслед за ним. В нескольких шагах от них лежал кулис, прижимая лапой к земле Стефана. Тот боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не провоцировать зверя который на его глазах откусил старшему брату голову.
Слушай меня, рош, – Юкон говорил медленно. Чувствовалось, что он сдерживает еще кипящую внутри злость, – обоих братьев я убил, но тебя я не убью. Кренеры уважают право на месть. Ты хотел моей крови, чтобы отправить меня помогать твоему убитому брату в посмертии. Если бы убили моего брата, я поступил бы так же. Но у тебя не получилось. Смирись. Я отпущу тебя, потому что ты поступил, как велит ваш Закон и мужская честь. Если ты готов отказаться от мести, то можешь уйти.
Юкон умолк, а кулис медленно удрал лапу пи позволил рошу встать. Тот вытер лицо рукавом и ощупал сломанный нос. Посмотрел на обезглавленного брата, потом на стоящего в двух шагах кулиса, нервно глотнул и перевел глаза на Юкона.
– Я отказываюсь от мести, кренер, —голос у Стефана стал глухим, потухшим, – у моей матери больше нет сыновей и я должен продолжить род прежде чем умру. Средний брат хотел нарушить Закон и умер. Плохая смерть, но она может стать небесполезной. Позволь мне забрать его тело и похоронить как положено. Он сможет догнать Ганца и послужить ему в посмертии.
– Забирай, рош и уходи. Сейчас я не вижу повода для мести между нами, ты свободен.
Стефан поднял лежащую у дерева сумку и закрепил ее на поясе. Потом подошел к лежащему телу брата. Поднял и убрал в сапог свой нож, потом со вздохом взвалил мертвеца себе на плечи и пошел прочь.
– Почему ты его отпустил? – Кена смотрела на Юкона, не веря, что это тот парень, которого она знает с мальства. Сейчас он казался намного старше. Он даже напомнил ей отца.
– Он… Он заступился за тебя, – Юкон снова поднял бурдюк с водой, – Пусть идет. Он не опасен. А тебе нужно еще попить.
– Но он хотел украсть кулисов. Кренеры не отпускают воров, – проговорила Кена после нескольких глотков.
– Конечно можно было его отвести в деревню и устроить праздничную казнь, – устало проговорил Юкон, – но знаешь, Кена, мне не очень нравятся такие праздники. Твоему отцу тоже не нравились. Он говорил, что все наши законы и традиции построены так, чтобы учить нас управлять ненавистью и злобой. Не поддаваться им. Все кроме праздничных казней. Они, как раз позволяют во всю проявиться худшему, что в нас есть. Он говорил, что это как отдушина для слабых, которые не могут держать свою злобу в узде постоянно. Им нужно время от времени спускать ее с привязи.
– А ты свою злобу держишь в узде? – слова Юкона снова напомнили Кене отца. Он действительно не любил казней и пыток.
– Стараюсь, по крайней мере, – проговорил Юкон медленно, – если бы не старался, то оторвал бы голову и второму.
– Как это, ты оторвал бы? – Кена уставилась на парня непонимающе, – это ведь кулис откусил голову старшему из этих двоих. Постой, а что происходит с кулисом? Почему он взбесился? Или это ты его смог натравить на рошей? Так же, как заставил подгонять к берегу ряску или развернуть волокуши! Объясни мне, что происходит, пока я не решила, что окончательно чокнулась из-за того, что получила по голове дубиной.
– Кена, я все тебе расскажу, но чуть попозже, – сейчас есть дела поважнее. Прошу, просто поверь мне и полежи несколько минут спокойно. Юкон прислонился спиной к дереву и замер. Кулис подошел и лег рядом, потом наклонил голову и высунул язык. Кена почувствовала щекотку на внутренней стороне бедра. А еще поняла, что бедро, да и вся нога ощутимо онемели. Она проследила за языком ящера. Тот лизал порез, который оставил нож убитого роша. Чуть выше ногу пережимал туго затянутый упряжный ремень. Это Юкон так остановил кровь.
Но там же разрезан крупный сосуд. Если ремень ослабить, то снова пойдет кровь. А если оставить его на несколько часов, то нога омертвеет без кровотока. Рана вроде маленькая, считай ерундовая, но после такой не живут, по крайней мере, если рядом нет хорошего лекаря. Кене стало страшно. Когда смерть была рядом она не испугалась, а вот ждать смерти много часов было страшно. Может просто разрезать этот ремень и уснуть за пару минут? Но Юкон просил просто ему довериться. Она попробует. Незаметно для себя Кена все таки уснула.
Проспала она недолго, потому, что когда она открыла глаза, то только начало смеркаться. А ведь когда появились Роши до заката оставалось часа три. Какие же долгие эти три часа. Кена покрутила головой разминая затекшую шею и посмотрела на свою ногу. На месте пореза был свежий красный рубец. Как будто прошло пару дней в покое с повязкой из целебных трав старой Юхи. Еще одно чудо за прошедши три часа. Еще одно чудо, спасающее ее жизнь. Она повернулась и посмотрела на Юкона. Тот тоже был в забытьи. Лицо у него сильно осунулось, глаза запали, как будто это он потерял много крови.
– Юкон, – она потрясла его за плечо и тот с тихим стоном открыл глаза. Потом встряхнулся у склонился над раной.
– Получилось! – выдохнул он с облегчением и постепенно ослабил перетягивающий бедро ремень.
По онемевшей ноге побежали мурашки заставляя морщиться от неприятного ощущения. Попытка пошевелить конечностью оказалась безуспешной.
– Полежи пока, – сказал Юкон и начал массировать ей затекшие стопу и голень.
Через пару минут чувствительность начала возвращаться вместе с проклятыми мурашками. Но их можно было перетерпеть. Через пять минут она уже могла потихоньку шевелить пальцами и сгибать ногу в колене.
– Не двигай слишком сильно. Вдруг рана опять откроется, – Юкон встал и пошатываясь пошел, собирая разорванную упряжь, – похоже нормально кулиса мы запрячь не сможем, целых ремней почти не осталось. Ну ничего, что нибудь придумаем.
Юкон поднял валявшуюся дубинку и пошел к волокушам, брошенным за деревьями. Обрывками ремней он привязал дубину к концам оглоблей, соединим их таким образом поперечной перекладиной. Потом сосредоточился на кулисе и ящер подошел к волокушам. Юкон поднял оглобли повыше и ящер поднырнул под одну из них оказавшись между оглоблями. Потом он он открыл пасть и зажал дубинку между зубами. Теперь он сможет тянуть волокуши. Осталось расположить на них Кену.
Убирать всю ряску с повозки просто не было сил. Юкон сгреб часть зелени на землю, а часть разравнял. Потом взял тесак и пошел в ближайшей ели, Срубил несколько разлапистых веток, вернулся к волкушам и уложил добытое поверх ряски. Оставил тесак в повозке и пошел за Кеной. Подойдя он пару раз глубоко вздохнул, после чего поднял девушку на руки о отнес на подготовленное место. Ему явно было тяжело.
– Что с тобой Юкон? Тебя тоже ранили? Или это из-за того удара по голове тебе плохо? Или это из-за твоих старых ран? – Кена говорила с беспокойством.
– Нет, все в порядке. Теперь точно все в порядке, – сказал Юкон отдышавшись – просто я устал. Понимаешь, я пытался тебе помочь, но не знал точно как. Но главное, что все получилось. Осталось отвезти тебя в деревню и все будет хорошо.
Юкон пошел вперед и вместе с ним пошел ящер, и потащил волокуши, держа зубами перекладину.
Кене очень о многом хотелось расспросить Юкона, но сил на вопросы у нее тоже уже не осталось. Волокуши покачивались на неровной лесной тропе и, лежа на еловых ветках, Кена довольно быстро задремала. Когда она открыла глаза, то на небе уже вовсю горели звезды. Повозка стояла возле изгороди ее дома и к ним уже бежала встревоженная мать.
– Кена что с тобой? Юкон, что случилось?
– Мама, все хорошо, я сейчас встану, – Кена действительно смогла сама подняться, но далось ей это с трудом. Перед глазами сразу поплыло.
– Доченька, ты же бледная, как полотно! – Хана схватила дочь за руку, – И холодная, как рыба.
– Тетя, на нас у пруда напали роши, – Юкон начал рассказывать заготовленную историю Мы отбились, но Кену ранили. Ничего страшного, но она потеряла много крови.
– Хельга! – позвала Хана старшую дочь, – беги к старой Хное. Скажи, что Кену ранили, и я прошу ее побыстрее к нам прийти. Юкон, идем со мной. Расскажешь что произошло.
Хана отвела Кену в дом и уложила на кровать.
– Что с твоей одеждой? – мать увидела разрезанную до промежности штанину, – Милосердная Юха! Дочка, тебя что…
– Мама все в порядке! Юкон меня защитил, – Кена натянула одеяло закрывая обнаженное бедро и свежий рубец на нем.
– Тетушка, к нам подкрались сзади и оглушили дубинками. Потом связали и собирались пытать. Мне удалось развязаться и убить одного из них. Второй ушел. Это были братья того роша, что забрался к нам. Кену сильно ударили по голове, поэтому она почти ничего не видела.
– Их было двое?
– Да. Второй ушел. Он пообещал отказаться от мести и я разрешил ему забрать тело брата. Вашего кулиса а привел без волокуш, потому-что роши испортили упряжь. Они нас вязали упряжными ремнями. Волокуши остались у пруда. Я утром схожу за ними.
– Да забудь ты про волокуши! Кена покажи голову. Упаси, Милосердная, какая шишка у тебя, и кожу рассекли. Все волосы кровью запеклись. Надо промыть, – женщина подхватилась и побежала за водой и чистыми тряпками.
– Кена, – Юкон наклонился к девушке, – не надо пока никому рассказывать про то что сделал мой кулис. Я сам до конца не понимаю как у меня это получилось. Я тебе потом все расскажу. Но пока лучше говори, что тебя оглушили, а когда очнулась, один рош уже был мертв, а второй уходил.
– Хорошо, но как ты… Ведь это же…? – девушка оборвала вопрос, видя входящую мать, – спасибо тебе.
Хана поставила миску с водой и опустила в нее кусок ткани.
– Сядь, дочка. Нужно промыть рану.