Дмитрий Анатольевич Кадочников
Луковое горе
Дорога в никуда
Луковые коммерсанты выехали из города лишь ночью. На передних сиденьях расположились два водителя-сменщика: Онур и Алексей; на заднем обширном диване по-царски полулежал на сумках Егор. Первым взялся управлять упрямой машиной Алексей: дорога до Кургана была изъезжена им много раз, сам он был родом из тех мест и даже когда-то там жил с первой женой и сыном, но это было слишком давно и очень недолго.
– Давай, жми сотка, где сотка?! – следя за дорогой сквозь едкий сигаретный дым, внезапно вскрикивал турок, отчаянно вдавливая несуществующую педаль газа на месте пассажира.
– Ну ты что, гололёд, «Волга», чуть что –норовит жопой в кювет уйти. Вы, дорогой товарищ, спите, скоро вам за руль, – зло откусывался Алексей, утирая от напряжения капельки пота со лба. Он ехал на всех своих способностях.
м Какой спи, турки не спят, я на КамАЗах по троё суток не сплю. Чифирка сварим, бахнем и в путь! – оскалился жёлтыми зубами Онур.
– Братья по разуму, мне-то тут, сзади сидящему, спать можно?! – Егор несколько не понимал, зачем он тут, и не лучше ли ему в Кургане пересесть на поезд, идущий в Ташкент, доехать в комфорте до Джамбула, отоспаться.
– Ты – датчик сна, будешь будить нас, если спим, болтай, вопросы нам задавай, – откликнулся Онур, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.
– И что спрашивать? Ваше имя, сестра? – попытался отшутится Егор.
– Э, брат, я брат! Вот так можно, так пойдёт. Не отвечает, тогда сразу буди! – спокойно ответил турок, начав рассказ о сильной и дружной диаспоре турокна юге Казахстана. – Мы, турки, пришли на земли Казахстана, когда ещё там не было никого, только бегали верблюд и ослы. Основали там село-аул… Много позже пришли туда кочевые казахи и теперь заявляют свои права.
Ночь поглотила пространство. Чистое, не засвеченное городом небо усеяно мириадами звёзд, посреди этого великолепия красовался яркий месяц. Морозно, боковые стёкла постепенно покрывались ледяными узорами. От нудного рассказа, редких огоньков встречных машин, мерного покачивания валкой «Волги» Егор провалился в тревожный сон…
Вот они прибыли в Джамбул: на въезде толпа народа кидает в высокое синее небо тюбетейки, в руках плакаты на незнакомом языке, духовой оркестр играет композиции Криса Ри и Шнитке. В воздухе висит ощущение праздника, тёплое огромное солнце по-летнему напекает голову. Видный господин в галстуке поверх национального халата повёл путешественников на рынок, там рядами стояли гружёные отборным луком шаланды, улыбчивые водители при подходе к ним делали шаг вперёд, наклоняли голову и начинали презентовать товар голосом с приятным бархатистым тембром.
– Лук, так с-зать, Ваше Благородие, с Чуйской долины, особого вкуса и формы, цена – один тнге за килограмм. Отвезу только для вас с пост-оплатой – куда угодно! – говорил улыбчивый худощавый водитель огромного американского тягача.
– Э, давай ко мне, везу бесплатно, лук с Чимкента, деньги потом! – вторит ему чумазый водитель, удивительно похожий на Онура, стоящий у видавшего виды КамАЗа…
– Подъём, сигналка-мигалка, чё заснул! – турок, повернувшись вполоборотаназад, начал окуривать Егора едким сигаретным дымом и трясти за руку, пытаясь её оторвать.
– Не, так – задумался… о светлом будущем! – протирая глаза, оправдался пассажир.
За заиндевелым окном плохо прогреваемого салона грустно мелькали жёлтые огоньки сёл, высоковольтная линия, яркие огни, заправки. Из магнитолы лились записанные на кассету любимые композиции Алексея: смесь группы «Нирвана» и хора Пятницкого.
– Давай другой, включай нашу! – вдруг выйдя из себя, начинал напевать протяжную восточную песню Онур.
– А мы что, уже в Казахстане? – вглядываясь в лобовое стекло, спросил Егор, он потерял ориентиры, снег усилился, и уже час фары с трудом пробивали себе узкую стежку среди кромешного мрака.
– Нэт, тока Курган-шмурган будет через час! – Онур чётко определил местоположение по внутреннему навигатору.
Вот и объездная, с неё видно множество огней большого города. Они ещё чуть проехали и встали у кафе, сразу за ним начиналась стена сказочных высоких сосен, припорошенных снегом. Внезапно наступила тишина – мир на секунду замер.
– Кафе-мафе, чай попьём, и я за руль! Заправим, всё что есть, и быстро в Петухово! – громкий голос Онура с хрипотцой разрезал зимнее безмолвие. С приближением границы турок становился всё веселее и улыбчивее, чувствовалось, что скоро начнётся его территория.
Он, будто злой сказочный персонаж, удачно заманил наивных путников глубоко в мрачные леса и вот-вот расправится с ними, не оставив даже воспоминаний о них.
– Шайтан на ваше кафе, я их родственников не знал! Чай налили из пипетки, семь капель и давай пятьдесят рублей, ночной тариф! – вышел из дверей возмущённый Онур, держа перед собой два пластиковых стаканчика, обжигаясь, громко отпивал из каждого по очереди, скорым шагом направился к машине. «Волга» громко чихнула, дёрнулась и лениво набрала скорость. Водитель довольный прошептал какое-то заклинание или ругательство на своём наречии, ловко переткнул скорость, не выжимая сцепления.
– Эх, тут жил, родился, надо будет как-нибудь к сыну заехать, на обратном пути что-ли, с деньгами. Уже месяца три денег не давал, сын всё же… Большой уже, пятнадцать лет или шестнадцать, – грустно запричитал Лёха, качая головой, начал длинный рассказ о своём детстве, секциях и той давно минувшей курганской жизни.
Егор, следуя приказу, не спал, толком не слушая, о чём идёт речь, в нужных местах активно имитировал интерес к сказанному. В груди всё сильнее щемило от волнения и предстоящих приключений, потели ладони, и предательски мелко стучали зубы. Турок безучастно курил, роняя пепел на брюки, внимательно, как автоинструктор, следил за дорогой и манёврами других водителей, зло ругая их родственников и знакомых.
Перед петуховской таможней «Волга» въехала в морозный туман. Безлюдье, ранее утро, машин нет, полузасыпанная снегом дорога, редкие огни вдали, какие-то обветшалые АЗС – местность незаметно изменилась. Выскочили на главную дорогу: кругом лес, крутой поворот, на выезде из которого внезапно появились ярко освещённые терминалы, таможни и длинный ряд кафе, уходящий на казахскую сторону. У самого терминала печально стоял десяток грузовиков, неспешно ожидая своей очереди на досмотр. Легковые машины проезжали отдельно и быстро.
От балды заполнив бумажки декларации, пройдя беглый внешний осмотр машины и поверхностную проверку документов, туристы на «Волге» въехали на территорию сопредельного Казахстана. Тут же рядом в открытом обменнике поменяли по невыгодному – высокому – курсу небольшое количество рублей на тенге.
Вот он, долгожданный Казахстан. С этой стороны всё было так же, но одновременно совсем иначе: вот вроде и вереница кафе, тянущаяся к терминалу, обменники с названиями и без, но главное отличие состояло в том, что тут кипела жизнь. Длинная извилистая змея грузовых автомобилей, казалось, растянулась на несколько километров. Бросались в глаза совсем иные номера машин, цветастые с латиницей и кириллицей, тут были не только казахские, но и узбекские, киргизские и другие, с загадочными символами, всё многообразие грузовиков со всей Азии собралось на границе во всей своей красе. Старые МАЗы, КамАЗы с огромными самодельными прицепами, древние «Вольво» и МАН-ы составляли основу очереди. Дорога шла на Петропавловск, начали попадаться невиданные ранее двухэтажные автобусы. Алексей, проехав небольшой участок, сменился и тут же уснул в неудобной позе на пассажирском месте. За рулём вновь сидел джигит Онур, разогнав машину за сто, он ловко ловил её в бесконечных заносах на скользкой дороге.
– Может, того, чуть тише? – устав не столько от дороги, сколько от болтанки, взмолился Егор.
– Нет, лук цена спадёт, надо февраль приехать, два-три дня и дома! Тут всего около трёх тысяч вся дорога! – весело откликнулся турок, вправляя «Волгу» в поворот на очередном вираже. Машина, жалобно скрипя подвеской, пошла боком, задев багажником снежный бруствер. – Ничего, я КамАЗ так водил. Эту легко, я себе такой же брал, тока чёрный, летал, как орел! Продал год назад, до сих пор ночью плачу! – оскалившись улыбкой и блестя красными огоньками зрачков, радовался водитель.
Утро. Объездная Петропавловска. Первые гайцы вышли на дорогу зарабатывать себе на корм. Увидев издали транзитные российские номера, они тут же бросались наперерез машине, выставив вперёд полосатый жезл, как солдат выставляет штык, идя в атаку.
Остановились. Человек похожий на хана, с большим животом и сальным взглядом, подкрался к двери водителя, окинул взглядом салон, постучав жезлом в стекло, радостно приветствовал:
– Права, документы давай, явно всё нарушено! Видно сразу, закон не уважаем! – резюмировал опытный блюститель закона.
– Уважаем! На права, вот, уважаемый, немного за твою работу, за то, что охраняешь дорогу! – Онур улыбался, протягивая права и коробок спичек, в который заранее положил тысячу тенге.
– Нет, у вас проблема! У вас аптечка, что лежит в багажнике, не комплект – бинта там нет! – смело заключил блюститель и, приняв второй коробок из рук турка, добавил. – Давай не стой, езжай! Замахал жезлом довольный уловом гаец.
Так и пошло: все посты брали деньги, кто в открытую, кто поднимал «случайно» оброненные в машине купюры, некоторые честные давали сдачу. Кафешки вдоль дороги встречались намного чаще, чем в России, а населённые пункты реже. Турок обычно заказывал небольшой обед на всех: манты и лепёшку, к ним приносили за условную плату целый чайник чая с пиалами.
Перекусы, обмен денег, нудные гаишники, полудрёма…
Редкие перелески и обширные поля сменились бескрайними степями с крайне редкими поселениями. Степь иногда ещё отступала, переходя в леса, в такие моменты путникам казалось, что они заблудились случайно заехали обратно в Россию. Даже названия напоминали родные: проехав степной Кокшетау, они въехали в леса около Щучинска и Макинска. Но вскоре опять потянулись степи, всё чаще дорогу перекрывали короткие перемёты и даже через них заднеприводная машина с трудом пробивала себе путь, ожесточённо разбрасывая комья плотного снега. По краям дороги всё чаще возвышались отвесные снежные скалы высотой до нескольких метров, время от времени встречались мощные тракторы, пробивавшие снежные заносы. Расстояния между населёнными пунктами стало измеряться в сотни километров. Выйдя из «Волги» на очередной стоянке, Егор, ёжась от ветра и яркого солнца, легко выбрался на плотный степной снег, попрыгал – держит. Вдали он увидел бредущих в закат двугорбых верблюдов. Онур разминал ноги и как заклинание всё время твердил:
– Хоть бы не снег, а то застрянем.
Водители грузовиков на смеси казахского языка и русского мата делились ужасами о заметённых машинах в районе Джезказгана и Атасу.
– Я сам там под Джезказганом в том году стоял пятнадцать дней! – воскликнул русский парень со старого МАН-а.
– И что товар? – хором спросили остальные водители, с ужасом глядя на до сих пор живого счастливца, заморозившего хозяйский груз.
– Да что товар, вёз-то я водку из Чимкента, повезло. Замело полностью! Машины вообще не стало, вся ушла под снег! Вылез, откопал, так и жил. Главное снега выпало, ну, от силы тридцать сантиметров, а намело так, что всю фуру просто сравняло со степью, просто холм! Ветер, вишь, с правого борта дул, потом с левого, и закапало! – парень от воспоминаний задрожал и нервно закурил.
У кафе остановился двухэтажный автобус, шедший из Караганды в Петропавловск. Открылись двери, пассажиры, громко разговаривая, пошли есть. Два водителя ловко демонтировали шину, поставили новую, налили туда бензин и подожгли – взрыв поставил покрышку на место. Установка и монтаж заняли не более двадцати минут. Двухэтажные автобусы стали открытием для Егора и Алексея и неким символом казахских дорог девяностых.
К ночи коммерсанты прибыли в столицу – Астану. Издали в степи показались огни, и только через час машина приблизилась к городу настолько, что стали видны его очертания.
– Через город поедем, так много короче! – заключил, несмотря на страх поборов, Онур.
– Страшно, тысяч десять как возьмут, жалко, – запричитал было Алексей, но было уже поздно.
Серебристая «Волга» шла по широкому ровному шоссе, сделанного «стамбульскими» турками. Вдоль трассы появились фонари, они вырвали участок дороги из лап ночи, отразившись переливами на гранях серебристого капота, демаскировав тройку отважных бизнесменов. Впереди, сияя множеством огней, как новогодняя елка, показался пост ГАИ, вдоль трассы висели портреты Назарбаева.
– Онур, не надо, давай разворачивай! Посадят. Куда ты разогнался, уже сто сорок! – Алексей от напряжения закусил ус и упёрся руками и ногами в торпедо.
– Нэ, они все спят, хотя тут утром кортеж-мартеж с самого Нурсултана гоняет, но сейчас устали – ночь! – водитель был сосредоточен, впился глазами в дорогу и руками в баранку, он, как камикадзе, был готов к тарану.
Они не спали! Замигали мигалками две стоящие у поста иномарки, из них и из здания поста выскочили гайцы, двое схватили ленту-ежа, бодро побежали поперёк широченного проспекта.
– Нэт, не успеете! Я тут всегда еду, тут намного короче, и сейчас проеду! – упрямо твердил Онур, пытаясь вдавить педаль газа через пол в асфальт и даже глубже.
«Волга» отчаянно гудела на низкосортном бензине казахских степей и тряслась от детонации. Казалось, что она либо взлетит, либо развалится на глазах удивлённых зрителей, раскидав тела пассажиров по широкому освещённому проспекту. Волгарь, буквально рассыпаясь, дымя на запредельных оборотах сизым дымом, пролетел перед носом гаишников, не успевших перекрыть трассу. Не снижая скорости, машина помчалась по узким улицам с плохим освещением, в заносе задевая сугробы снега, вылетела на широкую освещенную улицу, сплошь в высотных зданиях и яркой рекламе, непривычно слепившей глаза, смущая сознание, уже привыкшее к ночной ровной, как стол, степи.
– Э, братан, скорость-то скинь, обороты в красной зоне, сзади всё в дыму, масло жгём! – волновался Алексей, вцепившийся в сиденье и растопыривший ноги для упора в стороны.
– Твой сиди, они по городу перехват сделают, нам на трассу выбраться нужно, тогда свобода! Иначе всё заберут! – турок мчал по ночному проспекту, спидометр показывал сто шестьдесят, машину трясло от вибраций.
Вот и выезд, освещённый пост ГАИ, рядом стоит машина, но она не мигала, и никто не выбегал остановить нарушителей.
– Эх, пронесло! Эти любят спать, вырубили связь и спят. Время – три, у них смена в четыре, решили вздремнуть. Повезло! – радовался турок, снижая скорость. – Скоро кафе-мафе, встанем, похаваем, да и масло нужно долить спалили с литр, – довольно заключил Онур, начав беззаботно грызть семечки, сплёвывая шелуху себе под ноги.
– Ну ты и …странный, какого так поехал, а если б,.. то что?! – Алексей не мог успокоиться, его трясло, всегда браво топорщившие усы грустно обвисли, намокнув от длительного пребывания во рту.
– Тюрьма и конфискация! Вас бы в Россию выдворили, меня – домой! Я же человек упёртый, прямо собой не управляю, извини, братан. У меня бывает, шайтан попутает, ничего сделать не могу. Ты, брат, меня всегда тормози. А раз не тормозил, то ты и виноват в этом! На меня всех собак вешать не пойдёт! Ты и Егор – вот истинные виновники! – грозно сверкнув глазами, резюмировал проводник Онур-бей.
Егор молча потирал шишку, полученную от удара головой о стойку в момент резкого поворота на узкой улочке старой Астаны, и пробормотал:
– Уж, похоже, лучше б выдворили, тут вообще неясно, что будет дальше.
Кафе в виде юрты: на полу лежачие места и столики, посетители сидят за столиками или возлежат с пиалами на подушках, отдыхая после еды. В центре стоит огромная стальная печь, пышущая жаром. Алексей заказал шурпу и манты, к ним пару лепёшек и традиционный чайник чая. Поели, на душе стало тепло и спокойно. Долили в двигатель масло. Онур пошёл общаться с водителями.
– Э, как оно, ничего? Что везём? – слышались обрывки разговора.
– Лук везём, уже вторая партия. Одну в Новосиб увезли, сейчас в Тюмени скинем, – ответил высокий казах за всех сразу.
– Чё, цена, вроде бы, растёт пока? – турок угостился сигареткой, отошёл покурить со старшим, разговор стал неразличим.
– Давай, быстро надо ехать, цена в пике! Заправили? – на ходу бросил подошедший Онур, усевшись на водительское место.
– Да, всё заправили, но только, кажись, рессора одна болтается, надо бы на эстакаду! – запричитал Лёха, закусив один ус.
– Обязательно! Сейчас до Караганда доедем, там кругом одни эстакады, сделаем и дальше. Лук-млюк скоро падать будет в цене, садитесь! – турок плюхнулся на сиденье, повернул ключ зажигания и приготовился пришпорить все сто пятьдесят лошадок.
Поехали. Егор толком не спал, автомате монотонно задавал одни и те же вопросы водителю, не слушая ответов.
– Мы где? А приедем скоро? Как и где прошло детство? Ваше политическое кредо? – задав последний вопрос, можно было впадать в дрёму, сидящие за рулем всегда долго рассуждали о политике, и нужно было лишь вовремя просыпаться, произнося что-то вроде:
– Ну не знаю. Не думаю, – и говорящий опять заходился в доказывании собеседнику своих убеждений. Онур, всячески критиковал Назарбаева и хвалил руководство России, Алексей вспоминал никем не виданные годы Екатерины без номера.
Нудная степная дорога вилась по бескрайней степи, сильные ветра перемещали снег, который даже при малейшем снегопаде переходил в низовую метель, грозящую остановить движение на много дней, заморозив незадачливых путников.
– Я так редко и плохо езжу! Обычно газ беру, кошму-мошму, спальники, валенки. А вы только колбасу взяли да чуть тушняка, с этим, если что, нам не выжить, – сокрушался почти не спящий в дороге турок.
– Но ты ж ничего не сказал, – отвечал Егор, отмораживая голой рукой боковое стекло и наблюдая на бредущими недалеко от дороги верблюдами.
– Я не думал, прощался с русской женой, дела уладил, думал, что вы умные! Вон как тщательно договор со мной делали, а тут совсем плохо всё! – злился турок то ли на себя, то ли на компаньонов.
– Давайте купим всё в Караганде? – зевая и с трудом разлепив веки, предложил Алексей.
– Нэт, ехать сразу до конца, тока еда и заправка! – зло и безапелляционно отозвался проводник.
Егор очнулся от странного запаха угля и какой- то ядрёной химии. Утро, густой зимний туман, панельные дома, на балконах сушится бельё, появляются очертания сильно дымящих труб.
– Это-то что? Мы что, едем по заводской территории? – глаза Егора округлились от удивления.
– Темиртау! Тут хорошо работа есть, но дымно. Это не туман – дым, – турок внимательно всматривался в задымлённую дорогу и впервые не курил. Даже ему хватало дыма сполна.
– Тебе сюда жить нужно ехать на курении сэкономишь! – предложил Егор, прикрывшись шарфом в надежде отфильтровать воздух.
– Э, нет, тут жить летом жара, зима холод – плохо. Фрукта нет. Только завод, – Онур был серьёзен при разговоре, делал большие паузы, казалось, что он уже спит.
Выехали с Темиртау, за руль сел Алексей, турка одолела усталость, под её действием воля его ослабла, душа оттаяла, и, перед тем как погрузиться в короткий сон, он поведал историю о своей страсти к чёрным Волгам.
– «Волга»-машинка, как дорога, построенная настоящими турками в Казахстане, – шоколад! Нэт, я в Германии был, родственники там, взял мерсы-шмерсы, гонял в Алма-Ату, Чимкент. И те машины лучше, и деньги с них получаешь много больше. Потом бандиты всё взяли под себя – невыгодно стало. Машину продал, половину отдал им, стал овощ возить. С тех денег купил первый свой камазик и дом в Михайловке под Тарасом. После иномарок только волгарь хорош. У меня такой был: чёрный, весь как драгоценный камень, в гранях и плоскостях. Тюнинг сделал, движок до ста восьмидесяти, задние двери убрал, передние удлинил прямо – «Мустанг-Кобра» 1977 года. Багажник подрезал, спойлер-шмойлер – красота! На капоте воздухозаборник от мерина спортивного забабахал. Ездил на нём по степи, как джигит. Караван грузовиков ведёшь, что у кого сломалось, на нём – рази сгонял, запчасти привёз-увёз. Разбился на нём: заснул на скорости и в бархан въехал – всё в хлам, до сих пор как вспомню, плачу, – в конце рассказа Онур попытался всхлипнуть, но тут же уснул, опрокинув голову на грудь.
Караганда встретила путников заметёнными улицами, гаражами, погружёнными в сугробы по самые крыши, торчащими посреди города копёрами, устремлёнными ввысь, и полным отсутствием обещанных турком эстакад. Архитектуру города дополняли высоковольтные линии без проводов и терриконы шахт посреди жилых микрорайонов. На выезде из города проснулся Онур. Остановились. Плотно поели прямо в машине тушёнкой и колбасой из своих припасов, запивая обильную снедь пепси, купленной ещё где-то под Курганом.
– Онур, ты сало прямо без хлеба в себя пихаешь! Вам же нельзя? – забеспокоился Лёха то ли за физическое, то ли за духовное здоровье мусульманина.
– Можно, я в походе. Нам можно всё, чтобы скрасить суровую походную жизн, –. с видом знатока возразил турок, впихивая в рот огромный кусок сала и заливая туда же сладкий манговый сок.
– Пойду рессору осмотрю, может, что сделаю, – Лёха вышел, взял инструмент и залёг у колеса.
Ветер и мороз усиливались, пошёл мелкий снег сначала в виде пыли, но вскоре стал размером с манную крупу, жёстко хлеставшей по щекам не успевших укрыться путников.
– Ну её!.. Подкрутил, там крепление ослабло – резьбу подсорвало, шайб наставил, вроде нормально, – Алексей радостно забрался в машину и отогревался, жадно начав уплетать мясо из открытой банки, ища глазами, чем бы таким запить, чтобы поскорее протолкнуть пищу. Его взгляд упал на открытую банку сгущёнки, одним махом ополовинив её, Лёха довольно улыбнулся. – Эх, как в армии на дембеле! Жаль не остался, сейчас бы уже как сыр в масле катался!
Дорога на Балхаш вся в ухабах, даже зимний асфальт не мог закрыть все изъяны покрытия: множественные ямы напоминали о нанесённых бомбовых ударах и, судя по общему состоянию, бомбили ещё в сороковые, а строили, скорее всего, в двадцатые годы. Линии электропередач без проводов, редкие далёкие деревни, степь и верблюды стали привычным пейзажем, вызывающим сон и умиротворение.
– Э, когда заправимся? – проснувшийся Алексей в ужасе показывал пальцем на стрелку уровня топлива в баке, уткнувшуюся в красную зону.
– Давай садись за руль, я что-то задремал и пропустил заправку, – нехотя признался Онур.
– Пропустил? Мы же тут нахрен замёрзнем! Есть ещё заправки? – сев за руль, не унимался Орлов.
– Да, километров через пять была и потом только через полтинник примерно у Балхаша, – засыпая, пробормотал турок.
Зато дорога внезапно стала ровная, как зеркало, свежий турецкий асфальт вселил надежду в удачный исход поездки. Егор дремал, как вдруг крик разбудил его.
– А заправка вся заметённая стоит, нет заправки! Лампочка замигала! Мы все замёрзнем! – Алексей отчаянно причитал, раскачиваясь за рулём в такт ударамсвоего сердца. Онур, промычав невнятное, продолжал спать.
– Езжай шестьдесят, смотри, до Балхаша полтинник, может, дотянем? – предложил план Егор.
– Блин, мы же весь бенз из канистр слили и забыли долить, эх, тупые, мы тупые, – причитал Алексей, отчаянно врубив на полную свою кассету, тщетно пытаясь подпевать грустную песню на английском только ему известного исполнителя. Турок спал, слюна из уголка его рта сладко стекала на подлокотник. Резкий удар о край высоченного сугроба, машина отлетела от него, ударившись о сугроб на другой стороне дороге и глубоко погрузилась в жёсткий степной снег.
– А-а-а, всё пропало! – Алексей схватился за голову.
– Жди! Сейчас! – Онур проснулся от удара, накинул куртку и выскочил осмотреть повреждения.
Оказалось, повреждения минимальные – оторвались задний бампер и глушитель, а так всё нормально. До Балхаша осталось ехать от силы пятнадцать километров. Степь вокруг изменилась: на её ровном лице появились гигантские корявины в виде отвалов пустой породы.
– Это карьеры, тут зэки работают, и идти туда просить помощь по степи, по снегу – не дойти! – перехватив взгляды Алексея и Егора, определил границы дозволенного турок.
В степи дул пронизывающий до костей ветер. Егор укутался в полушубок и молча стоял посреди ровной трассы, всматриваясь вдаль – ни одной машины. Февральское солнце низко висело над горизонтом, ещё четыре часа, и начнёт стремительно темнеть. «Волга» прорабов часа два, заглохнет, дров нет, нужно что-то предпринимать. Вдруг появилась надежда в виде пары грузовиков на краю горизонта.
– Всё, дальнобой поможет! Тут братья все, все помогут! – ликовал Онур, вытаскивая трос из багажника.
Одна фура проехала, обдав троицу солярным смрадом, вторая остановилась, из окна высунулся одетый в одну майку водитель.
– Давай цепляй! Дёрну, вытащим на дорогу, и я поеду, больше помочь не могу – мы на иностранцев работаем, график жёсткий! – водитель нового «Вольво» проехал чуть вперёд, дав зацепиться тросом, и легко вытянул «Волгу» на дорогу.
– Брат дорогой, подсади с канистрами человека, а? Чего тебе стоит, – запричитал Онур, жалобно заглядывая в безучастное лицо молодого казаха-водителя.
– Ну давайте держитесь, я в Балхаш приеду, скажу, что вы встряли, по рации сейчас кричал – тихо, рядом никого нет. Давайте, если что, жгите колёса, короче, удачи! Взять никого не могу, не положено, увы! Я вот встал, и то штраф могут впаять. Ждите, думаю, часов через пять приедет помощь!
«Вольво» натужено загудел и, обдав степь чёрным облаком дыма, начал набирать скорость и вскоре исчезла за горизонтом.
– Кто пойдёт пешком в Балхаш, тут около двадцати осталось, – турок, одетый в кожаную куртку и лакированные туфли, явно не входил в число претендентов. Его вопрос был скорее приказом двум русским определиться, наконец, с выбором и решить вопрос.
– Пойду, может, заправлю канистры или помощь там какую соберу, – произнёс Егор, самый одетый из всех, взял десять тысяч тенге, одну канистру и медленно побрёл против ветра.
Прошло несколько часов, карьерный огромный отвал, видневшийся впереди недалеко от горизонта, поравнялся с путником. Вблизи он оказался огромным нагромождением негабаритных булыжников, слегка присыпанных снегом. Солнце опустилось ещё ниже, в его лучах пустая порода, сваленная в огромную гору, отбрасывала длинную тень, граница которой терялась за пределами зрения. Вдруг на горизонте показались жёлтые огни.
– О, наконец-то, ещё два часа, и дойду! Обратно возьму такси. Зайду в кафе-мафе. Чай-май, – обрадовался Егор, всё быстрее шевеля потерявшими чувствительность ногами и ускоряя шаг в попытках согреться, но злой степной ветер мощными порывами огрызался, пытаясь свалить с ног путника и покатить, как обычную степную траву, в царство белого безмолвия.
Сигнал позади заставил уйти с центра дороги и остановиться. Егора обогнал полный людей УАЗ-буханка и остановился.
– Давай залазь! – крикнул высунувшийся казах-пассажир.
В плотно набитой женщинами и мужчинами машине все пассажиры имели крайне озабоченный вид, громко переговаривались на своём языке, кивая головами в сторону нового пассажира.
– Твои стоят? – по-русски неожиданно задал вопрос водитель УАЗа.
– Да, иду за бензином, почти дошёл. Вопрос, а сколько с меня? – Егор полез за пазуху.
– Стой, так довезу! Твоих не взял, видишь ты и то с трудом влез, они просили за тебя, – водитель договорил, со скрежетом переключил передачу и начал медленно разгонять усталую машину. На въезде в город Егор заправил канистру, тут же на заправке поймал старый «москвич», водитель которого долго торговался, явно завышая цену, и всё же сжалился, согласившись добросить пассажира обратно к горе-коммерсантам в степь за умеренную оплату.
Онур и Алексей приседали и плясали возле заглохшей «Волги», с надеждой всматриваясь в сумеречную даль. Мотор заглох час назад, ветер быстро выдул остатки тепла из салона. Турок жадно курил сигареты одну за одной, хлопая себя руками, как плетьми, по бокам. Приехавший Егор был встречен радостными возгласами, Алексей достал фотоаппарат «Зенит», запрятанный глубоко в суму до лучших времён, начал с этого момента вести фотолетопись событий Великого Орловского Лукового похода.
– Завелась, ласточка! – Онур ласково провёл трясущейся, замёрзшей рукой по торпедо.
– Ты что там полчаса ковырялся в Караганде? Алексей, руки у тебя точно не оттуда! – Егор слышал громкие ругательства на русско-турецком, прерываемые порывами ветра. Вскоре кусок глушителя и задний бампер были втиснуты в багажник.
– Да так, ничё, оторвало болт с рессоры, и ещё по мелочам. Так доедем, Аллах поможет, – Онур зло посмотрел на сидящего рядом Алексея и покачал головой, с упрёком цокая языком.
Доехали. Ночной Балхаш, заправка, над головой глубокое тёмное небо. Месяц почти в вертикальном положении, Егор отчётливо увидел его сходство с мусульманским символом на башнях минаретов в России. Всё вокруг казалось почти таким же, но уже другим. Русского языка становилось всё меньше, его понимали, но не говорили на нём между собой. Телевизоры в кафе и радиостанции вещали на казахском.
Онур у стоявших на стоянке дальнобоев выпросил что-то похожее на срезанный в степи болт. Совместными усилиями с трудом закрепив болт, путешественники, не найдя нужной гайки, ударами кувалды превратили его в здоровую заклёпку.
– Пойдёт, это Казахстан, тут так можно, – отбрасывая в сторону инструмент, Онур полез греться в машину.
Ночная дорога вдоль невидимого озера, вырываемые фарами редкие кафе да развешанная вдоль дороги копчёная рыба. Ветер всё усиливался, но снега стало заметно меньше. Онур увлечённо повествовал о прекрасном летнем отдыхе на Балхаше, поедании дешёвой рыбы и арбузов.
– Э, вот будет Чиганак, а тут рядом ракетная часть была, очень секретная! Озеро проедем и будем почти дома. Нужно бы в ночь Шуйскую долину проскочить, там могут травку подкинуть –опасное место! – опытный турок при последних словах добавил газу, машину затрясло на ухабах, казалось, что к концу поездки отвалится задний мост.
На рассвете остановились у стелы Шу, отдохнуть, поесть купленного балхашского сазана, выпить воды. Опасный участок остался позади, впереди Джамбул и отдых на настоящих кроватях.
– Это мы на легковой так бодро едем, на грузовой мы бы на всех весовых и постах-шмостах ГАИ зависали, много б дней ехали! Летом-то в объездку по степи жарим, через Байконур и выскакиваем на границе! Температура – степной полтинник, пыль-мыль! И чистый, как дыхание гор, насыщенный травами, плотный степной воздух, – Онур мечтательно закатил глаза и затянулся дымом дешёвой сигареты.
