Дмитрий Анатольевич Кадочников
Луковое горе
Минут через двадцать Онур достал целлофановый пакет, набитый деньгами, отдал в руки главному – судя по гонору и росту – водителю. Водители что-то ещё кричали вдогон отходящему турку, он кричал им в ответ, не поворачивая головы.
Вскоре, выплюнув чёрно-сизый дым, КамАЗы развернулись, поехав на юг в сторону границы с Казахстаном. В память о встрече на снегу остались чёрные следы выхлопа и протектора шин, которые быстро закрыло усилившимся снегопадом. Онур плюхнулся в машину и произнёс:
– Э, брат, слушай, а за пятихатку новыми поехали назад в город?
– Поехали, конечно! – Алексей обрадовался, что за один рейс неплохо смог срубить деньжат с одного клиента.
Обратный путь прошёл в разговорах да расчётах прибыли, которую получат компаньоны с первой партии лука, после начался расчёт прибыли за год, потом за два. Алексей прямо чувствовал, как на глазах растёт прибыль. Онур прервал пустые расчёты и важно произнёс:
– Смотри, мы там лук-млюк возим, картошку-мартошку, а денег сколько у тебя скопится. Куда их? Надо бизнес-мизнес больше делать, в Тюмень и Воркуту ездить, а видишь, водилы, – турок защёлкал языком, как глухарь на токовище, – сок из меня пьют. Э… жрут меня живьём, кровососы! Прибыли этим водилам-чудилам уходит пятьдесят процентов… э-э-э…ц-ц!
– И какой выход, железкой, что ль, возить? – сумел с трудом вклиниться в монолог Алексей.
Онур метнул на партнёра жёсткий взгляд, жадно закурив, продолжил:
–-Нам копить на свои пять камазиков нужно и на следующий год всяко их купить.
– Где их ставить, кто водилы будут? Нужен бизнес-план, фирму открыть и прочие, – Алексей начал умничать.
– Какой план-млан? У меня свой дом, стоянка-маянка. Узбеки за копейки поедут, это казахи жадные, блин. Машины мы пополам на тебя и меня оформим. У нас вёе в Казахстане можно, главное, дешевле. Эй мамой клянусь, без обмана, я не крыса, я же мусульманин.
После турок, покачиваясь на ухабах, поведал о своей кристальной честности и горьком опыте работы с российским партнёром. Работал он честно с местным парнем лет пять, всё было хорошо, деньги шли, впереди рисовались радужные перспективы. Однажды летом колонна машин, как всегда, шла через степь, минуя весовой контроль и посты гайцов, везли сладкий перец. Жара за сорок, колёса, не выдержав перегруз, лопнули, как мыльные пузыри, итог оказался печальным – привезли раскисший товар.
– Я-то, что, я на закупке сижу в Узбекистане, –закуривая, мрачно продолжил турок, – а он на сбыте. Как увидел убытки, забрал, крыса, себе наши два КамАЗа. Я потом год рассчитывался с водителями.
– Что нашёл его потом? Разобрался? – спросил Алексей, предвкушая длинный эмоциональный рассказ о мести. Перед его взором предстала сцена зарытого по шею парня, умирающего от жажды в пустыне Кара-Кум, а рядом ансамбль «Ялла» заунывно и устало тянул свою песню «Учкудук». Солнце медленно опускалось за бархан, устав впустую нагревать песок, вот подул горячий ветер, начав лениво перебирать четки-песчинки, состоящие из бесконечных зёрен окружающего всё вокруг песка.
– Да нет! Он, крыса, ушёл, продал всё! А мы же с ним как водилы сами вначале ездили, сами и продавали. Эх, деньги-меньги рекой шли, – мечтательно закачав головой и чмокая губами, проговорил Онур. – Зная, где крыса живёт, приехал! Давай по-честному! Мы же братья! – внезапно очнувшись от своих мыслей, внезапно продолжил турок. – Да я тоже тратил, дом строил, но всё делил ровно! – Онур от волнения обжёг сигаретой пальцы, бросил её под ноги, выругался на своём.
– И что!? Чем всё кончилось? – не мог угомониться Лёха, предвкушая разборку в стиле Тарантино.
– Он вышел. «Э, брат, – говорит, – я ничего не имел против тебя. Проходи, всё решим, шашлык-машлык кушать будем, деньги тебе давать буду, баловать тебя буду! Опять замуты делать будем!» После этой фразы турок помрачнел и замолчал.
Алексей с трудом выяснил, что, напоив Онура, партнёр сдал его в милицию, как неизвестного, проникшего в его дом. Турок без денег, паспорта при себе нет. Начались допросы, как попал, цели проникновения в Россию и прочее. Итог – позорная отправка на родину в Джамбул. Миграционная служба признала его нелегалом, хорошо, что въезд в Россию не запретили.
Ухабы сменили рытвины, заехали на территорию рынка. Турок, тяжело вздохнув, сжав плечо таксиста, вкрадчиво произнёс, глядя ему в глаза:
– Смотри, я тут при рынке гостиница живу, надумаешь бизнес мутить-крутить – приезжай, я после семи вечера на месте, тридцать два номер.
Алексей один никак не мог решиться ввязаться в такую интересную и загадочную операцию по перевозке лука. Решив тянуть кота за хвост, каждый день ровно к семи часам он подъезжал к рынку, минут сорок болтал с Онуром о перевозках, турецком языке, истории религий, ловко обходя острые вопросы, нарушавшие идиллию философских бесед.
Вопросов было множество: какова сумма вложения в бизнес Онура, сроки поездки, как везти, на чём, как делить обязанности – да и много ещё чего, но всё это откладывалось в долгий ящик. Неясных, узких моментов становилось всё больше, компаньона не было, отчаяние овладевало Алексеем. Онур ловко психологически подавлял, легко подчиняя своей воле незадачливого коммерсанта. Алексей чувствовал свою беззащитность. Турок был не прост, чувствуя нерешительность Лёхи, он чётко знал, наживку заглотнули и скоро найдутся деньги на поездку, нужно только выждать. Отдав на реализацию часть товара, Онур ежедневно собирал остатки денег с продавцов и, как притаившийся хищник, хладнокровно ждал Лёхиного решения, спешить было некуда. Турок интуитивно решил не форсировать события и ждать, а интуиция ещё никогда не подводила Онура в скользких денежных вопросах.
Расписывая с каждым днём краше и краше великолепие южного Казахстана, хлебосольность тамошнего населения, турок не забывал рассказывать и о больших барышах, празднике, который устроят в Джамбуле гостям из России. К концу недели выходило, что русских там любят, как своих близких, при приезде их будут водить каждый день в разные дома, кормить и поить. Алексей с другом будут лишь наслаждаться жизнью и ждать, когда сын Онура загрузит шаланды луком, а они, как в давние времена, пойдут караваном через бескрайние степи в холодную Сибирь.
Все эти байки о богатстве и быстрой прибыли привлекали неимоверно. Немного подумав, Алексей решил, а почему бы не сделать Егора компаньоном. Терять Егору нечего, и самое то, попытать им вдвоём счастья в плодово-ягодном бизнесе.
Начало новой жизни
Егор внимательно слушал и думал. Да, у него высшее образование, курсы дизайнеров, несколько лет работы проектировщиком и какой итог? Нет, итог, какой-никакой всё же есть, но не тот, который бы хотелось.
– Я ответ лишь завтра дам, – огорошенный информацией Егор выглядел печальным и задумчивым.
– Договорились, чел. Вместе сгоняем, познакомлю тебя с Онуром, – Алексей довольно улыбнулся в усы, снял запотевшие очки и протёр их.
Выйдя из машины, в состоянии прострации несостоявшийся издатель побрёл, грустно волоча непослушные ноги, в сторону дома. Такой прекрасный день был разрушен новыми заботами. Теперь нужно согласовать всё с домашними, нужно всем сказать, что он возможно уедет надолго. Но есть плюс – он, наконец, начнёт зарабатывать и строить свой новый бизнес, который можно будет передать по наследству.
Домашние были довольны общим выходным. Красивый, празднично сервированный стол подчёркивал важность данного события. Первая суббота, проведённая с семьей, за два месяца. Праздничный ужин закончился, стол убран, сейчас начнётся сериал, жена и дочь сели в комнате с семечками и накрылись пледом, приготовившись к просмотру. Егор остался на кухне, выключил свет, сидел задумчиво впотьмах. По улице скользили автомобили, спешили куда-то люди. Погода вдруг поменялась, поднялась низовая метель. Мысли тяжело, как камни, ворочались в голове: «Туда ли он идёт, а не тупик ли это? Нет, конечно, не тупик, а начало большого и светлого пути». Из комнаты доносились смех и обрывки фраз экранных героев. Все сериал закончился, Вера зашла на кухню, увидела сидящего в темноте мужа.
– Ты чё не спишь? – она внимательно посмотрела на сгорбившуюся фигуру возле окна.
– Да вроде нет, – хмыкнул сидящий. – Тут такое дело, мне завтра нужно встретиться… Алексей и я с бизнес партнёром, его Онур зовут.
Нехотя Егор монотонным голосом рассказал, что нужно будет продать всё оборудование, вложить бабки в дело и поехать в загадочный Джамбул. Старый бизнес истощился, необходимо развивать новый. Судьба сама даёт шанс, который никак нельзя упускать. Прослушав позитивный монолог мужа, Вера коротко со вздохом произнесла:
– Смотри сам, но лучше бы пошёл и нашёл нормальную работу. И жить тогда будем как всё нормальные люди. Я против, но решать тебе!
– Ну да, как все люди… работать на дядю, – грустно смотря в темноту улицы, куда-то поверх домов, повторил муж.
– Да, у нас будут совместные выходные. Может мало денег, зато все дома. Подумай сам, сейчас вот и бизнес есть, а ни денег, ни выходных, ничего нет! – Вера со вздохом опустилась рядом на табурет и печально взглянула на мужа.
– Мне тяжело работать на дядю, нет перспективы. Мне уже 31 год, и снова работать рядовым сотрудником, всё заново! – уткнувшись в свои ладони, бубнил горе-предприниматель. С трудом оторвав от лица ладони, он продолжил:
– Два года назад я работал главным специалистом отдела в крупной конторе. Эх, если бы знал, то не ушёл бы тогда! Сейчас был бы замначальника отдела, – плакался коммерсант, раскачиваясь на хлипком табурете. – Но кто знал, что так всё сложится! Последний раз! Дай мне последний шанс встать на ноги, и потом, клянусь, пойду хоть дворником, но упускать такую шикарную перспективу я не хочу, – жалобно выпрашивал согласие у жены Егор.
Кухонный ночной разговор всё более походил на разговор матери с ребёнком, который хочет завтра сделать что-то запрещённое за сегодняшнее дурное поведение. Нудно повторялись одни и те же аргументы, жена не отступала, стрелки часов безжалостно показывали на три часа ночи.
– Езжай, куда хочешь, вымутил, блин, что хотел. Уже утро, какой же ты упёртый и тупой, – Вера была измотана бесконечным разговором, который изначально не мог закончиться никак иначе, как только победой мужа.
– Спасибо. Я клянусь! Приеду не позже, чем через 10 дней. Если не получится, пойду работать по найму хоть кем, – Егор был доволен победой и засиял, как медный пятак, что было видно даже в тусклом свете, лениво падающим от уличных фонарей.
В воскресенье спорщики встали лишь к обеду. Дочь смотрела телевизор, она уже давно встала и не знала, чем себя занять. Вера была мрачна и молча пошла готовить поздний завтрак. Егор позвонил Алексею на домашний телефон, шёпотом договорился, что через час они поедут к Онуру. После завтрака, проходившего в гнетущей тишине, жена сказала:
– Обязательно сними копию паспорта всех страниц, копию отдашь мне.
Егор с радостью согласился. Значит, в принципе, на него не обижаются, у него карт-бланш. Ровно через час машина Алексея стояла во дворе под окнами. Быстро накинув полушубок, с радостным предчувствием чего-то неизвестного и крайне любопытного Егор выбежал на улицу.
– Привет! Ну что, поехали к турку, – открыв дверь «девятки», крикнул Егор.
– Поехали, сейчас сам всё увидишь и услышишь, – улыбнувшись, Алексей переключил передачу и тронулся.
Ехали молча, тем для разговора нет, всё уже оговорено. Тихо звучала музыка из динамиков: рок-н-ролл сильными гитарными рифами будоражил сознание и настраивал на позитив. Вот и гостиница у рынка – серое здание похожее на барак. Около здания весь снег загажен бычками и тёмными следами от слюны с насваем. Всё говорило о том, что здесь живут не артисты большого театра. На крыльце стоял десяток людей, все были в кожаных куртках и без шапок. Холод скрючил их гордые горячие тела, но они крепились. Они были разных национальностей, но понимали друг друга, говоря на одной группе тюркских языков.
Алексей вошёл в «парадную». Через минут десять появился и Онур. Невысок, крепок, в зубах сигарета, он приобнял и поцеловал в щёку каждого из стоявших. Сел в машину. Алексей представил Егора. Турок как будто ничего не расслышал и спокойно произнёс:
– Ну что, поехали, поговорим, лучше к моей русской жене, – Онур распоряжался, как начальник.
– У тебя здесь жена есть? А мне не говорил! – Алексей, удивившись, округлил глаза и покачал головой.
– Да, есть, она молодая – тридцать пять. Рынок работает продавцом. Квартир у неё трёшка. Она разведена, пара детей. Моя денег и работу ей даёт. Живу с ней. Жена моя всё знает, нам по Корану можно, – Онур не шутил, говорил серьёзно, взвешивая каждое слово.
Далее турок поведал, что летом для экономии на продавцах он притащил всю свою семью, жили они у русской жены. И она помогала вместе со всеми продавать товар, и даже её дети были включены в бурный бизнес-процесс. Вечером обе жены вместе готовили ужин, шутили. Никто не ссорился, как и положено по религии, а Онур хорошо знал, как должен вести себя мужчина-хозяин в семье и какие есть обязанности у жён.
– У нас так нельзя, меня бы точно убили, – заключил Лёха.
– Нам можно. Я ещё в Москву мотаюсь с товаром, и там жена есть. И все знают.
Потом Онур рассказал, что у бывшего компаньона-русского остались в Тарасе жена и ребёнок, а в Москве русский жил с молодой девчонкой-таджичкой, хотя сам не мусульманин. Алексей оживился, начав активно поддерживать такую полигамию, и даже нашёл цитату из апокрифического Евангелия, якобы подтверждающую его убеждения. У Алексея постоянно были какие-то женщины на стороне, это заставило его тщательно изучить данный щепетильный вопрос. Изучив разные тексты, он пришёл к выводу, что полигамия свойственна и православному. Выучил цитаты да толкования писаний, оправдывающие его распущенность, чтобы, если придётся, отразить претензии жены, когда та уличит его в прегрешениях. Егор на эти темы не спорил, пусть говорят, о чём хотят, мораль и нравственность всегда оказывалась легко растяжимы в любую удобную сторону. В определённых ситуациях с их помощью можно было легко оправдывать людей и в то же самое время клеймить их за это же действие при чуть-чуть изменившихся обстоятельствах или неожиданно найденном незначительном нюансе.
Последние дни зимы
«Девятка», скрипя подвеской, устало постукивая клапанами, доставила трёх бизнесменов к дому русской жены Онура. Коммерсы нехотя вылезли из машины, на улице подмораживало, позёмка неприятно била по ногам ледяными крупинками снега. Огромные сугробы стояли, как барханы в пустыне, с их вершин ветер срывал и уносил вдаль колкие белые ледяные снежинки.
Турок вышел из «девятки», грациозно закрыв дверь филейной частью. Он был без шапки, в потёртой кожаной куртке, мороз с ветром мигом остудили горячего джигита, Онуру пришлось сжаться, втянуть в плечи голову, тут же закурить, зажав огонёк сигареты в кулаке. Курить ему совсем не хотелось, он до одури накурился в машине, теперь он просто грелся, через силу глотая горький дым, как те, что в надежде согреться, пьют обжигающе крепкий чай.
Егору даже короткая поездка далась непросто. Турок так всех окурил, что одежда стала источать сигаретное зловоние, рот наполнился вязкой с привкусом дыма слюной. Скорее на воздух! Дверь автомобиля с трудом открылась, ветер не давал выйти ни дыму, ни пассажирам. Онур, переминаясь на ногах, ждал, когда же все выйдут, преодолев упрямый ветер. Он жадно прикурил от первого окурка вторую сигарету, продолжив эксперимент на тему, как выжить зимой, согреваясь лишь сигаретным огоньком. Идти до подъезда минут пять. Турок с грустью оценивающе осматривал предстоящий путь через сугробы, глубоко затянулся дымом, его кожаная тужурка и лакированные полуботинки нелепо смотрелись на фоне зимнего вечера.
Все, наконец, собрались и, вытянувшись шеренгой, пошли по еле заметной заметённой тропе, аккуратно вступая след в след. Мороз крепчал, улица была пустынна. Лифт, последний этаж. Онур вышел и, достав связку ключей, уверенно открыл дверь. Навстречу вышла женщина в платке и юбке до пола, увидев мужчин, слегка наклонила голову, прижав подбородок, как боксер в ожидании невидимого удара, спросила:
– Готовить ужин? На всех?
– Какой готовить. Нэт! Э-э… чай неси! – распорядился Онур, скидывая лакированные ботинки с ног, сердито запнув их в самый дальний угол коридора. – Какой кусок навоза эта блестящая ботинок! Нога мёрзнет! – говорил Онур, растирая озябшие пальцы под носками.
Сели в комнате за стол, грубо обитый видавшей виды скатертью. Турок вновь закурил, задумчиво пошамкав дым во рту, изложил следующий план действий.
– Вы должны купить чёрный «Волга», ну на край белый. Новый, не старше двух лет, движок сто пятьдесят лошадок. Она продаётся в Джамбуле влёт, на вырученные бабки сразу грузится лук, четыре шаланды по тридцати тонн в каждую. Апофеоз всей поездки – Воркута. Цена там самое оно, потом, как зимник начнёт таять, возможно, что остатки непроданного лука придётся перевезти в Тюмень.
Алексей, поднимая по школьному руку, перебил турка:
– На койВоркута, Тюмень же проще, или никак иначе?
– В Воркуте вообще цена такая, что, продав полшаланды, мы сразу всю поездку отобьем. И берут там сразу всё за нал! – Онур от возбуждения привстал, нависнув над столом, как ворон над пропастью.
– Ну, коли так, конечно, вопросов нет, – успокоился Лёха, радостно покряхтывая от радужных перспектив.
– В Тюмени похуже, цена на лук ниже раза в три. И по срокам! Поездка плюсом с покупкой лука, мой думал и рассчитал, – полмесяца. После четыре дня дома отдохнуть, шуры-муры, и можно за картошкой в Киргизию. Короче, бизнес-мизнез попрёт, деньги польются бурным горным ручьём, – турок прикрыл глаза цвета маслин и, цокая языком, закачал готовой.
– Э, Манька, – позвал Онур жену очнувшись от своих фантазий.
– Да, дорогой? – тут же пришла русская жена, встав рядом и потупив взор.
– Подтверди мамой, что был у меня компаньон Колян, и он крыса, – растягивая слова, вкрадчиво производил опрос Онур.
– Был такой Николай, мы с Онуриком уже третий год живём. Они все три года вдвоём работали, – затараторила Маня, перебирая пальцами край полотенца, свисающего с плеча.
– Всё, иди, тут не стой. Салат-малат, машлык-шашлык делай, чая мало будет. Иди уже! Тут мужчины разговаривают, – турок небрежным жестом руки, будто стряхивая с неё воду, выпроводил жену на кухню.
– Мне бы копию паспорта, и объясни подробнее, какая твоя доля в рублях и как прибыль делить. Нужно договор составлять, – Егор напрягся, готовый к отказу. В этом случае он наказал себе, что сразу выйдет из мутного дела и уйдёт домой с лёгкой душой.
– Да, вот паспорт, вот его копия, а вот с таможни бумага о пересечении мною границы и, конечно, её копия, с миграционки бумага и даже чеки всякие, – Онур при этих словах встал, подошёл к шкафу, вытащил здоровую бумажную папку, сверху которой гордо красовался голубой казахский паспорт.
Турок спокойно выдал требуемое. Затем корявым почерком на листе написал расписку, где указал, что за минусом затрат всё делится на определённые в приложении к договору части. Все трое достали паспорта для сверки данных друг друга и вписали данные в договор. Всё было по-взрослому. В договоре написанным от руки в трёх экземплярах значились три бизнес-партнёра.
– Ну что, Олегович, я свою «девятку» на «Волгу» меняю, а ты давай деньги достав, – Алексей посмотрел с прищуром на Егора и продолжил. – Смотри, в приложении указано, кто больше вложил, тот больше получил, да и власти у него больше. Теперь я с Онуром Боскуртом одной величины, твоя задача найти денег, иначе вес твой будет в нашем деле совсем невелик, скорее бесконечно мал, – гордо откинувшись на спинку кресла, вещал вчерашний должник Егора по баксам.
Выпили чай с пахлавой, отогрелись. Поначалу согласившись с делением согласно вложенным средствам, Алексей вдруг по-женски запричитал, мол, денег ему не хватает, у него жена, и дочь живут впроголодь, хитро улыбнулся и впёрся взглядом в турка.
– Онур-бей, дорогой, займи у своих земляков баксов?
– Э, дорогой мой, конечно, какой базар-мазар, могу занять без проблем вот столько, – турок показал пальцами толщину пачки – пачка была приличной, о четырёх турецких пальцах.
– Ну и все дела, ты с первой поездки себе и хапнешь семьдесят процентов. Я «Волгу» пригоню, бабки на первое время Егор даст, продав что-нибудь из своего, – Алексей радостно потёр руки, чувствуя победу.
– Э, дарагой мой, я же деньги без проблем вложу, тока ты реализацию за пять дней на себя возьмёшь и закуп, и таможню-маможню, и ветконтроль, и шаланды – всю движуху. Я-то без балды эти деньги достану, но тогда договор пишем другой на первый сделка, мне 70 процентов, – Онур снова закурил, зажмурившись от дыма, внимательно осматривал Алексея и ждал решения.
В конце концов, в договор решили чётко вписать вклад каждого и деление прибыли в первой поездке. Турок занимался продажей «Волги», доставал товар, оформлял его и отвечал за перевозку и реализацию. Задача Егора и Алексея – покупка машины плюс поиск двух тысячи баксов налом, да пятнадцать-двадцать тысяч новыми, деревянными, которые впоследствии при необходимости можно поменять на тенге.
Записали и властные полномочия партнёров, хоть Егор и претендовал на десять процентов прибыли, тем не менее, не имел вообще никакого голоса в принятии решений, он просто мог выражать своё мнение, с которым можно было не считаться. Хотя в дальнейшем, с ростом его финансовой составляющей в проекте, голос его будет становиться всё весомее, а доля прибыли – жирнее. Алексей же с первой ходки уже имел двадцать процентов от прибыли, при этом изначально его голос был равен голосу Онура.
Переговоры шли долго и нудно, было исписано и исчеркано расчётами несколько журналов «Эксперт», нашедшихся у Алексея, потом в ход пошли салфетки. Наконец, на свет появился Его Величество договор о сотрудничестве.
Егор был поражён переговорным талантам турка, его животной предусмотрительности. Дело было за малым, нужно всего-навсего достать деньги – пришло время продавать оборудование, закрывать своё ЧП «Колос» и распускать рекламных агентов.
Переговоры продлились до поздней ночи. Во время разговора Егор и Алексей робко намекали на свои гарантии, Онур гарантий письменных не давал, но устные давал без проблем, тыча себя в грудь, произносил несколько раз одну и ту же фразу:
– Как мне не вэрить, э? Мусульманин не обманет, ваша недоверие оскорбляет мой истинный вера, – после он, как бы невзначай, вспоминал подписанный всеми договор и, изображая обиду, твердил. – Смотри, тут писал, и всё мало, ещё записку писать, что гарантирую… Э-э, как нехорошо, столько не верить.
Уже глубоко за полночь Алексей и Егор, покачиваясь, выползли из квартиры и плюхнулись на холодные сиденья «девятки». Сил говорить не было, вкус пахлавы и сигарет «Балканская звезда» стояли во рту, одежда пропахла смесью сигарет и жаренного лука. Онур хотел покормить своих новых компаньонов мясом по-казахски, но ингаляция запахом жарки на протяжение многих часов напрочь убила аппетит.
На улице было морозно, окна незаведённого автомобиля быстро покрывались изморозью. Алексей так устал, что не мог даже повернуть ключ зажигания. Прошло двадцать минут, прежде чем они поехали. Молча вышел у своего дома Егор, молча уставший Алексей махнул рукой на прощание.
Вот и дома. Ужин проходил в тишине. Вера боялась решения Егора, он же обессилено растёкся по табурету. Совещание с турком оказалось тяжеленной работой.
– Всё, я еду за луком, – выдавил из себя Егор.
– Ура, привезёшь сувениры! И мы с мамой потом с тобой поедем? – дочка воспринимала поездку как долгожданный семейный отпуск.
Прошло не меньше часа, прежде чем Егор смог рассказать, как прошли сложные переговоры, выложил копии документов и сам договор. Все бумаги были положены в папку и переданы на хранение жене. Поездка получалась короткая – две недели. Скоро уже Егор вернётся с деньгами и сразу отобьёт продажу своего оборудования.
Ночь прошла за обсуждением поездки и опасностей в пути. К утру Вера и Егор проработали сотни вариантов и вконец запутались. Решено было ложиться спать, так всегда делали герои сказок, глубокомысленно произнося: «Утро вечера мудренее».
Будильник разорвал неспешно ползущую ленту времени-пространства, вырвав из объятий сна будущего лукового олигарха. В голове была страшная каша. Вера, измученная ночным бдением и не понимая, откуда ждать опасность, вяло собирала дочку в школу. Молча все вместе вышли на улицу. На дворе морозно и солнечно. У Маши сегодня прекрасный день, с утра она радовалась, что в школе намечались экскурсия в музей завода и купание в бассейне. Все уроки по этому случаю были отменены.
Во дворе уже стояла машина Алексея, будто он и не уезжал вчера. Егор обречённо вздохнул: пора ехать распускать агентов, сдавать офис и продавать компьютеры. Алексей поедет по объявлениям смотреть чёрные «Волги». Вечером было решено встретиться и обсудить, что удалось сделать за день, а завтра уже должно произойти воссоединение компаньонов для поездки в безоблачное будущее. Нужно спешить, время дешёвого лука заканчивалось, и наступало время молодого картофеля.
Ловко маневрируя в потоке, в руках опытного таксиста «девятка» лихо мчалась сквозь пробки и снежные заносы. Вот и знакомое офисное знание, как много событий произошло в нём. К горлу подступил горький комок. Егор неуверенно вышел из машины и неспешно побрёл к входу, лениво пиная перед собой кусок льда.
Отступать некуда, в голове созрел план действий. Первым пунктом значилась сдача завхозу офиса, он ещё месяц назад оплатил всё до марта, поэтому с этим проблем не возникало. После успешной ликвидации офиса к одиннадцати часам подтянулись по давно заведённому обычаю рекламные агенты, к их приходу предприниматель был во всеоружии: купил торт и хорошего дорогого чая в соседнем остановочном ларьке. Затем сразу через переход бегом в родной банк, снять по чековой книжке остатки денег с расчётного счёта, чтобы окончательно расплатиться с уже ставшими родными Машей и Сенькой. Впереди Егора ждала новая жизнь, в которую он входил без сожаления и сомнений.
Рекламные агенты молча съели торт, взяли деньги и, сухо попрощавшись, ушли. Было видно, что они давно ждали этого момента, но почему-то стеснялись уйти первыми. Егору стало грустно, он с трудом заставил себя действовать дальше и не раскисать.
Пора заскочить к Митяю и предложить свою оргтехнику. Митяй, согласно своей давней утренней традиции, купил в ларьке литр колы, слил половину в раковину, после долил до краёв водкой. Дымя сигаретой и наслаждался бодрым напитком, он важно разгуливал по коридору, держа в руках радиотелефон, стилизованный под дорогой сотовый, с нажимом требуя с невидимого собеседника оплаты за постельное бельё.
– Какого такого! Месяц спите в своей больнице на моих простынях! Давай, шевели всех! Да и лежачих особенно! Я те говорю, откат не получишь ни за прошлую поставку, ни за эту!
Вид у него был важный: на шее небрежно болтался цветастый шёлковый шарф, со стороны казалось, что он общается по дорогущему сотовому телефону как минимум с министром здравоохранения…
Сотовая связь в то время только начала пробиваться на рынок и была слишком дорогой. Даже те избранные, кто купил себе новый модный девайс, общались только первые бесплатные десять секунд и спешно вешали трубку, а тут какой-то мужик ходит, уже с полчаса не отнимая трубу от артикуляционного аппарата, сколько же у него денег.
Следуя принципу «понты – те же деньги», хитрый Митяй общался по простому радиотелефону «Саньо». В то загадочное время продавали мощные радиостанции с покрытием до двадцати километров и более по специальному радиоканалу. Эту станцию ставили на крышу высотного здания, и она тянула до пяти трубок, в хорошую погоду связь добивала за 20 километров от базовой станции. Эти трубки, излучавшие мощные поля, были опасны для вещества мозга, пользователи трубок в конце дня страдали головной болью, но это был единственный дешёвый источник дальней связи. Станция подсоединялась к городскому номеру, пользователи стояли в очередь на линию, ожидая длинный гудок, это был основной недостаток, но также они могли общается между собой, вообще не выходя на городскую линию по типу рации. Вот и Митяй, любитель понтов, очень уважал такой вид связи, всячески подчёркивая свою значимость атрибутами…
– Я продаю оборудование, срочно, тебе не нужно? – робко поинтересовался Егор у промчавшегося с трубкой взъерошенного коммерсанта.
– Случилось что? – Митяй остановился, отхлебнул из бутылки средства от головной боли и тоски, удивлённо сбросив вызов.
– Да тут такое дело, ну, в общем, я решил… – смущённо пряча глаза, начал Егор.
После спутанно, заикаясь, рассказал про турка и новый бизнес. Он делился сакральным, чтобы его кто-то отговорил, привёл в чувство, используя неоспоримые аргументы, которые они так и не нашли вчера, общаясь с Онуром; он ждал разоблачительной речи опытного человека.
– Так вроде бы ничё, должно что-то выйти, если турок не врёт про цены и скорость сбыта, – заключил Митяй, закурив и сделав глоток из бутылки, продолжил. – Но смотри, если сроки будут в разы больше, то даже при сладкой цене это не бизнес, так, времяпрепровождение.
«Эх, придётся идти до конца, раз даже Митяй не видит явного подвоха», – Егор чувствовал волнение и страх, которые он маскировал самоуверенностью и спокойствием.
–Ты лучше продай всё Яну, он копицентр новый открывает и деньги у него всегда есть, – Митяй был благосклонен и не стал отжимать технику за полцены.
Егор пошёл искать Яна, в голове навязчиво крутилась мысль: «Может не ехать, может просто найти себе работу по найму, а денег с продажи оргтехники, если что, хватит на 3-4 месяца скромной жизни».
Улица кишела людьми, время обеда, центр города. Люди вывалили из офисов: кто купить что-нибудь домой, кто поесть вчерашнюю еду в соседнее кафе за копейку. Егор влился в поток, который мерно нёс его вдоль улицы прямо к нужному копицентру. Вот он и на месте. Яна нет, сидит девушка-наборщица, её имя вертится на языке, но мозг отказывается вспоминать. «Ладно, – решает Егор, – обойдусь».
– Привет, мне Ян нужен, он мне сказал, что ему нужна оргтехника.
– Сейчас ему на сотку наберу, – ответила девушка, с трудом отрывая взгляд от экрана.
«Ничего себе, у него сотовый и ему набирают ни на радиотелефон, ни на пейджер, а на сотовый. Только уже это говорило, что у человека всё очень хорошо с деньгами».
Девушка попросила подождать. Егор решил погулять по зданию: тут были кафе, около него бильярд, чуть дальше вход в филиал какого-то московского вуза, ещё дальше большой торговый зал, там шла бойкая торговля нижним бельем, ботинками, детскими товарами. Буквально через двадцать минут прибыл Ян. Он, как всегда, модно одет, через плечо перекинут дорогой кожаный портфель. На ходу громко смеясь, он вёл неторопливые «телеграфные» переговоры по сотовому.
