Дина Серпентинская
Тупик
Присели. Алла с Киселевым сидели к ним спиной, молчали, каждый в своих мыслях.
Алла уловила аромат знакомого парфюма и обернулась. Ее обдало свежестью, морской волной и унесло в воспоминаниях куда-то далеко, в те времена, когда все было по-другому. Недолго думая, она полезла в телефон. Решила говорить сейчас: другой возможности не будет. Поверит – не поверит, главное, хоть что-то предпринять, нельзя молчать и оставаться безучастной.
«Ты встречаешься с проституткой. Я докажу. Жду за duty free, сейчас», – настрочила она в сообщении.
Пашка не знал этот номер, на то и был расчет. Не зная отправителя, он подойдет из любопытства, а от нее потребуется быть убедительной, чтобы он выслушал, поверил. Сейчас или никогда! Она отыскала номер, который до сих пор не удалила, и собралась отправить смс. Чтобы ее не вычислили, поставила телефон на беззвучный режим – но Пашка встал и сам направился куда-то! Так даже лучше: нужно пойти за ним, настигнуть в коридоре и все рассказать. Но сейчас сорваться с места слишком подозрительно, должно пройти секунд хотя бы десять, и Алла принялась считать.
«Один… Два… Три… Четыре… Пять…»
Но не одна она ждала момента. Внезапно Киселев поднялся с места и, обойдя ряд, встал перед Кариной. Изумленная Алла наблюдала за ним вполоборота, а он ее не замечал.
– Ну здравствуй, девочка, – сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Карина вздрогнула и в страхе посмотрела в сторону, откуда должен был вернуться Пашка.
– А что так испугалась? Не бойся, все свои, – Виктор бесцеремонно опустился рядом и положил ей руку на плечо. Карина скинула ее и снова боязливо оглянулась.
Киселев не привлекал внимание, он не кричал, а говорил спокойным голосом, отравленным зловещими нотками. Алла сидела, затаив дыхание; она прекрасно слышала все то, что происходило за ее спиной. Казалось, даже слышала, как тяжело дышал любовник, как колотилось сердце у Карины. Ей повезло, что парочка пристроилась настолько близко; ей в голову пришла блестящая идея. Она не растерялась и включила диктофон!
– Здесь занято, – выдавила из себя Карина.
– И что?
– Сейчас придет мой друг…
– А я тебе не друг?
– Сейчас придет мой парень! – повторила она громче.
– А парень знает, кто ты? А? Парень знает, что тебя еб*ли толпы? – напомнил Киселев.
Алла обернулась посмотреть, что же последует за этим. Карина схватила сумочку и попыталась встать. Но Киселев резко осадил ее, сжал локоток так сильно, что она пискнула от боли.
– Сидеть, сука. Рыпнешься – самой же будет хуже! – повысил голос он. Соседом слева был парень в наушниках, соседями справа – группа китайцев, которые болтали на своем и о своем и не вникали в разговор двух русских.
– Начнешь включать мне дуру, я расскажу все узкоглазому, который здесь с тобой! Нехорошо со мной ты поступила. Я не люблю, когда со мной вот так.
– Отпусти! – отбивалась та, как могла.
– Так ты теперь приличная? – усмехнулся Киселев. – Когда это успела ею стать? Ради кого разыгрываешь свой спектакль? Верни-ка все. Зачем тебе, такой приличной, вещи, заработанные неприличным местом? Верни-ка «Ауди», верни-ка цацки. И с голой жопой хоть на все четыре стороны, приличная моя!
В глазах Карины стоял такой неподдельный ужас, что она уже не озиралась по сторонам, нет ли рядом Пашки, а, оцепенев, смотрела перед собой. Только что ей озвучили страшное, что может случиться с вещью, привязанной к другим вещам, – лишиться всего, заработанного собой.
– Так вот тебе урок. Если уходишь, уходи достойно. Объяснившись. Я не лошок какой-нибудь, чтобы меня кидать. Я человек серьезный и не последний в этом городе, ты знаешь. Машину мне вернешь. Не по-хорошему, так по-плохому, – произнес он у нее над ухом, – имей это в виду.
– Я поняла… Прости! – закивала присмиревшая девица.
– Нет, не прощу, – отрезал Виктор, – так и быть, цацки оставишь себе, на память, а вот машинку мне вернешь. Как миленькая. При любом другом раскладе я оставил бы ее тебе, но после той подлянки ты ее не заслужила. В твоей хорошенькой головке должно хоть что-то отложиться. Машину мне вернешь, – сказал он твердо. И, чтобы окончательно ее добить, добавил: – моя подруга ездит на «Ниссане» и не откажется от «Ауди». Она моя подруга, и ей положено, – выделил он, – а ты обломишься. Ты сделала свой выбор.
«Мне?! «Ауди»? Что, правда?» – загорелась Алла.
Карина уставилась в пол; она уже не оборачивалась по сторонам и не искала глазами парня. Все отошло на задний план. Вернуть автомобиль – дело нешуточное, к тому же «Ауди», к тому же в кризис…
Наверное, в ней погибала великая актриса. Всхлипнув, она подняла полные слез глаза на Киселева и взмолилась:
– Оставь машину, Витя! Пожалуйста! Это же твой подарок. Зачем ты отнимаешь? Прости, что я ушла, прости, что я не объяснилась! Я не могла так больше… Я не вещь! Я…
– Ну и прекрасно! – оборвал ее Виктор. – Ты умница, ты личность, вот и бери и зарабатывай на все сама.
Она упрашивала бы дальше, но к ним приближался Пашкин силуэт. Ни о чем не подозревая, парень возвращался с двумя стаканчиками кофе и пакетом с сэндвичами.
Киселев поднялся с места:
– Ты поняла…
Он ушел, но Пашка успел его заметить. Мужик наговорил что-то любимой, и теперь она встречала парня покрасневшими глазами. Какого черта? Опять эта Алла! Надумала в свои игры играть?
– Лесь, кто это был? Что произошло и почему ты вся в слезах? – кинулся он к Карине; та всхлипнула в ответ.
– Что они хотели? Я видел! Какого хрена он говорил тебе? – повысил голос Пашка.
Парочка осталась безучастной к концерту за спиной. Алла посмотрела на Киселева и увидела в его глазах насмешку. Нашла, мол, дурака. Не знает, с кем связался, бедолага. Алла со злорадством убрала в кармашек сумки телефон. Мало того что ей выпала возможность записать отличный компромат, она еще получит «Ауди» – это была победа!
Карина лихорадочно соображала, что делать дальше. Глядя на агрессивно настроенного Пашку, она все понимала: случись сейчас конфликт, унизительного разоблачения ей не избежать. Ладно, фиг с ней, с машиной – она опозорится при всех и потеряет парня! В ее интересах было Пашку увести и в стороне от парочки по-тихому замять все это дело. К счастью, в другом конце зала освободились места…
Карина взялась за чемодан и покатила его в противоположный конец. Ничего не понимающий Павел как тень последовал за ней с сэндвичами и кофе…
– Что это было? Олеся?!
Она шла, не оборачиваясь. Прошлое, от которого она бежала, схватило ее стальными клешнями и тащило обратно в яму. Чтобы выкарабкаться, нужно сбросить лишний балласт. В ее случае – иномарку. Это решение далось ей нелегко, но все, чего она хотела, – это спокойной жизни с этим парнем.
«Пускай подавятся, но от меня отстанут!»
Впервые Олеся предпочла люксовым брендам что-то большее. Ей приходилось много лгать, но эта ложь воспринималась ею «во спасение». На этот раз она разыграла семейную драму: мол, позвонила мать и сообщила об ухудшении состояния бабушки. Старушке предстояла операция на сердце, и чтобы собрать нужную сумму, ей, внучке, придется продать свой «Ауди». Этим она и займется, когда вернется во Владивосток.
– А что хотел мужик? И почему он подходил к тебе? – допытывался Павел.
– Сегодня утром мне позвонила мама, все рассказала. Я сдерживалась при тебе, а без тебя заплакала… Ну, из-за бабушки, ее болезни. И эта белая стала смеяться, подкалывать меня. Я ей ответила, тогда ее мужик встал с места и подошел ко мне…
– И что? Что он хотел?!
– Он сказал, что, если не заткнусь и не перестану собачиться с его девушкой, он меня вырубит. Так и сказал…
– Я понял. Жди здесь, – вскочил с места Павел.
– Черт с ними, не ходи туда! Паша! Не связывайся! – воскликнула Олеся в ужасе.
Но он не мог сидеть, бездействуя, в то время как те двое поглумились над его красавицей. Парень поверил в историю, потому что видел в Алле самое худшее и не сомневался в ее стервозности. Он решил разобраться и призвать обидчиков к ответу.
Но когда он подошел, никого не оказалось. Двумя минутами ранее объявили посадку на рейс в Шанхай…
Глава 8. Двойная жизнь
Три дня в Шанхае пролетели незаметно. В то время как Виктор встречался с партнерами по бизнесу, его подруга бегала по бутикам и даже выпросила у него на шопинг сумму, которую тот выдал с неохотой. Кризис, поучительный финал с Олесей и запросы Аллы, которые в китайском мегаполисе выросли размером с небоскреб, медленно, но верно гасили его страсть. Как бизнесмен, он начинал задумываться над тем, как бы удешевить услуги, причем не в ущерб качеству. Девочки Ирины обходились слишком дорого: помимо основной суммы, выпрашивали подарки, заграничные поездки. И там, где договаривались на сто восемьдесят, суммарно выходило триста пятьдесят.
Но была и другая причина.
«Толку тратиться на баб, – сделал вывод Киселев, – ты вкладываешься в эту ободранку, а она, в элитных шмотках и при тачке, уходит к молодому Васе. И остаешься в дураках. Все надо делать по-другому: встречаешься – оформил ей доверенность на тачку, расстался с ней – пусть возвращает! Дарить? Обломится! Одна мне показала и научила, что делать этого нельзя. И в плане денег перекармливать не стоит. Вот Алла, получила же свои сто восемьдесят. Приехали в Шанхай, как понеслось: «Вить, приодень! Вить, приобуй!» Но ладно с этим – так губищи раскатала, ждет в подарок «Ауди». Да хрен ей с маслом, а не «Ауди»! Я так, позлить сказал…»
Но Алла приняла его слова за чистую монету. Ей показалось, что покровитель недостаточно с ней щедр. Вот взять Олесю: та и одета лучше, и машина у нее дороже.
«А я чем хуже? Я ничем не хуже. Хочу пожить по-человечески. А что, нельзя?»
В отличие от маленького и провинциального Владивостока, Шанхай предстал пред Аллой рогом изобилия, и при виде роскошных бутиков ее глаза как загорелись! Louis Vuitton, Burberry, Hermes, Armani, Prada… Громкие, легендарные имена особенно для той, которая одевалась на китайском рынке на Спортивной. Теперь же видела воочию, и трогала, и примеряла недоступные простому человеку вещи. Так почему бы не купить? Особенно имея спонсора, прибарахлиться за его же счет.
Она пускала в ход давно известные уловки.
– С таким дорогим, шикарным мужчиной, как ты, нужно ходить в «Армани», а не в дешевке, – лила она сладкие речи, – я хочу выглядеть тебе под стать, но куда мне в этих тряпках? Смотрюсь как побирушка. Вот если бы ты выделил немного мне на шопинг… Сейчас на зимнюю коллекцию большие скидки, и вещи в полцены!
– Ты и так красивая, – отвечал он, но на лесть клевал и деньги ей давал.
Алла прикупила ботильоны, кремовые туфли-лодочки из лакированной кожи, пару платьев, белую рубашку классического кроя, черный приталенный пиджак и по мелочи косметики. Сумма размером с ее месячное содержание разлетелась в одночасье, но глаз упал на множество других вещей!
В отеле Алла завела все ту же песню – но Киселев был тверд.
– Все, хватит! Ты потратилась прилично. Мы так не договаривались. Больше не проси! – отрезал он. Его лицо стало суровым, он не шутил.
«Ах ты, гаденыш… – сощурилась она. – Ту проститутку, значит, одевал, а на меня зажал еще каких-то триста баксов? Ну я тебе припомню, по-другому у меня заговоришь…»
И разыграла перед ним обиженную. А ближе к ночи у нее и вовсе «заболела» голова.
***
По возвращении во Владивосток Алла проверила компромат. Она прослушала запись с диктофона и убедилась, что в целом речь слышна, слова разборчивы и даже шум аэропорта не заглушает сильно. Она подумала, в какой бы форме донести это до Пашки: отправить сообщение в соцсетях или диск по почте?
После недолгих колебаний решила отправить сообщение. Настроилась и принялась строчить: «Твоя Олеся – с бурным прошлым…» Как вдруг вскочила с места и подошла к окну. Взглянула на соседний дом и увидела то, чего раньше никогда не замечала: на третьем этаже среди выцветшей серости зеленел один-единственный балкон. То ли его совсем недавно покрасили (что в декабре навряд ли), то ли Алла невнимательно смотрела прежде, но это стало для нее открытием, как и мысль, осенившая следом.
«Что я вообще творю?! Какая дура, оно мне надо? Затеяла игру против самой себя!»
Алла отбросила иллюзии и посмотрела на ситуацию под другим углом. Сейчас она имеет то, чего и близко не имела. Продолжай она работать в банке, то только за полгода заработала бы сумму, какую получала каждый месяц, не напрягаясь. Один к шести, два к двенадцати; а все благодаря чему? Удачному стечению обстоятельств, встрече с Витей, от которого на тот момент ушла Олеся, которая «Карина». И если бы та вдруг осталась в «деле», то шиш ей, Алле, а не спонсор! Бегала бы дальше по отелям, каждый раз к разным мужикам, зависела бы от клиентского спроса, кризиса, курса валют… И кто знает, сколько сейчас, в нестабильное время, богатые дяди готовы выложить, чтобы развлечься с девочкой, как раньше.
Олеся освободила место – Алла заняла. Они поменялись, и всех все устраивало – зачем теперь воду мутить? Формула была проста: тебе – мой парень, мне – твою кормушку, твой автомобиль. И стоит ей разжечь конфликт… Последствия непредсказуемы, опасны в первую очередь для нее самой. Использовав запись с диктофона, Алла подставит своего любовника. И ладно бы Пашка молча выставил подругу! Но этого не будет, разгорится скандал, всплывут подробности и эта запись! А если вдруг дойдет до Вити? Тот поймет, откуда ветер дует, решит, что Алла «крыса», которая копает под него. И мигом все накроется: и «Ауди», и дорогие тряпки, и в целом содержание. Она не готова была платить такую цену. За правду, которая, по сути, никому и не нужна.
«Какой же надо быть дурой, чтобы так рисковать, играть против себя и ставить под удар свои же интересы!» – одумалась она.
Тот, кому действительно стоило знать правду, – это Павел, которого держали за дурака. Но Аллу быстро отпустила мысль о «благородстве». Ни бывший, ни его репутация ее не волновали. Она скорее рада была подгадить девице, чем помочь ему. И теперь, взвесив все за и против, оставила эту затею. Навсегда.
«А так ему и надо: это судьба над ним смеется! Поверил сплетням обо мне? Так пусть теперь живет с реальной шлюхой! Он рано или поздно обо всем узнает; чем дальше, тем сильнее будет удар. Пускай живет и любится, пускай…. С чего мне печься о его никчемной репутации?» – потешалась Алла. И, в принципе, была права.
Простак поверил на слово Олесе; и когда, вернувшись из Гонконга, та «продала» машину Киселеву, предложил часть суммы «бабушке на операцию». Девица не растерялась и взяла. Павел посчитал, что отдал деньги на благое дело.
А к Новому году щедрый жест сделал Киселев: Алла получила вожделенный «Ауди», но по доверенности. Эта доверенность и стала ложкой дегтя в бочке меда. Алла обманулась: она ждала автомобиль в подарок, в собственность, а оказалось, получила его во временное пользование, пока ходит в любовницах у важного лица. Ее постигло разочарование, но она ничем не выдала себя. Натянуто заулыбалась, а про себя подумала:
«Хотя бы так. Со временем вотрусь в доверие, и он оставит мне автомобиль».
Но тут же встал вопрос: а где его держать? Автомобиль слишком хорош, чтобы оставлять его в таком дворе, как у нее. Есть платная стоянка, можно снять гараж…
«Но все не то… Я и водить такой боюсь… А если разобью? – засомневалась вдруг она. – Не лучше ли водить пока «Ниссан»? А наберусь побольше опыта – «Ниссан» продам и попрошу у Вити «Ауди».
И отказалась. Любовник поразился, стал допытываться, в чем причина.
– Я так подумала, машина слишком дорогая. Я не могу ее принять. Пока что не могу… Ты извини, – сказала Алла с поникшим видом, полагая, что такой ответ возвысит ее в спонсорских глазах.
– Да ладно, что ты… – возразил ей Виктор. – Ты так ее хотела!
– Нет, не могу, – стояла на своем она.
– Тогда как хочешь. Упрашивать не буду, – пожал плечами тот.
На том и порешили.
***
Пока Алла собиралась в Шанхай, Ольга бегала по собеседованиям и параллельно звонила в одно, другое, третье место. Где-то не отвечали, а где-то отвечали отказом. Мол, извините, мы уже нашли; вакансия закрыта. Из вещевых магазинов ей так и не перезвонили, а вакансии уборщиц она не рассматривала в погоне за более крупной рыбой; вот только рыбка не клевала.
И Ольга начала догадываться, в чем причина. Опыт опытом, а смотрят на лицо. И когда на собеседование с ней приходили хорошенькие девушки возраста Аллы, она понимала, почему предпочтение отдают им, а не ей. Морщинистая, сгорбившаяся под грузом проблем, эта мрачная женщина в обносках излучала тяжелую энергетику. Ее вид пугал, а ей предстояло работать с клиентом, обслуживать, улыбаться… Администратор старался поскорее закончить разговор, поскольку видел сразу, что она не подходила. Ей предлагали заполнить анкету, которую рвали и выбрасывали под стол, стоило Ольге выйти за дверь…
Она была в отчаянии. Деньги утекали как вода. Загрипповал Димка, и кошелек похудел на полторы тысячи рублей.
«Как же все подорожало! Каких-то пару месяцев назад, еще по осени, все то же выходило в тысячу! Теперь же…» – поражалась Ольга.
И куда ни кинься, продукты, техника, лекарства, вещи – на все установилась новая цена. За две недели она потратила восемь тысяч, в то время как раньше умудрялась протянуть на одиннадцать месяц, еще и с сыном вдвоем. Такими темпами сколько же выйдет за декабрь? Шестнадцать? А впереди ведь Новый год, нужно накрыть мало-мальски приличный стол, и Димка ждет подарок… Те пятьдесят тысяч, что она отложила для племянницы, уйдут за три каких-то месяца. Прогноз ее пугал, и Ольга приняла решение.
Первым делом она отбросила иллюзии, внушенные ей Аллой, утратила наивные мечты о работе «в тепле и чистоте». При взгляде на ухоженных женщин в белых рубашках она ощущала, что недостойна находиться здесь, среди красивого белья. Ее мозолистые руки привыкли к грубой работе, ее пальцы не знали ухода, а ногти – маникюра. Она терялась в этом царстве кружевных вещиц, чувствовала себя здесь не в своей тарелке. И ей не оставляли шанса: на должность продавца она не подходила, была вороной в стае лебедей.
«Послушала, блин, Аллу и потеряла время! Да не нужна я им, ведь не-нуж-на. Там фифы все с ногтями, а мне б попроще магазин найти. Чтобы не ждать, пока одобрят, а сразу выйти да работать, чтобы зарплата шла. И хватит мне советов, никого не буду слушать! У Аллы все легко, она с образованием, а мне что на нее равняться? Мне, что ни день, так капает с дырявого кармана по рублю».
Ольга настроилась на любую работу, что ей предложат, и, купив газету, наткнулась на объявление: «В супермаркет (район Борисенко) требуются продавец-кассир, уборщик». Ольга оживилась: как удобно! Это же рядом, пять минут ходьбы от дома, не нужно тратить на проезд. Зарплата кассира такая же, что она получала у китайца, зарплата уборщицы пониже…
«Невысокая, по меркам Аллы нищенская… Но работа мне нужна, и ждать, сидеть без дела я не буду», – решила Ольга.
Отговорить ее было некому: Алла уехала в Шанхай, да и ее слова здесь мало что решали. Ольга находилась в таких жестких рамках, что уже не рассуждала, какое место лучше, какое хуже. Она осознавала, что через месяц-другой им нечего будет есть, ею двигал главный инстинкт – выжить.
Она шла с решительным настроем получить работу, любую работу, и когда у нее спросили, на какую вакансию она рассчитывает, честно призналась: кассира, ему платили больше. С ней, как обычно, пообещали «связаться». Но Ольга не сдвинулась с места и заявила, что готова работать уборщицей и может приступить прямо сейчас.
При виде ее рвения администраторша опешила. Ну что поделаешь, в стране же кризис, а у людей нужда; все она прекрасно поняла.
– Конечно, если вас устраивает… – сказала та и принялась расписывать условия.
Ольга ловила информацию, все: от графика работы до размера зарплаты, не упускала ни одну деталь. При словах «официальное трудоустройство» глаза ее загорелись: это же важное условие для опекунства! Зато оклад – шестнадцать тысяч. И ни копейкой больше. И как тут прокормить двоих детей?
Но радость, что работа, наконец, нашлась, затмила все. И Ольга согласилась на условия. К приезду Аллы она могла «похвастаться» работой.
– Уборщицей? И все тебя устроило? Но как же? – недоумевала Алла.
– А кто где приготовил мне? И где она, хорошая работа? – с усталостью сказала Ольга. – Как будто кто-то положил на блюдце… Так просто говоришь.
– Но ты могла бы подождать вакансию кассира…
– Ага, и черта с два бы кто перезвонил! Так можно ждать и месяц, два. А у меня карман дырявый, и деньги утекают только так! Сын учится, племянница в детдоме… И знаешь, пусть зарплата небольшая, главное, что есть; мы не гордые, за миллионами не гонимся. Коммуналка оплачена в срок, на столе есть хлеб, а большего нам и не надо. Мы не живем мечтами. Наша реальность – это здесь, сейчас.
Ольгу раздражало, что все стремились ее поучать. Люди лезли с непрошеными советами и слышали только себя.
– Ну, тебе виднее, – сказала Алла.
***
Когда они увиделись через неделю, в двадцатых числах декабря, Ольга обмолвилась, что собирается подыскивать еще одну работу.
– А как ты будешь успевать? Работать по ночам? – наморщив лоб, спросила Алла.
– Нет, график же посменный, два дня работаешь – два отдыхаешь. Найти бы что-нибудь в свободные два дня…
Ольга смотрела в пол, не отрываясь, будто силилась прочесть ответ. Но пол был чист, а ей на ум ничего не приходило.
– И как? Совсем без выходных?
– Да, а что мне остается? Вот получу в январе пять тысяч за последнюю неделю декабря, а в феврале – шестнадцать за январь, за целый месяц. Пока что проедаю накопления, а как потом? Я не могу все тратить, я должна копить. А цены в магазинах, видела, какие? Одна моя зарплата – тьфу, и нет ее! Все разлетится до копейки.
– Все верно. Должен быть запас на «черный день», – кивнула Алла.
Но не к тому клонила Ольга.
– Я должна забрать племянницу. Теперь, когда официальная работа есть, мне нужно зарабатывать, чтобы кормить двоих детей. Тогда и органам опеки мне не отказать.
– Ты собираешься бороться за нее и дальше?
– Да, – был ответ.
Алла не верила ушам. Неужели и сейчас, задавленная нищетой, перебиваясь с хлеба на картошку, Ольга подумывала об опекунстве? Неужели кризис и то положение, в каком оказалась вся страна, ничему ее не научили? Эта идея показалась Алле наивной, более того, абсурдной, ведь, по ее наблюдениям, Димка, сын родной, был мно-о-огим обделен. В гостях он первым делом проходил на кухню и, как волчонок, рыскал в поисках еды. Мальчишка подходил к столу и, позабыв приличия, запускал худые пальцы в вазочку с конфетами… Нет, мать его совсем не баловала.
«На кой сдалась им эта Анечка? Вдвоем-то впроголодь живут, куда там с третьей?» – недоумевала Алла.
И у нее назрел вопрос по существу.
– А сколько лет твоей племяшке?
– Почти три годика…
– Ого, такой малютке нужно уделять немало времени, а как ты будешь успевать, работая на двух работах?
И Ольга призадумалась.
– Она пойдет в детский сад.
– А забирать ее? Кто будет забирать ее из садика после пяти, когда ты на работе до восьми?
Соседка, не отрываясь, смотрела в одну точку.
– А если заболеет, кто будет с ней сидеть? Была бы возрастом как Димка – другое дело. А так… Подумай, Оль, подумай хорошо, возможно ли, работая на двух работах, ухаживать за маленьким ребенком? Чтоб не во вред себе и не во вред ему? – сказала Алла деликатнее, не как обычно, в своей манере.
Ольга оторвала взгляд от стены и посмотрела так, будто заглядывала в душу. Никогда еще Алла не видела ее такой потерянной. Даже в тот день, когда ее кинул китаец и соседка озадачилась поиском работы, в ее глазах проблескивала слабая надежда – теперь же там зияла пустота.
– Я устала… Я пойду, – прохрипела Ольга, вставая. Ее спина почти не разогнулась, когда она поднялась. Этот человеческий вопросительный знак последовал к выходу. Она ушла от темы, а у Аллы остались вопросы.
«Что это значило: «да» или «нет»? Я привела убедительные доводы. Теперь-то она откажется от глупой затеи? Займется, наконец, собою, сыном? Девочку, конечно, жаль, но всех не нажалеешься! Особенно если свой сын, как волчонок, не видел ни компьютера, ни игр…»
…Ольга показалась двадцать восьмого декабря и спросила, где и с кем Алла встречает Новый год. Ольга мечтала о настоящем празднике, с застольем, елкой и подарками, о теплой атмосфере в обществе соседки. О вкусностях, которые они вместе приготовят. О вечере под звон бокалов, под песни с Первого канала… Таким ей представлялся Новый год. Домашний, тихий праздник…
– Оль, извини, я… Собираюсь на Новый год к родителям. Сто лет их не видела, они у меня в Рощино, а мне с работой некогда съездить их повидать. Так хоть в праздники, – сказала Алла как есть и постаралась вспомнить, когда в последний раз проведала родных. Наверное, летом, перед тем как позвонить Ирине…
– Конечно, поезжай. Повидай своих, – понимающе кивнула Ольга, опустив глаза.
– Оль, я приеду третьего-четвертого числа, и мы с тобою посидим, отметим, как положено, – взялась подбадривать соседку Алла, – ну не грусти, неделька быстро пролетит. И не успеешь оглянуться, я вернусь.
Жизнь Ольги была небогата событиями, и Алла понимала, что своим отказом, отъездом лишала ее праздника и из-за этого испытывала неловкость. И в то же время признавала, что проводить новогоднюю ночь с Ольгой не очень-то и весело. Алла хорошо к ней относилась, искренне считала ее прекрасным человеком, рада была позвать на чашечку чая и завести разговор о том о сем – восполнить дефицит общения, но не встречать с ней Новый год. На этот случай она бы предпочла компанию повеселее, но за неимением таковой собралась к родителям, домой. Ее дружба носила поверхностный характер, а вот Ольга успела к ней привязаться. Оттого это снисходительное подбадривание еще сильнее повергло женщину в уныние.
– Ну что же, хорошо тебе отметить, – пожелала Ольга и, встав с дивана, по обыкновению зашаркала к двери.
– Эээ, подожди прощаться, мы еще увидимся! – привстала с места Алла.
– Когда?
– Ты со скольких работаешь? Я завтра утром загляну к тебе перед отъездом. Поздравлю с наступающим!
– Да ладно, брось… Не стоит, – и, выпрямив сутулую спину, Ольга вышла.
***
Алла наметила поездку в Рощино на завтра, на двадцать девятое декабря, и вечером поехала в торговый центр за подарками для Ольги с сыном. Ей не пришлось ломать голову над тем, что подарить семье, в которой не имелось ничего, а все скромные пожитки: посуду, мебель, технику давно пора менять, а старье отправить туда, где ему самое место – на свалку. И хоть Алла годилась в дочери соседскому холодильнику, дарить технику было слишком дорого, а вот сковородку с антипригарным покрытием взамен старой, советской – в самый раз. Это для Ольги; что же касается Димки, она задумалась.
«Что подарить мальчишке восьми лет? Наше детство и детство нынешних ребят – два разных мира. Мы гуляли, носились на свежем воздухе. Зимой катались на санках, коньках, бывало, и домой-то нас не затащишь… А сейчас попробуй их выгнать на улицу. Все в планшетах, телефонах, даже друг с другом общаются через интернет. И что ему дарить?»
Но Димку, с его нищим детством, современные технологии обошли стороной. Он не имел продвинутых гаджетов, как его ровесники, и скорее страдал от недостатка информации, чем от переизбытка. Идеальным подарком для него стал бы ноутбук, но Алла посчитала, что дарить его соседскому мальчишке неуместно и накладно.
Она всерьез задумалась, какой подарок выбрать для него. Подходила к вопросу со всей практичностью и понимала, как глупо дарить безделушки тем, у кого нет самого необходимого. В голове крутились разные варианты: подарочная карта недорогого магазина одежды, где Ольга могла бы выбрать сыну свитер или брюки к школе, что-нибудь из магазина спорттоваров, чтобы парень рос активным, интересная развивающая игра или же комплект постельного белья.
Алла озадаченно блуждала взглядом по прилавкам. И в конечном счете не придумала ничего лучше, как доехать до «Спортмастера» и купить подарочную карту на тысячу рублей: исходя из суммы, мальчик выберет подарок сам. Если мать добавит, то хватит на недорогие кроссовки или ветровку.
Приготовив подарки с вечера, она собралась вручить их утром, а следом сесть за руль и газануть по хабаровской трассе. Дорога предстояла дальняя, и Алла решила выехать пораньше. Она сомневалась до последнего, ехать ли ей на автобусе или на машине. Было немного боязно, но она верила в свои силы, и аргументы «за» перевешивали аргументы «против». Алла не хотела оставлять «Ниссан» без присмотра, ведь, даже загнав его на платную стоянку, не могла быть уверена, что в новогодние праздники охранникам будет дело до охраны. К тому же она везла домой подарки, маме – мультиварку, отцу – надувную лодку, и нести все это в руках сперва до автобуса, а потом до родительского крыльца, имея свой автомобиль, было глупо. И, в конце концов, Алла просто хотела подъехать к дому на иномарке, чтобы родители увидели ее машину и успокоились: дочь устроена, у нее все хорошо. Она расскажет им сказку о богатом и щедром короле, который повстречался бедной Золушке и превратил ее в принцессу. Взрослые – те же дети и верят в добрые сказки.
Она собрала вещи и положила в сумку книгу. Представила, как чудно проведет время за чтением и общением с родными, как засядет в мягком кресле, а за окном повалят хлопья снега, покрывая предгорье Сихотэ-Алиня густым белесым одеялом… Перед глазами встали родные зимние места, ее наполнили гармония, покой; внутри все потеплело. И пусть был сложным год, зато сейчас она могла вздохнуть спокойно. Все устаканилось: мужчина, жизнь, финансовая сторона…
Покончив со сборами, Алла взяла в руки телефон и увидела три пропущенных звонка от Марины. Давно стемнело, шел десятый час…
«Ну надо ж, вспомнили…» – ухмыльнулась она, но перезвонила.
– Алл, ты дома? Я… Хочу поговорить. Можно… Я сейчас приеду?
Голос Маринки дрожал от слез. Длинные паузы, всхлипы… С тех пор, как та ушла в свой панцирь, закрылась от подруг, Алла перестала ждать каких-то откровений и удивилась столь странному звонку. Какие еще сюрпризы готовил уходящий год?
– Что случилось, Марин? Ты где сейчас?
– Не по телефону. Нам нужно встретиться…
– Хорошо, приезжай ко мне.
– Где ты живешь? Подъеду!
Алла продиктовала адрес.
– Как скоро будешь?
– Уже еду!
Алла поставила чайник, не без раздражения подумав о том, что за все время Маринка так ни разу и не побывала у нее. Не проявляла интереса к ее жизни, свела общение на «нет». А теперь как снег на голову, срывается в ночи, чтобы о чем-то с ней поговорить… Должно быть, есть на то серьезные причины.
