Дина Серпентинская
Тупик
Приятель Карины припоздал и, к счастью для нее, не застал этого жалкого зрелища.
***
«Зачем было разыгрывать, будто меня не знает? – скривила рот усмешка. – Сказала бы, привет, все хорошо, как ты, твои дела, и я пошла бы дальше. Ей ничего не стоило это сказать. А тут из ляди в леди, что вы, мы выше всех, никого не видим, не замечаем. Бесит, когда мнят из себя невесть что, к тому же кто? Сама прекрасно это знает, а нос как задрала! Таких только обламывать!»
После стычки на набережной настроение заметно приподнялось. Алла выплеснула весь негатив на эту разнесчастную проститутку и домой приехала спокойная, с самодовольной, ядовитой улыбкой на губах. Опасная энергия!
Когда агрессия сошла, ее снова наполнила тоска. Алла состряпала ужин, но ни есть, ни сидеть, ни коротать остаток вечера в одиночку не могла. Она решила позвать Ольгу. Постучала в дверь, и ей открыли.
– Оля, привет! Я приготовила ужин, приходите с Димой, – позвала она.
Из приоткрытой двери за ее спиной доносились ароматы то ли жареного, то ли тушеного мяса. Устоять было сложно. Ольга не помнила, когда последний раз готовила мясо, а не субпродукты. Она смущенно улыбнулась и пожала плечами. Подумала, что нужно взять чего-то к чаю, и пыталась вспомнить, остались ли дома сушки, печенье, а если нет, идти с пустыми руками неприлично…
Она сомневалась бы и дальше, но бойкий пацан схватил ее за руку и потянул к двери:
– Пошли, мам! Ну пошли!
Мясные ароматы разжигали аппетит, и Ольга поддалась на уговоры сына, но все-таки сказала:
– Боюсь, у меня ничего нет к чаю.
– И не нужно, – махнула Алла рукой, – у меня все есть. Пошли!
Они прошли на кухню. То, что увидела Ольга, ее поразило: стол напоминал праздничный. Мясные тефтельки, картофельное пюре на молоке, салаты, купленные в кулинарии, дорогая полукопченая колбаса, сыр, графин с апельсиновым соком. Что за праздник?
– У тебя сегодня день рождения? – удивилась Ольга.
– Нет, обычный ужин, – не сразу поняла Алла удивления соседки, чей кошелек насквозь проела нищета, – с чего ты так решила?
– Шикарно слишком… Всего так много.
– Да брось, нормальный полноценный ужин. И мясное, и овощное, как и должно быть. Еда – это последнее, на чем стоит экономить. Я люблю вкусно покушать и умею готовить. Единственное, салаты чаще беру в кулинарии, чем крошу сама. Они быстро портятся, и когда живешь одна, целую бадью не съешь, а ради трех ложек и возиться не стоит, проще купить готовое, на развес. А вот сок выжимать я не ленюсь. Здесь, – показала она на графин, – стопроцентный витамин.
Ольга хотела что-то сказать, но не смогла: рот был набит. Димка наворачивал за обе щеки, как «с голодного края», но мать не стала делать замечаний.
Одна Алла ела медленно и мало, без аппетита. На то была причина. Ольга оторвалась от тарелки и спросила как можно деликатнее:
– Почему не ешь? Все так вкусно приготовила, нас накормила, а сама ни к чему и не притронулась. Что-то случилось?
Алла перевела взгляд на Ольгу. На ее спокойном лице проступило сомнение: желание выговориться с минуту боролось в ней с опасением открыться малознакомой женщине.
– Дим, поел? Иди домой, поиграй, – сказала мать мальчишке. Тот встал из-за стола и поплелся к двери.
«Неизвестно, какая она. Это сейчас мне смотрит в глазки и расспрашивает за жизнь, а не пройдет и дня, как будет сплетничать с другими бабами и смеяться над проблемами, какие ей, с ее нищетой, покажутся нелепыми, надуманными…
Но нет же, – возразила вдруг сама себе, – я почему-то верю, Ольга не такая. Она настолько простодушна, что совсем не держит зла, и первой готова прийти на помощь. И по общению, душевный, чуткий человек. Ей можно доверять».
После недолгих колебаний Алла все же поделилась:
– Даже не знаю, как тебе сказать. Из-за работы стали редко видеться с подругами. Раньше гуляли, виделись, а сейчас уже не то общение. Наверное, у многих так, не только у меня?
– Не только у тебя, – ответила ей Ольга, – я вот с Людой со второго этажа общаюсь, а больше и ни с кем. И мне хватает. На работе так уматываешься, что притаскиваешь себя домой, и уже не до общения. Еще и сын растет, нужно уделять внимание ему.
– У тебя да, семья, и времени свободного не остается, – согласилась Алла, – а что касается работы, у всех одно и то же, с кем не поговоришь. Всем приходится пахать – а как еще прожить? Все стоит дорого, жилье по четыре с половиной миллиона, а зарплаты такие, что не разгуляешься. Говорят, Россия – страна возможностей, но все они в руках одной прослойки, все это понимают, и выше головы не прыгнешь.
– Ну да… – пожала плечами Ольга. Она не нашла что добавить, но и с чем поспорить тоже не нашла.
– А без денег чувствуешь себя никем. И со стороны других отношение как к неудачнику, более того, без денег и за человека не считают. Так что выходит, что по нашей жизни все средства хороши, лишь бы вырваться из нищеты, – разоткровенничалась Алла, – и чужого мужика увести не проблема. Имел бы деньги, положение, статус.
– Зачем ты так? – наконец, сказала Ольга. – Должно быть хоть что-то святое. Нельзя посягать на семью.
– Святое? Любовь, что ли? Меня оболгали в интернете, и бывший парень во все это поверил, даже высказаться мне не дал! Или дружба? Была у меня подруга, мы поругались с ней, отчасти по моей вине, но грош цена той дружбе, которую в силах разрушить одна пустяковая ссора и брошенные спьяну слова! Чего еще святого в этой жизни – семья, дети? Нет, это тоже не для меня!
– Но ты так молода, так привлекательна, ты на пороге жизни. Какие твои годы? Тебе-то что переживать? – не понимала суть проблемы Ольга.
– А что изменится, когда я стану старше? Лишь то, что подурнею? Пока я молода и привлекательна, есть шанс себя пристроить. Найти богатого, жить припеваючи, водить свое авто, кататься по курортам, не думая о том, что бы пожрать. Только лететь нужно в Москву, на крайний случай в Питер – Владивосток для этих целей мал, здесь хоть и море, рыбка мелкая и что-то не клюет. Наивно, скажешь ты, любительниц богатеньких полно. Ну почему, везет же сопливым дурочкам, а я умнее, старше, опытнее, глядишь, повезет и мне.
Алла откровенничала с соседкой как с подругой и не боялась выставить себя не в лучшем свете. И, как ни странно, ее смелость проложила мостик доверия, и Ольга ответила тем же, открылась этой дерзкой девице.
– Нельзя зависеть от чьих-то прихотей. Не стоит гнаться за богатыми: к добру это не приведет. Была у меня сестра. Нищета сделала ее зависимой от мужчин с шестнадцати лет, вынудила продаваться, только не за яхты и курорты, а за еду, одежду, крышу над головой. Она была красивой, но отдавала свою красоту задаром. И мужчин, с которыми встречалась, богатыми назвать нельзя. Это не те богачи, что в твоем понимании, готовые осыпать бриллиантами и посадить на самолет до Мальдив, – это люди скромных возможностей, «середнячки», но в глазах Вики все они были короли. Она хотела прибиться к тому, кто накормит и обеспечит, не стремилась к самостоятельности, чем и погубила себя…
– Почему ты говоришь «была»? – спросила Алла осторожно.
– Она мертва.
Алла опустила глаза. Ей стало неловко выспрашивать подробности, но Ольга сказала сама:
– Ее зарезали. Двенадцать ножевых ранений. Зверь, с которым она жила, избивал ее не один год, но она все терпела. И дотерпелась. Вещи, подарки – все это было важнее собственной жизни. У нее осталась дочь, два годика, считай, сирота. Мать мертва, отец двадцать лет просидит на зоне – да хоть пожизненно! Сестру уже не вернешь, и девочка вырастет без матери, – ее спокойное лицо исказила боль, в глазах сверкнула ненависть, – вот она зависимость! Что на высшем, что на низшем уровне – суть одна. Слабые женщины готовы на все закрыть глаза, а мужик знает, что раз полностью ее содержит, никуда она не денется, и начинает руки распускать, унижать, издеваться. А оно тебе надо? Даже в голову не бери! На мужика рассчитывать – гиблое дело. Вон меня с пузом оставил, сама кручусь и тебе советую рассчитывать только на себя.
– А что с девочкой, дочерью твоей сестры? – спросила Алла с волнением.
– Она в детдоме. Я пытаюсь оформить опекунство. Пока мои шансы малы, но я не отступлюсь. Она не должна отвечать за ошибки матери и бабки. Вырастет в любящей семье и не повторит их путь, – сказала Ольга решительно.
Она менялась, когда отстаивала ребенка; вот тут-то и проявлялись ее внутренняя сила и стержень, видимая мягкость уступала им.
– Хороший ты человек, – сказала ей Алла, – кто-то от родных детей отказывается, а ты готова биться за племянницу. Продолжай, ты все делаешь правильно. Я согласна, дети не должны отвечать за ошибки родителей.
Они проговорили допоздна и многое узнали друг о друге. Алла рассказала о публикации на «Курицах» и о том, что за этим последовало, Ольга – о своей борьбе за опекунство и работе на китайца.
Алла давно не говорила ни с кем так по душам и умолчала лишь о том, чем зарабатывала на самом деле.
***
А на следующий день случилось то, чего Алла так хотела. Позвонил Киселев и спросил, порвала ли она с Ириной, сдала ли анализы и вообще готова ли к спонсорским отношениям, о которых шла речь пару дней назад. Она слушала с широкой улыбкой и не верила своим ушам. Неужели это правда? Перед глазами сразу выстроились картинки красивой жизни: вот она за рулем дорогой иномарки, вот пакует чемоданы на курорт, вот прогуливается по бутикам. Казалось бы, не жизнь, а сказка, но что-то настораживало…
– Вы это серьезно? – в какой-то момент спросила она, осознавая риск. Порвать с Ириной недолго, но что ее ждет потом, блеск или нищета? Ведь в случае неудачи, если депутат окажется ветреным и связь сойдет на нет, неизвестно, примут ли ее обратно. И работать в магазин за двадцать тысяч она тоже не пойдет, на что тогда жить, куда податься?
– Я серьезно. И по десять раз не предлагаю. Если заинтересована, приезжай ко мне вечером, обговорим все условия.
– Хорошо, подъеду!
Разговор был коротким. Алла покопалась в бумагах и отыскала анализы годичной давности, когда проверялась на инфекции, передающиеся половым путем. Тогда все было чисто; и сейчас она рассчитывала на отрицательные результаты, так как всегда работала с презервативом, который не согласилась бы снять даже за приличную доплату. Благо, клиенты попадались грамотные, осознавали риск и ни о чем подобном не просили.
Алла положила список в сумочку и решила, что завтра же утром отправится в клинику. До вечера оставалась уйма времени, по дому накопилось много дел, но мысли были не о том. Радость стихла, и снова появились сомнения.
Она не состояла прежде в подобных отношениях и не знала всех нюансов. Кто этот мужчина для нее, чтобы ему довериться? Все бросить и рискнуть? А если он начнет командовать и диктовать условия, которые ей не понравятся? Стоит ли оно того?
«Часовая встреча ни к чему не обязывает: отработала свое время, получила деньги и свободна, как ветер в поле, вали себе на все четыре стороны, а здесь постоянно выслуживайся, ублажай. Стопроцентная зависимость. А если вдруг мужик начнет бесить, захочется его послать? Ирка-то назад не примет. И окажусь я не у дел. Не знаю, подойдет ли это мне…»
Алла наморщила лоб. Как говорится, бойтесь своих желаний: они имеют свойство исполняться.
«С другой стороны, а не этого ли я хотела? Не этого ли добивалась? И не об этом ли мечтала? Завести свой круг клиентов, оторваться от Ирки и не зависеть от ее благосклонности. Как ни крути, но сейчас я в куда более зависимом положении. Я зависима от Ирки, клиентского спроса, числа более красивых конкуренток, которых могут предпочесть мне, – здесь куча факторов, а там один лишь Киселев, и его-то я смогу очаровать! Это удача, лотерейный выигрыш! Все мне обзавидуются, ведь я буду в более выгодном положении, чем они. Не нужно обслуживать каждого, к кому привезет Ирка, не нужно бояться затишья, когда проедаешь заработанное, не нужно перед каждой встречей трястись, что попадется кто-то из знакомых и тебя узнают, в конце-то концов. А здесь я уже не шваль с улицы, а любовница высокопоставленного человека, войду в местный бомонд. И все двери откроются передо мной; я круто продвинусь и, если придется расстаться, то уйду не с голой задницей, а с хорошими накоплениями, как Карина. Ума на это хватит».
В оживлении Алла распахнула шкафчик и выбрала платье на вечер. Надев его, с удовольствием покрутилась перед зеркалом. Она уже не спорила с собой, была уверена, что делает все правильно. Но внезапно в памяти всплыла история Вики, Олиной сестры.
«Вот Ольга рассказала про свою сестру, про то, как та зависела от мужика, все от него терпела, а он ее прирезал. Ну что тут скажешь? Она, по ходу, дура и довела до этого сама. Другая не то что руку поднять, голос не дала бы на себя повысить. Верно кто-то сказал: мужчина относится к женщине так, как она ему позволяет. Поэтому одних холят и лелеют, а об других ноги вытирают. Лично я такого бы терпеть не стала. Чихать на деньги! Отношения буду поддерживать до тех пор, пока они интересны и выгодны мне. Ольга считает, раз мужик полностью содержит, значит, распускает руки. Я так не думаю! Можно наравне пахать, приносить в семью зарплату, но дома быть на уровне прислуги, а можно не работать, быть любовницей, с которой будут пылинки сдувать. И дело здесь не в женской самодостаточности, а в умении правильно себя поставить. И я добьюсь хорошего отношения. Сперва послушаю, что он предложит, затем подумаю, насколько это мне подходит. Пусть видит, я не собачонка, которая бросается на кость».
Наступил вечер, и Алла выехала по знакомому адресу. В квартире, к ее приятному удивлению, ждал накрытый стол. Изысканные блюда, вино, коньяк, не хватало только роз, свечей, но и без них все было в лучшем виде.
– Что празднуем? – спросила Алла.
– А ничего. Я просто заказал еду из ресторана. Обычно ужинаю там, но сегодня захотел поужинать с тобой в домашней обстановке.
– Спасибо, обычно я не ем после семи, но выглядит настолько аппетитно, что я не удержусь. К тому же ты старался.
Киселев разлил по бокалам вино и, отпив немного, посмотрел Алле в глаза.
– Алл, ты красива, умна, с хорошим вкусом, с тобой интересно вести диалог, – начал с комплиментов он, – я вижу в тебе не глупую девчонку, а женщину, которой хочется предложить что-то большее, чем просто секс. Тебе не место в борделе Ирки. Знатная шалавень. В начале нулевых отрывалась сама, а теперь сколотила команду. Угораздило же тебя с ней связаться! Но эта грязь не для тебя, я хочу, чтобы ты стала моей девочкой. Денег буду давать достаточно, сумму обговорим, всем необходимым обеспечу. Я тоже не сопливый пацан, чтобы менять любовниц каждый вечер. Мне незачем гнаться за количеством и новизной – мне нужна постоянная женщина. Чтобы удовлетворяла меня, была верна и не имела связей на стороне, могла поддержать разговор, сопроводить в поездке, притом не лезла бы в мою семью – вот для такой я бы сделал все! В принципе, мои требования не слишком высоки, и ты под них подходишь. Главное, чтобы желание было обоюдным, и ты тоже этого хотела.
– Мне интересно предложение, – произнесла Алла с блестящими глазами, – все сказанное про меня: не стану лезть в чужую жизнь и посторонних связей не приемлю. Но… Почему ты выбрал именно меня? Как ты сказал, я из «борделя», когда полно красивых, умных и с безупречной репутацией.
– А мне и нужна такая, как ты. Испорченная, но незатасканная. Красивая, но неиспорченная девочка не согласилась бы на те условия, что предлагаю я. Ей нужен принц из сказки, любовь до гроба, но это все не про меня. Я предлагаю щедрую поддержку взамен на ваше общество и ласку, а слишком уж приличная на это оскорбилась бы. А если нет, тогда она такая же, как ты. Зачем тогда искать? И где, отлавливать по городу? Мне что, заняться больше нечем? Уж проще обратиться к Ирке: в ее каталоге все девчонки хороши и скромниц нет, иначе там не оказались бы. Из новеньких, из тех, кто не потаскан, всегда найдутся те, кто будет интересен мне.
– А Ирина не против, если ты переманишь новенькую? Это ее хлеб, доход, – рассудила Алла.
– Ха, – усмехнулся Киселев, – Ирка – баба умная и понимает, что люди не вещи и ей не принадлежат. И только ты сама решаешь, уйти тебе или остаться. За нее не переживай: грустить она не будет и на место новенькой найдет с десяток более свеженьких. Сейчас как раз осень, хлынул поток студенток из сел и деревень; кого-то отчислят в зимнюю сессию, кто-то начнет искать легкий заработок уже сейчас. Будут среди них и красивые, которых случай сведет с Иркой… Она знает, где искать, и не переживает. Что-что, а этот товар не переведется никогда. На смену одним подрастают другие, на смену вторым – третьи, пятые, двадцатые…
Товар… Аллу больше не унижало это слово. Она и сама считала себя товаром, пока еще ликвидным, и решала, как дороже себя продать. В свои двадцать четыре она еще могла конкурировать с совсем юными, кому не было и двадцати, но знала, что дальше с каждым годом будет все сложнее.
Она была на все согласна, осталось уточнить детали.
– Получается, я буду твоей любовницей или содержанкой?
– А называй как хочешь. С меня финансирование, с тебя раскрепощенность, огонек. И никаких головных болей, плохого настроения, как у жены, за это буду поощрять тебя деньгами, так проще, чем упрашивать кого-то. Или ты хочешь как любовница, бесплатно, по любви? – хитро прищурился Киселев.
– Ну нет уж! – отрезала Алла. – Мне жить на что-то надо? Кстати, о сумме. Сколько ты готов давать?
– А сколько хочешь ты? – все с тем же хитрым прищуром спросил Киселев.
Повисла тишина.
«Как бы не продешевить? Вот знать бы, сколько он давал Карине! Так, прицениться… Эх, не спросила Ирку, зря!»
– За месяц я заработала сто восемьдесят тысяч, – не моргнув глазом, выдала Алла как есть, – и, как сказала Ирка, это не предел, у некоторых выходит в месяц и за двести. Так что не знаю, – пожала она плечами, – я не местная, снимаю здесь жилье – считай, двадцатка сразу улетает. Продукты, одежда, салоны красоты. Нелишним также было бы откладывать на «черный день», по нашей жизни нестабильной. И раз уж спрашиваешь, сколько я хочу, не буду скромничать: не меньше этой суммы.
– Хорошо, остановимся на ста восьмидесяти. Примерно столько я давал твоей предшественнице в последние полгода, – согласился Киселев.
Алла навострила уши: она поняла, о ком шла речь.
– Предшественница? А где она сейчас?
– Нигде. Все в прошлом, – замял тему Киселев, – ты сдала анализы?
– Пойду завтра утром. Список в сумочке, с собой.
– Хорошо, как сдашь, покажешь справку. Я должен быть уверен, что ты здорова и ничем не заразишь. Я выделю тебе карточку и буду переводить деньги два раза в месяц, пятнадцатого и тридцатого числа, по девяносто тысяч. Подарки на мое усмотрение, а встречаться будем здесь: мне так комфортнее. О встрече сам дам знать. Ты не звони, а если что-то срочно, то пиши смс, я сам с тобой свяжусь. Вроде бы все сказал. Устраивает?
– Вполне.
– А теперь иди ко мне.
И Алла встала, повинуясь.
***
Утром она сдала анализы. Результаты нужно было ждать три дня из-за анализа на ВИЧ-инфекцию. Не день, не два, а три. Ее это сильно волновало, как и предстоящий разговор с Ириной. Алла подумала, что лучше объясниться с «главной», когда придут результаты, ведь если выяснится, что она не здорова, никуда уходить и не придется…
Эти три дня ее бросало из крайности в крайность, от небывалого подъема до упадка духа и заточения в клетке своих страхов. То она порхала на крыльях мечты и представляла, каким чудесным образом изменится ее жизнь, то дрожала от страха, что результат окажется положительным. Тогда-то все накроется, исчезнут замок и король, останется лишь злая ведьма.
Через два дня позвонила Ирина: подвернулся клиент.
– Извини, я приболела, весь день пластом валяюсь. Сегодня не могу, – сказала Алла первое, что пришло на ум.
– С чего это ты? – с подозрением спросила «главная».
– Сама не знаю. Живот болит, поносит… По ходу, чем-то отравилась.
– И давно?
– Со вчерашнего вечера. Как назло.
– Ладно, поправляйся.
– Спасибо, до созвона.
«Зачем отчитываюсь? – тут же подумала она. – За что и перед кем? Могла бы просто слиться, не отвечать на ее звонки… Я так и сделаю, когда увижу, что с анализами все в порядке. Начну другую жизнь и оборву все старые контакты».
Но на следующий день, получив результаты, Алла изменила отношение к ситуации. Как ни крути, благодаря Ирине она познакомилась со щедрым спонсором, и объясниться все же стоило. Только перед тем, как нажать кнопку вызова, Алла еще раз подумала о том, что решение окончательно и к прошлому она не вернется никогда; подумала и с уверенностью нажала. Долгие прерывистые гудки, и сонный голос с хрипотцой.
– Алло, ты что в такую рань? – спросила Ирина.
– Девять утра…
– Я не встаю так рано. Чего тебе?
– Ир, извини. Я срочно.
– Так говори!
– Я решила завязать. Удали все мои фото.
– Ты о чем?
– О том, что ухожу. Сотри все мои фотки с телефона.
– Подожди-подожди, – мигом пробудилась Ирина, – еще вчера ты «болела», а сегодня с самого утра звонишь сказать мне, что уходишь? Очень странно, не?
– Ничего странного. Вчера мне было плохо, и я все переосмыслила. Здоровье не купить ни за какие деньги. Я тут на днях сдала анализы на разные инфекции и сегодня утром получила результаты. Слава богу, я здорова, а звоню так рано, потому что вышла из клиники. Нравится тебе – не нравится, уж извини: это мое решение.
Алла держалась серьезно, стараясь придать словам как можно больше убедительности, на что Ирина ответила с усмешкой:
– Уходишь – уходи. Только не надо врать, я это ненавижу. О здоровье вдруг она задумалась! Ты мне еще о чести, совести заговори, будет вообще атас! Можно подумать, после сотки пойдешь в киоск за двадцать тысяч, – да не поверю в это никогда! Скажи как есть. Поступило более щедрое предложение? Я даже знаю от кого: от Киселева!
– Да нет…
– Да да!
Алла была в растерянности и не знала, что и ответить.
– Да катись хоть на все четыре стороны, проблем в этом не вижу! – бросила Ирина со злостью. – Я бы даже порадовалась за тебя, не будь ты лжива и неблагодарна. Но запомни: собака, которая кусает руку, что ее кормит, обречена лизать сапог, что ее пинает. Решила меня разыграть? Но сильно не обольщайся, у Киселева ты не задержишься. Начинай копить уже сейчас, иначе пойдешь с протянутой рукой. Надоешь – и даст тебе пинка под зад. Когда? Вопрос времени. Я не запугиваю, я говорю, как будет.
Непоколебимая уверенность Ирины выбивала почву из-под ног. Алла тяжело дышала.
– С чего ты решила, что я ухожу к нему?
В ответ послышалась усмешка.
– А что, по-твоему, я дура? Клиентов нет, а ты затихла. До этого сама звонила, спрашивала, суетилась, а тут молчок. И Киселев – любитель проворачивать дела за моей спиной. Он предложил втихую, а ты клюнула! Как тут не клюнуть, раз денег валом? Я понимаю все, и врать не надо. Уходишь – уходи, но не звони и не просись обратно. Не приму.
– Не буду: возвращаться не придется. Я все решила для се…
Но не договорила: на том конце послышались короткие гудки.
