Дарья Милл
До конца, но только…
Глава 26
Софи не успела заметить, в какой подъезд зашли безумные, но одно ей стало ясно как день – нужно бежать, и видит Бог, она будет мчаться из последних сил от этих искалеченных тел лишь потому, что Оли посмел на неё положиться.
– Быстро, нужно уходить. – Она в страхе метнулась к малышу, непослушными пальцами застёгивая его кофту.
– Почему? Мама с папой пришли? – к своему сожалению обрадовался мальчик, когда подруга снова выставила его на пожарную лестницу.
– Нет. Точно нет. – От одной лишь мысли, что среди тех больных могут быть его родители Софи передёрнуло. – Пришли злые люди, и нам с тобой нужно быть очень тихими, чтобы они нас не нашли.
– А почему они злые? – как всегда по ребячьи начал сыпать вопросы малыш, но по лицу старшей поняв, что дело дрянь, в миг замолчал.
– Не говори, пока я не разрешу, хорошо? – Оливер согласно кивнул. – Ухватись за меня так сильно, как только сможешь, и не вздумай отпускать. Если что-то срочно понадобиться – ущипни меня, понял?
Не дождавшись ответа, Софи перелезла через окно и схватила мальчика на руки. Больше времени нет, им нужно бежать, что есть мочи, и простит её Оли за то, как безразличны стали для мира его слёзы, пока она ладонью сжимает его рот. Сбежав с ним по лестнице, Софи ловко спрыгнула на асфальт, беспокойно оглядываясь. Тишина, один лишь шелест листвы, смущённый появлением новых гостей, да широкая дорога впереди, густо усеянная давно опустевшими машинами. Им нужно срочно убираться куда подальше, и этот чёртов путь уводит их к полчищу таких же монстров, что пришли за Деми. Он был не прав, тварями называя Безумных, ведь в конечном итоге прикончили его именно люди.
Подлетев к оставленной груде металла, Софи и близко не успела скрыться за одной из них, как услышала нарастающий звук быстро приближающихся шагов. Словно сама смерть медленно подступала к ним, окутав пространство непроглядной пеленой. Но в этот раз это была не она, ведь уже через секунду из-за угла выбежал человек. Его руки дёргались, пока бинты постепенно сползали с них, открывая покрытую шрамами кожу. Чрезмерно тяжёлое дыхание безумца, казалось, трепало кудри на макушке Оли, но тот сидел смирно, бесшумно роняя слёзы на грудь Софи, что дожидалась ухода зверя. И Безумный сделал шаг первым – стирая подошву ботинок о землю, он принялся проплывать море железа, стремительно приближаясь к ним, лишив их всех надежд на спасение.
Дышать стало невозможно, лишь сбивчивые частые вдохи вылетали вместе с духом, когда Софи, легко надавив на мальчика, приказала тому спрятаться под машину. Он поддался и прополз по дороге, с полными страха глазами наблюдая, как его единственное спасение готовится к жертве. Сняв ружьё, девушка мягко прошла к тому месту, где притаился чужак. Он с безумным оскалом прикусил окровавленные губы, когда, взяв увесистый камень в руки, Софи прицелилась к его затылку, но вдруг к ним вышло ещё одно не менее уродливое тело. Ей хватило этого момента, чтобы завернуть за машину, когда Безумные неугомонно замахали руками, безмолвно стараясь показать товарищам, что на их пути не встретился ещё ни один несчастный. Голова неустанно кружилась, готовясь лопнуть, пока к горлу подступала тошнота от зловонного запаха двоих, что жаждали поскорее расправиться с каким-нибудь бедолагой. Но Софи не давала им шанса, покорно дожидаясь момента, что никак не наступал. Как на зло медленным едва слышным тоном переговаривались чужаки, нехотя расходясь и неспеша продолжив свою грозящим пустым исходом работу.
Когда тот, что дышал им в спину, наконец развернулся, Софи с облегчением выпустила камень из треморных рук, возвращаясь к Оли, что в немом крике раскрыл рот, замечая то, что она не видит. Резко дёрнув её за капюшон, Безумный повалил девушку озимь. С силой ударившись головой о битум Софи чуть было не потеряла сознание, когда Безумный схватил её за шею, другой рукой целясь в лицо. Сквозь искры в глазах она едва успела заметить летящий кулак, что чуть было не сломал ей нос, когда девушка подставила под него руки. Застонав от мучительной боли, Софи с силой рванула ногой, попав Безумному прямо в пах, от чего тот согнулся и припал к машине, явно не ожидавший сопротивления. Он оскорблённо замычал, когда брызги слюны слетели с его скривившихся губ, а распухшие багровые руки вновь потянулись к ней. Но стальное дуло вовремя упёрлось в его живот, и, не успел он понять, что жизнь его наконец окончена, как раздался выстрел, дробью раскрошивший гробовую тишину улиц. Теперь каждый точно знает, что они здесь.
Гул ещё не вышел из черепа Софи, когда она не думая в одночасье вырвала Оли из его укрытия и побежала так быстро, как только смогла. Оглушённый округ, пустой разум, да колющий затылок. Боль ушла также неожиданно, как и появилась, и только это давало Софи надеяться, что от ноющей головы она не лишится разума. Цветные круги плыли перед глазами, с сожалениями смешиваясь в смятение. Нет, дело не в том, что Софи убила человека. Она совершила свою самую большую ошибку, не прикончив его собственными руками, оставив их единственный патрон на возможное будущее.
Проскочив улицу, она нырнула меж домов, стремительнее пули пролетая по пустому двору, явно чувствуя, как кто-то за ней перешагнул полёгшее тело безумца. Орава психов бросилась с места в след за ними, уже предвкушая тот самый вкус победы, что больше походил на сладковатую свинину. Отчётливый топот эхом разносился по закоулкам Вествуда, успевшего позабыть о присутствии в нём людей. И едва Софи услышала смех десятка лиц, как завернула в новый переулок, про себя прилежно молясь, чтобы на её пути не встал очередной Безумный, решивший, что ребёнок может стать неплохим перекусом, хотя сейчас она была точно готова за спасение отдать чью-то жизнь, но жизнью этой должна была стать её собственная.
Один за другим сменялись дома, пока за спиной ощущалось чьё-то мнимое горячее дыхание, а перед глазами, полными животного страха, всё так же мелькали неестественно искажённые лица чужих, что с умыслом выглядывали из каждой тени, предвкушая, как сведут Софи с ума. Только пустое ружьё на пару с хрупкой душой, что доверила ей свой шанс на спасение, помогали ей не покинуть реальность. Всё стало казаться до того неестественным, что земля вовсе ушла из-под ног, когда забитая горечью голова врезалась в столб, но крепкие руки не выпустили мальчика из тугих объятий.
Усталость почувствовалась лишь тогда, когда ноги отказались идти. Тело больше не ныло, натянутая от ожогов кожа не саднила, да только из мышц пропали все силы, когда Софи разрешила себе наконец притормозить. Оливер, утомившийся в бесконечной тряске, больше не плакал, а молча сидел у неё на руках, не смея двигаться. Старательно вслушавшись, Софи встала у потрёпанного жизнью магазина, что не выдавал присутствия посторонних. И ни звука, одно лишь соло истерзанного сердца вперемешку с тупым трепетом в висках не давало ей услышать покой узкой улицы, на которой они остались в одиночестве.
– Ты как? – в пол голоса спросила девушка, запершись с мальчиком в пустом магазинчике. Бегло оглядев Оли, она не заметила на нём ничего нетерпимого, кроме пары содранных костяшек крохотных пальцев.
– Софи, у тебя кровь. – Малыш едва коснулся её щеки, ладошкой вытирая струю крови, что успела стечь до подбородка.
– Не волнуйся, я ничего не чувствую. – Она рукавом стёрла кровавую полосу с лица. – Ты вообще ни о чём не волнуйся, хорошо? Мы обязательно придём к твоей маме, но, чтобы она нашлась, ты должен оставаться послушным мальчиком. – Софи пригладила его торчащие кудри, старательно улыбаясь, но в темноте это было незаметно также, как и её намокшие от усталости глаза. Она сама не верила в то, что говорила. – Пожалуйста, давай вместе постараемся.
– А что мне нужно делать? – всем телом поддавшись к подруге спросил Оли, разобравший дрожь её голоса.
– Тебе нужно во всём помогать мне. – Она сняла рюкзак и на ощупь достала оттуда банку консерв. – Но для начала давай поедим. – Слова, что так часто произносил Деми, продолжали стоять в её горле.
– Давай! – радостно принял новость мальчик, отвлёкшись от неустанного стука в её груди, что его волновал.
Софи присела на пол меж стеллажей, с трудом открыв банку, что намеревалась разделить на двоих. Еды было мало, ужасно мало. Её не осталось ни в охладевшей квартире, ни на полках ближайших магазинов, ни в одном заметном доме, который Джеймс давно отметил в своём журнале, как осмотренный. Благо голод не приходил. К мерзкому запаху сожженной плоти Безумного примешались еле уловимые нотки крови, что забились в её пазухах и не желали покидать кончика языка. Еда стала безвкусной, и последняя жизненная отрада утратила всё своё удовольствие. Даже кофе, что Софи сухим закидывала в рот из найденной на полу банки, совсем не горчило, когда его зёрна лопались на зубах.
– Можно теперь я буду сторожить? – неожиданно возник мальчик, до этого долго пережевывавший последний сухарь. – Ты всю ночь просидела у окна и искала маму с папой, теперь моя очередь.
– Нет, Оли. – От любых упоминаний о родителях у неё начинал дёргаться глаз. Она и не представляла, как может разбить сердце малышу, что воображал себе лишь то лучшее, что его верная подруга ему предлагала. – Сегодня ещё я побуду, но для тебя у меня очень важное поручение. – Оливер навострил уши в желании как можно скорее оказаться полезным. – Если ты вдруг заметишь, что я уснула – разбуди меня, хорошо?
– Почему? Во сне ты пропустишь маму? – он в недоумении наклонил голову и подскочил к небольшому креслу, что Софи сдвинула к одному из заколоченных окон.
– Да, она может уйти, если я её не замечу. – Ей стало тошно от бессмысленной лжи. Разговаривать больше не хотелось. – Отдыхай и не шуми. Будь у меня на виду и не подходи к окнам. Закончила девушка, занимая свой пост.
Ну почему именно сейчас? Её проклятая жизнь снова попала в пучину бедствий, корабль дал трещину, а этот не к месту затянувшийся день вновь погрузил под воду всё, что стало ей так дорого. Казалось, Софи наконец почувствовала, поняла, что то место, которое она искала на краю пропасти, желала всей душой, оказалось в её центре, среди живых. Но наступившее затишье оборвалось, как и всегда насмехаясь над её глупыми затеями и планами на то будущее, о котором она мечтала. О будущем, где её сердце забудет о том, как любило давно умерших, и освободит место для тех, кто жив вместе с ней. Ох, Софи невозможно устала.
Глава 27
Говорить было страшно, хоть уже и не так важно, услышит ли кто-то, ведь самое ужасное то, что на вопросы Оливера нужно было отвечать. Он неустанно пытался сказать Софи хоть слово, но она снова и снова отворачивалась к еле заметному просвету в окне, в котором должны были появиться его родители, но их всё не было. Лишь в бреду Софи видела их, заглядывающих в этот скромный магазинчик словно по зову сердца, но в реальности всё обстояло иначе. Она понимала, что однажды ей придётся сказать то, о чём умолчала Мег. Сказать Оли, что его последние родственники мертвы, и он остался один. В который раз.
Оли редко дёргал её за рукав, напоминая, что ей пора что-нибудь съесть, пока последние силы не покинули изнеможденное тело. Он стал опасаться заговаривать с ней, всё свободное время читая разбросанные по полу газеты, пока то позволяло редкое солнце. И каждый раз Софи с облегчением выдыхала, когда мальчик лишь спрашивал у неё, как произносится странное сложное слово, и не пытался спрашивать что-либо в страхе, что этой секундной задержки ей хватит, чтобы упустить маму. Мальчик в томлении тосковал, рассматривая потухшие от времени фотографии, что из мусора прятал в свой карман, но он держался, как и держалась Софи, в муках сердца не обращающая на него внимание.
Дни летели, одна ночь незаметно сменяла другую, а Софи всё продолжала неотрывно сидеть у окна, что так пугало и манило её. Что ей делать? Наконец прийти к цели и отправиться в Центр, чтобы Оли мог хотя бы краем глаза увидеть возможную жизнь, или бросить всё в поисках Деми? Не позволяя себе засыпать Софи долго смотрела в одну единственную точку в небе, где висела ледяная луна, пытаясь принять его смерть. Это случилось по её вине. Тихо плача по ночам, пока мальчик спал, Софи не могла перестать думать о нём, и эта неизвестность, что свалилась на её плечи в момент его ухода, до боли сдавливала сердце. И боль эта была хуже любой физической, что ей довелось обойти стороной со своим проклятьем. Софи стала нередко впиваться ногтями в кожу, пытаясь перебить чудовищные мучения души, но это больше не помогало. Раньше боль от ножа всегда спасала её никчёмную жизнь от конца, но и эту её слабость у неё отобрали, не оставив ничего, кроме жалких воспоминаний о былом расслаблении тела под давлением лезвия.
Каждый час, что она проводила в ободранном кресле, медленно убивал её вместе с тревогой, бессонницей и голодом. Еды оставалось всё меньше, Софи пропускала завтрак и ужин, лишь в обед съедая ту часть, что могла позволить себе отобрать у Оли. Он был больше не в силах смотреть на то, как она перед ним страдает в своём наказании жизнью. Но куда им идти? Софи и не сомневалась, что по их душу пришли безумцы той секты, что обосновались в одной из церквей. На окраине Вествуда давно ничего не осталось, и лишь там, где больше людей, лежит их шанс на спасение от голодной смерти. Ей придётся приблизиться к логову убийц, что отняли у неё Деми. Софи больше не надеялась вновь встретить его, но эта надежда была ей вовсе не нужна, ведь от неё ей было лишь хуже.
Одним утром, когда солнце только взошло, а Оливер ещё спал на нескольких подушках, что отыскал в кладовке, Софи наконец решилась. От кофе ужасно тошнило, но проглотив несколько ложек, она подхватила малыша на руки и вышла на пустынные улицы, что только и ждали их возвращения. Даже во сне Оли цеплялся за подругу словно в последний раз, и это значительно облегчало ей путь, когда она не позволяла себе выпустить его из рук. Софи всегда отлично ориентировалась, и кто бы мог подумать, что именно сейчас этот навык понадобится ей для того, чтобы незамеченными пробраться к центру города, а там, среди узких улочек и дворов, проскакивали тени, грозя неминуемой смертью, ведь каждый фантом Вествуда, что когда-то был человеком, сейчас в беспамятстве и забытии жаждет крови. Их крови.
Лишь поздним вечером Софи допустила себе остановку, из окоченевших рук освободив Оли. Припав к стене, она надрывисто дышала, одной рукой поправляя пустое ружьё, а другой сжимая ладошку мальчика, что с любопытством озирался по сторонам. Он вовсе отвык от свободного неба и толстых стволов деревьев, что за собой прятали безжизненные дома и скверы, и, к его счастью, он мог вдоволь налюбоваться ими, пока на голых дорогах не встречались такие же потерянные души, как и они сами. Лишь страх заставлял видеть то, чего нет, но вскоре силуэты показали себя вместе с человеческой речью, что стала такой незнакомой:
– Когда мы уже вернёмся? – раздался в гробовой тишине мальчишеский голос.
– Молчи и не выделывайся, ты не один здесь устал. Вечно строишь из себя хрен пойми кого. – Ответил ему другой, грубо отчеканивая каждое слово.
Софи в волнении заскочила за угол, беспокойно занырнув в тени домов и мусорных баков. Еле пискнув, Оли спрятал лицо в её кофте и крепче сжал шею, всем нутром содрогаясь от мысли, что его трепещущее дыхание может выдать их неизвестным.
– Раз ты такой умный, может пойдём обратно в храм? – продолжил настаивать на своём парень.
– Ты совсем страх потерял, юнец?! – сорвался кто-то, с громким шлепком отвесив тому подзатыльник. – Нам запрещено говорить об этом, а тебе в частности! Пора бы запомнить новые устои. Неужели твой папаша никак не вобьёт их тебе в голову?
– Это не потому ли вы моего отца недолюбливаете, что он вам не подчиняется? – юноша уязвлённо хмыкнул, и, хоть Софи этого и не видела, она была уверена, что в этот момент он обиженно потирал затылок.
– Не твоего ума дело, Том. Ещё одно слово, и я…
– Что, оставишь меня одного? – ехидно перебил говорившего парень, видимо, никогда не боявшийся показать свой острый язык. – Да ещё и без оружия?
– Если так хочешь, то проваливай! Пожалуйста, все дороги тебе открыты! Да только ты Богу молись, чтобы в пути тебя не забрали Порочные.
– Не тебе мне говорить о Боге. – Вставил последнее слово малец, развернувшись и ускорив шаг, дабы не получить пинка. Но, похоже, именно этого он и добивался, потому, радостно присвистывая, парень с широкого шагу ступил в закоулок, где пряталась Софи. Пройдя мимо неё, он уже и не пытался скрывать, что знает о них, всё это время тайно подслушивавших разговор. И, как было видно по довольному юношескому лицу, его это устраивало.
Софи совсем была сбита с толку, когда юноша встал возле неё и приветливо помахал рукой, ожидая, что она пойдёт за ним. Тут ей всё стало ясно, ведь однажды она уже слышала его голос. Этот мальчишка уже как-то отвёл от них беду и планировал сделать это снова. Лишь про себя прикинув, как одним ударом приклада легко оглушить его, Софи последовала по пути, что выложил для неё тот, кого назвали Томасом, изо всех сил держа Оли, которого невидимые могли у неё украсть. Она вновь ввязалась в авантюру, но на этот раз рискуя не одной лишь своей жизнью.
Почти свернувшись в клубок, Софи старалась идти так тихо и так незаметно, что если бы кто и хотел, то ни в жизни не обнаружил бы их присутствия. Но это было ни к чему, ведь парнишка перед ней петлял такими дворами и переходами, что любой заплутал бы меж тех трёх сосен, среди которых так весело расхаживал Том. Его приподнятый дух был ей до того непривычен, что в один момент стал вульгарен и неуместен, когда парень подскочил к ветви дерева чтобы сорвать с неё пару листьев, которую быстро унёс с собой ветер. Он почти танцевал на потерявшихся улочках, заворачивая в никому неизвестные проходы, где давно не ступали посторонние церкви люди.
– Куда мы идём? – наконец спросила Софи, когда Томас в очередной раз приостановил ход, дабы дать ей с мальчиком на руках передохнуть.
– Туда, куда Вы попросили Вас отвести. – Дал парень никому непонятную загадку.
– О чём ты? Я тебя впервые вижу. – Она напряжённо остановилась, приготовившись бежать. Её бы больше успокоил ответ, что он собирается вести их на верную смерть, чем этот, не дающий и шанса понять, где скрыта ловушка.
– Да шучу я. – Он отмахнулся и развернулся к ней. – Меня Томас зовут, а Вас?
– Какая разница? – девушка с опаской на него посмотрела, не понимая, к чему всё это дружелюбие. Но, выдержав долгий и пристальный напор его открытых и полных непосредственности глаз, она всё же решилась на ответ. – Я Софи, а это – Оливер. – Качнув головой, она указала на малыша, уже давно активно пытающегося разглядеть нового друга со своего места в её руках.
– Очень приятно, Оливер. – Том протянул ему руку и слегка пожал, приняв при этом официальный вид. – Это Ваш сын?
– Что? – от внезапности вопроса Софи растерялась, невольно улыбнувшись. – С чего ты взял?
– Ну, Вы же взрослая девушка. – Парень, не понимая всей странности своих слов, оглядел Софи и молча, одним лишь взглядом, добавил «даже женщина».
– Мне девятнадцать. – Глупо вставила она, к своему сожалению, представив, как Деми, узнав об этом, не меньше недели обращался бы к ней на «Вы». – Я всего год назад школу окончила.
– Ну вот, потому я и говорю, что Вы взрослая. – Он взмахнул руками, искренне не беря в толк, что тут не так. – Уже вон ребёнка большого завели. – Ляпнул он, даже не стараясь сопоставить факты в голове. Их разница в возрасте казалась ему ошеломляюще огромной.
– Прекрати мне зубы заговаривать, и обращайся на ты. – Не выдержала нелепости Софи, с бестолковой ухмылкой закатив глаза. – Просто скажи, куда мы идём.
– А что, тебя только сейчас это заинтересовало, когда мы прошли большую часть пути? – сбросил весь деловой тон Томас и, когда девушка тяжело выдохнула и отвела от него взгляд, как бы намекая, что говорить с ним смысла нет, продолжил. – Мы идём ко мне домой. Можешь не волноваться, там безопасно, есть еда и вода, а эти чудики ко мне не заходят.
– А те, что с оружием? – при упоминании о пище у неё встал ком в горле. Она была как никогда голодна.
– Я про них и говорю. Мой отец уважаемый человек, поэтому меня они не трогают. – Приглядевшись и поняв, что Софи всё не может вникнуть в то, о чём он сейчас ей рассказывает, добавил. – Я имею в виду, что военные нам не помешают.
– Какие ещё военные? – окончательно запуталась девушка. О солдатах она не слышала уже несколько месяцев.
– Те, с кем ты меня видела – военные, понимаешь? – Софи отрицательно мотнула головой. – М-да, в местных порядках ты совсем ничего не смыслишь, а я-то думал, ты уже всё знаешь. – Том странно посмотрел на неё и принялся рассказывать. – Ну, в общем, когда-то ещё совсем недавно мы спокойно себе жили, но потом пришёл вирус, это ты точно знаешь, а за ним и этот надутый поп Мирон, да ещё и с кучей людей, которые всех, кто в живых остался, под свою гребёнку подобрали. – Парень пренебрежительно отмахнулся и скривился, всем видом показывая, как ему неприятно даже в простом разговоре касаться этих людей. – И вот он вышвырнул моего отца из церкви и начал там свою пропаганду с этими олухами, называя больных Порочными, а Медчера единственным, кто может спасти нас от греха. Чем мы все провинились, я так и не понял, да вот только любого, кто ослушается его указаний, он подвергает «каре божьей». На деле же он просто запирает людей наверху и морит голодом, а если они не одумаются, отдаёт их Порочным, вот потому-то больные на нас и не нападают.
– А мама и папа где? – вставил своё слово Оли, всё это время брыкавшийся и старательно пытающийся понять, о чём все говорят. – Они тоже в церкви?
– Не переживай, милый, с ними все хорошо, ведь твой папа сильный и защитит маму, как ты защищаешь меня, да? – нервно попыталась перевести тему Софи.
– Но ведь я ничего не делаю. Только ты меня защищаешь. – Ответил он с грустью, почувствовав свою вину за то, что старшей подруге приходится всё время возиться с ним и прятать от посторонних глаз.
– Неправда. – Отрезала она, поставив мальчика на ноги и положив руки ему на плечи. – Мы с тобой ещё никому не попались потому, что вместе стараемся друг для друга. Я оберегаю тебя, а ты – меня, как лучшие друзья.
– Но твой лучший друг – это Деми. – Сказал он ещё более горестно, собираясь заплакать.
– Теперь мой лучший друг – ты. – Дрожащим от напряжения голосом промямлила Софи.
Она больше не могла выносить этот груз на своём сердце, но говорить о том, что необратимо изменит жизнь Оли, было для неё ещё сложнее. Каждый раз Софи останавливала себя, чтобы не вызвать в мальчике страшащий их обоих вопрос, лишь больше оттягивая момент, когда всё наконец случится. Она прекрасно понимала, чем обернётся ей это молчание, но не могла справиться с тем барьером, которым сама себя и душила. Софи стало невозможно болезненно думать о смерти, что по иронии судьбы настигла всех, кроме неё. Кто-то обрёк её на жизнь, и было это безумной мукой, а не божьей милостью, ведь этот кто-то одну её заставил плестись во времени дальше остальных.
Весь путь Том всячески развлекал Оли, позволяя тому самому пробежаться по улице и вдоволь насладиться свободой, которую у него отняли стены родительской квартиры. Ветер ласково трепал его спутанные кудри, пока солнце грело розовые щёки мальчишеских лиц, что не переставали улыбаться. Софи растаяла под этой обыденностью. Намеренья Тома стали для неё настолько кристально чистыми, что она поневоле оказалась благосклонна к нему, отдав на это последние крупицы своего доверия. Софи оставалась всё такой же чёртовой оптимисткой даже после того, как этот проклятый мир отнял у неё Деми.