Далиша Рэй
ИзменаЛюбовь
Глава 27
«… пока поживешь у меня».
На лице сидящего напротив мужчины было скучное выражение, когда он произносил эти слова. И голос звучал, словно он аналитику курса доллара зачитывал, абсолютно без выражения.
Зато глаза… Внимательные, цепкие и горящие изнутри каким-то непреклонным огнем. Напряженным, пугающим и завораживающим одновременно.
Я еще попробовала пошутить. Протянула сладким голоском:
– Обычно мужчинам больше нравится самим гостить у женщин, а не наоборот. Пригласишь женщину, а потом ее и не выгнать. Вы предлагаете мне что-то несуразное, Платон Александрович.
Он ничего не ответил, только взгляд стал еще напряженнее. Я дернула к себе чашку с остатками латте и глотнула, чтобы скрыть смущение, мгновенно затопившее меня под этим взглядом. Подавилась болтающейся на дне гущей и закашлялась, чувствуя себя совсем идиоткой.
В мою сторону потянулась мужская рука и осторожно похлопала по спине:
– Надеюсь, это от радости по поводу моего предложения? – прозвучало пугающе холодно.
Я выпрямилась и, стараясь не наткнуться на внимательный взгляд, пробормотала:
– Не стоит перегибать палку, Платон Александрович. Я и дома прекрасно переночую. Не думаю, что мой бывший муж так опасен.
Карие глаза насмешливо сверкнули:
– Я не понял, Павла. Твои слова звучат, словно ты отвечаешь сразу на три вопроса. Один возмутительный. Второй пошлый, а третий пугающий.
Он помолчал и негромко добавил:
– Но я не спрашивал твое мнение, а поставил в известность о ближайших перспективах.
– Обещаю, приставать не буду. Просто накормлю тебя ужином, поболтаем и ляжешь спать. Если захочешь, то со мной. Не захочешь – в моей квартире полно места.
И пока я в шоке хлопала глазами, поднялся:
– Пошли. До обеда еще нужно кое-что сделать.
До обеда мы, и правда, просто работали. Шеф был сама невозмутимость, ни взглядом, ни словом не напоминая о сделанном им странном предложении. Я даже позавидовала его умению разделять личное и рабочее. Или, может, ему просто все равно?
Лично я вся извелась, перелопачивая списки документов и параллельно ломая голову над смыслом сказанных им слов.
Во-первых, зачем ему это надо? Он совсем не похож на спасителя попавших в беду принцесс. Да и опасность, о которой он говорил….
Не верится мне, что Ковяшкин решится на что-то серьезное. Вот мелкая пакость – это да, вполне возможно. Как оказалось, он мастак мелко гадить. Но меня этим уже не проймешь. Да и нечего ему с меня взять – все, что мог, уже оттяпал.
Во-вторых… А что, во-вторых?
Я зависла, пытаясь вспомнить, о какой-то мысли, мелькнувшей во время нашего с шефом странного разговора в баре. Что-то связанное с моей сестрой…
Так ничего и не вспомнив, решила не забивать себе голову тем, что неактуально в данный момент. У меня сейчас в приоритете работа, работа и еще раз она же.
Формируя аналитику по последнему полугодию, словно мантру повторяла, что я деловая женщина, знающая себе цену, и дикие приглашения начальника пожить у него – не для меня. Осталось только донести до Платона Александровича, что нас связывают исключительно рабочие отношения, и можно расслабиться.
Вдохновленная этой мыслью, когда настало время обеда, я подхватила сумку и нагло сбежала из офиса. Благо мое начальство куда-то отлучилось, развязав мне руки.
Заскочила в приемную и попросила Алиночку передать шефу, что ушла на обед. Дождавшись ее милостивого кивка, мелкими перебежками рванула к лифту, все время ожидая, что из-за угла появится шеф и вернет меня на рабочее место.
Заскочив в кабину и нажав кнопку первого этажа, с облегчением выдохнула и отключила звук телефона. Все, у меня законный обед, оставьте меня в покое!
Сбежала по гранитным ступеням крыльца здания и торопливо, словно воришка, понеслась прочь, с трудом заставляя себя не оглядываться назад.
В небольшом кафе, которое я выбрала для обеда, было битком. Взмыленная официантка с сомнением посмотрела на меня, когда я спросила про свободные места. Потом просветлела лицом:
– Вы одна? Тогда пойдемте.
Маленький столик, за который меня усадили, прятался в самом дальнем углу, за какой-то колонной, и оказался таким крошечным, что я с трудом за него втиснулась. Зато вид из окна был роскошным: на широкий проспект и за ним парк с золотящейся куполами маленькой церквушкой.
Пока ждала заказ, смотрела на парк и на прохожих, спешащих по тротуару так, словно у всех, у них есть очень важная цель.
Напротив моего окна остановились двое: девушка с кудрявыми рыжими волосами в бежевом пальто и высокий, темноволосый, коротко стриженный парень в толстой куртке.
Стиснув до судорог зубы, смотрела, как они стоят, обнявшись. Как смотрят в глаза, улыбаются и шевелят губами, что-то говоря друг другу. Вот девушка подняла руку и погладила парня по щеке. Он, довольный, зажмурился, перехватил ее ладонь и быстро поцеловал тонкие пальчики.
Я отвернулась, не в силах смотреть.
Раньше, когда-то давно, я любила такие сценки. Эта часть моей собственной жизни была наполнена и надежно защищена. Вернее, казалась мне такой. Ведь у меня был Гриша, Грег, и любовь, которой я жила.
И, заметив где-нибудь на улице или на вечеринке, куда Грег любил меня водить, целующуюся парочку, я чувствовала какое-то единение с ними. Словно мы были союзниками, избранными, принадлежали к одной касте. Касте обладающих любовью.
Сейчас я отвернулась, не в силах вынести чужое счастье. Даже мимолетное, длиной в несколько прикосновений девичьей ладошки. Оно ощущалось стеклом, наждачной бумагой, царапающей сердце – мое счастье оказалось глупой иллюзией.
Боясь, что сейчас разревусь, я полезла в сумку за влажными салфетками – просто так, чтобы хоть что-то делать и не думать о набухающей в глазах воде. Рука наткнулась на вибрирующий в беззвучном режиме телефон. Зажала его в ладони, не собираясь смотреть на экран – уверена, что это звонит мой начальник.
Вибрация прекратилась, чтобы тут же мигнуть входящим сообщением.
«Ты такая красивая, когда сидишь за этим маленьким столиком и смотришь на обнимающуюся перед тобой парочку. Я хочу тебя, киса. И получу. Тебе не убежать, моя сладкая, как бы ты не старалась меня игнорировать. И когда окажешься в моих руках, я проделаю с тобой все те штучки, которые давно хотел сделать. Помнишь, я тебе рассказывал о них? Уверен, тебе понравится», – было написано в сообщении.
Глава 28
Неожиданно меня начало трясти. Телефон выпал из заходивших ходуном рук и со стуком шлепнулся на столешницу,
Задыхаясь, я завертела головой, пытаясь зацепить взглядом того, кто отправил сообщение. Кто видит, что я делаю, и даже выражение моего лица разглядел.
Снова мигнул телефон.
«Не верти так сильно своей красивой головкой, милая. Суета тебе не к лицу. Хотя твой страх мне нравится – я даже отсюда чувствую его запах».
– Вам плохо? – подошедшая с подносом в руках официантка изучающе уставилась на мое лицо. – Может, воды, или помочь выйти на свежий воздух?
– Нет. Нет, спасибо, – человеческий голос выдернул меня из-под накрывшего с головой ужаса. – Все в порядке.
Девушка поставила передо мной заказанный салат и драники и, ободряюще улыбнувшись, отошла.
Я уперла локти в стол и уткнулась лицом в ладони – надо успокоиться. Он просто издевается надо мной. Мне не стоит так пугаться.
Снова замигало сообщение:
«Ты провинилась, киса. Убежала из нашего с тобой уютного дома, хотя я запрещал. И не ответила на мою просьбу кое-что сделать для меня. Мне придется наказать тебя, моя сладкая».
Сердце заколотилось в сумасшедшем ритме. Похолодевшими пальцами я отодвинула тарелку и уставилась в окно. По тротуару все так же спешили прохожие, не обращая никакого внимания на мою белеющую за стеклом физиономию. Возле решетки парка две старушки кормили слетевшихся со всей округи голубей. От остановки отчалил неспешный автобус. Все, как обычно. Нормальная жизнь…
Я длинно выдохнула, пытаясь вместе с воздухом спустить не поддающийся объяснению иррациональный, панический страх. Глубоко задышала, стараясь делать длинные паузы между вдохами – так нас учили успокаиваться на занятиях йогой.
Телефон снова завибрировал входящим звонком.
– Павла, где ты? – тревога в требовательном мужском голосе, заставила меня облегченно прикрыть глаза.
– Я недалеко. Забери меня отсюда, – слова вывалились из трясущихся губ раньше, чем я успела что-то подумать.
– Сейчас приеду. Вокруг тебя есть люди?
– Да, я внутри кафе. Тут посетители. Все нормально. Я… не знаю, зачем попросила… Не надо приезжать, Платон Александрович, – от звука его голоса я стремительно начала приходить в себя и появилась способность логично мыслить. Это сейчас меня паническая атака накрыла, или как это называется?
– Не клади трубку. Павла, поговори со мной. Как называется кафе?
– Кафе «Береста». Адрес я не знаю. Не надо приезжать! – теперь я почти визжала в истерике, мгновенно сменившей недавнее состояние паники.
– Не надо адрес. Не вздумай никуда выходить и не клади трубку, – требовательно скомандовал он. И продолжил уже мягче:
– Ты успела поесть? Расскажи, что ты себе заказала?..
Через несколько минут у тротуара напротив кафе остановился сверкающий чистыми боками темный седан и из него, держа трубку возле уха, вышел Платон Александрович. Глянул на меня через стекло и пошел к дверям.
Все это время я так и сидела, поставив локти на стол. Положила телефон перед собой, включила громкую связь и отвечала на его вопросы о еде и интерьере кафе. Еще зажимала пальцами глаза, пытаясь не дать слезам хлынуть из меня фонтаном. И все время слышала зуммер приходящих одно за другим сообщений.
– Павла.
Он появился у столика, мгновенно сдернул меня со стула, сгреб в охапку и прижал к себе. Погладил по спине и проговорил:
– Все, можешь больше не бояться.
Взял мой телефон со стола, разблокировал и прочитал все пришедшие сообщения. После чего сунул несколько купюр подбежавшей официантке и, крепко удерживая меня за талию, повел к выходу.
– Пальто… – проскулила я, пытаясь повернуть к вешалке, где оставила верхнюю одежду.
– Оставь. Потом заберем, – остановился, снял свое пахнущее горьковатым парфюмом пальто и набросил мне на плечи.
Все также крепко меня держа, словно боялся, что я упаду, если отпустит, довел до автомобиля и усадил на переднее сиденье. Сам сел на водительское место и повернулся ко мне. Обежал внимательным взглядом мое лицо, наклонился и осторожно поцеловал в губы. Потом застегнул на мне ремень безопасности и попросил:
– Потерпи еще немного, ладно? Приедем, и ты мне все расскажешь. И поплачешь.
– Почему не сейчас плакать? – я всхлипнула и опять зажала глаза пальцами, чувствуя, что все-таки сейчас сорвусь и как истеричная дура начну рыдать.
– Я тогда машину не смогу вести, – он притянул мою голову к себе, накрыл ладонью затылок и несколько раз поцеловал в волосы. – Потерпи до дома.
Я кивнула и отстранилась. Закуталась в его пальто, нахохлилась и закрыла глаза – так было проще не испытывать стыд за то, как я повела себя только что. Как истеричная кисейная барышня, впавшая в панику из-за дурацкого сообщения. Первый раз за всю мою жизнь.
Я чуть не застонала – ну почему свидетелем этому стал именно этот мужчина?
– Это не мой дом. Зачем мы сюда приехали? – вяло возмутилась, когда через полчаса открыла глаза и обнаружила, что автомобиль заезжает на подземную парковку элитного дома недалеко от Арбата.
Не отвечая, Платон остановил машину и заглушил двигатель. Вышел, открыл мою дверь и вытащил меня из салона. Не обращая внимания на мои попытки отстраниться, крепко обнял за спину и попросил:
– Не буянь. Мы приехали ко мне. Ты забыла, что у твоей квартиры караулит твоя сестра с чемоданом?
В лифте, несущем нас наверх, мы молча смотрели друг на друга. К этому моменту желание сопротивляться его действиям почему-то исчезло. В голове было гулко и пусто. Только мелькнула мысль, что в кои-то веки обо мне решил позаботиться привлекательный, сильный мужчина и надо пользоваться ситуацией.
Циничная я усмехнулась в уме: «Павла, прекращай париться о пустяках. Просто расслабься и получай удовольствие».
– Заходи, – Платон Александрович распахнул дверь и подтолкнул меня внутрь, когда я замешкалась на пороге. Щелкнул выключатель и неяркий, уютный свет залил просторную прихожую.
– Давай, помогу снять пальто, – проговорил негромко.
Тяжелые ладони легли на плечи, помогая освободиться от одежды. Подтолкнули меня к стоявшему тут же пуфику, и когда я села на краешек, Платон вдруг присел передо мной и взялся руками за мою щиколотку.
– Не пугайся ты, – усмехнулся, когда я нервно дернула ногу к себе. – Я просто помогаю. А то ты подозрительно бледная. Еще грохнешься в обморок, возись с тобой потом, искусственное дыхание делай…
– У меня такого никогда раньше не было. Первый раз истерика на ровном месте. Прости, что напрягаю… – промямлила, опуская глаза.
– Бывает. Сейчас полечим тебя, и все пройдет.
Пока он снимал с меня сапоги, я смотрела на него, не понимая, неужели это тот самый Платон Александрович, которого я знаю? Всегда сдержанный, ровный, невозмутимый и холодный зануда?
Сейчас он широко улыбался. В глазах мелькали насмешливые искры и что-то еще – довольное, чувственное и опасное. Он был похож на того незнакомого мне мужчину, каким я увидела его недавно в ресторане – терпеливого, опытного, хорошо обученного жизнью хищника, идущего за своей добычей.
Он снял с меня обувь, поймал одну мою ступню и обнял ее горячими ладонями. Погладил большим пальцем косточку на щиколотке, рассылая по телу щекотные мурашки. И глядя мне в глаза, хрипло проговорил:
– Попалась, Павла.
Глава 29
Платон
– Попалась, – я притянул к себе ее ножку.
Погладил пяточку, затем косточку на щиколотке, испытывая странное удовольствие и волнение, словно подросток, впервые прикоснувшийся к девочке, в которую влюблен.
Снова погладил, теперь уже пальчики под телесного цвета колготками. Павла дернулась и возмущенно зашипела.
Я с удовольствием смотрел, как засверкали гневом серые глаза, недовольно поджались губы – ну давай, красавица, скажи что-нибудь ядовитое. Отвлекись. Отодвинься подальше от паники, накрывшей тебя в том кафе, забудь о ней.
– На чужой кровать, рот не раздевать! – выпалила она и неуклюже попыталась подняться.
Не давая ей это сделать, я поднялся, подхватил ее за талию и поставил на ноги, крепко прижав к себе. Обнял пальцами маленький упрямый подбородок и потянул ее лицо вверх, ловя своими губами ее губы.
– Павла-а-а, – протянул между короткими поцелуями, которые удавалось поймать, пока она усердно уворачивалась. Вот ведь упрямица!
– Я никогда не раздеваю «чужие кровати», – усмехнулся, отстранившись и с удовольствием глядя в ее возмущенное лицо. – Но моя кровать – твоя, пользуйся сколько хочешь. И мной тоже пользуйся в свое удовольствие.
– Да отпустите! – зашипела она разъяренной кошкой и принялась отталкивать меня.
Я разжал руки, и красавица, не ожидавшая появившейся свободы, покачнулась. Пришлось снова ловить ее в объятия и закрывать рот поцелуем. Не смог сдержаться, так давно хотел сделать это. А сегодняшний поцелуй в офисе только раздразнил…
Обвел своими губами ее, недовольно поджатые. Прошелся по уголкам рта языком, прося впустить. Обхватил, втянул ее вдруг разжавшиеся, ставшие мягкими губы и утонул в удовольствии. В ее участившемся дыхании. В аромате ее кожи. В ощущении ее рук, пусть нерешительно, но обнявших меня за шею.
– Платон! – простонала она между поцелуями. – Остановись. Пожалуйста.
– Зачем? – прошептал я, подхватывая ее под попку и усаживая на стоящую рядом тумбочку. Что-то с грохотом посыпалось на пол, но мне было плевать. – Я хочу тебя…
– Я не могу… Ты… Я не доверяю тебе! – вдруг выпалила она.
Тяжело дыша, я замер, прижавшись лбом к ее лбу. Постоял, пытаясь осмыслить услышанное, и отодвинулся, рассматривая ее.
Павла сидела на тумбочке с задранной юбкой, широко расставив ноги, между которых успел вклиниться я, и чуть не плакала. Губы дрожали, кончик носа покраснел. Она тискала пальцами края вылезшей из-под пояса блузки и упорно смотрела куда-то в сторону.
– Ты что?.. – переспросил я, не совсем веря услышанному. – Не доверяешь?
Она горестно кивнула и шмыгнула носом.
– Почему? – бля, с Павлой я точно завоюю звание «тупицы года».
– Я не могу, если у тебя кто-то есть. Ты говоришь, что нет, но другие говорят, что да, – объяснила она уверенным голосом, очевидно, понимая, о чем говорит.
Вот только у меня, похоже, разжижение мозга, потому что я нихрена не понял. Поэтому просто наклонился к наивно торчащей из сбившегося ворота тонкой шее. Прошелся губами от ключицы до пылающего ушка и отстранился. Поправил ее упавшие на лицо волосы и признался:
– Павла, я ничего не понял.
– Да что тут… – взвилась она, засверкав глазами. Но тут в дверь настойчиво позвонили.
– Еду привезли, – я снял красавицу с тумбочки и шлепнул по попе, придавая ускорение в сторону ванной. – Иди в душ, а я пока еду разложу по тарелкам. Халат и полотенца в шкафчике справа.
– А работа? – пропищала она недоуменно.
– Для тебя работа на сегодня закончена, – обрадовал ее, открывая дверь доставке.
– Сейчас мы поедим, и ты ляжешь спать. А я поеду в офис. Вечером куда-нибудь сходим, поужинаем. Может быть, где-нибудь развлечемся. Ночуешь у меня, – предупредил максимально строго, видя, что Павла уже открыла рот, чтобы начать возражать.
– А?.. – мяукнула она, все еще переминаясь возле меня.
– А поговорим позже, когда ты будешь в состоянии меня слышать, – перебил ее и припугнул:
– Бегом в душ, или я сам тебя туда отведу. Но тогда не удивляйся, если начну тебе помогать мыться и приставать.
Она возмущенно хрюкнула и, крутанувшись на пятках, поскакала в сторону ванной. А я открыл, наконец, дверь курьеру.
Выкладывая на кухонный стол контейнеры с едой, поймал себя на том, что довольно улыбаюсь. Ну, точно кот, поймавший мышку – схватил и теперь ты моя, Павла-Павлуша.
Слишком долго ждал, чтобы теперь выпустить…
Глава 30
Ванная оказалась, скромно оценивая, большой. Размером примерно в половину всей моей квартиры. Снова бежевый с белым мрамор, бронзовые светильники и краны. Кушетка на изящных ножках с кожаной сидушкой. Современная стильная классика без капли вычурности или нафталиновой старомодности.
Пока я разглядывала интерьер, в дверь постучали, и раздался голос шефа:
– Павла, давай скорее, пока еда не остыла. Или тебе нужна помощь? Потереть спинку?
– Нет! – завопила я и принялась торопливо раздеваться – душ ужасно хотелось принять. Смыть с себя липкую панику и остатки истерики, накрывших меня в кафе.
Покрутила краны, разбираясь в сложной системе тропического душа. Перебрала стоявшие на полочке гели и шампуни – все сплошь мужские, с резкими, острыми ароматами, так подходившими хозяину этой ванной.
И ничего женского. Я специально осмотрела все полочки – вообще ничего. Ни кремов, ни косметичек, ни розовой зубной щетки в стаканчике на раковине. Там вообще стояла всего одна щетка. А как же его невеста или другие женщины, ведь не монахом он живет? Или они пользуются другой ванной? Наверняка их здесь несколько.
Сообразив, о чем думаю, я смутилась и полезла под воду. Выбрала шампунь с самым нейтральным запахом, вымыла голову и им же намылила тело.
Завернула волосы в тюрбан из полотенца и надела толстый халат, тоже похожий на мужской. Вышла из ванной и пошатнулась от неожиданности, почти врезавшись в стоявшего у двери Платона Александровича.
Сильные руки поймали за талию, не давая завалиться назад. Перед моим лицом оказалась его крепкая грудь, и я замерла, почти уткнувшись в нее носом.
Мужчина успел снять пиджак и остался в брюках и белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. Рукава закатал до локтей, открыв крепкие предплечья. В распахнутом вороте рубашки виднелась темная поросль волос, поднимавшаяся от груди к шее.
Я глотнула, в надежде убрать внезапно появившуюся сухость в горле и попыталась отодвинуться.
Он не стал удерживать. Длинно выдохнул, взял меня за руку и потянул куда-то по коридору. Я пошла за ним, чувствуя, как горят мои пальцы в его ладони, и стараясь не слишком откровенно пялиться на его спину и крепкие плечи под тканью белоснежной рубашки.
– Так, стоп. Ты почему босиком? – мы неожиданно остановились. Мужчина смотрел на мои босые ноги, торчащие из-под длинного халата, и хмурился. Потом подхватил меня под попу, оторвал от пола и, прижимая к себе, понес дальше.
– Куда вы меня… – только успела произнести, как мы очутились в кухне.
Платон Александрович в два шага добрался до кухонного островка, усадил меня на него и велел:
– Сиди смирно, сейчас я найду тебе что-нибудь на ноги. Полы в квартире, конечно, с подогревом, но лучше тебе сейчас ноги держать в тепле. Поищу какие-нибудь носки.
– А что, ваша невеста не держит у вас свои тапочки? – не удержалась я от вопроса. Все-таки отсутствие в его ванной следов женского присутствия ничуть меня не успокоило.
– Нет, не держит. Хорошо, что напомнила – составь список вещей, без которых тебе не обойтись в ближайшее время – тапочки там, зубная щетка, косметика какая нужна. Сегодня все купим, – прокричал он из коридора.
Через несколько минут вернулся, неся пару носков со смешным рисунком и дурацкой надписью.
– Вот! – развернул их передо мной.
«Вроде не пахнут!» – прочитала я напечатанную на них фразу и засмеялась: – Вы что, сами такие покупаете?
– Сестра подарила. Она у меня известная шутница. Чур, я сам надену их на тебя, – он прошелся обжигающим взглядом по моим голым ногам.
– Нет! – я выхватила носки из его рук, спрыгнула на пол и принялась торопливо натягивать, согнувшись и прыгая на одной ноге. – Я сама могу, не надо меня трогать!
Мне и так хватило ощущения его рук на моей заднице, пока он нес меня от ванной!
Понаблюдав за моими телодвижениями, шеф хмыкнул и поинтересовался:
– А ты, правда, окончила хореографическое училище?
– Правда.
– А почему не танцуешь на сцене?
– Природа талантом недостаточно одарила, – процедила я сквозь зубы. – Вы, кажется, обед должны были сервировать, Платон Александрович. Или обманули бедную девушку?
Глаза мужчины вдруг потемнели. Одним движением он очутился возле меня, и не успела я опомниться, как оказалась в кольце крепких рук. Его терпкий острый аромат окутал меня, заставив с наслаждением втянуть в себя воздух. Мужское лицо наклонилось ко мне, и губ коснулся шепот:
– Я никогда не обманываю тебя, Павла. Когда ты, наконец, поймешь это?
Выпрямился и холодным голосом произнес:
– Я уезжаю. Еда на столе. Поешь, а потом ложись спать.
Повернулся и вышел из кухни, оставив меня оторопело хлопать глазами, не понимая, что произошло…