Далиша Рэй
ИзменаЛюбовь
Глава 1
Я бежала по аэропорту, волоча за собой громыхающий колесиками чемодан и распихивая путающихся под ногами людей.
– Пассажир бизнес-класса Стоянова, срочно пройдите на посадку, – в очередной раз объявил бесстрастный металлический голос.
– Да прохожу уже, прохожу, – зарычала я, пытаясь прорваться через гомонящую толпу китайцев, плотно забивших все подступы к нужному выходу.
– Девушка! Девушка, я здесь! – завопила что было сил, заметив, что служащая начинает закрывать стеклянные двери, ведущие к готовому лететь без меня самолету.
От моего трубного рева шумливые китайцы враз смолкли и прыснули в стороны, шустро откатывая свои чемоданы с моего пути.
– Ну что же вы так опаздываете, девушка. И почему на этот выход, если у вас бизнес-класс? – укоризненно глянула на меня служащая, когда я, задыхаясь от бега, плюхнула перед ней паспорт и посадочный талон. Поднесла к губам рацию и заговорила раздраженно:
– У меня подошел пассажир. Бизнес-класс. Берете?
Выслушала гневное клокотание из трубки и недовольно протянула руку за моим талоном.
– Проходите. Приятного полета.
– И вам всего хорошего! – я широко улыбнулась и помчалась по рукаву к овалу двери самолета, где в ожидании меня маялись стюарды.
Шлепнувшись в широкое кресло, облегченно выдохнула:
– Слава партии и народу, успела!
Справа раздался резкий щелчок откинутой крышки ноутбука и раздраженный мужской голос произнес:
– Так это из-за вас вылет самолета задержали?
– Что, простите? – я недоуменно повернулась к соседу.
Мужчина поднял руку и глянул на дорогущие Vacheron Constantin на запястье:
– Пятнадцать минут задержки. Очевидно, по вашей вине.
– Да вы что?! – восхищенно воскликнула я. – Ажно цельный самолет ради меня задержали! Все, прямо в эту секунду начинаю собой гордиться!
Я фыркнула и отвернулась к подошедшей ко мне стюардессе:
– Можно мне минералки без газа? Большой стакан, пожалуйста.
– Вы не только не пунктуальны, но еще и хамить любите, – сосед то ли спросил, то ли констатировал факт. И чего ему не сидится спокойно?
Развернулась к нему, откинулась на боковой поручень и принялась рассматривать мужика.
Довольно молодой, лет тридцать пять или чуть старше, брюнет с карими глазами и легкой небритостью на почти идеальном лице. Между темных бровей напряженно-сердитая складка.
Я быстро мазнула взглядом по широким плечам под серым свитером с высоким горлом. По длинным, расслабленно вытянутым ногам в плотных джинсах. Подтянутому животу и мускулистой на вид груди…
Да, сосед мне попался что надо, ничего не скажешь. Сплошная красота и брутальность. Жаль, характер пакостный, судя по всему.
Я оскалила зубы в своей самой дружелюбной улыбке:
– А вы занудой родились или приобрели это качество по ходу жизни?
Протянула к нему руку и покровительственно похлопала по крепкому предплечью, с удовольствием наблюдая, как изумленно вытягивается его лицо:
– Но знаете, у таких, как вы, есть одно замечательное качество – зануды не совершают убийств.
– Я не ошибся, вы редкостная хамка, – холодно проговорил сосед и отвернулся, давая понять, что с такими, как я, ему не о чем разговаривать. Ну уж нет, последнее слово будет за мной!
Поэтому я хмыкнула и, подняв кверху палец, нравоучительно произнесла:
– Истребление зануд – долг каждого порядочного человека. Если зануда не в бешенстве – это позор для окружающих. Между прочим, это сказала не я, а великий физик Ландау. А гениям я привыкла верить.
В ответ меня одарили равнодушным молчанием. Ну и славно, лететь нам целых пять часов, не хотелось бы провести их в препирательствах из-за пустяков.
– Назвать меня занудой четыре раза за десять секунд – это достижение, – вдруг прозвучало негромкое.
Я изумленно уставилась на соседа, невозмутимо глядящего в экран своего ноута. Если бы не чуть приподнятые в улыбке уголки твердых губ, я бы поверила, что мне это послышалось.
– Ваша минералка, – раздался голос стюардессы, и перед моим лицом появилась рука с высоким стаканом. Машинально его схватила и осушила в несколько глотков.
– Пожалуйста, пристегните ремни безопасности и отключите электронные устройства. Самолет готовится к взлету, – проворковала стюардесса, лаская взглядом моего соседа, сосредоточенно глядящего в экран.
Я мысленно фыркнула, вернула красавице пустой стакан и потянулась к ремню: ну что же, каких-то пять часов, и я буду дома.
В месте, где смогу хоть немного прийти в себя и зарастить дыры в сердце и кошельке, оставшиеся после моего фееричного развода.
Глава 2
В огромном зале прибытия аэропорта Шереметьево яблоку было негде упасть. Почти одновременно сели четыре рейса, и сейчас вокруг меня здоровалось, обнималось, хлопало друг друга по плечам и целовалось безумное количество народу.
Оглядев радостно гомонящую толпу, я с трудом протиснулась к свободному месту у стены и полезла в телефон, устанавливать местное приложение такси.
– Если вы в город, могу подвезти, – неожиданно раздалось над головой.
Я оторвалась от телефона, где никак не желало скачиваться приложение, и растерянно оглянулась.
За спиной стоял давешний сосед по самолету и буравил меня неприязненным взглядом.
– Э-э… Да… – я запнулась, пытаясь придумать, как вежливо, но доходчиво отказаться от предложения. – Нет.
– Так, да или нет, я не понял? – мужчина переложил перекинутое через локоть пальто на другую руку. – Вижу, вас никто не встречает, а такси вы будете ждать как минимум час. Решайте быстрее, через три минуты подъедет моя машина.
– А точно через три, а не три с половиной? – не смогла я удержать ехидство. Ну, просто потрясающий зануда.
Глянула на телефон – приложение все также мигало просьбой набраться терпения. Черт, это моя иностранная симка не хочет ловить местные сети, или просто день такой невезучий?
Представив, как я выйду из аэропорта и на меня толпой накинутся «официальные» таксисты с предложениями «отвезти недорого» за сумасшедшие, даже по меркам привычной мне Европы, деньги, я совсем загрустила.
– У вас осталось полторы минуты, – прервал мои размышления фантастический зануда. И добавил:
– Или вы боитесь, что по дороге я сделаю с вами что-то страшное?
– Главное, что не убьете, – со вздохом ответила я, глядя поверх его плеча. Смотреть ему в лицо почему-то не получалось.
– Да, помню, зануды этим не занимаются, – с задумчивым видом кивнул мой собеседник и проинформировал:
– Одна минута.
Я снова взглянула на безнадежно висящее приложение и решилась:
– Хорошо.
– Чудо! Я даже в собственных глазах вырос после вашего милостивого согласия. Прямо сейчас начну собой гордиться, – на полном серьезе сообщил мужик. Мазнул по мне нечитаемым взглядом и, не оглядываясь, пошел к выходу. Я возмущенно закатила глаза, подхватила чемодан и, строя ему в спину недовольные гримасы, поспешила следом.
– Добрый день, Платон Александрович.
Из сверкающего черного седана, припаркованного прямо напротив входа, выскочил водитель и кинулся к дорожной сумке моего спутника. Ловко закинул ее в багажник и с вопросом перевел взгляд на меня.
– Дама едет с нами, – кивнул Платон Александрович, и мой чемодан переместился в багажник вслед за сумкой.
– Садитесь, – скомандовал, открывая мне заднюю дверь.
Вздыхая, сама не знаю почему, я полезла в кожаное, вкусно пахнущее нутро салона. Уселась и только собралась расслабиться, как соседняя дверь распахнулась, и Платон Александрович собственной персоной опустился на сиденье рядом со мной. Вот черт, чего бы ему не сесть на переднее сиденье? Или богатеи не ездят рядом с шофером?
– Куда вам? – спросил он отрывисто, ставя ноутбук на подставку перед собой. В самолете на него не насмотрелся, что ли?
– Так куда? – повторил, повернув ко мне лицо.
На долгое мгновение мы встретились взглядами. На дне его зрачков мелькнуло что-то мрачное и непонятное. Четко очерченные губы напряженно сжались. Чувствуя, как у меня странно перехватывает дыхание, я опустила глаза и торопливо пробормотала:
– Мне на Софийскую набережную, если нетрудно.
– Нетрудно, – холодно ответил Платон Александрович и скомандовал шоферу:
– Витя, на Софийскую.
Машина плавно тронулась, выруливая с парковки.
– Номер дома? – это снова мне.
– Восемнадцать, – я так и не подняла на него глаза. Сидела и как дура рассматривала свой маникюр.
– Я там живу… Жила… Буду жить, – вдруг пустилась в объяснения, поражаясь своему смущению и напавшей на меня болтливости. Похоже, потрясения последних недель неблагоприятно отразились на моей психике. Решив не сдавать позиций, я с вызовом продолжила:
– Там жила моя бабушка. Она была балериной Большого театра, и эту квартиру ей подарил поклонник. А она оставила ее мне, – я все-таки подняла на Платона глаза, уверенная, что увижу на его лице насмешку и готовая ответить какой-нибудь колкостью.
Вместо этого встретилась с нечитаемым взглядом, в упор рассматривающим мое лицо.
– Значит, вы богатая наследница? – уголки его губ чуть дрогнули в подобии улыбки. – Рад за вас.
Остаток пути мы ехали молча. Платон Александрович что-то читал и печатал на своем ноуте, разговаривал по телефону и больше не обращал на меня никакого внимания. Ну и отлично, мне с ним в гляделки играть вообще не с руки.
Так что я откинулась на сиденье, удобно примостив затылок на кожаный подголовник. Закрыла глаза и принялась анализировать ту большую и толстую попу, в которой оказалась, сама не поняв как…
Глава 3
– Павлиша-а! Ты смотри, как похороше-ела! – в своей привычной манере, чуть растягивая слова, восклицала Маша, моя давняя подруга со школьных лет. – Нет, что ни говори-и, а жизнь в Англии пошла-а тебе на пользу.
– Это точно. Язык довела почти до совершенства и научилась есть зеленый горошек вилкой, с чопорным видом накалывая по одной штучке, – захохотала я.
– Ой, Машк, как же я рада тебя видеть, – и мы от души обнялись.
Пока мы занимали столик в пафосном ресторане авторской кухни, который для встречи выбрала Маша, пока ждали заказанную еду и болтали о своем, девичьем, я с интересом разглядывала подругу.
За тот год, что мы не виделись, она изменилась: еще больше похорошела, добавила себе светского лоска и какой-то снисходительности в обращении.
– Ты сменила прическу, Машуль? – отметила я. – Тебе очень идет. Выглядишь как настоящая светская львица, какой ты всегда хотела быть.
– Ой, Павлиша, я теперь считай она и есть. Львица, в смысле, – легко рассмеялась подруга.
– Я тебе не рассказывала, боялась сглазить, но… – она замолчала, выдерживая интригующую паузу, и таинственно сообщила. – У меня появился мужчина.
– Маш, а что были в твоей жизни периоды, когда у тебя не было мужчины? – непочтительно фыркнула я, лишая ее заявление всякой торжественности. – Я помню моменты, когда у тебя их было и по два-три одновременно. Причем ты умудрялась встречаться с ними так, что ни один не догадывался, что у него есть соперник. Соперники.
Подруга звонко расхохоталась. Потом, став серьезной, протянула низким, томным голосом:
– Не-ет, Павла Сергеевна. На этот раз все по-другому. Тако-ого мужчины у меня еще не было. У нас все серьезно, и я жду предложения. Еще он очень, просто неприлично богат, – добавила она со значением.
– Ну-у, зная твой талант тратить деньги своих кавалеров, думаю, его богатства надолго не хватит, – пошутила я.
– Нет, Павлиша, денег у него столько, что мне за всю жизнь с таким объемом не справиться, – задумчиво проговорила подруга, глядя мимо меня прищуренными глазами. – Это мой самый ценный улов, и я собираюсь любой ценой удержать в руках эту рыбку.
– Маш, он что, старый и уродливый? – с подозрением спросила я, откинувшись на спинку кресла, пока официант расставлял тарелки на столе. – Или денег, и правда, так много, что ты готова изменить своим привычкам?
– Много, подруга, очень много, – она вытянула руку, демонстрируя изящный платиновый браслет, украшенный сверкающим ручейком бриллиантов. – Подарок на день рождения. Понимаешь теперь, какой там уровень?
– И он совсем нестарый. Наоборот, молод и красив. И я его очень люблю. Так что, извини подруга, но знакомить тебя с ним я не буду. По крайней мере, пока не выйду за него замуж.
– Маша, ты о чем? – напряглась я. – Я что, когда-то уводила у тебя парней?
Подруга изящным движением отправила в рот листик салата и принялась жевать. Затем качнула головой:
– Нет, подруга, специально ни разу не уводила. Но… Помнишь Антона?
Я кивнула, не понимая, при чем здесь ее давний ухажер, с которым она крутила роман в то время, когда я вышла замуж за Грега.
– Ну, так вот, – не глядя на меня, подруга поднесла к губам бокал с вином, – Ты уехала со своим мужем, а Тоша меня бросил. Меня бросил, понимаешь?
– И что? – я все также недоуменно смотрела на нее, забыв про еду. Почему-то мне казалось, что сейчас я услышу что-то очень плохое.
– И то, что Тошик заявил, что встречался со мной только чтобы быть поближе к тебе, моей подруге. Он, оказывается, в тебя влюбился с первого взгляда, но боялся признаться. Поэтому стал крутить со мной, в надежде, что однажды ты обратишь на него внимание. А как ты слиняла к мужу, он слинял от меня.
Маша поставила бокал с вином на стол и с вызовом глянула на меня:
– Вот так, подруга. У меня к тебе никаких претензий, конечно. Тебе Антон нафиг не был нужен. Но факт, как говорится, имел место быть.
Я отодвинула от себя тарелку с салатом, есть резко расхотелось. На душе сделалось погано, словно меня только что макнули носом в грязную лужу.
– Маша, ты же понимаешь, что это какая-то глупость? – я во все глаза смотрела на подругу, не веря, что она говорит это всерьез. – Обвиняешь меня в том, что по моей вине рассталась с любовником. А ты не думала, что Антон – просто идиот, и нужно сказать судьбе спасибо, что отвела от тебя неадеквата?
– А я и сказала. И тебе говорю спасибо, – взгляд подруги вдруг сделался холодным и жестким. Такого я у нее никогда раньше не видела. – Но сейчас я не хочу рисковать, вдруг прецедент повторится.
– Какой прецедент, Маша? Я бы никогда не стала у подруги мужика уводить, – тоскливо произнесла я. У меня было чувство, что прямо в эту в эту минуту умирает наша многолетняя дружба.
– Павлиша, не обижайся, – Маша подалась вперед и ласково накрыла ладонью мои крепко сцепленные, побелевшие от напряжения пальцы. – Просто я стала такая суеверная. Нервничаю ужасно. По всем приметам Платон давно должен сделать мне предложение, а он все не делает. Поэтому я переживаю и дую на воду, обжегшись на молоке.
– Платон? – машинально повторила я. Лицо внезапно опалило жаром. – Его зовут Платон?
– Да-а, ему очень идет его имя, – подруга, кажется, пришла в себя и снова стала игривой и улыбчивой. – Но хватит обо мне. Рассказывай, почему ты так неожиданно приехала и даже не предупредила меня. А кстати, как поживает твой душка Грег? Он прилетел с тобой?
– Грег? – переспросила я. Вздохнула и подперла щеку рукой, словно собравшаяся жаловаться на жизнь кумушка. Да я себя такой и чувствовала. И забыв о том, что буквально минуту назад подруга обвиняла меня черт знает в чем, призналась:
– С Грегом я развелась три дня назад. Потом купила первый попавшийся билет на самолет и с пересадкой через Сибирь вернулась в Москву.
– Развелась?! – Маша даже рот приоткрыла от удивления. – Почему? У вас ведь такая любовь была? Красивая, словно сказка…
– Угу, была любовь. Сказочная и прекрасная. А недавно я обнаружила в его постели другую любовь. И тоже офигенно сказочную.
Глава 4
Нарядившись в древний, выцветший спортивный костюм, я остервенело возила по полу щеткой допотопного бабушкиного пылесоса.
Злилась на себя и Оксанку, внучку бабулиной подруги Марфы Анастасьевны.
С Оксанкой я договорилась, что она будет делать уборку и присматривать за бабушкиной квартирой в мое отсутствие. Ушлая девица и денег взяла в счет своей будущей работы. Поганка этакая.
Но судя по толщине лежавшей повсюду пыли, Оксанка не то, что не убирала в квартире, она сюда и не заходила ни разу за все это время. Хотя по телефону регулярно отчитывалась, как замечательно, вот только что, все помыла и проверила на наличие, а вернее, отсутствие протекающих кранов, лопнувших батарей или заливших квартиру соседей сверху.
– Поганка! – снова прошипела я сквозь зубы, жалея, что бабушкино воспитание не позволяет мне использовать другое слово на ту же букву.
Закончив с полом в большой комнате, я достала телефон и в который раз набрала номер Оксанки, а затем и ее бабушки. Обе упорно были вне зоны доступа. Пообещав себе завтра с утра съездить к старушке домой, я остервенело принялась наводить чистоту в спальне.
Методично возила тряпкой по мебели, и сама не заметила, как мысли уплыли к… жуткому зануде, соседу из самолета Платону Александровичу, предложившему подвезти меня из аэропорта.
… На выезде с Ленинградки мы, естественно, попали в пробку. Машина едва ползла со скоростью беременной черепахи, временами совсем замедляясь и останавливаясь.
Я тупо глазела в окно, бездумно скользя взглядом по бокам плотно обступивших нас автомобилей. Платон Александрович занимался делами.
– Поужинаете со мной завтра? – прозвучало вдруг негромко. Так неожиданно, что мне показалось, я ослышалась.
– Что? – недоуменно повернула голову. На меня внимательно смотрели карие глаза. И опять в них ни грамма теплых эмоций – он просто смотрел на мое лицо изучающе, холодно, будто ученый на занятную букашку.
– Приглашаю вас поужинать со мной завтра, – повторил равнодушно.
– А почему не позавтракать? – ляпнула я первое, что пришло в голову. И чуть не зарычала с досады, запоздало сообразив, как двусмысленно это прозвучало.
Он, похоже, тоже все понял, потому что темная бровь насмешливо приподнялась:
– Вы довольно откровенны в своих желаниях. Мне это нравится. Полезное качество, и редкое в женщинах.
От насмешливой снисходительности в его тоне, и слов, граничащих с издевкой, мое смущение мгновенно испарилось. Я с силой укусила щеку изнутри, и некоторое время сидела, пережидая пока пройдет боль. Заодно мысленно хвалила себя, что сдержалась и не послала хама прямым текстом куда подальше.
– Что-то вы поразительно долго придумываете ответ. В самолете, помнится, вы за словом в карман не лезли, – в рассматривающих меня глазах, наконец, появились эмоции. Насмешка и все то же любопытство.
Я совсем разозлилась и, отвернувшись, произнесла, стараясь звучать как можно спокойнее:
– Простите, но на завтра у меня другие планы, Платон Александрович.
– На ужин или на завтрак? – невозмутимо уточнил этот…
– Я уже говорила, что вы зануда? – решив больше себе ни в чем не отказывать, я повернулась и уставилась ему в глаза. – Ну, так вот, вы еще и плохо воспитаны.
Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди и лениво прикрыл глаза:
– Почему?
– Потому что приглашать девушку на свидание, даже не спросив, как ее зовут, по меньшей мере, странно, – язвительно протянула я, сбоку разглядывая его спокойное лицо.
– Ну и как вас зовут? – не открывая глаз, поинтересовался он.
– Не имеет никакого значения, раз я все равно не иду с вами ужинать, – отрезала я.
Наш странный разговор, и его близость в тесном пространстве салона почему-то начали смущать меня, заставляя нервничать и без причины злиться.
Я с тоской подумала, что лучше бы он продолжил заниматься своим ноутбуком и телефонными разговорами, чем вот так сидеть на расстоянии нескольких сантиметров. Почти касаясь локтем моего плеча и задавая раздражающие вопросы.
– Значит, идем не ужинать, а завтракать, – все так же лениво продолжил он.
Я пожала плечами и, подражая его равнодушному тону, ответила:
– А вы не чересчур самоуверенны, Платон Александрович? Мне кажется, вы спутали меня с вашими многочисленными… поклонницами. Готовыми по щелчку пальцев с радостным визгом бежать с вами и ужинать, и завтракать, и обедать. И даже полдничать…
– Что касается меня, то мужчина, который не потрудился узнать мое имя, прежде чем приглашать на свидание, мне неинтересен, – добавила, отворачиваясь к окну.
– Как хотите, Павла Сергеевна, – произнес он равнодушно. – Хотя мне не совсем понятно, с чего вы сделали вывод о наличии у меня многочисленных поклонниц.
После чего поудобнее вытянул длинные ноги и замолчал, как будто окончательно позабыв о моем существовании.
А я продолжила тупо злиться и таращиться в окно, соображая, откуда он знает мое имя…
Глава 5
Вынырнув из раздражающих воспоминаний, я приказала себе сосредоточиться на уборке. В свете произошедшего в моей семейной жизни, мне сейчас вообще не до мужчин. Так что, немедленно выкинуть из головы Платона Александровича вместе с его предложением.
Тем более, от продолжения знакомства я решительно отказалась, а он и не настаивал. Словно ему было все равно, соглашусь я пойти с ним в ресторан или нет. К тому же вдруг он и есть та самая новая и прекрасная любовь Маши? А я точно не из тех, кто уводит парней у подруг.
Конечно, имеется вероятность, что в столице много молодых, красивых и богатых мужчин с таким именем, и этот Платон вовсе не Машин, а абсолютно свободный Платон. Почему-то мне показалось, что он не тот мужчина, который будет встречаться с двумя девушками одновременно.
Хотя… После того, что я узнала о своем муже, которого искренне считала образцом порядочности и верности, уже ни в чем не уверена. И ни в ком. Особенно в мужчинах, выглядящих порядочными.
Я вдруг подумала, что самым противным в моей ситуации с разводом стало понимание, что все во что я верила – абсолютная чушь. И хотя тот, кто ни во что не верит, тоже может знатно разочароваться, мне от этого ничуть не легче.
Тут я опять вспомнила про Машу и недовольно поморщилась – все-таки зря я вчера с ней так откровенничала. Как дура выложила все подробности измены мужа и нашего с ним развода. Сидела и рассказывала, рассказывала, словно меня прорвало.
И даже заметив вспыхнувшее в глазах подруги жадное бабье любопытство и старательно скрываемое злорадство, не смогла замолчать. Видимо, так много всего накопилось, что больше не было сил держать все это в себе.
Я вздохнула: «Ладно, чего уже теперь переживать, рассказала и рассказала». Маша точно не побежит направо и налево озвучивать мои откровения. Ну а то, что мне ее взгляд не понравился, еще ничего не значит. Может, просто померещилось. В моем прибабахнутом состоянии и не такое могло привидеться.
Вот то, что мне еще с мамой предстоит объясняться, действительно проблема. Как только она узнает, что я вернулась в Москву, мигом устроит мне разнос. Потом, скорее всего, начнет вытрясать из меня подробности развода. Хотя, может, и не начнет. Ограничится констатацией моей тупости и неумения правильно жить
Но если «да», то мне придется врать и изворачиваться. Потому что я совсем не хочу удовлетворять ее интерес к тому, что послужило причиной моего расставания с мужем.
Надеюсь, своей матушке Грег сам расскажет о нашем расставании, потому что разговоров с бывшей свекровью я точно не вынесу. Лариса Дмитриевна – это, примерно, как три моих мамы, вместе взятых, только еще хуже.
Сквозь натужные завывания прадедушки современных пылесосов пробился звонок моего мобильного. Уверенная, что это Маша, я схватила трубку и, не глянув на номер, ответила:
– Да, Машунь.
– Не угадала, киса, – раздался глубокий бархатный голос, который я надеялась больше никогда в жизни не услышать.
Я застыла, чувствуя, как от ненависти к его обладателю, зачастил пульс и вспотели ладони. С трудом выталкивая из себя слова, зло процедила:
– Чему обязана, бывший муж? Ты нашел еще какие-то деньги, которые считаешь своими и хочешь у меня отобрать?
– О, малышка, – в трубке раздался довольный смешок. – Если бы в нашей супружеской спальне ты была такой строгой и агрессивной девочкой, как сейчас, я, наверное, не стал бы смотреть на других женщин. Я ведь тебе сто раз говорил, что люблю пожестче…
– Ты сам-то себе веришь, Гриша? Ой, прости, забыла, что ты у нас теперь Грег Ковентри, почти потомственный британский аристократ. Гриша Ковяшкин это не про тебя, конечно же, – меня чуть отпустило, и начало возвращаться самообладание, а с ним и привычное ехидство.
– Не перебарщивай, киса, – голос бывшего заледенел. Он очень не любил, когда что-то напоминало о его прошлой жизни под неблагозвучной фамилией. – Не то я еще и на изъятие твоей российской собственности подам иск. Даже если не выиграю, нервы тебе потреплю знатно.
– Слушай, когда ты стал таким дерьмом, а? Я же вроде за нормального мужика замуж выходила… – я тяжело опустилась на диван, чувствуя внезапно накатившую усталость и противную пустоту в груди.
А ведь была уверена, что ему больше не вывести меня на эмоции. Да я все месяцы, что длился наш развод, ни разу не всплакнула. Так с чего сейчас слезы подкатили к глазам?..
– Ки-иса, – донеслось до меня вкрадчивое, – так и быть, прощу тебе эту грубость. Я же понимаю, что ты сейчас вся в эмоциях. Вижу, как тебе обидно оказаться брошенной и никому не нужной женщиной средних лет. Сама понимаешь, вряд ли теперь на тебя позарится нормальный мужик, моя маленькая серая мышка. И хотя ты сама виновата в нашем расставании, но я тебе искренне сочувствую и хочу позаботиться. Ты же не чужая мне, моя девочка.
– Поэтому я хочу дать тебе денежек. У тебя ведь сейчас очень-очень плохо с денежками, да, кисуля? А ты взамен окажешь мне ма-аленькую услугу, – добавил он сладости в голос. – Завтра я прилетаю в Москву. Встретимся, и расскажу, что мне от тебя нужно.
– Да пошел ты, Ковяшкин. Забудь навсегда о моем существовании. И да, можешь подавиться моими деньгами, – процедила я, чувствуя, что меня опять начинает трясти.
Сбросила звонок и решительно отправила его номер в черный список. Посидела, приходя в себя. Затем сморгнула так и не пролившиеся слезы, и села к компьютеру составлять резюме и искать работу.
Денег у меня, и впрямь, совсем не оставалось, потому что бывший муженек при разводе очень ловко присвоил почти все мои сбережения, и вернуть их через суд мне не удалось…
Так что, если в ближайшее время не найду работу, то скоро начну питаться свежим воздухом и водой из-под крана, закусывая эту вкуснотищу полезными солнечными лучиками…