Автор, пиши еще!
Дом на Сиреневой улице
– Лучше Тимуром, – отвергла её идею Анфиса, стукнув сестру книгой Гайдара.
На громкий спор из своей комнаты вылупилась старшая дочь и, закатив глаза, процедила:
– Мелкие, вы чего разгалделись на ночь глядя? Егор, Тимур… Все равно как мама скажет, так и будет!
– Нет! – твердо произнес отец. Он впервые сумел сказать категоричное «нет» в кругу домашних женщин. – Я – глава семьи! И я сам решу, как назвать сына! Его будут звать Иваном, в честь дедушки.
Двойняшки восхищенно посмотрели на него. На лице старшей дочери мелькнула тень уважительного удивления.
Камышов знал – теперь его слово будет законом. У него сын родился! И он своим примером обязан воспитать мальчика настоящим мужиком. Главой будущей семьи!
Просто любовь
Надежда Клинк
Две пожилые сестры, Таисия и Тамара, обеим под девяносто лет, последние четверть века жили вместе. Обе были бездетны и одиноки. Так уж получилось: мужья оказались не такими долгожителями. Так что никого, кроме друг друга, у них в этой жизни не было. Это, если говорить о людях.
Когда сестрички только переехали в общую квартиру, им под дверь кто-то подкинул крошечного котенка. Он был еще слепой и не стоял на лапках. Тая и Тома взяли несчастного домой, кормили из пипетки по часам. Выходили. Кот вырос в роскошного белоснежного красавца с огромными выразительными глазами. От этого взгляда с ума можно было сойти: казалось, что кот заглядывает прямо в душу. Конечно, он стал абсолютным монархом в этом маленьком государстве. Коту было позволено все.
Сестрички, тогда уже в возрасте, опасались, что, если вдруг их не станет (все мы смертны, увы), кот пропадет. Они пытались отдать его в хорошие руки. Но ни одна из кандидаток на роль хозяйки, а их было немало, не подошла: либо кот отказывался идти на руки, либо дамочка реально пугалась котового взгляда. Не совпало! Так и остался котик у сестер, спасших его жизнь. Даже аллергия на шерсть, которая внезапно появилась у Таисии, не стала аргументом в пользу избавления от живности. Через пару лет борьбы аллергия потерпела поражение, или организм старушки приспособился.
Сначала найденыша назвали Барсик, обычное для котят имя. Когда он подрос и заматерел, стал «Барин», что гораздо больше соответствовало его манере поведения. Кот излучал бодрость, нахальство и одновременно был ласковым лапочкой, который, правда, позволял и даже заставлял себя гладить исключительно тогда, когда сам этого хотел.
Эволюция клички была довольно длительной. Кот отзывался на любое имя, начинающееся на букву Б, не иначе. Например, на имя «Кастрюля» не реагировал. Где-то на пятый год жизни, наконец, за ним закрепилась кличка «Буш» (а также «Бушик» и другие уменьшительно-ласкательные производные). Никакой связи с американскими президентами, просто это имя понравилось коту. Он его присвоил.
Хозяйки (на самом деле ― служанки) намеревались кастрировать кота, когда он начал орать, требуя кошку. Вот был кошмар! Буша спасло то, что у молодой женщины-ветеринара, как она утверждала «рука не поднялась», поэтому было решено не роптать на природу и оставить причиндалы на месте. Конечно, доктор продемонстрировала абсолютную некомпетентность, но старушки потом даже были рады этому обстоятельству: они бы сильно корили себя, если бы коту отчикали его «достоинство».
Несколько лет прошло в борьбе с гормональными взрывами альфа-самца. Он куда-то убегал, пропадал ночами, возвращался побитый и ободранный, но с блеском в глазах. Сестры переживали, лечили и терпели. С возрастом уровень тестостерона (или что там у котов?) снизился, кот успокоился и поумнел.
Буш, кроме всего прочего, оказался целителем. Он ложился на больные места или акупунктурные точки, когда ощущал недомогание у своих престарелых служанок. Полежит минут двадцать, помурчит, как маленький трактор, и боль куда-то уходит.
Деменция подкрадывается к пожилым людям незаметно, но прогрессирует стремительно. Сначала сестрички начали забывать банальную информацию: фамилии актеров, играющих в сериалах, стихи, слова. Они подтрунивали друг над другом, соревнуясь в адекватности. Пытались не забывать вовремя принять лекарства. Но когда младшей, Тамаре, исполнилось восемьдесят (а Таисия на год старше), им пришлось обратиться в соцслужбу. Так в их жизни появилась сорокалетняя женщина по имени Лена. Она следила за приемом медикаментов, измеряла давление, иногда делала уборку, ходила в магазин за продуктами. Кот к этому времени перестал покидать квартиру. Таисия в периоды просветления ума смеялась, что их «дом престарелых» теперь укомплектован полностью.
Лена подружилась с Бушем. Или, скорее, кот принял Лену в качестве члена своей свиты. Сын Лены, креативный юноша со скиллами в информационных технологиях, создал устройство, позволяющее коту находиться на связи с Леной в любое время.
Теперь у Буша есть специальная клавиша, на которую он нажимает лапой. При этом включается громкая телефонная связь с Леной. Она спрашивает:
– Кто: Таисия?
Если кот молчит, Лена продолжает:
– Тамара?
Если кот мявкает утвердительно, Лена говорит:
– Я сейчас приду.
А сама вызывает скорую. Там уже знают адрес, приезжают быстро. Лена живет в соседнем доме и обычно встречает бригаду у подъезда.
Коту недавно исполнилось двадцать лет. Вы скажете, что это невозможно, что кошки так долго не живут. Но Буш ― необычный кот. Последние лет десять он раз сто в день в душе повторяет мантру:
– Я не могу оставить моих старых дурочек без присмотра. Лена не в состоянии быть с ними все время. Я должен жить. Я живу. Я буду жить.
Никакой мистики. Просто любовь.
У Айтиболита сердце болит
Виталик проводил глазами электричку и, громко вздохнув, надел наушники, в которых звучал оперный голос солистки Nightwish.
Прогулочным шагом он направлялся к дому с мыслями о том, что Юля уехала и забрала в багаже все его надежды на личное счастье. Казалось, любовь к девушке, как чемодан без ручки ― невозможно пронести по жизни без остановок и перерыва на расставание.
Отношения давались ему с трудом. Позитивного примера перед глазами никогда не было: отец ушел, когда Виталику было десять лет. Все эти годы родители постоянно ругались из-за недостатков сына.
У парня было две врожденные проблемы ― порок сердца и небольшое косоглазие. А в довесок ― огромный ворох психологических детских травм.
К двадцати годам, ко всему прочему, он накопил увесистый список неудач, среди которых больше всего тревожило: неоконченное высшее образование по профессии программист, два тяжелых расставания с девушками, полное отсутствие работы. Еще на него давило непонимание ― где, как и кем он мог бы работать со своим больным сердцем.
Дома Виталю ждала мама (так она его называла). Она знала, что сын придет уставший, все-таки до железнодорожной станции было два километра в одну сторону, пешком ― это большая нагрузка на сердце. Поэтому старалась приготовить ужин аккурат к его приходу.
Марина Викторовна находилась в приподнятом настроении. Отъезд Юли, этой безответственной девицы, она воспринимала как праздник. Наконец-то сын снова только с ней, и она будет заботиться о нем всецело и самозабвенно, как она считает правильным.
Виталик не хотел идти домой, он знал, что мать будет прыгать вокруг него с довольной улыбкой, а он будет раздражаться. Сегодня его настроение было в унисон песне End of All Hope ― крушение всех надежд.
Он вспоминал слова матери накануне роковой ошибки Юли:
– Она думает только о себе! Вот увидишь, однажды она плюнет тебе прямо в душу.
– Мама, говори точнее, как ты себе это представляешь? ― с натужной улыбкой процедил сквозь зубы Виталик.
– Не знаю, проснешься, а она забыла тебе завтрак приготовить!
– Пфф, я сам себе могу приготовить, ― взбрыкнул сын.
«Как вышло, что мама оказалась права? ― думал Виталик. ― Проснулся, а она! Форточку ночью открыла! Сколько раз я предупреждал, что могу простудиться. Ей, видите ли, душно стало.
Я все для нее сделал: пригласил к себе жить, буквально спас от отчима-абьюзера, дал время работу найти. Жила за наш счет полгода, а работала в итоге от силы месяц. И просил ведь не так много ― просто соблюдать правила ради нашего же здоровья!»
В голове юноши роился целый сонм раздражающих мыслей о несправедливости жизни, о вечной правоте мамы, о том, что любви, возможно, вовсе нет на свете. Или, что еще хуже, с его отклонениями в здоровье, особенностями во внешности и психологическими комплексами просто не суждено когда-нибудь встретить настоящую любовь.
Чувство беспомощности убивало в нем желание жить. Снова. Видимо, психотерапевт, которого парень посещал уже год, не справляется со своей работой.
– И за что только деньги с мамой платим? ― Виталик сказал это вслух и от неожиданности остановился.
Осмотревшись по сторонам, он увидел, как в парке гуляют мамы с детьми, люди спешат с работы домой, молодая пара прогуливается по березовой аллее под светом вечерних фонарей.
Виталик вдохнул теплый летний воздух, закрыл глаза. В наушниках звучала песня Love группы Labyrinth. Музыка успокаивала, прогоняя прочь грозовые тучи мыслей. Определенно, музыка лечит душу лучше всяких психотерапевтов.
Когда мелодия закончилась, парень открыл глаза. Прохожие с удивлением и недоверием смотрели на него и обходили стороной. Он даже увидел себя со стороны: высокий, худой, в черных берцах и косухе, длинные волосы растрепаны. Типичный рокер с нетипичным поведением ― опасен своей непредсказуемостью.
Виталик улыбнулся проходившей мимо парочке и тут же понял, что зря это сделал. Молодежь отшатнулась и ускорила шаг.
Однако все это возвращало его в реальность, поэтому, может быть, он и услышал тихий плач. Находясь в черных мыслях, он прошел бы мимо. Но не сейчас.
Виталик вытащил наушники и прислушался в поисках источника всхлипов. В нескольких метрах от него на скамейке сидела девушка. Она плакала тихо, стараясь не показывать прохожим лицо, но успокоиться никак не могла.
Включив свое фирменное радушие, юноша отправился спасать принцессу. Так он называл всех симпатичных девушек, когда был в духе.
Осторожно присев рядом, он какое-то время помолчал, оглядывая девушку и подбирая слова.
– Знаете, мой психотерапевт говорит каждый раз, когда я к нему прихожу: «Не держи в себе, расскажи о своих печалях». Начинать всегда тяжело. Но слово за слово, и как-то так получается, что каждый раз становится легче.
Девушка молчала, но уже перестала плакать.
– Хотите, расскажите мне. Я могила, унесу ваш секрет в гроб, честно-честно, ― Виталик сделал паузу и добавил: ― А до гроба мне недолго осталось, судя по всему… с моим заболеванием.
Девушка недоверчиво посмотрела на него. Убедившись по нахмуренному лбу, что он всерьез, она решилась заговорить:
– А что с вами?
– Врожденный порок сердца.
– Вот не повезло, ― задумалась незнакомка. ― А я из-за какого-то телефона расстраиваюсь. В нем, конечно, вся моя жизнь, но она вроде продолжается. Просто на тренинг по ораторскому мастерству опоздала, а записи не будет.
– Что с телефоном? Я, знаете ли, известный доктор Айтиболит, а вас как зовут? ― Эта шутка всегда работала вкупе с его голливудской улыбкой.
– Александра. Не знаю, он не включается, ― девушка протянула незнакомому парню дорогой смартфон так, как будто уже мысленно навсегда с ним рассталась.
– Всего-то? Я могу провести вскрытие, если вы, конечно, доверите мне дорогого друга. Но «айти-скальпели» и «айти-анестезия» у меня дома. Что оставить вам в залог, кроме сердца? Его пока не могу: больное, да еще и разбитое, так себе сокровище, ― Виталик неестественно усмехнулся.
– Я с ним уже попрощалась и оплакала его, так что даже не верю, что вы вернете там что-то к жизни. Но если вдруг получится, позвоните? Простите, не спросила ваше настоящее имя, ― ее доверчивая улыбка отразилась в его карих глазах. И как будто не было у него легкого косоглазия.
Виталик обменялся с Александрой номерами телефонов и поспешил домой. Мама, наверно, с ума уже сходила.
Поднявшись на свой этаж, парень услышал, как на восьмом нервная девица ругается с соседом. Мужской голос Виталик, конечно, узнал. Это Михаил, который тоже любил тяжелый рок. А девушка осталась загадкой. Она тоже пропустила какое-то обучение. «Две любительницы тренингов за один вечер ― это слишком, ― подумал Виталик, открывая дверь. ― Слишком громко для знаков от вселенной».
Эта мысль вернула его к воспоминаниям о Юле. Вселенная была ее коньком. А тут еще и мама со своей тревожностью налетела: «Где ты был, ужин остыл, уехала и продолжает вредить». Бла-бла-бла.
Виталик молчал, кивал, коротко отвечал на вопросы, с нетерпением ожидая, когда мама уже уйдет к себе домой и оставит его наедине с больным другом.
Марина Викторовна жила неподалеку, поэтому никуда не торопилась. Она настойчиво повторяла, как важно в сложившейся ситуации посещать психотерапевта. Виталику это так надоело, что в какой-то момент он не выдержал и бросил матери:
– В современном мире все ходят на онлайн-тренинги. Дешево и сердито. Говорят, помога… ― он не успел договорить, мама сорвалась на крик.
– С ума сошел! Забудь об этом! Тебе нужна личная психотерапия и точка! Офлайн!
Добившись от сына положительного ответа на вопрос: «Намерен ли он завтра посетить психотерапевта?», она, наконец, собралась и ушла, бросив на прощание:
– И не вздумай выходить на общий балкон, а то я тебя знаю. Застудишься!
– Ладно, мама, ― протянул Виталик ей вслед.
Он и не думал, сегодня вечером его ждала работа: вылечить цифрового больного. Но мама напомнила, и Виталик решил, что если операция пройдет успешно, то почему бы и нет. А если ничего не выйдет ― тем более пойдет на балкон лечить душу ночным небом и музыкой.
Со смартфоном пришлось повозиться, диагноз ― падение и ушиб. Банально и несмертельно. Звонить Александре он, конечно, не решился. В такой поздний час она, скорее всего, ложилась спать.
Поэтому он оделся потеплее, включил песню Nothing Else Matters «Металлики» и отправился на балкон рядом с лестницей дышать ночным летним воздухом.
Виталик чувствовал себя как никогда хорошо, сердце спокойно стучало в груди, без пауз и тревожных срывов. Он вспоминал и по-новому понимал слова психотерапевта о том, что каждый хочет быть полезным. Что осознание своей нужности дает человеку смысл жить и что-то делать. К тому же за пользу иногда еще и платят.
Глядя в синее, звездное небо, он вдруг ясно понял, что хочет делать. И даже фирменное имя уже было: уникальное ― «Айтиболит». Сделать визитки и вперед ― в век цифровых технологий. Когда иностранные ИТ-компании уходят из России, его услуги будут актуальны.
Вдохновленный принятым решением, Виталик покинул балкон. От волнения руки немного дрожали, и ключ никак не хотел проворачиваться в замочной скважине.
В это время с восьмого этажа спустилась соседка из шестидесятой квартиры. Юноша сразу сложил один плюс один и предложил свои услуги. Жизнь налаживалась!
Камертон
Василина Васильева
Купить квартиру в ипотеку ― это лотерея с сюрпризом, братцы.
Нет, надо же так было, а! Она хотела спокойную квартиру. Чтобы сверху не шумели, выбрала гнездо на самом высоком ― двенадцатом этаже дома на Сиреневой улице. Риелтора просила узнать, кто будет в соседях. Та заверила, что хорошие, культурные люди.
И вот тебе здрасьте ― многодетная семья. Чтобы с ними не пересекаться, пришлось смотреть в глазок перед тем, как выйти.
Знает она таких! В предыдущем доме, где она жила с мамой, к ней клеились и дети, и их родители. Напрашивались на дружеское знакомство. Все из-за него, из-за пианино. «А можно к вам прийти поиграть? А научите!» А ей оно надо?
Нашли к чему притягиваться! Сама она еле окончила музыкальную школу, успешно, конечно, но терпения едва хватило. Мама просила продолжить образование и договорилась (кто ее просил?) через знакомых о дальнейшем обучении в музучилище.
Что ж, закончила, принесла диплом и попросила больше ее не трогать. Хоть играть получалось хорошо, она не представляла себя учителем музыки. Дети ее подбешивали!
На практике в музыкальной школе, куда отравляли от училища, она в этом убедилась. Лезут со странными вопросами: «А почему у вас такие толстые губы? И щеки?» Если б она знала! Самой обидно! В школе одноклассник обозвал ее губошлепкой, и с тех пор она носила шарфы до носа. А летом чувствовала себя раздетой, не знала, куда спрятать лицо.
Чем заниматься после училища, она уже знала. Как-то у одного блогера увидела фразу: «Лечу музыкой и массажем», ее это зацепило, она решила научиться массажу.
Преподаватель, опытный мужчина и практик, сразу оценил чувствительность и проворность пальцев ученицы. Хвалил и обращал на нее особое внимание. И она зажглась.
Каждый раз, подходя к человеку, чтобы сделать массаж, она словно слышала его мелодию. Пальцы скользили по телу, как по уникальному инструменту: нежно постукивали, с усилием сжимали, шли перебором и с высоты обрушивались на плоть мощной волной.
Модели спрашивали ее телефонный номер, чтоб записаться уже как к специалисту.
Как-то учитель, не выдержав, сказал: «Я тоже хочу ощутить это!» И после массажа, сидя на кушетке и немного покачиваясь, признался ей:
– Милая моя девочка, ты делаешь что-то невероятное! Я чувствую себя настроенной гитарой. Или камертоном? Как у вас говорят? Ты меня настроила!
– Каждый человек сам себе камертон. Правда, звучит только на одной ноте. Зато может выбрать, какой именно звучать. И по тебе настраивают инструменты. А если ты гитара ― на тебе играют, кому ты позволишь, конечно.
– Ты мой камертон! Тебе не нужно останавливаться.
Она предпочла бы быть гитарой в его руках, но ладно, не будем останавливаться. «Буду сама себя настраивать. Что еще остается?» ― решила девушка.
А оставалось много: сколько техник впереди! Начиная с классического и расслабляющего массажа, а заканчивая оздоровительным и омолаживающим. А еще и экзотика ― сакральный, интимный. Все интересно!
И учитель пошел ей навстречу, преподавал почти даром. А потом и совершенно бесплатно. А все почему? Да потому! Банальнее некуда, правда есть правда. Да-да, у них сам по себе, из ниоткуда, вспыхнул и нешуточно разгорелся так называемый служебный роман.
Она старалась не отвлекаться от задуманного и взяла в аренду соседнее помещение. Клиенты быстро протоптали к ней дорожку. Все было хорошо, но у нее крутилась назойливая мысль, которая не давала покоя, ― совместить фортепиано и массаж. Ей хотелось, чтобы клиенты услышали музыку своего тела, такую, какую слышит она! Девушка была уверена, что музыка лечит.
Но в это помещение привезти фортепиано было бы ошибкой, соседям-офисникам вряд ли бы понравилось звучание инструмента в середине рабочего дня. Тогда ей пришло в голову, что если купить квартиру на верхнем этаже и одну комнату оборудовать под кабинет, то будет самое то.
И вот она уже здесь ― на верхотуре, как и хотела, значит, никто ей не помешает проводить лечебный музыкальный массаж. А вечерами встречать самого любимого гостя ― ее сакрального учителя, ее тайну, ее мечту.
Она мечтала, что он все-таки уйдет от жены. Да-да, роман, к сожалению, оказался адюльтером, но раз он любит ее, значит, надежда сильна.
Собственно, пришло время познакомиться. Надя была сильной, со стержнем, так говорила ей мама. «И когда-нибудь ты встретишь своего Володеньку!» ― намекая на вождя Советского Союза, шутила и сама же весело смеялась.
«Как в воду глядела ты, мам».
Ее учитель был женат не в первый раз, но считал, что в последний. «У нас с супругой свободные отношения», ― заверял он. Надя в силу неопытности верила, что когда-нибудь им это надоест. А пока наблюдала за их передвижениями в соцсетях: вот они на духовной практике в Индии, вот на семинаре в Таиланде, вот в соседнем городе на эзотерической игре.
Что ж, пока надо жить дальше и погашать ипотеку! Для этого нужно что? Клиенты, кабинет и спокойная, расслабляющая обстановка. Все есть, вперед!
Девушка разложила кушетку, приготовила простыни и масла, села за инструмент. Перед сеансом она разминала пальцы, играя на фортепиано. Исполняла то, что приходило ей в голову. Надя прикрыла глаза, представила лицо клиентки и нахмурилась. Полилась грустная мелодия.
Надю это напрягло, девушка увеличила темп, усилила нажатие на клавиши и внезапно расплакалась. Утирая слезы, услышала, как в домофон позвонили. У нее было несколько минут, чтобы умыться.
– Чем порадуешь меня сегодня, муза моя? Я немного напряжена, бывший муж заявился. «Люблю», ― говорит, ― «больше гулять не буду». А я только привыкла к свободе. А тут как мешок на плечи положили.
– Закройте глаза, сейчас все уладится, накрою вас пушистым пледом, сыграю, потом помну хорошенько, насколько разрешит ваше тело.
Надя вздохнула и мысленно попросила: «Пожалуйста, расслабляющую!» В этот раз зазвучала нежная и тихая мелодия, она лилась ручейком и завершилась круговоротом нот. Девушка перешла от фортепиано к кушетке, нажала дозатор, и в руке появилось несколько капель масла, которое она согрела в ладонях. Словно под гипнозом Надя начала массировать ступни клиентке.
– Вы застоялись на одном месте. Боитесь сделать решительный шаг. Напряжение в икрах. Не сдерживайте движение! Все будет хорошо, смотрите, уже отпустило.
Надя увлеклась и не сразу обратила внимание на грохот сверху. Он неприятно возвратил ее и клиентку в реальность. Пришлось извиниться и позвонить в ЖЭК.
– Объявление на подъезде было, просим прощения за неудобства. Представляете, у вас на крыше снимают сериал про банду подростков! ― восторженно говорила оператор. ― Пиротехника, драки, каскадеры, я бы тоже хотела посмотреть, но рабочее время! Потерпите, пожалуйста, извините, это только на один день!
«Нормально! Спокойная квартирка, блин. Как работать-то? Никакого расслабления в таком шуме!» ― возмущалась девушка, массируя спину. Тамара Ивановна все равно уснула, а Надя решила отменить на сегодня остальных клиентов. Потому что она не просто массажист! А владеющий сакральными техниками массажист-композитор! Которому нужна тишина.
На следующий день устанавливали сверхмощную антенну, и стоял такой шум, как будто в крыше бурили люк прямо в ее квартиру. И оказывается, объявление тоже было!
Надя не отменила сеансы, но провела их без музыки. Клиенты простили, высказав надежду на следующую спокойную встречу.
Через неделю все забылось, Надя продолжала работать, проводя несколько сеансов в день. Но тут, о чудо! У соседей, многодетной семьи, пополнение! Не узнать она об этом не могла, за стеной добавился новый звук ― кричащий малыш.
Впервые Надя подумала, что, может, не ей мешают, а она кому-то мешает.
Звонок в их дверь прозвучал «Голубым Дунаем» Штрауса. «Ого! Есть в них что-то», ― не успела додумать Надя. Открыла девочка-подросток:
– Вам кого?
– Здравствуйте, я ваша соседка, можно поговорить со взрослыми?
– Вообще-то, я одна из них.
– Извините, конечно же. Я хотела спросить: не мешаю ли я вам своей музыкой, у вас ведь… малыш.
– Конечно, мешаете, мама мне постоянно напоминает, что я не доучилась в музыкалке! Заходите, сейчас ее позову.
Женщина вышла из дальней комнаты, накидывая халат:
– Кормила мелкого. Да вы проходите, чаю поставлю. Хоть поговорить с кем-то, а то один этот детский сад.
Обгоняя мать, из комнаты выскочили девочки. Они играли в непонятную игру: одна стояла на четвереньках, вторая держала пояс от халата в руках:
– Мама, она меня не слушает, я говорю: «Ты больше не тигр, вставай!» А она не встает!
– Видите, в каких условиях приходится выживать: тигры, дрессировщики, дай-ка сюда! ― забирая пояс и поднимая девочку, воскликнула мама.
– Я хотела узнать: не мешаю ли своей музыкой?
– Да вы что? У вас всегда приятные мелодии звучат, заслушиваюсь. Знаете, я как раз хотела предложить: может, возьмете кого-нибудь из них на занятия? Да всех по очереди! Я серьезно, деньгами не обидим, папа зарабатывает! А малышу музыка точно не мешает, наоборот, засыпает быстрее, так что вы играйте!
– А я про вашу семью уже слышу мелодию, хотите наиграю?
– Только после чая!
Надя глядела на девчонок, и ей впервые не хотелось спрятаться от них за дверью. Белобрысые, забавные, милые, наверное, можно попробовать дать уроки.
Одна из девочек (та, которая тигр) подошла к маме, прильнула к ее к бедру, пристально посмотрела на Надю и сказала:
– Вы похожи на Малефисенту.
– Точно, губы ― топчик, ― добавила старшая дочь, беря из вазы печенье.
– Дочка, хватит кусочничать! Иди, только тихо, посмотри братика!
Женщина заварила чай, достала из холодильника молоко, сгущенку, сливочное масло, нарезала хрустящий хлеб и подсела к девушке.
Надя почувствовала, как ей хочется иметь такую же суматоху дома. Ни тишины в ожидании клиентов, ни тайных встреч с гуру. А ласково пшикать на детей, гладить их по спинке, ждать мужа с работы, встречать гостей.
После чаепития девушка вернулась в свою стерильную квартиру, за ней, озираясь, вошли соседи: мама с сыном на руках и три дочери.
– О, как просторно! Тут можно бегать! ― обрадовались близняшки, нарезая круги вокруг кушетки.
Надя села за инструмент, и мелодия поскакала веселой полькой. Та-та-та-там-тарарам-там-там-там-там! Девочки подошли к пианино:
– Мама, можно мы тоже поиграем?
Девушка убрала руки, позволяя им прикоснуться к клавишам. Те осторожно тоненькими пальчиками дотронулись до них и засмеялись от восторга.
– А можно еще?
Теперь в расписании Нади появились уроки музыки для девочек. И по сарафанному радио из дома пришло еще несколько учеников.
Соседка дефектолог предложила ей работу в реабилитационном центре ― лечить детей с ограниченными возможностями музыкой и массажем.
Правда, внутренний композитор Нади был в ступоре, поначалу не мог подобрать нужные ноты. Но ничего и не нужно было придумывать, дети радовались любой веселой песенке.
Времени на тайные встречи не осталось, да и пить кофе с круассанами в кофейне у дома в компании медбрата из детского центра было веселее.
Вопрос: «Кто я: камертон или гитара?» ― не давал ей покоя. «А как захочу, так и будет!»
