Автор, пиши еще!
Дом на Сиреневой улице
Призраки и полный Трэш
Александра Старикова
Бабушка Маша, соблюдая традиции, топталась в коридоре пятьдесят шестой квартиры.
– Никитка! Ты дома? – взывала она к непутевому внуку, вытирая вспотевший лоб, вздыхая на разные лады и пытаясь снять обувь. – Иди сюда, возьми у меня сумки!
Но непутевый не слышал: у него были реально крутые наушники, которые пропускали минимум звуков из внешнего мира. Ибо нечего отвлекать занятого человека.
Мария Михайловна, однако, не сдавалась. Она прекрасно знала единственного внучка, поэтому пошарила под табуреткой, вытащила банку из-под энергетика и заколотила по ней ключами. На оглушающий звон из большой комнаты выдвинулся массивный двадцатипятилетний Никита по прозвищу Трэш, который, на ходу снимая наушники, договаривал в микрофон:
– Нет, ненадолго… В смысле? Как это «тогда Трэша не берем ночной проспект тестить»?.. Ну, сходите пока коды погоняйте. Да, чтобы в момент удара не зависала игруха… Ага, ну все, скоро буду.
– Держи, аспид, – притворно ворча, бабушка Маша вручила внуку тяжелые сумки. – Да тащи их сразу на кухню и разбирай: мясное в холодильник, выпечку на окно. А шанежки сразу ешь, пока теплые.
Подслеповато щурясь под очками, бабушка потопала следом за Никитой, не уставая в наставлениях. Парень крякал, фыркал, но не прерывал: знал, что бесполезно. Пока не поест, бабка не отстанет. Так и вышло: внучек мужественно давился вкусняшками, а бабушка подсовывала ему все новые угощения.
– Про кого сочиняешь теперь? – спрашивала она; наконец угомонившись, сидела напротив, сложив по-бабьи руки. – Все про страховидлов своих призрачных? Али что новое удумал?
Никита прожевал, подумал и кивнул: как хочешь, мол, так и понимай.
Он не особо любил разговаривать, предпочитал слушать и размышлять. Сегодня у парня было две темы для размышлений. Во-первых, странная девчонка-официантка в кофейне, которая отчего-то недавно впала в транс и вместо того, чтобы принести заказанное пиво, провыла какой-то бред про сломанную клавиатуру. Он даже запомнил: «Клава сломается от солнечного света, жди от судьбы привета», – или что-то в этом роде. К чему бы?.. Ладно, штору задернет и делов-то. Наверное. А во-вторых, новое дополнение игры «про страховидлов», которое Никита сейчас тестировал, напомнило ему о родителях и выбило из колеи.
Собственно, саму игру разрабатывал тоже он, еще до того, как родители погибли в автокатастрофе. Вроде обычная гонялка по городским дорогам: только и знай вписывайся в повороты да от пешеходов уворачивайся. Уникальность ее заключалась в том, что некоторые пешеходы совершенно не смотрели по сторонам и переходили дорогу, где попало. Такие персонажи носили прозвище «бессмертные» и по факту были жуткими призраками, которые специально подставлялись под удар автомобиля, чтобы, проникнув сквозь лобовое стекло, вытолкать душу из тела водителя и самим занять его место. Дальнейшей судьбой водительских душ «бессмертные» не интересовались, а для игрока наступал game over.
Нынешним летом компания, на которую работал Трэш, предложила ему протестировать официальное дополнение, где вытесненные призраками люди не погибали бы, а сами могли стать «бессмертными» и получали возможность вернуться в человеческие тела и продолжить гонки по городу. Если это дополнение удастся выпустить, то для компании откроется масса интересных перспектив: от онлайн-проекта до выхода на международный рынок. Никите определили весьма значительный гонорар за работу, более того – половинный аванс уже лежал у него на карте и приятно грел сердце молодого тестера.
– Бледненький ты какой-то, Никитушка, дерганый, – продолжала стонать бабушка. – Может, к врачу сходишь? Неофициально, так сказать. Помнится, в третьем подъезде хороший врачеватель душ жил, Иван, дай Бог ему здоровья, Аристархович… – бабушка закатила глаза, улыбнулась, видимо, припоминая некие золотые деньки -дцать лет назад, когда она жила в этом доме. – Интересно, как он там сейчас?..
– Какой врач, ба, ты чо, совсем? – огрызнулся Трэш и потянулся за новой шанежкой. – Нормально у меня того… Здоров я. Работы много.
Мария Михайловна встрепенулась:
– Ага, здоров он. Почему тогда вздрагиваешь да в окна пялишься? Смотри, соседка моя тебе травок волшебных насобирала, для душевного покоя и ясного внутреннего зрения, сказала. Завари чаек себе да пей, родимый, – она вытащила заветный пакетик с травами из широкого кармана юбки.
– Соседка? Ведьма Михеевна, что ль? – молодецки заржал Никита. Бабушка обиделась:
– Молодой ты еще, глупый. Скажешь тоже – ведьма. Наговариваешь на женщину, а она всего лишь травки разные знает. А то, что вдали от дорог держится, – так люди разные. Ты вон вообще из дома не вылезаешь.
– Ой, все! – вздохнул Никита и с надеждой посмотрел на часы.
Бабушка тоже взглянула на стрелки часов, но с горечью: «Ох, не терпится внучку одному остаться… В кого он таким букой уродился?» И засобиралась.
Закрыв дверь, Трэш по привычке постоял, уставившись бездумно в глазок: он называл это «перезагрузкой». Потом подошел к окну и чертыхнулся со злой ухмылкой, потому что бабушка, не изменив себе, уже сидела на лавочке с очередной соседкой и перемывала (ему! кому же еще?) косточки. Следующие несколько минут Никита высматривал хозяйку кофейни; чем-то она напоминала ему мать: то ли веселым нравом, то ли объемной грудью, к которой так хотелось прислониться и забыть обо всех проблемах этой жизни. Нет, показалось… Не она. Эх, пора работать!
Возвращаться к игре, которая так живо напоминала об участи родителей, было больно. Они погибли именно из-за такого безумца, выскочившего ночью на проспект: отец пытался избежать столкновения и выкрутил руль, но, увы, не справился с управлением и влетел в столб. Вспоминая закрытые гробы, в которых хоронили родителей, Никита каждый раз во время теста ловил себя на мысли: а что, если такие «бессмертные» существуют на самом деле? Что в действительности случилось на ночном проспекте?.. Иногда из-за таких мыслей не хотелось жить.
Однако хотелки хотелками, а работа сама себя не сделает. Пришлось возвращаться к тестам. Еще несколько часов, до самого вечера, Никита, не отрываясь, гонял «бессмертных» по всему игровому миру, с особым наслаждением отбивая у них украденные тела в локации «Внутренний двор». Это была любимая локация, придуманная Никитой и одобренная главным разработчиком: двор родного дома, перенесенный в оригинальную игру с точностью до бабушки на лавочке. И деревья, и детская площадка, и кофейня, и даже NPC3 – все было преобразовано в числовые и буквенные коды и филигранно внесено в тело компьютерной игрушки.
– Н-на тебе, на, коз-злина! – бормотал Трэш сквозь зубы, в очередной раз восстанавливая справедливость. Чай с «волшебными травками», удивительным образом остававшийся теплым, действительно держал нервы в узде. Иначе Никита опять орал бы, как резаный, и опять пришлось бы ругаться с симпатичной соседкой сверху. А так вовсе не пришлось психовать, только все грустнее и грустнее было на душе. «Зачистив» локацию от «бессмертных», парень почесал довольно объемное пузо, выключил компьютер и снова подошел к окну, прихлебывая остатки чая.
Вечер плавно переходил в ночь. Уже скрылось солнце за неровным, как будто обломанным краем горизонта, составленным из утыканных освещенными окнами многоэтажек. Ветер ощутимо посвежел, а двор наполнили ночные звуки: шарканье, смех, стрекот сверчков и редкий шелест шин на главной дороге.
Никита поймал себя на том, что внимательно присматривается к каждому пешеходу, так или иначе оказавшемуся в районе дороги. Как в только что оставленной игре, он примерял на людей роль «бессмертных», автоматически просчитывая для иногда проезжающих машин траекторию удачного пересечения локации.
– Как странно, – сказал он вслух по привычке одинокого холостяка, – их становится все больше, этих больных на всю голову пешеходов. Которые вообще не смотрят, куда идут. Вижу цель, не вижу, препятствий, верю в себя, блин. И чешут прямо вперед, как зашоренные. А что, если… – тут Никита задумался надолго. Он вообще соображал небыстро, зато уж если до чего-то додумывался, то это было нечто потрясающее. И действовал он потом без раздумий, строго по выбранному плану. – А что, если это в натуре бессмертные?
То ли количество наигранных часов, то ли волшебный чаек, но такая мысль показалась Никите вполне вероятной. Ведь не просто так вот тот мужик в ярко-синем костюме выперся на середину дороги, остановился и осматривается. Вдруг он и есть из тех зловещих призраков, угаданных несколько лет назад? Придумка понравилась, и Трэш машинально приложился к кружке, хотя в ней оставались уже только травинки.
Отплевываясь и вслух поминая бабушку с подружкой Михеевной, Трэш еще раз взглянул в окно – и замер. Прямо на стоящего посреди дороги мужика в синем несся небольшой светлый автомобиль. Водитель явно нервничал, машина поворачивала то вправо, то влево. А мужик в синем «устал» стоять на месте и, как будто совершенно не видя опасности, медленно двинулся наискосок к тротуару.
Скрип тормозов. Удар. Подскочившее над капотом тело.
Никита инстинктивно зажмурился. Показалось, что на своем четвертом этаже он услышал тупой стук тела о стекло. Что делать? Звонить в полицию? Никита приоткрыл один глаз и ахнул: светлая машина резво удалялась от места аварии. «Вот блин, и чо делать? Надо мужика спасать – наверное, его отшвырнуло в кусты», – парень еще раз, уже пристально, обшарил взглядом дорогу, но тела нигде не было видно. Хотя, стоп: что это? Ближе к кустам он заметил пятно, но было оно значительно меньше давешнего мужика и… белое? Трэш сбегал за биноклем и всмотрелся.
Женщина. На дороге лежала женщина в… да, белом, скорее всего, платье. Ночь не давала рассмотреть детали, но светлое платье с ярко-синим костюмом спутать не получалось. Да и объемы не совпадал: лежавшая казалась вполне стройной, а мужик был довольно толстый. «Намного толще меня», – мелькнуло в мыслях Трэша, пока он сбегал по ступенькам подъезда. Пусть, потом можно разобраться, главное – помочь пострадавшему. Или пострадавшей. Или кто там…
Добежав до места происшествия, Никита остановился и потряс головой. Под кустом никого не было. Не было крови, осколков, поломанных веток – ничего. «Да как так-то?» Парень ошалело заозирался и вдруг увидел возле детской площадки медленно удаляющуюся женщину в белом. Она шла как-то странно, можно сказать, ковыляла, то ускоряясь, то замедляясь, как будто училась ходить. «Этого я в дополнении не учел, кстати, – промелькнула мыслишка, – после такой подмены к новому состоянию привыкнуть надо. Конечно, хромать будут».
– Девушка, постойте, – опомнившись, заорал Трэш во всю глотку и рванул к ней. – Девушка!
Женщина в белом неожиданно села прямо на асфальт и, ощупывая себя, громко, навзрыд заплакала.
– Девушка, что с вами? Вам помочь?
Глупый вопрос, конечно, но Никита подозревал, что ничего другого она в таком состоянии и не услышит. Он присел рядом, заглянул в опухшее лицо, пытаясь встретиться глазами, и при этом все повторял свои «глупые» вопросы. В конце концов ему удалось привлечь внимание загадочной дамы к своей скромной персоне. Женщина, распространяя густой винный дух, сквозь всхлипы простонала:
– Сум'чка моя.. П'терялася, – она подняла на собеседника мутный взор. – Ты н'видел? – Трэш энергично помотал головой. – Слышь, п'цан, а посм'три там.
– Где именно «там»? – уточнил Трэш гораздо спокойнее.
– Ну там, – дама неопределенно повела рукой. – Не п'нимаэшшь, что ли? Там…
Никита вспомнил, в каком месте двора случился «наезд», и, нервно хихикая, сбегал к кустам. Конечно, безумной расцветки сумочка, распахнутая, как бабушкины объятия, валялась в указанном месте, а рядом наслаждалось свежим воздухом ее содержимое. Трэш кое-как сгреб дамские штучки обратно в сумочковое нутро и вернул потеряшку подгулявшей особе.
– Как вас зовут? – поинтересовался он.
– Ик… Клава, – буркнула та, ликвидируя следы вселенского плача и довольно резво поднимаясь на ноги. – Ну, будь зд’ров, п’цан, – попрощалась она и не зигзагом, но легкой волной побрела со двора.
Никита проводил ее взглядом, однако предложить помощь не осмелился: его однозначно отбрили. «И ладно, – подумал он, – зато с трупом возиться не пришлось. Ишь, Клава… Солнечного света бы ей, как та девчонка из кофейни предлагала… А травки прикольные, – вспомнил Трэш померещившееся ему столкновение. – Но пусть бабка их сама пьет».
Внедорожно-транспортное происшествие
В субботу с утра Вере Сергеевне позвонили из автосервиса. Моложавый, приятный баритон сообщил о том, что её вечно ломающийся микроавтобус «Фольксваген транзит» наконец-то починен и его можно забирать.
Глотнув растворимый кофе, набодяженный на скорую руку, Вера натянула на себя привычный, вездеходный, сто лет нестираный спортивный костюм. Впопыхах плеснула в лицо пригоршню ледяной воды из крана. Расчесываясь у зеркала, она боковым зрением заметила, что в мисках у кошек почти пусто. Расческа с обломанными зубьями тут же была отложена в сторону, и Вера направилась досыпать корм. Заодно поменяла воду в специальном питьевом фонтанчике для питомцев. На себе она экономила, а вот на животных – никогда.
В доме Верочка слыла под прозвищем «человек-зоопарк». По профессии ветеринар она постоянно жалела и таскала к себе животных, брала их на передержку, лечила и потом пристраивала в добрые руки. Кроме временных постояльцев, у Веры были ещё и свои постоянные обитатели: пять кошек, такса и чихуахуа. Обычно в ее квартире тусило по 12-15 особей одновременно.
Почти весь подъезд Веру ненавидел. Остальные же жильцы дома номер 17 по Сиреневой улице, наоборот, носили к ней своих питомцев на лечение. Она никогда не отказывала в помощи.
Вера Сергеевна очень обрадовалась, что машину можно забирать. Нацепив на ноги удобные матерчатые тапочки, она заперла квартиру и тут же обнаружила, что лифт не работает.
Спустившись пешком по лестнице с девятого этажа, она вышла на крыльцо. Внезапно начавшийся летний ливень освежал собою всё вокруг. В воздухе пахло озоном. Мощные потоки воды стекали с козырька подъезда сплошной стеной, образуя у самых ступенек глубокую, весело пузырящуюся лужу. Конечно же, зонтик Вера забыла дома.
Тихо матерясь, она проверила ключи и документы на машину. Все предметы были надёжно упакованы в файл и целлофановый пакет.
Решив не возвращаться, а то «дороги не будет», Вера Сергеевна решительно шагнула прямо в лужу, погрузившись в нее по щиколотку.
Скачками и короткими перебежками, прикрывая голову кульком с документами, она добралась до ближайшей к дому автобусной остановки, и, практически на ходу, успела запрыгнуть в отъезжающий транспорт.
Холодные струйки дождевой воды, стекая с волос хрустальными змейками, скользили за шиворот, вызывая озноб.
В автобусе было довольно тепло, и скоро Вера согрелась, а потом и вовсе задремала, едва не проехав свою остановку.
Дождь почти закончился, слегка накрапывая на фоне выглянувшего яркого солнца. До сервиса Вера добралась без приключений.
В воздухе плыл аромат влажной пыльцы, нагретого асфальта и чистой листвы.
Вера очень любила этот запах после дождя. Она наслаждалась им, шагая по отсыпанной щебенкой обочине дороги, старательно обходя ярко блистающие солнечными зайчиками лужицы.
Владельцем приятного баритона из утреннего звонка оказался мастер автосервиса Игорь Витальевич. Так он представился при встрече. Вполне симпатичный, положительный мужчина, одетый в полосатую рубашку-поло и рабочий комбинезон.
Оттерев ветошью испачканные ладони, он протянул руку. Вера ответила на приветствие, а Игорь, вдруг наклонился и поцеловал кончики пальцев Веры Сергеевны.
Она смутилась, не понимая, как нужно реагировать на это проявление мужского внимания в данной ситуации.
Забрав из сервиса свой ржавый рыдван, Вера отправилась домой. За рулём она находилась в самом прекрасном расположении духа. С момента развода мужчины не проявляли к ней особого интереса, и этот поступок мастера с лёгким флёром галантности, задел романтические струнки в закостеневшей Вериной душе. К тому же, во втором экземпляре договора на ремонт, оставшемся в сервисе, указан номер её мобильного.
«А вдруг он позвонит?!…»
Так размышляла Вера, тихонечко улыбаясь своим неожиданным мыслям, въезжая на парковку возле дома. Ветеринар озадаченно хмыкнула, ведь её законное парковочное место нагло занял наглухо тонированный крузак с московскими номерами. С другой стороны была припаркована новенькая белоснежная «Ауди», принадлежащая Оксане, хозяйке кофейни. Остальные места, по случаю выходного дня, тоже заняты.
Между сверкающими иномарками она заметила немного свободного места.
«Маловато, но можно попробовать втиснуться», – думала Вера Сергеевна, направляя свой микроавтобус в брешь между машинами, стараясь держаться от «Тойоты Лэнд Крузер» подальше. На всякий.
Все внимание Веры поглотил маневр. В попытке впихнуть невпихуемое, она не сразу расслышала тихий, противный скрежет металла. Оказалось, что она своим ржавым корытом, всё-таки нехило так шлифанула бок Ауди, пытаясь отползти подальше от крузака.
В глазах померкло. В груди сдавило. Романтические мысли улетучились, не успев толком прижиться.
«И калькулятор в ее голове запел соль-диезом»…
Предстояло как-то объясняться с Оксаной. Оплачивать ремонт кузова чужой дорогущей тачки в бюджет не входило. Со своим бы автосервисом еще рассчитаться. Что делать?
До этого случая Вера Сергеевна никогда особо не общалась с хозяйкой «Ауди». Кофе она предпочитала пить растворимый, сладкими вкусняшками не увлекалась, а домашней живности у Оксаны не было. В общем никаких точек пересечения, просто здоровались при встрече на улице.
Теперь же надо идти каяться в ДТП и как-то разруливать сложившуюся ситуацию. Да уж, задачка со звездочкой.
Вера зашла в кофейню и узнала у официантки номер квартиры Оксаны. Она жила в соседнем подъезде. От волнения Вера засунула в рот вишневую жвачку и принялась усиленно жевать. На душе скребли серые кошки, но деваться было некуда. Чтобы хоть чуть-чуть оттянуть момент встречи, Вера снова пошла пешком, не пользуясь лифтом.
Дойдя до квартиры под номером 49, она зачем-то залепила дверной глазок розовым мякишем жевательной резинки и, тоже зажмурившись, громко постучала в дверь.
Оксана была дома. Она забыла поставить свой автомобиль на сигналку, и поэтому пока была не в курсе событий.
Вера Сергеевна, смущаясь и краснея, путаясь в словах, как могла, описала ситуацию. Вместе они спустились вниз, на стоянку.
Хозяйка кофейни повела себя совершенно неожиданно. На ее лице не отразилось ни тени тревожности или раздражения.
Дождались аварийного комиссара. Подписали протокол. Машина Оксаны оказалась хорошо застрахована. И вообще ей ездить сейчас особо некуда, ведь кофейня находится в том же доме, где она живёт. Да и автомобиль она подумывала продавать. Страховка покроет ремонтные расходы, и от ставшей ненужной машины можно будет легко отказаться. Это знак!
Вера же ожидала от владелицы «Ауди» иной реакции. Всё, что угодно, только не буддистское спокойствие.
Постепенно успокоившись сама, ветеринар рассыпалась в извинениях. Хозяйка кофейни оказалась нормальной, совершенно не злобной тёткой, с которой можно даже дружить.
Так начались их духовно близкие отношения. Оксана согласилась взять себе котенка, предложенного Верой.
Постепенно их дружба крепла, появлялись новые общие интересы. Женщины общались тепло, частенько забегая друг к другу «на чай».
Вскоре Оксана отремонтировала по страховке и очень выгодно продала свою машину, а на вырученные от продажи деньги предложила Вере Сергеевне организовать приют для животных со своей клиникой и ветаптекой.
– Вер, ну в самом деле, сколько можно всех найденышей дома держать?!
После оформления всех документов по открытию приюта Оксана зашла в магазин у дома, купила себе бутылку хорошего красного вина и ассорти сыров, чтобы отметить новое начинание. Во время наполнения бокала рука Оксаны дрогнула. Она вдруг вспомнила недавнее странное предсказание племянницы Полины:
«Налей в бокал вино.
То, что казалось странным
На благо произойти должно!»
– Хм, надо же. Все ровно так и случилось!
Девушки любят ушами
Татьяна Нескоромная
Изольда Зотова и не догадывалась, что ей предстоит вести двойную жизнь, и это выльется в любовную драму. Днем она была добропорядочной соседкой и преподавателем психологии в отпуске, а ночью – консультантом телефона доверия под именем Лиза. Вопросам конспирации у консультантов уделялось особое внимание, поэтому адрес кабинета, где дежурили психологи, был строго засекречен. Все сотрудники знали друг друга по вымышленным именам и почти не встречались, за исключением проводимой время от времени супервизии для проработки у консультантов возникших затруднений. Работа-то у девушек эмоционально затратная, нервная.
Летом, когда студенты отправлялись на каникулы, Изольда с удвоенной силой консультировала население, собирая материал для будущей диссертации. Ей очень хотелось, чтобы оказание скорой психологической помощи в её городе было суперпрофессиональным. А себе она желала стать таким же востребованным специалистом, как Курпатов.
В то утро она вышла из центра психологической помощи, когда солнечные лучи уже озолотили фасады домов, а воздух ещё не пропитался выхлопными газами, и зашагала по направлению к Сиреневой улице. Домой. Трехкомнатную квартиру её любимая тётушка Лида буквально заставила Изольду переписать на себя, а сама перебралась в племяшкину однушку на окраине города.
Во дворе почти никого не было, только собачники сновали по кустам с питомцами разных мастей. Изольда пересекла двор, аккуратно шагая между нарисованными мелом классиками, и направилась в сторону первого подъезда. Там она замешкалась, доставая из рюкзака ключи, поэтому избежала удара в лоб от резко открывшейся двери. В проёме показалась тщедушная девчонка из двадцатой квартиры, одетая с ног до головы в чёрное. Выскочив из подъезда, та притормозила, зыркнула на Изольду полубезумными глазами и пробормотала: «Рыцарь коня потерял и сказал: духИ в родной хате – душевный пожар». После чего помчалась дальше, а Изольда, пожав плечами, зашла в подъезд. Психически больных людей по статистике очень много.
Войдя в квартиру, первым делом стянула кроссовки и прошла на кухню поставить чайник. До слуха донесся небольшой шум, словно кто-то что-то уронил. Стены в этом доме, как яичная скорлупа: слышно даже, как соседи сверху обсуждают медицинские диагнозы. Изольда на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. На лестничной площадке, внимательно разглядывая пол, топтался мрачного вида мужик, похожий на соседа с шестого этажа. Может, ищет чего? Это уже второй чудак за сегодняшнее утро.
Выпив кофе с бутербродом, Изольда легла спать, но через пару часов её разбудил телефонный звонок.
– Иза, привет, – верещала в трубку школьная подруга Жанна, – я уже вернулась со стажировки и очень хочу с тобой встретиться. Давай сегодня? Покажешь мне, наконец, новые хоромы.
– Конечно приезжай, Жанн, – зевнула в трубку Изольда и продиктовала адрес. А через три часа встречала Жанну на пороге квартиры. Подруга была хороша: шелковистые волосы цвета молочного шоколада, пухлые губы, приятные женственные формы, упакованные в яркое обтягивающее платье.
– Ну ты и устроилась! – восхищенно присвистнула Жанна, цокая шпильками по паркету и наполняя квартиру сладким ароматом духов. – Не велика хатка-то?
– Для одной бобрихи? – улыбнулась Изольда. – Нормально. Тёть Лида сказала, на будущее пригодится. Здесь у меня спальня, это кабинет, а там гостиная.
– Хорошая тётушка Лида, – продекламировала Жанна, – где бы мне такую взять? Слушай, а можно я у тебя проживу пока? Моя квартира требует ремонта, а я же теперь культурный обозреватель, в современных реалиях хочу снимать видосики прямо из дома. Ну очень надо, – она сложила руки в умоляющем жесте. – К тому же ты часто ночуешь на работе…
– Ты это сейчас о чем? – нахмурилась Изольда.
– О здоровье, конечно, – улыбнулась уголком рта Жанна, – ладно, забудь. Пойдём в вашу кафешку сходим, вроде приличная с виду.
Изольда переоделась в джинсы и футболку, собрала волосы в хвост и надела очки.
– Та-а-ак, – скептически оглядела её Жанна и скомандовала, – прикид поменять, очки убрать. Они же тебе не нужны, у тебя единица! И вообще, ты симпатичная девчонка – сероглазая, волосы вон свои золотистые, фигурка отличная. Зачем тебе весь этот маскарад?
– Переодеваться не буду, – отчеканила Изольда. – Считай, что так надо. Провожу социальный эксперимент.
– Да брось ты свои эксперименты, о личной жизни подумай, а то бобрята никогда не появятся.
– Какая личная жизнь? Ты же помнишь моего папашу? Знаешь, что дети абьюзеров наследуют их карму? Про родовые сценарии слышала? Мне хватило Паши и Сережи, даже вспоминать не хочу. Не проработала я ещё эту тему, не хочу новых отношений.
– Бли-и-ин, вы психологи такие сложные! Абьюзеры, проблемы, проработки… Не то, что мы – культурные обозреватели.
– Ага, а вы простые, но очень культурные ОБОРЗЕватели, ты хотела сказать. Пойдём в кофейню, пока я не передумала.
В кофейне, что располагалась на первом этаже дома, было уютно и немноголюдно. Девчонка в чёрном, чуть не разбившая Изольде лоб, переодетая в униформу официантки, принесла заказ. Адаптивная, значит, раз на работу взяли. Жанна, в красках рассказав о себе и дожевав последний кусок чизкейка, вновь подняла тему Изольдиной личной жизни.
– Что, у тебя совсем-совсем никого? Даже на горизонте? – она допила кокосовый латте и отставила чашку, в упор глядя на подругу.
Изольда замерла. Её тайна стала слишком тяжёлой ношей, чтобы хранить её в одиночестве. Она выдохнула и решила признаться:
– Есть один молодой человек, но я его никогда не видела. Назвался Ефимом. Звонит мне по ночам на телефон доверия. В первый раз мы разговаривали о трагической смерти его друга-стритрейсера, в память о котором он сделал себе тату в виде горящей машины. А потом… – она сглотнула, не зная, как объяснить, почему нарушила все правила телефонного консультанта. – А потом… Потом просто звонил. Мы общались, делились воспоминаниями о детстве, обсуждали фильмы. Он читал мне стихи Есенина. Я знаю, что по утрам он пьёт чай с бергамотом и занимается спортом. Иногда слушает «Битлз», представляешь? А ещё у него такой приятный голос с хрипотцой… Я просто не смогла это прекратить. Он знает обо мне всё: чем я живу, что люблю и как выгляжу – кроме настоящего имени. Я никогда ещё не была так близка с мужчиной, – она закрыла руками лицо.
– Боже мой, Иза! Я так и знала, что ты – попаданка! – Жанна закатила глаза. – Ну, и как там живется, в восемнадцатом веке? Пять лет ухаживаний, потом помолвка? Он что, заключённый? Или, – она понизила голос, – извращенец?
– Не знаю, он производит впечатление нормального человека. Только одинокого, – Изольда вздохнула.
– Ну а секс, секс-то у вас был?
– Да какой секс? Мы же только по телефону…
– Так секс можно и по телефону. Иза, тебе двадцать шесть лет, что ты как маленькая!
– Нет, исключено, он не за этим звонит.
– А зачем? – Жанна постучала острыми ногтями по столу.
– Знаешь, Жанна, иногда людям не хватает простого человеческого общения, душевности…
Жанна громко фыркнула, а потом вдруг пригнулась, схватила Изольду за руку и зашептала:
– Смотри, телевизионный гений Христофоров! Офигеть! Ваш домишко нравится мне всё больше и больше!
– Ты ещё двойника Джонни Деппа не видела, – усмехнулась Изольда.
***
Жанна жила у неё уже две недели. Утром уходила по своим делам, давая Изольде поспать, а вечером они бродили по выставкам, заглядывали в местный театр или гуляли по набережной, если у Изольды не было дежурств. А когда случались – девушка предпочла бы не знать, чем занимается ночами её подруга.
– Ну как поживают твои психи? – покуривая в форточку, интересовалась по утрам Жанна.
– Они не психи. Звонят и родители подростков, и избитые женщины, и геймеры. Мне вообще иногда кажется, что я разговариваю со своими соседями. Недавно бабуся обратилась, жаловалась на молоденькую соседку, потом замученная мать близнецов. Я и во дворе все это регулярно слышу.
– А твой звонил? – полюбопытствовала Жанна.
– Звонил, – Изольда напряглась. – Мой постоянный клиент – инвалид с задержкой психического развития – тоже звонил, жаловался, что мама не даёт ему лимонад, – устало сказала Изольда и прошла на кухню глотнуть воды.
– Да я про Ефима, – последовала за ней настырная Жанна.
– Он тоже звонил, – как можно спокойнее сказала Изольда, – снова предлагал встретиться.
– А ты?
– А я снова отказалась. Нельзя нам встречаться, неправильно это.
– Ну и дура!
– Дура, – согласилась Изольда, – от того, что веду себя вопиюще непрофессионально! А если, пока мы разговариваем, кто-нибудь решит повеситься и не сможет дозвониться до психолога? Пора прекращать этот фарс.
Она устало потёрла лоб и вспомнила нежный мужской шёпот. Казалось, не слова, а губы ласкают её ухо, заставляя млеть. Он говорил, что влюбился в её голос, что узнает его из тысячи, что она, должно быть, девушка очень ранимая и нежная. И она плавилась, мать вашу, от этого телефонного эротизма, как подросток.
Весь день была сама не своя, даже Жанка её не трогала, а на следующее ночное дежурство собиралась как на свидание: сарафан, лёгкие босоножки, распущенные светлые волосы, немного косметики. Потому что наконец решилась.
Ночь выдалась просто ужасной. Сначала какой-то наркоман требовал у неё дозу, потом позвонил парень сообщить, что собирается прыгнуть с крыши. Полночи Изольда уговаривала его этого не делать. Наконец уговорила, а потом долго сидела, глядя в одну точку. Под утро настырный жаворонок-дедок шепелявым голосом жаловался ей на коммунальщиков. Ефим не звонил. А если и набирал её номер, то всё равно не смог бы пробиться сквозь лавину консультаций.
Домой Изольда буквально притащилась. Медленно поднялась на третий этаж, открыла ключом дверь. Вошла, села на банкетку, поморщилась. Пахло пригоревшим омлетом и кофе. И ещё немного перегаром. Из ванной донесся мужской голос с такой знакомой хрипотцой:
– Жанн, у тебя случайно нет чая с бергамотом?
Потом оттуда вышел привлекательный парень с короткой стрижкой и голым торсом. Пригладив пятерней влажные тёмные волосы, он поздоровался с Изольдой, внимательно её разглядывая. На плече у парня была татуировка. Машина. В огне.
Из кухни в коротком халатике выплыла довольная Жанна:
– Иза, познакомься, это Еф…
– Жанна, не надо. Пожалуйста, пусть он уйдёт! Не хочу ничего знать, – помертвевшими губами ответила Изольда и прошла в комнату. Ей показалась, что она оглохла и слышала только стук своего сердца. Но нет, не оглохла. Отчётливо уловила хлопок входной двери и приближающиеся шаги Жанны. В нос ударил запах вишневых сигарет.
