Августа Волхен
Чары крови и роз. Другая история Белль
Весь её облик с большими тёмными глазами и светлыми волосами до плеч, голубое воздушное платье, подчёркивающее светлую почти прозрачную кожу, и нежный мягкий голос были такими трогательными, почти по-детски невинными, что у Белль защемило сердце. А ведь Аннабель Джейн старше её на тридцать пять лет!
Белль решила перевести тему:
– Я нашла твои книги. В одной на форзаце были твои инициалы.
Джейн кивнула.
– Ты часто перечитывала ту книгу, – продолжила Белль. – Лентой было заложено стихотворение «Аннабель Ли». Ты помнишь его?..
Джейн вновь кивнула.
– Почитаешь мне его? – попросила Белль.
Аннабель Джейн улыбнулась и, помолчав, чтобы настроиться, начала:
– «С тех пор пролетели года и года;
У моря, где край земли…»
Сначала голос Джейн звучал робко и тихо, но с каждой строкой любимое стихотворение всё сильнее увлекало её, подхватывая волной вдохновения. Белль слушала голос Джейн, отдаваясь его очарованию и волшебству бессмертных строк По.
– «Да! Ангелы неба смотреть на нас
Без зависти не могли —
И вот (все это знали тогда
У моря, где край земли),
Ветер дунул из туч ночных,
Сгубил и убил Аннабель Ли».
Прочитав эти строки, Аннабель Ламберт тихонько всхлипнула и заплакала. Она плакала как ребёнок, сжавшись в комок и уткнувшись в ладони. Её плечи слегка подрагивали, и Белль, чувствуя, как по лицу текут струйки слёз, коснулась ладонью спины Джейн.
Джейн подняла голову (её лицо блестело от слёз) и сказала:
– Я вспомнила, как я умирала…
Белль прикусила губу, чтобы не всхлипнуть.
– Я лежала здесь, в комнате, – Джейн махнула рукой в сторону двери. – И мне было тяжело даже пошевелиться… И я читала это стихотворение снова и снова… А потом больше не могла держать книгу… А потом… не смогла дышать… – она всхлипнула.
Белль смахнула с ресниц слёзы.
– Ты умерла, потому что… – начала она… – замок забирал твою силу. Тебе нужно было всего лишь уехать отсюда. И ты осталась бы жива…
– Правда? – по лицу Джейн пробежала тень улыбки, но она тут же исчезла. – Я не могла оставить сэра Адама. У меня не получилось… ему помочь. Я не справилась. – Она вновь всхлипнула, так горько, отчаянно, и слёзы вновь потекли по её щекам.
– Не говори так! – тихо возразила Белль, схватив Джейн за руку.
– Пожалуйста, спаси его!.. – негромко, горячо и искренне взмолилась Джейн, ещё крепче стискивая ладонь Белль. – Ты… такая умная, ты сможешь.
– Я… – в мыслях Белль промелькнули сложности, с которыми она столкнулась, пока думала, как снять проклятие, и неуверенно продолжила: – …постараюсь.
– Пообещай мне! – попросила Аннабель Джейн, и в её огромных вишнёвых глазах, казавшихся от слёз ещё больше, горела страстная мольба.
– Обещаю, – ответила Белль, искренне поверив в этот момент, что у неё получится выполнить это обещание.
И Аннабель Ламберт исчезла, оставив после себя тонкий аромат цветущих глициний.
Выйдя из ванной, Белль несколько минут стояла в полотенце, размышляя, нужно ли ей идти к Эллиасу или нет? Потом она всё-таки переоделась в чистую ночную рубашку, найденную в шкафу, и решила лечь спать. Но ей было неприятно смотреть на скомканное одеяло, смятую простынь, сброшенные на пол подушки. Повсюду валялись части стула и щепки, занавеска в цветочек висела на последней петельке, несколько книг упало на пол. Комната имела разгромленный и несчастный вид, и Белль поняла, что не уснёт, пока не приведёт всё в порядок. Аннабелль вернула книги на полку, собрала остатки стула и сложила их под столом, свернула весь в мелких щепках ковёр и убрала под кровать, поправила занавеску. Потом нашла в шкафу свежее постельное бельё и перестелила кровать. Стало заметно уютнее, и Белль, наконец, забралась под одеяло.
«Только попробуйте меня убить, – мрачно подумала она, обхватывая руками подушку. – Тогда вас никто не спасёт и будете тут торчать до самого Страшного Суда».
Утром Белль позавтракала под причитания Фезер: горничная укоряла мисс, почему не позвала убрать в комнате и перестелить бельё. Белль заверила её, что в следующий раз обязательно позовёт, но сама надеялась, что следующего раза не будет. Фезер и Лантерн вынесли ковёр, остатки стула, порванную рубашку и скомканное постельное бельё, ни задав ни единого вопроса о произошедшем. То ли они так хорошо вышколены, то ли их ничуть не удивил погром, а может… они знают о призраках? Но когда Белль спросила, Лантерн и Фезер ответили: им ничего не известно. Конечно, они хорошие слуги и делают лишь то, что им велит их хозяин.
После завтрака Аннабелль пошла поговорить с Эллиасом. Спускаясь по широкой лестнице в холл, она увидела внизу молодую девушку в белом кружевном платье с длинными рукавами, в соломенной шляпке, под которую были аккуратно убраны светлые волосы; в руках у неё был светлый парасоль84. Белль замерла.
– Виола, доченька! – позвала девушка, и Белль с трудом узнала в нежном голосе и во всём этом выдержанном аристократичном образе Аннабель Хлою. – Спускайся, дорогая! Тебе нужен свежий воздух.
– Мне надоел дождь, мама! Я не пойду! – раздался сверху детский капризный голос.
Аннабель Хлоя взглянула на солнцезащитный зонтик у себя в руках, на лице у неё появилось удивление, потом оно сменилось недовольством и даже злостью. Повысив голос, она крикнула:
– Анабель Виола! Спускайся немедленно!
– Да что тебе нужно?! Оставь меня в покое!
Белль обернулась и увидела ту маленькую девочку из крипты. На ней было бледно-розовое пышное платьице, чулочки в полосочку и чёрные туфельки.
– Опять ты! – всплеснула руками Виола, увидев Белль. – Что ты тут делаешь? – возмутилась она и скрестила руки на груди.
«Похоже, я не нравлюсь всей семейке», – подумала Белль. А ещё ей показалось, что девочка ведёт себя не в соответствии возрасту: на вид ей было года четыре, а по разговору стоило бы дать минимум лет десять.
– Я тут живу, – ответила Белль негромко. – Сколько тебе лет?
Девчонка, благо, что стояла несколькими ступеньками выше, смерила Белль презрительным взглядом сверху вниз и ответила:
– Семнадцать. А что?
Она точно врала. Не могло ей быть семнадцать! Ей и семь нельзя было дать.
– Ничего, – ответила Белль торопливо. – Ты Анабель Виола? Я Аннабелль Грейс, – и она протянула руку новой знакомой, но в этот миг раздался голос Аннабель Хлои:
– С кем ты там разговариваешь, Виола?
И, заметив Белль, Хлоя взлетела по ступенькам и оказалась рядом в считанные секунды.
– Ты!! – вскрикнула она и со всей яростью набросилась на Белль, но та увернулась и со всех ног бросилась по лестнице вниз к кабинету мистера Холта.
– Эллиас! – закричала Белль.
Вскоре он появился в дверях своего кабинета:
– Что случилось?..
Белль вбежала в кабинет и, закрыв дверь, плюхнулась в кресло и сказала:
– Призраки! Их в замке четверо! И все фейри!
И она последовательно рассказала Эллиасу события минувшей ночи и утра.
– Надо срочно их выгнать из замка, – решительно сказал Эллиас. – Они ведь чуть тебя не убили!..
Белль кивнула, хотя ей хотелось выгнать только Хлою и, возможно, Виолу.
– Что тебе известно о призраках? – спросила Белль чуть позже. – Из-за чего они появляются?
– Я никогда не сталкивался с ними, – покачал головой Эллиас.
– Значит, нужно пойти в библиотеку, – решила Белль.
Эллиас оставил в кабинете вместо себя одного из варгисов и пошёл в библиотеку с Белль. Там они провели три часа, перелистывая книги и ища информацию о призраках. В конце концов они узнали следующее: призраки – это неупокоенные души, которые погибли в присутствии тёмной магии. Такие души становятся заложниками предмета, места или (крайне редко!) живого существа. Иногда, чтобы разрушить эту связь, достаточно захоронить тело погибшего на освящённом кладбище и отслужить над ним заупокойную мессу, после чего душа освободится от сковывающих её тёмных чар. Но порой это помогало лишь отчасти. Также отмечалось, что призраки – явление крайне редкое и зачастую опасное. Чем сильнее чары, связывающие душу с предметом, местом или живым существом, тем более телесным становится призрак. Известны случаи, когда призраки убивали людей. Впрочем, официально ни наука, ни Церковь так и не признали существование призраков, так как призраки предпочитали изводить жертву, когда она оставалась в одиночестве, а когда она погибала, это всегда было можно объяснить несчастным случаем или самоубийством.
Белль подумала: не будь она фейри, сегодня ночью, вероятно, умерла бы от нанесённых ей увечий. И как бы тогда объяснили её синяки, ссадины, переломы, повреждение внутренних органов, обильную кровопотерю? Несчастным случаем? Самоубийством? А что насчёт разгромленной комнаты?
Хотя, может быть, другие призраки действовали поскромнее. А тут были призраки фейри, да ещё и в проклятом замке, напитанном сильнейшей тёмной магией. К слову, интересно, призраки фейри привязаны к замку или к самому Адаму? Хотя, учитывая, что лорд Спенсер не может покинуть Волчий Клык, это не имеет особого значения. В любом случае нужно разорвать эту связь: помочь душам фейри обрести покой, а самой – не умереть в постоянных стычках с ними.
– Значит, нам нужно найти тела, похоронить их на кладбище и отслужить по ним заупокойную мессу, – подытожила Белль.
– Попробуем расспросить Адама, где он захоронил фейри, – задумчиво сказал Эллиас. – И я поговорю с ребятами: может, они что знают, – он помолчал. – Дэвид уже жил здесь в девяностых… – добавил он.
Однако никто из варгисов и слуг не знал о живших в замке фейри и о захоронениях тоже. Оставалось только расспросить лорда Спенсера. И Белль полдня морально готовилась к разговору с ним. Тактичность и деликатность или жёсткость и ультимативность – какую лучше выбрать стратегию? Да и что выдвинуть в качестве ультиматума? Уезжать из замка она не собиралась – только не сейчас, когда разгадка всё ближе. А блефовать Белль не любила и не умела. Тем более с варгисом, на которого не действуют фейринские чары. И, решив воззвать к его чести джентльмена и попросить довериться для его собственного спасения и ради её безопасности, она вместе с Эллиасом отправилась на ужин.
Началось всё неплохо: Белль с аппетитом ела, пока Эллиас подробно рассказывал молча слушавшему герцогу о её ночных и утренних приключениях.
– Поэтому мы просим тебя указать места, где захоронены тела фейри, чтобы похоронить их и они оставили Белль в покое, – резюмировал Эллиас.
Лорд Спенсер ответил не сразу.
– Ты видел этих фейри, Эл? – наконец нарушил тишину он.
– Нет, но…
– Ты слышал их голоса?
– Нет, но я слышал, как Белль разговаривала с кем-то.
– Сам подумай, – начал лорд Спенсер, – почему ни ты, ни слуги, ни варгисы, ни я – никто не видел и не слышал этих призраков, кроме неё?
– На что это вы намекаете?! – возмутилась Белль.
– Я ей верю, – твёрдо ответил Эллиас. – Если она говорит, что они есть, значит, они есть.
Лорд Спенсер усмехнулся.
– Ты себе не изменяешь, Эл. Готов признать что угодно, лишь бы даму не обидеть. С Хелен было тоже самое, – заметил он. – Какие она только зелья и заклятья на нём не использовала! – сказал он Белль с добродушной насмешливостью в голосе. – А старина Эл неизменно извиняющимся голосом повторял ей: «Мисс Блум, мне очень жаль, но я не могу ответить на ваши чувства…» Такой джентльмен, – добавил он снисходительно-насмешливо.
– Я вообще-то не на вашей стороне, лорд Спенсер, – хмуро ответила Белль. Её злило, что он снова пытался выставить её сумасшедшей и она не понимала, как ей действовать дальше. – Эллиас щадил чувства девушки и поступал благородно.
– Благородно или глупо? – переспросил лорд Спенсер. – От одного приворотного зелья он чуть не умер, едва успели спасти.
– Мне жаль, Эллиас, – сочувствующе произнесла Белль, коснувшись рукой его руки, замершей с вилкой над тарелкой.
– Не смей его трогать! – неожиданно прикрикнул хозяин замка, заставив Белль отдёрнуть руку прежде, чем она успела это осознать.
– Почему?.. – в недоумении спросила она.
Лорд Спенсер не ответил, и Эллиас и Белль продолжили ужин в тишине. А после попрощались и ушли. Кроме пожелания доброй ночи хозяин замка больше ничего не сказал.
Белль ходила кругами по своей уютной гостиной под тихое потрескивание разгорающихся дров в камине. Белль кипела от раздражения: как можно быть таким упёртым инфантильным трусом! Что сложного в том, чтобы признать: да, в замке обитают призраки прошлых попыток снять проклятие. Конечно, он фактически их убил, заперев в замке, но можно ведь раскаяться, сделать выводы и спасти хотя бы одну пока ещё живую фейри! И ещё это: «Не трогай его!» Почему? Эллиас – его друг, а не его собственность. «Захочу и буду трогать, – сказала себе Белль. – И вообще, – она замерла в центре гостиной, принимая решение, – пойду и выскажу ему всё!»
Белль распахнула двери столовой, соображая, а где искать хозяина замка, если его не окажется здесь? Но лорд Спенсер был ещё тут.
– Пришла одна? – насмешливо спросил он. – Не страшно?
Белль даже не стала оправдываться, что приходила с Эллиасом вовсе не из-за страха, а в надежде, что в присутствии друга герцог будет меньше врать.
– Знаете что, – остановившись около уже опустевшего стола и скрестив руки на груди, решительно начала Белль. – Мне надоело. Я живу в вашем замке, который питается моей магией и медленно убивает. Меня чуть не убил призрак фейри, которая сама погибла здесь, когда пыталась снять проклятие. А вы, – она сделала паузу, – вы, вместо того, чтобы помочь мне разобраться в том, что происходит, стараетесь убедить меня и единственного адекватного в этом замке варгиса, что я сошла с ума! И я начинаю подозревать, что вы лгали мне с самого начала: проклятие невозможно снять.
Белль перевела дыхание и собралась с мыслями. К счастью, лорд Спенсер слушал её, не перебивая.
– И я думаю, раз Айрин Бёрд была такая злая, жестокая и коварная, как все считают, она сделала так, чтобы проклятие было невозможно снять. Что, если единственный способ снять проклятие – это ваша смерть? – холодно и жёстко произнесла Белль. – Но вы слишком трусливы и эгоистичны, чтобы пожертвовать собой ради остальных варгисов, попавших под проклятие по вашей вине. Вместо этого вы приглашаете в замок фейри с единственной целью – продлить ваше собственное жалкое существование.
Белль высказала всё, что накипело у неё в душе, и смолкла. Повисла гнетущая тишина, которую вскоре нарушил лорд Спенсер:
– Ах, Аннабелль Грейс, – произнёс он устало, и его голос был полон печали и боли, он окутывал Белль в сырой и холодный туман тоски. – Если бы ты знала, сколько раз я пытался прекратить свою никчёмную безрадостную жизнь! Я бы отдал всё на свете, чтобы умереть и освободить своих братьев и сестёр от проклятия!.. Но проклятие не позволяет мне умереть.
Белль замерла, ощущая его боль и сожаление. Но тут же она подумала, что возможно, это снова его манипуляции и ущипнула себя за внутреннюю сторону запястья. Физическая боль помогла вновь мыслить рационально.
– Так ли сильно вы хотели умереть? – спросила Белль. – Вы пробовали огнемёт? Гранатомёт? Бомбу? Как проклятие вас спасёт, если ваше тело разнесёт на маленькие частички, которые не собрать и уж точно не оживить?
Вновь повисла тишина, и Белль надеялась, что лорд Спенсер буквально онемел от обиды, возмущения или от любых других неприятных эмоций. Наконец, раздался его голос:
– И вновь ты сумела меня удивить, Аннабелль Грейс. Я не знал, что в тебе столько жестокости.
Белль смутилась и не нашлась с ответом. Хозяин замка усмехнулся и произнёс, помолчав:
– Если хочешь, я велю привезти гранатомёт или бомбу, и ты сама меня убьёшь, исполнив таким образом пророчество.
В его голосе звучала спокойная и меланхоличная покорность судьбе, что тронуло Белль, но не помешало ей рассмотреть его предложение как план, который вполне может сработать. Но, подумав, вслух она всё же сказала, придав голосу лёгкую насмешливость:
– Вот насколько вы не хотите рассказывать мне о призраках фейри? Даже готовы ради этого умереть?
Лорд Спенсер неожиданно искренне рассмеялся:
– Вот ты упрямая! – И, помолчав, ответил: – Хорошо, я расскажу тебе о них.
Белль взвизгнула от переизбытка счастья и захлопала в ладоши, а потом деловито уселась в кресло и, подперев ладонями лицо, сказала:
– Давайте.
– Прямо сейчас? – удивился лорд Спенсер.
– Конечно, сейчас! – воскликнула Белль. – Пока вы не передумали, а я не умерла от любопытства.
И он рассказал ей одну за другой все четыре истории фейри по имени Аннабель, живших в Волчьем Клыке в прошлом столетии.
Аннабель Хлоя Льюис забрела в замок в начале июня 1893 года. Ей было двадцать два года, и она была на восьмом месяце беременности. Её возлюбленный работал главным инженером на торговом бриге и пропадал в море долгие месяцы. Но в тот раз он не возвращался значительно дольше, чем обычно. Поэтому, Аннабель Хлоя поддалась отчаянию и решила расстаться с жизнью, утопившись возле замка, с которого, по её словам, начались все несчастья острова. Утопиться у мисс Льюис не вышло (хотя она предприняла несколько попыток с завидным упорством повторяя одни и те же действия) и каждый раз, слуги вытаскивали её из наполненного рва водой, помогали переодеться, кормили и поили. В то время лорд Спенсер избегал любого общения и предавался депрессивным мыслям в полном одиночестве, и крики Аннабель Хлои о том, как она его ненавидит и что он – корень всех бед острова, не добавляли ему оптимизма. Тогда ещё не существовало пророчества о фейри по имени Аннабель, поэтому присутствие в замке полной ненависти и желающей свести счёты с жизнью беременной фейри казалось лорду Спенсеру сплошным раздражающим фактором. Но однажды в замок явилась банши Киран и сказала, что у неё было видение: «Та, что станет избавлением, будет зваться Аннабель – прекрасная и благословенная дочь Литы». Имя тогда записали так, как было принято – с двумя «н» и одной «л», а «дочь Литы» истолковали как фейри из-за эпитета «прекрасная» (да и девушек-варгисов не было с таким именем, а новые не рождались). Это пророчество очень вдохновило лорда Спенсера и вселило в него надежду. Тогда он попросил своего давнего знакомого, Александра Дэвиса, создать для него приспособление, чтобы скрыть бы уродливый облик Чудовища. На это изобретение ушло несколько месяцев, но теперь герцог мог общаться с обитателями замка, не пугая их. К тому времени Аннабель Хлоя успела узнать о пророчестве, поверить в свою великую миссию, передумала убивать себя, родила дочь (которую, поддавшись вдохновению, назвала Анабель Виолой) и хорошенько обжилась в замке.
Вскоре Адам и Аннабель Хлоя встретились впервые. Они много разговаривали, и вскоре слепая ненависть фейри переросла в любовную одержимость и фанатичное желание снять проклятие. Все в замке верили, что злые чары будут разрушены, ведь с приходом Аннабель Хлои и рождением Анабель Виолы замок перестал разрушаться, а засохшие тридцать лет назад розы в Розарии леди Мэри вновь расцвели.
Тридцатого августа 1909 года, когда Аннабель Хлоя гуляла по стене замка, у неё, вероятно, закружилась голова, она поскользнулась, упала на каменную брусчатку двора и разбилась. Тело не регенерировало. Всё-таки Хлоя прожила в замке шестнадцать лет, это сильно истощило её.
Дочь пережила свою мать почти на год, и шестого апреля 1910 года не проснулась в своей постели. Видимо, из-за действующих на замок тёмных чар Анабель Виола так и не выросла и в свои семнадцать лет выглядела как маленькая девочка.
Двадцатиоднолетняя Аннабель Диана Эддингтон прибыла в Волчий Клык в начале июля 1923 года. Она родилась и выросла в США в семье работника мебельной фабрики и стенографистки и с детства мечтала о театральных подмостках. Её родители, бабушки и дедушки были людьми. Фейри был её прадед по материнской линии, который ушёл в Заповедник в семидесятых годах девятнадцатого века после того, как его дочь (и бабушка Аннабель Дианы) вышла замуж и уехала с новой семьёй в Америку. В восемнадцать лет Аннабель Диана сбежала из родной Миннесоты в Нью-Йорк покорять Бродвей, что ей, конечно, прекрасно удалось с её чарами фейри. Она блистала на сцене и на вечеринках, была вхожа в лучшие дома Нью-Йорка, о ней говорили все, пророча ей блестящее будущее в Голливуде на большом экране. Однако вместе с её популярностью росло и количество ненавистников. За год её пытались трижды отравить, один раз задушить в собственной квартире и дважды стреляли – к счастью, оба раза серебряными пулями, так как считали, что обычные не причинят вреда «этой твари». Какая ирония! Последней каплей стало нападение вампира, в результате которого Аннабель Диана лишилась своей единственной подруги, самого близкого для неё человека. После трагедии она бросила всё и уехала на Элфин, где её встретили варгисы и попросили посетить Волчий Клык. Узнав о возможности снять проклятие, Аннабель Диана обрела новую цель. Однако она очень тосковала по погибшей подруге и стала злоупотреблять алкоголем и кокаином, к которым пристрастилась, живя в США. И это в конечном счёте сгубило её. Она умерла восемнадцатого мая 1927 года от передозировки.
В 1934 году банши Киран и Эверин предсказали рождение девочки-фейри. Ламберты, узнав, что их дочери предначертано снять с острова проклятие, согласились назвать её Аннабель. В 1935 году пятнадцатого марта на свет появилась фейри Аннабель Джейн. Она прожила в Торнфилде шестнадцать лет. В августе 1951 года шестнадцатилетняя Аннабель Джейн переселилась в замок. Двадцать седьмого октября были убиты все фейри, живущие на Элфине, кроме Джеймса Тэйлора, именно в этот день уехавшего по делам в Линденшир.
В ноябре 1951 года появилось пророчество о последней фейри по имени Аннабель, которая снимет проклятие. В мире осталось всего четыре фейри – Аннабель Ламберт, Джеймс Тэйлор, Эмбер Найтингейл и её сын Эйдан. Джеймс Тэйлор был на грани сумасшествия после убийства всех фейри Торнфилда, и банши практически насильно отправили его в Лэитель, не позволив покончить с собой. Вскоре в Лэитель отправились Эмбер и Эйдан, чтобы пророчество о последней фейри исполнилось и проклятие пало. Спустя четыре года Джеймс и Эмбер вернулись на Элфин: к сожалению, за время их отсутствия проклятие не удалось снять. Аннабель Ламберт осталась жить в замке и умерла шестнадцатого декабря 1989 года от остановки сердца и отказа работы лёгких.
Белль слушала рассказ лорда Спенсера едва дыша, и перед её глазами представали точно кадры фильма промелькнувшие жизни фейри. Замок поглотил четыре жизни одну за другой: сначала несчастный случай, потом смерть во сне, затем передозировка и в завершение – остановка сердца. Смерти не выглядели сверхъестественными, как Белль себе представляла, но она была уверена, что, если бы не злые чары замка, у Аннабель Хлои не закружилась бы голова, Анабель Виола бы не умерла во сне, Аннабель Диана не стала бы зависима от кокаина, а Аннабель Джейн…
Белль задумалась: о ней лорд Спенсер говорил сдержаннее, чем об остальных: коротко и отстранённо. Кажется, ему причиняло боль говорить об Аннабель Ламберт. Может, он любил её, хотя и убеждал Белль, что никогда не влюблялся. В конце концов они провели вместе тридцать восемь лет – это приличный срок, чтобы сблизиться.
«А всё-таки Адам не так безнадёжен, как хочет казаться», – промелькнуло в голове Белль, и сердце у неё защемило от сострадания к узнику замка. Вскоре она нарушила тишину:
– Ваша светлость… я знаю, что эти воспоминания причиняют вам боль, и мне так жаль, что… – Все слова вдруг показались Белль банальными и глупыми, она разволновалась и смолкла. – Мне жаль, что вам пришлось пережить всё это вновь, – наконец продолжила Белль, взглянув во тьму на другом конце стола, и всё перед глазами у неё медленно и плавно подёрнулось пеленой. Белль поспешно стёрла не пролившиеся слёзы. – Словами не выразить, как я благодарна вам за то, что вы рассказали мне всё. Спасибо вам, лорд Спенсер! – закончила она, и каждое её слово шло от сердца. Она впервые испытывала к герцогу такой прилив благодарности: ни вкусная еда, ни разрешение сходить к сиренам, ни спасение от вампиров не тронули её так. Она жаждала рассказанные сегодня истории долго и сильно, а для него погружаться в прошлое было очень болезненно – и два этих чувства слились сейчас в Белль воедино.
Она вновь смахнула пальцами слёзы и пожалела, что на столе нет графина с водой. Спустя несколько минут лорд Спенсер нарушил затянувшуюся тишину.
– Я пытаюсь понять, – глухо и медленно, с большими паузами начал он, – почему ты видишь их… а я – нет? – в его голосе звучала боль, обида, злость. – Ведь они умерли из-за меня! Почему они не преследуют меня?..
Аннабелль прижала руку к груди: воздух вдруг закончился, будто Аннабель Хлоя вновь перекрыла ей дыхание подушкой. «Дыши! – приказала себе Белль. – Дыши!» Слёзы пролились из её глаз, она сделала вдох, потом выдох и лишь после этого смогла сказать:
– Я не знаю… Но, может, это и к лучшему…
– Может, – тихо отозвался хозяин замка.
И вновь несколько минут они просидели в тишине, которая холодом, тьмой, тугими путами взметнувшихся и улёгшихся чувств опутала Белль, отчего у неё просто не было сил пошевелиться.
– Другим фейри, – проговорил лорд Спенсер, – некуда было идти. Все, кого они любили, умерли. Замок был их единственным прибежищем. Но ты… – его голос, дрогнув, смолк. – У тебя есть родные и друзья: те, кто тебя любит и кого любишь ты. – Голос хозяина замка звучал глухо и будто бы отстранённо, но это не могло обмануть Белль. – Я знаю, – продолжил он чуть позже, будто с усилием заставляя себя говорить, – я понимаю, что нуждаюсь в тебе гораздо сильнее, чем ты во мне.
Аннабелль была потрясена его словами и смотрела во тьму, широко распахнув глаза и онемев от его признания.
– Поэтому, – продолжил лорд Спенсер, – я больше не буду навязывать тебе свои правила. Ты победила.
Горячая волна озноба пробежала по всему телу Белль: ей сложно было поверить в услышанное. Долгую минуту она приводила себя в чувство и собиралась с мыслями, и наконец смогла ответить:
– Мы с вами на одной стороне, милорд. Поговорим о победе, когда снимем проклятие.
– Спасибо, – коротко и отрывисто ответил хозяин замка.
Полночи Белль не могла уснуть. Голос лорда Спенсера всё ещё звучал в её голове: «Я нуждаюсь в тебе гораздо сильнее, чем ты во мне». Эти слова волновали, заставляя Белль то улыбаться самой счастливой улыбкой и раскидывать руки на постели в темноте комнаты, словно обнимая весь мир, то сжиматься в комок от непонятной тревоги, разрастающейся внутри. Она успокаивала себя перечислением фактов, почему он нуждается в ней: во-первых, благодаря её магии фейри не рушится замок, во-вторых, с ней у него есть шанс сбросить личину Чудовища, а в-третьих, он может получить прощение своей стаи… Но то, что лорд Спенсер сам признал важность Белль для него и то, как он это признал, потрясло Белль, ей просто не верилось, что это правда. Всё это время Белль казалась самой себе в его глазах глупой маленькой девчонкой, с которой можно не считаться. «Ты победила», – сказал он. Эти слова сводили с ума, разливаясь в животе тягучим сладостным теплом.
Было почти четыре утра, когда Белль наконец забылась тяжёлым сном.
