Августа Волхен
Чары крови и роз. Другая история Белль
– Прости, что притворилась, будто не знаю тебя. Я думала, лорд Спенсер не знает, кто ты.
– Он сам меня нанял, – ответил Фредерик. И, помолчав, продолжил: – Мне тоже не понравилось притворяться, что я не знаю тебя.
Когда она увидела Фредерика там, в зале, у неё промелькнула мысль: может, он подделал документы и тайно проник в замок под чужим именем, чтобы увидеться с ней. Но она ошиблась. Вероятно, это и к лучшему.
– Получается, ты в замке уже два дня? – спросила она.
– Да.
– Ты готовишь гораздо лучше шефа Буше, – улыбнулась Белль. – Вики и Генри знают, что ты здесь? – спросила она.
– Да.
Аннабелль нахмурилась: и они всё это время молчали? Хотя вряд ли по своей воле! Впрочем, лорд Спенсер вполне мог убедить Уайтов, что хочет сделать ей сюрприз. Да и что сказать – сюрприз удался.
Фредерик нарушил тишину:
– Давай пойдём к плите, а то, боюсь, соус подгорит.
Белль кивнула и пошла за ним.
– Что ты готовишь? – спросила она, заглядывая в сковородку.
– Грибной соус по-маджарски к завтрашнему обеду.
– Это новый рецепт? Пахнет вкусно…
– Это пока не подгорело, – улыбнувшись, ответил Фредерик.
Они одновременно потянулись за лопаткой, и их руки соприкоснулись.
– Я могу помочь, – произнесла Белль, подняв на него глаза.
– Какие у тебя ледяные руки… – проговорил Фредерик обеспокоенно. – Я включу духовку, ты совсем замёрзла. Будешь чай?
Он щёлкнул включателем, выкрутил регулятор духовки на полную мощность, принёс стул, поставил его у плиты, а когда Белль села, принёс плед и накинул ей на плечи. Белль почувствовала, как к горлу подступили слёзы от этой заботы. Фредерик поставил на плиту чайник и размешал соус.
– Сколько ты здесь пробудешь? – спросила Аннабелль, кутаясь в плед и глядя, как Фредерик кидает в прозрачный заварочный чайник ярко-красные ссохшиеся ягоды калины и ржаво-коричневые плоды шиповника, как ловко режет корень имбиря, крошит в руке сухие листья мяты, фиолетовые головки чабреца, соцветия липы…
– Я на испытательном сроке, – ответил Фредерик. – Так что пока не знаю.
Аннабелль задумалась. Если лорд Спенсер не чувствует вкуса, то он не сможет оценить работу Фредерика – разве только по отзывам Белль. Значит ли это, что она будет решать, оставаться ли Фредерику в замке или нет? Впрочем, едва ли герцог пригласил в замок Фредерика только для того, чтобы он готовил.
И Аннабелль спросила:
– Почему ты согласился приехать в замок?
– Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, – улыбнулся Фредерик, взглянув на неё.
Белль кивнула. Она смотрела на него снизу вверх, и ей вдруг так захотелось, чтобы он обнял её, прижал к себе крепко-крепко и долго не отпускал. Чтобы она забыла тот дурацкий разговор с лордом Спенсером в столовой, чтобы гнетущая тревога о том, как снять проклятие, отступила, и Белль в самом деле ощутила, что в порядке.
По кухне распространился тонкий ягодно-травяной аромат – Фредерик залил кипятком чай. Аннабелль поднялась со стула и сняла с себя плед. Ей очень хотелось остаться, пить согревающий чай и говорить всю ночь до рассвета… Но она решила уйти – сама не зная почему. Белль замерла посреди кухни, и ей стало так больно, что она была готова расплакаться от обиды на саму себя. И на Фредерика: мог бы и обнять её при встрече.
– Я пойду, – произнесла она, постаравшись придать голосу решительности и заставить его не дрожать от подступивших слёз.
Фредерик, взглянув на неё, лишь кивнул. Он был спокоен: не расстроился, что она уходит, едва придя; ничуть не удивился и не попытался её остановить, – от этого Белль вновь кольнуло обидой.
– Я попрошу Лантерна принести тебе чай в комнату, – ответил Фредерик. – Доброй ночи, Аннабелль. Надеюсь, ты немного согрелась.
– Да, благодарю, – произнесла Белль. – Доброй ночи, Фредерик.
Когда Белль вернулась в свою комнату, она думала, что наконец расплачется, но вместо этого разозлилась. Один решил, будто имеет право диктовать ей, что надевать и кого любить, другой делает вид, что они чужие.
Когда Лантерн принёс ей чай и десерты, Белль уже вооружилась книжкой и намерением не думать ни о чём, кроме происходящего на страницах. Её выбор пал на почему-то до сих пор не прочитанный роман «Эмма» Джейн Остин, и вскоре фантазия автора и живой характер главной героини увлекли Белль. Она и не заметила, как закончился чай и был доеден последний десерт. До финала книжки оставалось ещё далеко, но часы показывали половину второго, и Белль решила, что пора спать. Завернувшись в одеяло, как в кокон, она легла в постель и вскоре провалилась в сон.
Глава 20. Как дома
Проснулась Белль на рассвете. Вернее, в то время, когда обычно виден рассвет, но над замком, как всегда, висели плотные тучи, а из них как мука сквозь сито густо сыпал мелкий снег. В комнате стояли тёмные сумерки, но Белль поняла, что больше не уснёт и, включив лампу возле кровати, вернулась к чтению. Прочитав несколько глав, она подумала: не сходить ли ей на кухню к Фредерику? В конце концов, что он такого сделал, из-за чего она обиделась на него? Не обнял? Ну так она могла бы обнять его сама. Белль сбросила одеяло, оделась потеплее и выскользнула в коридор.
В кухне тонко пахло пряностями, травяным чаем и парфюмом Фредерика. Вскоре Белль увидела его самого. В знакомой изумрудной рубашке с закатанными рукавами и синем фартуке Фредерик стоял у плиты, быстро взбалтывая что-то венчиком в кастрюльке.
– Доброе утро, – сказала Белль, подходя ближе.
– Доброе утро, – ответил тот. – Завтрак скоро будет готов, – Фредерик ловко вылил сырое яйцо из стеклянной розетки в образовавшуюся в воде воронку.
Такие простые движения, но Белль невольно залюбовалась.
– Ты рано проснулась сегодня, – заметил Фредерик.
– Вчера был сумасшедший вечер, – призналась она.
– Да, – согласился он, аккуратно вынимая яйцо-пашот из кастрюльки и, дав стечь воде, положил его рядом с первым на ароматно пахнущую чиабатту поверх порезанной ломтиками половинки авокадо и листиков мини-шпината. Рядом лежали аппетитные присыпанные пряностями кусочки солёного лосося, и Белль поняла, что проголодалась. – Готово, – улыбнулся он. – Попросить Лантерна отнести к тебе или…
Он не договорил, когда Белль уже выбрала:
– «Или», – она улыбнулась. – Позавтракаешь со мной?
– Я как раз хотел тебе предложить, – улыбнулся ей в ответ Фредерик. – Только не здесь, – добавил он, развязывая и снимая фартук. – Пойдём.
Он поставил на поднос завтрак Белль с яйцами-пашот, чайник, две чашки с блюдцами, десерт с инжиром и тарелку с овсянкой, присыпанной ягодами.
– Ты собираешься есть овсянку? – удивилась Белль.
– А что, она полезна для здоровья, – невозмутимо ответил Фредерик, придерживая перед Белль свободной рукой дверь кухни. – Я вообще-то не фейри и мне не девятнадцать, поэтому…
– Ой, старичок, – рассмеялась Белль. – Может, мне поднос понести, а то ещё развалишься по дороге?
– Овсянка пока хранит меня от этой незавидной участи, – серьёзно ответил он, уверенно ведя Белль сквозь лабиринт коридоров Восточного крыла. – Так что справлюсь. Но спроси меня лет через тридцать-сорок… – он усмехнулся. – Наверняка я уже не смогу так хорохориться. Пришли, – остановившись, сказал он.
Перед ними было высокое окно с широким подоконником, под которым располагалась мягкая скамья. Окно выходило на заснеженный двор с дубом. Фредерик поставил поднос на подоконник.
– Здесь не очень удобно, но зато вид красивый, – сказал он.
Белль забралась на скамью, встав на неё коленями. Высокий подоконник оказался у неё на уровне груди.
– А по-моему замечательно, – улыбнулась она.
Фредерик расположился рядом. Он поставил перед Белль её тарелку, овсянку передвинул к себе.
– Приятного аппетита, – сказал он, взяв ложку.
– Спасибо, – ответила она, улыбнувшись. – И тебе приятного аппетита.
Некоторое время они ели молча, задумчиво глядя на кружащиеся за окном снежинки. Белль наслаждалась вкусной едой, присутствием Фредерика и видом из окна. Она чувствовала себя уютно, как дома, и ей хотелось, чтобы это утро не заканчивалось.
Когда она доела свою чиабатту, а Фредерик – овсянку, они стали пить чай.
– Это инжир в карамели на сладкой бриоши с корицей, – сказал он, поставив перед Белль тарелку с десертом. – Тебе должно понравиться.
– Ещё бы! – согласилась Белль. – Это же готовил ты, – она улыбнулась. – Но только давай пополам.
Фредерик хотел возразить, но Белль остановила его:
– А то знаешь, мы и так похожи на двух детей, которых выгнали из-за стола и не пускают на улицу гулять.
Фредерик улыбнулся.
– А если сейчас одного из них лишат десерта, то будет вообще перебор, – закончила Белль.
– Ладно, – согласился Фредерик, разрезал бриошь по диагонали, и они съели каждый свою порцию.
– И правда очень вкусно, – сказала Белль. – Спасибо.
Они сели на скамейку, спиной к подоконнику и стали пить чай. Белль нравилось, что с Фредериком она могла вот так просто сидеть, ничего не говоря, и не чувствовать напряжения. Разве что ей ужасно хотелось придвинуться ближе, чтобы ощутить тепло его тела.
– Здесь очень старые камеры, – очень тихо сказал Фредерик, не поворачиваясь к ней. – Они постоянно барахлят, – он достал телефон, открыл какое-то приложение и что-то нажал. – Сегодня вообще сбой произошёл, – многозначительно добавил он и, убрав телефон в карман, повернулся к Аннабелль. – Я в замке на правах слуги, и мне нельзя к тебе прикасаться, – начал он, глядя на неё, а в её сердце распускался яблоневый сад: вот почему он вёл вчера себя так холодно, вот почему не обнял её! – Но пока камеры не работают, мне бы… очень хотелось тебя обнять, – произнёс Фредерик тише. – Если ты не против.
Белль поставила чашку с недопитым чаем на пол и вскочила на ноги.
– Конечно… – выдохнула она, всё ещё не веря, что это происходит.
Через миг она уже была в его объятьях. Они сжимали друг друга так крепко, будто боялись: сейчас налетит ураган и попытается разделить их. Их сердца бились как сумасшедшие, словно их убьют, если поймают. Но Белль, кажется, никогда не была так счастлива. Она зажмурилась, уткнувшись Фредерику в грудь. От него пахло сдобой и чабрецом, такими уютными домашними запахами, и одновременно его новый парфюм просто сводил её с ума. А когда ладонь Фредерика скользнула выше и коснулась её волос около шеи – сначала робко, потом увереннее, Белль в один миг поняла, что Камилла теперь в прошлом, что он не просто так сменил парфюм на этот, в сердце которого фиалка. Она поняла это за долю секунды, чтобы потом перестать думать, растворяясь в ощущениях и потеряв счёт времени.
Вдруг раздалось негромкое, но отчётливое пиликанье телефона. Фредерик медленно отстранился и, вытащив из кармана телефон, отключил будильник.
Белль удивлённо взглянула на него.
– Если сбой продлится больше семи с половиной минут, это вызовет вопросы, – ответил он, не глядя на неё. Его голос звучал негромко и немного хрипло.
– Семи?.. – переспросила Белль. Ей показалось, что прошло не больше минуты.
Фредерик кивнул.
– Тебе… надо идти, – сказал он. Его дыхание было прерывистым; его волнение просто сводило Белль с ума. – Я уберу здесь. Увидимся… позже.
– Хорошо, – шепнула Белль и повернулась уходить, как он остановил её. Взял за руку, привлёк к себе и вновь крепко обнял. Его губы почти невесомо коснулись её виска. А потом он отпустил её.
– Иди, – сказал он и быстро отвернулся к окну.
Аннабелль поняла, что бежит. Остановилась и дальше пошла спокойным шагом. Значит, вот как! Значит, Фредерик в замке на правах слуги, которому нельзя к ней прикасаться! Если бы он не привёл её в тот коридор с неисправной камерой и не обнял, она бы думала, что он теперь равнодушен к ней. Если бы они оба не были бы так взволнованы, то Белль спросила бы, что ещё нельзя делать Фредерику, пока он находится в замке. Она вспомнила, как они вчера на кухне случайно соприкоснулись руками, когда потянулись за лопаткой, и испугалась: не накажут ли его за это?.. Белль хотела вернуться, но потом решила сначала поговорить с Эллиасом – может он что-то знает?
Она нашла мистера Холта в его кабинете.
– Доброе утро, Белль, – поздоровался он, отодвигая для неё кресло. – Чаю?
– Нет, благодарю. Эллиас, ты ведь давно знаешь лорда Спенсера, – начала она. – Он говорил, что ты его друг. Может быть, ты знаешь, зачем на самом деле он пригласил в замок Фредерика?
– Лорд Спенсер не всегда посвящает меня в свои планы, – ответил Эллиас. – Но я хочу тебя предупредить, что мистер Уайт работает в замке, у него есть определённые обязанности и… ограничения.
– Ты о том, что ему нельзя ко мне прикасаться? – уточнила Белль.
– В том числе.
– Но почему?
– Лорд Спенсер вырос в другое время, – ответил Эллиас. – Тогда было так принято. Слуги должны строго следовать правилам, быть незаметными, услужливыми, не прикасаться к господам без перчаток.
Белль вспомнила, что ни разу не видела Лантерна без перчаток, Фезер не снимала их, даже когда укладывала волосы.
– И ещё, Белль, – нарушил тишину мистер Холт, – не забывай, что мистер Уайт всё-таки человек, а ты фейри. Будь осторожна и старайся держать себя в руках.
Аннабелль задумалась.
– Ты думаешь, герцог может наказать его, если… – она смолкла.
– Я бы не стал отрицать такую возможность.
Белль кивнула.
– А что ещё нельзя слугам? – спросила она.
– Начинать разговор первыми, высказывать своё мнение, покидать замок и подниматься на другие этажи без разрешения хозяина, опаздывать…
– Понятно, спасибо, – ответила Белль. – Благодарю за помощь, Эллиас. Я буду осторожной. Последнее, что я хочу, – это навредить Фредерику.
Вернувшись в свои комнаты, Белль переоделась в костюм для верховой езды и спустилась в конюшню. Сама запрягла Снежинку и вывела её во двор. На улице был небольшой морозец и было видно, как из ноздрей кобылы валит пар. Белль ласково погладила Снежинку по морде и забралась в седло. Проезжая по двору, Белль украдкой взглянула в сторону того окна, возле которого они с Фредериком сегодня завтракали, и улыбнулась.
Доехав по вычищенной дорожке почти до вертолётной площадки, Аннабелль повернула кобылу в поле. Сначала Снежинка шагала медленно, утопая в сугробах, но вскоре снега стало меньше, и Белль направила лошадь галопом. Скакать было хорошо, и Белль, наслаждаясь ощущением полёта, которое так отзывалось её внутреннему состоянию, немного увлеклась и далеко уехала от замка. Вдруг совсем близко раздался волчий вой, заставив Белль остановить Снежинку и вновь задуматься: а что будет, если уехать ещё дальше? Нападут ли волки? Или, быть может, это варгисы?.. Сердце болезненно сжалось, и Белль развернула кобылу.
Не спеша вернувшись в замок, Аннабелль отвела Снежинку в стойло, распрягла и почистила. Белль нравилось, как жемчужно-белая шерсть переливается под скребницей, и её успокаивали повторяющиеся действия: под них хорошо думалось. Пойти ли к Фредерику сейчас или лучше дождаться ужина и поговорить об этом с лордом Спенсером? Ей очень хотелось пойти готовить вместе с Фредериком, пока он в замке, но лишний раз вызывать возможное недовольство герцога не стоило. И она так долго ломала голову над этой дилеммой, что едва не опоздала на ланч, который Лантерн накрыл в гостиной.
После вкуснейшей еды Белль решила почитать в ожидании ужина. Завернулась в плед у камина и открыла «Эмму». Читать было интересно, но скоро Белль почувствовала, что замерзает. Ей очень захотелось пойти на кухню, но она решила, что лучше сначала поговорить за ужином с лордом Спенсером, и уж потом может быть… Поэтому Белль сделала себе ванну с пеной и пошла греться в воде, включив аудиоверсию «Эммы». В пять часов, когда Фезер принесла чай, Белль сидела у камина, суша волосы, и снова читала. Ей нравилась Эмма, живость её характера и смелость суждений, сочетаемые с безукоризненностью манер. Но больше всего Белль импонировало стремление Эммы к независимости и отсутствие желания выйти замуж. Для девятнадцатого века она вела себя крайне необычно, и Белль было любопытно, как далеко пойдёт Джейн Остин в отношении темы замужества в «Эмме». В «Гордости и предубеждении» Элизабет Беннет тоже не особенно торопилась замуж, пока не встретила мистера Дарси. Но в «Эмме» мистер Дарси пока не объявился: все мужчины в окружении Эммы были или женаты, или недостойны её. Не считая мистера Найтли. Белль обожала, как он подтрунивал над Эммой, поучал её и наставлял. Однако он был старым другом её семьи и вдвое старше её, поэтому их связывали скорее родственные отношения.
Допив чай, Белль отложила книгу и поднялась с кресла. На часах было двадцать две минуты шестого, и Белль собрав ещё чуть влажные волосы заколкой-драконом, вышла из комнаты и зашагала по путанной сети коридоров и лестниц. Перед дверями в кухню она остановилась перевести дыхание, поправила волосы и вошла внутрь.
– Добрый вечер, – сказала Белль.
– Добрый вечер, – отозвался Фредерик. – Я думал, ты уже не придёшь, – признался он.
– Чем-то помочь? – спросила она.
– Если хочешь, можешь почистить помидоры для жаркого, они в дуршлаге, – ответил Фредерик. – Фартук на стуле.
– Ты думал, что я не приду, но приготовил для меня фартук? – спросила Аннабелль, повязывая его запасной тёмно-зелёный фартук.
– Я оптимист, – улыбнулся Фредерик.
– А кто говорил, что оптимист – это плохо информированный пессимист? – напомнила Белль, засовывая обе руки в большие карманы фартука.
В правом кармане она нащупала… О, это определённо была конфета! Большая шоколадная конфета, завёрнутая в фольгированную бумагу. Если чуть подковырнуть обёртку, можно почувствовать её запах… Но так будет нечестно.
– Конфета! Я не ожидала, что ты настолько оптимист!..
– По плану я хотел положить тебе этих конфет завтра на завтрак, – ответил Фредерик. – Давай угадывай начинку, – обернулся он.
– Сливочный крем? Миндальная крошка? Фундук? Клубничная помадка?
– Совсем холодно, – покачал головой Фредерик.
– Марципан? Апельсин? Чернослив? – предприняла Белль ещё несколько попыток.
Фредерик улыбнулся, покачав головой.
– Давай я дам тебе подсказку. Это авторская конфета одного из учеников шефа Гринуа. Сам он итальянец, недавно открыл кондитерскую в Париже.
– Подсказка в том, что я не угадаю, – простонала Белль и взялась за чистку помидоров.
– Нет, шанс есть.
– Ты слишком высокого мнения о моей догадливости, – усмехнулась Белль. – Хотя если мне можно понюхать, то, может, и угадаю.
– Там три слоя обёртки, – предупредил Фредерик. – Откроешь – захочешь съесть и испортишь аппетит.
– Испортить аппетит одной конфетой? – рассмеялась Белль, но Фредерик был серьёзен, и она согласилась: – Хорошо, съем потом.
Она сполоснула руки и переложила конфету из фартука в карман сарафана.
Во время готовки они разговаривали о еде, ресторанах и курсах Филипа Гринуа. В этот раз Фредерик делился впечатлениями от поездки гораздо охотнее, чем на дне рождения Белль. Один из двух лучших друзей Фредерика, Джеймс Ли, был в то время в Германии со своей девушкой Мэри-Энн, и на несколько дней они заглянули в Париж. Втроём они сходили в Лувр, посетили мистерию о сотворении мира в соборе Парижской Богоматери, погуляли в парке Пале-Рояль и на Елисейских полях, а вот в оперу Гарнье и ещё много куда попасть не успели. Фредерик хотел вернуться в Париж ещё раз.
– Ты в этом сезоне вообще работать не будешь? – спросил Фредерик, переведя тему.
– Нет, – с сожалением ответила Белль. – На прошлой неделе разговаривала со старшим инструктором, предупредила, что меня не будет. Он расстроился, конечно. У меня было много оплаченных броней, боюсь, служба инструкторов потеряет часть доходов.
Она просыпала муку через сито, в воображении рисуя заснеженные склоны курорта «Эдельвейс».
– Даже на открытие не получится попасть, – продолжила она. – Может, потом попрошу у лорда Спенсера хоть на полденька покататься в качестве рождественского подарка, – она улыбнулась. – А почему ты спрашиваешь? – повернулась она к Фредерику.
– За несколько дней, как я уехал сюда, мы с Генри, Вики и детьми ходили погулять в сторону курорта, – ответил Фредерик. – Потом ещё снег небольшой пошёл и народу было там много.
– Все уже ждут сезон, – улыбнулась Белль.
– Да, – кивнул Фредерик. – И многие подходили, спрашивали, будешь ли ты работать. А ещё целая толпа собралась у билборда в холле, где ты объясняешь базовый поворот большого радиуса.
– Я говорила начальнику нашей службы, что надо на таких билбордах повороты в плуге78 объяснять, – усмехнувшись, заметила Белль. – А то ведь поедут сразу на параллельных лыжах и не справятся со скоростью и траекторией.
– Ты в начале ролика очень убедительно предупреждала, что этот поворот осилит только уже умеющий ездить, тормозить и поворачивать в плуге и с приставлением внутренней ноги, – возразил Фредерик и улыбнулся.
– Думаешь, поможет это предупреждение? – спросила Белль задумчиво. – Люди в большинстве своём излишне самоуверенны и не слишком разумны.
– Это ты как фейри говоришь или как инструктор по горным лыжам? – усмехнувшись, спросил Фредерик.
Белль рассмеялась:
– Ой, конечно, как инструктор! – и смущённо добавила: – И правда как-то по-расистски прозвучало.
Они помолчали.
– В прошлом сезоне мне очень понравилось ходить трассу, – задумчиво произнесла Белль. – Думала в этом пойти на рейс-курс. Даже и не представляла, что проведу зиму в замке и… – она не договорила, вспомнив вчерашний разговор с герцогом. Теперь она знакома с Адамом Спенсером, героем многих дедушкиных историй. И он оказался… совсем не таким, каким она его представляла. Конечно, ей до сих пор не удалось его увидеть, но она обязательно увидит, это вопрос времени. Зато его голос… Белль вспомнила бархатные вибрации его голоса, и мурашки пробежали у неё по спине. Она смутилась, взглянула на Фредерика и, с трудом вспомнив, о чём они говорили, нарушила затянувшуюся паузу: – Может, ты сходишь за меня на какой-нибудь технический курс? – она улыбнулась. – Особенно если Джонас Кёлер будет лектором. Он лучший. Хотя в «Международной академии инструкторов» все настоящие профессионалы.
– Может, и схожу,– помолчав, ответил Фредерик.
Вдруг послышались шаги Лантерна, и вскоре слуга вошёл в кухню.
– Мисс Тэйлор, – негромко произнёс он. – Простите, что беспокою вас. Но уже без четверти семь.
– Ох, – Белль стряхнула руки от муки. – Нужно переодеться к ужину, – сказала она Фредерику.
Тот кивнул.
Удивительно, но сегодня не было указаний от лорда Спенсера относительно одежды, и выбор Белль пал на тёмно-алое бархатное платье с открытыми плечами и длинными рукавами. Потому что в складках пышных юбок были карманы. И Белль спрятала туда складной нож. Повесив лавандовый сарафан в шкаф, Белль вспомнила про конфету и вытащила её. Она была завёрнута в коричнево-золотистую обёртку с логотипом, изображавшим веточку с тремя апельсинами, от которых шли лучи как от солнца на детских картинках. Белль сняла первый слой, под которым был ещё один слой, как вдруг из обёртки выпал во много раз сложенный лист бумаги. Белль ловко подхватила его и развернула. Это была записка от Фредерика со схемой здания и стрелками. И в этот миг раздался стук в дверь. Аннабелль вспомнила, что опаздывает на ужин, и, быстро свернув записку, спрятала её в рукав.
– Да, иду! – крикнула она Лантерну и вышла из комнаты.
Поздоровавшись с лордом Спенсером, Белль села за стол. Пока Лантерн накладывал ей еду, она думала о записке, спрятанной в рукаве, гадая, что за схема там нарисована, и ждала, что скажет лорд Спенсер. Но, попробовав суп, Белль поняла, что очень голодна и принялась с аппетитом за еду. Всё было очень вкусно – впрочем, как и всегда. А ещё ей было приятно вспоминать, что она тоже приложила руку к сегодняшнему ужину.
– Ты сегодня неразговорчива, – заметил лорд Спенсер.
Белль улыбнулась и, отломив от ещё тёплой булочки кусочек, намазала его сливочным маслом и сделала глоток чая, который мягким теплом разлился у неё внутри.
– Я сегодня читала Джейн Остин, ездила верхом и готовила ужин, – ответила Белль с улыбкой. – А как прошёл ваш день? – спросила она.
– Тоже неплохо, – ответил лорд Спенсер. – Весьма любопытно. – Он усмехнулся. – Интересно, почему ты оказываешь такое внимание мистеру Уайту? – произнёс он в задумчивости. – Он обычный человек, и даже не сам приехал в замок, чтобы увидеть тебя.
– Я знаю, – улыбнулась Белль и потянулась за кусочком тыквенного пирога. – Но мне нравится проводить с ним время. Он мой старый друг и…
– То есть твоя привязанность к нему исключительно дружеская? – уточнил хозяин замка, и в голосе его прозвучала насмешливость.
Белль улыбнулась.
– Полагаю, вы сами прекрасно знаете ответ на этот вопрос, – ответила она. – Мы давно друг друга знаем, и мне с ним действительно хорошо. Говорить о чём угодно. Готовить. Шутить.
– Мы с тобой во многом похожи, – медленно произнёс лорд Спенсер, будто рассуждая вслух. – А значит тебе этого мало, – его голос пробежал весенним дождём по её коже, и Белль, наощупь открыв под столом нож, кольнула большой палец.
Лорд Спенсер был прав. Белль готова была довольствоваться дружбой с Фредериком лишь временно: в глубине души она была уверена, что однажды он обязательно ответит на её чувства. Но вслух Белль сказала совсем иное.
– Я убеждена, что искренняя дружба лучше фальшивой любви. На лжи нельзя построить ничего хорошего. А из искренней дружбы может вырасти настоящая любовь.
– Ты так говоришь, потому что юна и наивна и ничего не знаешь о мужчинах, – усмехнулся лорд Спенсер.
– Может быть, – ответила Белль с улыбкой. – Но, возможно, вы просто привыкли судить всех по себе.
– Мы все судим других по себе, – возразил герцог.
– Вы правы, – подумав, согласилась Белль.
Вернувшись к себе, она села в кресло у камина. Ужин прошёл так тихо и спокойно, что Белль чувствовала себя почти обманутой: лорд Спенсер всего лишь раз попытался зачаровать её. Потом Белль вспомнила о записке и вытащила её из рукава.
На листке была изображена схема коридоров и комнат замка с маршрутом, нарисованным красной пунктирной линией, от её комнаты до той скамьи у окна, где они с Фредериком сегодня завтракали. Сверху была надпись почерком Фредерика: «Выходи в 03:52, иди строго по красной линии, я перенастрою камеры. Телефон оставь в комнате», а внизу: «У меня есть важная информация об Эмбер Н.»
Разочарование сегодняшним ужином тут же испарилось: Белль ощутила себя внутри одного из любимых романов. Тайное свидание посреди ночи! И четыре утра действительно идеальное время для секретной встречи: те, кто не спал, уже уснули, а те, кто рано встаёт, ещё не проснулись. Но откуда у Фредерика информация об Эмбер Найтингейл? Это любопытно. Неужели она жива?.. Официально её считали погибшей, но Эмбер умела скрываться, потому что большую часть жизни охотилась за ведьмами и вампирами и научилась быть незаметной. Поэтому вполне возможно, что и в этот раз слухи о её смерти были ложными. Дедушка говорил, что Эмбер – самая старшая из всех фейри-полукровок, с кем он был знаком. Белль предполагала, что ей больше трёхсот лет. Если Эмбер жива, и Фредерик знает, где она, надо бы попросить её уйти ненадолго в Лэитель для чистоты эксперимента: Белль не хотелось бы провести время в замке впустую, зная, что проклятие нельзя снять, потому что кроме неё на Земле есть ещё фейри.
Переодевшись в ночную рубашку и надев свитер, Белль вспомнила о конфете и попросила Фезер принести чая.
Конфета оказалась очень необычной: Белль таких не пробовала. В трюфельном шоколаде – густая тающая на языке начинка – нежный шоколадный ганаш с утончёнными солоноватыми нотками сыра дорблю. Сочетание вкусов было неожиданным, изысканным и приятным.
Перед сном Белль ещё около часа читала, затем просто лежала в темноте не в силах уснуть, предвкушая ночное приключение и встречу с Фредериком, а потом провалилась в глубокий сон без сновидений.
Когда она проснулась, за окном крупными хлопьями шёл снег, было тихо-тихо, как бывает только в снежную ночь, и сердце Белль сладко замирало в предвкушении скорой встречи с Фредериком. Она оделась потеплее и, едва на телефоне высветилось «03:52», выскользнула в коридор.
Белль шагала на цыпочках, чтобы не нарушить тишину погружённого в сон и снег замка, чтобы никто не услышал её шагов. Вскоре Белль оказалась на месте. Она издалека увидела силуэт Фредерика. Он пошёл ей навстречу и через несколько секунд обнял её. Она уткнулась ему в плечо, вдыхая его парфюм, чувствуя его тепло и спокойствие, которые укутывали её мягким одеялом.
– Мне нравится твой новый парфюм, – шепнула Белль чуть слышно. – Он подходит тебе гораздо лучше, чем прошлый.
Фредерик ещё крепче прижал её к себе, и она слышала, как быстро бьётся его сердце. Они разжали объятья и сели на скамью. Фредерик накинул им на плечи плюшевый плед.
– Хочешь какао? – спросил он. – Я принёс термос.
– Конечно, хочу! – обрадовалась Белль.
Фредерик налил в большие кружки ароматно пахнущий шоколадом и мятным сиропом какао и насыпал Белль мягких маршмеллоу.
– Спасибо, – улыбнулась Белль, принимая из его рук горячий напиток.
– Я купил дом, – сказал Фредерик, помолчав.
– Где? – спросила Белль.
– На Тьюлип-стрит.
Белль сначала не поверила своим ушам: дом на Тьюлип-стрит… Лишь один дом на Тьюлип-стрит был выставлен на продажу.
– Ты купил особняк Мартинесов?.. – тихо спросила она, касаясь руки Фредерика и надеясь услышать «да».
– Да, мне он всегда нравился, – ответил он, улыбнувшись.
– Как здорово!.. – обрадовалась Белль. – Поздравляю.
– Спасибо, – Фредерик улыбнулся. – В детстве мы с Генри представляли, что это наш дом.
– Так чудесно, когда детские мечты сбываются… – произнесла Аннабелль. Она подумала, что Генри достался семейный дом Уайтов, а Фредерику – ничего. Свою квартиру он купил сам. А сейчас дом. Ей было страшно представить, сколько он стоил. – За них и денег не жалко, – добавила она, улыбнувшись.
– Согласен, – ответил Фредерик. – Я выгодно продал квартиру – в два раза дороже, чем купил её девять лет назад, добавил ещё из сбережений, так что даже не пришлось занимать. Я всегда хотел дом, но в квартире нравилось жить Камилле. А теперь… – он помолчал, – мы не вместе. Поэтому… – он снова замолчал. Белль чувствовала, что ему было нелегко об этом говорить.
– Когда вы расстались? – тихо спросила она.
– В твой день рождения, – ответил Фредерик. – Вечером.
– Почему ты не сказал мне?.. – спросила она.
Он ответил не сразу.
– По… многим причинам, – он снова смолк. – Я никогда не думал, что расстанусь с Камиллой. Я очень её любил, – тихо произнёс он. – Но потом наши отношения окончательно зашли в тупик, и пора было их прекратить…
Белль было нелегко слушать его, особенно чувствуя, как трудно даётся ему каждое слово, но поговорить об этом было важно и нужно, и она была благодарна, что он начал этот разговор.
