Андрей Соболев
Защищая горизонт. Том 1
Цепляясь за края открытого люка, я заглянул в салон и крикнул напарнице:
– Ещё ближе! Давай!
– Это и есть твой знаменитый контроль над ситуацией? – раздражённо бросила она.
– Да, он самый, – на секунду задумавшись, ответил я и вернулся на крышу.
Кира что-то прорычала себе под нос, но выполнила просьбу и вновь стала обходить упрямых гонщиков с левой стороны. Как только мы поравнялись друг с другом, красная машина резко дёрнулась в нашу сторону и снова ударила в правое крыло. Нас с силой отбросило в сторону и вынесло на встречную полосу, где, к счастью, никого не оказалось. От внезапного удара меня отшвырнуло с крыши, но в полёте мне удалось схватиться кончиками пальцев за открытый люк, и, сильно ударившись боком, я повис с правой стороны нашего автомобиля. Одна нога всё ещё цеплялась за антикрыло, а другая уже болталась над землёй, где несколько раз ударилась по несущемуся под нами шоссе и отскочила вверх, отзываясь жгучей болью.
– Сти-и-ил! – послышался из машины приглушённый, но надрывистый и испуганный крик моей напарницы.
Собравшись с силами, я подтянулся и с большим трудом смог забраться обратно на крышу. Немного отдышавшись, насколько это было возможно при таком удушающем встречном потоке ветра, я опять заглянул в проём люка.
– Я жив, давай снова!
Кира начала истошно ругать меня за гениальные идеи.
– Хватит! – грозно крикнул я. – Приближайся!
«Снова отбросят нас» – всё, что я смог расслышать от Киры.
– Подходи настолько близко, насколько сможешь, это наш последний шанс! – велел я.
Затем зажмурился и посмотрел вперёд, дома были уже совсем близко. Всё тело ныло, болело, требовало отдыха, я насквозь промок под обжигающим градом дождя, но продолжал держаться. Я должен это сделать! Сейчас всё зависит только от меня! Я покрепче ухватился одной рукой за проём люка, а другую положил на пояс, туда, где висела рукоять от моего меча.
– Всё оружие вы отнять не в силах, – пробормотал я себе под нос.
Кире удалось подойти почти вплотную к машине Отступников, но до неё оставалось ещё около метра. Я снова заглянул в люк.
– Давай ещё ближе!
– Я не могу, – взмолилась Кира. – Они опять нас оттолкнут, и ты слетишь!
К сожалению, выбора у меня не осталось, я собрал всю волю в кулак, напряг все мышцы и прыгнул…
…Сколько времени прошло с тех пор, как я прыгнул, оторвался от крыши своего автомобиля? Я уже не помню. Похоже, что целая вечность. За это время я успел вспомнить всё: и строгий голос Икарова, встречающего новичков, и оценивающий взгляд Киры, когда нас представили друг другу, её ворчливое выражение лица, наши задания, да много чего. Казалось, я уже и забыл тот момент, когда мы начали погоню, он предстал перед моей памятью таким далёким, невесомым, незначимым, как любое другое событие, которое было давным-давно. Так давно я покинул крышу нашего автомобиля, столько успел вспомнить, о стольких вещах подумать… Ох, сколько мыслей, воспоминаний, сладких грёз! Тогда я считал, что это безвременье никогда не закончится. Это был полёт: безудержный, страстный, отчаянный, но до того прекрасный и насыщенный! Сердце остановилось на это мгновение, ставшее мимолётным для других и целой вечностью для меня. Только пустой взгляд сверлил пролетающее подо мной полотно дороги, два автомобиля, несущиеся рядом друг с другом навстречу судьбе, а также её… смерть… Да, я снова чувствовал её незримое присутствие, но в этот раз я не боялся, не было никакой паники или страха. В этот раз я сам сделал свой выбор, он мой и ничей больше, и я упивался этим моментом. Со мной были лишь мой меч, воспоминания, полёт и капли дождя.
Плавное, но быстрое движение руки в полной отрешённости и доведённое до автоматизма, чёткое скольжение пальцев по металлической пластине, невольное возмущение пространства и взмах двух рук над головой. Меч сверкнул острым клинком, с яростью разрывая пространство, руки напряглись, а моё сознание решительно вернулось в наш мир, сливаясь с привычным потоком времени. Я упал на крышу красного автомобиля, с силой вонзая туда меч, прямо посередине между сидящими в салоне людьми. Я распластался по всей поверхности, крепко держась за рукоять меча, но законы физики были неумолимы, и после приземления меня с силой потащило назад, к задней части автомобиля. Клинок с громким скрежетом прорезал крышу, вскрывая её, как консервную банку, и оставляя за собой длинную борозду. Меня снесло далеко назад, а меч проделал себе колею почти до конца крыши. Мои ноги уже свисали позади автомобиля, и я из последних сил пытался удержаться, схватившись за рукоять. Сквозь рычание автомобилей, задыхаясь от сырого потока воздуха, я услышал, как Кира зачем-то отчаянно сигналила. Я повернул голову и из-под левой руки посмотрел на наш автомобиль. Напарница что-то истошно кричала и махала руками, но мой разум отказывался чётко воспринимать реальность, он всё ещё находился в боевом трансе и питался чистым адреналином.
Стоило мне только подумать, что хуже уже не может быть, как водитель Отступников снова начал кидать свой автомобиль из стороны в сторону, всячески пытаясь сбросить меня с крыши. Я закрыл глаза, сжал руки до боли вокруг рукояти, стиснул зубы и напряг до предела мускулы, чтобы не ослабить хватку. Меня бросало туда-сюда, я бился о борта автомобиля, меч со скрежетом ходил в разорванной крыше, громко визжал, разрывая тонкий металл, стонал под невероятной нагрузкой, но продолжал держать меня. Вскоре после безуспешных попыток машина Отступников успокоилась и дала мне необходимую передышку. От сильного встречного потока воздуха у меня окончательно заложило уши, но даже так я вновь услышал отчаянный звук сигналящей Киры. Сначала я даже не понял, откуда он исходит, посмотрел налево, но там её не оказалось. Затем немного выгнулся и из неудобной позиции оглянулся назад. Кира мчалась позади нас, неистово продолжая сигналить, и почти вплотную приблизилась ко мне.
Я пошарил за собой в поисках опоры, нащупал бампер нашей машины и смог встать на него обеими ногами. Потом немного перевёл дух, поставил правую ногу чуть выше на радиаторную решётку и что есть силы оттолкнулся от неё. Совершив рывок, я ухватился левой рукой за прорезь в крыше, чтобы подтянуться к своему мечу. Огромный разрез, оставленный в тонком металле моим чудо-мечом, оказался невероятно острым, по его краям торчали небольшие заусенцы, рваные грани, которые бритвой впились мне в ладонь, разрывали кожу, связки. Руку пронзило жаром, она умоляла разжать пальцы, прекратить страдания. Я вскрикнул, насколько это было возможно, но воздух быстро набил лёгкие, и из моего рта донёсся лишь сильный хрип задыхающегося человека. Из ладони хлынула кровь, она быстро растекалась от ветра по всей поверхности крыши и попадала внутрь салона. Но мне удалось главное – забраться на антикрыло красной машины и крепко упереться в него ногами.
Несмотря на все наши старания, мы всё-таки не успели вовремя. Машины чёрно-красными молниями влетели на окраину спального района и уже неслись по главной улице на удивление малочисленных прохожих. Но выбора у нас не осталось, это был последний шанс. Если не остановить Отступников сейчас, то потери среди населения могут возрасти многократно.
Мгновение вновь замерло. Я больше не чувствовал боли. Сердце остановило свой бег, капли дождя неторопливо стучали по лицу, и мир вокруг меня застыл, потерял своё значение и краски жизни, превратился в статичную картинку, красивую декорацию на сцене, где я играл главную роль в самом важном спектакле в своей жизни. Быстрым скольжением пальцев я деактивировал свой меч, чтобы иметь возможность вытащить его из сильно искорёженной крыши, и одновременно с этим посильнее оттолкнулся от антикрыла. Я снова прыгнул вперёд против могучего встречного потока, против всех обстоятельств, занося свои руки над головой. Чуть заметное движение пальцев, блеск обновлённой стали в моих руках – и клинок летит вперёд, разрывая тягучий воздух. С огромной энергией, с моей злостью, усталостью от погони и от всего на свете, преисполненный яростью, меч снова вонзился в крышу, но уже в том месте, где должен сидеть водитель. Я не видел этого, я знал, ощущал каждым мускулом на руке. Чувствовал, как клинок сначала разрывает лист красного металла, потом чужую плоть, разламывает кости, вспарывает все вены и артерии, окрашивая лобовое стекло бурыми пятнами от брызнувшей внутри салона крови. Машина дёрнулась в сторону, потом в другую, а затем её резко развернуло на девяносто градусов, и буквально боком она заскользила по дороге, выпуская из-под себя клубы дыма.
Адреналин пульсировал в висках. Я лежал на крыше с воткнутым в неё мечом, пока машину на огромной скорости несло юзом, угрожая перевернуться в любую секунду. Сквозь всю одержимость нахлынувшей ярости и сквозь пелену, укутавшую разум, я услышал крик, женский крик. Нет, это была не Кира. Кричали где-то совсем рядом, громко, отчётливо, это был голос страха и отчаяния, и он доносился из салона автомобиля Отступников. Я вдруг пришёл в себя, встрепенулся, этот крик словно пробудил что-то под слоем ненависти. Мне захотелось что-то делать, куда-то бежать и помочь кричащему. Но я не мог… Я сгруппировался, привстал, отключая свой меч, а затем оттолкнулся от крыши и прыгнул на капот нашей машины, всё это время следующей позади и продолжающей отчаянно сигналить. К счастью, я успел сделать это вовремя. Красный автомобиль резко подскочил вверх, словно подброшенный на трамплине, сделал несколько кувырков и с сильным грохотом приземлился на дорогу. Он продолжил свой путь, постоянно подпрыгивая и переворачиваясь, каждый раз с сильным лязгом ударяясь об асфальт, громыхая и теряя по пути целые куски и детали. Хотя мне повезло не намного больше, чем Отступникам. Не знаю, на что я рассчитывал, когда прыгнул на такой скорости на капот следом идущей машины, но удержаться на нём я не смог. С огромной силой меня ударило о лобовое стекло, из-за чего оно треснуло, заскрипело и покрылось паутиной разломов. Я перелетел через крышу и… дальше лишь обрывки реальности, яркие вспышки человека, на краткий миг приходящего в сознание. Помню, как пытался уцепиться за открытый люк, за антикрыло, а потом только удар о землю, дикая, ужасная боль и весь мир, кружащийся перед моими глазами, а потом только Тьма…
…Тьма и только она передо мной. Мой главный попутчик, главный друг и враг в одном ужасающем лице. Тьма внутри меня и снаружи – это всё, что окружает меня в течение жизни. Только сейчас я подумал, что всё это время я не был укутан Тьмой, не плыл в ней, не витал и не дышал ею. Я сам был её неотъемлемой частью, её основной частью. Она не окружала меня и не обволакивала, я сам породил её, испускал с каждым выдохом и творил каждой попыткой сдвинуться с места, каждым движением, словом, действием. Закрывая глаза, я не падал в вечность, я лишь оставался наедине с самим собой, я купался в собственной тьме, я видел всю её пустоту и непроглядность, я ощущал весь тот страх и безнадёжность, что она несла. Как же я не понимал этого раньше, почему я не видел этого? Мне страшно. Я боюсь себя, своих действий, я боюсь того, кем я стал. Я излучаю лишь тьму, топлю в ней людей, душу их, уничтожаю, а сам боюсь остаться наедине со своим творением. Что же я?
Нет, в этот раз Тьма другая, она не моя, поэтому я осознал всё это. Эта Тьма была иной, она пугала ещё сильнее, была чужой и в этот раз пришла не одна. С ней был её вечный попутчик – боль. Невероятно сильная, жгучая, прожигающая и выжигающее всё изнутри, она окружала меня, впивалась в кожу миллионами острых иголок. Каждое движение, каждый вздох были чреваты невыносимой болью, которая отзывалась в каждом уголке тела. Мне захотелось убежать от неё, что-то сделать, но одно только желание вызывало новый приступ кошмарных страданий. Да, в этот раз Тьма была иной, незнакомой. Не такой я привык её видеть и ощущать каждую ночь, сейчас её структура поменялась. Казалось, что всё пространство сшито тончайшим узором из колючей проволоки, и она сжималась вокруг меня, обвивала кольцом, вгрызаясь жадными зубами в моё истерзанное тело и не давая пошевелиться. Больно было даже плакать.
Что это? Я умер? А после смерти разве бывает боль? Или смерть – это и есть одна сплошная тьма и боль, растянутая на вечность? За что я так проклят? Что я делал не так? Я хотел, как лучше, но… Нет, я не умер, этого не может быть, я ошибаюсь, это просто сон. А такое возможно? Может, я действительно сплю и мне всё приснилось? Кира, Плотников, красный автомобиль, авария… Может, и не было ничего, а я сейчас лежу на своём диване, сплю и только готовлюсь к новому рабочему дню? Но вот боль, откуда такая жгучая… это невыносимо!
Но постойте, что это? Я что-то слышу, какой-то шум, отдалённое эхо, это… это голос. Да, определённо, голос.
Я прислушался, пытаясь не обращать внимания на разрываемую шипастым пространством плоть. Кажется, я знаю этот голос, он очень знакомый и зовёт меня.
– Стил… – раздалось повсюду в темноте.
Голос становился всё громче. Я прыгнул ему навстречу… и открыл глаза.
Все кости ломило, а в груди разверзся настоящий вулкан, и каждый стук сердца отзывался сильной болью. Голова гудела чугунным колоколом, а перед глазами плыли мутные круги, сквозь которые я разглядел знакомый силуэт, склонившийся надо мной. Причитая, он тряс меня за плечо.
– Стил! Стил, чёрт бы тебя побрал! Ты живой? – напугано и громко кричал силуэт, ужасно напоминающий Киру. Её спортивную фигуру и свисающие волосы было сложно не узнать. – Ответь мне, сейчас же!
– Не тряси меня… – прошептал я пересохшими и разбитыми губами.
– Что? – переспросила она. – Ты идиот? Ты чего наделал? Героем захотелось стать? Себя угробить?
Сознание понемногу возвращалось ко мне, и очертания моей озлобленной напарницы становились всё отчётливее.
– Как больно-то, будто по мне каток проехался. Дышать тяжело.
– Я удивлена, что ты вообще жив остался. Ты кубарем катился по дороге на огромной скорости, нужно немедленно показаться Техникам!
– К чёрту Техников! Что там с Отступниками? Помоги мне подняться! – выдавил я и кряхтя схватился за руку напарницы.
Кира недовольно покачала головой, обхватила меня покрепче и сильным рывком поставила на ноги. Но колени и рёбра пронзило острой болью, от чего я покачнулся и чуть обратно не свалился на дорогу. Кира успела подхватить меня и выругалась.
– Знаешь что, Стил, давай-ка я всё же вызову Техников! – Её слова прозвучали в угрожающе приказном порядке.
– Нет, сначала нужно закончить дело. Не для того я совершал акробатические этюды! Где эти гонщики?
Я согнулся под собственной тяжестью, попытался отдышаться, а потом взглянул дальше по дороге и увидел страшную картину. Дорога оказалась разбита в нескольких местах, асфальт выкорчеван и кусками разбросан по округе. От нас тянулся длинный шлейф из отвалившихся, покорёженных деталей автомобиля и кусков железа, а неподалёку, в ста метрах, может меньше, остановился раскуроченный красный автомобиль, некогда слепивший своим великолепием. Он мощным катком прокатился по дороге, кувырком снося всё на своём пути. В конце своих кульбитов он ударился об один из столбов и снова встал на колёса.
– Подъедем к ним поближе! – требовательно попросил я и кивком головы указал на место аварии.
Кира была в корне не согласна с моими решениями в это утро, но поняла, что спорить бесполезно, и потащила меня к нашему автомобилю, ожидающему вблизи с раскрытыми дверьми.
– Кир, в следующий раз, когда меня посетит гениальная идея, дай мне, пожалуйста, по голове, – угадывая желания напарницы, прошипел я, держась за больную грудь.
– С удовольствием! – язвительно воскликнула она в ответ и усадила меня в кресло пассажира.
– Меч? – выдавил я.
– Что? – не поняла Кира.
– Меч. Я его выронил…
Напарница понимающе кивнула и куда-то убежала, но очень скоро вернулась и торжественно вручила эфес моего меча.
– На, держи! На дороге валялся. Вроде бы не слишком пострадал.
Я её поблагодарил, осмотрел рукоять и повесил обратно на пояс. Кира тем временем уселась за руль, проехала немного вперёд и остановилась рядом с развороченным куском красного железа, в котором уже трудно угадывался тот прекрасный и быстрый автомобиль. Я самостоятельно выбрался из нашей машины и, слегка покачиваясь, поковылял к долгожданной цели преследования, точнее к тому, что от неё осталось.
– Пожалуй, надо выключить спортивный режим, пока другие Стражи не появились, – бросила мне вслед Кира. – Не хочу лишних вопросов и укоров.
Я не ответил, но продолжил медленно приближаться к красному автомобилю. Каждый мой шаг отдавался гулкой болью по всему телу, напоминая о последствиях принятых решений, но я настойчиво шёл вперёд. Позади меня послышался тяжёлый вздох возмущённого пространства, а затем лязгающий металлический звук от поднимающейся крыши и раздувающегося салона нашего автомобиля. Он возвращался в свой привычный, немного пузатый, округлый вид.
Наконец спустя столько времени и проехав половину Системы, я настиг автомобиль Отступников и внимательно осмотрел его. Он производил поистине пугающее впечатление, скорость его совсем не пощадила. Его части разметало по дороге, краска облезла, боковые крылья отвалились, капот сорвало, и он валялся далеко на обочине, а из двигателя или из того, что от него осталось в этой каше железа и проводов, валил густой и едкий дым. Да и мой внешний вид был под стать автомобилю – весь побитый, грязный, мокрый, с разорванной в нескольких местах курткой, с ранами на оголённых участках тела, заляпанный сгустками своей же крови и с разбитым лицом. Я стоял рядом с машиной, обнимая себя левой рукой в районе груди, прижимал ладонь к больному боку и с глубоким пониманием смотрел на некогда великолепное произведение инженерной мысли.
Подошёл ближе, попытался открыть дверь со стороны водителя, но она не поддалась, оказалась слишком покорёженной и, похоже, намертво застряла. Вновь осмотрелся. Повсюду выглядывали испуганные люди, они стояли за углами домов, смотрели из окон, и в их глазах читался подлинный страх. Они прожили всю жизнь в привычном и тёплом доме-инкубаторе, они не ведали страха, не смотрели в лицо смерти, их ограждали от ненависти, злобы и порока. Для них каждый выход в эту страшную, неизведанную часть жизни был на грани безумия и вызывал настоящий животный, первобытный ужас. Обычная уличная драка могла стать сильным шоком для любого, кто ни разу не видел эту часть человеческой сущности, его тёмную, страшную сторону, пожирающую всё вокруг и его самого. Она как вирус способна передаваться от одного к другому, ведь человек, хоть раз увидевший насилие, никогда не будет прежним. Поэтому мы и призваны охранять мир и покой наших граждан, жителей нашей Системы. Но то, что они увидели сейчас, выходит далеко за рамки обычной драки – настоящее безумие, что станет смертельным ударом по психике этих людей. Но мы уже ничего не могли поделать. Я надолго запомню эти глаза… глаза глубоко испуганной женщины, смотрящей прямо на меня из окна соседнего дома. Боже, сколько в них было терзаний и растерянности, сколько порушено и порвано наивных струн в её душе. Это можно назвать убийством, мы погубили её. Нет, не в физическом смысле, мы убили в ней человека, того доброго и милого человека, кем она была, мы разрушили в ней всё: веру в людей, в мир, её жизнь и душу, а это намного хуже смерти. Иногда лучше умереть, чем жить монстром.
– Тебе помочь? – неожиданно раздался голос Киры позади меня.
– Нет, лучше проверь другую дверь, эту заклинило.
Кира стала обходить автомобиль, а я схватился за край застрявшей дверцы и начал отчаянно дёргать её на себя, не обращая внимания на приступы боли, вызванные такими усилиями. После нескольких сильных рывков дверь всё же поддалась, открывая передо мной крайне неприятное зрелище. Кровь блестела повсюду: на двери, руле и лобовом стекле, ею равномерно был забрызган весь салон автомобиля, где неизвестный жестокий художник делал размашистые мазки, оставляя целые пятна и разводы брызг. Водителем оказался молодой юноша, чуть моложе меня самого, пристёгнутый к креслу ремнём безопасности, с запрокинутой назад головой и обильно покрытый своей же багряной кровью. Он сидел ровно на том месте, куда вонзился мой меч. Удар пришёлся не напрямую в голову, а немного сбоку, клинок прорезал глубокую рану у виска, а затем проткнул водителю шею и грудь, задев при этом самые важные артерии. Поэтому здесь так много крови. Через порванные в горле связки продолжала сочиться буроватая жидкость, уже потерявшая былой напор и текучесть. Я поморщился. Даже для меня, повидавшего в своей жизни всякого, это было чересчур.
В это время послышался шум отдираемой двери с другой стороны автомобиля, и только тогда в этой бурой противной мешанине я заметил пассажира. Это была женщина средних лет в простой и непримечательной одежде, больше подходившей мужчине, очень грязной и заляпанной кровью то ли её самой, то ли невезучего водителя, её волосы неаккуратно собраны в пучок на голове, а глаза закрыты. Несмотря на пристёгнутый ремень и сработавшую подушку безопасности, нос и лоб оказались разбиты, и, похоже, что она была без сознания. Ну или мертва.
Кира заглянула в салон, скривилась в брезгливой гримасе и вопросительно посмотрела на меня через салон автомобиля.
– Этот мёртв, – констатировал я.
Кира ещё раз окинула взглядом салон и ответила:
– Да я уж поняла.
– А что у тебя? – Я кивнул на женщину.
Напарница взялась двумя пальцами за подбородок пассажирки, покрутила её голову, изучила, потрогала пульс, что-то пробубнила себе под нос, а затем схватила её за правое запястье, и глаза Киры округлились.
– Стил! Взгляни! – позвала она меня и показала запястье женщины. – Если она здесь, значит, точно ещё жива.
Я понял, что так заинтересовало Киру: на запястье правой руки у женщины виднелся аккуратно выполненный шрам, ровно в том месте, где должен быть чип. Без сомнения, это был Призрак.
– А это, надо полагать, Кукловод? – протянул я, переводя взгляд на водителя.
Я схватил его руку, посмотрел на запястье и убедился в своей правоте – чип всё ещё на месте. Затем нащупал закреплённую на поясе рукоять, снял её, быстро активировал меч и рубанул по руке Отступника. Отрезанное предплечье замерцало в моих руках, раскололось и осыпалось сквозь пальцы, навсегда сливаясь с потоком. Вскоре на моей ладони остался лишь небольшой квадратный чип несчастного молодого водителя. В это же время всё остальное тело поспешило покинуть наш новый мир вслед за потерянной частью и устремилось в бесконечность. Оно треснуло и разбилось, словно хрупкое зеркало, рассыпалось и растаяло, прихватив за собой всю кровь, что успело расплескать по всему салону.
В этом и заключается главная прелесть этого механизма – он не оставляет физических следов. Никаких. Иронично, не правда ли? Отступники, стремящиеся возвыситься, заявить о себе, посеять страх в умах людей, исчезают бесследно, их просто вычёркивают со страниц жизни одним размашистым росчерком острого лезвия. Человек и всё, что с ним связано, не только его кровь, но и вся жизнь, личные вещи и всё, что принадлежало только ему одному, в одночасье испаряются из этого мира и растворяются в потоке времён. Тихо, бесславно, бесследно… Что бы могло задержать его в вечности? Воспоминания родных? Но какими они будут? Много ли он сделал для того, чтобы о нём вспоминали? Да, к сожалению, память о человеке нельзя так быстро вычеркнуть из нашего мира. Так что же это значит, он всё-таки не ушёл бесследно? Нет, это не поможет остаться в вечности, память слишком скоротечна, изменчива и уходит вместе с её носителями. Каждое поколение будет размывать следы, оставленные на песке, и вскоре их окончательно развеет потоком времени. Когда сотрутся все фотографии, растают последние воспоминания, человек исчезнет навсегда. Но должно же быть что-то, чего нельзя уничтожить клинком, что может сделать человека бессмертным? Но вот что? Что оставил этот юноша после себя, кроме пары страниц информации на маленьком чёрненьком квадратике у меня в руках?
Рядом с нами раздался громкий свист тормозов, потом хлопки от закрывающихся дверей и нарастающий гул голосов.
– Подмога, как всегда, вовремя, – небрежно бросила Кира и фыркнула.
На место аварии съехалось огромное количество машин Стражей, казалось, что прибыл весь отдел Ищеек. Они гудели, косо поглядывая в нашу сторону, растекались по дороге, окружали нас, а часть направилась к испуганным людям, чтобы попытаться хоть как-то объяснить этот ужас и успокоить. Следом подъехал большой чёрный фургон скорой технической помощи. Оттуда выскочили несколько человек в халатах, с неприятием посматривающих в дождливое небо, и спешно подошли к нам.
– Что с вами? Вас надо срочно на обследование! – обратился ко мне один из Техников.
– Для начала лучше обследуйте её, – указал я на сидящую в машине без сознания женщину. – Отвезите её в башню, подлатайте немного и сообщите Хранителю как можно скорее. Похоже, у нас тут Призрак.
Техник перегнулся через моё плечо и заглянул в салон автомобиля.
– Хорошо, Страж. А где второй пострадавший? Она ведь была не одна?
– Второй… – Я немного замялся. – В общем, второй вас не дождался, вот.
Я вытянул вперёд ладонь с извлечённым чипом. Техник посмотрел на него и почесал в затылке.
– Понятно. Ладно, сами доложите об этом Хранителю, садитесь в машину. – Техник указал на свой фургон. – Мы заберём пассажирку – и поехали.
– Спасибо, я своим ходом.
– Так, тут без вариантов, вы ранены, быстро в машину!
Кира подошла сзади и подтолкнула меня в спину.
– Поезжай с ними, такого грязного я тебя в машину больше не пущу, – прошептала она рядом со мной.
Я состроил обиженное выражение лица, громко и демонстративно выдохнул, но с согласием покачал головой. С поддержкой Техников меня повели к широкому фургону, который уже приветливо раскрыл задние двери.
* * *
– Знаете, Страж, вам невероятно повезло. На такой скорости удариться об асфальт, пролететь по нему с десяток метров и при этом мало того не убиться, так ещё и не заработать ни единого перелома или сколько-нибудь тяжёлых увечий, – очень загадочно и задумчиво произнёс Техник Васильев, – это удивительно! Вы словно в рубашке родились! Растяжения, рваные раны, вывихи, даже трещины в рёбрах – это всё сущая ерунда. Право дело, я поражён. В чём ваш секрет? Вас и этому обучают?
– Чему? – усмехнулся я. – Сумасбродству? Да, этому, возможно, обучают, а вот как правильно падать с крыши мчащегося автомобиля – такого я не припоминаю. Поверьте, я сам удивлён не меньше вашего.
– Хм. – Техник схватил себя пальцами за подбородок, прищурил глаза и внимательно оценил моё состояние. – С вами точно всё в порядке? Видимых повреждений больше нет, а те, что были, я починил.
– Да, всё хорошо, честно!
– Всё равно, я бы советовал вам немного отдохнуть, восстановить силы. Я заблокировал сильные болевые сигналы, но фантомная боль в теле может сохраняться ещё некоторое время.
– Нет, никакого отдыха, только не сейчас.
– Это не шутки, юноша! Повреждения виртуальной оболочки восстановить несложно, а вот психосоматические травмы – это уже намного серьёзнее, – возразил Техник назидательным тоном.
– Не нужно увещеваний, Васильев, я знаю об этом, – резко прервал я его.
– Знаете… но понимаете ли? Ваш разум повреждается намного сильнее виртуального тела, его нельзя вылечить парой строк кода или простой заменой. Если не дать ему возможность восстановиться от нанесённой травмы, то следующий удар может стать смертельным.
– Это вы не понимаете! Когда вы в последний раз выходили из башни? Вы видели, что творится снаружи? Система больна, вы и сами это прекрасно знаете. Отступники всех мастей пожирают наш город, Призраки, Кукловоды, они уже повсюду. Мы проигрываем эту войну, Васильев! Если те немногие, кто готов вести этот бой, будут отдыхать после каждой царапины, то Система погибнет. Вы этого добиваетесь? Так что нет, спасибо за заботу, но не время для отдыха. Можно мне, наконец, идти?
Техник хмыкнул и несколько секунд молча смотрел на меня прежде, чем что-то ответить.
– Пламенная речь, Страж, искренняя. Но знаете, мы в техническом отделе тоже не сидим сложа руки. Хорошо, дело ваше, подождите секундочку, я сейчас вернусь.
Васильев неторопливо повернулся и залез в небольшой шкафчик у дальней стены, а я послушно остался сидеть на длинной и жёсткой кушетке, где совсем недавно проводили диагностику моих повреждений. После нашей операции и аварии два широкоплечих Техника привели меня в тот же самый кабинет на десятом этаже, куда мы день назад принесли Дмитрия, а потом усадили на стол, на котором он скончался. Но в этот раз помещение выглядело иначе. Нет, на самом деле кабинет совсем не изменился, всё осталось на своих местах, но тогда мы ютились с Кирой в стороне, были напуганы, взволнованы, и у меня не было времени и желания детально рассматривать всё вокруг. Сейчас я оказался на месте потерпевшего и смог взглянуть на обстановку с другой стороны. Это не первый кабинет на техническом этаже, где я оказываюсь с различными повреждениями и травмами, но раньше это были маленькие и тесные комнатки рядовых Техников, проводивших первичный анализ и мелкий ремонт, а в последнее время старший Техник Васильев предпочитал сам обследовать раненых Стражей. Его кабинет был гораздо шире всех прочих, забитый шкафчиками, стеллажами, целым рядом различной исследовательской аппаратуры. Все эти хитроумные приборы безостановочно подмигивали мне всеми цветами радуги и рисовали на своих маленьких экранчиках разноцветные графики и непонятные цифры. На краткий миг во мне проснулся маленький мальчик, впервые увидевший пульт управления звездолётом. Во мне вспыхнуло жуткое любопытство, захотелось всё нажать, покрутить, изучить, я даже хмыкнул себе под нос.
– Так, ещё одну секундочку… – старый Техник почесал в затылке и вышел из кабинета.
Я недовольно поёрзал на кушетке и продолжил заворожённо рассматривать мерцающие и подмигивающие мне огоньки. Спустя минуту я почувствовал, что начинаю замерзать, всё-таки сидеть на одном месте почти голышом было не очень уютно. По прибытии в кабинет для обследования мою повреждённую одежду изъяли, оставив лишь самое малое.
Только я успел помечтать о тепле и уюте, как в кабинет вернулся Васильев. В одной руке он нёс плотно сложенный кулёк с моей одеждой, а в другой – ботинки, которые ещё из двери сверкнули новой превосходной кожей.
– Ваша одежда оказалась сильно повреждена, мы её почистили и восстановили, – отрапортовал Васильев, вручая мне дары Техников.
