Андрей Шестаков
Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры»)
– Присаживайся, Юра, – спокойно отреагировал Соболев, – И давай еще раз поразмышляем вместе. Начнем с того, что нам точно известно. ЦРУ очень «плотно» работает по дискредитации женевских договоренностей, и использует любой предлог, чтобы их сорвать. И я уверен, что они будут активизировать свои действия, особенно на нашей территории, так как срыв САИ по вине Советского Союза – это предел мечтаний любого «ястреба» с Капитолийского холма.
Я много думал над этой проблемой и боюсь, что сбывается пророчество тридцать четвертого президента США Дуайта Дэвида Эйзенхауэра, который является автором термина «военно-промышленный комплекс» (ВПК). В своей прощальной речи на посту президента 17 января 1961 года Эйзенхауэр заявил: "Мы должны остерегаться неоправданного влияния военно-промышленного комплекса на власть и не должны допустить, чтобы это влияние превратилось в угрозу нашим свободам и демократическому процессу». В заключение своей речи Эйзенхауэр призвал граждан проявлять разумную осторожность и поддерживать баланс, необходимый для того, чтобы «безопасность и свобода процветали совместно».
А сейчас в США, как предполагает наша разведка, идет процесс ослабления ЦРУ. С чем это связано? Разреши небольшое отступление. Очевидно, что в условиях капитализма любое усиление спецслужб и разведки, в частности, неминуемо приводит к активному участию этих ведомств в политических играх. И не в роли вспомогательного элемента, а как самостоятельной политической силы. Поэтому независимому усилению специальных структур активно противодействуют влиятельные круги, которые борются за политическую власть в США. Им удобнее иметь под рукой спецслужбу, которой можно управлять по своему разумению. И в первую очередь использовать разведслужбы в решении политических и финансовых интересов этих властных группировок.
Исходя из этих допущений, и учитывая данные ПГУ и ВГУ полученные в результате работы по обеспечению безопасности переговоров по ядерному разоружению, – при этом полковник кивнул на свою подборку, – Думаю, что ЦРУ под руководством кучки сенаторов лоббирующих интересы ВПК играет в Женеве по каким-то своим правилам, которые имеют конечной целью – срыв САИ.
Соболев остановился, посмотрел на утомленного таким длинным умозаключением Степного, затем, добавил голосу убедительности и сделал заключение:
– Поэтому я прошу тебя поверить моему прогнозу, который предполагает, что ЦРУ имеет заказ от ВПК на срыв САИ и значит ведет разработку соответствующей операции. Будем считать это истиной в последней инстанции! Давай к этой теме больше не возвращаться! Тем более, что времени на дальнейшую бесполезную полемику у нас нет.
– Ты, пойми, Андрей, разведка молчит, а она обязана бить в колокола, если у нее есть такая информация, – аргументированно возразил Степной.
– Знаешь, Юра, все мы грешны. Велик соблазн выглядеть лучше в глазах небожителей из политбюро. Тем более, когда есть «указивка ЦэКа» ни в коем случае не нервировать американцев в период переговоров и проведения САИ. Вот и маневрирует руководство разведки в фарватере государственной политики. Ты помнишь рассказ своего знакомого из ЦэКа о приступе гнева у Горбачева по поводу документа из ПГУ?
– Что американцы могут реально сделать? – игнорируя вопрос Соболева упрямо набычился Степной. – Диверсию со взрывом оборудования? Ну это вряд ли! Наша военная контрразведка неусыпно охраняет ядерный полигон и ничего такого близко не допустит…
Полковник, молчал, словно не слышал возражений своего заместителя и думал явно о чем-то другом. Вдруг, он словно боясь упустить какую-то важную мысль, торопливо, и как всегда неожиданно поменял направление разговора.
– Самая большая проблема заключается в том, что у нас, в отличии от контрразведки нет возможности приставить своего человека к каждому подозреваемому в причастности к ЦРУ. Поэтому нам необходимо вычислить одного единственного агента, который будет осуществлять эту разведывательную операцию.
– А если их будет несколько? – давно уже не удивляясь такой манере диалога, переключился Степной.
– Возможно будет один или, максимум два помощника, так как количество участников САИ, с обеих сторон, ограничено. Но у нас все равно не хватит сил и средств, чтобы скрытно их «обложить». Поэтому нам нужно сосредоточиться только на исполнителе, – убежденно подчеркнул Соболев. – Я полагаю, что операция по срыву САИ, как и все остальные попытки, направленные на прекращение женевских переговорных процессов, выполняются ЦРУ как бы неофициально, по заказу лоббистов из ВПК. Сложно представить, что американский президент подписывает договоры, а ЦРУ разрабатывает стратегию, чтобы эти договоренности сорвать… Поэтому такую деликатную акцию, как разработка и проведение нелегальной операции против САИ могут доверить только небольшой группе особо доверенных специалистов… Исполнителей по этой же причине должно быть еще меньше… Пожалуй это может быть один, но действительно высококлассный специалист, который… вынужден будет согласиться выполнить данную щекотливую миссию лишь под грузом каких-то финансовых, компрометирующих или иных отягчающих обстоятельств, Ведь, по сути, операция будет являться незаконной, так как не утверждена ни госдепом, ни парламентом, и возможно, только высокая цена будет способствовать ее осуществлению.
– Ну, хорошо. Предположим, мы «вычислим» этого исполнителя, а дальше что? – приземлил друга Степной.
– «Приклеим» к нему «Альфу» и «Омегу». И они любой ценой должны будут не допустить проведение операции ЦРУ.
– Как же они такие молодые и неопытные смогут противостоять матерому профессионалу? – засомневался зам.
– Вот именно поэтому они сейчас проходят такую сложную спецподготовку. А кроме того, им будем помогать не только мы с тобой, но и в Семипалатинске – подполковник Еркенов со своим отделом, а также другие местные сотрудники и службы, включая прикомандированных из КГБ Казахской ССР. К тому же, как ты верно заметил, мы будем работать на своей территории, в связи с чем у нас будет гораздо больше возможностей, чем у ЦРУ.
Полковник сделал большую паузу, и выдал неожиданное заключение:
– А вообще ты прав, Юра. Ни черта у нас не получится. Слишком мало информации.
Полковник взял из папки чистый лист бумаги и начал яростно чертить на нем какие-то треугольники, круги и квадраты, соединяя их прямыми линиями. Степной, понимая состояние друга, мягко заметил:
– Надо работать с тем, что есть.
Полковник бросил чертить, посмотрел на Степного и быстро приходя в себя, согласился:
– Да. Ты прав! Никто не заходит так далеко, как тот, кто не знает, куда идет.
– Ты, о чем?
– Это Оливер Кромвель. Нам надо значительно сузить масштаб операции, определиться с действительно реальными объектами и…
Полковник вернулся к свои записям и добавляя очередной пункт, сказал:
– Надо еще раз поднять протокола договоренностей по САИ и досконально изучить обязательства сторон.
– Андрей, а нельзя ли поконкретнее?
– А если поконкретнее, то надо посмотреть какие нормы и правила категорически не должны нарушаться советскими и американскими специалистами в период проведения САИ.
– Причем тут какие-то нормы? – в конец запутался зам.
– Думаю именно на этом будет строиться операция ЦРУ, а значит и наши контрмеры.
– Сам говорил невозможно все предусмотреть, когда не знаешь, что задумал противник. Можно принять неверное решение, – ворчливо заметил Степной.
– Я помню, Юра, но, к сожалению, мы не сможем изменить сложившихся обстоятельств. И потом, как любят говорить прокуроры, «незнание – не освобождает от ответственности». Поэтому мы не можем сидеть и ждать, когда у нас появится дополнительная информация. Коррективы в операцию будем вносить по мере ее развития.
Глава 8
Вечером, перед уходом Степной вновь зашел в кабинет начальника. Соболев «колдовал» у своего чайного столика. Оторвавшись от своего занятия, он спросил:
– Ты главную новость дня знаешь?
– Я много лет тебя знаю, Андрей и кажется уже должен был бы угадывать твои мысли даже находясь в другом городе, но за все это время так и не приблизился к разгадке того, что для тебя окажется важным в каждое следующее мгновение. Поэтому боюсь я не знаю, что для тебя сейчас является главной новостью.
– Тогда садись, чтобы не упасть, – Соболев взял со стола какую-то газету и голосом Юрия Левитана зачитал, – Американский журнал «Таймс» избрал Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева человеком года.
– Ну и что? – разочарованный такой прозаичной новостью вяло спросил Степной.
– А то, что, это беспрецедентное для США признание подтверждает мое мнение об этом политике. Понимаешь, получается парадокс какой-то, снижение популярности Горбачева в СССР, увеличивает его «политический вес» на Западе. Это о многом говорит.
– Например? – устало поинтересовался Степной.
– За что можно превозносить своего врага? – придав своему голосу загадочности спросил начальник.
– Ну, началось, – рассердился зам, – ты давай заканчивай, Андрей, со своими этими мыслями вслух. До добра это не доведет. Мало ли у кого что в голове рождается, но это не значит, что все надо вслух высказывать.
– Рассердился! Значит понял, о чем я хотел сказать, – утвердительно заявил Соболев.
– Понял, не понял – это к делу не относится. Уже десятый час пошел. Ты домой собираешься?
Не отвечая на поставленный вопрос, Соболев хотел перевести разговор на проблемы обеспечения операции "Паритет", но заместитель бы непреклонен.
– Все, Андрей, собирайся домой. Завтра на свежую голову все обсудим, – решительно сказал Степной, подавая другу пальто.
1 января 1988 года (пятница) – 12.00 Москва
Соболев заехал в гости к Степному. Хозяин, встретил друга в прихожей:
– С Новым годом, Андрей!
– С Новым годом, Юра!
После этих традиционных нехитрых поздравлений друзья прошли в квартиру. Соболев дружелюбно поприветствовал семью Степного, а Юрий Иванович на правах радушного хозяина наполнил рюмки и предоставил гостю право произнести тост. Полковник коротко, но тепло поздравил родных и близких друга, и пожелал им счастья в Новом году. После чего друзья уединились на кухне.
– Я ненадолго заезжал в Комитет, – тихо признался Соболев.
– Все-таки не удержался, – добродушно перебил Степной наполняя рюмки.
– Я только на минутку. Попил чайку, прочитал оперативную сводку, подумал немного над тем, что нам предстоит сделать в 1988 году. И пришел к выводу, что наступивший год будет исключительно сложным. Для простых советских людей он начинается с новых экономических реформ. И я думаю, что этот неизведанный этап перестройки ничего хорошего нам не принесет…
Соболев замолчал, задумавшись о чем-то, и Степной, зная, что это может быть надолго, постарался вернуть друга к действительности:
– Это все? Можно выпить?
– Да.
– Так выпьем же за это! – съерничал подполковник.
– Нет, Юра, выпьем мы за Новый год, за всех советских людей, за нашу страну, за наши семьи и за мир во всем мире, – выпив, но не закусив полковник продолжил: – А китайское пожелание – что б вам жить в эпоху перемен переадресуем нашему горячо любимому ЦК КПСС, члены которого, думаю, скоро потеряют свой статус и прочувствуют это пожелание по полной.
Увидев, что его друг после второй части тоста пришел в замешательство, Соболев со смехом сказал:
– А ты закусывай, Юра, закусывай.
2 января 1988 года (суббота) – 12.00 Москва, КГБ СССР
Из оперативной сводки 6 Управления КГБ СССР: США – 31 декабря 1987 года курс американского доллара снизился до минимальной отметки относительно курсов основных мировых валют за всю историю существования США.
Соболев приехал на работу, так как не мог спокойно отдыхать, когда какая-нибудь проблема не была решена. А по операции "Паритет" было слишком много вопросов, которые требовали быстрейшего разрешения.
Прочитав, полученную в дежурной службе сводку полковник достал из сейфа документы ПГУ КГБ СССР и начал их анализировать. Материалы разведки навели его на определенные мысли, и Соболев, вооружившись карандашом начал колдовать с геометрическими фигурами на листе бумаги. Наконец, приняв решение, он вызвал дежурного информационно-аналитического отдела (ИАО) и отдал распоряжение сделать подборку аналитических материалов и прогнозов видных экономистов по вопросам всемирного кризиса.
Получив из ИАО требуемую информацию и изучив ее, Соболев начал с помощью метода экстраполяции формулировать основной вывод. Делал он это, как всегда, в слух. Ему казалось, что этот прием позволял выразить мысль четче и точнее, так как при проговаривании фраз, фальшь и надуманность сразу вылезали на поверхность.
– Итак, что мы имеем. По данным разведки экономика США к концу 1987 года испытывала серьезный кризис. Этот тезис подтверждается многочисленными авторитетными источниками. Кризисы не появляются внезапно и правящие круги США наверняка были предупреждены соответствующими аналитическими службами заранее. Значит, поддержка всех инициатив СССР по сокращению ядерных вооружений, которые до этого игнорировались, связана с экономическим кризисом. США, как и мы, не в состоянии больше выдержать этой многолетней гонки вооружений. Отсюда, кроме всех прочих венских соглашений и решение по проведению САИ. Становятся понятными причины, побудившие к действиям политиков США.
Однако, если опереться на третий закон Ньютона – всякое действие порождает противодействие. И ВПК посредством "ястребов" в сенате США, начинает свою игру. Получается, что наши интуитивные выводы имеют под собой основание. Конечно, одного сообщения разведчика ПГУ недостаточно для руководства, чтобы подтвердить всю эту теорию, но другого у нас пока нет, поэтому будем работать.
Удовлетворенный таким заключение полковник убрал в сейф сводку и документы, и достал папку с материалами операции "Паритет".
В этот момент к его неудовольствию зазвонил телефон. Полковник поднял трубку, звонил дежурный из Управления КГБ по Семипалатинской области, который сообщил, что у капитана Рязанцева родилась дочь. Соболев поблагодарил и позвонил на домашний телефон своего заместителя, который пригласил стажеров на праздничный пирог. Сообщив новость и поздравив капитана, Соболев полностью сосредоточился на работе.
3 января 1988 года (воскресенье) – 10.00 Москва, КГБ СССР
Степной, сдерживая улыбку посмотрел на изменившихся стажеров, и понимающе хмыкнув, объявил:
– Сегодня начинается новый этап вашей подготовки. Будете заниматься под руководством бывшего разведчика-нелегала, который ранее долгие годы работал в США. Называть его следует – "Геннадий Павлович". Обращаться можно только по вопросам разведки и категорически воспрещается задавать дурацкие вопросы о его прошлой нелегальной работе.
Подполковник сделал акцент на последних словах и при этом выразительно посмотрел на Рязанцева.
– Подойдите и посмотрите на карте, где находится явочная квартира, запомните подходы к дому. Водитель доставит вас вот к этому скверу, – Степной показал на карте место недалеко от центра Москвы, – дальше самостоятельно, с соблюдением мер конспирации. Пароль простой. Сначала звоните три раза подряд, а затем два раза с интервалом в 5 секунд. На вопрос "Вам кого?", спрашиваете – "Здесь проживает Вениамин Карлович?". Вопросы есть?
– Разрешите обратиться, товарищ подполковник? – бодро, по-военному спросил Тоболин..
– Обращайся, – со скептическим прищуром посмотрев на стажера, разрешил подполковник.
– Меры конспирации… Вы имеете в виду от наружного наблюдения?
– Да. Если приведете филеров на нашу квартиру с вами будем прощаться. Ясно?
– Так точно.
– Выполнять.
Конспиративная квартира экономической контрразведки располагалась в ничем не примечательном доме, подъезды которого имели выходы на две стороны. Старый разведчик, впустив стажеров пригласил их в комнату, которая была обставлена достаточно аскетически. Кожаный диван начала века, такого же преклонного возраста венские стулья и стол, да плотные шторы на окнах. Вежливо поприветствовал стажеров, старый разведчик представился своим вымышленным именем и пригласив их присесть к столу, задал вопрос:
– Вы знаете, молодые люди, что такое особый, обособленный мир разведки? – И не дожидаясь ответа, тихо продолжил. – Это мир бесконечного притворства, обманов, дезинформации, стратегий непонятных прикрытий – в общем, мир фальши…
Для начала я расскажу вам как создавался будущий монстр – Центральное разведывательное управление США.
В начале второй мировой войны лидеры США осознали, что не владеют информацией о ситуации в мире. После некоторых консультаций герою первой мировой войны Уильяму Доновану предложили создать управление стратегических служб (УСС) для сбора сведений по событиям и тенденциям развития международной обстановки. На тот момент США только оправлялись от великой депрессии и еще не были сверхдержавой.
Считается, что в назначении Донована большую роль сыграли глава морской разведки Великобритании сэр Джон Годфри и его адъютант Ян Флеминг в дальнейшем известный автор книг о британской разведке.
Донован испытывал серьезное противодействие главы ФБР Эдгара Гувера и шефа военной разведки генерала Шермана Майлса. Кроме того, бюджет УСС явно не соответствовал серьезности поставленных перед организацией задач.
В этой ситуации Донаван принял единственное верное на тот момент решение. Пользуясь своей репутацией известного юриста. он призвал на помощь личных знакомых в частных корпорациях США. Этим он открыл дорогу в службу гражданской разведки преподавателям лучших университетов, коммерсантам, журналистам и кадровым военным.
Ряду компаний Донован предложил финансировать работу разведки в странах их коммерческих интересов. Именно поэтому крупнейшие корпорации США и самые богатые граждане Америки с удовольствием не только профинансировали УСС, но и выделили свои собственные кадры.
Среди корпораций, которые финансировали предшественника ЦРУ, были не только гиганты масштаба Standard Oil, Goldman Sachs и Mellon, но и совсем далекие от войны и политики компании.
Все свои действия эти спонсоры разведки США совершали исходя из будущих прибылей. Частные компании выделяли для УСС огромные средства, которые не могло себе позволить правительство, а также прикомандировывали в управление своих сотрудников как для офисной аналитики, так и для активных операций и работы в резидентурах за рубежом.
Именно благодаря УСС-ЦРУ американские компании захватили мировое лидерство в своих отраслях.
Крупнейшие частные и государственные компании США командируют в МИД своих менеджеров, чтобы их отправляли в страны интересные для этих корпораций. Коммерческие атташе этой страны успешно совмещают командировку в составе посольства с работой на родную компанию.
4 января 1988 года (понедельник) – 10.00 Москва
Рязанцев и Тоболин вновь конспиративно прибыли на встречу со старым разведчиком, который читал им цикл лекций по организации разведывательной деятельности. На этот раз он начал с вопроса к Рязанцеву:
– Что ты знаешь об Уильяме Кейси?
– Бывший директор ЦРУ.
– И это все?
– Да.
– Недостаточно. Врага надо знать. Так, вот этот Уильям Кейси говорил: «Работа в разведке всегда связана с риском. Я надеюсь, мы сживемся с ним. А избегать мы должны лишь одного – ненужного риска». Очень правильные слова, запомните их хорошенько.
Кроме того, у этого директора ЦРУ, которого справедливо считают самым могущественным лицом в эпоху президентства Рональда Рейгана, было три любимых и очень странных фразы – «Факты могут подводить. Ложный взгляд не стоит тысячи слов», «Труднее всего доказать очевидное» и «Задействуй негодяев, если хочешь быстро выполнить работу».
Разведчик внимательно посмотрел на стажеров и продолжил:
– Президент США Рональд Рейган, устремляясь в «крестовый поход» против СССР доверил руководство ЦРУ Уильяму Кейси разведчику времен Второй мировой войны. Кейси был руководителем предвыборной кампании на президентских выборах и, по существу, привел Рейгана в Белый дом. Даже в команде Рейгана Кейси считали «суперястребом».
На пост министра обороны Рейган назначает такого же «ястреба» Каспара Уайнбергера. Именно под руководством Кейси и Уайнбергера последовательно готовились директивы о наступлении на Советский Союз: СНБ-32 – о тайных операциях в странах Восточной Европы; СНБ-66 – о мерах по подрыву советской экономики; СНБ-75 – о воздействии на страны социалистической ориентации с целью «фундаментальных трансформаций их государственного устройства».
В «Директивных установках в сфере обороны», где изложены цели Министерства обороны США, формулируется главная задача: США должны быть готовы вести успешную ядерную войну с СССР. Для чего планируется в первую очередь модернизировать и увеличить резервы ядерного оружия и средств его доставки. Для выявления и корректировки целей для ядерных ударов рекомендуется использовать возможности фотосъемки с разведывательных спутников, а также разведданные РУМО, ЦРУ и военных атташатов посольств США.
Дополнительно к размещению ракет среднего радиуса действия «Першинг-2» и крылатых ракет на территории стран НАТО разрабатываются планы Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Главная идея СОИ – создание противоспутникового оружия, перенос гонки вооружений в космос.
По имеющимся данным, активным лоббированием СОИ занимаются корпорации военно-промышленного комплекса (ВПК) США, которые в результате получают от правительства мощное финансирование на выполнение военных заказов. В их число входят «Дженерал дайнемикс», Макдоннел-Дуглас», «Рокуэлл интернэшнл», «Локхид», «Рейтеон», «Боинг», «Мартин-Мариэтта» и другие производители военной, космической и специальной разведывательной техники.
Возвращаясь к руководителям ЦРУ. Уильям Кейси был 13 директором ЦРУ с 20 января 1981 года по 29 января 1987 года. После него директором ЦРУ стал Уильям Уэбстер, который до этого почти десять лет был директором ФБР, а значит ваш парень – контрразведчик. Даже в США поняли, что нельзя доверять разведчикам руководство своим ведомством, так как среди них вполне может быть предатель. Последний управляет ЦРУ до сегодняшних дней и в отличие от своих предшественников не сорит крылатыми фразами.
Глава 9
5 января 1988 года (вторник) – 18.00. Москва, КГБ СССР
Соболев вызвал Степного, который доложил о подготовке стажеров. Выслушав заместителя, полковник дал указание:
– До прилета в Семипалатинск первых американских специалистов осталось 10 дней. Необходимо срочно вызвать к нам подполковника Еркенова. С ним многое надо обговорить. Начиная от прикрытия Рязанцева и Тоболина и до организации бесперебойной связи с ними.
– Если его одного из Казахстана приглашать, Алма-Ата недовольна будет.
– Вызови кого-нибудь из 6 управления КГБ Казахстана, кто у них там будет за САИ отвечать. Только не очень дотошного и уважающего указания Центра. В общем подумай над этим вопросом Юрий Александрович.
– Полагаю проблем здесь не будет. Вызовем в рамках подготовки к реализации операции контрразведывательного обеспечения САИ.
– Хорошо, а теперь главное. Мы окончательно с тобой определились, что цель ЦРУ – сорвать САИ. В этой связи необходимо тщательнейшим образом проработать нашу контроперацию по нейтрализации действий противника.
– Подтверждения информации о планах ЦРУ у нас так и не появилось, – возразил Степной.
– Я полагаю такие разведданные есть, – уверенно сказал полковник, – но у нас нет к ним доступа. Руководство Комитета выполняет указание ЦК ни в коем случае не испортить отношения с американцами и максимально ограничило возможность знакомства с документами ПГУ по этой тематике.
– Это только предположения…
– Давай подумаем о главном, – не обращая внимания на реплику заместителя, продолжил Соболев. – Сейчас мы совместно с ВГУ и военной контрразведкой работаем в направлении предотвращения возможных действий ЦРУ. При этом, без засекреченной от нас информации разведки, с большей долей вероятности, не сможем точно спрогнозировать, где, когда и как будет нанесен удар. Получается, что весь комплекс наших контрразведывательных мер может только затруднить действия американцев, но полностью защититься от них мы не сможем. Значит мы должны быть готовы моментально среагировать и нанести адекватный ответный удар. Какой и где?
– Думаю там, где будет больше всего американцев, а значит на полигоне.
– Согласен. Место определили – полигон. Значит исполнителем будет Тоболин.
– Ох, не надеюсь я на него. Может быть, военную контрразведку подключим?
– Нет, исключено. Мы с тобой уже говорили на эту тему. Давай ее закроем. Исполнителя определили. Это пока все, что мы имеем. Я сосредоточусь на разработке контроперации, а ты продумай детали дополнительной подготовки Тоболина. Исходи из его способностей и возможностей, а они в условиях ядерного полигона, сам понимаешь, будут весьма ограничены. Ты определился под какой легендой он будет там работать?
– Переводчик.
– Слабо. Что он может в этой роли? Перевести тост, когда пригласят и разлить водку, когда попросят. У него не будет никакой самостоятельности от военной контрразведки, и он не сможет выполнить наше задание.
– Но военная контрразведка, испытывает трудности с хорошими переводчиками и с радостью согласилась его принять. В другом раскладе они могут не согласиться с его присутствием в окружении американцев.
– Я все понимаю, Юра, но мы должны думать об успешном проведении САИ, а не учитывать желания военной контрразведки.
– И что ты предлагаешь?
– Поработай еще. Нам необходимо во что бы то ни стало расширить оперативные возможности Тоболина от этого зависит успех всей контроперации. До 7 января успеешь?
– Нет.
– Ну и ладно. Встречаемся по этому вопросу 7 января, во второй половине дня.
7 января 1988 года (четверг) – 17.30. Москва, КГБ СССР
Соболев сам зашел к своему заместителю.
– Не выдержал, Юра, зашел узнать, как у тебя дела?
– А я как раз к тебе, Андрей Иванович, собирался.
– С какими вестями?
– Докладываю. Проработал с военной контрразведкой вопрос расширения оперативных возможностей «Омеги». Максимум, что из них выжал – должность помощник администратора гостиницы по технической части. Той гостиницы, где будут проживать только американцы.
– Это уже поинтересней будет, чем переводчик. Что у него за обязанности?
– Круглосуточное наблюдение за техническим состоянием гостиницы. Контроль за бесперебойным снабжением номеров водой, электроэнергией, телефонной связью. Это значит, что помимо постоянных контактов с американскими специалистам, в том числе и не формальных, появляется возможность посещать их номера.
– Очень хорошо. Теперь Тоболин, если с ним качественно поработать, может стать незаменимым человеком для любого участника американской делегации. У него появляется возможность полностью изучить объекты нашей заинтересованности. Да и связь с ним попроще будет…
– Все верно, но есть одно существенное препятствие?
– Какое?
– Он даже пробку в счетчике сменить не сможет, а военная контрразведка требует, чтобы специалистом был.
– Ну вот, ты опять о прозе, только-только мысль полетела.... Всегда с тобой так. Найди в оперативно-техническом управлении толковых специалистов и пусть они из нашего интеллектуала сносного слесаря-электрика-связиста сделают. Пусть день и ночь учится. Нам такую возможность упускать нельзя. Этот вопрос закрыли. Теперь по рекогносцировке в Семипалатинске. Американские специалисты прилетают 15-го января. Контрразведка летит 13-го, значит вы вылетаете 12-го вместе с товарищами из Казахстана.
– А может все вместе 13-го?
– Нет. «Альфу» и «Омегу» не надо «светить» перед контрразведкой. Свяжись с Еркеновым, пусть подготовят им конспиративную квартиру и отдельную машину. Сразу по прилету пусть передадут ключи от машины Рязанцеву, и стажеры пусть двигаются автономно. «Альфа» город хорошо знает Тоболину в конторе не появляться. Все что надо – инструктаж, уточнение способов связи, все через Рязанцева. Постарайтесь максимально быстро связаться с военной контрразведкой и забросьте «Омегу» на полигон к месту его дислокации, пусть обживается.
Закончив давать указания, Соболев сделал паузу, и уже более мягко добавил:
– Ты, Юрий Александрович, подумай еще и поработай с Тоболиным над способами связи и условностями при контактах. Этот вопрос у нас пока слабоват. И в Семипалатинске, на месте посмотри, как все будет работать и подкорректируй если надо. Сейчас, пока у нас еще время есть надо все отладить. Это главное. Да, и как там дела с операцией возмездия?
– Думаю, товарищ полковник.
– Ну-ну. Думай. И сразу предупреждаю. Сомнительных вариантов типа вино – женщины – карты, ну или в любой другой последовательности, не предлагать. Принимаются только хитрые, коварные, утонченные замыслы контрразведывательных операций, которые войдут в анналы как примеры высокого оперативного искусства. Вопросы есть – вопросов нет. Давай работать.
9 января 1988 года (суббота) – 09.00. Москва, КГБ СССР
Степной со стажерами сидели в кабинете Соболева, который занимался своей чайной церемонией и одновременно, обсуждал с подчиненными политическую ситуацию в мире. Завершив свои таинственные манипуляции, полковник разлил зеленый чай по пиалам и предложил присутствующим. Затем заняв свое рабочее место, обратился к стажерам:
– Давайте хвалитесь, чему вас научила разведка?
– Это что госэкзамен? – встречным вопросом "выстрелил" Рязанцев.
– Будем считать, что так, – утвердительно констатировал Соболев, которому определенно нравился этот дерзкий капитан, но для пользы дела он решил одернуть его и поэтому добавил. – Условия по оценке остаются прежними. Неудовлетворительно – служба в самом близком к Северному полюсу райотделе КГБ. И при этом в отличии от непосвященных, ты капитан прекрасно знаешь, что в данном случае приставка "рай" не обозначает того места на Земле, которое многие ищут еще при жизни. Поэтому кончай балаган и докладывай, по существу.
Рязанцев вскочил и поставленным голосом начал «чеканить»:
– За время стажировки в ПГУ КГБ СССР особое внимание уделялось отношениям СССР и США, особенностям действий американской разведки и методам анализа, применяемым в ЦРУ…
– Да ты садись, – перебил Соболев, – и давай без пережимов и стали в голосе. Докладывай нормально и обстоятельно, что считаешь самым важным из полученных знаний. А ты Тоболин не играй в молчанку, а помогай другу. Вы ведь теперь одна команда.
– Понятно, – после окончания доклада стажеров неопределенно сказал начальник отдела и добавил. – Те знания, что вы получили в разведке очень важны, но всегда надо помнить, что контрразведчик обязан быть лучше, умнее, изобретательнее разведчика. Если будет иначе, то мы с вами никогда не выявим и не разоблачим ни одного шпиона. Контрразведка всегда находится в неравном положении по сравнению с разведкой. На стороне разведки – фактор внезапности. Даже если мы имеем информацию о намерениях противника, а это очень редкая удача, мы не знаем, когда он начнет действовать, и значит контрразведчик всегда обязан быть "на чеку". Контрразведка должна контролировать все возможные направления, по которым может действовать противник. Образно говоря, контрразведка все время решает задачу со многими неизвестными. Единственное преимущество контрразведки в том, что она работает на своем поле, а дома, как известно и стены помогают. Исходя из вышеизложенного, контрразведчик должен сочетать в себе такие качества как терпение, осторожность, хитрость и дисциплинированность. Это понятно?
