Андрей Шестаков
Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры»)
Сходны Степной с Соболевым были лишь в одном – оба обладали удивительным даром убеждения. Правда Юрий Александрович благодаря своей пробивной мощи, а Андрей Иванович – тонкому искусству влияния на людей. Они давно работали вместе и отлично понимали, и дополняли друг друга.
Степной как обычно ворвался в кабинет начальника стремительно и шумно. После обмена приветствиями Соболев приступил к чайной церемонии, одновременно обсуждая с другом мировые новости, обстановку в стране, а также кратко и деликатно семейные хроники.
Когда чай был разлит по пиалам Соболев приступил к главной проблеме, стоящей перед отделом. Говорил он вдумчиво, пытался внятно сформулировать основную задачу. При этом казалось, что он в большей степени старается убедить в своих задумках себя, чем своего боевого зама.
Полковник начал обсуждение с простого вопроса:
– Думаю, ты представляешь, зачем нам и американцам нужен этот САИ?
– Чтобы обуздать гонку вооружений, – четко, как на политзанятиях выпалил Степной. – Сейчас на повестке дня стоит главная задача – разоружение. Мы не можем проиграть американцам…
– Я не это имел в виду, – упреждающе перебил Соболев. – Понимаешь, Юра, насколько я уловил мысль начальника управления, мы определены ответственными за благополучный исход САИ, но в контрразведывательной операции по этому мероприятию мы являемся пятым колесом в телеге. Благополучное проведение САИ вопрос большой политической важности. Очень большой. Стоит на контроле в Политбюро. Поэтому уже сейчас некоторые заумные контрразведчики хотят перестраховаться и в случае неудачи сделать крайними наше управление.
– Мне кажется ты «накручиваешь», Андрей Иванович? – засомневался Степной.
– Может быть, и «накручиваю». Но как ты говоришь «лучше перебдеть, чем недобдеть». Ты же видишь, что в стране происходит? Горбачевские прорабы перестройки сначала нас боялись, но сейчас «вошли во вкус» и скоро их длинные руки и до КГБ дотянутся. Начнут с руководства. Наш Чебриков из старой партийной гвардии. Столько лет сидит…
– Всего шестой год, – настороженно заметил зам. – Вот Андропов пятнадцать лет сидел и то ничего.
– Это было другое время, а сейчас всех этих "старогвардейцев" из догорбачевской эпохи на пенсию отправляют. Должность председателя КГБ СССР ключевая в иерархии партийной номенклатуры и ее не может занимать не единомышленник Горбачева.
– Да, открытость Горбачевскую кто-то здорово научился использовать…– вновь осторожно вмешался зам.
– Не открытость это, – спокойно, но с нажимом парировал Соболев, – а попытка заболтать действительность. Выдвигаются все новые и новые инициативы, а за их реализацию никто ни у кого не спрашивает. Главное – инициатива! Прокричал – прослыл новатором, получил порцию похвал и можно немного отдохнуть до следующего удобного случая. Все, кто умеет красиво говорить – «прожектор перестройки», а кто нет – тянут страну назад в прошлое.
– Ты мне этого не говорил, а я не слышал, – запальчиво заявил Степной. – Мы – чекисты передовой отряд партии и даже сейчас в такой не простой период, мы должны выполнять свою задачу, а не заниматься ревизией партийных решений.
– Слишком быстро мы врага переделываем в друга, – сердито, но уже более сдержанно заметил Соболев.
– Наша внешняя политика поменялась вместе с генсеком…
– Перефразируя лорда Палмерстона в политике есть только интересы, а друзей не бывает…
– А разве не Черчиллю принадлежит это изречение?
– Нет он его позаимствовал у своего далекого предшественника. Но сейчас не об этом. Вот американцы в данный момент напуганы нашим превосходством в количестве ядерных боеголовок, и они затевают переговоры по сокращению ядерных вооружений, а завтра после наших односторонних сокращений они получат преимущества за счет качества данного вида вооружений и забудут про все эти договоры.
– Это что-то ты, Андрей уже слишком. Как можно игнорировать международные договоры?
– История нас ничему не учит. Пока им там за океаном был выгоден Гитлер, они его поддерживали, но как только фюрер вышел из подчинения, они начали с ним воевать. А наше перестроечное руководство что-то слишком быстро все забывает и идет на поводу у американцев, что начинает беспокоить…
– Ну, про Гитлера – это уже перебор…
– Ты прав – этот спор не приведет к истине, поэтому предлагаю полемику прекратить и подумать о наших подходах к плану по САИ, – подытожил Соболев. – При этом никто нам не запрещает при выполнении указания руководства, подойти к решению проблемы творчески, придумать нешаблонные, но эффективные контрразведывательные мероприятия.
– А чего тут думать? – снова начал возмущаться Степной. – Сам говоришь все под себя контрразведка забрала…
– Не кипятись, послушай. Есть тут отдельные мысли… Туманов зря говорить не будет. Он старый волк и чует, что сейчас любой «прокол» может свалить Чебрикова, а тем более на таком горячем политическом проекте как этот САИ. Глобальное ядерное разоружение – это горбачевская инициатива, поэтому здесь очень тонко работать надо. Думаю, генерал разрешит нам многое, на что в обычных условиях никогда не дал бы согласия. Осталось только придумать, что нам надо делать, чтобы качественно выполнить задание Председателя. Пока все выглядит так, что наши американские партнеры тоже заинтересованы в успешном проведении САИ. Но, мне представляется, что именно здесь спрятана «глубинная бомба» огромной разрушительной мощности.
– Какая? – не выдержал Степной.
– Воротилы из ВПК США, которые могут быть заинтересованы в срыве САИ, – Соболев решил пока не говорить заместителю о данных ПГУ, которые довел до него генерал Туманов. – Но если мы с тобой заложим в обоснование операции эту догадку, то нас уволят без выходного пособия.
– Почему? – озадаченно спросил зам.
– Потому, что есть разведка, контрразведка два главных «кита» на которых держится Комитет и они почему-то молчат… Полагаю, в свете предстоящей реформы Комитета никто не хочет брать на себя ответственность. Вот и мы должны не показывать нашу удивительную прозорливость, а работать в рамках разрабатываемого комитетом плана по САИ, одновременно, решая главную задачу, которую поставил перед нашим управлением Председатель КГБ. Для этого мы разработаем свою контрразведывательную операцию, в которую заложим некоторые новые подходы. Заодно покажем руководству, как мы перестраиваемся в своей работе.
– Ничего не понял. Ты, Андрей Иванович, не можешь просто сказать, что делать, а то от этой высокой политики у меня голова идет кругом.
Соболев внимательно посмотрел на своего зама и неожиданно спросил:
– Юра, у тебя же в разведке есть друзья?
– Да, конечно, – немного оторопело и от этого неуверенно ответил Степной.
– Так, вот, шеф ПГУ Крючков в большом фаворе у Горбачева и якобы ему поручили подготовить варианты реорганизации КГБ.
– Откуда информация?
– Программу «Время» внимательней надо смотреть, как шутят наши молодые оперативники, – с сарказмом сказал Соболев и с укоризной посмотрел на своего зама.
– Понял, вопрос снимается, – наигранно бодро отрапортовал Степной.
– Туманов дал ясно понять, что в случае неудачи мы с тобой должны быть готовы к самым негативным последствиям. А спасение утопающих…, дальше ты знаешь, поэтому будем думать, что надо делать, но подать наш замысел надо в перестроечной обертке, как проявление инициативы и контрразведывательного творчества. В этих целях предлагаю тебе поинтересоваться у своих ребят из разведки, какие приоритеты будут главными в работе Комитета в ближайшем будущем.
– А причем тут разведка, у них своя специфика.
– Знаем мы эту их специфику. Нам с учетом выдвижения фигуры их начальника главное прозондировать какие инициативы они готовят по реорганизации нашей конторы. Не конкретно по структуре Комитета, а по направлениям работы. Зная новые направления, мы так все преподнесем генералу, что он любую операцию санкционирует. А своим друзьям, чтобы ничего такого не думали, так и скажи пусть только намекнут, какое новое слово введут в наш лексикон. Ну, чтобы мы были готовы, а то, как с этой «перестройкой» получится. Слово есть, а кому, куда и как перестраиваться не ясно.
– Попробую, но не ручаюсь, что удастся, – замялся зам, – И потом, время для общения с разведчиками необходимо.
– Постарайся, Юрий Александрович, очень постарайся. От этого сейчас многое зависит. Даю два дня.
– Хорошо, только как мне с этими разведчиками…
– Да… тут сложно… имея дело с разведкой, не знаешь, когда кто-то совершит ошибку, или тронется умом, или станет предателем…, – задумчиво произнес Соболев.
После этого начальник надолго замолчал, прикрыв глаза и о чем-то напряженно думая. Степной, знал, что в такие минуты полковнику лучше не мешать, поэтому тихонько раскрыв папку для доклада начал изучать входящие документы.
Наконец Соболев открыл глаза и убежденно сказал:
– Куда-то мы не туда идем. Вот сейчас начали с тобой обсуждать подходы к плану, и я это отчетливо понял. Ладно не будем терять время, ты иди встречайся с разведкой, а я буду додумывать, как нам защитить этот САИ.
Зам что-то хотел сказать, но начальник его уже не слушал.
– Иди, Юрий Александрович, иди, работай, мне еще надо получить консультации наших ученых и специалистов по ряду технических вопросов по САИ и с руководством военной контрразведки встретиться по согласованию нашей части операции, а там, чувствую, придется выслушать наставления по организации работы на секретных полигонах. Да, и предупреди секретаря, чтобы наши архаровцы по пустякам не беспокоили, головы сниму. Собери начальников отделений и скажи, чтобы сами принимали решения по текущим делам, пусть поработают, как в автономном плавании. Потом посмотрим на что они способны, так и скажи после САИ проведем комплексную проверку всех подразделений.
Глава 3
15 декабря 1987 года (вторник) – 10.00. Лэнгли, ЦРУ США
Главный аналитик отдела спецопераций пятидесятилетний Сэмюэл Райдер – высокий седовласый мужчина с какими-то размытыми чертами лица и бесцветными глазами небрежной развинченной походкой двигался по коридорам ЦРУ в кабинет своего шефа – начальника ОСО. В руке он держал кейс с документами. Несмотря на всю свою внешнюю расхлябанность, Райдер внутренне был напряжен. Аналитик знал крайнюю степень важности для Эспозито операции по САИ и представлял реакцию шефа, когда он доложит о провале первого этапа операции «Ящик Пандоры». Поэтому Райдер убеждал себя и настраивался на сохранение спокойствия и здравомыслия в будущем вулкане эмоций.
Войдя в кабинет, Сэм, сразу отметил, что начальник чем-то чрезмерно возбужден. Данное обстоятельство не предвещало ничего хорошего.
Приземистый, коренастый брюнет с курчавыми волосами и с жестким взглядом темно-карих почти черных глаз, что в совокупности выдавало его итальянские корни, Эспозито метался от стола к сейфу и обратно, лихорадочно перекладывая с места на место какие-то бумаги. Его порывистые движения и яростное бормотание каких-то проклятий, любого, кто увидел бы эту картину в первый раз, ввели бы в замешательство, но аналитик давно привык к такому поведению шефа и поэтому, устроившись в кресле поудобнее, достал из кейса папку с бумагами и занялся просмотром текста аналитического документа по второму этапу операции «Ящик Пандоры».
Через несколько минут, словно споткнувшись обо что-то невидимое Эспозито остановился, и уставившись на аналитика безумными глазами, взревел:
– Сукин сын, ты меня подставил! Я тебя… Я тебя спрашиваю в чем дело? Почему мы провалились в Женеве? – и, не дожидаясь ответа аналитика снова забегал по кабинету, выкрикивая обвинения. – Ты же убеждал меня, что они никогда не договорятся! Ты говорил, что, проект договора по САИ настолько сырой, что мы без труда провалим его подписание. Ты заявлял, что между нашими специалистами и русскими столько противоречий, что этот документ не будет готов к подписанию еще сто лет. Ты докладывал, что все под контролем и одного этого чокнутого "Нильса" достаточно, чтобы развалить любые договоренности. И что теперь? Где все это время был этот твой «влиятельнейший ученый»?
Райдер понимал, что после случившегося фиаско Эспозито необходимо «выпустить пар» и поэтому, краем глаза следя за начальником, терпеливо дожидался своего часа. Убедившись, что шеф по-прежнему не обращает на него никакого внимания, и занят исключительно изобретением новых и повторением старых ругательств в адрес нерадивых подчиненных, Сэм осторожно продолжил читать проект второго этапа.
Начало документа Райдеру понравилось. «ЦРУ проделало большую работу по подготовке и осуществлению операции «Ящик Пандоры», направленной на срыв переговоров по САИ в Женеве. Талантливый и влиятельный в научной среде агент «Нильс» начал работать в составе американской делегации очень успешно и поначалу все шло согласно плану. Дипломаты информировали Госдеп, что позиции русских и американцев по ключевым вопросам расходятся. Существует множество проблем, которые требуют длительных дополнительных согласований на техническом уровне».
Дальше читать Райдер не стал, так как зазвонил телефон и Эспозито сняв трубку резко поутратил свой пыл и начал оправдываться перед звонившим. Прислушиваясь, аналитик закрыл папку и уловив суть разговора начал формулировать причины и последствия провала первого этапа операции «Ящик Пандоры».
«В Вашингтоне, что-то пошло не так, как прогнозировали аналитики ЦРУ, и президенты США и СССР подписали абсолютно «сырой» договор о проведении САИ. Причем Рейган, не посмотрел ни на какие возражения Госдепа. Теперь, надо понимать, игра пойдет в обход фигуры президента. Люди из сената, стоящие за заместителем директора ЦРУ за ценой, не постоят, но это совсем другие риски. В этой связи придется обговорить с Хоуденом новые условия нашего контракта, но немного позже, сейчас надо успокоить этого беснующегося итальянца, который слишком разозлен этой неудачей и может помешать реальным планам по срыву САИ.
Дождавшись, когда Эспозито закончил разговор и положив телефонную трубку начал нервно наливать в стакан виски, аналитик вкрадчиво произнес:
– Шеф я все понимаю, но то, что случилось можно исправить. У нас еще есть время. Я уже проработал детали второго этапа операции, которая должна сработать. Шанс на развал договоренностей по САИ еще не упущен.
– Ты идиот, Сэм, и я тебе больше не верю, – вновь завопил Эспозито.
– Консультации будут продолжаться, так как есть ряд принципиальных моментов, которые надо решить. Кроме того, представители Госдепа в последний момент, под воздействием президента, повели себя крайне неадекватно. Они неожиданно стали во всем соглашаться с русскими. Поэтому нам надо внести коррективы и поработать на всех направлениях…
– К черту твои оправдания, – яростно перебил аналитика Эспозито, – мне нужны действительно свежие идеи, которые помогут вылезти из того дерьма, в которое ты меня затолкал.
– Мне нужна ваша помощь, шеф, – просительным тоном начал аналитик.
– Ага, понимаю, куда ты клонишь, – вновь взвился Эспозито, – Это ты таким образом намекаешь, чтобы я отдал свою задницу на растерзание большому шефу?
– Нет, – уже более убедительно, сказал Райдер, – Я прошу вас синьор всего лишь подключить свои связи…
– Вот эти самые связи меня уже поимели сейчас, правда пока по телефону. За твои, между прочим, «успешные операции», – сделав пару больших глотков виски, Эспозито грубо спросил. – Что ты хочешь предложить на этот раз, мистер неудачник?
– Шеф надо как можно дольше затягивать решение технических «несостыковок» в надежде, что политическая ситуация может измениться. Если все же этого не произойдет, то необходимо «поймать» русских на нарушениях на полигоне в Неваде. Вот детальный план новой операции по срыву САИ.
Райдер разложил на столе перед Эспозито несколько документов и начал энергично, не давая шефу опомниться разъяснять суть плана. – Первый вариант – работа, направленная на углубление имеющихся противоречий между американскими и русскими учеными с конечной целью достижения тупиковых проблем в ходе консультаций. Второй вариант – фиксация и документирование нарушений со стороны русских во время проведения испытательного ядерного взрыва в Неваде. Третий – срыв САИ в результате нарушения условий договоренностей советской стороной во время нахождения американской делегации на полигоне в Семипалатинске. При этом нам жизненно необходима поддержка со стороны Госдепа…
– Я не хочу больше слушать твою болтовню про все эти варианты, – жестко перебил Эспозито. – Твоя задача найти способ сорвать эти договоренности на стадии консультаций в Женеве! И никаких больше вариантов! Ты меня понял?!
– Понял, но…
– Все! Свободен!
Райдер спокойно встал с кресла и не обращая внимания на новые ругательства и угрозы начальника, собрал документы с проектом второго этапа операции «Ящик Пандоры» и положил их на край стола.
– Ты что тут мне подсовываешь, кретин? Я сыт по горло твоими фантазиями и могу принять только твое прошение об увольнении без права на пенсию…, – это было последнее, что услышал аналитик закрывая дверь.
Выйдя из ОСО, Райдер поднялся на лифте на этаж, где располагалось руководство ЦРУ.
Заместитель директора ЦРУ Майкл Хоуден утопал в огромном кресле и листал последний аналитический отчет по экономике СССР. Не отрываясь от своего занятия, он кивнул вошедшему Райдеру и указал на кресло возле огромного стола. Через две минуты Хоуден отложил отчет и коротко спросил:
– Чего молчишь, Сэм?
– Вы были увлечены…
– Брось строить из себя пай-мальчика и рассказывай, что там придумал твой шеф – гений агентурной разведки.
– Все идет по плану. Сегодня Эспозито был очень недоволен нашим «провалом» в Женеве, и я подсунул ему второй этап «Ящика Пандоры», как вы рекомендовали.
– Он по-прежнему уверен, что работает напрямую с кем-то из сенаторов?
– Да, через помощника, которого вы ему подставили.
– Смотри, чтобы он не сорвался с крючка. Нам важно, чтобы он доиграл свою роль до конца. Его агентура пока незаменима.
– Все под контролем, сэр, – заверил Райдер.
– Впрочем время этих динозавров, пришедших с Кейси, заканчивается. Дальше будет эпоха кибершпионажа. Все будут решать спутники, лазеры, компьютеры. И такие продвинутые парни как мы с тобой. Этот маленький итальяшка думает, что держит сенатских воротил за одно интимное место и мы не будем пока его разочаровывать. Корми Эспозито этими своими сценариями и помни, наша главная цель Семипалатинск.
Хоуден сделал паузу, чтобы убедиться, что Райдер внимательно слушает его, и продолжил, – Именно там на территории врага мы должны нанести решающий удар по САИ, обвинив во всем СССР. Это покажет всему этому сброду, что называется мировым сообществом, истинную сущность русских. Америка инициировала и вела переговоры в Женеве по сокращению ядерных вооружений, благополучно провела первую часть САИ на своей территории, но реакционные круги в СССР, делая вид, что поддерживают усилия своего лидера Горбачева, в последний момент сорвали САИ.
– Но, сэр – это все легко опровергнуть. Любой здравомыслящий человек задаст вопрос зачем Советам во всем этом участвовать, приглашать нас к себе домой, чтобы там…
– Это не твое дело, Сэм, – жестко перебил замдиректора, – такое решение приняли гребанные стратеги из ВПК, по рекомендациям своих дебильных консультантов. САИ должен быть сорван на территории СССР. Такого исхода операции «Ящик Пандоры» ждут наши заказчики.
Твоя задача разработать идеальную операцию по срыву САИ в Семипалатинске. Вот и все, что от тебя требуется. Остальное должен сделать твой шеф со своей агентурой.
Мы не дадим ему сработать ни в Женеве, ни в Неваде, но дальше наши планы будут совпадать с чаяниями Джакомо. И в Семипалатинске мы должны ему всячески помочь. Ты все понял, Сэм?
– Да, сэр.
– Тогда свободен. Да, и не тревожь меня так часто, а то это становится заметным и может очень не понравиться Джакомо. Если он узнает о нас…, я не поставлю ни цента на твою жизнь. Поэтому будет лучше, чтобы ты докладывал о развитии ситуации по внутреннему телефону. Копии всех документов по операции пересылай электронной почтой. Если ты мне понадобишься, я найду безопасный способ для организации нашей встречи.
16 декабря 1987 года (среда) – 09.00. Москва, КГБ СССР
Заместитель начальника 1 отдела 6 управления КГБ СССР подполковник Степной, стараясь держать спину прямо, сидел на краешке стула в кабинете своего непосредственного руководителя и докладывал результаты проведенной встречи с представителями ПГУ. Выглядел он немного помятым, но держался как кубанский пластун, выполнивший задание в глубоком тылу врага и только что чудом вышедший живым с территории противника.
Внимательно слушая зама, Соболев тихо подошел к маленькой тумбочке, стоящей в нише у окна, и стал колдовать над фарфоровой посудой, заваривая зеленый китайский чай. Он любил это делать сам даже в будни и никогда не доверял эту священную процедуру секретарю.
Степной, не обращая внимания на привычные манипуляции своего старого товарища, продолжал доклад. Завершив, немного расслабился, пододвинул чашку чая и устроился на стуле поудобнее, облокотившись на стол.
– Значит разведка собирается предложить Крючкову «усиливать аналитическое направление», – нарушил продолжительную паузу Соболев.
– Да, это все, что удалось за это время из них «вытащить». Я ведь сразу в понедельник вечером начал с ними общаться. Разведчики люди, избалованные заграницей и пока виски, не кончилось, держались неплохо. Но зато, когда перешли на нашу отечественную продукцию быстро «скисли». Секретов не выдали, но намекнули.
– «Аналитическое направление» … – повторил, как бы смакуя это словосочетание Соболев, подливая чай в пиалу своего зама, – это хорошо. К этому мы были почти готовы.
– Так, что, Андрей Иванович, я зря здоровье гробил? Ты уже все знал?
– Нет, Юрий Александрович, не знал. Но до настоящего времени наша разведка не имела такого мощного аналитического центра как ЦРУ. Вся развединформация слегка «причесывалась» и передавалась в соответствующий отдел ЦК КПСС, который делал свои доклады и прогнозы. А затем ПГУ должно было в своих отчетах лишь подтверждать эти предсказания. И только с приходом Андропова положение потихоньку стало меняться в лучшую сторону. Кроме того, разведчики не могут не учитывать наш проигрыш в «холодной войне», а ЦэКа начинает постепенный разворот в политике в сторону заигрывания с США…
– Но Штаты – это же враг номер один, нас так всю жизнь учили, – не к месту взорвался зам.
– Ты это только при Горбачеве не скажи, – усмехнулся начальник.
– А он что в Комитет приедет? – не совсем попадая в ситуацию поинтересовался подполковник.
– Давай-ка, Юра забирай секретную почту, я уже ее разобрал, занеси в секретариат, а потом иди немного отдохни. К 15.00 приезжай и покомандуй отделом, а завтра с утра – ко мне. Обсудим наши дальнейшие планы.
– Как можно спрогнозировать то, чего мы не знаем? – в который уже раз удивился заместитель, забирая со стола документы.
– Спрогнозировать точные действия ЦРУ невозможно, но нужно очень постараться определить основные направления устремлений противника. И чем точнее мы это сделаем, тем вернее будут наши контрразведывательные действия. И потом, не прогнозировать вообще – нельзя, потому что, когда ЦРУ проведет свою операцию принимать ответные меры будет уже поздно. Наша первоочередная задача – опередить действия противника и предотвратить срыв САИ.
Глава 4
Перебрав папки с документами, Соболев достал рабочую тетрадь для черновиков, перечитал наброски к плану операции по САИ и прежде, чем вносить правки, начал анализировать сложившуюся ситуацию.
"Итак, есть строго конфиденциальная информация от нашей разведки о стремлении воротил американского ВПК добиться прекращения переговоров с СССР по ядерной тематике. Она «положена под сукно» так как руководители ЦК КПСС боятся прекращения дальнейших переговоров. По-видимому, и ближайшее окружение президента США также заинтересовано в достижении договоренностей по сокращению ядерных вооружений.
Для нас сейчас важнее как будет действовать ВПК через ЦРУ или госдеп? Через госдеп сейчас сложно. Основные вопросы уже подписаны и переговоры практически завершены. Самым слабым звеном в Женеве остается согласование технических вопросов по САИ, но ЦРУ, учитывая принципиальные договоренности президентов СССР и США, туда не подпустят. Другое дело подготовка и проведение САИ. На полигонах, где почти не будет дипломатов, но будет несколько десятков неискушенных в политике ученых и технических работников, тут для ЦРУ появляются прекрасные перспективы. Среди руководителей американской разведки есть такие, которых привел в разведку бывший директор ЦРУ Уильям Кейси. Надо поднять обзоры нашего ПГУ по операциям американцев в 1982 году в Польше. Кажется там Кейси начал проводить разведоперации вне обычных государственных каналов финансирования. Сейчас другой директор ЦРУ, но данный метод очень походит для организации срыва САИ. Официально ЦРУ не причем, но финансирование из ВПК позволит провести любую разведоперацию даже без ведома нового директора.
Если все это разъяснить завтра на совещании Координационного центра все поймут, но разведка не сдаст информацию по подготовке ЦРУ операции по срыву САИ, чтобы не засветить своего агента. Получается, что у нас нет основания, а значит и возможности задействовать весь потенциал КГБ в масштабной операции по безопасности САИ. Значит поднимать вопрос на КЦ бесперспективно, надо разработать локальную операцию и добиться ее утверждения руководством Комитета".
После принятия такого решения Соболев начал делать наброски операции.
Аналитики от разведки говорят, что информации никогда не бывает достаточно. Но иногда ее бывает так много, что очень сложно выделить главное и в то же время не упустить в этом информационном море, кажущиеся второстепенными незначительные детали. Слишком много очевидных фактов и они «давят», заслоняют какие-то отдельные события, мешают правильно оценить ситуацию. Из-за чего принимаются неверные решения. Аналитик превращается в компьютер, но успевает «считать» только самые важные факторы, и «пропускает» фоновые явления, которые влияют на ситуацию.
Здесь же была другая крайность. Информации об операции ЦРУ по срыву САИ фактически не было.
17 декабря 1987 года (четверг) – 08.00. Москва, КГБ СССР
Через семнадцать часов интенсивной работы с короткими перерывами на «чайную церемонию», отдых и сон, первичный замысел операции с наброском всех возможных действий по его реализации, был готов. Довольный проделанной работой Соболев, заварив бесчисленный по счету чайник зеленого чая, сделал короткую, энергичную зарядку, и сел вычитывать и корректировать документ. Контрразведывательной операции 6 Управления КГБ СССР по обеспечению безопасности САИ он присвоил условное наименование – «Паритет».
В первую очередь полковник исключил длинную вводную часть и общие пункты, которые лишь перегружали замысел. Схема построения операции стала выглядеть гораздо более жесткой и жизнеспособной. Сразу стали видны слабые места, чтобы их усилить Соболев начал добавлять мероприятия, которые должны полностью защитить САИ.
В «надцатый» раз изучив документ полковник понял, что утратил свежесть восприятия и теперь найти недостатки в планировании операции сможет помочь только его заместитель подполковник Степной.
Заместитель стремительно вошел в кабинет, отметил бодрый вид и всегдашнюю подтянутость своего друга и, после обмена приветствиями, спросил:
– Ну как мыслительная деятельность, Андрей Иванович?
Неторопливо разливая по чашкам китайский чай, Соболев ответил:
– Я попытался спрогнозировать развитие ситуации по САИ, но у нас очень мало данных, чтобы представить картину в целом. Как говорят разведчики данных чтобы сделать окончательный вывод явно недостаточно. Кое-что вроде бы придумал, но некоторые детали требуют доработки. Ты, Юрий Александрович, возьми мои выкладки, проработай постарайся найти уязвимые места, а потом вместе будем искать пути усиления этих слабых позиций.
– Как же найдешь у тебя слабые места, – шутливо вздохнул Степной.
– К сожалению, в реальной жизни все получается, как в перефразированной и ставшей народной, строке писателя Л.Н. Толстого – «Гладко было на бумаге – да забыли про овраги, а по ним – ходить».
– Я тут тоже подумал, Андрей, – с озадаченным видом начал зам, – а почему бы нам не подключить к обсуждению руководителей подразделений нашего отдела. Все-таки одна голова хорошо, а несколько все равно лучше наших двух.
– Нет, Юра, ситуация сейчас не та, поэтому придется все решать самим и ответ за это держать тоже. Постараюсь, обосновать.
Соболев выдержал паузу, чтобы зам проникся и деловито начал излагать основы оперативного замысла операции «Паритет».
– Нам необходимо создать аналитическую группу для сопровождения всего хода операции «Паритет». Это будет в духе перестройки в КГБ, и по-доброму воспринято руководством, но самое главное позволит нам работать самостоятельно. Мы сможем руководить этой группой напрямую в рамках глобальной задачи по обеспечению безопасности САИ, которую перед нами поставил генерал Туманов.
– Каким образом? – быстро вставил вопрос Степной.
– По классической схеме мы должны оказывать содействие «чистой» контрразведке, а это при сегодняшнем раскладе означает плестись в хвосте событий. При этом мы ничего не будем знать. Ни всех нюансов работы по САИ, ни хода операции, проводимой контрразведчиками, и самое главное – где и когда может произойти «прокол». В общем, будем как слепые котята. Но когда у ВГУ что-то не заладится, то вспомнят о 6-м Управлении, а мы, даже не будем догадываться, за что нас призовут к ответу
Поэтому и возникает необходимость создания аналитической группы, которая будет выполнять специфические задачи, которые мы перед ней поставим. Формально она будет призвана, чтобы оказывать содействие контрразведке и работать по анализу информации о противнике, изучению оперативной обстановки вокруг и внутри САИ, отслеживанию реакции противника на действия контрразведки. Кроме того, она будет систематизировать результаты работы по разработке американских специалистов и осуществлять прогнозный анализ их возможной причастности к спецслужбам США.
– Но анализ – это…, – попытался возразить Степной.
– Да, название не совсем точное, но оно поможет прикрыть настоящие функции группы. Руководство ВГУ будет полагать, что наши аналитики будут просто сидеть в выездном штабе в Семипалатинске, перекладывать какие-нибудь второстепенные документы и докладывать нам об успехах контрразведки.
